Марфа-посадница, или Славянские жёны

Автор: Ковалевский Егор Петрович

Ковалевский Георгий Петрович

(1809 — 1868 гг.).

   Ковалевский — прозаик, путешественник, государственный и общественный деятель, литературный дебют которого — написанная белыми стихами трагедия «Марфа Посадница, или Славянские жёны», посвящённая памяти В. А. Озерова — состоялся в 1832 г. Поняв, что поэтическая и драматическая формы — не его область, писатель переключился на прозу.

   Трагедия Ковалевского бы написана молодым автором в начале его обширной и многогранной деятельности, никогда не ставилась и не переиздавалась.

   Первое действие открывается беседой папских миссионеров Катерини, Мессино и Антонио, обсуждающих далеко идущие планы подчинения православной Москвы Риму при помощи брака новгородской посадницы с польским королём. Между тем в самом Новгороде ширится ропот: еврей Схария с сообщниками распространяют среди православных своё учение, бояре проклинают Марфу за её гордыню и властолюбие. Однако появление Марфы на площади у Святой Софии сопровождается выражением народной любви к ней. Марфа сообщает народу о надвигающейся опасности: московский посол князь Холмский грозит Новгороду войной. Холмский упрекает Марфу в том, что она призывает сограждан к оружию из личной выгоды. В последних словах Марфы содержатся ещё живые воспоминания о любви к Холмскому.

   Действие второе полностью происходит в хижине кудесника Феодосия. Выясняется, что дочь старца Ксения влюблена в Холмского и ожидает здесь тайного свидания с ним. Кудесник притворно соглашается на её брак с Холмским, но втайне хотел бы расправиться с князем. В этом он рассчитывает на помощь Схарии, который просит отдать Ксению ему. После ухода еретика к Феодосию приходит Марфа за толкованием пророческого сна.

   В третьем действии Схария в тереме Марфы предсказывает посаднице её будущее: оказывается, она грезит о царском венце. Приглашённая на совет Марфа обнаруживает своё коварство: она предлагает притворно покориться московскому князю Иоанну и дождаться тем временем литовского войска, обещанного новгородцам вместе с покровительством в обмен на признание власти Литвы. Марфа и почти все бояре присягают на верность Литве.

   Действие четвёртое начинается у могилы Гостомысла, где Марфа требует присяги литовскому королю Казимиру от бояр и народа. В этом же действии подкупленные Феодосием цыганки смертельно ранят Холмского, и тот, умирая, сообщает Ксении о том, что она ещё в детстве обручена с ним. Он рассказывает девушке о мести Феодосия и просит исполнить последнюю волю — подать знак москвичам и поджечь вечевую башню. В пятом действии Ксения выполняет своё обещание; город охватывают пожар и паника, московские войска наступают и захватывают Новгород, гибнет сын Марфы Дмитрий. Не видя иного выхода, отвергая жизнь пленников, с презрением к отступникам Марфа с дочерью бросаются в пламя с горящих городских стен.

   Далее приводятся следующие фрагменты: действие 1, явл. 5 — 6, действие 3, явл. 4., действие 5, явл. 8 — 9.

Марфа-посадница, или Славянские жёны.

Историческая трагедия в пяти действиях, в стихах.

Действие первое.

Площадь в Новгороде.

Явление 5.

   Марфа

   Народ! Друзья! В опасности отчизна,

   Прельщают нас оковами щлатыми,

   Нам цепи шлёт в подарок Иоанн.

  

   Один из народа

   Князь очень щедр, он древнее своё

   Наследие, искупленное златом

   В орде, нам шлёт в подарок! Вот так щедрость!

  

   Марфа

   Они легки, блестят, покуда новы;

   Не тяготят, пленяют боле нас;

   Когда ж ваш пот и кровь заржавят их…

  

   Народ

   И злато, и сребро, и жизнь народа

   Во власти всё твоей, о Марфа, Марфа,

   Не погуби, отечество спаси!

  

   Марфа

   Не погуби, отечество спаси!

  

   Марфа

   Не златом, не стяжанием поносным,

   Но острием меча его искупим!

  

   Народ

   Война и смерть! Война и смерть врагам!

  

   Марфа

   Пускай войдёт посол Москвы строптивой,

   Народ! Ты сам реши свою судьбу;

   А голос мой, как глас гражданки вольной

   И равной вам, сольётся с гласом правды.

   (Сходит с возвышения).

Явление 6.

Те же и Холмский.

   Марфа

   (про себя)

   О Марфа, ободрись, Отчизна гибнет!

   Прочь, прочь любовь, лишь слабых жён удел.

   (К народу).

   Смутились вы от грозных сих речей;

   Иль сладок плен, иль битва вам страшна?..

   Мы не склоняли выи пред Батыем,

   И склоним ли её перед рабом татарским?!

   Стыдись, народ, вот женская рука

   За вас подъемлет первая свой меч;

   Кто духом смел, те вслед за мной стремитесь!

  

   Холмский

   Нет, не за них подъемлешь ты свой меч;

   Скажи: для польз и выгод собственных скорее!

   Сорвав фату с главы крамольной, Марфа,

   Мнишь заменить её венцом державным,

   Мечтаешь им лукавство глупой бабы

   Сокрыть; но верь, не свыкнуться ему

   Ввек с длинными власами; лишь шатнёшься —

   И вмиг венец спадёт с главы неловкой!

   Делинский

   Кто против Бога и великого

   Нова-града, кто против доблестной

   Посадницы?

  

   Несколько человек

   (устремившись на Холмского)

   Погибни, злой крамольник!

   Война, война и гибель злой Москве!

  

   Марфа

   (удерживая народ)

   Остановись, народ!

   (К Холмскому, тихо).

   Прими же жизнь

   От той руки, которую с презреньем

   Отвергнул; нет, не в силах мстить любовь.

  

Действие третье.

Терем Марфы.

Явление 4.

   Марфа

   Когда б венец державный Мономаха

   Был раскалён в горниле ада, о!

   Я и тогда б главу им облачила…

   (В сильном волнении то садится на скамью, то опять встаёт и стремительно ходит взад и вперёд).

   С восторгом… Ах, мученья слабы те,

   Когда меня огнь страшный пожирает;

   Я тлею вся, как угль перегоревший.

   Когда судьба сама ожесточённо

   Не отряхнёт с меня прах низкой доли

   В сей жизни, — о, пусть я умру в сей миг,

   Лишь княжеской короною венчали б

   Моё чело; что б сын Новаграда

   Мог возвестить потомку дальнему:

   Кичливая Москва пред прахом Марвы

   Поверглась ниц! Москва несла её

   Оковы!

   (Помолчав).

   О, я помню грозный день…

   Он заклеймил меня навек позором;

   Одна лишь месть изладит ту печать.

   Я помню день, в который Иоанн

   Родную кровь пролил на Лобном месте;

   Отбызнула на сердце мне та кровь,

   И жжёт меня, отмщеньем распаляя.

   Он, гордый, жизнь мне в поруганье кинул,

   Он даже имя Марфы не честил

   Отмщением своим… Презреть так страшно!

   Но женщина ещё ужасней мстит!

   Ещё другой день униженья помню:

   Как гордо в день тот Софья (Палеолог) в ризах царских

   Перед толпой безумною кичилась,

   Как громко вой колоколов гудел

   Народным кликом в самом Новеграде,

   Ликуя латинянки торжеством!

   А я… А я сама в бессилье горьком

   Дерзнула лишь… презреть её… О Боже!

   Когда б могла в тот миг сорвать убранство

   Венчальное и ложе брачное

   Супругов напитать смертельным ядом!..

   Но вот прошла пора кипящая

   Весны моей, не греет уж любовь,

   Ах, цвет опал, и сердце уж заглохло

   Для счастия; но мщение и слава

   Не стынут в нас и в хладный час зимы;

   Они кипят ещё сильней в груди,

   Подавленной летами… Боже, Боже!

   Когда б могла исхитить скипетр Московский

   И гордую чету низвергнуть в прах!..

   Пусть сгибнет всё за миг бесценный тот!

Действие пятое.

Городские стены.

Явление восьмое.

Марфа и дочь.

   Марфа

   Ты слышишь ли, о дочь, глас погребальный

   Над трупом нашей Родины священной;

   И ты, ты хочешь жить! И ты, ты дочь

   Моя?!

  

   Дочь

   О нет! Умрём, умрём, родная!

  

   Марфа

   Теперь ты дочь моя! Умрём, как жили.

   Прости, прости, священный Новый город,

   Родимая земля, омытая

   И кровью, и слезами предков наших;

   Ты щедро наградила их; в объятьях

   Твоих почиют мирно кости их;

   Ах, сколько раз ты от меня багрилась!

   Не дай же прах мой на чужбине кинуть!

   Не отвергай неблагодарную!

   (Обнимая одной рукой дочь, другой знамя).

   Вот все мои сокровища земные, —

   Прими в родное лоно нас!

  

   Дочь

   И мне

   Ты ласково, родная, улыбалась.

  

   Марфа

   Я знаю, что рука свободного

   Не заметёт мой прах землёй родною;

   Неблагодарная, не взгромоздит

   Кургана векового в память Марфе;

   И самый пепел твердынь Новгородских

   Над мною разметёт кичливый враг;

   И слава дел посадницы Борецкой

   В веках померкнет, стухнет… Горе мне!

   Прими меня!

Явление 9.

Марфа, дружина Иоанна, военачальник, народ новгородский и кудесник.

   Народ

   Остановись же, Марфа!

   Над нами мир и всепрощенье!

  

   Военачальник

   Прощение, устами Иоанна!

  

   Кудесник

   Борецкая, ты счастлива, ты властна

   Свободно умереть: умри!.. А я —

   Я жив… И вот казнь страшная моя!

  

   Народ

   Не покидай, не покидай нас, Марфа!

  

   Марфа

   Изменники! Смеюсь я и над вашей

   Мольбой и презираю вас.

   (Сжимает одной рукой дочь, другою хоругвь и кидается в пламя).

  

   1832 г.

  

  

   Прошёл лишь год после публикации драмы Погодина, и в Петербурге вышла в свет написанная белыми стихами трагедия «Марфа Посадница, или Славянские жёны». Это был первый литературный опыт Г. (Е). П. Ковалевского, в ту пору 23-летнего чиновника, позднее получившего известность как путешественник, историк и прозаик. Трагедия прошла совершенно незамеченной, что подтверждается, в числе прочих, таким фактом. Сохранилось письмо, которое написал Ковалевскому В. А. Жуковский, относившийся к юноше с трогательной нежностью и отеческой заботой. Написано оно было 4 января 1833 г., то есть через считанные месяцы после литературного дебюта Ковалевского, но в обширном послании, затрагивавшем множество тем, это событие даже не упомянуто. Разумеется, ни рецензий, ни постановок не последовало, а сам автор, разуверившись в своих поэтических способностях, в дальнейшем к стихам и драме не обращался.

   Но в историю темы Марфы посадницы трагедия Ковалевского входит, как в высшей степени своеобразный и самобытный факт благодаря бросающемуся в глаза несходству со всем, что писалось о её героине как до, так и после 1932 г. Не приходится сомневаться, что сведения об изображённых в пьесе событиях драматург черпал у Карамзина — другого источника в то время просто не было. Но если драма М. П. Погодина, как профессионального историка, строго следует историческим фактам, то для Ковалевского это условие не было обязательным.

   Насыщая своё творение цветистыми вымыслами и домыслами, он и намерения не имел «воскресить минувший век во всей его истине». Иоанн, которому во всех произведениях о Марфе Посаднице неизменно отводилось одно из центральных мест, который у Погодина, по известным пушкинским словам, «наполняет трагедию. Мысль его приводит в движение всю махину, все страсти, все пружины», у Ковалевского вообще отсутствует. Шелонская битва, утрата Новгородом своей независимости отодвинуты на второй план. Вместо этого разыгрывается фантастическая картина использования Новгорода в заговоре папских миссионеров, имеющем целью подчинение православной Москвы Риму:

  

   Соединить чрез брак посадницы

   Весь Новгород с державой Казимира,

   Закон его, — с законом православья,

   И ринуть их всей силой на Москву,

   В прах разгромить её, простереть длань дружбы

   Властителю несметных орд татар;

   С ним двинуться на турок европейских

   И в Риме, пред лицом святейшим папы,

   Пасть ниц самим: вот воля де владыки.

   (Ковалевский Е. П. «Марфа-посадница», СПб., 1832 г. С. 8).

  

   Отношение новгородцев к Марфе, как его изображает Ковалевский, не однозначно. Бояре выражают к ней открытую неприязнь. В их глазах она — «заблудшая жена», которая

  

   … схватив бразды правленья

   Над градом сим — забыла страшны суд

   И, воспылав гордыней сатанинской,

   Мнит властвовать над рухлым сим скелетом.

   (Там же. С. 18).

  

   Народ же преисполнен к ней любви и доверия. Из его уст слышатся восклицания, выражающие искреннюю надежду. В Марфе они видят спасительницу Новгорода: «И красный мир, и пышный Новый город,

   Как знойная пустыня нам без Марфы».

   Если судить о Марфе по словам, с которыми она обращается к народу, перед нами незыблемая защитница вольного Новгорода, призывающая к беззаветной борьбе с угрозой, исходящей от московского князя.

   Но выясняются неожиданные подробности: посланник Иоанна Холмский, выступающий главным оппонентом Марфы, оказывается был с ней в интимных отношениях, и под покровом политического противостояния кроются достаточно пылкие личные чувства. Когда народ, видящий в Холмском главного врага, устремляется, что бы расправиться с ним, Марфа предотвращает эту расправу.

   Кроме того, Марфа предстаёт как женщина, снедаемая безмерным тщеславием. Когда еврей Схария, колдун и прорицатель, предсказывает ей будущее, она видит себя обладательницей шапки Мономаха и, как выясняется, давно грезит о царском венце. Оставшись наедине, она произносит такой монолог: «Когда б венец державный Мономаха и т. д.».

   Обуреваемая такими стремлениями, она готова предать независимость Новгорода и отдать его под власть Казимира. Когда литовский посол предлагает Новгороду королевское покровительство и войско, при условии признания власти Литвы, Марфа, а по её примеру и почти все бояре, присягают на верность Литве. При этом Марфа проявляет своеобразное коварство: она предлагает на время изобразить перед Иоанном любезность и покорность, что бы выиграть время и дождаться прибытия литовского войска.

   Но все эти ухищрения оказываются тщетны. Московские войска наступают на Новгород, и смертельно раненный Холмский просит влюблённую в него девушку Ксению подать им условный знак — поджечь вечевую башню. Ксения делает это. В городе разгорается пожар и вспыхивает народное смятение. Близится неотвратимая катастрофа. Марфа сопереживает гибели родного города и концу его независимости.

   «Горе мне»! — восклицает она и с этими словами вместе с дочерью бросается в бушующий внизу, под городскими стенами, огонь.

   Трудно заподозрить, что Ковалевский не знал, что в действительности Марфа не погибла, а была отправлена Иоанном в Москву. Вымышленный им финал трагедии должен был усилить трагизм поражения героини, закрепив в сознании читателя её цельный, монолитный и героический образ, дополнительно выявив однозначно сочувственное отношение к ней драматурга.

  

   Первая публикация:

   Ковалевский Г. П. «Марфа-посадница, или Славянские жёны», СПб, «Плюшар», 1832 г. 95 стр.

   Источник текста:

   Погодин М. П. «Марфа, посадница Новгородская», М., «Наука», 2015 г. Серия «Литературные памятники». С. 198 — 204, 321 — 324, 361.