Bibra > Произведения > Все > Щенки, ковер и орган

Щенки, ковер и орган

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

Мѣдные лбы.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880

  

ЩЕНКИ, КОВЕРЪ И ОРГАНЪ.

   Въ газетахъ было напечатано: «продаются по ненадобности щенки лягавой породы, персидскій коверъ и органъ. Тутъ же молодая особа желаетъ управлять хозяйствомъ у пожилаго одинокаго человѣка». Адресъ — тамъ-то и тамъ-то. Петербургъ великъ. Нашлись и желающіе купить вещи. Первой явилась пожилая барыня. Ей отворила грязная кухарка, высморкалась въ передникъ, и посмотря на нее съ ногъ до головы, сказала:

   — Ждите, сударыня, обратно. Нечего вамъ покупать. Здѣсь дураковъ ищутъ.

   — То-есть какъ это? А я хотѣла коверъ для мужа…— недоумѣвала та.

   — Коверъ тутъ только приманка… Да и наконецъ вы дама, а здѣсь мужчинъ-дураковъ ищутъ.

   — Но это ничего не значитъ. Ежели хорошій персидскій коверъ, то я настоящую цѣну дамъ.

   — И смотрѣть не стоитъ-съ. Вѣдь все равно вы жениться не можете или къ примѣру интригу подводитъ? А наша хозяйка мужчинскаго интереса ищетъ.

   — Ахъ, такъ вотъ что здѣсь! Ну, скажите на милость, а я съ Петербургской стороны! Близко-ли мѣсто въ Коломню, къ Михаилу Архангелу! Я жаловаться буду. Я пришлю мужа. Онъ статскій совѣтникъ и такъ твоей хозяйкѣ задастъ, что въ лучшемъ видѣ!

   — Мужа вашего мы примемъ-съ. Пускай приходятъ-съ. Они мужчины.

   — Тьфу ты, окаянная! Даже и мужа прислать нельзя. Пожалуй, придетъ и застрянетъ на цѣлый день, а тамъ и проторитъ дорожку!— плюнула барыня и начала уходить.

   Кухарка хотѣла запирать за ней дверь. По лѣстницѣ поднимался отставной военный въ форменной фуражкѣ и съ длинными усами.

   — Не затворяй, милая! Здѣсь лягавые щенки продаются? крикнулъ онъ.

   — Здѣсь, пожалуйте. Только у насъ всего одинъ щенокъ да и тотъ съ переломанной лапой.

   — Вотъ такъ происшествіе! А публикуете: щенки! Можно ли покрайней мѣрѣ видѣть молодую особу, желающую управлять хозяйствомъ у одинокаго человѣка?

   — Можно-съ. Извольте войти въ гостиную.

   Отставной военный ловко сбросилъ съ себя шинель, поправилъ воротникъ мундира и вошелъ въ гостиную. Въ гостиной, полулежа на диванѣ, сидѣла въ сѣромъ капотѣ съ розовыми бантами рыхлая женщина внушительныхъ размѣровъ и среднихъ лѣтъ, держала въ рукахъ книжку кверху ногами и дѣлала видъ, что читаетъ.

   — Ахъ!— вскрикнула она и вскочила съ дивана.

   — Пардонъ, но я желалъ-бы видѣть лягавыхъ щенковъ. Кстати, не вы-ли та особа, которая желаетъ занять мѣсто у холостяка? спросилъ военный.

   — Щенковъ у меня нѣтъ, всѣ распроданы, а особа я.

   — А я старый холостякъ. Извините меня, но что-же понуждаетъ васъ покинуть собственный рай для созданія чужаго рая?

   — Прошу покорно садиться. Вотъ видите-ли: я не привыкла жить въ одиночествѣ.

   — Изволите недавно вдовѣть? Мадамъ вдова?

   — Да…— замялась хозяйка.— Я по своей эмансипаціи была знакома съ однимъ армяниномъ, но онъ уѣхалъ на Кавказъ.

   — Ахъ, онъ мерзавецъ! И покинулъ безъ средствъ къ существованію?

   — Онъ оставилъ мнѣ квартиру вотъ съ этой обстановкой и при отъѣздѣ подарилъ на память щенка съ переломанной лапой, коверъ персидскій и органъ.

   — Подлецъ! Развѣ можетъ благородный человѣкъ такъ бросать прекрасную дѣвицу въ безпомощномъ видѣ, среди разврата обширной столицы?

   — Захотѣли вы искать нынче благородства! Уже послѣ армянина призрѣла я одного молодаго телеграфиста, почти юношу… Я подарила ему мѣховое пальто, часы съ цѣпочкой, халатъ и бисерную ермолку съ кисточкой, и что же онъ сдѣлалъ? Онъ укралъ у меня брилліантовую браслетку и серебрянную сахарницу и теперь глазъ ко мнѣ не кажетъ.

   — Скажите, какая ракалія!

   — Но изъ этого вы не должны заключать, чтобы я была совсѣмъ безъ средствъ. Я съ вами буду, какъ съ благороднымъ человѣкомъ, откровенна. Вы чашку кофію, полковникъ, не хотите-ли?

   — За откровенность — откровенность. Отъ кофію увольте, а дайте лучше рюмку водки и кусокъ чего-нибудь солененькаго. Ваше имя, отчество?

   — Дина Васильевна.

   — А я отставной ротмистръ Растягаевъ. Прошу любить да жаловать, Дина Васильевна.

   — Мавра! Принеси сюда графинчикъ водки и очисти селедку!— крикнула хозяйка кухаркѣ и продолжала:— Но изъ этого, говорю, вамъ не слѣдуетъ заключать, чтобъ я совсѣмъ была безъ средствъ. Купецъ Разшивинъ, онъ торгуетъ на Калашниковой пристани хлѣбомъ, такъ вотъ онъ положилъ на мое имя пять тысячъ и онѣ цѣлы. Вотъ скажу вамъ извергъ-то былъ! Бывало, ни съ того, съ ни сего схватитъ за косу въ хмѣльномъ видѣ, сядетъ на стулъ съ колесиками и говоритъ: «вези меня». Да еще подтяжками начнетъ подстегивать.

   — Ахъ, онъ протобестія!

   — Добрѣйшей души человѣкъ былъ: но ужъ очень драчливъ, и я сама его бросила. Браслетку, вотъ что телеграфистъ укралъ, онъ мнѣ подарилъ. А браслетка шестьсотъ рублей…

   — Позвольте, сударыня, теперь мнѣ быть вашимъ защитникомъ… Такъ какъ-же насчетъ управленія хозяйствомъ-то?

   — Не знаю ужъ право…— замялась хозяйка.— Это я такъ публиковала въ разсѣяніи чувствъ.

   — Понимаю-съ. Вы желали-бы лучше, чтобы кто нибудь принялъ у васъ бразды правленія? Я готовъ-съ, ежели не противенъ, но предупреждаю: кромѣ деревяннаго дома на Выборгской сторонѣ и пенсіона, у меня ничего нѣтъ. Будемъ помогать другъ другу. На пять тысячъ можно табачную лавку открыть. Согласны вы?

   — Такъ вдругъ нельзя. Говорятъ, съ человѣкомъ надо пудъ соли съѣсть, чтобъ узнать его. Знаете что: сначала мы недѣльку другую по клубамъ поѣздимъ и приглядимся другъ къ другу. У меня былъ одинъ знакомый маіоръ, но какъ я бывало упаду въ обморокъ, сейчасъ онъ меня изъ графина водой поливать, а потомъ нагайкой…

   — О нѣтъ, я нрава кроткаго. У меня двѣ слабости: гитара и трубка табаку.

   Подали водку. Военный налилъ рюмку, чокнулся съ графиномъ и сказалъ:

   — За здоровье Дины Васильевны! Не смѣю васъ принуждать къ употребленію онаго-же, такъ-какъ женскій полъ пьетъ больше виноградное.

   — Нѣтъ, я и очищенной рюмочку пропускаю, но только передъ ѣдой. Сейчасъ я велю себѣ пива подать. Мавра! Подай сюда бутылку пива!

   Въ это время раздался звонокъ и вслѣдъ за симъ послышался въ прихожей возгласъ: «органъ-бы намъ!»…

   Въ гостиную вошелъ кудрявый рыжеватый купецъ среднихъ лѣтъ и въ длинномъ сюртукѣ.

   — Желаемъ здравствовать,— сказалъ онъ.— Органчикъ любопытно-бы видѣть. Ежели изъ русскихъ пѣсенъ онъ нажариваетъ, то денегъ не пожалѣемъ.

   — Проданъ органъ. Я его купилъ, отчеканилъ военный.— Пошелъ вонъ!

   — То-есть, какъ это: пошелъ вонъ?— спросилъ купецъ.— Здѣсь разная публикація была. Можетъ быть я мамзель къ себѣ въ экономки нанять хочу?

   — И мамзель я нанялъ. Ну, на лѣво кругомъ, маршъ! Дубина!

   — Полегче, баринъ! Что больно куражишься! Мы сами съ усами!— всталъ въ угрожающую позу купецъ.

   — Ну!— крикнулъ военный, и вскочивъ съ мѣста, сверкнулъ глазами и сжалъ кулаки.

   — Тьфу ты! Провалиться тебѣ!— плюнулъ купецъ и выскочилъ въ прихожую.

   — Протоканалія!— произнесъ ему вслѣдъ военный, и обратясь къ хозяйкѣ, сказалъ:— Вотъ видите, какой я защитникъ хорошій! За мной, какъ за каменной стѣной…

   — Мерси васъ…— отвѣчала хозяйка.— За ваше здоровье!

   И чокнулась съ нимъ стаканомъ пива.