Bibra > Произведения > Все > Перед собранием акционеров

Перед собранием акционеров

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

  

H. А. ЛЕЙКИНЪ.

ГОЛУБЧИКИ
РАЗСКАЗЫ
съ рисунками художника А. И. Лебедева.

Премія къ журналу «Осколки» за 1889 годъ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типо-Литографія Р. Голике, Троицкая улица, No 18
1889.

[]

ПЕРЕДЪ СОБРАНІЕМЪ АКЦІОНЕРОВЪ.

   Въ часъ дня было назначено собраніе акціонеровъ общества подъ фирмою «Рука руку моетъ», а въ двѣнадцать часовъ дня, когда еще артельщикъ только раздувалъ самоваръ, приготовляя чай для угощенія ожидаемыхъ акціонеровъ, директоръ общества Карлъ Матвѣевичъ Бирне былъ уже тутъ какъ тутъ. Бирне выбывалъ изъ директоровъ по очереди. Вновь баллотироваться ему на эту должность было нельзя, вслѣдствіе закона о несовмѣстительствѣ, ибо онъ состоялъ на государственной службѣ, а потому онъ старался поставить на свое мѣсто своего племянника Бориса Михайловича Пустявкина, молодого человѣка, числящагося гдѣ-то по особымъ порученіямъ, состоящаго секретаремъ при какомъ-то благотворительномъ обществѣ, но главнымъ образомъ занимающагося прожиганіемъ жизни по французскимъ ресторанамъ. Бирне явился во фракѣ и со звѣздой. Акціонеровъ еще никого не было, но управляющій обществомъ и секретарь находились уже на мѣстѣ. Они расположились за столомъ у входа въ зало собранія. Первый приготовлялъ книгу для записыванія долженствующихъ явиться акціонеровъ, второй раскладывалъ по кучкамъ баллотировальныя книжки и списки акціонеровъ. Бирне направился прямо къ управляющему и секретарю и подалъ имъ руку.

   — Никого еще нѣтъ, но я нарочно пораньше, началъ онъ.— Какъ вы думаете, пройдетъ нашъ правленскій кандидатъ въ директоры?

   — Это вы про Бориса Михайловича Пустявкина? Не подлежитъ никакому сомнѣнію. Блистательно пройдетъ. Что вы, помилуйте, не безпокойтесь, ваше превосходительство, отвѣчалъ управляющій.— Вѣдь у насъ почти всѣ голоса. Двадцать голосовъ расписано на надежныхъ лицъ, имѣется восемнадцать довѣренностей на сорокъ шесть голосовъ… Довѣренности раздадимъ нашимъ подставнымъ акціонерамъ — вотъ и дѣло въ шляпѣ.

   — Въ шляпѣ-то оно въ шляпѣ, но я боюсь — будетъ ли шляпа на головѣ. Хе-хе-хе.

   Бирне засмѣялся легкимъ смѣшкомъ и присѣлъ около стола.

   — Противная-то партія сильна? спросилъ онъ.

   — Не можетъ она быть сильна. Неоткуда ей взять голосовъ… Вѣдь у насъ всѣ голоса обобраны. Федоръ Ивановичъ Кранкъ хоть и старый человѣкъ, а объѣздилъ всѣхъ нашихъ акціонерокъ, запугалъ ихъ, что ежели онѣ не выдадутъ правленію довѣренностей, то правленіе и дивиденда имъ на акціи не выдастъ.

   — Неужели такъ и говорилъ? Прямо такъ и говорилъ. Помилуйте, что онѣ понимаютъ эти акціонерки? Рѣшительно ничего не понимаютъ. Да вѣдь и въ самомъ дѣлѣ: захотимъ — выдадимъ дивидендъ, не захотимъ — не выдадимъ. Разумѣется, были акціонерки, которыя и упрямились, но тѣмъ онъ посулилъ у кого племянника взять на службу въ контору, у кого знакомаго пристроить.

   — Ловкій человѣкъ! Не только ловкій, а геній насчетъ этого. Умѣнье переговорить, умѣнье подладиться, и наконецъ… Какъ бы это вамъ сказать…

[]

   Управляющій замялся.

   — Не изъ особенно обидчивыхъ?

   — Д-да… Его выгонятъ въ одну дверь, а онъ войдетъ въ другую, — смотришь, вторая-то дверь ужь и удачнѣе… Кстати… Онъ тамъ представилъ счетъ въ двѣсти рублей за конфеты… Къ нѣкоторымъ акціонеркамъ онъ съ бонбоньерками конфетъ являлся. Какъ прикажете эту сумму показать?

   — Запишите въ счетъ убытковъ за агентами. Сколько онъ у насъ жалованья-то, этотъ Кранкъ, получаетъ?

   — Три тысячи рублей…

   — Мало. Надо его поощрить. Конечно, я теперь ничего не могу, теперь я выбываю изъ директоровъ, но если Борисъ будетъ выбранъ…

   — Вы, ваше превосходительство, хоть и выбываете, но вашъ духъ, ваше благотворное вліяніе всегда будетъ парить надъ нами въ правленіи, сказалъ управляющій съ улыбкой и поклонился.

   — Карлъ Матвѣевичъ будетъ какъ бы незримымъ ангеломъ-хранителемъ нашимъ… прибавилъ секретарь и тоже заискивающе улыбнулся.

   — Ну-ну-ну, господа… Нельзя же такъ… возразилъ директоръ.— Конечно, я буду по мѣрѣ силъ и возможности вліять и руководить Борисомъ, если онъ будетъ выбранъ, но…

   — Будетъ выбранъ… Въ этомъ нѣтъ никакого сомнѣнія. Держу десять противъ одного… торжественно произнесъ управляющій.

   Вбѣжалъ Кранкъ — маленькій и худенькій, очень юркій человѣчекъ пожилыхъ лѣтъ. Онъ былъ запыхавшись, наскоро поклонился директору, запустилъ руку въ боковой карманъ, вытащилъ оттуда бумагу и, помотавъ ею въ воздухѣ, сказалъ:

   — Сейчасъ прямо съ извозчичьяго двора! На извозчичій дворъ проникъ и у содержательницы каретъ Расторгуевой отобралъ довѣренность на право голоса. Тоже наша акціонерка. А ужь какъ уламывать-то пришлось! И знаете, чѣмъ уговорилъ? Сказалъ, что правленію понадобятся дежурныя лошади для разъѣздовъ, такъ отъ нея со двора лошадей будемъ брать. Десять рублей даже задатку далъ за лошадей.

   — Но помилуйте, Федоръ Ивановичъ, на что же намъ лошадей? возразилъ директоръ.

   — Очень прекрасно знаю, что намъ лошадей не надо, но что за важность… Завтра лошадей приведутъ, а мы откажемъ, скажемъ, что не надо. И кончится только тѣмъ, что десять рублей пропадетъ. Неужели два-то голоса десяти рублей не стоятъ? Вѣдь у Расторгуевой два голоса.

   — Да я не о деньгахъ.., что вы, помилуйте… Послушайте, вы не стѣсняйтесь, обратился директоръ къ Кранку.— Какіе у васъ были расходы — вы всѣ покажите въ кассу. Въ кассѣ вамъ выдадутъ деньги. Пожалуйста, не стѣсняйтесь. Однако, что же это Пустявкинъ-то? Племянникъ-то мой что же?.. спохватился онъ, взглянувъ на часы.— Перваго половина, въ часъ собраніе акціонеровъ, а кандидата въ директоры нѣтъ. Непремѣнно спитъ до сихъ поръ. Боже мой, какая беззаботность! Однако, Иванъ Иванычъ, прикиньте-ка пожалуйста, сколько у насъ имѣется голосовъ? обратился онъ къ управляющему.

   — Да почти всѣ голоса у насъ. Около трехсотъ голосовъ.

   — То-есть, вы считаете и съ покойниками? Съ голосами умершихъ акціонеровъ.

   — Со всѣми, со всѣми. Да вѣдь кто же знаетъ, что они умершіе? Акціи ихъ пока еще не переведены ни на чье имя, потому что наслѣдники не введены еще во владѣніе. Зачѣмъ же пропадать голосамъ? Покойниковъ у насъ только двое съ пятью голосами. Съ голосами одного покойника явится нашъ служащій Чижиковъ, а съ голосами другого покойника нашъ артельщикъ Никитинъ. Потомъ у насъ есть еще одинъ сибирскій акціонеръ. Живетъ онъ гдѣ-то въ Сибири. У него еще и за прошлый годъ дивидендъ по акціямъ не полученъ… Ну, вотъ и этотъ голосъ можно пустить въ ходъ.

   Управляющій понизилъ тонъ и тихо прибавилъ:

   — Этотъ голосъ мы пристегнемъ кому-нибудь изъ нашихъ московскихъ акціонеровъ, то-есть тѣхъ изъ правленскихъ сторонниковъ, которыхъ мы выписали изъ Москвы.

   Директоръ махнулъ рукой.

   — Ну, дѣлайте какъ хотите. Вы лучше знаете, сказалъ онъ.— Сколько московскихъ-то акціонеровъ пріѣхало?

   — Трое. Да вѣдь нельзя же, надо было выписать… Расходъ не Богъ вѣсть какой! Сюда и обратно по первому классу, по пятидесяти рублей суточныхъ… Дня три проживутъ здѣсь… И тысячи рублей все это не будетъ стоить, а ужь за то мы теперь спокойны. Отчетъ правленія будетъ утвержденъ такъ, какъ угодно правленію, Борисъ Михайловичъ будетъ выбранъ въ директоры, ревизіонная коммиссія будетъ состоять изъ нашихъ, стало-быть долго копаться въ книгахъ не станетъ, а что покажемъ имъ, то и будетъ хорошо. Конечно, мы чисты, но, знаете, все-таки непріятно, когда въ дѣлахъ роются и придираются къ какимъ-нибудь пустякамъ.

   — Господинъ Кранкъ! Знаете ли вы это, что мы порѣшили выбрать васъ въ члены ревизіонной коммиссіи? обратился директоръ къ Кранку.— Хотя вы нашъ служащій по найму, но все-таки вы и акціонеръ, стало-быть имѣете на это полное право.

   Кранкъ поклонился и отвѣчалъ:

   — Постараюсь заслужить ваше лестное для меня довѣріе.

   — Ну, вотъ… Я слышалъ, что вы получаете не вполнѣ удовлетворительное жалованье, такъ вотъ, если племянникъ мой, о которомъ вы такъ хлопочете, будетъ выбранъ въ директоры, то онъ постарается сдѣлать вамъ хорошую прибавку. Однако, что же это онъ, въ самомъ дѣлѣ, до сихъ поръ не ѣдетъ? Три четверти перваго… Черезъ четверть часа акціонеры начнутъ собираться. Да вонъ уже и собираются… Хочетъ баллотироваться, а самого до сихъ поръ нѣтъ. Какое равнодушіе, какая неряшливость!

   Къ столу стали подходить акціонеры. Управляющій и секретарь засуетились около баллотировальныхъ книжекъ. Въ дверяхъ показался и Пустявкинъ, молодой человѣкъ съ русой бородкой на изношенномъ лицѣ и со стеклышкомъ въ глазу.

   — Bonjour, mon oncle! проговорилъ онъ, подходя къ директору и протягивая ему руку.

   — Что жь ты это, братецъ ты мой! встрѣтилъ его тотъ.— Баллотируешься, и вдругъ до сихъ поръ…

   — Проспалъ… Ну, что вы подѣлаете — проспалъ! Вчера мы у Бореля до пяти часовъ… Вы, дядя, ужь очень рано собраніе акціонеровъ-то назначили. Въ часъ… Въ часъ я обыкновенно только встаю съ постели.

   Директоръ поднялся съ мѣста, взялъ племянника подъ руку, отвелъ его въ уголъ и сталъ шептаться.