Bibra > Произведения > Все > На паперти

На паперти

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ.

ШУТЫ ГОРОХОВЫЕ
КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2,
1879.

  

НА ПАПЕРТИ.

   Первый зимній мясоѣдъ. Филиповки на носу. Купецъ женится. Вонъ и теперь свадьба. На паперти у церкви столпился народъ всѣхъ мастей и ждетъ пріѣзда невѣсты. Женихъ уже въ церкви. Оттуда неоднократно доносился звонкій басъ пѣвчаго, надсажающагося въ концертѣ жениху.

   — Эхъ голосъ-то! Видно сырой говядинкой покормили!— слышится въ толпѣ.

   — Просто бабью кожу ѣдятъ. Въ аптекѣ продается… А то такъ затылокъ булавкой накалываютъ. Помогаетъ это,— отвѣчаетъ какой-то мастеровой.— Я вотъ, братцы, одному дивлюсь: какъ это можно по нынѣшнимъ временамъ вѣнчаться?

   — А что?

   — Да какже… Теперича Черняевъ… Въ газетахъ ультиматумъ пропечатанъ… и все эдакое… Какая-же послѣ этого можетъ быть демаркаціонная линія у насъ въ Россіи? Теперича три приказа было, чтобъ всѣмъ быть на холостомъ положеніи… На какомъ основаніи, коли ежели даже женатые отъ своихъ бабъ бѣгутъ? У насъ двое мастеровыхъ весь провіантъ прекратили… Ужъ ежели турецкая капитуляція взята на границѣ, то шабашъ! Турки ни въ жизнь не будутъ согласны. Султанъ-бы съ удовольствіемъ на нее наплевалъ, потому у него ихъ сорокъ-сороковъ, да баши-бузукъ не дозволитъ….

   — Ври больше! Замиреніе вышло. Во все это дѣло англійская конференція ввязалась, а она баба ловкая. Она тридцать семь пудовъ лѣвой рукой поднимаетъ.

   — Замиреніе для турки, а баши-бузукъ взялъ да бѣлаго арапа и пригласилъ: «пойдемъ, говоритъ, на разграбленіе». Знаешь, что мнѣ одинъ пожарный разсказывалъ?

   — Ну тебя и съ пожарнымъ-то! Господа, можно въ церковь войдти?..

   — Нельзя, голубчикъ! отвѣчаетъ какая-то женщина.

   — А кто женихъ-то?

   — Купецъ онъ… бутовую плиту ломаетъ; опять-же и лѣсной дворъ у нихъ на Новой канавѣ есть.

   — Какихъ лѣтъ? Бывалъ-ли подъ судомъ или въ походахъ? Какой вѣры?— ломается мастеровой?

   — Да ты я вижу хмѣльной, батюшка, такъ что мнѣ съ тобой разговаривать,— отвѣчаетъ женщина.

   — А автономія у него есть? Отслужилъ-ли онъ свою автономію?

   — Ты меня страшными-то словами не пугай, ничего я тебѣ отвѣчать не буду!

   Женщина плюетъ и молчитъ.

   «Идутъ! Идутъ»?— раздается въ толпѣ.

   Всѣ тѣснятся. Съ мастерового сваливается шапка; онъ хочетъ поднять ее, но роняетъ какую-то даму. Къ церковной паперти подъѣзжаетъ карета, запряженная четверкой. Два гайдука соскакиваютъ съ запятокъ и вынимаютъ изъ кареты сначала мальчика съ образомъ, потомъ невѣсту и наконецъ «поѣзжаную» даму. Дама до того толста, что сразу никакъ не можетъ пролѣзть въ дверцы кареты. Она пробуетъ то правымъ бокомъ, то лѣвымъ, но ей все что-то мѣшаетъ. Въ толпѣ смѣхъ.

   — Вы, сударыня, прежде всего на насъ обопритесь,— предлагаютъ ей гайдуки.— Вы безъ робости…

   — Да выдержите-ли вы меня, голубчики?

   — Будьте покойны, сударыня, мы седьмой годъ этимъ дѣломъ занимаемся…— Ну-съ, высуньте ручки.

   Дама снова пробуетъ лѣвой ногой, правой, выставляетъ руку, но тщетно.

   — Нѣтъ, боюсь,— говоритъ она.

   Къ каретѣ подбѣгаетъ шаферъ и говоритъ:

   — Степанида Васильевна, такъ нельзя-съ, вы рѣшитесь на что-нибудь. Надо какой ни на есть конецъ положить. Вѣдь это мораль, да наконецъ и полиція столько времени стоять не дозволитъ.

   — Вотъ полнотою-то Господь Богъ наградилъ! Бѣда!— восклицаетъ кто-то въ толпѣ.

   — Это, надо полагать, съ пива.

   Къ каретѣ протискивается пьяненькій мастеровой и кричитъ:

   — Позволь, ребята! Слушай команду! Эй, гайдуки! Какъ вы ее въ нутро-то сажали? Вспомни, да такъ и обратно тащи! Мы поможемъ. Ну, навались!…

   Шаферъ всплескиваетъ руками.

   — Вотъ срамота-то! Степанида Васильевна, рѣшайтесь!…— чуть не вопитъ онъ.

   — На кушакѣ ихъ нельзя-ли?…— пристаетъ къ шаферу мастеровой.— Василій, распояшься! А то на возжахъ можно, ваше степенство.

   Шаферъ пихаетъ его въ шею. Мастеровой падаетъ.

   — По какому праву и вдругъ такой альбомъ?— раздается его пьяный голосъ.

   Явившійся городовой тащитъ мастероваго въ сторону. Относительно «поѣзжаной» дамы шаферъ рѣшается на послѣднее средство.

   — Ребята! Что съ ней разговаривать! Бери ее силой!— кричитъ онъ гайдукамъ.

   Раздается визгъ и даму вытаскиваютъ изъ кареты. Хохотъ въ толпѣ усиливается.