Ютурна

 

Haec pro virginitate reponit!

Virgilius.

 

 

Меж юных дев, в земле царя Латина,

Являясь дивной розою людской,

Она, под сенью рощи Палатина,

На сельских играх славилась красой.

Всех юношей любовь ей поклонялась, —

Любви ответной не было у ней!

Она светло и живо наслаждалась

Лишь полным чувством прелести своей.

 

 

Унять бы вам сердечную тревогу:

Вы видите, не вам она чета!

На пир любви не смертному, а богу

Достанется Ютурны красота!

Да и царя богов она пленяла:

Он милой девы алчет горячо!

Но с нею чистой девственности сила —

Самим богам нет доступа еще!

 

III.

 

Смягчить сей взор величественно-строгий —

(Лишь подойдет с искательством любовь) —

Отчаялись и юноши и боги,

И говорили: «В ней Дианы кровь!»

Отстали все. Зевес отстать не властен,

А действовать прямым путем нельзя!

Святого нет для тех, кто любострастен —

И царь богов за хитрость принялся.

 

 

Скончалася подруга нашей девы.

В этрусского волхва преобращен,

Вздыхающей унылые напевы

И плачущей Ютурне молвил он:

«Себе подобных ты презрела: тоже

На утре дней скончаешься и ты!

Лишь дух гробов с тобой разделит ложе —

Холодный друг холодной красоты!»

 

 

Скорбит Ютурна. В сень уединенья

Искатель снова в чуждом виде к ней:

Старухою, дурной до отвращенья,

До ужасу — лишь старостью своей!

«И я, как ты, была венец природы,

И втайне сохли юноши по мне!

Вот, что творят над нами злые годы…»

О, поспеши любить в своей весне!»

 

 

— Так жизнь лишь миг! Зачем же жизнь прекрасна!

Краса лишь миг! Почто она цветет?

Ужасна старость! Ах, и смерть ужасна! —

И грешница закон Судьбы клянет,».

И мрачная Судьба неумолимо

Соблазну мира выдала ее —

И царь богов повел неотразимо,

И прямиком, искательство свое.

 

VII.

 

«Я царь богов! я в жизни скоротечной

Тебе, Ютурна, за любовь твою

Бессмертие, при молодости вечной

И неизменной прелести, даю.

Чудесного тут много совершится :

Столицу мира тут воздвигнет меч!

И все падет во прах и истребится,—

Но век твой ясный будет течь, да течь!»

 

ѴПИ.

 

Жизнь вечная, — и вечно молодая,

Без старости, без смерти на земле —

О, как светла должна быть жизнь такая,

Со званием богини на челе!

«Живи!» гласит ее подруги урна.

Жизнь вечная в душе отозвалась

И честь любви царя богов…. Ютурна —

Ах, всякая б красавица сдалась!

 

 

«Бессмертная! К чему мне это служит?

То вечность слез, бессмертие стыда!

По чистоте душевной дева тужит,

А блеск души померкнул навсегда!

Несчастная, зачем я так прекрасна!

Век без конца в казнь вечную вменен —

И красота с клеймом стыда — ужасна!

За пояс девы вот чем платит он!»

 

 

Бессмертное созданье смерти жаждет!

Бессмертия, во образе людском,

Она не хочет: сердцем горше страждет

В лице богини вечно-молодом!

Склонилась ниц, под сению покрова

Проплакать веки жизненного сна —

И разлилася, в полном смысле слова,

Потоком слез: сей милый ключ — она!

 

 

Весь Палатин в развалинах ужасных:

Был Рим — и пал! Но этот ключ течет!

О Римлянка, напьемся струй прекрасных!

Послушай говор милой Нимфы вод:

«Уж нет богов! но лучше ли? Ни сколько!

Последний смертный, в дни любовных роз,

Есть тот же бог, и также платит только

Бессмертием стыда и горьких слез!»

 

XII.

 

И путник смолк, глаза потупя скромно,

И благороден мир его чела,

Но дева Рима, пламенно и томно,

Глубокий взгляд на друга возвела….

«Зачем ты плачешь, милое созданье:

Сиротствует ли в мире красота?

Зачем так горько плачешь на прощанье?

Ты девою осталась, ты чиста!…»