Bibra > Произведения > Все > Стихотворения

Стихотворения

Автор: Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич

Скачать

  

                       26 Мая 1880 года.

  

             Въ разцвѣтѣ силъ, ума и вдохновенья,

             Съ неконченною пѣсней на устахъ,

             Могучій сынъ больнаго поколѣнья —

             Онъ палъ въ борьбѣ, онъ былъ низвергнутъ въ прахъ.

             Орлиныя его погасли очи,

             Горѣвшія въ потьмахъ духовной ночи,

             Какъ мысли путеводные огни;

             Замолкъ поэтъ — и громъ великой славы,

             Какъ праздный шумъ наскучившей забавы,

             Въ толпѣ утихъ….

                                 И понеслися дни.

             Смѣнялись имена, событья, лица,

             То спѣшной, то лѣнивой чередой

             Предъ вѣчно изумленною толпой

             Ихъ пестрая влеклася вереница.

             Прошедшему вершился быстрый судъ

             Средь похоронъ и празднествъ новоселья;

             И рѣдко лишь сквозь шумъ житейскихъ смутъ,

             Тревогъ и дѣлъ, потѣхи и бездѣлья

             Звукъ имени священнаго порой

             Вновь пролеталъ печально надъ отчизной,

             То съ робкою, оглядчивой хвалой,

             То съ громкою и дерзкой укоризной!

  

             Но свѣтлыхъ думъ и чудныхъ пѣсень кладъ,

             Безцѣнный кладъ, толпою позабытый,

             Въ холодный склепъ минувшаго сокрытый,—

             Въ немъ не истлѣлъ! Годовъ пронесся рядъ,

             Часъ миновалъ урочнаго отлива.

             И, какъ на гласъ знакомаго призыва,

             Въ обратный бѣгъ, раскаянья полна,

             Вновь понеслась народная волна!

             Красы, добра и правды идеалы

             Блеснули вновь, какъ утра чистый свѣтъ,

             И помянулъ народъ — въ борьбѣ усталый,

             Заблудшій въ тьмѣ и духомъ обнищалый—

             Что у него великій есть поэтъ.

             И захотѣлъ (народъ) передъ собою

             Его могучій образъ воскресить,

             Почтить пѣвца безсмертною хвалою,

             Его вознесть высоко надъ толпою

             И памятникъ ему соорудить.

             Онъ захотѣлъ прозрѣть и обновиться,

             Прочь отогнать печальной ночи сны,

             Забытымъ кладомъ вновь обогатиться,

             Его красѣ нетлѣнной поклониться,

             Какъ свѣту возвратившейся весны!

  

             И день насталъ — исполнилось желанье:

             Стоитъ предъ нами Пушкинъ, какъ живой!

             Вокругъ него народа ликованье

             И славное гремитъ именованье

             Его, какъ громъ надъ русскою землей!

             Вновь расцвѣли земли родной просторы-

             Веселье, плескъ и пѣсни безъ конца!

             Гремитъ весна, гремятъ живые хоры

             Прилетныхъ птицъ на праздникѣ пѣвца,

             A онъ стоитъ и смотритъ съ возвышенья

             Съ привѣтомъ жизни, съ гордостью въ очахъ,

             Какъ будто снова полный вдохновенья,

             Какъ будто съ пѣсней новой на устахъ!

             Онъ смотритъ вдаль и видитъ предъ собою

             Сквозь многихъ дней таинственный туманъ,

             Какъ движется пучиною живою

             Грядущаго безбрежный океанъ.

             И знаетъ онъ, что плещущія воды

             Къ его стопамъ покорно притекутъ,

             Что всей Руси языки и народы

             Ему дань славы вѣчной принесутъ!

Гр. А. Голенищевъ-Кутузовъ.

«Русская Мысль» 1880, No 5

  

                                 Мамаево побоище.

  

             Въ широкомъ привольѣ заволжскихъ степей

             Собралось, къ набѣгу готово,

             Татарское войско, и въ ставкѣ своей

             Мамай собираеть ордынскихъ вождей,

             Въ нимъ гордое держить онъ слово:

  

                       «Москва позабыла Батыевы дни, —

                       Князья ея дерзки и смѣлы.

                       Пусть нынѣ извѣдаютъ снова они,

                       Сколь мѣтки татарскіе стрѣлы!

  

                       «Селенія, веси и грады ихъ вновь,

                       Сожженные, въ прахъ обратятся;

                       Польется потоками русская кровь,

                       Предъ ханомъ рабы да смирятся, —

  

                       «Да снова съ повинной придутъ головой, —

                       Придутъ, побѣжденные въ брани, —

                       Въ Орду на поклонъ, волоча за собой

                       Дары и обильныя дави!»

  

             И слово Мамая по стану какъ громъ

             Раскатомъ могучимъ катится;

             Подъемдетъ несмѣтныя рати кругомъ

             И, ихъ обгоняя въ просторѣ степномъ,

             Въ Москвѣ грознымъ вызовомъ мчится.

  

             Подъ тяжкою дланью пришельца-врага

             Москвѣ преклоняться не гоже.

             На вызовъ отвѣтная рѣчь не долга:

             «Кровь вѣрныхъ сыновъ для Руси дорога,

             Но воля и честь ей дороже!»

  

             И шлетъ князь московскій Димитрій гонцовъ

             Въ князьямъ, воеводамъ, боярамъ;

             И дружно отвсюду на княжескій зовъ

             Стекается много дружинъ и полковъ:

             «Служить не хотимъ, молъ, татарамъ!

  

             «Позорно нести намъ на крѣпкихъ плечахъ

             Яремъ иноземнаго гнета;

             Давно на Руси, на земляхъ и водахъ,

             Въ дремучихъ дубравахъ и чистыхъ поляхъ

             Намъ быть господами охота!

  

             «Подъ стягомъ Христовымъ мы выйдемъ на бой;

             Побѣда во власти Господней;

             Но срамно предъ силой склоняться чужой,

             А въ битвѣ за родину лечь головой

             Честнѣе и Богу угоднѣй».

  

             Такъ мыслитъ Димитрій, такъ мыслятъ князья, —

             За Русь умереть всѣ согласны.

             И, знаменьемъ крестнымъ чело осѣня,

             Садится предъ войскомъ своимъ на коня

             Димитрій, веселый и ясный.

  

             Выходятъ полки изъ кремлевскихъ воротъ;

             Хоругви, кресты и иконы

             Бойцовъ провожаютъ въ далекій походъ —

             И ждетъ ужь вѣстей о побѣдѣ народъ,

             И молятся старцы и жены.

  

             Межъ тѣмъ какъ впередъ, развернувъ знамена,

             Грядетъ боевая дружина,

             Растетъ, прибываетъ, какъ въ норѣ волна,

             И вотъ передъ нею вдали ужь видна

             Широкаго Дона равнина.

  

             И князь черезъ Донъ перебраться спѣшитъ,

             Дружину свою ободряя;

             Впередъ онъ глядитъ и молитву творитъ, —

             За Дономъ на рѣчкѣ Непрядвѣ стоитъ

             Несмѣтное войсно Мамая.

  

             Москвы и Орды — двухъ враждующихъ силъ —

             Близка неизбѣжная встрѣча.

             Лучъ ранняго солнца поля освѣтилъ,

             Проснулося утро — и часъ наступилъ,

             И грянула славная сѣча!

  

             На русскихъ, какъ коршунъ, Мамай налетѣлъ;

             Поднялись стенанья и клики;

             Затмилося солнце отъ вражескихъ стрѣлъ,

             И поле покрылося трудами тѣлъ,

             И бой разгорѣлся великій.

  

             Враговъ разъяренныхъ смѣшались ряды-

             Гремѣли лихіе удары,

             Сверкали доспѣхи, шеломы, щиты,

             На стягахъ московскихъ сіяли кресты, —

             Къ тѣмъ стягамъ рвалися татары

  

             И близко ужь были; но часъ роковой

             Пробилъ: понеслись изъ засады

             Ряды свѣжихъ войскъ и побѣдной волной

             Смущенныхъ погнали татаръ предъ собой,

             Рубя бѣглецовъ безъ пощады.

  

             И въ ужасѣ дивомъ Мамай увидалъ

             Силъ грозныхъ своихъ пораженье,

             И съ браннато поля со срамомъ бѣжалъ, —

             Богъ русскому войску побѣду послалъ,

             Послалъ на враговъ одолѣнье!…

                                 ——

             Съ тѣхъ поръ пронеслося полтысячи лѣтъ.

             На зло иноземной гордынѣ,

             Русь много иныхъ одержала побѣдъ,

             Но равныхъ побѣдѣ великой той нѣтъ, —

             Гремитъ ея слава донынѣ…

  

             Затѣмъ, что впервые сказалась въ тотъ часъ

             Народная русская сила, —

             Та сила, что грозно потомъ разрослась,

             Громила Востокъ и Закатъ — и не разъ

             Къ Царьграда вратамъ подходила.

  

             Пусть ворогъ завистливо-чуткой душой

             Ту силу познаетъ и цѣнитъ!

             Стоитъ она крѣпкой и вѣрной стѣной,

             Въ ней русская слава, и мощь, и покой, —

             Она намъ и впредь не измѣнитъ!

                                                               Гр. А. Голенщевъ-Кутузовъ.

             8 сентября.

«Русская Мысль», No 6, 1881