Повесть о том, как Садко богатый был в гостях у царя морского

 

В синем море, в бурном море

Словно стадо лебедей,

Разгулялись на просторе

Тридцать быстрых кораблей.

Корабли плывут рядами,

Корабли шумят волнами;

По хребту широких вод

Буйный ветер их несет.

Между ними всех быстрее,

Всех красивее кормой,

Парусами и резьбой,

Всех их пушками грознее –

Был корабль, корабль сокол,

Впереди он всех их шел.

Развеваются ветрила,

Мачта в облако ушла;

Сокол, слушая кормила,

Словно из лука стрела

По седым волнам несется

И над злостью их смеется,

В брызги мелкие дробит,

Сокол соколом летит.

Вдруг с разбегу закачался,

Задрожал и заскрипел,

Парусами прошумел,

Против ветру взад подался,

И оставя корабли

Сел как будто на мели.

 

Корабельщики смутились:

Что тут делать? Как тут быть?

Долго думали, решились

Лот на пробу опустить.

Лот ушел в морские волны…

Нетерпенья, страха полны,

Корабельщики глядят,

Сами верить не хотят:

Мели нету и в помине;

Ветер в парусах шумит,

А корабль себе стоит

Точно вкопанный в пучине;

Ни назад он, ни вперед,

Как ни силились, нейдет.

 

«Ну!» сказал тогда хозяин

Новгородский гость Садко,

«Грех такой необычаен,

Знать пришлось нам нелегко!

Знать, друзья, что между нами

Корабельными людьми

Кто ни есть, в грехе каком

Заперся перед попом!»

Чей потонет на воде,

То того душа в беде

Корабельной виновата;

И такого, мы из нас

Бросим в море тот же час!»

 

В воду жеребьи пустили,

А Садко хозяин сам,

По своей хозяйской силе,

Бросил перышко волнам.

Глядь! Перо волной качнуло,

Раз, другой….. и утонуло.

А Садко кричит: «Постой!

Кинем жеребий другой:

Чей теперь уже, ребята

Будет плавать на воде,

То того душа в беде

Корабельной виновата,

И такого мы из нас

Бросим в море тот же час.

 

В воду жеребьи пустили;

А хозяин плутоват,

По своей хозяйской силе

Бросил в море он булат.

Все другое потонуло,

А булат волной качнуло

И по прихоти ветров

Он поплыл поверх валов.

Гость Садко, всплеснув руками,

Корабельщикам сказал:

«Знать мой смертный час настал;

Виноватый я меж вами,

Делать нечего, друзья!

Бросьте в море вы меня!»

 

«По раздолью водяному

Я двенадцать лет ходил,

Никогда царю морскому

Дани, пошлин не платил.

Ради гордой, буйной воли

В сине море хлеба-соли

Никогда не опускал,

И за то теперь пропал.

Дайте шубу мне да гусли,

На морское дно сейчас

Я иду благословясь….

Утону ли там, спасусь ли –

Близ родимой вы земли

Догоняйте корабли.»

 

Так промолвя в тяжком горе

Корабельщикам своим,

Он сошел в седое море

По ступенькам золотым;

И волна его сначала

Поносила, покачала

На хребте своем, потом

В черном омуте морском

Он пропал совсем из виду;

А корабль его сокол

Снялся с места и пошел.

Отслуживши панихиду

В землю Русскую, назад

Корабельщики спешат.

 

Ветры на море бушуют,

Спорят с ветрами валы,

И себе добычу чуют

Быстрокрылые орлы;

Их прожорливое стадо,

Человечьей смерти радо,

Принеслось на бури зов

От далеких берегов.

Бедняка Садка волнами

То утопит в глубине,

То поднимет наравне

С кочевыми облаками,

И средь бурных вод едва

В нем душа еще жива.

 

Вдруг не весть какая сила

Мощной властью, в краткий миг

Непогоду усмирила:

Ветер на море затих,

Улеглись валы морские,

И из бездны водяныя

Выплывают берега,

Горы, рощи и луга.

Тут Садко наш изумился,

Вышел на берег крутой –

На песчано-золотой,

На восток перекрестился –

И пошел в луга гулять,

Да примет людских искать.

 

Много ль, мало ли гуляя,

Увидал он наконец,

Перед ним изба большая

Словно княжеский дворец.

Он кругом избу обходит,

Двери настежь в ней находит,

Страх и робость превозмог,

И шагнул через порог.

Видит – царь морской на печке,

Завалившись в уголок,

Вздернул ноги в потолок;

И покорны как овечки

Два леща, да щуки две

Ищут в царской голове,

А меж тем другая рыба,

Очищая шелуху,

Ради царского спасибо

Лезет в царскую уху.

Гость Садко тому дивится;

Хочет тотчас воротиться.

Царь морской его узнал

И с просонья закричал:

«Гой еси! Садко богатый!

Мне терпенья больше нет,

Жду тебя двенадцать лет!

Гусли ты бери звончаты,

Мне царю ты угождай,

На звончатых поиграй!»

 

Гость Садко царю играет;

Царь морской не утерпел:

В зубы бороду хватает

И в присядку полетел.

Час, другой прошел – он пляшет,

Головой, руками машет,

Ухватившись под бочек

Царь кружится как волчек,

Плещет радостно в ладошки,

То притопнет гуслям в лад,

То попятится назад,

На одной вертится ножке,

И отряхивая пот

От веселья индо ржет.

 

К ночи царь угомонился –

Гостя пьяным напоил,

Сам на печку завалился,

Да и гостя уложил.

Сном заснув давно желанным,

Видит – с ликом осиянным

Некий муж к нему предстал,

Гласом кротким провещал:

«Рви ты струны золотые,

Гусли звонкие бросай,

И царя не потешай:

Пляской бездны водяные

Царь морской расколыхал,

Быстры реки взволновал.

 

«Кораблям в морях проходу

От потехи царской нет,

Много Божьего народу

Он на тот отправил свет…..»

Гость Садко тотчас проснулся,

Сновиденью ужаснулся,

Гусли звонкие схватил

Да об угол их разбил.

Гостя царь морской ласкает,

Рыбным лакомит столом,

Зеленым поит вином,

Спать пораньше отпускает

И велит готовым быть:

Хочет царь его женить.

Муж с пресветлыми лучами

Вновь во сне ему предстал,

И разумными словами

Гостя снова поучал:

«Не прельстись, Садко, девицей

Чернобровой, круглолицей;

Выбирай, царю на смех,

Ту из них, что хуже всех.»

Гость Садко к царю приходит;

Царь морской ему тотчас, Вспомнив слово, на показ

Тридцать девушек выводит,

И велит из них одну

Выбирать себе в жену.

 

Эти красные девицы

Были сходны меж собой

Как родимые сестрицы.

Косы длинные волной

С головы у них бежали;

Перси бились и дрожали

Под кисейною фатой,

Как под пеною морской

Бьются волны голубые,

И горят на них вокруг

И алмазы и жемчуг,

Словно капли дождевые.

Лишь одна из дев была

Непригожа и смугла.

 

Гость Садко берет смуглянку.

Царь, не мало удивясь,

Спать на теплую лежанку

Молодых кладет тотчас.

Дивный снится гостю снова –

Не с того, другого слова,

Не велит жены ласкать,

Целовать и обнимать.

Муж, покорствуя совету,

Силу страсти превозмог,

От жены подальше лег;

Только после, уж к рассвету,

Знать разлуки не стерпел –

И ногой жену задел.

 

Вдруг Садко наш пробудился –

Видит, он в земле родной

Новгородской очутился;

И одной своей ногой

Он столкнулся не с женою –

С мутным Волховом – рекою.

На крутой горе пред ним,

В высоте крестом златым

Николай Можайский блещет.

Гость Садко на свой приход

Крестно знаменье кладет,

Сердце радостно трепещет,

А по Волхову, вдали

Выплывают корабли.

 

Корабли плывут рядами;

Ветер их по лону вод

Меж зелеными брегами

Прямо в Новгород несет.

Между ними всех красивей,

Всех грознее и спесивей,

Впереди сокол летит,

Знать, к хозяину спешит.

Гость Садко суда встречает,

Корабельных всех людей,

Словно братьев и друзей,

Он с восторгом обнимает,

И велит готовить пир

Почитай – на целый мир.