Стихотворения
Издание: «Стихотворения и прозаические произведения А.П.Барыковой«, СПб., 1897
OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)
Date: 5-9 ноября 2009
Восточные сказания:
I. Грех Бен-Азара
II. Раб Гассана
III. Два повеления
IV. Азраил
Из поэмы «Свет Азии«
Отрывок первый
» второй
» третий
» четвертый
Однажды Бен-Азар — «Друг Божий», — по прозванью,
Великий патриарх и праотец святой
Прогневал Господа, — есть древнее сказанье:
К палаткам праотца, вечернею порой,
Подъехал старый путник, жаждой истомленный.
Уже два дня в пустыне раскаленной,
В волнах песков сыпучих, бедствовал старик;
Глаза его слезились, губы почернели,
Ворочался с трудом запекшийся язык:
— «Воды… напиться дайте!..» — мог он еле-еле
Сказать, подъехав к стану; а верблюд худой,
Измученный, упал и, вытянувши шею,
Казалось, издыхал.
Когда кувшин с водой
Студеной, блещущий живительной росой,
Был подан страннику, — он тотчас, — сожалея
Верблюда, — позабыв, что сам два дня не пил,
Сперва к усталому животному склонился
И свежею водой заботливо омыл
Ему глаза и рот, и горло промочил;
Потом с молитвою усердной обратился
На запад, — к солнцу. Благодарный взгляд
Он поднял с верою на пламенный закат
И заходящему светилу возлиянье, —
Обряд отцов своих, — свершил.
Тогда лишь сам
Напиться собрался; но к жаждущим устам
Он не успел кувшин поднесть…
В негодованьи,
Ревнитель правой веры, Бен-Азар
Сказал рабам:
— «Отнять кувшин с водою
У нечестивого! Он, скверною рукою,
Молясь на запад, вылил Божий дар!
Он солнцу кланялся, — не истиниому Богу!
Так пусть воды моей не пьет неверный пес!»
Послушались рабы и выполнили строго
Хозяина приказ…
Но кто-то вновь поднес
К губам страдальца чашу с влагою живою;
И жадно к ней приник он бледной головою…
— «Кто повеление мое нарушить смел?..» —
Воскликнул Бен-Азар, взглянул — и обомлел,
И понял — «Кто»…
Посланник светлый рая
Язычника поил, крылами осеняя,
И лучезарною десницей обнимал.
Язычник пил; рабы глядели в изумленьи
И в ужасе немом на светлое виденье…
И вот посланник кроткий праотцу вещал:
«Друг Милосердного! Прогневал ты Владыку.
Молись, да не зачтет тебе твой грех великий!
Знай, что язычнику Всеведущий простил
Неведенье его. Он — праведней, чем ты.
Знай, — увидал Господь с небесной высоты,
Как, о себе забыв, верблюда он поил,
Как был он милосерд к скотине бессловесной,
Как к небу возносил он благодарный взгляд
И как, в неведеньи; молился на закат;
Знай, — ту молитву к солнцу принял Царь небесный,
Творец и Повелитель неба и светил,
Создатель всеблагой восхода и заката!..
А ты не пожалел страдающего брата, —
Ты, Бен-Азар, «Друг Божий», Бога оскорбил!»
Виденье скрылося… А патриарх смиренно
К ногам язычника главою сокрушенной
Припал и со слезами жгучими молил:
— «Прости мне, праведник, как Бог тебя простил!»
Роскошно пирует Гассан-Бен-Али;
К нему все старейшины в гости пришли;
Шатер его полон людей именитых,
В одеждах шелками и золотом шитых;
Как горный родник от весенних лучей,
Веселием искрятся речи гостей.
Подносит им кушанья раб молодой
На блюде хрустальном, цены дорогой,
Украшенном сплошь жемчугом-изумрудом;
Но вдруг с драгоценным, сияющим блюдом
Запнулся несчастный, упал второпях, —
И чудо искусства рассыпалось впрах.
Вскочили все гости: — «Когда б он был мой, —
Кричали они, — так сейчас с головой
Простился бы пес!» — «Я мерзавца такого
Повесил бы! Шкуру содрал бы с живого!»
Гассан, словно грозная туча, молчал.
И раб перед ним на колени упал.
«Хозяин, помилуй!.. Писанъе гласит:
«Блажен, кто в душе своей гнев укротит!» —
Сказал он, в груди заглушая рыданья.
Ответил Гассан: — «Да! Я вспомнил
Писанъе. Уж я не сержусь, от души отлегло!»
И стало вновь ясно Гассана чело.
«Хозяин! — молил, припадая к ногам
Гассана, невольник, — написано там:
«Прости виноватого!» — «Помню. Прощаю!» —
Ответил Гассан и, раба поднимая,
С улыбкою руку ему протянул;
К ней раб благодарный губами прильнул.
«Хозяин! Да будет Господь наш с тобой!
Он — Бог милосердных и кротких душой,
Бог милости, щедрости, правды и света;
И щедрых Он любит! — написано это!»
— «Ты кстати про «щедрых» напомнил, дружок
Дарю тебе волю и мой кошелек».
Потом Бен-Али обратился к гостям:
— «Вот бедный невольник напомнил всем нам
Про вечную книгу. А строчка оттуда,
Не правда ль, — дороже разбитого блюда?
Не правда ль, — он славно его починил
Словами, — и волю свою заслужил?»
Вечный Престол окружая несметною, грозною Силой,
Ждет повелений Аллаха посланников сонм легкокрылый;
Молний быстрее вселенную всю облетая,
Вмиг исполняется воля святая;
Звездам на небе сияющим, моря пучине глубокой, —
Близко, далеко, — куда б ни взглянуло всезрящее Око,
Всюду относят посланники правды и Света
Бога живого заветы.
Голос предвечный воззвал: — Джебраил!» — и
как грома раскаты
В небе вечернем раздался: — «Лети, мой наперсник крылатый,
Вниз, ко дворцу золотому царя Солимана;
Он, — удостоенный царского сана,
Избранный мною, хранимый всечасно, возлюбленный мною,
Ныне готов позабыть час молитвы ко Господу-Богу;
Вижу, — любуется он на коней златогривых,
Статных и дивно красивых,
Не замечая, как солнце клониться ко западу стало;
Ты, Джебраил, возвести ему: «Время молитвы настало!»
Да не погибнет избранник под гневом Владыки, —
Нужен народу правитель великий!..
Стой, — погоди еще!.. Вижу, на склоне горы Арафата
Трудится тщетно день целый, от ранней зари до заката,
С тяжкою ношей своей, муравей запоздалый, —
Да не погибнет и малый:
Он своему муравейнику нужен!..» И ангел, — в молчаньи, —
Молний быстрее исполнил Творца своего приказанья:
Во-время стал на молитву избранник Аллаха,
Полон смиренья и Божьего страха;
И муравью запоздалому силу и жизнь возвратила
И привела в муравейник могучая длань Джебраила…
Так в необъятной вселенной, от края до края,
Воля творится святая.
Индийский царевич, — краса Индостана,
Приехал к царю-мудрецу Солиману,
Стремясь молодою душой вдохновенною
Постигнуть все тайны небес сокровенные.
И тихой вечерней порою с царем
Сидел он, — речам его вещим внимая,
В премудрые притчи вникая, —
В чертоге его золотом.
А резвые джины, лукавые духи,
Порхали как птицы, роились как мухи,
Кружились, жезлу Солимана послушные;
И видел царевич их пляски воздушные
И ждал от царя еще бРльших чудес;
Как вдруг появился в чертоге, — нежданный,
Какой-то печальный и странный,
Крылатый посланник небес.
То был ангел смерти. С царевичем рядом
Он встал и взглянул вопросительным взглядом;
И мрачно глядели глаза удивленные,
Как будто бы юноши видом смущенные.
— «Кто это?» — тихонько царевич спросил.
Ответил мудрец: «Ои людей исцелитель,
И воли Отца исполнитель,
А имя ему: Азраил!»
— «Мне страшно здесь!» — молвил царевич бледнее. —
Я смерти боюсь! Повели поскорее,
Чтоб в Индию милую джины проворные,
Твоей всемогущей деснице покорные,
Сейчас же на крыльях меня отнесли».
Махнула жезлом Солимана десница,
И джины, как птиц вереница,
С царевичем скрылись вдали.
Тогда ангел смерти к царю обратился:
— «Ты видел, премудрый, как я удивился,
Как в очи ему поглядел в изумлении,
Найдя его здесь? Знай, что мне повеление:
Сыскать его в Индии нынче дал Бог.
Он там и умрет в золоченых палатах;
Ты дал ему джинов крылатых,
Чтоб взять его душу я мог».
И с бледной улыбкою ангел печальный
Сказал: «Мне пора! Он уж в Индии дальней!»
Расправил широкие крылья могучие,
По небу вечернему грозною тучею
Пронесся в сияньи последних лучей…
На утро был найден царевич убитый,
Застывшею кровью облитый,
На мягкой постели своей.
Страдалица земля!.. Вся жизнь твоя — обман;
Все радости твои обращены в мученья;
Твоим несчастным детям, пойманным в капкан,
Приговоренным к смерти прежде их рожденья,
Защиты нет ни в ком, — нигде спасенья нет.
В насмешку мне дана была душа живая
И в ней зажжен любви животворящий свет…
Цель нашей жизни — смерть…
Чья ж это шутка злая?
Неужто создал Ты нарочно этот мир
Отчаянья и смерти, — Брама Вседержитель?
И радует Тебя червей голодных пир,
Костров и трупов смрад?.. Неужто Ты — мучитель
Всего живого? Ты — установил закон
Безжалостной борьбы, друг друга пожиранья?
Ты видишь кровь и слезы, слышишь вопль и стон
Молящихся Тебе беспомощных созданий
И не поможешь им, Ты, — всемогущий Бог?..
Жесток и зол Ты, Брама!.. Я бы всем помог,
И не было бы в мире смерти и страданий…
Иль не всесилен Ты?.. Иль вовсе нет благих
И праведных богов, достойных поклоненья?..
Так Жалость и Любовь помогут вместо них,