Bibra > Произведения > Все > Депутация

Депутация

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

Мѣдные лбы.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880

  

ДЕПУТАЦІЯ.

   Къ высокопоставленному лицу явилась депутація отъ какой-то дальней столичной окраины благодарить за разрѣшеніе чего-то. Всѣ помѣстились въ пріемной залѣ и ждали выхода лица. Тутъ былъ купецъ въ мундирѣ и съ двумя медалями на шеѣ, отставной военный въ мундирѣ безъ погоновъ и въ орденахъ — очень древній старикъ, мѣщанинъ въ новомъ синемъ кафтанѣ, застегнутомъ на всѣ крючьки и съ простроченной елкой на груди, пожилой фрачникъ изъ ходатаевъ по дѣламъ, купецъ въ длиннополомъ сюртукѣ и чиновникъ въ вицъ-мундирѣ, выбрившій себѣ ради торжественнаго случая подбородокъ, губы и щеки до болячекъ. Всѣ сидѣли и разговаривали шопотомъ. Бойчѣе всѣхъ держалъ себя ходатай по дѣламъ, котораго товарищи звали «адвокатомъ».

   — Псой Калистратычъ, ты не пяться къ двери, когда онъ выйдетъ, а прямо слѣдуй за нами. Подойдемъ мы, подходи и ты сзади насъ,— говорилъ мѣщанину адвокатъ.

   — Да ужъ буду стараться, какъ слѣдоваетъ. Господи! который разъ все одно и тоже говорите!— отвѣчалъ мѣщанинъ.— Неужто мы не люди?

   — Нѣтъ, я къ тому, что человѣкъ-то ты дикій. Знаете что, господа: высморкаемтесь мы теперь всѣ, чтобъ говорить свободнѣе, а то спроситъ о чемъ нибудь, начнешь отвѣчать, и вдругъ сморкаться захочется, такъ неловко, предложилъ адвокатъ.

   — Что-жъ, высморкаться завсегда можно,— отвѣчалъ мундирный купецъ и досталъ платокъ.

   Полѣзли и остальные въ карманы за платками

   — Только ужъ пожалуста не всѣ сразу сморкайтесь, а по одиночкѣ, остановилъ адвокатъ.— А ежели хоромъ, то вѣдь это на военный оркестръ будетъ похоже. Не хорошо. Арсеній Игнатьичъ, вы какъ всѣхъ старше, то и начинайте первый,— обратился онъ къ военному.

   — Я никогда не сморкаюсь. Развѣ разъ въ недѣлю,— отвѣчалъ тотъ.— У меня носъ чистый.

   — А я такъ сморкнусь. При табакѣ нельзя безъ этого. Я раза три въ часъ,— сказалъ адвокатъ и проигралъ носомъ фіоритуру съ помощью платка.— Псой Калистратычъ, не забудь и ты, а то у тебя всегда носъ залегши и ты такъ сопишь непріятно.

   Мѣщанинъ всталъ съ мѣста и началъ выходить изъ залы.

   — Куда-жъ ты?— спросилъ его мундирный купецъ.

   — А на лѣстницу. Платка-то я съ собой не захватилъ, такъ думаю тамъ… А здѣсь неловко.

   — Какая-же ты депутація, коли безъ платка! Ну, ступай!

   — Теперь, господа, вопросъ вотъ въ чемъ,— опять началъ адвокатъ.— Надѣвать мнѣ бѣлыя перчатки или не надѣвать? У меня есть! чищенныя, правда, но есть.

   — Я думаю, что лучше безъ перчатокъ, отозвался военный!— А то что-жъ это: вы будете въ перчаткахъ, а мы безъ перчатокъ. Я вотъ себѣ перчатокъ съ шестьдесятъ втораго года не покупалъ.

   — Арсеній Игнатьевичъ, вы какъ военный человѣкъ, должны это знать. Въ какой рукѣ мнѣ лучше трехъ-уголку держать: въ лѣвой при шпагѣ или въ правой?— спрашивалъ мундирный купецъ.

   — По гражданскому положенію, кажется, въ правой.

   — Но какъ-же я тогда буду разговаривать? Правая рука должна дѣйствовать при разсужденіи свободно.

   — Вамъ и не нужно, Иванъ Евстигнѣичъ, разговаривать. Вѣдь мы порѣшили, что говорить буду я одинъ, перебилъ его адвокатъ.

   — Зачѣмъ-же мы тогда сморкались?

   — А это на всякій случай, ежели онъ спроситъ, сколько у васъ дѣтей, какихъ лѣтъ, гдѣ учатся. Тогда отвѣчайте.

   — Но какъ-же я безъ дѣйствія правой руки покажу какого роста мои дѣти? Лѣвой, такъ я не лѣвша.

   — До этого дѣло не дойдетъ. Ульянъ Калинычъ, да ты, Бога ради, не спи. Вѣдь здѣсь не дома.

   Купецъ въ длинномъ сюртукѣ дѣйствительно, сидя на стулѣ, клевалъ носомъ.

   — Да что-жъ подѣлаешь, коли сморило, но только я не сплю,— отвѣчалъ тотъ, позѣвывая.

   — Не робѣете?— спросилъ отставной военный мундирнаго купца.

   — Ну, вотъ! Это ужъ я шестому генералу представляюсь. Мнѣ не въ первой. Да вѣдь они ничего… Они не только всегда смирные при пріемѣ, но даже ласковые. Только смотрятъ всегда такъ пронзительно, словно хотятъ узнать что у тебя внутри. А вы?

   — Еще бы мнѣ-то робѣть! Я, батюшка, самому свѣтлѣйшему представлялся и даже въ Зимнемъ дворцѣ въ Егорьевъ день обѣдалъ. Что-же это Псой Калистратычъ пропалъ? Ушелъ на лѣстницу и пропалъ.

   — Дѣйствительно, господа, надо сходить за нимъ и позвать его,— отозвался до сихъ поръ молчавшій чиновникъ.— А то вѣдь онъ, пожалуй, сейчасъ тамъ дружбу съ сторожами да съ курьерами заведетъ. Начнетъ съ ними курить изъ одной папироски и уронитъ достоинство депутаціи. Ульянъ Калинычъ, сходи за нимъ и приведи его, обратился онъ къ купцу въ длинномъ сюртукѣ.— Только смотри, самъ-то не пропади.

   Купецъ двинулся.

   — Нашли ужъ кого послать! упрекнулъ адвокатъ.— Мелочнаго лавочника! Этотъ сейчасъ начнетъ ундеровъ про войну распрашивать. У него въ лавочкѣ это самое любезное дѣло.

   — А вотъ ежели черезъ минуту не вернутся, такъ я ихъ обоихъ за шиворотъ притащу,— отвѣчалъ военный.

   — Это тоже уронъ депутаціи будетъ,— проговорилъ мундирный купецъ.— Что тогда сторожа подумаютъ! Что это у васъ лицо-то? спросилъ онъ чиновника.— Даже кровь сочится.

   — А это я думалъ почище побриться. Сначала въ цирюльнѣ выбрился, а потомъ усумнился, что нечисто, и началъ дома собственноручно бриться, да и перерѣзался. Руки дрожатъ. Какъ хотите, а вѣдь онъ все-таки по нашему вѣдомству значитъ мнѣ служащему человѣку начальникъ.

   — Знаете что? Отъ васъ водкой пахнетъ. Вы-бы закусили чѣмъ нибудь.

   — Ой!? А я всего одну маленькую.

   — Тутъ не одной пахнетъ.

   — Ну, двѣ. Да вѣдь какія рюмки-то! Наперстки. И не пилъ-бы, но для храбрости. Какъ хотите, вѣдь вотъ ужъ самъ въ чинѣ коллежскаго ассессора, имѣю Станислава, а не могу видѣть полнаго генерала безъ трепета. Чѣмъ бы заѣсть.

   — Дайте сторожу двугривенный и пусть онъ вамъ за мятными каплями сбѣгаетъ.

   — Такъ я пойду и пошлю. Не лучше-ли жаренаго?

   — Тогда сторожъ прямо догадается, что вы винный запахъ будете заѣдать. А мятныя капли — ну, развѣ не могъ у васъ животъ заболѣть съ перепугу?

   — Идите, идите, да присылайте тѣхъ двухъ мерзавцевъ,— сказалъ адвокатъ.— А то вдругъ выдетъ онъ и вся депутація разбѣжалась. Господи! Ужъ не послали-ли они тамъ за пивомъ.

   — А что вы думаете? отъ нихъ, при ихъ сѣромъ не невежествѣ, станется. Вѣдь они совсѣмъ безъ цивилизаціи,— сказалъ мундирный купецъ и поправилъ медали на шеѣ.

   Мѣщанинъ въ кафтанѣ со сборами и купецъ въ длиннополомъ сюртукѣ явились.

   — Гдѣ-же вы пропадали? И не стыдно это вамъ!— упрекнулъ ихъ адвокатъ.

   — Дѣло такое было,— отвѣчали они ему и шепнули что-то на ухо.

   — Ну, то-то. А ужъ я думалъ, что вы за водкой тамъ посылали.

   — Оборони Богъ! Что намъ водка? Мы послѣ депутаціи лучше вдвое выпьемъ.

   — Да вотъ что, господа: Бога ради вы не суйтесь разговаривать. А то вѣдь вы сейчасъ такое словоизверженіе: «вы наши, а мы ваши». Что тутъ хорошаго въ этихъ словахъ? Одно невѣжество.

   — А я ужъ скажу послѣ васъ, заявилъ военный.— У меня десятокъ такихъ чувствительныхъ словъ придумано, что и вамъ даже ими носъ утру.

   — Вы можете. Вы все таки интеллигентный человѣкъ европейской культуры.

   Дверь кабинета распахнулись. Оттуда выскочилъ чиновникъ съ портфелемъ.

   — Идетъ! Идетъ! послышалось со всѣхъ сторонъ.— Но гдѣ же нашъ Иванъ Ивановичъ?

   — Я, господа, теперь еще разъ сморкнусь,— сказалъ мундирный купецъ.

   — Сходите за Иваномъ Ивановичемъ-то! Или вотъ онъ. Не надо!

   — Я бумагой зажевать винный запахъ, отвѣчалъ чиновникъ.

   — Держите ротъ закрывши и дышите однимъ носомъ, тогда ничего не будетъ! Самъ идетъ!

   Въ дверяхъ показалась особа.