Bibra > Произведения > Все > Купец окрутился

Купец окрутился

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

Мѣдные лбы.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880

  

КУПЕЦЪ ОКРУТИЛСЯ.

   Январь. Сезонъ Свадебъ. Купецъ «окрутился» и справляетъ свадебный пиръ у кухмистера. Вотъ онъ во фракѣ и бѣломъ галстухѣ сидитъ за обѣденнымъ столомъ, рядомъ съ своей новобрачной, но не веселъ и то и дѣло похлебываетъ изъ бокала. Это среднихъ лѣтъ мужчина, въ усахъ и завитый въ буклю. Его подруга жизни — совсѣмъ безцвѣтная личность съ забитымъ взглядомъ — наклонилась и смотритъ въ тарелку. Противъ новобрачныхъ сидятъ тятенька и маменька невѣсты — оба древняго суздальскаго письма: лики съ морщинами по уставу и колеръ темный безъ румянца. Музыканты жарятъ увертюру изъ «Калифа Багдадскаго», давъ волю трубамъ и барабанамъ. Супъ отъѣли, за здоровье новобрачныхъ уже пито, понесли заливное съ «фокусомъ». Новобрачный нарушилъ форму заливнаго и изъ середины его вылетѣлъ живой воробей и сѣлъ на люстру, въ чемъ и заключался фокусъ. Гости радостно вскрикнули и стали слѣдить за воробьемъ, а новобрачный пробормоталъ сквозь зубы:

   — Нѣтъ, ужъ мнѣ теперь не вырваться, какъ этому воробью. Шабашъ! Окрутился!..

   — Что ты говоришь, зятюшка? нагнулся къ нему черезъ столъ отецъ невѣсты.

   — Ничего-съ, проѣхало! Ругаю себя, что чудеснѣйшаго дурака сломалъ.

   — Да что ты, что ты! Сказалъ, не обижу насчетъ приданаго и не обижу.

   — Этого мало намъ, тятенька, что вы не обидите. Еще-бы вы меня обижать вздумали! А вы не сулите намъ журавля въ небѣ, а пожалуйте синицу въ руки.

   — Завтра пріѣдешь съ визитомъ къ намъ и все получить.

   — По нашему это буки-съ! Въ сговоръ вы сказали — завтра, въ дѣвичникъ — завтра, вчера — завтра, сегодня опять завтракомъ кормите, а намъ ужъ пора и пообѣдать.

   — За здоровье батюшки новобрачной Трифона Матвѣевича и матушки Матрены Андреевны! возгласилъ басомъ бульдогообразный офиціантъ.

   Музыканты заиграли тушъ, гости забили ножами въ тарелки. Кто-то крикнулъ «ура». Отецъ новобрачной протянулъ бокалъ къ новобрачному. Тотъ чокнулся и сказалъ:

   — Не слѣдовало и пить-то по настоящему за ваше здоровье. Надувать ловко умѣете.

   — Да чего ты въ самомъ дѣлѣ?.. Далъ слово, что дамъ все обѣщанное и дамъ. Слово купца Андронова — законъ!

   — Слово купца Андронова — тьфу! Обѣщали четырьмя божьими милосердіями по четыре фунта благословить, а благословили двумя, да и въ двухъ-то двухъ фунтовъ серебра нѣтъ. Салопъ чернобурыхъ лисицъ сулили, а дали красныхъ и чернобурымъ воротникомъ только подкрасили. Сулили самоигральные фортепьяны, а гдѣ они? Да и въ мебели-то, вмѣсто шелковаго баркана, на ситцѣ отъѣхали.

   — Григорій Кузьмичъ, умоляю васъ, оставьте! шепчетъ новобрачная.

   — Зачѣмъ оставлять? Вѣдь мнѣ васъ цѣлую жизнь кормить придется, значитъ долженъ я себѣ состраданіе сдѣлать, огрызнулся новобрачный.

   — Ну, полно, помиримся, выпьемъ, приставалъ отецъ.

   — Выпить я выпью, но только для того чтобъ пьяну напиться, а ваше слово — тьфу!

   — Будь покоенъ, завтра я тебѣ все до копѣечки выложу.

   — Но отчего же не сегодня-съ? Вѣдь вамъ стоитъ только за голенищу слазать, и я успокоюсь.

   — Да пойми ты, что у меня билеты въ банкѣ на храненіи.

   — Можно и безъ билетовъ обойтиться: взялъ въ табачной вексельной бумаги и написалъ документъ по предъявленію. Тогда у меня и улыбки появятся.

   Хлопъ! и женихъ опрокинулъ себѣ въ утробу стаканъ хереса. Двѣ тетки новобрачной покачали головами.

   — Вы чего, кувалды, гирями-то на куляхъ качаете! Свое пью, а не ваше. Съ вашей стороны три посула и два стула въ приданое получилъ.

   — Ахъ, Боже мой! вскрикнули тѣ.— Господи помилуй! Какія слова!..

   — Вотъ это такъ, грѣхи замаливать насчетъ тятинкина обмана и ярыжничества ваше дѣло, а гирями на куляхъ качать — атанде, оставьте!

   — Гриша, Гриша, главное не безпокойся. И фортепьяны отдамъ, но нельзя все вдругъ… Домъ у меня есть, но вѣдь отъ дома не откусишь.

   — Вексель, говорю, пожалуйте. Съ нимъ покрайности я васъ всегда припереть могу. А то выманили вы меня изъ приказчицкаго чина: женись на моей дочкѣ, я тебя выведу въ люди, и вдругъ такой коленкоръ!

   Офиціанты понесли козу съ позолоченными рогами на третье блюдо. Гости со стороны новобрачной не ѣли козы и зашептались.

   — Ну ужъ, что ужъ!.. Нешто возможно православнымъ купцамъ такую ѣду подавать? послышалось у нихъ.

   — Вы чего цыганите, тятенькина свора? Надуть съумѣли по басурмански, а ѣсть хотите по православному. Лягушками, по настоящему, васъ накормить слѣдовало бы.

   — Ахъ, ахъ, какая необразованность въ своемъ составѣ! И это въ день свадьбы!

   — А послѣ свадьбы помеломъ васъ всѣхъ погоню!

   Но тутъ оркестръ грянулъ маршъ и заглушилъ слова. Отецъ полѣзъ въ бумажникъ.

   — На тебѣ пятьсотъ рублей въ задатокъ, только не безобразь, протянулъ онъ новобрачному черезъ столъ деньги.

   — Мерси. Съ паршивой собаки хоть шерсти клокъ. На пятьсотъ рублей мы вашимъ гостямъ и учтивости подпустимъ.

   — Да развеселись ты! Завтра все получишь.

   — Тогда завтра и улыбки на лицѣ своемъ покажу.

   — За здоровье дядюшки Вакула Матвѣевича и тетушки Анфисы Поликарповны! снова возглашаетъ офиціантъ.

   — Чокнись съ дядей и теткой невѣсты-то. Вѣдь онъ мнѣ братъ благоутробный.

   — Тьфу! Вотъ ему чоканье! Пусть благодаритъ Бога, что я его чѣмъ другимъ не чокнулъ.

   — Да уймись ты! Ну, постой, я у брата еще триста рублей возьму и тебѣ передамъ, только чокнись съ нимъ.

   — За триста рублей извольте, а даромъ — ни-ни!

   Отецъ новобрачной принесъ новобрачному еще триста рублей и сунулъ въ руку. Тотъ чокнулся, съ подошедшими къ нему дядей и теткой.

   — Теперь четыре тысячи двѣсти, тятенька, за вами, окромя фортепьянъ.

   — Завтра, завтра все до копѣечки получишь.

   — Уповаемъ на вашу цыганскую совѣсть, но ежели не получу — дѣтище ваше въ моихъ рукахъ: хочу съ кашей ѣмъ, хочу — масло пахтаю, дровъ и лучинъ изъ нея нащиплю.

   Новобрачная заплакала.

   — Ахъ, срамъ какой! всплеснула руками ея мать.— Дай ты ему хоть еще пятьсотъ рублей, обратилась она къ мужу.— Вѣдь у тебя есть съ собой.

   — На, подавись! сунулъ новобрачному отецъ еще пятьсотъ рублей.

   — Деньгами, тятенька, не давятся. Онѣ какъ бланманже проходятъ. Еще пятьсотъ съ костей долой. Три тысячи семьсотъ за вами!

   — За здоровье батюшки крестнаго Парфена Мироныча! рявкнулъ офиціантъ.

   Отецъ новобрачной вздрогнулъ:

   — Гриша, Гриша! Христа ради, ему не согруби. Вѣдь это мой главный кредиторъ. Обидится, такъ задавитъ меня, шепталъ онъ.

   — Пошарьте еще за голенищей, авось найдется. Тогда не согрублю.

   — Ей-ей, двѣ трешницы и одна синявка остались.

   — Посбирайте у гостей на бѣдную невѣсту да ужъ меньше тысячи и не несите.

   — Гриша, пощади!! Конфузу ужъ больно много. Вексель у меня есть на Макара Савельева. Онъ человѣкъ вѣрный. Его возьми. Вексель на тысячу четыреста пятьдесятъ.

   — Съ вашимъ бланкомъ такъ давайте! Идите скорѣй въ офиціантскую и ставьте бланкъ.

   Бланкъ написанъ. Вексель врученъ новобрачному.

   — Двѣ тысячи триста за вами. Пятьдесятъ рублей за учетъ проценты беру, проговорилъ новобрачный и заоралъ пьянымъ голосомъ:— Батюшка кресный Парфенъ Миронычъ, ура!

   — Видишь, сколько у насъ честности-то! хоть отбавляй! хвастался отецъ новобрачной.

   — Еще-бы, коли я васъ за шиворотъ взялъ. Да не больно бахвальтесь. Настоящую-то честность завтра еще увидимъ. За вами все таки двѣ тысячи триста. Давайте-ка триста для ровнаго счета. Тогда ровно двѣ тысячи будетъ. Займите у братца. А то я сейчасъ слѣдующему здоровью въ бороду наплюю.

   — На триста. Пусть они поперегъ глотки у тебя застрянутъ!

   — Застрянутъ, такъ не провалятся и цѣлѣе будутъ.

   Оркестръ жарилъ «Фенелу». Офиціанты понесли ананасное желе съ горящимъ огаркомъ внутри.

   — Тятенька, я намѣренъ скандалъ удрать, ежели вы мнѣ сейчасъ остальныхъ двухъ тысячъ не отдадите! заявилъ совсѣмъ уже пьяный новобрачный.— Пошарьте у дяденьки въ карманѣ. Не найдется-ли у него еще векселька подходящаго. Съ парочкой бланковъ чудесное дѣло, ежели отъ него и отъ васъ!

   — Мерзавецъ ты, мерзавецъ!

   — Вы-то ужъ очень прекрасный человѣкъ! Ни сальныхъ свѣчей не ѣдите, ни стекломъ не закусываете. На артиста я самъ художникъ. Пожалуйте, пока изъ за стола не вышли…

   Вексель нашелся и врученъ.

   — Ну, теперь квиты, окромя фортепьянъ и прочаго. Позвольте разцѣловаться и съ вами, и съ маменькой, и съ дяденькой, и съ папенькой крестнымъ, а опосля всего этого кричите «горько», такъ я и супругу мою три раза въ уста чмокну.

   Новобрачный обнимался съ родственниками новобрачной. «Горько!» кричали они. Онъ поцѣловалъ и новобрачную. Гости задвигали стульями. Свадебный обѣдъ кончился. Новобрачный получилъ деньги сполна.