Bibra > Произведения > Все > Просто случай

Просто случай

Автор: Горбунов Иван Федорович

Скачать

   Иван Федорович Горбунов

ПРОСТО СЛУЧАЙ.

  

   Источник: И. Ф. Горбунов. Сочинения. Т.1 — СПб., 1902.

   Оригинал здесь: Машинный фонд русского языка.

  

  

  

   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

  

   Иван Петрович Вихров, купец, 50-ти лет.

  

   Настасья, жена его.

  

   Дарья Спиридоновна, двоюродная сестра его.

  

   Акулина Андреевна, купчиха, вдова.

  

   Петр Амосович, обедневший купец, проживающий в доме Вихрова.

  

   Щурков, неопределенная личность.

  

   Кухарка в доме Вихрова.

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ I.

  

  

НАСТАСЬЯ КЛИМОВНА сидит за столом и плачет. ДАРЬЯ СПИРИДОНОВНА входит.

  

   Настасья Климовна.

   А уж я, кумушка, за тобой посылать хотела.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что это вы, сестрица? Что с вами?

  

   Настасья Климовна.

   Нужна ты мне больно. Садись-ка.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Крестник вам кланяется, сестринька. Ведь уж он у нас, сестрица, на Покров стал дыбочек стоять… А я все эти дни-то измучилась, сестринька: ведь у меня, внизу, жилец третий месяц ни копеечки не платит.

  

   Настасья Климовна.

   Что твое горе, кумушка!.. Моего-то ты горя не знаешь.

  

   Дарья Спиридоновна (с удивлением).

   Да что у вас такое?

  

   Настасья Климовна (сквозь слезы).

   Ведь Иван-то Петрович четвертый день домой глаз не показывает.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что вы? Да как же это?

  

   Настасья Климовна.

   Так. Уехал к городовому {Городовыми называются иногородние купцы в Москве.}, да вот…

  

   Дарья Спиридоновна.

   На своей лошади-то?

  

   Настасья Климовна.

   На своей. Да и лошади-то нет. Бог знает, что с ним делается теперь. (Плачет).

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что ж вы так убиваетесь-то, сестрица? Его дело мужское: может что и нужное делает.

  

   Настасья Климовна.

   И ведь никогда с ним этого не было. Вот двадцать лет живем — в первой такая оказия.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Вы бы, сестрица, на картах разложили.

  

   Настасья Климовна.

   Раскладывала, да ничего не действует. Веришь ли Богу, кумушка, вся душенька-то у меня выболела. Чего-чего уж я не придумала: и убили-то его, и утонул-то он, и с Ивана Великого как не упал ли…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что это вы какие мнительные! Молоденький, что ли, он?… Пойдет он на Ивана Великого!.. Его и на парадное крыльцо ведут под руки…

  

   Настасья Климовна.

   Да ведь все может быть… Вот нонче сон опять какой страшный…

  

   Дарья Спиридоновна.

   А вы что видели, сестрица?

  

   Настасья Климовна.

   Ох!.. Вот вишь ты: будто бы я стою на горе…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Да-с.

  

   Настасья Климовна.

   Только будто бы Иван-то Петрович, пьяный-распьяный, стоит да на меня пальцем грозит.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Ишь страсти какие!

  

   Настасья Климовна.

   А лошадь-то, будто бы…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Вы бы, сестрица, к Ивану Яковлевичу съездили. Я к нему за всяким делом хожу. Вот, бывало, мой покойник запьет — я и к нему. Бывало, только и спросишь: Иван Яковлевич, что будет рабу Симиону? Сейчас скажет, али так на бумажке напишет.

  

   Настасья Климовна.

   Боюсь я одного, кумушка, как он да нехристианскою смертью помер-то. (Плачет).

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ II.

  

  

Те же и АКУЛИНА АНДРЕЕВНА.

  

   Настасья Климовна.

   Матушка, Акулина Андреевна, не знаешь ты моего горя… не пожалеешь ты меня…

  

   Акулина Андреевна.

   Пожалела бы я тебя, когда бы не так глупа была.

  

   Настасья Климовна (вскакивая со стула).

   Да вы разве, голубка, слышали что?

  

   Акулина Андреевна.

   Это вот ты тут на боку-то лежишь, а я все документы разведала.

  

   Настасья Климовна (бросаясь к ней).

   Матушка, успокой ты меня, скажи, что с ним сделалось? Какой он смертью-то помер?

  

   Акулина Андреевна.

   Еще он нас с тобой переживет… Да кабы на мой ндрав такие дела, да я бы его… На что это похоже? Пристало ли старику…

  

   Настасья Климовна.

   Да где же он?

  

   Акулина Андреевна.

   Да у меня волос дыбом стал, как мне сказали… И ты дура будешь, если не сделаешь по-моему. Да я бы из его бороды весь пух повыщипала! Он, матушка ты моя, не тебе будь сказано, изволит в Марьиной роще с цыганками…

  

   Настасья Климовна.

   Ах!..

  

   Акулина Андреевна.

   Все с себя пропил. Лошадь-то ваша теперь в депе, вчера в депо взяли: пьяный Тимошка задавил кого-то.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что это вы, Акулина Андреевна, во сне, или к зубам? Да разве братец пьет?

  

   Акулина Андреевна.

   Уж молчи, коли тебя Бог обидел… Потакай пьяницам-то! Твой такой же сокол был, вспомни-ка, сколько раз…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Уж вы всегда бедных-то людей.

  

   Акулина Андреевна.

   Да ты роли-то не представляй! (Обращаясь к Настасье Климовне). Ну, что ты, матушка, стоишь-то? Одевайся. Тащи его домой, да опозорь его хорошенько, да в бороду-то ему наплюй при всем честном народе, чтоб он блажь-то в голову не запускал.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что ж, сестрица, поезжайте! Может с братцем, в самом деле, какое несчастие: он вас-то скорей послушает?

  

   Настасья Климовна.

   А ну, как он да без нас сюда приедет!

  

   Акулина Андреевна.

   Точи лясы-то! (Берет ее за руку и уводит).

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ III.

  

  

   Кухарка (из дверей).

   Что, матушка, искать поехали? Да уж где найтить! Ты, Спиридоновна, этому не дивуйся: это он от ней и бедствует-то. Я, матушка, у господ жила, да такой маи-то не привидывала. Бывало, барыня прикажет тебе распорядиться там, а эта день-то-деньской торчит все в кухне, да по горшкам нюхает. А ругаться-то пойдет… да я такой обидчицы в жизнь мою не привидывала! И такая-то ты, и сякая-то ты… тьфу! Ведь у них, матушка, за что дело-то вышло: намедни сидят они так-то за чаем, а она ему все в уши: пиши, говорит, духовную: не ровен час — помрешь, меня по миру пустишь. А он так-то залился слезами : да что ж, говорит, уж ли тебе, говорит, моей смерти пожелалось?.. Уж она у нас, матушка, такая клятая; у них и род-то весь такой. Вот когда сестра ее придет, семь разов в день самовар поставишь…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Вижу, красавица, сама вижу, какие она с ним язвы-то делает. Уж она испокон веку такая мытарка была: через ее милость и мы в бедность произошли. Это братца Бог наказывает за то, что он родных не послушал, против нашей воли женился. Мы ему тогда говорили: погодите, братец, мы вам худа не желаем, свет-то ведь не клином сошелся, мы вам найдем невесту богатую, из хорошего рода. — Нет, говорит, не могу с своим сердцем управиться. Вот теперь и управляйся!

  

   Кухарка.

   Да она, должно, проворожила его.

  

   Дарья Спиридоновна.

   Нет, матушка, ему судьба такая, его опутали. Взял-то он ее в одном платьишке; обул, одел ее, салопов ей разных нашил. Как поступила она в богатство-то — и давай мудровать! И то не так, и другое не так. Иван-то Петрович терпел-терпел, да с горя-то, должно быть, и запил.

  

   Кухарка.

   Э!

  

   Дарья Спиридоновна.

   Так мы, матушка, и обмерли! Да четыре года после этой оказии и курил. Чего-чего тогда с ними не делали, чем-чем не лечили…

  

   Кухарка.

   Как же остановили-то?

  

   Дарья Спиридоновна.

   А вот, вишь ты. Сидим мы так-то раз да и плачем. Экое, я говорю, нашему роду пострамление! А молодая-то хозяюшка стоит перед зеркалом да ломается. Я и говорю: что это, говорю, Настасья Климовна, неужели на тебе креста-то нет! Мы, говорю, все в таком несчастии находимся, а тебе и горюшка мало! Она, этак, вывернулась фертом: мне-ста, говорит, что за дело? Я его не неволю пить-то… Такое-то меня зло взяло! Я, с сердцов-то, и наступила на нее. Да от кого ж он, говорю, пьет-то? Ты, говорю, в наш дом несчастье принесла! Только мы кричим, а Иван-то Петрович что-то и застучал. Я к двери-то, думаю, — не помер ли. А он, матушка ты моя, ходит по горнице, да все руками отмахивается. .. так-то все отмахивает… Махал, махал, да как грохнется!.. и сделался вот, надо быть, мертвый. Как очнулся то и говорит: мне, говорит, было видение? — Я и говорю: какое же вам братец, было видение? — Не велено, говорит, сказывать. Все, говорит, можно сказать, только одного слова нельзя говорить.

  

   Кухарка.

   Да, вот тоже, как я у господ жила, так барской камардин так-то помер, — запил тоже, да на другой день и очнулся. Стали его допрашивать, — все сказал, только одного слова не допросили.

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ IV.

  

Те же и АМОСОВИЧ

  

  

   Амосович.

   Что, матушка, не слыхать ли чего?

  

   Дарья Спиридоновна.

   Ах, Амосыч, пропала наша головушка! Ведь запил!

  

   Амосович.

   В такую, знать, компанию попал… в пьющую… Эхма! Слабостям-то мы, матушка, больно подвержены; тешим плоть свою на сем свете, а об часе-то смертном не подумаем. А ведь окаянному это на руку: он в те поры так за нами и ходит, так в греховные узы-то нас и опутывает…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Давно я тебя не видала, Петр Амосыч. Что дочка-то твоя?

  

   Амосович.

   Ничего… живет. Видел намедни в соборе. Хотел было подойти, да боюсь — огорчишь: ведь барыня; против других совестно будет, вишь я какой! А то вот зимой-то ходил с ангелом поздравить, да на глаза-то не приняла: гостей, говорит, много. Посидел там у них в кухне, погрелся. Спасибо, кухарка у них такая добрая, рюмочку поднесла, да обедать с собою посадила… А экономка с лакеем двугривенничек выслала… все добрые люди, матушка. Вот теперь хоть бы Иван Петрович: фатерку мне дает, все у меня свое тепло есть, а то, зимнее-то дело, ложись да помирай. Что говорит, матушка, не легко есть чужой хлеб, коли сам народ кормил… Совестно матушка! Иной раз пораздумаешься — кусок в горло нейдет…

  

   Дарья Спиридоновна.

   Что ж вы у дочери-то не живете? Неужели на ней креста-то нет, что она вас на старости и согреть не хочет? Неужели она не боится божеского наказания?

  

   Амосович.

   Ну, Бог с ней! Ведь Бог все видит!.. Отец и денно, и нощно пекся об ней, а она против родителя… Захотелось вишь благородной, барыней быть захотелось!.. Ведь она, матушка, без моего благословения с барином под венец-то пошла (плачет). Да я ей, матушка, и то простил. Я ей все отдал: все, что еще старики накопили, я ей отдал. На, дочка, живи, да нашу старость покой, а она… ну, Бог с ней! Ты подумай, матушка, кабы я пьяница был… (За сценой голос Ивана Петровича: "в гостях хорошо, а дома лучше").

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ V.

  

ВИХРОВ очень навеселе и ЩУРКОВ.

  

  

   Вихров (сходя).

   Ты, Настасья, ты, Настасья,

   Отворяй-ка ворота.

   Вот мы к тебе вся компания!

  

   Амосович.

   Эх, Иван Петрович, на старости ты лет..

  

   Вихров.

   Что ты мне можешь препятствовать? Вон сейчас! Ты моей милостью на свете живешь. Я тебя с лица земного сотру! Вон!

  

   Дарья Спиридоновна.

   Здравствуйте, братец.

  

   Вихров.

   А, сестрица любезная! А где жена?

  

   Дарья Спиридоновна.

   Ее нет, братец.

  

   Вихров.

   Зачем же ты на мои глаза показалась?

  

   Дарья Спиридоновна.

   Я навестить вас пришла, братец.

  

   Вихров.

   Ладно, ступай в свое место. (Обращаясь к Щуркову). Ну, ты, прощалыга! представляй киятры.

  

   Щурков.

   Это можно-с, только гитарки-то нет-с.

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ VI.

  

  

   Настасья Климовна (вбегает).

   Да что это ты, батюшка, вздумал на старости лет крамольничать-то?

  

   Вихров.

   Молчать! Ходи в страхе! Топну ногой — понимай что значит.

  

   Настасья Климовна (к Щуркову).

   Ты что за человек?

  

   Вихров.

   Гони его по шее: это грабитель.

  

   Щурков.

   В гости звали, да и гнать-с!

  

   Вихров.

   Сволочь! Вот мы как об тебе понимаем (опускает голову на стол).

  

   Настасья Климовна.

   Вон, вон!..

  

   Щурков.

   Конечно, сударыня, средства мои не позволяют мне быть хорошо одетым, но и в несчастном положении я сохранил благородные чувства. Конечно, благодетель мой в таком виде, и отрекомендовали меня…

  

   Настасья Климовна.

   Ступай, ступай!

  

   Щурков.

   Позвольте мне, как благородному человеку, просить рюмку водки.

  

   Настасья Климовна.

   Да с чего ты взял? Пришел в чужой дом незваный и непрошеный…

  

   Щурков.

   В таком случае, позвольте мне с вами проститься.

  

   Настасья Климовна.

   Прощай, батюшка, ничего…

  

   Амосович.

   Ступай, коли говорят, ступай…

   (Щурков подходит к Настасье Климовне и протягивает ей руку).

  

   Настасья Климовна.

   Это ты что еще выдумал?

  

   Щурков.

   Я уважаю вас, как строгую женщину, а потому прошу позволения поцеловать вашу руку.

  

   Настасья Климовна.

   Нет, батюшка, мы отродясь такими делами не

   занимаемся.

  

   Щурков.

   Как вам угодно-с. Впрочем, если вам не будет составлять беспокойства, позвольте мне рюмку водки.

  

   Настасья Климовна.

   Вон!

  

   (Щурков медленно уходит).

  

  

  

ЯВЛЕНИЕ VII.

Те же без ЩУРКОВА.

  

  

   Вихров (подымая голову).

   А где мои гости? Давай нам музыку. Аленка, валяй в присядку.

   Ты, Настасья, ты, Настасья,

   Отворяй-ка ворота.

  

   Настасья Климовна.

   Опомнись, Иван Петрович…

  

   Вихров.

   Прочь! Где моя подруга жизни?

  

   Настасья Климовна.

   Досталось твоей подруге-то жизни; тебя бы…

  

   Вихров.

   Меня? не смей!.. Меня грабить!.. Я загулял, а меня грабить!.. Дарья Спиридоновна, я в Марьину рощу попал, а за что они меня били? Деньги были мои… три тысячи серебром денег-то было… За что они меня били?..

  

   Все.

   Кто же тебя бил-то?

  

   Вихров.

   Все меня били!.. Тимошка, ты хочешь лошадь пропить, потому хозяин этого чувствовать не может… Врешь!.. Меня ограбили!.. Меня ядом напоили, я помереть должен!.. Я пропащий человек! За что они меня били?.. Цыганка… она меня у… уду…. удушить хотела!.. За что они меня били?

   (Опускает голову на стол).

  

   Дарья Спиридоновна.

   Должно быть, сестрица, и впрям его опутали.

  

   Настасья Климовна.

   За что же они его били то?

  

   Амосович.

   Такая уж конпания… пьющая!

  

   Дарья Спиридоновна.

   Да ничего, сестрица. С моим покойником часто бывали такие оказии-то. Пройдет!