Bibra > Произведения > Все > Невский проспект после полуночи

Невский проспект после полуночи

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

Мѣдные лбы.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880

  

НЕВСКІЙ ПРОСПЕКТЪ ПОСЛѢ ПОЛУНОЧИ.

   Давно уже пронеслась цѣлая вереница каретъ съ освѣщенными фонарями, развозя зрителей бэль-этажа и бенуара изъ Александринскаго и Михайловскаго театровъ. Проѣхали рысцей озябшіе жандармы, отбывъ свою службу у театральныхъ подъѣздовъ и помышляя о теплыхъ щахъ. Извощики скопились около трактировъ и ресторановъ, торгующихъ въ ночь, и ломятъ ужъ съ сѣдока «полтинничекъ». Ѣзда болѣе чѣмъ на половину сократилась. Пусто на Невскомъ. По такъ называемой солнечной сторонѣ бродятъ лишь ночныя «барышни» да «стрекачи» и останавливаются группами около уличныхъ фонарей. Слышна нѣмецкая рѣчь въ перемежку съ русской. Звонко раздается ругань стрекача. Свѣту на «солнечной сторонѣ» на половину убавилось, ибо магазины заперты и въ окнахъ газъ потушенъ. Только перчаточники и торгуютъ. Значитъ сегодня маскарадъ.

   Двѣ продрогшія барышни «шлифуютъ панель» и встрѣчаютъ третью.

   — Берта, gehe nach Hause, dein любовникъ ist gekommen! говоритъ одна изъ нихъ.

   — Да, да, бѣги скорѣй. Онъ чуть хозяйку изъ-за тебя не побилъ, прибавляетъ вторая.— Призывали дворника и гнали вонъ да нейдетъ.

   — Aber der hat дворникъ на чай gegeben и послалъ тебя искать.

   — Это телеграфистъ-то, что ли?

   — Онъ, онъ. Схватилъ полѣно въ кухнѣ да на Марью Карловну… Орѣховъ тебѣ принесъ и бутылку коньяку.

   — Подождетъ, не великъ баринъ.

   Къ извощицкой компаніи около Доменика подъѣзжаетъ извощикъ.

   — Присосѣдиться къ вамъ да хоть за пятіалтылный съ почину свезти. Совсѣмъ нонѣ незадча насчетъ сѣдоковъ.

   — Не порть цѣну. Мы закруглили, чтобъ меньше трехъ гривенниковъ коня не стегать.

   — Чудакъ-человѣкъ, да я безъ почину. Съ фатеры выѣхалъ прямо къ театральному разъѣзду, да на полтинѣ продорожился и безъ сѣдока простоялъ. Хозяинъ золъ какъ чортъ. Привезу мало выручки, драться будетъ. И такъ ужъ у него сегодня лихачскимъ санямъ номеръ на затылокъ ставили, а сани новыя, туляковскія. Самъ знаешь, на лихачѣ купецъ да юнкарь ѣздитъ, такъ нешто ему лестно съ заплатой?

   — Что говорить, купцу съ юнкаремъ само собой пустота нужна. Эхъ, краличка, вотъ прокатилъ бы за полтинничекъ на шведочкѣ!

   — Молчи, желтоглазый! огрызается ночная барышня.

   — А ты береги штукатурку. Смотри, карналинъ потеряла!

   Вышелъ пьяный изъ ресторана.

   — Извощикъ, къ Синему мосту въ маскарадъ.

   — Шесть гривенокъ, сударь, положьте.

   — Хлебалъ ли ты щи то сегодня?

   — Даже съ гарниромъ пользовался. За два двугривенныхъ изволь свезу.

   Пьяный, покачиваясь, идетъ по тротуару.

   — Не кидайте, баринъ, окурочка-то, я докурю, говоритъ ему одинъ изъ извощиковъ.

   — Какой это баринъ! Просто шестерка изъ трактира. Нешто хмѣльные господа станутъ на сорокъ копѣекъ обижаться.

   — Я шестерка? вскрикиваетъ баринъ.— Анъ врешь! Видалъ ты, что я арбузы съ кипяткомъ подаю? Ахъ, ты гужеѣдина!

   — Молчи, лизоблюдъ! Ну, съ салфеткой не стоишь, такъ около бильярда съ машинкой трешься.

   — Въ какомъ трактирѣ? А ну-ко выпали!— напираетъ на извощика пьяный.

   — Вы тутъ чего?— подскакиваетъ закутанный въ башлыкъ городовой.— Иди, иди съ Богомъ! проталкиваетъ онъ пьянаго.

   — Куда идти, коли я въ маскарадѣ хочу свое удовольствіе справлять. Извощикъ, въ маскарадъ!

   — И на своихъ двоихъ доѣдешь!

   — Слышалъ, господинъ городовой? Какую такую онъ имѣетъ праву? Окромя того, онъ меня за лакея призналъ и говоритъ: шестерка. А я себѣ хочу костюмъ и маску покупать.

   — И такъ никто не узнаетъ. Иди, иди своей дорогой.

   Двѣ нарумяненныя.

   — Ну что, не попала въ маскарадъ?

   — Два часа на подъѣздѣ продежурила. Никто билета не далъ. Сколько времени-то потеряла! Здѣсь-бы гуляла, такъ ужъ давно была бы съ кавалеромъ.

   — Я говорила тебѣ, что нынче народъ скупъ сталъ.

   — И попала-бы въ маскарадъ да двугривеннаго не было, а то кухонный мужикъ предлагалъ чернымъ ходомъ провести.

   — Нонѣ тоже и въ маскарадѣ-то ой-ой! Только развѣ пьяна напьешься, а хорошаго гостя куда трудно найти.

   Изъ Караванной выплыла еще барышня, остановилась около фонаря и разсматриваетъ бумажку.

   — Надулъ таки, мерзавецъ, а вѣдь какъ заливалъ! «У меня, говорятъ, двое лакеевъ и пара рысаковъ на конюшнѣ», а самъ рублевую бумажку…

   На извощикѣ ѣдетъ пьяный купецъ и клюетъ носомъ.

   — Эво, сколько кильки-то ревельской пошло!— киваетъ извощикъ на тротуаръ, чтобъ развлечь купца.

   — Гдѣ килька?— прочухивается купецъ.— Постой маленько около фонаря. Я сойду и половлю.

   — Поѣзжайте-ко, сударь, лучше домой. Что вамъ? Поди, жена дома ждетъ.

   — А я женѣ на зло. Постой! Какъ ты могишь не слушать мою команду? У меня становая жила отъ ѣзды разболѣлась и я долженъ отдохнуть.

   Извощикъ останавливается около тротуара. Купецъ, не сходя съ саней, вынулъ изъ кармана двугривенный и кричитъ: «цыпъ, цыпъ, цыпъ!» Къ нему подходитъ городовой.

   — Безобразно, господинъ, поѣзжайте своей дорогой. Ну, что вы встали? говоритъ онъ.

   — А коли безобразно, то бери меня! Дѣлай свою обязанность и шабашъ! Волоки въ участокъ.

   — Зачѣмъ намъ васъ брать, коли вы и такъ доѣдете — А можетъ и не доѣду — значитъ ты и тащи! Присягу помнишь — ну, и дѣйствуй! Кажинный долженъ свою присягу знать. Нѣтъ, братъ, мы кутузки не боимся. У насъ самъ господинъ приставъ ребенка крестилъ.

   — Пошелъ извощикъ!

   — Нѣтъ, стой! Господинъ городовой! Вдарь меня! Вдарь по уху! Звиздани!

   — Зачѣмъ-же мнѣ тебя бить, коли ты ничего не сдѣлалъ?

   — А можетъ и сдѣлалъ! Можетъ быть, я въ ночной тишинѣ нарушеніе спокойствія?

   — Мы не видали этого. Пошелъ извощикъ!

   — Стой! Господинъ городовой, неужто ты не можешь мнѣ даже по шеѣ награжденіе сдѣлать? Ну, тронь по затылку, тронь!

   — Такой обстоятельный купецъ въ енотѣ и по затылку проситъ! Ай-ай ай! стыдитъ его городовой.

   — И обстоятельный да прегрѣшенія велики! А можетъ быть я человѣка убилъ? О! Боже очисти насъ грѣшныхъ!

   — Нечего здѣсь молиться-то! Дома помолишься; поѣзжай.

   — А ты ткни меня въ загривокъ за человѣка-то — вотъ я и поѣду да еще мерси скажу, потому мало еще по грѣхамъ нашимъ, давно ужъ мы Бога забыли! Такъ не ткнешь?

   — Не ткну, не ткну. Ну, тя въ болото! машетъ рукой городовой.

   Извощикъ поѣхалъ.