На святках

Автор: Лейкин Николай Александрович

  

H. А. ЛЕЙКИНЪ.

ГОЛУБЧИКИ
РАЗСКАЗЫ
съ рисунками художника А. И. Лебедева.

Премія къ журналу «Осколки» за 1889 годъ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типо-Литографія Р. Голике, Троицкая улица, No 18
1889.

 []

НА СВЯТКАХЪ.

   Вечеръ на святкахъ въ купеческомъ домѣ средней руки. По комнатамъ ходятъ нѣсколько ряженыхъ въ костюмахъ изъ табачной лавочки, останавливаются передъ гостями и для чего-то рычатъ на нихъ. Дѣвицы взвизгиваютъ и обращаются въ бѣгство. Лишь одинъ ряженый въ черномъ костюмѣ Гамлета, но для чего-то въ ботфортахъ со шпорами и въ рыцарскомъ шлемѣ, слѣдуетъ за товарищами и., измѣняя голосъ въ принужденный басъ, старается остановить ихъ, говоря:

   — Господа! Такъ безобразно, такъ не хорошо. Дѣвицамъ надо говорить комплименты, а не пугать ихъ.

   — Пусть поднесутъ намъ хозяева по чапорушечкѣ, тогда и пугать перестанемъ, а иначе невозможно!.. откликается «разбойникъ» въ красной курткѣ съ золотымъ позументомъ, въ испанскихъ сапогахъ съ раструбами и въ польской конфедераткѣ на головѣ.

   По пятамъ ряженыхъ слѣдуетъ хозяинъ дома, купецъ съ полусѣдой подстриженной бородой, хмурится и говоритъ:

   — Не угощать васъ, а по шеямъ накласть вамъ слѣдовало бы, коли не хотите маски снять и сдѣлать доказательство, кто вы.

   — Увѣряю васъ, Афанасій Кирилычъ, что мы изъ торговаго званія и купеческой націи, а только доказательства нашей личности намъ невозможно сдѣлать въ здѣшнемъ мѣстѣ, распинается за всѣхъ Гамлетъ.— Хоть вотъ сейчасъ умереть, такъ изъ торговой націи.

   — Знаю я эту торговую націю-то! Ходитъ по домамъ да ищетъ, гдѣ что плохо лежитъ.

   — Позвольте-съ… Да вѣдь ужь мы честь честью порѣшили, что вы послѣ всего этого происшествія даже обыскать насъ можете, когда мы будемъ уходить. Мы только танецъ станцуемъ, гостей позабавимъ и уйдемъ.

   — Ну, такъ танцуйте скорѣй, да и съ Богомъ… потому, долго за вами мнѣ слѣдить некогда — я въ карты играю.

   — И слѣдить не надо-съ. Вся ваша движимость будетъ въ цѣлости до капельки. Будьте покойны.

   Худая и тощая таперша въ линючемъ платьѣ и съ прыщавымъ испитымъ лицомъ ударила по клавишамъ разстроеннаго піанино и раздался ритурнель кадрили. Ряженые бросились приглашать дамъ. Дамы бѣгали и скрывались въ другую комнату. Гамлетъ подбѣжалъ къ хозяйской дочкѣ и только что выговорилъ «позвольте васъ просить», какъ та замахала руками и взвизгнула:

   — Нѣтъ, нѣтъ, ни за что на свѣтѣ.

   — Варвара Афанасьевна! Это я-съ… Николай… Бубыревскій приказчикъ, Маркела Емельяныча племянникъ… шепталъ Гамлетъ.— Личности нашей мы предъ вашимъ папашенькой доказать не можемъ, потому — они насъ тогда еще хуже выгонятъ, но вотъ то оное сердоликовое кольцо, которое вы изволили уронить и я поднялъ и храню на память какъ бы на днѣ моря.

   Гамлетъ протянулъ руку и показалъ на мизинцѣ кольцо.

   Дѣвушка вспыхнула и проговорила:

   — Да можетъ быть, вы врете… Вѣдь такихъ колецъ много.

 []

   — Съ мѣста не сойти, трижды сдохнуть.

   — Ну, хорошо, извольте… Только вѣдь другія дѣвицы съ вашими товарищами танцовать не будутъ.

   — А вы ихъ уговорите. Это наши приказчики. Мы всѣ изъ одной лавки…

   — Такъ спервоначалу вы ихъ уговорите, чтобы они не рычали и не пугали дѣвицъ.

   — Я ужь и то ихъ уговариваю, но они малость выпивши и не внимаютъ. Вѣдь ежели они рычатъ, то хотятъ позабавить гостей, чтобы смѣшнѣе выходило, а то они смирные, буянства не сдѣлаютъ.

   Гамлетъ подбѣжалъ къ товарищамъ и началъ шептаться. Тѣ притихли. Хозяйская дочка начала уговаривать подругъ. Тѣ согласились танцовать съ ряжеными. Стали въ пары. Хозяинъ подошелъ къ дочери и пробормоталъ:

   — Танцовать танцуй, но на руки посматривай, чтобы браслетки были цѣлы.

   — Афанасій Кирилычъ! Да неужто мы?.. Ахъ ты, Господи!

   — Ничего. Предупредишь, такъ все лучше. А отъ слова худа не будетъ, отвѣчалъ хозяинъ и отошелъ къ сторонкѣ.

   — Вотъ до чего меня любовный вопль довелъ-съ: чтобы видѣть лицезрѣніе вашей личности и слышать дыханіе вашей груди, я даже на обысканіе своей собственной личности рѣшился… шепталъ дѣвушкѣ Гамлетъ.— Вашъ папашенька думаетъ, что мы воры, и хочетъ обысканіе насъ сдѣлать, когда мы будемъ уходить отъ васъ послѣ всего этого происшествія.

   — Говорите тише… чуть произнесла дѣвушка и потупилась.

   — Вотъ до чего грудной вопль меня довелъ… продолжалъ Гамлетъ.— Двѣ недѣли я уже въ меланхоліи и по ночамъ кроплю мою одинокою подушку слезами.

   — Отчего же это вы такъ?

   — Отъ васъ. Воображеніе вашихъ неземныхъ глазъ не выходитъ изъ памяти.

   — Полноте.

   — Питья и пищи лишился. Одинъ ликъ стоитъ передо мной и ничего больше не вижу.

   — Ахъ, оставьте… Что вы!

   — Я слышалъ, что за васъ послѣ святокъ мусорщицкаго сына Каракулева сватаютъ, что послѣ святокъ и рукобитье будетъ.

   — Оставьте… Бросьте… Не хорошо.

   — Ангелъ небесный души моей! Ужь ежели я проникъ въ вашъ домъ и сдѣлался на одной доскѣ съ воромъ, такъ какъ меня обыскивать будутъ, чтобы я браслетки не укралъ, то долженъ я свое объясненіе сдѣлать.

   — Говорите тише.

   — Я и то на манеръ шептанія зефира. Вотъ въ чемъ дѣло… Тяните ваше сватовство съ мусорщицкимъ сыномъ недѣли три, четыре, а я тѣмъ временемъ въ люди выйду и свою лавку открою. Мнѣ дядя дастъ пять тысячъ на товаръ. Теперь я не смѣю съ суконнымъ рыломъ въ калачный рядъ свататься лѣзть, а тогда совсѣмъ другой антресоль — и я сваху зашлю. Тогда ужь я на хозяйскомъ положеніи буду и, можетъ быть, можно будетъ вашего папеньку уломать. Да?

   — Не знаю. Они очень нравны.

   — Голубушка!

   — Вы лучше отдайте мое кольцо.

   — Ни за что на свѣтѣ. Это мой талисманъ.

   — Танцуйте.

   Таперша ударила по клавишамъ. Затанцовали.