ДМИТРИЙ ДМИТРИЕВИЧ МИНАЕВ
(1835-1889)
ТЬМА
(Байрона)
I had a dream, which was not all a dream.
Я видел сон, но сном он будто не был.
Угасло солнце в небе неподвижном
И звезды без лучей, без блеска, сбившись
С своих орбит носились; льдяной глыбой
Земля висела в мгле немой; над миром
День не вставал, одни сменялись зори:
Объяты ужасом, как тени, мрачно
В чаду пылающих костров без мысли,
Без страстей бродили люди; все сердца
Слилися в вопль, в одну мольбу о свете.
Вот вспыхнула земля: дворцы и храмы,
Селенья, города — пылали. Люди
Их подожгли, чтоб не остаться в мраке
И у пылающих жилищ, толпами
Сходились, чтоб узнать в лицо друг друга;
Был счастлив тот, кто у жерла волкана
Клочек земли найти мог для приюта;
Тоскливый страх — вот все, что было в мире:
Зажгли леса, но пламя с жадной силой
Их истребляло в пепельные груды:
Мгновенный блеск — и снова царство мрака.
При зареве трепещущих пожаров,
Как призраки, в борьбе теней и света,
То здесь, то там людей вставали группы.
Те — робко ползали в слезах, без звука,
Закрыв глаза; с улыбкой дикой там
В конвульсиях, сжав голову руками,
Сидели люди тупо; с хриплым воплем
Иные бегали, в кострах угасших
Напрасно раздувая чахлый пламень,
Глядели в небо — темно было небо —
Могильный кров скончавшегося мира.
И с скрежетом зубов, с проклятьями, в пыли
Крутились, выли люди; птицы с криком
На землю пали, билися, не смея
Взмахнуть крылом и дикий зверь стал робок,
И змеи ползали в толпе, с шипеньем,
Не смея жалить, — их душили люди
И пожирали. Стихшая на время
Резня опять зажглась; ценою крови
Обед голодным покупался; дико
Друг друга каждый бегал, чтоб трапезу
Свершить кровавую. Любви не стало
В сердцах людей; лишь смерти страх и голод
Мучительный, палящий всех томили
И рвали внутренность. Неумолимо
Вставала смерть — и вымирали люди,
И трупы их лежали без могилы.
Полуживой глодал скелет собрата,
Как дикий зверь хрипя; голодной стаей псы
В куски рвали тела своих хозяев;
Лишь пес один, над трупом измозженным
Стоял, как страж, упорно защищая
Его от псов, людей остервенелых,
Лишь он один, из всей голодной стаи
Над трупами кровавыми издохшей
Забыл о голоде, и с слабым лаем,
С протяжным воем руку трупа долго
Лизал, ласкал, лег рядом с ним и — умер.
Громадный город вымер весь; лишь двое
Еще спаслись от смерти, но то были —
Враги. И подползли они к божнице,
В погасший пепел где, нахально, в грудах
Вещей священных сброшены обломки.
Руками тощими напрасно теплый пепел
Враги, стеная, разрывали; в напряженье
Последних сил — их слабое дыханье
Огонь раздуло в пепле; пламя скудно
Сверкнуло раз — и два: враги взглянули
В лицо друг другу, вскрикнули и пали
Без жизни. Вид их был так мертво-страшен,
Измучен голодом, что, не узнав врага
Один в другом, они упали мертвы
От отвращенья оба:
Мир опустел.
Могучий, шумный мир — немой могилой стал
Без жизни, времени, растений — глыбой
Холодной. Всюду мрак, хаос!.. Озера,
Моря, и океан — сковались смертью
Неумолимой, неподвижной, мрачной
И их покой ничто не возмущало.
Лишь гнили корабли в морях; их мачты,
Обломками гнилыми рассыпаясь,
Не шевелились в мертвой бездне моря;
Зачахли волны, замерли приливы
С тех пор, как месяц скрылся с небосклона;
Ветр не дышал в эфире неподвижном,
И туч не стало; мрак вставал отвсюду:
Весь мир был — тьма, и тьма была всем миром.
Дмитрий Минаев.
— Впервые: Русский мир, 1860, 28 сентября, No75. С.168-169;
То же (с разночтениями): Думы и песни Д.Д.Минаева:
СПб.: Издание типографии В.Головина, 1863. С.43-45;
В сумерках. Сатиры и песни Д.Д.Минаева. Издание В.И.Аристова. СПб.: В тип<ографии> А.Траншеля, 1868. С.120.