О счастье

Автор: Жуковский Василий Андреевич

О счастье

«Вестник Европы», 1809 год, No 1

   Счастливые люди, говорит Рошфуко, никогда не исправляются; они по тех пор не перестанут почитать себя правыми, пока фортуна будет благоприятствовать их дурным поступкам. Такое заблуждение, надобно признаться, весьма естественно. Спрашиваю однако, должно ли признавать существенною сию случайность, которая вообще называется счастьем или несчастьем? Посмотрите на двух игроков, которые в продолжение целого года играют каждый день в пикет. Тот из них, который знает лучше игру или имеет более осторожности, останется конечно при конце года в выигрыше.

   Выигрыш в лотерею есть счастье; но проигрыш должен ли почитаем быть несчастьем? Сколько людей, которые бранят судьбу за то, что им достался 7 No, и которые конечно благословляли бы ее, когда бы удалось им вынуть 6-й! Но виновата ли судьба, что они понадеялись сделать свою фортуну тем, а не другим номером, тем, а не другим поступком, тем, а не другим расчетом? Послушайте этих господ: один будет вас уверять, что если бы не противилось ему несчастье, то он по тесной связи своей с министром юстиции, был бы непременно наименован главнокомандующим армии; другой проповедует, что его дарование преподавать детям географические уроки всем известно, и что он без сомнения, при большем счастье, заступил бы место министра финансов.

  

   Я жалкий человек!
Старался целый век
Гоняться за чинами;
Сравняться с богачами
Первейшими хотел!
И вдруг с мечтой простился,
И честным быть решился…
Ни в чем я не успел!

  

   Вот история весьма многих людей. Один желает быть человеком искусным, и ничто ему не удается! Отчего же? Способы его самые верные; все приготовлено лучшим образом, минута выбрана самая благоприятная! Чего же не достает ему? Безделицы — искусства пользоваться обстоятельствами. В делах — говорит Вовенарг — мы вычисляем препятствия, происходящие от вещей посторонних, и забываем о тех, которые от нас самих проистекают. Один уверен, что в некоторых случаях самое действительное средство есть смелость и даже отважность; он презирает робких. Мы все теряем от нашей слабости, говорит он; никакое препятствие не страшно ему, никакая опасность не может его остановить; все превозносят его неустрашимость и мужественную деятельность; и в самом деле его предприятие соединено с опасностью чрезвычайною; но он решился его исполнить, он действует неутомимо; и в минуту исполнения вдруг теряет и силу, и мужество — он разбежался, чтоб прыгнуть через ров, и остановился на самом краю его.

   Другой решился войти в сношение с человеком случайным; он должен непременно к нему приблизиться, должен приобрести его благосклонность — сколько забот! какое искание! какими излучистыми путями идет он к своей великой цели! Как он искусен! говорят люди, которые смотрят на вещи издалека; он должен иметь во всем удачу! И в самом деле, ему наконец удалось: он приблизился к тому человеку, который ему нужен, приблизился и — не понравился! Кто бы мог это вообразить?

   Другой ограничивает свое честолюбие успехами в кругу женщин. Наука нравиться известна ему в тонкость. Он мог бы, по нужде, давать в ней уроки самому опытному прелестнику, и несмотря на то — подобно актерам, которые преподают теорию трагической декламации, а сами играют только в фарсах — он был бы освистан, когда бы вздумал с своими правилами явиться на сцену.

   Я видал человека, который знаком был с жизнью по одной только теории: каждый его шаг определен был каким-нибудь правилом и ознаменован какою-нибудь глупостью. Он имел тяжбу. Размышляя о средствах, которые надлежало употребить, чтобы ее выиграть, он сказал самому себе: самолюбие — слабейшая сторона каждого человека, и начал поступать согласно с сим правилом, впрочем весьма неновым. Один из его судей, чрезвычайно безобразный лицом, был очень ревнив — он восхищался любезностью жены его и красотою его детей. Другой имел кучу долгов — он вывел его из терпения, хваля без памяти ту землю, которую дня чрез два, по требованию заимодавцев, надлежало продать с молотка. Пришедши к третьему на свадьбу, он целые три часа рассуждал о знатности его происхождения — а невеста его была дочь богатого мещанина. В то же время старался он понравиться одной женщине, имевшей более тридцати лет: что же? Он вздумал в ее присутствии утверждать, что можно любить одну только пожилую женщину, что молодость совсем не украшение — на другой день ему отказали от дому и в то же самое время проиграл он свою тяжбу. Он никогда не хотел ездить верхом, не узнав наперед законов равновесия и движения; уроки экспериментальной физики предшествовали урокам в манеже: наконец он решился вложить в стремена свою ногу; но, по несчастью, в ту минуту, когда повторял в голове уроки о равновесии и движении, лошадь стала на дабы, и физик, слетевши с седла, треснулся о камень головою, вывихнул ногу и после, хромая, с огромною шишкою на лбу, восклицал повсюду о несчастье! несчастье! Напрасно; ему надлежало бы говорить: о неловкость! неловкость!

  

Жуковский. Исследования и материалы. Выпуск 1

ИЗДАТЕЛЬСТВО ТОМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, 2010

   6. О щастии. — ВЕ. 1809. No 1. С. 3-8.

   = Suard J.B.A. Du bonheur // Mélanges de littérature. Publiés par J.B.A. Suard. T. 2. Paris, 1804. P. 173-178.