1 Мы еще не имѣли случая видѣть тѣхъ новыхъ листковъ, о которыхъ пишетъ авторъ этой замѣтки, но очень благодарны ему за это сообщеніе. Ред.
«Русскій Вѣстникъ», No 9, 1862
Лондонскимъ пропагандистамъ нуженъ въ Россіи кругъ читателей. Какое же удовольствіе, въ самомъ дѣлѣ, актеру играть передъ пустымъ партеромъ, профессору читать лекціи четыремъ стѣнамъ, публицисту писать и печатать малочитаемые листы? Лондонскимъ агитаторамъ нужны читатели; этого мало — имъ нужны люди, которые бы отверстою душою приняли ихъ ученіе; имъ нужны наконецъ такіе люди, которые бы, сдѣлавшись ихъ учениками, сами сдѣлались фанатиками и проповѣдывали бы соціализмъ массамъ, а для большаго успѣха пропаганды обладали бы болѣе или менѣе значительными матеріяльными средствами. Слыхали они про русскихъ раскольниковъ, слыхали, что у нихъ много денегъ, доходили до нихъ слухи о милліонныхъ капиталахъ на Преображенскомъ и Рогожскомъ кладбищахъ, о томъ что лѣтъ пятнадцать тому назадъ раскольники употребили огромныя деньги на исканіе архіерейства на Востокѣ и на водвореніе своей митрополіи въ Бѣлой Криницѣ. Слыхали они, что между раскольничьими наставниками, уставщиками, большаками, нерѣдко бываютъ люди обладающіе сильнымъ даромъ убѣжденія, словомъ и дѣломъ неотразимо дѣйствующіе на народныя массы. Слыхали они все это, хотя и не совсѣмъ ясно понимали дѣло. Тѣмъ не менѣе они задумали, для обращенія раскольниковъ въ приверженцевъ соціализма и матеріализма, въ распространителей ихъ ученія, издавать для нихъ особый печатный органъ подъ названіемъ Общее Вѣче. Съ 15 іюля нынѣшняго года листокъ Общаго Вѣча раздается при Колоколѣ, въ видѣ добавочныхъ листковъ, непостоянно, а по мѣрѣ накопленія статей. До сихъ поръ вышли три нумера этого изданія.
Расколъ — явленіе въ русской жизни, доселѣ еще далеко неизслѣдованное, несмотря на увѣренія этихъ господъ, наивно утверждающихъ будто по изслѣдованіямъ о расколѣ въ послѣднее время создана цѣлая новая наука. Раскольники живутъ очень замкнуто; изучить домашній ихъ бытъ, ихъ взаимныя отношенія чрезвычайно трудно для всякаго не принадлежащаго къ ихъ согласію. Да и въ случаѣ одинаковости мнѣній они со всякимъ незнакомымъ или недавно знакомымъ обращаются крайне осторожно. Что касается до раскольнической литературы, изъ нея можно узнать лишь одну сторону жизни раскольниковъ, сторону религіозную. Не считая себя компетентнымъ знатокомъ этого дѣла, г. Герценъ не взялся лично за редакцію Общаго Вѣча, а предоставилъ ее г. Кельсіеву. Г. Огаревъ былъ менѣе разборчивъ и болѣе самонадѣянъ: всѣ три нумера Общаго Вѣча изобилуютъ его туманнымъ бредомъ. Въ No 1, онъ помѣстилъ Письмо къ вѣрующимъ всѣхъ старообрядческихъ и иныхъ согласій и сынамъ господствующей церкви, читая которое, не знаешь чему болѣе удивляться, ослѣпленію липензенскаго стихотворца, воображающаго, что его вялое и неудобопонимаемое слово можетъ имѣть на раскольниковъ, и вообще на простонародіе, какое-либо вліяніе, или тѣмъ до крайности искусственнымъ пріемамъ, которые употребляетъ онъ въ своемъ письмѣ. Мы возвратимся къ этому письму, а теперь скажемъ нѣсколько словъ о редакторѣ новаго лондонскаго изданія, г. Кельсіевѣ.
Василій Ивановичъ Кельсіевъ, молодой человѣкъ 27 лѣтъ, внукъ священника и сынъ чиновника при с.-петербургскомъ таможенномъ пакгаузѣ, никогда не имѣлъ случая познакомиться съ простонародіемъ лицомъ къ лицу. Десяти лѣтъ, онъ поступилъ въ петербургское коммерческое училище, а пробывъ въ этомъ закрытомъ заведеніи десять лѣтъ, кончилъ курсъ въ 1855 году. По окончаніи курса въ училищѣ, онъ далъ обязательство Россійско-Американской компаніи, на счетъ которой воспитывался, прослужить извѣстное число лѣтъ въ ея колоніяхъ, въ видѣ вознагражденія за капиталъ потраченный на его воспитаніе. Въ это время, извѣстными трактатами, былъ расширенъ кругъ торговыхъ сношеній нашихъ съ Китаемъ. Россійско-Амераканская компанія хотѣла воспользоваться этимъ, и г. Кельсіеву предложено было заняться изученіемъ китайскаго и манджурскаго языковъ. Для этого онъ слушалъ въ Петербургскомъ университетѣ лекціи по предмету этихъ языковъ (1855—1857). Въ 1857 году отправился онъ въ колонію. Компанейскій корабль, на которомъ ѣхалъ г. Кельсіевъ, остановился въ Плимутѣ. Г. Кельсіевъ совершенно неожиданно сошелъ съ борта, и нарушивъ данное обязательство, объявилъ, что не намѣренъ служить компаніи и остается въ Англіи. Само собою разумѣется, что этимъ онъ затворилъ себѣ двери въ отечество, гдѣ поступокъ его относительно компаніи не остался бы безъ законнаго взысканія. Итакъ онъ сдѣлался выходцемъ — политическимъ,— какъ полагаютъ рьяные поклонники лондонской колоніи герценствующихъ соціалистовъ.
Въ Лондонѣ, Кельсіевъ сблизился съ однимъ Евреемъ, и сталъ у него учиться еврейскому закону и языку. Плодомъ этихъ занятій былъ переводъ на русскій языкъ Пятикнижія Моисеева, изданный имъ въ Лондонѣ въ 1860 году. Этотъ переводъ былъ очень хорошо разобравъ въ Православномъ Обозрѣніи 1860 года. Цѣль г. Кельсіева, которую онъ поставилъ себѣ при изданіи перевода Библіи, состояла въ томъ, чтобы чтимое сотнями милліоновъ людей за неприкосновенную святыню слово Божіе низвести на степень легкаго и занимательнаго чтенія, и сдѣлать переводъ, пригодный «для преній и изученія еврейскаго языка». Это — собственныя слова его. {См. предисловіе къ книгѣ Второзаконія.} Замѣчательно, что нынѣшній старообрядческій журналистъ считаетъ русскій народъ безбожниками и всегдашними отщепенцами отъ Христовой церкви. «Наша нерелигіозная, атеистическая натура, говоритъ онъ, мало имѣла общаго съ церковью въ своемъ развитіи?» {См. предисловіе къ книгѣ Бытія.} Чтобы судить о его переводѣ съ христіанской точка зрѣнія, достаточно упомянуть, что онъ всѣ мѣста Пятикнижія, издревле признаваемыя церковью за пророчества о пришествіи въ міръ Искупителя, исказилъ въ подражаніе еврейскимъ раввинамъ. Переводъ Пятикнижія разошелся въ самомъ ограниченномъ количествѣ экземпляровъ, а потому дальше Второзаконія р. Кельсіевъ а не счелъ возможнымъ продолжать свой переводъ раввинскаго текста Библіи. Онъ обратился къ изданію книгъ раскольническихъ, какъ къ предпріятію болѣе выгодному. Онъ издалъ Стоглавъ, но по такому дурному списку и съ такими, не въ обиду будь ему сказано, ученическими промахами, что это изданіе оказалось совершенно ничтожнымъ и въ глазахъ ученыхъ изслѣдователей старинной русской литературы, а въ глазахъ старообрядцевъ. Лондонскій Стоглавъ не могъ имѣть значительнаго успѣха уже и потому что въ то же время начато въ Казани редакціею Православнаго Собесѣдника превосходное изданіе Стоглава по четыремъ сличеннымъ спискамъ — двумъ XVII, одному XVIII и одному ХІХ вѣка. Еще по лучшимъ спискамъ приготовляется изданіе Стоглава, въ Петербургѣ, г. Кожанчиковымъ. Затѣмъ г. Кельсіевъ предпринялъ изданіе Сборника о раскольникахъ, котораго до сего времени издалъ три тома, а обѣщаетъ четвертый. Въ этомъ сборникѣ есть дѣйствительно любопытные документы, большею частію записки чиновниковъ министерства внутреннихъ дѣлъ, пока еще у насъ не изданныя, но къ сожалѣнію корреспондентами ли г. Кельсіева, самимъ ли издателемъ, умышленно ли, по невѣдѣнію ли — испорченные. Эти документы были причиною успѣха Кельсіевскаго сборника. Но что сказалъ недавно Русскій Вѣстникъ {No 6. Статья издателя: Замѣтка для издателя Колокола.} объ изданныхъ г. Герценомъ историческихъ документахъ, вполнѣ относится и къ издателю Сборника о расколахъ, то-есть, что заслуга въ напечатаніи матеріяловъ для исторіи раскола относится не столько къ личности г. Кельсіева, сколько къ условіямъ англійской конституціи. Изданіе въ Россіи матеріаловъ по расколу конечно вскорѣ наложитъ печать молчанія на уста г. Кельсіева, что едва ли будетъ ему пріятно.
Познакомивъ читателей нашихъ съ личностью редактора Общаго Вѣча и съ его предшествовавшею дѣятельностью, обращаемся къ лежащимъ передъ нами нумерамъ его газеты. Капитальная и руководствующая статья перваго нумера: письмо г. Огарева, о которомъ мы уже упомянули. Сущность этого письма — проповѣдь соціализма во имя вѣры русскаго народа.
Обращаясь къ русскому простонародью, г. Огаревъ, съ своиственною писаніямъ его многорѣчивостью, съ свойственною складу его ума сбивчивостью понятій, наборомъ фразъ и неудобопонимаемыхъ реченій, силится доказать, что русскому народу «для устройства стада челосвѣческаго» должно послушаться его призывнаго голоса и разрушить весь государственный и общественный строй, выработанный тысячелѣтнею исторіею. Для этого проповѣдуетъ онъ уничтоженіе духовной и гражданской іерархіи, упраздненіе разни сословной и наконецъ обращеніе всей поземельной собственности на всемъ пространствѣ Роосіи въ одно общинное владѣніе. «Вы видате, братья, говоритъ онъ,— что корень всего зла, корень всей разни сословной, поземельная собственность. Пока земля не будетъ признана достояніемъ народнымъ, достояніемъ земства, достояніемъ общимъ — царство любви и правды не возможно. Пророкъ Давидъ говоритъ: «небо небесе господева, землю же даде сыновомъ человѣческимъ. Да и здравый смыслъ говоритъ, что отнять у кого-нибудь да отдать другому право на воздухъ необходимый для дыханія, право на воду напояющую, право на землю родящую нужное для пищи и жительства, грѣшно и безсмысленно, и воздѣйствія такого неправеднаго права не могли не быть ложными и гибельными. Человѣкъ отдѣльно имѣетъ право на созданіе рукъ своихъ, а то что дано «сывовомъ человѣческимъ», на то они имѣютъ право только сообща, братски разчитываясь, сколько по числу душъ каждому изъ общаго достоянія приходится. Братья, горе тому изъ васъ, кто, захватывая себѣ лишнее изъ общаго достоянія, умретъ не покаявшись и не возвратя земству — земское! Горе тому изъ васъ, кто имѣя деньги и польстившись на предложеніе властей, самихъ себя ставящихъ, захочетъ скупить себѣ одному землю земскую, земское достояніе! Если теперь изъ васъ люди денежные пойдутъ на скупку помѣщичьихъ земель, которыя, по правдѣ, слѣдуетъ отдать въ міръ, или на скупку казенныхъ крестьянскихъ участковъ, которыя, по правдѣ, достояніе земства, и могутъ быть развѣ только у земства на срокъ нанимаемы, пока не понадобятся для выселковъ изъ селъ малоземельныхъ, если изъ васъ денежные люди пойдутъ на такія покупки, то они создадутъ новое небывалое сословіе поземельныхъ собственниковъ разночинцевъ; ихъ захватъ земли потребуетъ себѣ огражденія новымъ неправеднымъ закономъ.»
Изъ какого лагеря идетъ такая проповѣдь? Какъ люди, говорящіе это, сами распорядились своею собственностью? Они продали свои имѣнія, это правда; но роздали ли его нищимъ? Раздѣли ли они пришедшіеся на долю ихъ немалые лишки по-братски, какъ теперь проповѣдуетъ г. Огаревъ? Извѣстно, что г. Огаревъ, которому принадлежатъ выписанныя сейчасъ строки, вывезъ изъ Россіи не мало «лишковъ общаго достоянія», выручивъ деньги изъ продажи поземельной собственности. Почему же онъ не отдалъ свою собственность міру? Вѣдь вывезенные имъ капиталы «не созданіе рукъ его», они «не добыты трудомъ его»: зачѣмъ же онъ не «разчитался братски этимъ достояніемъ съ другими, по числу душъ, сколько каждому изъ этого общаго достоянія приходится?» Зачѣмъ же онъ, прежде всего, не примѣнилъ проповѣдуемаго имъ ученія къ собственному карману? Вѣдь всѣ проповѣдники новыхъ ученій, всѣ законоположники всегда бывали и бываютъ первыми исполнителями своего ученія. Иначе, кто жеповѣритъ имъ? Положимъ, что совѣты, даваемые Огаревымъ въ письмѣ его, были бы и полезны и осуществимы; но не будетъ ли первою мыслью всякаго его слушателя, всякаго читателя: зачѣмъ же онъ, самъ съ толстымъ карманомъ, не совѣтуетъ бѣдному крестьянину увеличивать свою собственность и пріобрѣтать поземельные участки, какъ самые надежные капиталы для благосостоянія его и его семейства? Почему же онъ, не подалъ самъ примѣра тѣхъ правилъ, которыя онъ теперь проповѣдуетъ? Нѣтъ, онъ лжетъ о своей вѣрѣ или рада корысти, или рада самолюбія, скажетъ всякій его читатель, всякій слушатель. А кто лжетъ о своей вѣрѣ? На это самъ Огаревъ даетъ положительный отвѣтъ въ томъ же письмѣ: «враги наши, говоритъ онъ, обращаясь къ старообрядцамъ,— настоящіе врага наши, это люди, которые лгутъ о своей вѣрѣ ради корысти или самолюбія, это книжники и фарисеи.» Самъ себѣ сказалъ приговоръ г. Огаревъ. Если онъ проповѣдуетъ одно, сдѣлавъ совершенно противное, онъ лжетъ о своихъ убѣжденіяхъ и своей вѣрѣ. Ради чего онъ лжетъ, рада ли корысти, ради ли самолюбія — это все равно. А такихъ людей онъ самъ называетъ фарисеями и врагами русскаго народа. Кто же онъ? Насъ, быть-можетъ, упрекнутъ въ томъ, что мы выводимъ на публичную арену дѣло домашнее, дѣло частное, то-есть продажу имѣнія и распоряженія вырученнымъ капиталомъ, а упрекъ былъ бы совершенно справедливъ, еслибъ онъ относился до кого-либо другаго, а не до проповѣдника общности имѣній. Продажа имѣній г. Огаревымъ находится въ тѣсной связи съ его нынѣшнею публичною дѣятельностью. Она доказываетъ лицемѣріе и недобросовѣстность проповѣдника. Онъ такъ рекомендуется старообрядцамъ и вообще простонародью: «мы — выходцы рада свободы человѣческаго слова, добровольные изгнанники, ради того чтобы несвязаннымъ словомъ служить дѣлу общему; мы не перестанемъ дотолковываться до правды». А на повѣрку выходитъ, что все это одно лицемѣріе.
«Вотъ, баринъ, ужо погоди, сказалъ мнѣ сегодня крестьянинъ», пишетъ г. Небольсинъ въ недавно изданной имъ книгѣ Около мужичковъ: «постой, дай двухъ годковъ дождаться. Какъ уставныя-то грамоты намъ выдадутъ, да какъ свои то 3 1/4 десятины (надѣлъ) явыкуплю въ вѣчность, да какъ собственникомъ-то стану, какъ значитъ передѣлки полей нашему брату бояться станетъ ужь нечего, такъ я тѣ шесть поль заведу: меньше гулять земля станетъ.» {Около мужичковъ. П. И. Небольсина, стр. 34.} То же самое всѣ крестьяне твердятъ въ одинъ голосъ. Всѣ они и спятъ и видятъ только выкупъ надѣловъ въ частную нераздѣльную свою собственность и прекращеніе мірскаго владѣнія землей, ея передѣловь, и пр. А г. Огаревъ, какъ бы въ отвѣть на такія стремленія всего крестьянства, говоритъ: «нѣтъ, не смѣй выкупать своего надѣла въ собственность; по правдѣ, всю землю, пріобрѣтенную у помѣщика ли, у казны ли, надо отдать въ міръ. Горе тебѣ если ты купишь себѣ землю!»
Да пусть въ любой деревнѣ попробуетъ кто-нибудь давать эта премудрые совѣты крестьянамъ, — нахохочутся мужички и скажутъ о проповѣдникѣ, что видно онъ съ ума сошелъ. Много въ нашей литературѣ является въ послѣднее время статей о народномъ житьѣ-бытьѣ и народныхъ нуждахъ и потребностяхъ; встрѣчаются между ними нерѣдко и такія, что читать ихъ — только уши вянутъ. Описываютъ русскій народъ, зная его столько же, какъ и японскій. Но такого незнанія народа, такого невѣжества въ самыхъ простыхъ вещахъ, какія встрѣчаются на каждомъ шагу у г. Огарева въ его «письмѣ», напечатанномъ въ Общемъ Вѣче, ивообще въ его зарубежныхъ статьяхъ — и днемъ съ огнемъ поискать. А еще въ Пензенской губерніи въ деревнѣ жилъ! Впрочемъ въ деревнѣ онъ былъ преимущественно занятъ сочиненіемъ стихотвореній…
Но что скажутъ объ Общемъ Вѣче и въ особенности о письмѣ Огарева старообрядцы всякихъ статей, для которыхъ преимущественно издается Общее Вѣче и съ которыми лондонская соціалистическая компанія ищетъ сближенія? Думаемъ, что нехорошо скажутъ. Вѣдь нельзя же было предполагать, чтобы не дошли до нихъ слухи о томъ, что за люди къ нимъ обращаются и чѣмъ эти люди прежде заявили себя. Вотъ и узнаютъ она, что эти люди, вывезли изъ Россіи значительныя суммы денегъ и въ довольствѣ проживая за границей, коварно проповѣдуютъ, чтобы никто изъ крестьянъ не смѣлъ покупать ни пяди земли въ свою собственность, что собственность (кромѣ ихней разумѣется) должна быть общая, и что горе тому, если кто воспользуется хоть малѣйшимъ копѣечнымъ лишкомъ. Нѣтъ, скажутъ старообрядцы, не по Христову слову эти люди поступаютъ. Оно точно, Христосъ заповѣдалъ не стяжать имѣній, но вѣдь онъ же и деньги, вырученныя отъ продажи, велѣлъ раздавать нищимъ, а самъ не имѣлъ мѣста, гдѣ главу преклонить.
Старообрядцы всѣхъ вообще согласій чрезвычайно осторожны и даже до крайности подозрительны въ сношеніяхъ съ новыми для нихъ людьми, особенно, если сношенія эти сколько-нибудь касаются дѣдъ вѣры. Это доказывается и ихъ литературой, и ихъ дѣйствительвою жизнью. Новаго человѣка, который говоритъ имъ во имя вѣры, во имя исканія добра и правды, они тщательно испытуютъ «коего онъ духа человѣкъ». Не упоминаемъ о внѣшнихъ обрядахъ богопочитааія, которые въ глазахъ старообрядцевъ также дѣло первѣйшей важности при установленіи согласныхъ и искреннихъ отношеній съ кѣмъ бы то ни было. Для того чтобъ узнать какого духа человѣкъ навязывающійся имъ въ любовь, они, обыкновенно, прежде всего разбираютъ все его прошлое, все какъ онъ дѣломъ или словомъ когда-либо относился къ вѣрѣ отеческой. Если имъ попадется Общее Вѣче, они достанутъ и Колоколъ и Полярную Звѣзду и Съ того берега, и все написанное и напечатанное зарубежными проповѣдниками новаго «устройства стада человѣческаго.» На что же они, прежде всего, обратятъ свое вниманіе въ этихъ изданіяхъ? Разумѣется, на то, какъ относятся и относились издатели къ отеческой вѣрѣ и церкви. Что же они увидятъ?
Прочитавъ прежнія изданія людей, обращающихся теперь къ русскому простонародью съ своимъ Общимъ Вѣчемь, старообрядцы вотъ что скажутъ: «эти люди, ушедшіе изъ Россіи, гордости и самолюбія ради, эти люди теперь напрашивающіеся къ намъ въ дружбу, въ прежнихъ своихъ напечатанныхъ сочиненіяхъ, ругались надъ церковью Христовою и ея обрядами, смѣялись надъ иконами, поносили святыхъ угодниковъ, кощунствовали надъ таинствами. искажали Священное Писаніе, примѣняясь къ еврейскому толку, отвергали безсмертіе души, жизнь будущаго вѣка и второе страшное Христово пришествіе, Христа признавали человѣкомъ простымъ, а не Сыномъ Божіимъ «во плоти пришедшимъ», печатали о Немъ, что былъ онъ казненъ Римлянами за нѣкое преступленіе, а именно за бунтъ противъ Римлянъ, что онъ не воскресъ и не вознесся, печатали, что апостолъ Павелъ былъ человѣкъ неправды, исказившій и испортившій ученіе Христово, печатно отрицали благодать Божію,» и пр. и пр.
И старообрядцы скажутъ правду, ибо дѣйствительно все это проповѣдывалось русскими выходцами, нынѣ въ Лондонѣ пребывающими; ими отрицалось даже самое бытіе Бога. Этого слишкомъ достаточно, чтобы русское простонародье съ негодованіемъ отвергло дружбу и общеніе, которыя предлагаютъ ему эти господа. Стоящіе во главѣ старообрядческихъ согласій, какъ скоро дойдетъ до нихъ Общее Вѣче, разберутъ «коего духа» люди, къ нимъ обратившіеся, и, какъ водится, разошлютъ по всѣмъ старообрядческимъ окружнымъ общинамъ посланія, чтобы повсюду знали старовѣры «коего духа» люди навязываются на ихъ дружбу и любовь. Въ Москвѣ это уже сдѣлано тамошними старообрядцами…
Г. Кельсіевъ, начавъ заниматься расколомъ уже въ Лондонѣ, лично старообрядцевъ, разумѣется, не знаетъ, но мы не имѣемъ основанія рѣшительно отвергать, чтобы онъ не зналъ старообрядческой литературы. Взявшись за дѣло, за которое онъ взялся, онъ долженъ былъ предварительно ознакомиться съ нею. А если онъ хотя немного съ этою литературой ознакомился, то безъ сомнѣнія знаетъ Преніе Трифилія съ Тарасіемъ, написанное въ Москвѣ въ послѣднихъ годахъ прошлаго столѣтія. Въ этомъ сочиненіи развиваются, между прочимъ, воззрѣнія раскольниковъ на матеріалистовъ и на послѣдователей ученія автора Contrat cosial и другихъ французскихъ мыслителей того времени. Тамъ ученіе ихъ называется исходящимъ отъ дьявола, антихристовымъ. Въ этомъ отношеніи взгляды старообрядцевъ и доселѣ неизмѣнны.
Вотъ отзывъ объ Общемъ Вѣче одного изъ вліятельнѣйшихъ московскихъ старообрядцевъ:
«У насъ, во всѣхъ согласіяхъ такъ водится, что всякое письмо начивается по молитвѣ, но здѣсь и имени Божія на разу не упомянуто. А это ужь одно подаетъ большую вину для сумнѣнія. Прежде всего восходитъ на умъ такое помышленіе: не писано ли то отъ «духа лестна», который, извѣстно, не можетъ стерпѣть великаго и страшнаго имени Божія. «Оно не взыдетъ на языкъ его», потому, что «отецъ лжи, сирѣчь дьяволъ, не можетъ говорить о правдѣ Божіей.»
«Пишущіе Общее Вѣче до сего хулили не токмо Святое Писаніе, святыя иконы и святыхъ угодниковъ Божіихъ, но возвесли худу на самого Господа, не исповѣдуя Ісуса Христа во плоти пришедша. Это для насъ особенно важно, потому что въ Писаніи сказано, что будутъ лжехристы и лжепророки, и что такихъ лжехристовъ и лжепророковъ всемѣрно должно опасаться христіянину. Примѣты же пророковъ лживыхъ, ясно указанныя апостоломъ и евангелистомъ Іоанномъ Богословомъ, любимѣйшимъ ученикомъ Господа, совершенно и вполнѣ подходятъ къ лукавнующимъ нынѣ лондонскимъ писателямъ. Они, отрицая Троичное Божество, не исповѣдуютъ Ісуса Христа во плоти пришедша. А Іоаннъ Богословъ сказалъ: «братіе не всякому духу вѣруйте, но искушайте духи; мнози лживи пророцы изыдоша въ міръ: о семъ познавайте Духа Божія и духа лестна. Всякъ духъ, иже не исповѣдуетъ Ісуса Христа во плоти пришедша — отъ Бога нѣсть и сей есть — антихристовъ {1 послан. Іоанна, IV. 1—3.}».
«И Ефремъ Сиринъ въ Словѣ о Антихристѣ сказалъ «всяцѣмъ коварствомъ куетъ (антихристъ), да отнюдь имя Господа Спасителя пресвятое и славное не именуется во времена зміева, боящеся и трепеща святыя силы имена Спасова ее говорить не мощны {Слово 106 о Антихристѣ, листъ 299.}». Такъ и они въ письмѣ своемъ боятся, трепеща, именовать Спасово имя, которое до того богохульственно поругали.
«А что до раздѣла земли и иныхъ порядковъ, о которыхъ говорятъ они (лондонскіе агитаторы), то чему вѣрить, имъ ли христоборцамъ, иди слову Св. Писанія «довольны будете оброки» и еще: «ему же урокъ — урокъ, ему же честь — честь»?
Таковъ отзывъ о «письмѣ» Огарева старообрядцевъ, прочитавшихъ его съ крайнимъ негодованіемъ, и разославшихъ уже, какъ мы упомянули, предостереженіе къ своимъ единовѣрцамъ, чтобы они опасались новыхъ проповѣдниковъ. И дѣйствительно, надо быть до крайности ослѣпленнымъ, до неразумія самообольщеннымъ, чтобы надѣяться на какой-либо успѣхъ Общаго Вѣча въ средѣ старообрядцевъ и вообще въ средѣ русскаго простонародія. Простаго русскаго человѣка нельзя увлечь фантазіями и утопіями, онъ не оторванъ отъ своей почвы; онъ слишкомъ положителенъ, и здраваго смысла у него несравненно больше чѣмъ воображаютъ лондонскіе агитаторы и ихъ пособнаки. Русскій народъ лучше ихъ знаетъ «что нужно ему» и «что надо дѣлать ему».
Во второмъ нумерѣ Общаго Вѣча Огаревъ идетъ дальше. Въ статьѣ «что надо дѣлать народу», онъ уже предписываетъ ему, какъ ему должно устроиться. Проповѣдникъ мнимой свободы, онъ не предоставляетъ никому свободы подумать о собственныхъ дѣлахъ, которыя народъ знаетъ лучше чѣмъ онъ, но прямо говоритъ: дѣлай такъ, а не иначе. Таковы всегда мнимые поборники народнаго блага. Это деспоты, какихъ а въ Азіи не много бывало. Исторія представляетъ много тому примѣровъ, а явленіе, представляемое теперь маленькими лондонскими деспотами, драпирующимися мантіею ложнаго либерализма — не новое явленіе. Въ третьемъ нумерѣ тотъ же Огаревъ, подъ заглавіемъ: Гоненія за вѣру, разбираетъ: Собраніе постановленій по части раскола, напечатанное въ Петербургѣ. Статья состоитъ изъ выписокъ изъ этихъ постановленій, и между ними разсужденія Огарева, вполнѣ достойныя ахъ автора. Статья еще не кончена, а потому мы не можемъ говорить о ней обстоятельно.
Въ мелкихъ статьяхъ Общаго Вѣча предлагаютъ такія извѣстія, надъ которыми вдоволь нахохочется простонародье, если дойдутъ до него листки г. Кельсіева. Такъ, напримѣръ, извѣстно, что на Нижегородскую ярмарку нынѣшняго года былъ командированъ генералъ фонъ-деръ-Лауницъ для наблюденія за дѣйствіями мѣстной полиціи на ярмаркѣ и въ приволжскихъ губерніяхъ. Мы знаемъ о дѣйствіяхъ генерала Лауница, знаемъ, что первостатейное русское купечество, а также Армяне и подданные бухарскаго эмира благодарили его адресами за охраненіе порядка на ярмаркѣ. Извѣстно и то, что дѣла нынѣшней ярмарки, вопреки ожиданіямъ, были несравненно лучше чѣмъ въ послѣдніе годы. А г. Кельсіевъ говоритъ, что «нижегородскую ярмарку оцѣпили войскомъ, подъ командою генерала Лауница,» что «Нижегородская губернія въ самое рабочее и прибыльное время будетъ раззорена постоемъ, а торговля на ярмаркѣ сгнетена военно-полицейскими притѣсненіями, что «ярмарка, на которую сбиралось купечество и крестьянство со всѣхъ концовъ Россіи, гдѣ торговый человѣкъ и рабочій человѣкъ находили дѣло и прибыль,— ярмарка, которая въ этомъ году безденежья и обѣдненія хотя бы сколько-нибудь да поправила торговыя дѣла и поддержала людей, ее-то именно въ этотъ годъ правительство и вздумало сгубить военною осадой середь мира.» Дѣйствительно, на нижегородскую ярмарку и въ нынѣшнемъ году собиралось купечество и крестьянство со всѣхъ концовъ Россіи и во всѣ концы Россіи разнеслась вѣсть, что дѣла торговыя на ярмаркѣ 1862 года шли лучше чѣмъ въ прежніе годы, что съ генераломъ Лаувицемъ не то что корпуса, но и роты солдатъ не было, что лишняго постоя въ Нижегородской губерніи не было, что никакого осаднаго положенія не было, что больше всего не поздоровилось на ярмаркѣ ворамъ и мошенникамъ, обыкновенно съѣзжающимся къ Макарью; они дѣйствительно были сгнетены и бѣжали съ ярмарки ради самосохраненія, вслѣдствіе чего не было воровства на ярмаркѣ и не слышно было казенной пѣсни {Караулъ.}.
Кому больше повѣритъ русское простонародье: этимъ ли господамъ проживающимъ въ Лондонѣ, или полумилліону своей братіи, бывшей на ярмаркѣ и видѣвшей что тамъ происходило? И повѣритъ ли оно извѣстіямъ, сообщеннымъ Общимъ Вѣчемъ, когда издатели его говорятъ такую наглую ложь, какъ осада ярмарки цѣлымъ корпусомъ войска, раззореніе ярмарочныхъ торговцевъ постоемъ и военно-полицейскими притѣсненіями и проч. Свидѣтелей, что все это умышленная ложь, полмилліона, если не болѣе, людей, собиравшихся на устье Оки со всѣхъ концовъ Россіи.
Ложь и клевета руководятъ перомъ издателей Общаго Вѣча съ перваго нумера. Старообрядцы уже оцѣнили по достоинству обращенное къ нимъ лицемѣрное слово Огарева; не замедлятъ также оцѣнить его и другіе люди изъ простонародія, до которыхъ какимъ бы ни было путемъ дойдетъ Общее Вѣче.
Скачать