Musee de l’homme (Не человек еще, а низколобый…)

Не человек еще, а низколобый,
косматый зверь на согнутых ногах, —
он страхом страшен, голодом и злобой,
мой пращур в незапамятных веках…

Под тяжкою пятой тысячелетий,
на горестном распутай времен,
могу ли верить я, как верят дети,
как верилось когда-то — в райский сон?

И призрака чураясь поневоле,
я зверя узнаю в своей крови,
свое бездушие — в бессловесной боли
дочеловеческой его любви.