Bibra > Произведения > Все > Характеры

Характеры

Автор: Измайлов Владимир Васильевич

Скачать

Характеры.
Подражаніе (*):
(*) Вовенаргу.

  

І.
Мидасъ или тщеславный глупецъ.

   Глупецъ съ надменностію есть природный врагъ дарованія. Если онъ входитъ въ комнату, гдѣ сидитъ умный человѣкъ, и хозяйка дома подводитъ его къ сему человѣку, чтобы удостоить его чести сего знакомства; Мидасъ слегка ему кланяется: и ничего не отвѣчаетъ. Если хвалятъ въ его присутствіи человѣка съ достоинствомъ, но безъ чиновъ и безъ достатка, то онъ садится за карточный столъ, и отъ скуки пересчитываетъ марки, или тасуетъ карты, не говоря ни слова. Когда выходитъ книга, которая обращаетъ на себя вниманіе, a на автора славу, Мидасъ окидываетъ глазами титулъ и конецъ книги; потомъ, перебравъ нѣсколько листочковъ, произноситъ строгій судѣ надъ сочинителемъ: въ немъ нѣтъ методическаго порядка, и не льзя имѣть терпѣнія дочитать книгу. При немъ говорятъ о побѣдѣ, одержанной Сѣвернымъ Героемъ, и чудесахъ храбрости сего Полководца, и пр.; Мидасъ утверждаетъ, что баталія расположена и выиграна другимъ Генераломъ, котораго тутъ совсѣмъ не было. Очевидный свидѣтель сего сраженія смѣетъ переувѣрять его, что великій Полководецъ стоялъ передъ лицемъ воинства; но Мидасъ холодно отвѣчаетъ, что сему Полководцу не льзя совершить великихъ подвиговъ, для того что онъ любитъ стихи, читаетъ славныхъ авторовъ, и даже гордился короткою связью съ извѣстными литтераторами.

  

2.
Вѣтренникъ.

   Недавно случилось мнѣ стоять въ театрѣ рядомъ съ молодымъ человѣкомъ, который и стучалъ и шумѣлъ. Вамъ скучно, сказалъ я ему; но чтобы театральная піеса могла полюбиться, надобно слушать ее со вниманіемъ. Другъ мой, отвѣчалъ онъ, всякой знаетъ, что ему нравится: я не люблю комедіи, но люблю театръ; чудно, что вы хотите учить меня. — Можетъ быть, отвѣчалъ я, но мнѣ въ голову не приходило, что вы посѣщаете театръ для удовольствія перерывать представленіе и мѣшать зрителямъ. — A я заключаю изъ словъ вашихъ, сказалъ онъ, что нѣтъ никогда толку въ рѣчахъ того человѣка, который берется судить за другихъ о вкусѣ въ забавахъ и удовольствіяхъ. Еслибъ я не зналъ васъ, какъ страннѣйшаго въ свѣтѣ человѣка, то принялъ бы васъ за совершеннаго глупца. — При семъ послѣднемъ словѣ онъ перешелъ на другой конецъ партера и кинулся на шею къ почтенному по лѣтамъ и званію человѣку; съ которымъ онъ познакомился только наканунѣ.

  

3.
Лаконъ или человѣчекъ.

   Лаконъ отказываетъ въ своемъ уваженіи не всѣмъ авторамъ. Есть сочиненія, удостоенныя его похвалою; таковы стихи творца Телемахиды, котораго онъ предпочитаетъ творцу Россіады. Онъ ставитъ въ басняхъ Суморокова на ряду съ Дмитріѣвмъ, и сравниваетъ въ иностранной литтературѣ Виланда съ Коцебу, Мерсье съ Ж. Ж. Руссо; Шекспира съ Радклифъ. Онъ утверждаетъ, что послѣ Ломоносова Суморокова и Державина Тредьяковскій есть лучшій писатель на Русскомъ языкѣ. Онъ не можетъ терпѣть Русской оперы Мѣльникъ, a особливо ея музыки; хвалитъ Руссова деревенскаго Колдуна и ея музыку, хотя не читалъ никогда первой и не слыхалъ послѣдней, a если вы начнете говорить съ нимъ о Танкредѣ, Федрѣ, Едипѣ Озерова, онъ напѣваетъ пѣсни изъ Русалки, или другой подобной оперы. Лаконъ не щадитъ актеровъ, балетмейстеровъ, танцоровъ; и Колосова не является передъ публикою безъ того, чтобы онъ не хлопалъ въ честь другой танцовщицы ей только на зло и досаду: такъ трудно ему угодить, какъ скоро идетъ дѣло о преимуществѣ и превосходствѣ въ какомъ бы то ни было искусствѣ!

  

4.
Клазоменъ или страждущая добродѣтель.

   Клазоменъ испыталъ всѣ бѣдствія человѣчества. Болѣзни посѣтили его съ младенчества и во цвѣтѣ лѣтъ отвели отъ всѣхъ забавъ юности. Родясь для великихъ злополучій, онъ имѣлъ гордость и честолюбіе въ бѣдности. Несчастіе удалило отъ него всѣхъ, кого онъ любилъ сердечно; клевета помрачила его добродѣтель, и его оскорбляли тѣ люди, которымъ онъ отвѣчать не могъ. Его дарованія, его безпрерывные труды, его добрыя намѣренія и поступки не могли смягчить строгости Фортуны. Мудрость не спасла его отъ невозвратныхъ промаховъ. Онъ терпѣлъ зло, нанесенное рокомъ, и зло проистекшее отъ его неосторожности. Когдажъ Фортуна перестала гнать его, ему представилась Смерть, которая смежила очи его во цвѣтѣ жизненныхъ радостей. Передъ надеждою лучшей участи, когда Фортуна ласкала его утѣшеніемъ, онъ имѣлъ горесть оставлять послѣ себя долги неоплатные, и не могъ спасти свою добродѣтель отъ сего нареканія. Напрасно будемъ искать причины такого злосчастнаго жребія; мы не найдемъ ее. Можемъ ли спрашивать, отъ чего искуснѣйшіе игроик разоряются отъ игры, когда другіе наживаются и богатѣютъ отъ нее? Или, отъ чего есть годы? въ которыхъ не бываетъ ни весны, ни осени, и въ которые плоды засыхаютъ во цвѣтѣ, a труды земледѣльцевъ погибаютъ невозвратно? Однакожь не думайте, чтобы Клазоменъ хотѣлъ обмѣняться судьбою своею съ первыми счастливцами міра столь малодушными. Фортуна можетъ оскорблять мудраго; но Фортуна не можетъ унизить и поколебать его добродѣтельную душу.

  

5.
Фалантъ, или злодѣй.

   Фалантъ посвятилъ свои душевныя способности на преступленіе закона и добродѣтели: наглый беззаконникъ, подлый рабъ вельможъ, честолюбивый притѣснитель слабыхъ, порицатель добрыхъ, развратитель юношей, онъ управляетъ во мракѣ силою адскаго и свирѣпаго духа всѣми преступленіями, которыя совершаются въ безвѣстности. Давно онъ стоитъ главою и предводителемъ всѣхъ распутныхъ злодѣевъ. Нѣтъ ни одного хищнаго покушенія и ни одного тайнаго убійства, въ которомъ бы не участвовала его черная душа. Ему неизвѣстна ни любовь, ни вѣра, ни совѣсть, ни жалость. Онъ гнушается честію и добродѣтелью; ненавидитъ людей и боговъ. Злодѣйство ему приятно — и онъ злодѣйствуетъ безъ побужденія, безъ причины. Жесточайшія крайности, голодъ, болѣзнь и бѣдность, неутомляютъ его силы. Ему извѣстны превратности фортуны: расточительный и роскошный въ избыткѣ, предпріимчивый и дерзскій въ убожествѣ, пылкій и нерѣдко жестокій въ забавахъ, лукавый, скрытный и непримиримый въ злобѣ, ненасытный во мщеніи, краснорѣчивый только для убѣжденія въ злодѣйствѣ и для развращенія во нравахъ; онъ любитъ попирать человѣчество, мудрость и благочестіе; дышетъ и живетъ безстыдствомъ; смѣло поднимаетъ голову; взоромъ угрожаетъ мудрымъ и добродѣтельнымъ, и въ наглой дерзости торжествуетъ передъ испровергнутыми имъ законами.

  

6.
Тіестъ или простосердечіе.

   Тіестъ родился добрымъ и откровеннымъ. Онъ любитъ чистую добродѣтель, и не беретъ за образецъ добродѣтель другихъ. Ему неизвѣстны правила нравоученія; онъ слѣдуетъ имъ по сердечному побужденію. Если нѣкоторые законы нравственности несогласны съ его чувствомъ и склонностію къ добру, то онъ отвергаетъ тѣ условные законы, и повинуется сердцу. Если, въ ночной темнотѣ, случится ему встрѣтить одну изъ тѣхъ прелестницъ, которыя выжидаютъ юношей съ намѣреніемъ; то добрый Тіестъ позволяетъ ей говорить съ собою, и нѣсколько минутъ идетъ даже рядомъ съ нею; и какъ прелестница жалуется на строгость нужды, которая будто бы разрушаетъ добродѣтели, и доводитъ свѣтъ до безстыдства: онъ отвѣчаетъ, что бѣдность не есть порокѣ, когда мы умѣемъ жить своими трудами, не вредя никому; и не находя денегъ въ карманѣ своемъ, ибо онъ еще молодъ, онъ даетъ ей послѣднія часы свои, недавно ему подаренныя матерью. Его товарищи смѣются надъ нимъ и называютъ его страннымъ; но Тіестъ отвѣчаетъ имъ: друзья мои! ето не стоитъ насмѣшки. Въ свѣтъ, на каждомъ шагу встрѣчаемъ мы бѣдствія, достойныя жалости; надобна быть человѣколюбивымъ: безпорядки несчастныхъ бываютъ всегда виною и преступленіемъ богатыхъ.

   !!!!!!!

7.
Тразиллъ или модный человѣкъ.

   Тразиллъ не терпитъ разсужденій, и не дозволяетъ правильнаго разговора; онъ скоръ, легкомысленъ и насмѣшливъ, не уважаетъ и не щадитъ никого; безпрестанно перемѣняетъ разговоръ; не допускаетъ ни управлять собою, ни разсмотрѣть себя, ни ознакомиться съ собою, и въ день объѣзжаетъ болѣе домовъ нежели какой нибудь челобитчикъ по тяжебному дѣлу. Насмѣшки его ѣдки, a похвала въ устахъ его есть великая милость. Онъ простираетъ наглость свою до того, что перерываетъ рѣчи тѣхъ, которые имѣютъ суетное тщеславіе хвалить его; смотритъ имъ въ глаза, и потомъ обращается къ нимъ спиною; жесткость души, скупость и властолюбіе суть его качества; онъ честолюбивъ отъ надменности, и силенъ у людей отъ дерзости; за нимъ бѣгаютъ женщины, a онъ играетъ ими; ему не извѣстна дружба; наконецъ, таковъ Тразиллъ, что самое удовольствіе не приводитъ его въ чувство.

  

8.
Льсmецъ.

   Человѣкъ совершенно скучный есть гость, который безъ разбору хвалитъ все, что хвалить для него полезно; который, слушая чтеніе книги дурной, но покровительствуемой знатнымъ обществомъ, находитъ ее достойною перваго писателя въ свѣтѣ, и притворяется, будтобы принялъ сіе произведеніе безвѣстнаго пера за твореніе какого нибудь извѣстнаго; который видя вельможу удивляющагося славѣ стихотворца или прозаиста, спрашиваетъ его съ важностію, для чего онъ читаетъ скучныхъ поетовъ, скучныхъ авторовъ, начинающихъ и въ Россіи умничать; который, въ другомъ мѣстѣ, гдѣ дорого цѣнятъ авторскую славу, ставитъ на ряду съ Озерова Едипомъ трагедію давно освистанную на театрахъ обѣихъ Столицъ, и выдаетъ себя за великаго, знатока во всѣхъ изящныхъ искусствахъ; который, за ужиномъ у дамы, страждущей отъ мигрени, говоритъ ей тономъ Селадона, что живость ума губитъ ее, какъ Паскаля, и что надобно удержать ее отъ убійственнаго вкуса къ наукѣ. Если случится етому льстецу шутить на счетъ небогатаго человѣка, но за котораго богатый и знатный человѣкъ вступается; то льстецъ перемѣняетъ языкъ, говоритъ, что неважные и бездѣльные пороки имъ замѣченные есть нѣкоторымъ образомъ тѣнь, слитая съ великимъ достоинствомъ; словомъ, въ рѣчахъ

  

   Какъ ночью, кажется все гладко,

  

   Но етотъ человѣкъ, который не перестаетъ хвалить всѣхъ и каждаго, если личная польза того требуетъ, ни кѣмъ и никогда небываетъ хвалимъ; и самые преданнѣйшіе ему друзья смѣютъ только сказать о немъ; право онъ добрый малой.

В. И.

«Вѣстникъ Европы», No 16, 1813