Чайки (Только небо, только море…)

Только небо, только море…
Веет влагой ветер свежий,
еле слышны шумы волн.
В очарованном просторе,
мимо сонных побережий
по волнам скользит мой челн.

И в безлюдии великом
чайки носятся толпою:
то взлетают в высоту,
то над морем реют с криком,
и закатною зарею
золотятся на лету.

Чайки вольные! Любуясь
вашим трепетным полетом
в блеске гаснущего дня,
тайным снам я повинуюсь,
тайным думам и заботам,
овевающим меня!

Беспредельным миром полны
ваши царства: ветер свежий,
дали моря, небеса.
Только тихо ропщут волны,
умирая у прибрежий,
да мелькают паруса,

и, как вы не зная плена,
исчезают без возврата
в зыбких безднах синевы —
тоже белые как пена,
золотые в час заката
и свободные как вы…

Нелюдимо ваше счастье!
Меж утесов одичалых
родились вы и росли.
Вас баюкало ненастье;
сосны хмурые на скалах
ваши гнезда стерегли.

Море — ваш отец могучий,
волны — сестры вам родные.
Все подвластно вам — лазурь,
ветры темные и тучи.
Вы — как вихри грозовые.
В вашем крике — эхо бурь.

Чайки вольные! Скажите
из какой угрюмой дали
вы примчались? Много ль дней,
белокрылые, летите?
Много ль, странствуя, видали
незнакомых кораблей?

Над хребтами волн сердитых
не всплывают ли, как прежде,
в дни Норманнов удалых,
трупы викингов забытых
в окровавленной одежде
и в кольчугах золотых?

Славя подвиги былые,
не кочуют ли толпою
в дальних, северных краях —
их дружины боевые
на украшенных резьбою
темнопарусных ладьях?

И не слышится ль порою
в диком вое урагана,
в песне мирных рыбарей —
голос их, зовущий к бою
из гробницы океана
спящих в нем богатырей?