Bibra > Произведения > Все > Читатель газет

Читатель газет

Автор: Лейкин Николай Александрович

Скачать

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

НЕУНЫВАЮЩІЕ РОССІЯНЕ

РАЗСКАЗЫ И КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2
1879

  

Читатель газетъ.

   Часъ четвертый дня. Въ трактиръ средней руки входитъ среднихъ лѣтъ чиновникъ, въ вицъ-мундирѣ и съ значительно подержаннымъ портфелемъ подъ мышкой.

   — Виссаріону Потапычу!— протягиваетъ онъ руку буфетчику, и положивъ портфель на буфетъ, звонко сморкается въ красный фуляровый платокъ.

   — Все-ли въ добромъ здоровьи, Иванъ Иванычъ?— спрашиваетъ его буфетчикъ, принимая отъ стоящаго около служителя марки и засыпая въ чайникъ чай. Какъ живете-можете?

   — Ничего, ничего, по маленьку. Вотъ только поясница что то… и чиновникъ, закинувъ руки назадъ, упирается кулаками въ поясницу.

   — А вы-бы въ баньку, да тепленькимъ керосинцемъ…

   — Гдѣ тутъ! До бани-ли намъ, до керосину-ли? Вонъ портфелище-то какъ набитъ! Все это спѣшная работа. Домой несу. Засяду на ночь, да до утра. Эхъ, грѣхи наши тяжкіе! Ахъ, ты служба, служба!— вздыхаетъ онъ и озирается по сторонамъ. А у тебя и сѣсть негдѣ. Всѣ столы заняты.

   — А вотъ тутъ около буфета на стуликъ пожалуйте. Я вамъ и столикъ велю маленькій подать.

   — Ну, и отлично. Да вѣдь и я, братъ, не за какими-нибудь разносолами зашелъ, а просто газеты почитать, да рюмочку выпить. Нельзя ужъ безъ рюмочки, а то скажешь: «вотъ лѣшаго гостя принесло! Газеты читаетъ, а ничего не потребляетъ».

   — Нельзя намъ такого головнаго воображенія про хорошихъ гостей имѣть,— отвѣчаетъ буфетчикъ. Вы гость постоянный: сегодня ничего не выпьете, завтра сторицею нагоните.

   — Насыпь-ка поскорѣй рюмочку. Только ужъ хорошенькую, кадетскую. Одну вѣдь пить буду. Вотъ такъ. Чудесно. Ухти!

   Чиновникъ вкладываетъ въ пасть рюмку и опрокидываетъ ее.

   — И какъ это только люди пить могучъ эдакую мерзость?— продолжаетъ онъ, проглотивъ и сморщившись, и ищетъ на буфетѣ чѣмъ-бы закусить. Вотъ жена меня все бранитъ,— говоритъ онъ, прожевывая бутербродъ съ тешкой,— зачѣмъ я передъ обѣдомъ хожу въ трактиръ газеты читать. «Купилъ-бы, говоритъ, у разнощика газеты, да и читалъ-бы дома», а я ей въ отвѣтъ: «Милая моя, я экономію соблюдаю; теперь я приду въ трактиръ, я выпью съ бутербродомъ на гривенникъ, а газетъ начитаю на полтину». И въ «Иллюстраціи» картинки посмотришь, и «Будильникъ» поглядишь, и «Стрекозу» — все за тотъ же гривенникъ. А у разнощика только «Голосъ» съ «Новымъ Временемъ» купить и то четырнадцать копѣекъ,— значитъ, все-таки, четыре копѣйки убытку. А нынче безъ политики нельзя. Нельзя вѣдь?

   — Какъ возможно безъ политики, соглашается буфетчикъ.— Къ тому-же теперича ужасти, что пишутъ. Даже такъ, можно сказать, что ничего и не разберешь.

   — Нѣтъ, разобрать-то можно. Туманно, это правда, но все-таки… Однако, пора и почитать. Вели-ка дать мнѣ «Голосъ».

   Чиновникъ усаживается за маленькій столикъ около буфета. Буфетчикъ звонитъ мальчика.

   — «Голосъ» Ивану Иванычу,— приказываетъ онъ.— Да живо поворачивайся! Нечего въ носу то ковырять. Вишь, брюхо-то отростили, черти! Наказаніе нынче съ народомъ, Иванъ Иванычъ.

   Мальчишка бѣжитъ и черезъ нѣсколько времени возвращается съ «Новымъ Временемъ».

   — «Голосъ» читаютъ-съ, а вотъ «Новое Время»,— предлагаетъ онъ чиновнику.

   — Ну тебя въ болото съ «Новымъ Временемъ»! еще ослѣпнешь. Удивительная у нихъ печать: словно слонъ брюхомъ по газетѣ ползалъ — ничего не разберешь. Посмотри, нѣтъ-ли тамъ » Петербургскихъ Вѣдомостей».

   — И «Вѣдомости» читаютъ-съ,

   — Ну, я подожду.

   Чиновникъ сидитъ и отъ нечего дѣлать внимательно смотритъ на муху, перелетающую на буфетѣ съ бутерброда на бутербродъ. Проходитъ минутъ пять. Его пробираетъ зѣвота. Онъ чешетъ затылокъ и крякаетъ.

   — Эхъ, была не была! Брызни-ка еще рюмочку,— обращается онъ къ буфетчику. Хотѣлъ одну выпить, ну, да ужъ вторую. Все равно, дома передъ обѣдомъ пить не буду.

   — Ничего, разойдется,— ободряетъ чиновника буфетчикъ.

   — Знаю, что разойдется, да вотъ спѣшныя бумаги сегодня вечеромъ переписать надо. Чтобъ завтра къ утру. Мальчикъ, посмотри-ка тамъ «Голосъ», не освободился-ли?

   Чиновникъ пьетъ.

   — «Голосъ» купецъ какой-то читаетъ,— возвращается съ отвѣтомъ мальчикъ.

   — Что онъ наизустъ его вздумалъ учить, что-ли? Сунь ему вмѣсто «Голоса» «Полицейскія Вѣдомости». Вѣдь ему все равно. По крайности прочитаетъ, кто обанкрутился. Это чтеніе для него болѣе подходящее.

   — Нельзя, Иванъ Иванычъ,— отвѣчаетъ за мальчика буфетчикъ. Это купецъ обстоятельный.

   Чиновникъ опять остается безъ чтенія. Сидитъ и барабанитъ пальцами по столу.

   — Подъ Плевно-то читалъ?— обращается онъ къ буфетчику. Османа-то пашу совсѣмъ кольцомъ окружили. Одно вотъ: подкрѣпленія къ нему сквозь нашу кавалерію прорвались.

   — Дѣла!— протягиваетъ буфетчикъ. Тутъ какъ-то читали у насъ, что турки-то съ отчаянія пить начали. Теперь раненыхъ плѣнныхъ, такъ вмѣсто госпиталя для вытрезвленія отправляютъ.

   — Запьешь,— вздыхаетъ чиновникъ и косится на буфетъ.— Со скуки это. Наплюй-ка мнѣ еще рюмочку, раздражается онъ. Не хотѣлъ ужъ пить, да такъ. Все равно, послѣ обѣда всхрапку хорошую задамъ, а тамъ бумаги писать. Число-то хорошее, христіанское: три. Мальчикъ, посмотри, не отчитали-ли тамъ «Голосъ»!

   Чиновникъ пьетъ третью рюмку.

   — «Голосъ» читаютъ-съ,— докладываетъ мальчикъ.

   — Ахъ, анафемы! горячится чиновникъ.— Ну, принеси хоть «Новое Время». Можетъ быть, сегодня получше напечатано. Да, братъ Виссаріонъ Потапычъ,— обращается онъ къ буфетчику.— Съ одной стороны это даже лучше, что турки пьянствовать начали. Человѣчнѣе будутъ. Пьяненькій — онъ всегда чувствительнѣе. Посмотри, иной напьется, такъ какъ плачетъ. А то ужъ у нихъ такія, звѣрства пошли, такія!…

   Чиновникъ отираетъ слезу.

   — Кто какъ-съ… Иного водка въ чувства вгоняетъ, иного чтобъ чужой физіономіи бомбардировку нанести.

   — Это вѣрно. Бомбардировка… бомбардировка… У меня вотъ въ животѣ что то бомбардировка идетъ. Съ утра я, признаться, чувствовалъ, какъ-бы какое-то сжиманіе. Думаю, вотъ полечиться. Насыпь-ка еще рюмочку, да съ перечкомъ, знаешь, и бальзамнику прибавь. Одно вотъ боюсь, что спѣшныя бумаги къ утру… Директоръ даже сказалъ: «Пожалуйста, Иванъ Иванычъ».

   — Ничего, выспитесь послѣ обѣда, ободряетъ его буфетчикъ.— Вѣдь ежели-бы ради пьянства, а то лечитесь, животъ у васъ болитъ. Ради немощи, я полагаю, и самъ директоръ разрѣшаетъ.

   Чиновникъ пьетъ.

   — Мальчикъ! что-же ты мнѣ «Новое Время»? кричитъ онъ.— Полъ-часа жду.

   — «Новое Время» читаютъ-съ. Сидятъ и въ одной рукѣ «Новое Время» держутъ, въ другой «Голосъ».

   — Возьми у него. Скажи, что двѣ газеты сразу читать нельзя.

   — Боюсь-съ. Такіе изъ себя страшные они,— отвѣчаетъ мальчикъ.

   — Кто такой? Опять вѣрно купецъ наизусть учитъ?

   — Нѣтъ-съ, военный. Усы, какъ у налима.

   — Что мнѣ военный! Я самъ могу завтра-же быть военнымъ. Гдѣ онъ? Я самъ пойду! горячится чиновникъ.

   — Иванъ Иванычъ, оставьте! Ну, что ссориться? Охота! Погодите маленько, останьтесь, останавливаетъ его буфетчикъ.

   — Ну, хорошо, я останусь; только пусть мнѣ, наконецъ, хоть «Русскій Міръ» принесутъ.

   Чиновникъ садится.

   — Фу, какъ взбѣсить человѣка могутъ!— говоритъ онъ. Сердце словно выскочить хочетъ. Вотъ, думалъ, тихо, мирно почитаю газеты, а тутъ, извольте видѣть! Налей-ка мнѣ еще рюмку!

   Пьетъ.

   — «Русскій Міръ» читаютъ-съ, а вотъ не угодно-ли «Стрекозу», приноситъ мальчикъ.

   — Что мнѣ въ твоей «Стрекозѣ»! Я ее вчера еще чуть не насквозь проглядѣлъ’ и прочиталъ. Мнѣ политическую газету надо. Я хочу телеграммы о дѣйствіяхъ нашихъ братьевъ… Живо!

   Языкъ чиновника начинаетъ заплетаться.

   — Поищи ты тамъ хоть «Биржевыя Вѣдомости» или «Сынъ Отечества»,— говоритъ мальчику буфетчикъ.

   — Что мнѣ «Сынъ Отечества»! Тамъ Христа ради старыя извѣстія по банямъ сбираютъ. «Голосъ» мнѣ нужно. Господи! Только раздражаютъ человѣка. Понятное дѣло, что, явясь домой, я начну ругать жену.

   — Сейчасъ вамъ принесутъ, Иванъ Иванычъ, «Биржевыя». Успокойтесь.

   Бьетъ четыре часа.

   — «Биржевыя» читаютъ-съ, докладываетъ мальчикъ. Все лежали, а какъ я подошелъ, подрядчикъ одинъ и взялъ.

   — Чортъ, лѣшій! Тащи сюда скорѣй хоть «Правительственный Вѣстникъ»!— кричитъ буфетчикъ и съ размаху даетъ мальчишкѣ подзатыльника.

   — Ну, что я теперь, спрашивается, буду дѣлать, Виссаріонъ Потапычъ?— совсѣмъ уже пьянымъ голосомъ говоритъ чиновникъ. Приду домой, жена спроситъ: что Сулейманъ-паша, что Плевна, что Малая Азія? а я ничего не знаю. Одно остается сказать «пардонъ», или прямо въ ухо.

   — Сейчасъ вамъ принесутъ «Правительственный Вѣстникъ», утѣшаетъ его буфетчикъ.

   — «Правительственный Вѣстникъ» тоже читаютъ-съ,— снова докладываетъ мальчикъ.

   — Что? Ахъ ты, курицынъ сынъ! Иди карауль «Голосъ»! Что у тебя, Потапычъ, за безпорядки!

   — Нельзя-съ, помилуйте! Не по два-же номера покупать. Теперича каждый интересуется. Вотъ ежели-бы по утру пришли,— всѣ газеты были свободны.

   — Ну, что я теперь женѣ скажу! А купить газеты — вечеромъ читать некогда, спѣшныя бумаги. Налей-ка съ горя еще рюмочку.

   Бьетъ половину пятаго часа. Чиновникъ пьетъ рюмку водки и окончательно хмѣлѣетъ. Онъ начинаетъ дремать.

   — Фу, Боже мой, какъ сонъ клонитъ, еле бормочетъ онъ. Дай-ка еще рюмочку. Авось полегче будетъ.

   Рюмка выпита. Молчаніе. Пробило пять часовъ.

   — Пожалуйте «Голосъ». Тамъ кончили читать.

   Чиновникъ спитъ. Буфетчикъ начинаетъ его будить.

   — Иванъ Иванычъ, безобразно! Ступайте домой. У васъ спѣшныя бумаги. Завтра придете, расплатитесь за водку и почитаете. Я для васъ и сегодняшнія газеты сохраню. Посади его, Ванюшка, на извощика.

   Чиновникъ, шатаясь и поддерживаемый мальчикомъ уходитъ.