Коротышка

Автор: Данилевский Григорий Петрович

Г. П. Данилевский

Коротышка

  

   Источник текста: Г. П. Данилевский — Из Украйны. Сказки и повести (в трех частях). Том 1.

   Типография торгового дома С. Струговщикова, Г. Похитонова, Н. Водова и Ко, Санкт-Петербург, 1860 г.

   OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Оскар Уайльд биография

  

   В некотором царстве небывалом,

   В нашем уезде немалом,

   Жил мужик, небогатый человек,

   Кручинился и печалился весь свой век.

   Вот и родила ему хозяйка сынишку;

   Да такого-то Коротышку-невеличку,

   Что уселся б он верхом на муху,

   Когда б на мухе верхом кто ездил;

   И пролез бы в игольное ухо,

   Когда б притом не носище

   Величиною чуть не с топорище.

   Пожал плечами горемыка,

   Говорит хозяйке: — Вот, поди-ка;

   Родила ты мне на смех ребенка,

   Не то воробья, не то котенка!

   Невеличка выглянул с печи

   И повел к отцу такие речи:

   — Это еще не беда, что я невеличка;

   Когда б только не нос, ко всему бывает привычка.

   Ты подай-ка мне все, что пожелаю,

   Так я тебе и за десятерых наверстаю!

   Стал тут мужик за ухом чесаться,

   Стал, глядя на сына, слегка утешаться.

  

   А сынишка на диво подбодрился,

   В пеленках кричать расходился:

   — Собирайся ты, батько, с делами,

   Поедем мы в лес за дровами!

   — Да как же нам ехать, когда нет у нас вовсе

   Ни коня, ни хомута, ни воза!

   — Ничего, — говорит весело Коротышка, —

   Тут не надо большого нам лишка!

   Сам сказал, да и пошел рыться под хатой;

   Откопал башмак с заплатой,

   Веревкой к нему прикрутился,

   Да так в лес и пустился…

  

   Вот едет навстречу в рыдване

   Пан судья, а с ним и вельможная пани,

   Жирная-прежирная пани судьиха,

   Высунулась из рыдвана, не боится лиха.

   — Поди! — кричит Коротышка с мосточка.

   Конюх смотрит: не то человек, не то кочка.

   Спрашивает судья: — Эй ты, плотник,

   Что это у тебя за работник?

   Отвечает мужик без утайки:

   — Дождался я сына от хозяйки;

   Ростом-то он совсем с рукавицу,

   А поди раскуси эту птицу!

   Хоть и мал, а ведь в деле не отстанет

   И за десятерых как раз натянет!

   Расходилась в рыдване судьиха…

   — Это не тебе чета! — говорит мужу тихо, —

   Покупай мне сейчас Коротышку;

   Если спросят, давай и лишку —

   А без него я и жить не стану,

   Засохну и завяну!

   Делать нечего, судья вздыхает,

   Кошелек вынимает, в торги вступает

   И берет Коротышку в бумажку

   За полную дукатов фляжку.

   За непростую фляжку, расписную,

   Всю в цветочках и в мушках, так что мило;

   Туда две пригоршни денег входило;

   Сама ее судьиха припасала,

   На торгу в Полтаве покупала,

   Покупала-торговала,

   Ею мужа часто ублажала.

   Поехал Коротышка в рыдване;

   Судьиха держит его в кармане.

   Дорогой он толкался и возился,

   У господ проветриться просился.

   Господа бумажку раскрывали,

   Его побегать, опростаться выпускали;

   И он бегал, скакал, крутил носом,

   Прибивал сверху пыль по колесам…

   А отец домой воротился,

   Строить новую хату заходился;

   Накупил полотна, хлеба в волю;

   И стал благодарить долю:

   Ай, да сынишка! как бы он догадался

   Да почаще судьихам попадался!

  

   Вот, не прошло недели,

   Двери новые в хате заскрипели:

   Прибежал домой Коротышка,

   Еле дышит, все мокрехоньки штанишки…

   Тоненький, дрябленький, еще жиже:

   Видно узнал работу поближе!

   Только ничего: переждал, откормился

   И опять думать о деле заходился.

   — Это что еще, батько, за доля,

   Что у тебя хата, а мало поля?

   Пан у нас хоть и добрый бывает,

   А сам хуже кобеля проживает;

   Нельзя ли нам приловчиться,

   Чтоб и вовсе на волю откупиться!

   Отец сказал ему «ладно!»,

   И дело пошло у них складно.

  

   Говорит Коротышка: — Нашу поляну

   Пахать я одним волом стану;

   Запряжем круторогого в дышло,

   И как бы нам проку поболе не вышло!

   Выезжают они с плугом;

   Едут пахатью, говорят друг с другом.

   Тут Коротышка уже догадался,

   На воловью спину взобрался;

   Поюлил, пофинтил, да и прыг в ухо,

   Начинает там ёрзать и кричать, что есть духу.

   Тут вол замотал головою,

   И пошел плугом рыть, как иглою…

   Не успел отец надивиться,

   Как уже дело к концу и валится!

  

   Смотрит, а тем часом едет карета,

   В ней помещик и дочка, куколкой разодета,

   Такая панночка красотка,

   Хоть какому жениху находка.

   Увидел пан и дивуется диву,

   Как один вол пашет целую ниву?

   Закричал мужику: — Эй ты, пахарь;

   Колдун ты какой или знахарь?

   И как это у тебя вол поспевает,

   Что с плугом, как с повозкой, по полю шныряет?

   Мужик говорит: — Это мой сынишка,

   Ростом-то он Коротышка

   И почти с рукавицу,

   А поди, раскуси эту птицу!

   Вышел помещик из кареты,

   Крикнул Коротышке: «Где ты?»

   Только парень фертиком вышел,

   Подбоченился, козырем ходит, будто ничего не слышал;

   Взял у отца трубку курит,

   На помещичью дочку глаза щурит…

   Стала тут панночка влюбляться,

   Стала с отцом в карете шептаться:

   — Ах, папенька, какое же это диво,

   Что такой невеличка и вспахал один ниву;

   Ты купи мне, купи Коротышку,

   Если спросят, давай и лишку,

   А без него я и жить не стану,

   Засохну и завяну!

   Делать нечего, помещик вздыхает,

   Кошелек вынимает, в торги вступает,

   И берет Коротышку с собою

   За шкатулку, с дорогою казною,

   За непростую шкатулку, дорогую,

   С потайным замочком, расписную;

   В этой шкатулке лежали барышнины гребни,

   Духи, колечки, наперстки и серьги,

   И всякие зелья и примочки,

   Чем барышни румянят себе щечки,

   И от чего женихи их любят,

   И чем они род мужской губят…

   Завернули господа Коротышку в бумажку,

   Да домой и примчали в одну упряжку.

   Панночка его в кармашке держала

   И долго на воздух не выпускала;

   И опять он толкался и возился,

   У господ проветриться просился…

   Господа бумажку раскрывали,

   И опять его побегать, опростаться выпускали;

   Он бегал, скакал, крутил носом,

   Прибивал сверху пыль по колесам…

   А мужик воротился с казною

   И припеваючи зажил на покое,

   И забыл он совсем про сынишку,

   Про лихого пройдисвета Коротышку.

   Только раз колокола загремели,

   К хате новые сани подлетели;

   Паныч, не паныч подбегает тут к хате;

   В барашковой шапке, в суконном халате,

   В зубах торчит трубка, бровями моргает,

   А панское пузо рукой подпирает.

   Совсем пан-красавчик, когда б не носище,

   Величиною чуть не с топорище…

   На крыльцо он тихо и важно выходит,

   За белую ручку свою паню выводит,

   Такую паню толстушечку да пыхтушечку,

   Из лица совсем игрушечку:

   Щеки — точно дыни, губы — красные маки,

   А что вся не краля, это только враки!

  

   Молодые прямо, как вошли с дороги,

   Слова не сказавши, прямо старым в ноги;

   Кланялися батьке, кланялися старой,

   Тут же челом били малых деток парой,

   И таких же точно, как сами, носатых,

   Как сами носатых, как сами пузатых!

   Ехали за ними слуги и кареты,

   Несли всякое добро и тряпьё без сметы…

   Строили господам новую палату,

   Не то, чтобы курень или хату,

   Сущее панское жилище,

   Чуть не с гору какое городище!

   А молодчик пан только знай величался,

   С своей паней взасос целовался,

   Ходил кругом по досточкам,

   Да постукивал кое-где молоточком…

  

   Вот вам и сказка,

   А мне бубликов вязка;

   Говорил дед Ивашко,

   Латанная рубашка!