Элегия

Давно ли я желал лаврового венца,

Чтоб им воздать тебе за все твои печали,

Чтобы сияла ты богинею певца,

Чтоб о тебе века потомственные знали!

Теперь стыжусь сей громкой суеты:

Вся жизнь моя, мое потомство — ты!

Твоя душа тот образ ясный,

Который славою зову!

Твоя душа тот храм прекрасный,

Где преклоняю я главу

И где звучит напев мой полногласный!

Твоя душа тот мир обширный и святой,

Где я хочу себя прославить,

В бессмертном отзыве любви моей младой

Заветный памятник оставить!

 

Но свету хладному не рабствует певец,

Ознаменованный любовию твоею!

Сей мрачный свет — подобен он злодею!

Нам свет бесчувственный из терний дал венец,

Он разлучил нас — в век надежды милой….

Когда же смерть сведет нас наконец —

Быть может, вихре развеет прах сердец

Слиянных брачною могилой!

 

Безмолвно тянется гряда тяжелых дней,

Весна проходите за весною;

И грустно мне, мне грустно в жизни сей,

Где мы уже не свидимся с тобою!

Незримая! за верность тайных мук

Ужели мне не будет воздаянья?

Зачем же сердца вещий звук

Мне говорит о близком дне свиданья?

Я чувствую: мы свидимся с тобой —

Мы свидимся: в тот час, когда с землей

Я связь унылую разрушу.

Приснится райский сон — мне в блеске красоты

У смертного одра предстанешь ты….

Мою измученную душу

Лобзанием приемля, ангел мой,

Ее сольет с своей божественной душой!…

 

 

Литературная газета №33

1831