Bibra > Произведения > Все > Отрывок из Делилевой поэмы Сады

Отрывок из Делилевой поэмы Сады

Автор: Воейков Александр Федорович

Скачать

  

             Отрывокъ изъ Делилевой поэмы: «Сады»

  

             Отливы зелени старайся замѣчать,

             Чтобъ лучше цвѣтъ къ цвѣтамъ, тѣнь къ тѣнямъ подбирать.

             Учись тому тогда, какъ осень увядаетъ,

             И томною рукой вѣнокъ свой украшаетъ:

             Какой богатой видъ, величіе и свѣтъ!

             Багряной, ранжевой, златой и алой цвѣтъ

             Льютъ велелѣпной блескъ съ сѣнистой древъ вершины,

             Но, ахъ! сей яркой блескъ предтеча ихъ кончины.

             Въ подлунномъ міръ семъ равенъ судебъ законъ

             Для древъ и для людей: — ужь скоро Аквилонъ

             Деревья обнажитъ своимъ дыханьемъ бурнымъ,

             Туманъ разстелется по небесамъ лазурнымъ;

             Отъ вѣтровъ хрупкой листъ въ полянахъ зашумитъ,

             Мечтателей въ саду пріятно устрашитъ

             И шумомъ выведетъ изъ думы ихъ унылой;

             Но разрушеніе такое сердцу мило,

             Когда къ печали я судьбою осужденъ,

             Воспоминаніемъ прошедшаго смущенъ,

             Съ Природой горестной я горесть раздѣляю,

             И въ общемъ бѣдствіи отраду получаю;

             Одинъ съ тоской моей брожу туда, сюда,

             Дни юности прошли какъ сладкая мечта,

             И рѣзвость унесли и радости съ собою!—

             О Меланхолія! приди грустить со мною,

             Приди не съ страшнымъ ты, нахмуреннымъ челомъ,

             Какъ скорбь ужасная; приди въ подобьи этомъ,

             Какъ улыбается осенній день румяный,

             Къ намъ прозирающій сквозь синіе туманы;

             Чтобы спокойствіе я видѣлъ на челѣ,

             Полузакрытый взоръ, на коемъ дума, въ мглѣ,

             Глаза готовые печаль дѣлить съ друзьями:

             И сердце облегчить горючими слезами.

  

             Такъ я питалъ въ душѣ печальныя мечты,

             Какъ вдругъ цвѣтущіе семействами кусты

             Предстали предъ меня прелестны и кудрявы.

             Простите, о дубы! и кедры величавы!

             Прости обширный лѣсъ! прости дремучій боръ!

             Теперь зовутъ меня и мой прельщаютъ взоръ

             Не гордыя древа, — кустарники смиренны,

             Придите милые! приди, народъ волшебный,

             Чертами нѣжными украсить сцену намъ: —

             Вы краткой переходъ отъ дерева къ цвѣтамъ.

             Когдабъ я не спѣшилъ къ предположенной цѣли,

             Вы надолгобъ меня остановить успѣли:

             Съ какой готовностью я вамъ бы помогалъ,

             Прямилъ вашъ гибкой станъ и вѣтви расправлялъ;

             Съ какою радостью подъ вашими тѣнями

             Провелъ бы ручейки своими я руками;

             То вѣтви сводами, шатрами бы согнулъ;

             То лозы вкругъ дубковъ зеленыхъ обогнулъ;

             И вображалъ бы зрѣть въ картинѣ этой милой

             Эмблемму красоты; соединенной съ силой,

             Я ваши краски бы смѣшалъ одну съ другой,

             Отъ бѣлой, розовой, до темноголубой;

             Разнообразилъ бы какъ можно наслажденья,

             Чтобъ пресыщенный взоръ избавить утомленья;

             Съ завистной ревностью и ваши бы цвѣтки,

             И ваши чашечки и ваши бы верхи

             Въ блистательныхъ моихъ ландшафтахъ съединились,

             И Ванъ Гюйзимовы бъ картины постыдились.

  

             А ты, Богъ коего съ избыткомъ наградилъ,

             Чьей власти пышные кустарники вручилъ!

             Разсаживай древа съ искусствомъ имъ приличнымъ;

             Дары ихъ раздѣляй по временамъ годичнымъ,

             Чтобъ каждое въ чреду намъ дань свою несло,

             И года зрѣлибъ мы всегда въ цвѣтахъ чело.

             Твой садъ по временамъ свой видъ перемѣняетъ,

             Что мѣсяцъ — то своя въ немъ роща разцвѣтаетъ;

             Что роща — то своя особая весна;

             Какъ птичка чуть мелкнетъ и пролетитъ она.

             Тогда мы къ хитрости прибѣгнувъ въ огорченьѣ,

             Получимъ отъ нея себѣ вознагражденье;

             Весной отцвѣтшія деревья и кусты

             Не потеряютъ темъ блестящей красоты:

             Такъ Хлоя, нарядясь искусною рукою,

             И въ зиму лѣтъ своей прельщаетъ красотою.

  

             Но Небо, не смотря на лютый зимній хладъ,

             Не всѣхъ лишило насъ пріятностей, отрадъ;

             Деревья многія одежду сохраняютъ,

             Суровость вьюгъ, снѣговъ, морозовъ презираютъ.

             Наслѣдства не совсѣмъ зима отчуждена;

             Черно-кудрявая, смолистая сосна,

             И тернъ свѣтящійся, иглами воруженный,

             И лавръ божественный, сей лавръ, всегда зеленый,

             Отраду льютъ землѣ, на смерть Природы мстятъ.

             Смотри, какъ, съ зеленью смѣшавшися, блестятъ

             Коралломъ почки ихъ, плоды цвѣтутъ багрянцомъ;

             Всѣ краски собраны, покрыты яркимъ глянцомъ.

             Милѣе зелень ихъ среди пустыхъ полей:

             Неожиданное насъ трогаетъ сильнѣй.

             Такія дерева садъ зимній украшаютъ,

             Въ тѣни ихъ въ ясный день морозы забываютъ;

             Зимой, когда земля вездѣ обнажена,

             Тамъ птички въ зелени, забывши времена,

             Забывши мѣстъ обманъ, порхаютъ и кружатся,

             Поютъ возвратъ весны и лѣтомъ веселятся,

  

             Однако время, вкусъ, искусство и труды

             Одни безсильны намъ очаровать сады;

             Въ послѣдствіи на все мы смотримъ равнодушно;

             Что прежде нравилось, то послѣ будетъ скучно;

             И часто, какъ въ саду любуется чужой

             Великолѣпіемъ, оттдѣлкой, красотой;

             Владѣлецъ онаго, средь радостей, унылой

             Зѣваетъ, пресыщенъ. — Какой же тайной силой

             Древа и рощицы возмогутъ привлекать,

             Быть вѣчно новыми и вѣчно восхищать?

             О! какъ обычаемъ Лапландцевъ я плѣняюсь,

             Какъ часто мысленно въ ихъ край переселяюсь!

             Умѣютъ укрощать они суровость зимъ;

             Ни клену, ни дубовъ въ ихъ полѣ не узримъ;

             Не вытерпятъ они мертвящаго тамъ хладу,

             Ель мрачная одна дана имъ на отраду;

             Ель скудной зеленью въ проталинахъ блеститъ;

             Но самой мѣлкой кустъ, которой пощадитъ

             Жестокость долгихъ зимъ и лютость вьюгъ, мороза,

             Имъ драгоцѣннѣе чѣмъ миртъ, лавръ и роза,

             Тамъ древо каждое друзьямъ посвящено,

             Для друга, для отца оно посажено,

             Для гостя, коего отъѣздъ ихъ огорчаетъ;

             Пріемлетъ имя ихъ, и вѣчно сохраняетъ.

  

             Похвальному сему примѣру подражай,

             Деревья очаруй и садъ свой оживляй —

             Счастливый житель странъ благословенныхъ, мирныхъ!

             Не будетъ у тебя тогда лѣсковъ пустынныхъ;

             Безмолвныя древа намъ станутъ говорить;

             Воспоминанія по отцамъ будутъ жить;

             Отсутственны друзья имъ будутъ украшеньемъ,

             И сердцу съ милыми въ разлукѣ утѣшеньемъ.

                                                                                             Воейковъ.

«Вѣстникъ Европы». Часть LII, No 16, 1810

OCR Бычков М. Н.