Смерть Валленштейна

Автор: Чюмина Ольга Николаевна

Скачать

Фридрихъ Шиллеръ

Смерть Валленштейна

Трагедія въ 5 дѣйствіяхъ

Новый переводъ П. И. Вейнберга и О. Н. Чюминой

Собраніе сочиненій Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ II. С.-Пб., 1901

OCR Бычков М. Н.

http://az.lib.ru

Дѣйствующія лица

Валленштейнъ.

Октавіо Пикколомини.

Максъ Пикколомини.

Терцки.

Илло.

Изолани.

Буттлеръ.

Ротмистръ Нейманъ.

Полковникъ Врангель, посланный шведами.

Гордонъ, комендантъ Эгера.

Майоръ Гвралдинъ.

Деввру, капитанъ арміи Валленштейна.

Макдональдъ, капитанъ арміи Валленштейн; шведскій капитанъ.

Депутацля кирасировъ.

Бургомистръ Эгера.

Сени.

Герцогиня Фридландь.

ГрафиняТерцки.

Тэкла.

Дѣвица Нейбрунъ, приближенная принцессы.

Фонъ-Розенбергъ, шталмейстеръ принцессы.

Драгунъ.

Слуги. Пажи. Народъ.

Мѣсто дѣйствія въ трехъ первыхъ дѣйствіяхъ Пильзенъ, въ двухъ послѣднихъ Эгеръ.

ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Комната, устроенная для астрологическихъ занятій и уставленная глобусами, картами, квадрантами и другими астрономическими инструментами. За открытой занавѣской видна ротонда, въ которой изображенія семи планетъ, каждое въ углубленіи, странно освѣщенномъ. Сени наблюдаетъ звѣзды. Валленштейнъ стоитъ передъ большою черною доской, на которой нарисована планетная система.

ЯВЛЕНІЕ I.

Валленштейнъ. Сени.

Валленштейнъ.

Довольно на сегодня, Сени. День

Ужъ занялся, и Марсъ надъ этимъ часомъ

Господствуетъ. Сойди. Для наблюденій

Теперь уже не время. Ну, пойдемъ.

Узнали мы довольно.

Сени.

Ваша свѣтлость,

Позвольте мнѣ полюбоваться

Венерою. Теперь какъ разъ она

Взошла и на востокѣ точно солнце

Сверкаетъ.

Валленштейнъ.

Да, теперь она къ землѣ

Приблизилась и дѣйствуетъ на землю

Всей силою.

(Разсматривая рисунки на доскѣ).

О, благодатный видъ!

Вотъ наконецъ великая тріада

Сошлась въ своемъ союзѣ роковомъ,

И звѣзды благодатныя, Юпитеръ

Съ Венерою, берутъ въ свою среду

Коварнаго, губительнаго Марса,

И стараго виновника всѣхъ золъ

Служить мнѣ заставляютъ. Онъ мнѣ долго

Враждебенъ былъ, и долго все пускалъ

Отвѣсно или косо въ квадратурѣ

Иль въ противостояніи, свои

Багровые лучи въ мои планеты,

Мѣшая благотворнымъ силамъ ихъ.

И вотъ теперь онѣ преодолѣли

Стариннаго врага и плѣннымъ въ небѣ

Ведутъ его ко мнѣ.

Сени.

И этимъ двумъ

Свѣтиламъ благодатнымъ никакая

Зловредная звѣзда ужъ не грозитъ.

Старикъ Сатурнъ теперь cadente domo,

Безсиленъ и безвреденъ онъ.

Валленштейнъ.

Сатурнъ,

Владыка надъ таинственнымъ рожденьемъ

Вещей на днѣ земли и въ нѣдрахъ духа

И правящій всѣмъ, что боится свѣта,—

Не царствуетъ уже. Прошла пора

Раздумывать, соображать. Господство

Блистающій Юпитеръ получилъ,

И дѣло тьмы влечетъ онъ въ царство свѣта

Могучею рукою. Все велитъ

Мнѣ дѣйствовать немедленно, покамѣстъ

Еще горитъ счастливая звѣзда

Надъ головой моей: вѣдь въ сводѣ неба

Движенье безпрерывное.

(Стукъ въ двери).

Стучатъ.

Взгляни, кто тамъ.

Терцки (за дверью).

Откройте.

Валленштейнъ.

Это Терцки…

Что тамъ за спѣхъ? Мы заняты…

Терцки.

Прошу тебя. Ни на одну минуту

Откладывать нельзя.

Валленштейнъ.

Открой ему.

(Сени отворяетъ дверь и уходитъ; Валленштейнъ задергиваетъ занавѣску передъ ротондой).

ЯВЛЕНІЕ II.

Валленштейнъ. Графъ Терцки.

Терцки.

Ты знаешь ли уже? Онъ арестованъ,

Онъ Галласомъ ужъ выданъ въ Вѣну.

Валленштейнъ.

Кто,

Кто арестованъ, выданъ?

Терцки.

Тотъ, кто нашей

Всей тайною владѣетъ, знаетъ всѣ

Переговоры наши и съ Саксоньей

И съ Швеціей, чрезъ руки чьи все шло…

Валленштейнъ (отступая).

Конечно не Сезина? Да отвѣть же,

Скажи, что нѣтъ.

Терцки.

Онъ именно. Его

Схватили на дорогѣ къ Регенсбургу

Агенты графа Галласа, давно

Слѣдившіе за нимъ въ его поѣздкахъ.

Онъ везъ съ собой весь мой пакетъ депешъ

Къ Арнгейму, Кински,Турну, Оксенштирну —

И это все теперь у нихъ въ рукахъ,

Открыто имъ все сдѣланное нами.

ЯВЛЕНІЕ III.

Прежніе. Входитъ Илло.

Илло (къ Терцки).

Онъ знаетъ?

Терцки.

Да.

Илло (Валленштейну).

Ну, что жъ, ты и теперь

Надѣешься, что можетъ императоръ

Съ тобою помириться и тебѣ

Вернуть свое довѣріе? Да если бъ

Дѣйствительно отъ плановъ всѣхъ своихъ

Отрекся ты — то вѣдь ему извѣстно,

Что замышлялъ ты сдѣлать. Нѣтъ, теперь

Идти впередъ ты долженъ; невозможно

Тебѣ назадъ вернуться!

Терцки.

Противъ насъ

У нихъ въ рукахъ такіе документы,

Которые не опровергнешь…

Валленштейнъ.

Лжешь!

Моей руки — ни строчки.

Илло.

Да? И что же,

Ты думаешь — все то, что онъ, твой зять,

Велъ именемъ твоимъ, тамъ не поставятъ

На счетъ тебѣ? Шведъ всѣ его слова

Бралъ за твои, а въ Вѣнѣ брать не будутъ

Твои враги?

Терцки.

Ни строчки не давалъ

Ты письменно,— а вспомни, какъ далеко

Ты заходилъ въ своихъ бесѣдахъ устныхъ

Съ Сезиною! А будетъ онъ молчать?

И если онъ твоею тайной можетъ

Спасти себя, то станетъ развѣ онъ

Ее хранить?

Илло.

Какъ этого и самъ ты

Сообразить не хочешь! И теперь,

Когда для нихъ не тайна, какъ далеко

Ужъ ты зашелъ — скажи, чего ты ждешь?

Въ своихъ рукахъ держать начальство дольше —

Тебѣ нельзя; его сложивши, ты

Погибнешь безвозвратно.

Валленштейнъ.

Щитъ мой — войско.

Оно меня не кинетъ. Что бы тамъ

Имъ ни было извѣстно,— власть держу я

Въ своихъ рукахъ, и это проглотить

Придется имъ. А если я представлю

Ручательство имъ въ вѣрности своей,

То ужъ совсѣмъ довольными казаться

Они должны.

Илло,

Да, армія — твоя.

Въ минуту настоящую, покамѣстъ —

Она твоя. Но бойся, трепещи

Предъ времени медлительною силой.

Отъ явнаго насилія тебя

Сегодня сохраняетъ, будетъ завтра

Еще хранить любовь твоихъ солдатъ.

Но дай ты срокъ врагу — и незамѣтно

Онъ подведетъ подкопы подъ пріязнь,

Которая тебѣ опорой служитъ.

Украдетъ онъ коварно у тебя

Твоихъ солдатъ, однихъ вслѣдъ за другими;

И наконецъ, когда настанетъ часъ

Великаго землетрясенья — зданье,

Подгнившее отъ злыхъ подкоповъ вдругъ

Обрушится…

Валленштейнъ.

Несчастный это случай!

Илло.

О, я его счастливымъ назову,

Коль должное вліяніе окажетъ

Онъ на тебя, коль дѣйствовать заставитъ

Немедленно… Полковникъ шведскій…

Валленштейнъ.

Онъ

Ужъ здѣсь? Съ какимъ, не знаешь, порученьемъ

Пріѣхалъ онъ?

Илло.

Тебѣ лишь одному

Онъ передастъ его.

Валленштейнъ.

Несчастный случай!

Несчастный случай! Да, конечно такъ —

Сезина черезчуръ ужъ много знаетъ,

Молчать не будетъ онъ…

Терцки.

Онъ дезертиръ

И бунтовщикъ богемскій и ужъ къ казни

Приговоренъ; коль можетъ на твой счетъ

Спасти себя, то станетъ ли стѣсняться?

А ежели допросъ съ него возьмутъ

Подъ пыткою, то развѣ хватитъ силы

У немощнаго труса?

Валленштейнъ (погруженный въ задумчивость).

Возвратить

Довѣріе къ себѣ ужъ невозможно;

И какъ бы я ни дѣйствовалъ теперь,

Они меня считать не перестанутъ

Измѣнникомъ; и какъ бы честно я

Вновь къ своему ни возвратился долгу —

Ничто мнѣ не поможетъ.

Илло.

И себя

Погубишь ты. Они припишутъ это

Не вѣрности твоей, а одному

Безсилію.

Валленштейнъ {въ сильномъ возбужденіи ходитъ взадъ и впередъ).

Какъ! Неужели жъ мнѣ

Приходится то выполнить серьезно,

Что было у меня одной игрой,

Ужъ черезчуръ свободной, съ рѣзвой мыслью?

О, проклятъ тотъ, кто съ дьяволомъ начнетъ

Вести игру!

Илло.

Коль это было только

Твоей игрой, ты, вѣрь мнѣ, за нее

Тяжелою, серьезною цѣною

Поплатишься.

Валленштейнъ.

И если ужъ пришлось

Мнѣ исполнять, то должно это сдѣлать

Теперь, теперь — когда еще я власть

Не потерялъ.

Илло.

И прежде — если можно —

Чѣмъ при дворѣ придутъ они въ себя

Отъ этого удара, и, пожалуй,

Тебя предупредятъ…

Валленштейнъ.

Подписка здѣсь

Всѣхъ генераловъ. Максъ Пикколомини

Отсутствуетъ однако. Отчего?

Терцки.

Онъ… думалъ онъ…

Илло.

Да просто самомнѣнье!

Находитъ онъ, что межъ тобой и имъ

Нѣтъ никакой нужды въ такой подпискѣ…

Валленштейнъ.

Вполнѣ онъ правъ — нѣтъ никакой нужды…

У насъ полки противятся походу

Во Фландрію; они прислали мнѣ

Прощеніе и громко заявляютъ

Отказъ повиноваться. Первый шагъ

Къ открытому возстанью сдѣланъ.

Илло.

Вѣрь мнѣ,

Что легче ты ихъ двинешь на врага,

Чѣмъ поведешь къ испанцу.

Валленштейнъ.

Мнѣ однако

Желательно услышать, что сказать

Имѣетъ шведъ.

Илло (поспѣшно).

Онъ здѣсь. Зовите, Терцки,

Его скорѣй.

Валленштейнъ.

Нѣтъ, нѣсколько минутъ

Повремени… Я какъ врасплохъ захваченъ…

Ужъ черезчуръ нежданно это все…

Я не привыкъ, чтобъ случай, слѣпо, мрачно

Господствуя и правя, влекъ меня

Вслѣдъ за собой.

Илло.

Его сначала только

Ты выслушай,— потомъ сообразишь.

(Илло и Терцки уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Валленштейнъ (одинъ).

Такъ неужли возможно это? Дѣлать,

Что я хочу, нельзя ужъ больше мнѣ?

Идти назадъ, коль это мнѣ угодно,

Уже нельзя?… Исполнитъ долженъ я

Лишь потому, что думалъ я исполнить,

Что отъ себя не оттолкнулъ соблазнъ,

Что сердце я питалъ мечтою этой,

Что средства пріобрѣлъ осуществить

Невѣрный планъ, и только путь открытымъ

Держалъ передъ собой! Клянусь Творцомъ

Всевидящимъ — я никогда серьезно

Не помышлялъ объ этомъ, никогда

Не принималъ я твердаго рѣшенья

И мыслью той лишь тѣшилъ самъ себя.

Свобода и владычество служили

Приманкой мнѣ; и что же было въ томъ

Преступнаго, что призракомъ надежды

На царскую корону забавлялъ

Я мысль свою? Вѣдь воля оставалась

Свободною въ моей груди; вѣдь я

Передъ собой всегда открытымъ видѣлъ

Тотъ добрый путь, которымъ могъ бы я

Пойти назадъ во всякую минуту?

Куда жъ теперь внезапно, быстро такъ

Я приведенъ? Обратныя дороги

Закрыты всѣ, и возвелась стѣна

Изъ собственныхъ моихъ дѣяній, мощной

Громадою мнѣ заградивъ возвратъ.

(Останавливается въ глубокой задумчивости).

Преступнымъ я кажусь для нихъ — и что бы

Ни дѣлалъ я, ничѣмъ съ себя вины

Ужъ мнѣ не снять: мнѣ обвиненьемъ служитъ

Та двойственность, въ которой жизнь моя

Является передъ людьми — и даже

Въ чистѣйшіе источники благихъ

И праведныхъ поступковъ подозрѣнье

Вливаетъ ядъ, истолковавши ихъ

По своему. Будь тѣмъ я, чѣмъ кажусь —

Измѣнникомъ, конечно я старался бъ

Невинную наружность сохранять,

Окуталъ бы себя густымъ покровомъ

И никогда бъ словами недовольства

Не выдавалъ. Въ сознаніи своей

Невинности и правоты желаній,

Давалъ просторъ я прихотямъ, страстямъ,

Былъ смѣлъ въ рѣчахъ, затѣмъ что не былъ смѣлымъ

На дѣлѣ я. И вотъ теперь все то,

Что сдѣлано было безъ всякихъ плановъ,

Они сольютъ въ опредѣленный планъ,

Заранѣе обдуманный. И то,

Что въ радостной отвагѣ, или гнѣвѣ,

Отъ сердца переполненнаго, я

Высказывалъ,— въ ткань хитрую съумѣютъ

Они сплести, и выстроятъ на ней

Такое обвиненье, предъ которымъ

Мнѣ замолчать останется. Такъ я,

На пагубу себѣ, въ свои же сѣти —

Запутался, и только разорвавъ

Насильно ихъ, могу освободиться.

(Снова нѣсколько минутъ молчанія).

Какъ все перемѣнилось! Ахъ, давно ль

Отважный духъ меня на смѣлый подвигъ

Свободно влекъ — и вотъ теперь его

Мнѣ совершить велитъ необходимость

Суровая, толкаетъ на него

Нужда самоспасенья. Строго смотритъ

На насъ необходимость. Человѣкъ

Безъ трепета не опускаетъ руку

Въ таинственную урну рока. То,

Что дѣлалъ я, пока оно лежало

Въ своей груди, принадлежало мнѣ;

Разъ что оно свою родную землю

Оставило — надежный уголокъ

На днѣ души, и на чужбину жизни

Перенеслось — оно во власти тѣхъ

Коварныхъ силъ, которыхъ никакому

Искусству человѣка не смягчить.

(Дѣлаетъ нѣсколько порывистыхъ шаговъ, потомъ снова останавливается въ задумчивости).

Что жъ думаешь ты предпринять? Да это

И самъ себѣ вполнѣ ль ты уяснилъ?

Поколебать ты хочешь власть, спокойно

Сидящую на прочномъ тронѣ; власть,

Фундаментомъ которой — обладанье,

Вѣками освященное, и сила

Привычки; власть, что тысячи корней

Незыблемыхъ имѣетъ въ вѣрѣ дѣтской

И набожной народовъ… Тутъ пойдетъ

Уже борьба не силы противъ силы…

О, той борьбы я не боюсь! Иду

Я смѣло въ бой съ противникомъ, который

Передо мной стоитъ лицомъ къ лицу,

Который, самъ исполненный отваги,

Во мнѣ ее воспламеняетъ. Врагъ

Невидимый, что борется со мною

Въ груди людей, что страшенъ для меня

Лишь трусостью своею малодушной —

Вотъ этотъ врагъ опасенъ мнѣ. Не то

Грозитъ бѣдой и вызываетъ ужасъ,

Что видимъ мы живымъ и мощнымъ; нѣтъ —

Ужасна и опасна только пошлость

Ничтожная, то вѣчное вчера,

Которое существовало вѣчно

И вѣчно возраждается, и вновь

Жить будетъ завтра, ибо живо нынче.

Да, изъ рутины созданъ человѣкъ,

Кормилицей ему была привычка,

И горе тѣмъ, кто у него въ дому

Дотронется до утвари почтенной

Старинныхъ лѣтъ, наслѣдья дорогого

Его отцовъ!.. Что прожило года,

То дѣйствуетъ, какъ сила освященья;

Что старости покрыто сѣдиной,

То для него божественно. Будь только

Владѣтелемъ — и право за тобой,

И сохранитъ ненарушимо свято

Его толпа.

(Входитъ пажъ).

Полковникъ шведскій? онъ? .

Пускай войдетъ.

(Пажъ уходитъ. Валленштейнъ, устремивъ задумчивый взоръ на дверь).

Еще чиста! Измѣна

Преступная еще не перешла

Ея порогъ… Вотъ, жизнь, какою узкой

Границею дороги двѣ твои

Раздѣлены!

ЯВЛЕНІЕ V.

Валленштейнъ и Врангель.

Валленштейнъ (бросивъ на него испытующій взглядъ).

Фамилья ваша — Врангель?

Врангель.

Полковникъ Врангель, синяго полка

Зудерманландскаго.

Валленштейнъ.

Какой-то Врангель?

Предъ Штральзундомъ мнѣ сдѣлалъ много зла:

Онъ помѣшалъ своей защитой храброй

Мнѣ крѣпость взять.

Врангель.

Заслуга не моя.

Все сдѣлала стихія, ваша свѣтлость,

Съ которою пришлось сражаться вамъ.

Бельтъ защищалъ свою свободу бурей;

Земля и море не могли служить

Единому.

Валленштейнъ.

Тамъ шляпу адмирала

Вы у меня сорвали съ головы.

Врангель.

Я прихожу вѣнчать ее короной.

Валленштейнъ (знакомъ приглашаетъ его сѣсть и самъ садится).

Гдѣ грамота вѣрительная? Вы

Пріѣхали со всѣмъ уполномочьемъ?

Врангель (значительнымъ тономъ).

Осталось разрѣшить еще двѣ-три

Неясности.

Валленштейнъ (прочтя).

Письмо умно и дѣльно.

Разумной и толковой головѣ

Вы служите, полковникъ. Канцлеръ пишетъ,

Что помогая мнѣ пріобрѣсти

Богемскій тронъ, онъ исполняетъ только

То, что желалъ покойный вашъ король.

Врангель.

Да, это такъ. Нашъ, памяти блаженной,

Король всегда цѣнилъ высоко вашъ

Обширный умъ, таланты полководца;

И часто онъ изволилъ говорить,

Что только тотъ, кто властвовать умѣетъ,

Тотъ долженъ быть властитель и король.

Валленштейнъ.

Онъ вправѣ былъ такъ говорить.

(Довѣрчиво беретъ его за руку).

Полковникъ,

Сказать.вамъ откровенно — вѣдь всегда

Въ душѣ я былъ благопріятель шведовъ.

Въ Силезіи подъ Нюренбергомъ вы

Могли въ томъ убѣдиться. Васъ я часто

Держалъ въ рукахъ — и каждый разъ давалъ

Возможность вамъ спасаться задней дверью.

Вотъ этого не могутъ въ Вѣнѣ мнѣ

Никакъ простить, и вотъ что вызываетъ

Меня на этотъ шагъ. Ну, стало быть,

У насъ одни и тѣ же интересы

И потому должны другъ къ другу мы

Установить полнѣйшее довѣрье.

Врангель.

Довѣріе придетъ; пускай сперва

У каждаго изъ насъ обезпеченье

Получится.

Валленштейнъ.

Вашъ канцлеръ — вижу я —

Пока еще мнѣ не совсѣмъ-то вѣритъ.

Да, сознаюсь — по виду вся игра

Не очень ужъ мнѣ къ выгодѣ; сдается

Его превосходительству — когда

Мой собственный владыка, императоръ,

Обманутъ мной, то сдѣлать то же я

Могу съ врагомъ, и было бы одно

Простительнѣй другого. Ваше мнѣнье

Такое-же, полковникъ Врангель?

Врангель.

Здѣсь только съ порученьемъ, и безъ мнѣній.

Валленштейнъ.

До крайности послѣдней государь

Довелъ меня. Ему слугою честнымъ

Я не могу быть дольше. Для своей

Сохранности, для самообороны,

Я дѣлаю тяжелый этотъ шагъ,

Котораго не одобряетъ совѣсть.

Врангель.

Да, вѣрю я. Зайти такъ далеко

Нельзя по доброй волѣ.

(Минута молчанія).

То, что можетъ

Заставить вашу свѣтлость поступать

Такъ именно съ главой своимъ, съ монархомъ —

Намъ обсуждать не подобаетъ. Шведъ

Сражался своею доброй шпагой

И совѣстью за честный интересъ

Своей земли. Благопріятный случай

Представился; въ войнѣ намъ кстати все,

Что выгодно; беремъ, не размышляя,

Что подъ руку попало; и когда

Дѣйствительно все это такъ…

Валленштейнъ.

Да въ чемъ же

Вы сомнѣваться можете? Въ моей

Рѣшимости? Иль въ силахъ? Обѣщалъ

Я канцлеру, что чуть онъ мнѣ довѣритъ

Шестнадцать тысячъ человѣкъ, я къ нимъ

Прибавлю восемнадцать тысячъ войска

Имперскаго…

Врангель.

Извѣстны, герцогъ, вы,

Какъ царь войны; вторымъ Аттилой, Пирромъ

Считаютъ васъ; до этихъ поръ еще

Всѣ говорятъ съ великимъ изумленьемъ

О томъ, какъ вы, лѣтъ нѣсколько назадъ,

Загадкою непостижимой, войско

Изъ ничего создать умѣли… Но…

Но все таки…

Валленштейнъ.

Но все таки?..

Врангель.

Нашъ канцлеръ

Такъ думаетъ, что легче снарядить

Безъ всякихъ средствъ въ походъ сто тысячъ войска,

Чѣмъ сотую ихъ часть склонить ..

(останавливается).

—

Валленштейнъ.

Къ чему-жъ?

Скажите безъ стѣсненія.

Врангель.

Къ измѣнѣ.

Валленштейнъ.

Такъ думаетъ вашъ канцлеръ? Судитъ онъ,

Какъ шведъ и протестантъ. Вы, лютеране,

Сражаетесь за библію свою;

Вы боретесь за дѣло; ваше сердце

Летитъ во слѣдъ знаменамъ вашимъ; тотъ,

Кто ко врагу отъ васъ перебѣгаетъ,

Въ одно и то же время измѣнилъ

Двумъ господамъ. У насъ же нѣтъ и рѣчи

Объ этомъ всемъ.

Врангель.

Творецъ мой милосердный!..

Да развѣ же нѣтъ въ этой сторонѣ

Ни родины, ни очага, ни церкви?

Валленштейнъ.

Тутъ дѣло все вотъ въ чемъ. Да, у австрійца

Есть родина, и любитъ онъ ее,

И многія имѣетъ онъ причины

Ее любить. Но это войско, здѣсь

Въ Богеміи разбившее свой лагерь

И войскомъ императора себя

Зовущее — отчизны не имѣетъ;

Чужихъ земель оно отбросокъ, часть

Негодная народа, у которой

Свое — одно: принадлежащій всѣмъ

Свѣтъ солнечный. А это государство,

Богемія, изъ-за которой мы

Сражаемся, совсѣмъ чужда душою

Властителю, который былъ ей данъ

Удачею оружья, не свободнымъ

Избраніемъ,— и съ ропотомъ она

Религіи выноситъ тиранію.

Власть сильнаго могла ее сломить,

Но не дала успокоенья. Память

Объ ужасахъ, что на ея землѣ

Совершены, и пламенная жажда

Отмщенія еще здѣсь живы… Сынъ

Забудетъ ли, что въ церковь загоняли

Его отца собаками? Народъ,

Котораго въ такое положенье

Поставили, ужасенъ — мститъ ли онъ,

Иль терпитъ поневолѣ.

Врангель.

Но дворянство,

Но офицеры, герцогъ? Вѣдь во всей

Исторіи всемірной нѣтъ примѣра

Такого вѣроломства, бѣгствъ такихъ.

Валленштейнъ.

Они мои — и безусловно! Вѣрьте —

Коли не мнѣ, то собственнымъ глазамъ.

(Даетъ ему письменное обязательство генераловъ. Врангель прочитываетъ его и затѣмъ, молча, кладетъ на столъ).

Ну, что жъ? Теперь вы поняли?

Врангель.

Кто можетъ,

Тотъ и пойми!… Снимаю маску, князь!

Да, я снабженъ уполномочьемъ — съ вами

Покончить все. Рейнграфъ, ведя съ собой

Пятнадцать тысячъ человѣкъ, отсюда

Недалеко — четыре дня ходьбы.

Онъ ждетъ лишь приказанья, чтобы къ вашимъ

Войскамъ примкнуть. И приказанье я

Отдамъ ему, какъ только мы сойдёмся.

Валленштейнъ.

Чего желаетъ канцлеръ?

Врангель (значительно).

Тутъ пришло

Двѣ дюжины полковъ — все бравыхъ шведовъ;

И я за нихъ своею головой

Отвѣтствую. А такъ какъ вѣдь возможно,

Что это все фальшивою игрой

Окажется, то…

Валленштейнъ.

Господинъ полковникъ!

Врангель (спокойно продолжая).

То долженъ я настаивать на томъ,

Чтобы порвалъ теперь же герцогъ Фридландъ

Всѣ связи съ императоромъ — порвалъ

Рѣшительно и форменно; иначе

Ни одного солдата получить

Не можетъ онъ.

Валленштейнъ.

Въ чемъ требованье? Ясно

И коротко скажите.

Врангель.

Вы должны

Испанскіе полки, гдѣ императоръ

Имѣетъ вѣрныхъ слугъ — обезоружить;

Взять Прагу, и ее, а вмѣстѣ съ ней

И пограничный Эгеръ, выдать шведамъ.

Валленштейнъ.

Вы требуете много! Прагу вамъ!

Ну, Эгеръ — пусть! Но Прагу!… Несогласенъ.

Готовъ я дать всѣ гарантіи вамъ,

Какія вы разумно захотите

Потребовать… Но Прагу… да и всю

Богемію — самъ защитить смогу я.

Врангель.

Сомнѣнья нѣтъ. Но рѣчь у насъ идетъ

Не объ одной защитѣ. Мы желаемъ,

Чтобъ и людей, и деньги наши мы

Потратили недаромъ.

Валленштейнъ.

Справедливо.

Врангель.

И до тѣхъ поръ, пока не возмѣстятъ

Издержки намъ, у насъ въ залогѣ Прага

Останется.

Валленштейнъ.

Такъ мало, значитъ, намъ

Вы вѣрите?

Врангель (встаетъ)

Шведъ, ваша свѣтлость, долженъ

Быть остороженъ съ нѣмцемъ. Насъ сюда

Изъ-за моря Балтійскаго призвали;

Отъ гибели конечной мы спасли,

Имперію; запечатлѣли кровью

Своею мы священное ученье

Евангелья, свободу вѣры. Но —

Уже теперь благодѣянья нѣмцы

Не чувствуютъ, а только тяготу.

На пришлецовъ враждебными глазами

Въ имперіи глядятъ, и насъ домой,

Въ свои лѣса, охотно бъ съ горстью денегъ

Отправили. Нѣтъ — не за серебро

И золото, Іудину награду,

Оставили теперь на полѣ битвы

Мы короля; нѣтъ — не за серебро

И золото кровь столькихъ славныхъ шведовъ

Здѣсь пролилась! И къ родинѣ поплыть

Мы не хотимъ, украсивъ наши флаги

Лишь лаврами безплодными. Хотимъ

Какъ граждане на той землѣ остаться,

Которую король нашъ покорилъ,

Самъ павъ на ней.

Валленштейнъ

Вы только помогите

Мнѣ общаго врага сломить,— и весь

Прекрасный пограничный край не можетъ

Уйти изъ вашихъ рукъ.

Врангель.

Ну, а когда

Нашъ общій врагъ низвергнутъ будетъ — кто же

Соединитъ насъ новой дружбой? Намъ

Извѣстно, ваша свѣтлость — хоть отъ шведовъ

Должно быть это въ тайнѣ — что у васъ

Секретные идутъ переговоры

Съ саксонцами. Кто намъ порукой въ томъ,

Что жертвой мы не станемъ тѣхъ рѣшеній,

Которыя считаютъ нужнымъ здѣсь

Отъ насъ скрывать?

Валленштейнъ.

Вашъ канцлеръ выбираетъ

Своихъ людей удачно. Онъ не могъ

Прислать ко мнѣ кого нибудь упорнѣй

И стойче васъ.

(Встаетъ).

Придумать нужно вамъ

Получше что нибудь, полковникъ Врангель.

О Прагѣ рѣчь оставьте.

Врангель.

Герцогъ, здѣсь

Окончилось мое уполномочье.

Валленштейнъ.

Вамъ передать мою столицу! Нѣтъ,

Нѣтъ, ни за что! Я предпочту скорѣе —

Вернуться къ императору.

Врангель.

Теперь

Не поздно ли?

Валленштейнъ.

Нѣтъ, и теперь могу я —

Во всякій часъ.

Врангель.

Быть можетъ, дня два-три

Тому назадъ. Теперь ужъ невозможно —

Съ тѣхъ поръ, какъ взятъ Сезина.

(Герцогъ въ смущеніи).

Герцогъ, мы

Увѣрены, что дѣйствуете съ нами

Вы искренно — съ вчерашняго мы дня

Увѣрены. И такъ какъ намъ порукой

И за войска вотъ этотъ документъ,

То ужъ ничто не можетъ быть преградой

Довѣрію. И изъ-за Праги намъ

Порвать союзъ не слѣдуетъ. Мой канцлеръ

Довольствоваться будетъ, взявъ Альтштадтъ,

И Градчинскій кварталъ, а также Малый

Оставитъ вамъ. Но прежде, чѣмъ воротъ

Намъ не отворитъ Эгеръ, о союзѣ

И думать мы не станемъ.

Валленштейнъ.

Значитъ, вамъ

Я — вѣрь, а вы — мнѣ можете не вѣрить?.

О вашемъ предложеньи я еще

Подумаю.

Врангель.

Не слишкомъ долго только —

Я долженъ васъ просить. Второй ужъ годъ

Вѣдь тянутся переговоры. Если

И въ этотъ разъ они опять ничѣмъ

Не кончатся, считать ихъ будетъ канцлеръ

Ужъ навсегда поконченными.

Валленштейнъ.

Вы

Настойчивы не въ мѣру. Шагъ подобный

Не дѣлаютъ, не обсудивъ его

Со всѣхъ сторонъ.

Врангель.

Онъ долженъ быть обсуженъ,

Какъ только зародилась мысль о немъ.

При быстромъ исполненьи только, герцогъ,

Повѣрьте мнѣ, его удача ждетъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Валленштейнъ, Илло и Терцки возвращаются.

Илло.

ІІокончено?

Терцки.

Договорились?

Илло.

Вышелъ

Отсюда шведъ совсѣмъ довольный. Да,

Вы съ нимъ сошлись.

Валленштейнъ.

Послушайте, покамѣстъ

Нѣтъ ничего рѣшеннаго — и я,

Все взвѣсивши, предпочитаю лучше

Не дѣйствовать.

Терцки.

Какъ! Что произошло?

Валленштейнъ.

Жить милостью надменныхъ этихъ шведовъ!

Нѣтъ, не могу!

Илло.

Да развѣ какъ бѣглецъ

Ты молишь ихъ о помощи? Вѣдь больше

Ты имъ даешь, чѣмъ получаешь съ нихъ.

Валленштейнъ.

А помните вы участь конетабля

Бурбонскаго, продавшаго себя

Врагамъ народа своего и раны

Нанесшаго отечеству?.. Ему

Наградою было одно проклятье;

Презрѣніе и ненависть людей

Чудовищно преступному дѣянью

Явились заслуженной карой.

Илло.

Но —

Что общаго съ тобою?

Валленштейнъ.

Вѣрность каждый

Изъ насъ, людей, чтитъ такъ, какъ своего

Ближайшаго родного; въ каждомъ чувство,

Что онъ рожденъ сражаться за нее.

Враждебность сектъ, слѣпая ярость партій,

И старый гнѣвъ, и зависть — миромъ все

Кончается; тѣ, что стремятся дико

Другъ друга истреблять,— идутъ, сплотясь,

Гнать общаго врага людского рода,

Который вдругъ, какъ хищный дикій звѣрь!

Врывается въ надежную ограду,

За коею укрылся человѣкъ;

Мы собственнымъ благоразумьемъ слабо

Защищены; лишь на челѣ у насъ

Охрану глазъ природа помѣстила;

Затылокъ беззащитный охранять

Должна одна неподкупная вѣрность.

Терцки.

Не думай хуже о себѣ, чѣмъ врагъ,

Такъ радостно тебѣ дающій руку,

Чтобъ дѣйствовать совмѣстно. Этотъ Карлъ,

Династіи, здѣсь царствующей, дядя,

Ея родоначальникъ — онъ не такъ

Былъ щекотливъ: онъ принялъ конетабля

Съ раскрытыми объятьями. Лишь то,

Что выгодно, всѣмъ міромъ управляетъ.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Прежніе. Графиня Терцки.

Валленштейнъ.

Кто васъ позвалъ? Для женщинъ нѣтъ здѣсь дѣлъ.

Графиня.

Я прихожу поздравить. Слишкомъ рано

Я, можетъ быть пришла? Надѣюсь — нѣтъ.

Валленштейнъ.

Употреби свое вліянье, Терцки —

Вели уйти…

Графиня.

Одинъ король же

Былъ мною данъ Богеміи.

Валленштейнъ.

Объ этомъ

Молчать бы вамъ!

Графиня (остальнымъ).

Ну, говорите жъ, какъ

Идутъ у насъ дѣла?

Терцки.

Не хочетъ герцогъ.

Графиня.

Не хочетъ онъ, когда онъ долженъ?..

Илло.

Вашъ

Теперь чередъ. Попробуйте. Я кончилъ,

Какъ скоро рѣчь о вѣрности зашла,

О совѣсти.

Графиня.

Возможно ли! Въ то время,

Когда еще лежало все вдали,

Когда еще передъ тобой тянулась

Дорога безконечная — ты былъ

Рѣшимости и мужества исполненъ.

И вотъ теперь, когда уже мечта

Становится дѣйствительностью, близко

Ея осуществленье, за успѣхъ

Порука есть — ты начинаешь медлить?

Ты, стало быть, лишь въ замыслахъ храбрецъ,

А въ дѣлѣ трусъ? Прекрасно! Дай возможность

Своимъ врагамъ быть правыми! Они

Того и ждутъ. Что замыселъ имѣлъ ты —

Они тому охотно вѣрятъ; онъ

Печатями и письмами твоими

Докажется тебѣ. Но въ то, чтобъ могъ

Ты выполнить его, никто не вѣритъ:

Иначе, согласись, они тебя

Боялись бы и уважали… Просто

Не вѣрится! Теперь, когда ужъ ты

Зашелъ такъ далеко, когда извѣстно

Твоимъ врагамъ все худшее, когда

Признать тебя уже свершившимъ дѣло

Сбираются,— ты хочешь отступить

И потерять плоды работы! Замыслъ —

Простое преступленіе; но онъ,

Исполненный — безсмертная заслуга!

И въ случаѣ удачи, за него

Прощается; исходъ — какой бы ни былъ —

Въ глазахъ людей есть божій приговоръ.

Камердинеръ (входитъ).

Полковникъ Максъ Пикколомини.

Графиня (быстро).

Просятъ,

Скажите, подождать.

Валленштейнъ.

Принять его

Я не могу теперь; въ другое время.

Камердинеръ.

Полковникъ проситъ только двухъ минутъ —

По дѣлу неотложному…

Валленштейнъ.

Кто знаетъ,

Съ чѣмъ онъ пришелъ? Желательнаго его

Мнѣ выслушать.

Графиня (смѣясь).

Да, для него, быть можетъ,

То дѣло неотложное. Но ты

Повременить съ нимъ можешь.

Валленштейнъ.

Что же это?

Графиня.

Узнаешь ты впослѣдствіи; теперь

Нужнѣйшее — вамъ съ Врангелемъ покончить.

(Камердинеръ уходитъ).

Валленштейнъ.

Когда бъ еще остался выборъ мнѣ,

Нашелся бы другой исходъ — помягче,

Я и теперь еще не прочь бы былъ

Его принять и крайности избѣгнуть.

Графиня.

Коль это все, чего желаешь ты,

То предъ тобой открытая дорога.

Ты Врангеля отправь домой; забудь

Всѣ старыя надежды; уничтоживъ

Жизнь прошлую свою, рѣшись начать

Жизнь новую. И добродѣтель можетъ

Имѣть своихъ героевъ, точно такъ,

Какъ счастіе, какъ слава. Съѣзди въ Вѣну,

Тамъ бросься къ императорскимъ ногамъ;

Возьми съ собой какъ можно больше денегъ

И заяви, что это ты хотѣлъ

Лишь испытать своихъ служащихъ вѣрность,

А шведовъ — подурачить только.

Илло.

Нѣтъ,—

И это слишкомъ поздно. Слишкомъ много

Ужъ знаютъ тамъ. Все кончилось бы тѣмъ,

Что голову понесъ бы онъ на плаху.

Графиня.

Я этого не опасаюсь. Нѣтъ

Такихъ уликъ, чтобъ обвинить законно

Его могли, а произволъ они

Не пустятъ въ ходъ. Отпущенъ будетъ герцогъ

Спокойно и безъ шума. Вижу я,

Какъ это все устроится. Прибудетъ

Сюда король венгерскій, и тогда,

Само собой, уѣхать долженъ герцогъ:

Окажутся тутъ объясненья всѣ

Излишними. Король присягу приметъ

Отъ арміи, и снова все пойдетъ

Обычной колеей. Уѣдетъ герцогъ

Изъ лагеря, но въ замкахъ у него

Жизнь закипитъ: сейчасъ начнетъ онъ строить,

Охотиться, заводскихъ лошадей

Пріобрѣтать, онъ штатъ себѣ придворный

Соорудитъ; онъ будетъ награждать

Ключами золотыми, будетъ пышный

Открытый столъ держать въ своемъ дворцѣ;

Ну, словомъ, онъ — въ миніатюрномъ видѣ —

Большой король! А такъ какъ онъ съумѣлъ

Себя на то обречь благоразумно,

Чтобъ никогда не пользоваться впредь

Дѣйствительнымъ значеньемъ, то не будутъ

Ему мѣшать казаться всѣмъ, чѣмъ онъ

Казаться пожелаетъ; и по виду

Останется онъ до могилы — все

Большой король!.. Такимъ-то вотъ порядкомъ

И сдѣлается герцогъ нашъ однимъ

Изъ новыхъ тѣхъ людей, которыхъ счастье

Военное возноситъ высоко,

Минутною и жалкой креатурой

Той милости двора, что создаетъ

Весьма легко бароновъ, графовъ, принцевъ.

Валленштейнъ (встаетъ въ сильномъ волненіи).

Благія силы! Укажите мнѣ

Какой есть путь для выхода изъ этой

Мучительной тревоги; но такой

Откройте путь, которымъ въ состояньи

Я слѣдовать… Подобно болтунамъ,

Играющимъ хвастливо въ добродѣтель,

Героямъ на словахъ я не могу

Разогрѣвать себя своею волей

И мыслями; я не могу, когда

Ко мнѣ спиной фортуна повернулась.

Нахально ей сказать: ступай, въ тебѣ

Мнѣ нѣтъ нужды!… Пусть только перестану

Я дѣйствовать — и уничтоженъ я.

Чтобъ избѣжать рѣшительнаго шага,

Послѣдняго, не устрашился бъ я

Опасностей и жертвъ. Но погрузиться

Въ ничтожество, но кончить мелко такъ

Тому, кто былъ вначалѣ столь великимъ,

Но допустить, чтобъ міръ смѣшалъ меня

Съ презрѣнными твореньями, которыхъ

И создаетъ и губитъ день одинъ —

Нѣтъ, пусть скорѣй и міромъ и потомствомъ

Названье произносится мое

Съ глубокимъ отвращеньемъ; имя Фридландъ

Пусть лозунгомъ останется для дѣлъ,

Проклятія достойныхъ.

Графиня.

Что жъ такого

Противнаго природѣ въ этомъ всемъ?

Я не пойму — скажи… О, умоляю,

Не позволяй затмить свой свѣтлый духъ

Видѣніямъ зловѣщимъ суевѣрья!

Ты обвиненъ въ измѣнѣ — справедливо,

Иль нѣтъ — теперь вопросъ не въ этомъ. Ты

Погибъ, когда не поспѣшишь немедля

Воспользоваться властью, что еще

Въ твоихъ рукахъ… Да гдѣ же есть созданье

Столь мирное, чтобъ жизнь свою оно

Изъ жизненныхъ всѣхъ силъ не защищало?

Гдѣ смѣлый шагъ, который не могли бъ

Мы оправдать всегда самозащитой?

Валленштейнъ.

Давно ль ко мнѣ былъ этотъ Фердинандъ

Такъ милостивъ! Цѣнилъ меня высоко,

Любилъ меня, и былъ я ближе всѣхъ

Его душѣ. Какого онъ монарха

Чтилъ какъ меня?… И вотъ — такой конецъ!

Графиня.

Коль съ вѣрностью такой хранишь ты память

О милостяхъ малѣйшихъ, какъ же могъ

Ты позабыть жестокія обиды?

Ужли должна напомнить я тебѣ,

Чѣмъ наградилъ тебя онъ въ Регенсбургѣ

За преданную службу? Чтобъ его

Величіе возвысить, всѣ сословья

Имперіи ты оскорбилъ; навлекъ

Ты на себя вселенной всей проклятья

И ненависть; въ Германіи нигдѣ

Ни одного не находилъ ты друга,

Затѣмъ что жилъ одинъ, для твоего

Владыки-императора. Въ той бурѣ,

Что поднялась противъ тебя тогда,

На сеймѣ регенсбургскомъ, ты держался

Лишь за него — и что жъ! онъ допустилъ

Тебя упасть! Тебя принесъ онъ въ жертву

Надменному баварцу!… Скажешь ты,

Что тяжкую несправедливость эту

Загладили, вновь возвративъ тебѣ

Высокій санъ,— неправда. Доброй воли

Здѣсь не было; тебя одинъ крутой

Законъ необходимости поставилъ

На этотъ постъ, въ которомъ бы тебѣ

Охотно отказали.

Валленштейнъ.

Правда, властью

Теперешней не доброй волѣ ихъ

И не его ко мнѣ расположенью

Обязанъ я. И если я ее

Во зло употреблю, не будетъ это

Измѣною довѣрію ко мнѣ.

Графиня.

Довѣріе! Расположенье! Просто —

Ты нуженъ былъ! Поставила тебя

На этотъ постъ необходимость — этотъ

Властитель необузданный, кому

Не надобны названія пустыя,

Ничтожные статисты, для кого

Не внѣшній видъ, а только дѣло нужно,

Кто выищетъ всегда среди людей

Крупнѣйшаго и лучшаго, вручаетъ

Ему бразды, хотя бы ей пришлось

Извлечь его изъ черни даже;— ею

Поставленъ ты и грамота тебѣ

Подписана. Порода эта долго,

Пока у ней возможность есть, живетъ

Услугами продажныхъ душъ холопскихъ,

Пуская въ ходъ искусства своего

Ничтожныя пружинки. Но чуть только

До крайности дойдутъ у ней дѣла,

И призрачность наружная безсильна

Ей помогать,— все переходитъ въ руки

Могучія природы, власть беретъ

Гигантскій духъ, себѣ послушный только,

Не знающій, что значитъ договоръ,

И ставящій другимъ свои условья,

Ни отъ кого не принимая ихъ.

Валленштейнъ.

Да, это такъ! Стоялъ я передъ ними

Всегда такимъ какимъ я есть; ни въ чемъ

Не обманулъ; скрывать свой образъ мыслей,

Рѣшительный и смѣлый — никогда

Не бралъ труда.

Графиня.

Гораздо больше: страшнымъ

Ты имъ всегда являлся; и неправъ

Совсѣмъ не ты, который постоянно

Былъ вѣренъ самому себѣ, а тѣ,

Которые, страшась тебя, однако

Вручили власть тебѣ же. Правъ всегда

Характеръ тотъ, который не въ разладѣ

Съ самимъ собой; противорѣчье — вотъ

Что дѣлаетъ неправымъ. Былъ ты развѣ

Инымъ, когда ты восемь лѣтъ назадъ

Огонь и мечъ по всей землѣ германской

Съ собою несъ, когда ты страны всѣ

Хлесталъ бичемъ, съ презрѣньемъ относился

Къ имперскимъ всѣмъ законамъ, признавалъ

Одни права — неумолимой силы

И попиралъ нѣмецкихъ всѣхъ владыкъ,

Чтобъ расширять для своего султана

Владычество? Вотъ въ это время имъ

И нужно бы сломить твою надменность,

Призвать тебя къ порядку. Но смотрѣлъ

На выгодное дѣло императоръ

Съ пріятностью и, молча, подтверждалъ

Преступныя дѣянія своею

Печатью императорской. Ужли-жъ

То, что тогда считалось справедливымъ

Лишь потому, что дѣлалъ это все

Ты для него, внезапно превратилось

Въ постыдное теперь, когда оно

Направлено противъ него?

Валленштейнъ (встаетъ).

Признаться,

Я никогда на дѣло не смотрѣлъ

Вотъ съ этой стороны. Да, императоръ

Дѣйствительно творилъ моей рукой

Въ имперіи дѣла, совсѣмъ порядку

Противныя. И герцогскій-то плащъ,

Что я ношу, вѣдь заслуженъ дѣлами

Преступными.

Графиня.

Такъ согласись же ты,

Что межъ тобой и имъ уже и рѣчи

Не можетъ быть о долгѣ, о правахъ;

Рѣшиться все должно теперь лишь силой

И случаемъ! Ударилъ часъ тебѣ

Свести итогъ въ великомъ счетѣ жизни.

Небесныя знаменья надъ тобой

Стоятъ побѣдоносно; шлютъ планеты

Тебѣ привѣтъ съ призывомъ: «Часъ насталъ!»

Ужли же ты всю жизнь свою напрасно

Теченье звѣздъ небесныхъ измѣрялъ,

Слѣдилъ за нимъ при помощи квадранта

И циркуля. На этихъ вотъ стѣнахъ

Изобразилъ и зодіакъ, и глобусъ,

Вокругъ себя поставилъ семь нѣмыхъ,

Таинственныхъ фигуръ владыкъ надъ рокомъ —

Лишь для того, чтобъ развлекать себя

Безплодною игрой? Ужли всѣ эти

Мудреныя работы ни къ чему

Не привели, и въ этой всей наукѣ

Такая пустота, что ей ты самъ

Не придаешь значенья никакого,

И у нея нѣтъ власти надъ тобой

Въ рѣшительный, послѣдній часъ?..

Валленштеййъ (во все время этой послѣдней

рѣчи ходившій по комнатѣ въ сильномъ

умственномъ напряженіи, вдругъ останавливается

и перебиваетъ графиню).

Пошлите

Мнѣ Врангеля и три курьера пусть

Немедленно сѣдлаютъ.

Илло.

Слава Богу!

(Поспѣшно уходитъ):

Валленштейнъ.

То дѣйствуетъ злой духъ его и мой.

Его онъ мной караетъ, какъ орудьемъ

Его стремленья къ власти; я готовъ

Къ тому, что ножъ ужъ направляетъ мщенье

Въ грудь и мою. Отрадной жатвы ждать

Не можетъ тотъ, кто самъ посѣялъ зубы

Драконовы. Гдѣ преступленье, тамъ

Подъ сердцемъ у него и ангелъ-мститель,

Злосчастная надежда… Вѣрить мнѣ

Отнынѣ онъ не можетъ; значитъ, также

И мнѣ нельзя назадъ вернуться. Пусть

Свершается то, что должно свершиться.

Рокъ все вершитъ, затѣмъ что сердце въ насъ

Не кто иной, какъ строгій исполнитель

Его предначертаній. (Къ Терцки). Приведи

Мнѣ Врангеля въ мой кабинетъ. Курьерамъ

Я самъ скажу, что нужно. Позови

Октавіо ко мнѣ.

(Графинѣ, замѣтивъ ея торжествующій видъ).

Не торжествуйте!

Судьба — ревнивый стражъ господства своего;

Кто преждевременно ликуетъ — на него

Тотъ покушается; ей мы вручаемъ сѣмя;

Несчастье иль успѣхъ взойдутъ — покажетъ время.

(Уходитъ. Занавѣсъ опускается).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Комната.

ЯВЛЕНІЕ I.

Валленштейнъ, Октавіо, Пикколомини.

Скоро затѣмъ Максъ.

Валленштейнъ.

Онъ пишетъ мнѣ изъ Линца, что онъ боленъ;

Но у меня есть вѣрное извѣстье,

Что въ Фрауэнбергѣ онъ нашелъ пріютъ

У графа Галласа. Вели обоихъ

Арестовать и переслать сюда,

Ко мнѣ. А ты прими сейчасъ начальство

Испанскими полками, постоянно

Приготовленья дѣлай, никогда

Не будь готовъ, и каждый разъ, какъ будутъ

Настаивать, чтобъ шелъ ты на меня,

Ты говори: «да, да, иду» — и съ мѣста

Не трогайся. Я знаю — ты доволенъ

Возможностью въ затѣянной игрѣ

Бездѣйствовать: тутъ ты находишь средство —

На сколько это можно — сохранять

Наружный видъ, къ чему ты и стремишься;

Всѣ крайности — тебѣ не по душѣ.

Вотъ почему я для тебя и выбралъ

Такую роль. На этотъ разъ твое

Бездѣйствіе весьма большую пользу

Мнѣ принесетъ. А если между тѣмъ

Мнѣ счастье улыбнется — самъ ты знаешь,

Что предпринять.

(Входитъ Максъ Пикколомини).

Иди же, старый другъ.

Ты долженъ вѣдь уже сегодня ночью

Отправиться. Возьми моихъ коней…

Его (указывая на Макса) я здѣсь оставлю…

Ну, довольно;

Безъ долгаго прощанья! Скоро мы —

Я думаю — всѣ свидимся, довольны

И счастливы.

Октавіо (сыну).

Съ тобою до отъѣзда

Еще поговорю я. (Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Валленштейнъ. Максъ Пикколомини.

Максъ (подходитъ).

Генералъ!

Валленштейнъ.

Не генералъ я больше, если служишь

Ты въ войскѣ императора.

Максъ.

Итакъ,

Ужъ рѣшено — ты оставляешь войско?

Валленштейнъ.

Отъ службы императору себя

Я устранилъ.

Максъ.

И ты покинешь войско?

Валленштейнъ.

Напротивъ — я надѣюсь, что съ собой

Его свяжу еще тѣснѣй и крѣпче.

(Садится).

Да, милый Максъ, открыться предъ тобой

Я не хотѣлъ, покамѣстъ не ударитъ

Часъ дѣйствовать. Для молодой души

Легко понять ея чутьемъ счастливымъ,

Что правота, и съ радостью она

Отстаивать на дѣлѣ убѣжденье

Свое идетъ, когда осталось лишь

Подать примѣръ. Но тамъ, гдѣ предъ душою

Стоятъ два зла, и надо предпочесть

Одно изъ нихъ, тамъ, гдѣ не можетъ сердце

Вполнѣ освободиться отъ борьбы

Межъ чувствами и долгомъ — тамъ мы благомъ

Должны считать, когда закрылся путь

Для выбора, тамъ намъ необходимость —

Спасеніе… Теперь она пришла.

Максъ, не смотри назадъ — теперь ужъ поздно.

Смотри впередъ! Не думай! Будь готовъ

Лишь дѣйствовать… Дворомъ моя погибель

Порѣшена, такъ я хочу его

Предупредить… Союзъ мы заключаемъ

Со шведами. Отличный все народъ

И добрые друзья.

(Останавливается, ожидая отвѣта Макса).

Тебя, какъ видно,

Я поразилъ. Не отвѣчай сейчасъ.

Одумайся, приди въ себя сначала —

Даю тебѣ я время.

(Встаетъ и отходитъ въ глубину. Максъ долго стоитъ неподвижно, поверженный въ сильнѣйшую скорбь. При первомъ его движеніи Валленштейнъ возвращается и останавливается передъ нимъ).

Максъ.

Генералъ!

Благодаря тебѣ, сегодня сдѣланъ

Я совершеннолѣтнимъ, До сихъ поръ

Я отъ труда избавленъ былъ — дорогу

Самъ находить себѣ. Вслѣдъ за тобой

Я шелъ безпрекословно. Чтобъ неложнымъ

Признать свой путь, мнѣ стоило взглянуть

Лишь на тебя. Сегодня я впервые

Тобою предоставленъ самъ себѣ,

И ты меня неволишь сдѣлать выборъ

Между тобой и сердцемъ.

Валленштейнъ.

Максъ, тебя

До этихъ поръ твой рокъ баюкалъ нѣжно,

Ты могъ свой долгъ, играя, исполнять,

Могъ слѣдовать свободно всѣмъ прекраснымъ

Движеніямъ души и поступать

Во всемъ, всегда нераздѣленнымъ сердцемъ.

Такъ долѣе не можетъ быть. Пути

Расходятся враждебно. Долгу съ долгомъ

Приходится бороться. Въ той войнѣ,

Которая между твоимъ монархомъ

И другомъ разгорается теперь,

На сторону того или другого

Ты долженъ стать.

Максъ.

Въ войнѣ! Умѣстно ль такъ

Ее назвать? Война ужасна, правда,

Какъ бичъ небесъ, но такъ же, какъ и онъ,

Она — добро, судьбы опредѣленье;

А въ той войнѣ, съ которой ты идешь

На цезаря его же войскомъ — что же

Въ ней добраго? О, милосердный Богъ!

Какъ все перемѣнилось! Рѣчь такую

Прилично-ль мнѣ держать къ тебѣ — тебѣ,

Свѣтившему, какъ правило всей жизни,

Недвижною полярною звѣздой

Передо мной? О, трещину какую

Ты дѣлаешь мнѣ въ сердцѣ! Неужели

Мнѣ предстоитъ отречься отъ священной

Привычки послушанія тебѣ,

Отъ самаго благоговѣнья, корни

Пустившаго въ моей душѣ… Нѣтъ, нѣтъ!

Не отвращай лица! Всегда я видѣлъ

Въ немъ Божій ликъ, и власти надо мной

Утратить вдругъ оно не можетъ. Чувства

Еще въ твоихъ оковахъ, хоть душа

Уже вольна, вся истекая кровью.

Валленштейнъ.

Максъ, выслушай меня!

Максъ.

Оставь, оставь

Свой замыселъ! Смотри — прекраснымъ, чистымъ

Твоимъ чертамъ невѣдомо еще

Злосчастное рѣшенье. Запятнало

Оно одну фантазію твою.

Въ твоихъ глазахъ, исполненныхъ величья,

Царитъ еще невинность. О, отбрось

Прочь отъ себя внушенье злого духа,

Позорное пятно! Пусть станетъ все

Лишь грѣшнымъ сномъ, смущавшимъ добродѣтель,

Подобныя минуты могутъ быть

У всѣхъ людей; но нравственное чувство

Ихъ побѣждать обязано. Нѣтъ, ты

Не кончишь такъ. То было бъ поруганьемъ

Передъ людьми всего, что есть въ душѣ

Великаго, всѣхъ мощныхъ чувствъ и мыслей;

То было бъ оправданіемъ толпы,

Не вѣрящей, что благородство можетъ

Въ свободѣ жить и немощи одной

Привыкнувшей ввѣрять себя.

Валленштейнъ.

Я знаю,

Что свѣтъ меня осудитъ строго; я

Ужъ самъ себѣ то говорилъ, что можешь

Ты мнѣ сказать… Кто жъ дѣлать крайній шагъ

Рѣшается, когда его избѣгнуть

Возможность есть? Но въ этомъ дѣлѣ мнѣ

Нѣтъ выбора. Употребить насилье

Иль выносить его я долженъ! такъ

Сложилось все. И ничего другого

Мнѣ болѣе не остается.

Максъ.

Ну,

Пусть будетъ такъ! Удерживай насильно

Свой постъ въ войскахъ, иди наперекоръ

Велѣньямъ императора, до бунта

Открытаго, коль нужно, доведи —

Я это все хоть одобрять не буду,

Но извиню; и то, что осуждаю,

Я раздѣлю съ тобою. Но — не будь

Измѣнникомъ! Да, произнесъ я слово:

Измѣнникомъ! Измѣна не вина,

Гдѣ храбрую отвагу ослѣпила

Ея же мощь, не пылкій переходъ

Границъ и мѣръ — о, нѣтъ, совсѣмъ иное!

Она черна, черна, какъ самый адъ!

Валленштейнъ (мрачно наморщивъ лобъ, но сдерживая себя).

Максъ, молодость быстра на слово — слово,

Которое, какъ остріе ножа,

Употреблять должны мы осторожно.

Она своей горячей головой

Тѣ вещи измѣряетъ, коихъ мѣра

Лишь въ нихъ самихъ. Не думая, она

Всему даетъ названья: злой иль добрый,

Постыдный иль достойный, и все то,

Что пылкое ея воображенье

Включаетъ въ тѣ неясныя слова,

Она къ вещамъ и къ людямъ примѣняетъ.

Широкъ нашъ мозгъ, но тѣсенъ міръ. Въ мозгу

Весьма легко ужиться мыслямъ рядомъ

Одна съ другой; въ пространствѣ же вещамъ

Приходится не разъ столкнуться сильно

Между собой; гдѣ мѣсто заняла

Одна, съ него должна уйти другая,

Кто вытѣсненъ не хочетъ быть, тотъ долженъ

Самъ вытѣснять. Вездѣ царитъ борьба,

Побѣда же дается только силѣ.

Да, у кого на жизненномъ пути

Желаній нѣтъ, кто не стремится къ цѣли

Какой-нибудь, безвредно тотъ живетъ

Среди огня, какъ саламандръ, и въ чистой

Стихіи онъ самъ остается чистъ.

Я жъ сотворенъ природою изъ грубой

Матеріи; желанія влекутъ

Меня къ землѣ; земля же злому духу

Принадлежитъ, не доброму. Все то,

Что свыше намъ шлютъ божескія силы,

Есть собственность всеобщая; ихъ свѣтъ

Насъ радуетъ, но никого богаче

Не дѣлаетъ, и въ государствѣ ихъ

Владѣтелемъ отдѣльнымъ стать не можетъ

Никто изъ насъ. Желающій добыть

И золота, и драгоцѣнныхъ камней,

Пусть проситъ ихъ у злыхъ и лживыхъ силъ,

Которыя живутъ внѣ свѣта солнца.

Но ничего не вымолишь у нихъ

Безъ жертвъ — и нѣтъ на свѣтѣ человѣка,

Которому уйти бы удалось

Изъ службы имъ, не запятнавши душу.

Максъ (зиачительно).

О, бойся, бойся, этихъ лживыхъ силъ!

Онѣ своихъ не держатъ обѣщаній!

То духи лжи, которые тебя

Коварнымъ обольщеньемъ тащатъ въ бездну.

Не вѣрь ты имъ! Тебя предостеречь

Обязанъ я… О, возвратися къ долгу!

Увѣренъ я, что время не ушло…

Пошли меня скорѣе въ Вѣну… Право,

Прими совѣтъ. Позволь мнѣ примирить

Съ тобою государя. Онъ не знаетъ

Еще тебя, за то я знаю! Пусть

Моимъ неомраченнымъ глазомъ взглянетъ

Онъ на тебя — и привезу сюда

Я вновь тебѣ его довѣрье.

Валленштейнъ.

Поздно!

Не знаешь ты, что здѣсь произошло.

Максъ.

А если бы и поздно, если бъ дѣло

Такъ далеко зашло, что можешь ты

Отъ гибели спастись лишь преступленьемъ —

Пади! Пади съ достоинствомъ такимъ,

Съ какимъ стоялъ. Сложи съ себя начальство.

Сойди съ арены. Съ блескомъ можешь ты

Съ нея сойти — сойди же и невиннымъ…

Ты для другихъ жилъ много — такъ начни-жъ

Жить для себя! Я за тобою всюду

Послѣдую. Я собственной судьбы

Не разлучу съ твоей судьбою.

Валленштейнъ.

Поздно!

Межъ тѣмъ какъ ты теряешь здѣсь слова,

Ужъ много миль, одну вслѣдъ за другою,

Проѣхали гонцы, которыхъ я

Съ приказами отправилъ въ Прагу, въ Эгеръ.

Поэтому рѣшайся. Будемъ мы

Такъ дѣйствовать, какъ должно. Твердымъ шагомъ,

Съ достоинствомъ пойдемъ, куда влечетъ

Меня необходимость. Въ чемъ не хуже

Я дѣйствую, чѣмъ цезарь тотъ, чье имя

Для свѣта равносильно до сихъ поръ

Всему, что есть славнѣйшаго? Войною

Повелъ на Римъ онъ легіоны тѣ,

Что Римъ ему довѣрилъ для защиты.

Сложи онъ мечъ — погибъ бы онъ, какъ я

Погибнулъ бы, себя обезоруживъ.

Я чувствую отчасти духъ его

Въ себѣ. Ты дай его мнѣ счастье тоже —

Все остальное вынесу я самъ.

(Максъ, стоявшій до сихъ поръ въ мучительной внутренней борьбѣ, быстро уходитъ. Валленштейнъ смотритъ ему вслѣдъ съ изумленіемъ и смущеніемъ и погружается въ глубокую задумчивость).

ЯВЛЕНІЕ III.

Валленштейнъ, Терцки, вслѣдъ затѣмъ Илло.

Терцки.

Здѣсь только что былъ Максъ Пикколомини?

Валленштейнъ.

Гдѣ Врангель?

Терцки.

Онъ уѣхалъ.

Валленштейнъ.

Быстро такъ?

Терцки.

Какъ будто бы сквозь землю провалился.

Едва тебя оставилъ онъ — я вслѣдъ

За нимъ пошелъ — еще съ нимъ нужно было

Поговорить; но онъ уже пропалъ;

Куда и какъ — не могъ никто изъ нашихъ

Мнѣ сообщить. Я думаю, то былъ

Самъ сатана: исчезнуть такъ внезапно

Не можетъ человѣкъ.

Илло (входитъ).

Ужели правда,

Что старика Октавіо ты шлешь

Съ какимъ то порученьемъ?

Терцки.

Какъ! Октавіо?

Не можетъ быть!

Валленштейнъ.

Онъ ѣдетъ въ Фрауэнбергъ,

Чтобъ тамъ принять начальство надъ войсками

Испанскими…

Терцки.

Не попусти Господь,

Чтобъ это ты исполнилъ!

Илло.

Ты вручаешь

Коварному войска, изъ глазъ его

Ты выпустишь какъ разъ теперь, въ минуту

Послѣдняго рѣшенія?

Терцки.

О, нѣтъ,

Ты этого не сдѣлаешь!… Не дѣлай,

Молю тебя!..

Валленштейнъ.

Вы, право, чудаки!

Илло.

Послушайся совѣтовъ нашихъ только

На этотъ разъ! Не отпускай его.

Валленштейнъ.

Да отчего жъ ему не стану вѣрить

На этотъ разъ, коль довѣрялъ всегда?

Что сдѣлалъ онъ такого, чѣмъ бы мнѣнье

Мое о немъ разрушилось? Капризъ —

Не мой, а вашъ — ужели вдругъ измѣнитъ

Взглядъ на него, что опытъ столькихъ лѣтъ

Оправдывалъ? Конечно, нѣтъ. Вѣдь я же

Не женщина!.. Ему я довѣрялъ

До этихъ поръ — такъ и теперь довѣрю.

Терцки.

Но отчего жъ ты именно его

Избралъ? Пошли кого нибудь другого.

Валленштейнъ.

Поѣдетъ тотъ, кого я выбралъ. Онъ

Для этого пригоденъ — потому то

И возложилъ я на него…

Илло.

Тебѣ

Пригоденъ онъ, какъ итальянецъ.

Валленштейнъ.

Знаю

Я хорошо — и къ сыну, и къ отцу

Вы никогда пріязни не питали,

Затѣмъ, что я чту ихъ, и люблю,

И видимо даю имъ предпочтенье

Предъ вами и другими, какъ того

Они вполнѣ достойны; потому то

Они бревно у васъ въ глазу… Да мнѣ

И замысламъ моимъ какое дѣло

До зависти къ нимъ вашей? Оттого,

Что вы ихъ ненавидите — нисколько

Въ моихъ глазахъ не падаютъ они.

Вы можете другъ друга ненавидѣть

Или любить, какъ вамъ угодно — я

Наклонностей и мнѣній не стѣсняю

Кого, но каждому изъ васъ

Я для себя прекрасно знаю цѣну.

Илло.

Нѣтъ, не поѣдетъ онъ, — хотя бы мнѣ

Пришлось разбить въ его возкѣ колеса.

Валленштейнъ.

Умѣрь горячность, Илло!

Терцки.

Квестенбергъ,

Когда здѣсь былъ, водилъ съ нимъ постоянно

Интимную компанью.

Валленштейнъ.

Съ моего

И вѣдома, и дозволенья.

Терцки.

Тоже

Извѣстно мнѣ, что Галласъ посылалъ

Къ нему тайкомъ своихъ гонцовъ.

Валленштейнъ.-

Неправда!

Илло.

О, ты слѣпецъ со зрячими глазами!

Валленштейнъ.

Не потрясешь во мнѣ ты вѣры той,

Которая имѣетъ свой фундаментъ

Въ наукѣ глубочайшей. Если лжетъ

Октавіо, то звѣздная наука

Вся — также ложь: да, мнѣ сама судьба

Дала залогъ, что у меня нѣтъ друга

Вѣрнѣй его.

Илло.

Ну, а залогъ, что тотъ

Залогъ не лжетъ, ты получилъ?

Валленштейнъ.

Есть въ жизни

Мгновенія, когда духъ міровой

Становится къ намъ ближе, чѣмъ бываетъ

Въ другіе дни, и можемъ мы къ судьбѣ

Свободно обращать свои вопросы.

Мгновеніе такое пережить

Пришлось мнѣ въ ночь предъ люценскимъ сраженьемъ.

У дерева стоялъ я, погруженъ

Въ задумчивость и глядя вдаль въ долину.

По лагерю сверкали сквозь туманъ

Огни сторожевые мрачнымъ свѣтомъ;

Безмолвіе ночное нарушалъ

По временамъ лишь шумъ глухой оружья

Да окликъ караула… Въ этотъ часъ

Передъ моимъ душевнымъ созерцаньемъ

Явилася вся жизнь моя — въ быломъ

И въ будущемъ; и духъ, предчувствій полный,

Сплеталъ судьбу, что съ наступленьемъ дня

Меня ждала, съ таинственнымъ грядущимъ.

И говорилъ я самъ себѣ: «Ты здѣсь

Владыкою надъ тысячами! Слѣпо

Они идутъ во слѣдъ твоимъ звѣздамъ,

И все свое, какъ на крупнѣйшій номеръ,

Поставили на голову твою —

Ее одну; въ корабль твоей фортуны

Они вошли съ тобою вмѣстѣ. Но —

Настанетъ день, когда ихъ всѣхъ разсѣетъ

Опять судьба, и вѣрными тебѣ

Останутся немногіе. Узнать бы

Хотѣлось мнѣ, кто мой вѣрнѣйшій другъ

Здѣсь въ лагерѣ. Судьба, отвѣть мнѣ знакомъ!

Вѣрнѣйшимъ мнѣ признаю я того,

Кто первый мнѣ докажетъ завтра утромъ

Свою любовь». И съ этой мыслью я

Заснулъ. Во снѣ я перенесся въ битву.

Былъ страшенъ бой. Подъ пулей палъ мой конь,

Свалился я, и лошади и люди

Съ холоднымъ равнодушіемъ неслись

Черезъ меня: лежалъ я, умирая,

Растоптанный копытами… И вдругъ,

Я чувствую — меня хватаетъ кто то

Спасательной рукою. Это былъ

Октавіо — и быстро я проснулся.

Ужъ разсвѣло. Октавіо стоялъ

Передо мной. «Братъ — онъ сказалъ — не ѣзди

Сегодня ты, какъ дѣлаешь всегда,

На ворономъ; возьми ты лучше лошадь

Надежную, что выбралъ я тебѣ;

Пожалуйста исполни это ради

Любви ко мнѣ; меня предостерегъ

Зловѣщій сонъ!» И только быстротою

Его коня я былъ спасенъ въ тотъ день

Отъ Баннера драгунъ, за мной въ погоню

Помчавшихся. Племянникъ мой скакалъ

На ворономъ — и съ той поры и всадникъ,

И конь его пропали навсегда.

Илло.

Случайность!

Валленштейнъ (выразительно).

Нѣтъ случайностей на свѣтѣ.

И то, что мы считаемъ лишь слѣпой

Игрой судьбы — то именно имѣетъ

Источникъ глубочайшій. Закрѣпилъ

Я подписью своею и печатью:

Октавіо — хранитель-ангелъ мой;

Поэтому,— о немъ ни слова больше.

(Идетъ).

Терцки.

Утѣшенъ я хоть тѣмъ, что Максъ у насъ

Заложникомъ остался.

Илло.

И ужъ этотъ

Отъ насъ живымъ, ручаюсь, не уйдетъ.

Валленштейнъ (остановившись).

Не то ли вы, что женщины, которымъ

Хоть цѣлый день разумное тверди,

Онѣ къ тому, что разъ сказали, будутъ

Упорно возвращаться. Знайте вы:

Дѣянія и мысли человѣка

Не то, что бѣгъ слѣпой волны; его

Микрокозмъ, міръ душевный — вотъ отъ вѣка

Источникъ ихъ. Не можетъ ничего

Въ нихъ случай измѣнить. Необходимы

Они какъ плодъ древесный. Чуть дошли мы

Въ душѣ у человѣка до зерна —

Ея работа вся для насъ видна.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Сцена въ домѣ Пикколомини.

Октавіо Пикколомини, готовый къ отъѣзду. Адъютантъ.

Октавіо.

Что, стража здѣсь?

Адъютантъ.

Она внизу.

Октавіо.

Надѣюсь,

Надежные всѣ люди, адъютантъ?

Въ какомъ полку ихъ взяли?

Адъютантъ.

Въ Тифенбахскомъ.

Октавіо.

То вѣрный полкъ. Пусть во второмъ дворѣ

Они стоятъ спокойно, чтобъ ихъ видѣть

Не могъ никто, пока не позвоню.

Тогда вы домъ сейчасъ же затворите

И строго охраняйте; всякій, вамъ

Попавшійся, пусть будетъ арестованъ.

(Адъютантъ уходитъ).

Надѣюсь я однако обойтись

Безъ ихъ услугъ: вполнѣ въ своихъ разсчетахъ

Увѣренъ я. Но дѣло тутъ идетъ

О службѣ императору. Большая

Пошла игра, и лучше черезчуръ

Себя предостеречь, чѣмъ слишкомъ мало.

ЯВЛЕНІЕ V.

Октавіо Пикколомини. Изолани (входитъ).

Изолани.

Я здѣсь. А кто еще изъ остальныхъ

Придетъ сюда?

Октавіо.

Сперва, графъ Изолани,

Два слова вамъ…

Изолани.

Что, надо начинать?

На что нибудь уже рѣшился герцогъ?

Мнѣ можете довѣриться. Готовъ

Подвергнуться я испытанью.

Октавіо.

Это

Понадобиться очень можетъ.

Изолани.

Братъ,

Я не изъ тѣхъ, которые храбрятся

Лишь на словахъ, а къ дѣлу чуть дойдетъ,

Постыдно удираютъ. Герцогъ другомъ

Меня всегда считалъ, и видитъ Богъ —

Я другъ его. Ему я всѣмъ обязанъ,

И можетъ онъ на вѣрности моей

Все созидать.

Октавіо.

Увидимъ!

Изолани.

Но беречься

Вамъ слѣдуетъ. Такъ думаютъ не всѣ.

Здѣсь многіе еще, какъ мнѣ извѣстно,

Стоятъ за дворъ, и думаютъ они,

Что подписи, съ нихъ взятыя обманомъ

На этихъ дняхъ, не могутъ ни къ чему

Ихъ обязать.

Октавіо.

А, вотъ что! Назовите

Мнѣ тѣхъ господъ, что разсуждаютъ такъ.

Изолани.

Да чортъ возьми! Такъ думаютъ всѣ нѣмцы.

И Эстергази, Кауницъ, Деодатъ

Открыто заявляютъ, что должны мы

Двору повиноваться.

Октавіо.

Очень радъ.

Изолани.

Вы рады.

Октавіо.

Да, тому, что императоръ

Имѣетъ здѣсь столь преданныхъ друзей

И вѣрныхъ слугъ.

Изолани.

Вы шутите! Но право,

Все это — люди недурные.

Октавіо.

Увѣренъ въ томъ. И Господи избави,

Чтобъ я шутилъ! Нѣтъ, я глубоко радъ,

Что дѣло правоты стоитъ такъ твердо.

Изолани.

Фу, чортъ возьми! Да какъ-же?.. Развѣ вы

Уже не тотъ?.. Да для чего жъ, скажите,

Я здѣсь теперь ?

Октавіо.

Чтобъ съ полной прямотой

Мнѣ заявить — чѣмъ быть вы государю —

Желаете: врагомъ иль другомъ?

Изолани (гордо).

Отвѣтъ свой дамъ тому, кто вправѣ сдѣлать

Такой вопросъ.

Октавіо.

Вотъ этотъ документъ

Покажетъ вамъ, что я имѣю право.

Изолани.

Какъ!… Что?… Да, да… самъ императоръ… Тутъ

Его рука, его печать…

(Читаетъ).

«Всѣмъ главнымъ

Начальникамъ войскъ нашихъ исполнять,

Какъ собственныя наши повелѣнья,

Что будетъ имъ указывать нашъ вѣрный,

Любезный генералъ Пикколомини».

Гм… вотъ что! Да… конечно… это такъ…

Я… Генералъ, имѣю честь поздравить!

Октавіо.

Монаршую исполнить волю вы

Согласны ли?

Изолани.

Но… вы меня застигли

Совсѣмъ врасплохъ… Надѣюсь, время мнѣ

Дадутъ на размышленье…

Октавіо.

Двѣ минуты.

Изолани.

Но, Боже мой, вѣдь это же вопросъ…

Октавiо.

Весьма простой и ясный. Вы отвѣтить

Должны одно — хотите измѣнить

Иль вѣрнымъ быть слугою государю?

Изолани.

Ахъ, Боже мой, измѣна!… У кого жъ

Есть рѣчь о ней?

Октавіо.

Есть рѣчь. Измѣнникъ — герцогъ.

Онъ армію передаетъ врагу.

Я васъ прошу и коротко, и ясно

Отвѣтить мнѣ: хотите-ль вы нарушить

Присягу императору? Продать

Себя врагу? Хотите ль?

Изолани.

Какъ могли вы

Подумать! Мнѣ, мнѣ измѣнить его

Величеству! Сказалъ я развѣ это?

Когда же я сказалъ?

Октавіо.

Пока еще

Не сказано. Я жду — услышу ль это

Отъ васъ теперь.

Изолани.

Вотъ, вотъ… Я очень радъ

Тому, что вы мнѣ сами подтвердили,

Что не сказалъ я этого…

Октавіо.

Итакъ,

Отъ герцога готовы вы отречься?

Изолани.

Да, если онъ замыслилъ измѣнить…

Измѣною разорваны всѣ узы.

Октавіо.

И твердо вы рѣшились биться съ нимъ?

Изолани.

Онъ дѣлалъ мнѣ всегда добро; но если

Онъ негодяй — проклятіе ему!

Покончены всѣ наши счеты!

Октавіо.

Очень

Я радуюсь, что голосу добра

Послушны вы. Сегодня ночью надо

Вамъ выступить безъ шума во главѣ

Всѣхъ легкихъ войскъ; устройте такъ, чтобъ это

Имѣло видъ, какъ будто герцогъ самъ

Велѣлъ идти. Назначенъ сборнымъ пунктомъ

Фрауэнбергъ; тамъ вамъ графъ Галласъ дастъ

Дальнѣйшія распоряженья.

Изолани.

Будетъ

Исполнено. Но государю вы

Замолвите, какую вы готовность

Нашли во мнѣ.

Октавіо.

Я отзовусь о ней

Съ большою похвалой.

(Изолани идетъ. Входитъ слуга).

Полковникъ Буттлеръ?

Проси.

Изолани (возвращается).

И вы простите тоже мнѣ

За рѣзкости. Ахъ, Господи! Откуда жъ

Мнѣ было знать, какая предо мной

Высокая особа!

Октавіо.

И не думалъ

Сердиться я.

Изолани.

Я старый весельчакъ,

И если мнѣ, подвыпивши, случалось

Обмолвиться невѣжливымъ словцомъ

На счетъ двора, то умысла дурного

Тутъ не было, какъ вамъ извѣстно.

Октавіо.

Вы

Напрасно безпокоитесь объ этомъ,

(Изолани уходитъ).

Тутъ удалось. Фортуна, окажи

Такую же намъ помощь съ остальными!

ЯВЛЕНІЕ VI.

Октавіо. Буттлеръ.

Буттлеръ.

Что приказать угодно, генералъ?

Октавіо.

Привѣтствую васъ у себя какъ гостя

Почтеннаго и друга.

Буттлеръ.

Для меня

Честь слишкомъ велика.

(Садятся).

Октавіо.

Вчера на пирѣ

Мой дружескій привѣтъ не встрѣтилъ въ васъ

Такого же отвѣта; вы конечно

Сочли его формальностью пустой.

Привѣтъ тотъ былъ отъ сердца, пожеланья

Всѣ искренни — затѣмъ что часъ насталъ,

Когда должны соединиться тѣсно

Всѣ честные и добрые.

Буттлеръ.

Союзъ,

Возможный лишь для мыслящихъ согласно.

Октавiо.

Всѣ честные согласно мыслятъ. Я

По тѣмъ дѣламъ сужу о человѣкѣ,

Къ которымъ онъ спокойно побужденъ

Натурою своею; потому что

Насиліе слѣпыхъ ошибокъ часто

Съ дороги надлежащей можетъ сбить

И лучшаго… Сюда вы проѣзжали

Чрезъ Фрауэнбергъ. Графъ Галласъ что-нибудь

Довѣрилъ вамъ? Скажите, не стѣсняясь.

Буттлеръ.

Онъ говорилъ слова,

Лишенныя значенья.

Октавіо.

Слышать это

Прискорбно мнѣ: его совѣтъ для васъ

Полезенъ былъ, и я совѣтъ такой же-

Могу вамъ дать.

Буттлеръ.

Себѣ напрасный трудъ

Возьмете вы, меня же въ затрудненье

Поставите — такъ дурно оправдать

Довѣріе ко мнѣ.

Октавіо.

Теперь минуты

Нельзя терять. Открыто мы должны

Поговорить. Въ какомъ здѣсь положеньѣ

Находятся дѣла — извѣстно вамъ.

У герцога замышлена измѣна.

Могу сказать вамъ больше: онъ свой планъ

Осуществилъ; въ союзъ съ врагомъ вступилъ онъ

За нѣсколько часовъ; его гонцы

Уже летятъ и къ Эгеру, и къ Прагѣ,

И завтра онъ намѣренъ повести

Войска къ врагамъ. Но герцогъ въ заблужденьѣ:

Здѣсь бодрствуетъ благоразумье, здѣсь

Еще друзей имѣетъ императоръ,

И мощенъ ихъ невидимый союзъ.

Вотъ этимъ высочайшимъ манифестомъ

Объявленъ онъ въ опалѣ; съ войскъ снята

Обязанность ему повиноваться,

Ко всѣмъ благонамѣреннымъ призывъ —

Соединясь, стать подъ мое начальство.

Рѣшайте же, что выберете вы:

За доброе ли дѣло биться съ нами,

Преступныхъ ли злой жребій съ нимъ дѣлить?

Буттлеръ (встаетъ).

Его судьба моею будетъ.

Октавіо.

Это

Послѣднее рѣшенье ваше?

Буттлеръ.

Да.

Октавiо.

Подумайте, полковникъ Буттлеръ. Время

Имѣете еще. Я схороню

Въ моей груди ненарушимо ваше

Сорвавшееся слово. Взять его

Совѣтую обратно. Изберите

Хорошую дорогу. По дурной

Идете вы.

Буттлеръ.

Что вамъ еще угодно

Мнѣ приказать?

Октавіо.

О сѣдинѣ своей

Подумайте! Возьмите ваше слово.

Буттлеръ.

Прощайте!

Октавіо.

Какъ! Вашъ добрый, храбрый мечъ

Въ такой борьбѣ вы обнажить хотите?

Въ проклятія хотите превратить

Признательность, заслуженную вами

Сорокалѣтней вѣрностью своей

У Австріи?

Буттлеръ (съ горькимъ смѣхомъ).

Признательность австрійской

Династіи! (Идетъ).

Октавіо (даетъ ему дойти до двери, потомъ зоветъ).

Полковникъ Буттлеръ!

Буттлеръ.

Что

Прикажете?

Октавіо.

Какъ было дѣло съ графствомъ:

Буттлеръ.

Что? Съ графствомъ?

Октавію.

Да, съ титуломъ графскимъ — я

Хочу сказать.

Буттлеръ (вспыльчиво).

Проклятіе!

Октавiо.

Искали

Вѣдь вы его. Но отказали вамъ.

Буттлеръ.

Я надъ собой смѣяться не позволю.

Мечъ на-голо!

Октавiо.

Вложите вы его

Въ ножны — и мнѣ спокойно разскажите,

Какъ было это дѣло; а потомъ

Согласенъ я на вызовъ вашъ отвѣтить.

Буттлеръ.

Что-жъ! Пусть весь міръ узнаетъ слабость ту,

Которую я самъ себѣ во — вѣки

Не извиню!… Да, я честолюбивъ,

Я никогда не могъ сносить презрѣнье.

Мучительно мнѣ было, что титулъ

И знатное рожденіе для войска

Цѣннѣй заслугъ. Быть ниже равныхъ мнѣ

Я не хотѣлъ. И вотъ, рѣшился сдѣлать

Въ злосчастную минуту этотъ шагъ…

Безумный шагъ! Но столь тяжелой кары

Я за него не заслужилъ. Могли

Мнѣ отказать. Зачѣмъ же боль отказа

Усиливать презрѣньемъ? Старика,

Того, кто былъ всегда слугою вѣрнымъ,

Съ язвительной насмѣшкою топтать?

О низости его происхожденья

Напоминать ему лишь потому,

Что въ слабую минуту онъ забылся?..

Но надѣленъ вѣдь жаломъ тотъ червякъ,

Котораго, шутя, надменно, топчетъ

Злой произволъ.

Октавіо.

Васъ вѣрно кто-нибудь

Оклеветалъ. У васъ есть подозрѣнье —

Кто этотъ врагъ, такъ услужившій вамъ?

Буттлеръ.

Мнѣ все равно! Само собой — бездѣльникъ,

Какой-нибудь придворный, членъ старинной

Фамиліи, которому бъ я былъ

Бѣльмомъ въ глазу, испанецъ, злой завистникъ

Достоинства, что я себѣ стяжалъ

Лишь личными заслугами.

Октавiо.

Скажите,

Вашъ этотъ шагъ одобрилъ герцогъ?

Буттлеръ.

Онъ

Самъ далъ мнѣ мысль и послѣ съ благородной

Горячностью прямого друга самъ

Былъ за меня ходатаемъ.

Октавіо.

Увѣрены?

Буттлеръ.

Я самъ читалъ письмо.

Октавіо (значительно).

И я читалъ — но содержанье было

Иное въ немъ.

(Буттлеръ изумленъ).

Случайно у меня

Оно въ рукахъ; я вамъ даю возможность

Своими же глазами подтвердить…

(Даетъ письмо).

Буттлеръ.

Что это?… Какъ?..

Октавiо.

Боюсь, полковникъ Буттлеръ,

Что съ вами здѣсь постыдная игра

Разыграна. Вы говорите — герцогъ

Васъ побудилъ на этотъ шагъ. Въ письмѣ жъ

Онъ говоритъ о васъ съ пренебреженьемъ,

Совѣтуетъ министру наказать —

Какъ онъ замѣтилъ — ваше самомнѣнье.

(Буттлеръ прочелъ письмо, его колѣни дрожатъ, онъ хватается за стулъ и садится).

Ничья вражда не гонитъ васъ; никто

Вамъ повредить не хочетъ; оскорбленье

Тяжелое должны вы приписать

Лишь герцогу. И цѣль его понятна:

Отторгнуть васъ намѣревался онъ

Отъ вашего монарха; вашимъ мщеньемъ

Надѣялся достигнуть онъ того,

Чего никакъ не могъ и ждать отъ вашей

Испытаннѣйшей вѣрности въ спокойномъ

Душевномъ состояньѣ. Онъ хотѣлъ

Презрительно васъ обратить въ слѣпое

Орудіе преступныхъ цѣлей. Онъ

Того достигъ. Онъ какъ нельзя удачнѣй

Васъ совратилъ съ хорошаго пути,

Которымъ вы ужъ сорокъ лѣтъ идете.

Буттлеръ (дрожащимъ голосомъ).

Могу ль найти прощенье у его

Величества?

Октавіо.

И больше императоръ

Содѣлаетъ для васъ. Загладитъ онъ

Обиду ту, что такъ незаслуженно

Нанесена достойному. Тотъ даръ,

Что герцогомъ вамъ данъ съ преступной цѣлью,

Теперь по доброй волѣ государь

За вами утверждаетъ. Полкъ, которымъ

Командуете вы, отнынѣ — вашъ.

Буттлеръ (хочетъ встать и снова падаетъ на стулъ. Въ душѣ его

сильное волненье, онъ хочетъ говоритъ и не можетъ. Наконецъ онъ

снимаетъ съ себя шпагу и отдаетъ ее Пикколомини).

Октавiо.

Что это вы? Опомнитесь!

Буттлеръ.

Возьмите.

Октавiо.

Но для чего? Придите же въ себя.

Буттлеръ.

Возьмите. Я ужъ больше не достоинъ

Ее носить.

Октавiо.

Примите вновь ее

Изъ рукъ моихъ и постоянно съ честью

Ее употребляйте для борьбы

За правоту.

Буттлеръ.

Я измѣнилъ такому

Благому императору!

Октавіо.

Вину

Вы можете загладить. Поспѣшите

Отъ герцога отречься.

Буттлеръ.

Отъ него

Отречься мнѣ!

Октавіо.

Какъ! Колебанье?…

Буттлеръ (въ страшномъ раздраженіи).

Только

Отречься отъ него?… Нѣтъ, смерть ему!

Октавіо.

Послѣдуйте во Фрауэнбергъ за мною.

Всѣ вѣрные тамъ сходятся теперь

У Галласа и Альтрингера. Многихъ

Другихъ еще вернулъ я къ долгу ихъ,

И нынче въ ночь они оставятъ Пильзенъ.

Буттлеръ (ходившій по комнатѣ въ сильномъ волненіи

подходитъ къ Октавіо съ рѣшительностью во взглядѣ).

Скажите, графъ, о чести говорить

Дозволено ль тому, кто былъ измѣнникъ?

Октавіо.

Дозволено, коль такъ серьезно онъ

Раскаялся.

Буттлеръ.

Такъ я прошу оставить

Меня пока на честномъ словѣ здѣсь.

Октавiо.

Что жъ дѣлать вы намѣрены?

Буттлеръ.

Оставить

Съ моимъ полкомъ.

Октавіо.

Я довѣряю вамъ.

Но что же вы замыслили? Скажите.

Буттлеръ.

На дѣлѣ вы узнаете. Теперь

Не спрашивайте больше. Только вѣрьте!

Вы можете мнѣ вѣрить?… Видитъ Богъ —

Въ моемъ лицѣ останется здѣсь герцогъ

Не съ ангеломъ-хранителемъ своимъ.

Прощайте, графъ!

(Уходитъ).

Слуга (приноситъ письмо).

Какой-то неизвѣстный

Принесъ письмо и тотчасъ же ушелъ.

Для герцога ужъ лошади готовы —

Стоятъ внизу.

Октавіо (читаетъ):

«Ускорьте свой отъѣздъ.

Вашъ вѣрный Изолани».— О, когда бы

Я былъ скорѣй внѣ города!… Ужель

Отъ пристани такъ близко намъ крушенье

Еще грозитъ?… Прочь, прочь отсюда! Здѣсь

Я за свою ручаться безопасность

Ужъ не могу… Однако, гдѣ жъ мой сынъ?

ЯВЛЕНІЕ VII.

Оба Пикколомини.

Максъ (входитъ въ сильнѣйшемъ волненіи, его глаза дико вращаются, походка шаткая, онъ повидимому не замѣчаетъ отца, который стоитъ въ отдаленіи и съ состраданіемъ смотритъ на него. Онъ ходитъ большими глазами по комнатѣ, потомъ снова останавливается и наконецъ падаетъ на стулъ, устремивъ глаза впередъ).

Октавіо (подходитъ къ нему).

Мой сынъ, я уѣзжаю.

(Не получая отвѣта, беретъ его за руку).

Максъ, прощай.

Максъ.

Прощай.

Октавіо.

За мной и ты конечно скоро

Послѣдуешь?

Максъ (не глядя на нею).

Я за тобою? Нѣтъ,

Твой путь кривой, то не моя дорога.

(Октавіо выпускаетъ его руку и отступаетъ).

О, если бъ ты былъ искрененъ и прямъ,

До этого конечно не дошло бы,

Все было бы иначе… Страшный шагъ

Не былъ бы имъ свершенъ, и оставался бъ

Онъ подъ вліяньемъ добрыхъ, въ сѣти злыхъ

Попасться бы не могъ. Зачѣмъ такъ скрытно,

Коварно такъ подстерегать? какъ воръ

И воровства пособникъ тихо красться?

Несчастная двуличность! Мать всѣхъ золъ!

Ты губишь насъ, ты всѣхъ насъ повергаешь

Въ отчаянье! Правдивость — ты одна,

Ты, чистая хранительница міра,

Спасла бы насъ!… Отецъ! Я не могу

Простить тебя, я не могу… Обманутъ

Я герцогомъ жестоко, но и ты —

Ты поступилъ со мной немногимъ лучше.

Октавіо.

Ахъ, горю твоему, мой милый сынъ,

Прощаю я.

Максъ (встаетъ и смотритъ на него сомнительнымъ взглядомъ).

Ужели это правда?

Отецъ, отецъ! Ужли такъ далеко

Ты съ умысломъ подвинулъ это дѣло?

Октавіо, паденіемъ его

Возвышенъ ты. Не по-сердцу мнѣ это.

Октавiо.

Творецъ мой всемогущій!

Максъ.

Горе мнѣ!

Я измѣнилъ свою натуру. Въ душу

Свободную какъ подозрѣнье вдругъ

Войти могло? Надежда, вѣра, честность

Разрушены, затѣмъ что лгало мнѣ

Все то, что я цѣнилъ и чтилъ высоко.

Нѣтъ, нѣтъ, не все! Вѣдь для меня она

Еще живетъ, она чиста, правдива,

Какъ небеса. Обманъ вездѣ; вездѣ

Убійство, ядъ, измѣна, лицемѣрье,

Предательство… Единственный пріютъ

Для чистоты въ любви остался нашей,

И въ цѣломъ человѣчествѣ ее,

Ее одну еще не осквернили.

Октавiо.

Максъ, уѣзжай со мной сейчасъ же; вѣрь,

Что лучше такъ…

Максъ.

Какъ! Не простившись съ нею?

Въ послѣдній разъ? нѣтъ, нѣтъ!

Октавiо.

Избавь себя

Отъ неизбѣжной муки разставанья.

Поѣдемъ, Максъ! Поѣдемъ, сынъ мой!

(Хочетъ его увлечь).

Максъ.

Нѣтъ!

Свидѣтель Богъ! я остаюсь!

Октавіо (настоятельнѣе).

Поѣдемъ!

Я, твой отецъ, приказываю.

Максъ.

Мнѣ

Приказывать ты можешь то, что въ силахъ

Исполнить человѣкъ. Я остаюсь.

Октавiо.

Во имя императора, послѣдуй

Немедленно за мною.

Максъ.

Нѣтъ, сердцамъ

Повелѣвать не властенъ императоръ…

И хочешь ты похитить у меня

Единое, что мнѣ моимъ несчастьемъ

Оставлено еще — ея слова

Любви и состраданья? Неужели

Жестокое исполнить долженъ я

Съ жесткостью? То, что неотвратимо,

Свершить неблагородно: отъ нея

Бѣжать тайкомъ, какъ трусъ, какъ недостойный?

Нѣтъ, пусть она увидитъ скорбь мою,

Страданія, пускай услышитъ стоны

Растерзанной души и обо мнѣ

Прольетъ слезу… О, люди, вы жестоки!

Но въ ней нашелъ я ангела. Она

Спасетъ мой духъ отъ бѣшеныхъ мученій

Ужаснаго отчаянья и скорбь

Смертельную залѣчитъ кротко, нѣжно

Словами утѣшенья.

Октавiо.

У тебя

Не хватитъ силъ разстаться съ ней. О, сынъ мой,

Идемъ со мной! Спаси ты чистоту

Своей души!

Максъ.

Не трать рѣчей напрасно!

Я слѣдую лишь сердцу моему,

Которому я вѣрю безусловно.

Октавіо (внѣ себя, дрожа).

Максъ! Максъ! Когда бъ постигнуло меня

Страшнѣйшее изъ всѣхъ несчастій… если бъ

Ты, ты… мой сынъ… родная кровь моя…

Мнѣ страшно и подумать… ты рѣшился

Продать себя измѣннику и честь

Фамиліи всей нашей опозорить

Такимъ клеймомъ… то содрогнулся бъ міръ

Отъ ужаса, увидѣвъ въ дикой битвѣ,

Что сына мечъ покрыла кровь отца.

Максъ.

О, еслибъ ты о людяхъ лучше думалъ,

Конечно ты и лучше бъ поступалъ!

Несчастное сомнѣнье! Подозрѣнье

Проклятое! Нѣтъ для него ни въ чемъ

Ни прочности, ни твердости; все шатко,

Гдѣ вѣры нѣтъ.

Октавіо.

Пусть сердцу твоему

Довѣрю я — въ твоей ли будетъ власти

Всегда ему быть вѣрнымъ.

Максъ.

Ты не могъ

То заглушить, что мнѣ твердило сердце.

Не заглушить и герцогу.

Октавіо.

Ахъ, Максъ!

Не суждено ужъ никогда увидѣть

Мнѣ твоего возврата!..

Максъ.

Никогда

Меня ты не увидишь недостойнымъ

Тебя, отецъ.

Октавiо.

Я ѣду въ Фрауэнбергъ.

Тебѣ здѣсь оставляю паппенгеймцевъ,

Останутся здѣсь также и полки

Тосканскій, Лотарингскій, Тифенбаха,

Чтобъ охранять тебя; они тебѣ

Всѣ преданы, они вѣрны присягѣ

И лучше согласятся храбро пасть

Въ сраженіи, чѣмъ малодушно кинуть

Вождя и честь.

Максъ.

Спокоенъ будь вполнѣ:

Я или здѣсь разстанусь съ жизнью въ битвѣ,

Иль выведу изъ Пильзена войска.

Октавіо (собираясь уходитъ).

Прощай, мой сынъ!

Максъ.

Прощай!

Октавіо.

Какъ! Передъ разлукой

Хотя бъ одинъ любовный взглядъ, одно

Пожатіе руки! Кровава будетъ

Война, намъ предстоящая; исходъ

Сомнителенъ, закрытъ… Съ тобой бывало

Не такъ мы разставались. Неужели

И правду у меня нѣтъ больше сына?

(Максъ падаетъ въ его объятья; они долго и молча остаются въ этомъ положеніи, потомъ уходятъ въ различныя стороны).

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Залъ у герцогини Фридландъ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Графиня Терцки, Тэкла, фрейлина фонъ-Нейбруннъ; двѣ послѣднія заняты рукодѣльемъ).

Графиня.

Что жъ, ни о чемъ ты не имѣешь, Тэкла,

Меня спросить? Такъ, ровно ни о чемъ?

Я ужъ давно жду отъ тебя хоть слова.

Ужели же ты въ силахъ долго такъ

Не произнесть ни разу имя Макса?

Иль, можетъ быть, я лишняя теперь,

И путь иной для сообщенья найденъ?

Признайся мнѣ, племянница — его

Ты видѣла?

Тэкла.

Нѣтъ, ни вчера, ни нынче

Не видѣла.

Графиня.

И ничего о немъ

Не слышала? Скажи мнѣ все.

Тэкла.

Ни слова

Не слышала.

Графиня.

И что же, можешь быть

Спокойна такъ!

Тэкла.

Вполнѣ спокойна.

Графиня.

Нейбруннъ,

Оставьте насъ.

(Фрейлина уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ II.

Графиня. Тэкла.

Графиня.

Не нравится мнѣ очень,

Что вздумалъ онъ молчать какъ разъ теперь…

Тэкла.

Какъ разъ теперь?

Графиня.

Когда ужъ все онъ знаетъ!

Теперь-то объясниться часъ насталъ.

Тэкла.

Чтобъ я могла понять васъ, говорите,

Пожалуйста, яснѣе.

Графиня.

Для того-то

Я Нейбруннъ удалила. Тэкла, ты

Ужъ не дитя. Ты любишь,— значитъ, сердце

Твое вполнѣ созрѣло; гдѣ любовь,

Тамъ смѣлый духъ, и эта смѣлость духа

Доказана тобою. Ты своимъ

Характеромъ къ отцу подходишь ближе,

Чѣмъ къ матери. Поэтому ты въ силахъ

То высказать, чего бы не могла

Она снести.

Тэкла.

Прошу васъ кончить это

Вступленіе. Оно страшнѣй всего.

Скажите мнѣ, въ чемъ дѣло? Будь что будетъ —

Я не боюсь. Скажите коротко.

Графиня.

Но только не пугайся…

Тэкла.

Говорите-жъ!

Графиня.

Зависитъ отъ тебя

Большую оказать отцу услугу…

Тэкла.

Зависитъ отъ меня? Но что же я

Могу?..

Графиня.

Тебя Пикколомини любитъ;

Ты можешь неразрывно привязать

Его къ отцу.

Тэкла.

Причемъ тутъ я? Привязанъ

И безъ того онъ неразрывно.

Графиня.

Былъ

До этихъ поръ.

Тэкла.

Но почему жъ мѣняться

Ему теперь, такимъ же не пребыть

И навсегда?

Графиня.

Онъ точно также преданъ

И императору.

Тэкла.

Не больше, чѣмъ

То долгъ и честь ему повелѣваютъ.

Графиня.

Намъ нужны доказательства теперь

Лишь отъ любви его, а не отъ чести.

Долгъ, честь! Слова, что можно толковать

На всѣ лады!… Но смыслъ ихъ настоящій

Ты объяснить должна ему теперь,

Его любовь ему пусть растолкуетъ,

Въ чемъ честь его.

Тэкла.

Что это значитъ?

Графиня.

То,

Что долженъ онъ отъ кесаря отречься,

Иль отъ тебя.

Тэкла.

Онъ за моимъ отцомъ

Въ жизнь частную послѣдуетъ охотно.

Вѣдь самъ же онъ — вы слышали — сказалъ

Что очень бы желалъ сложить оружье.

Графиня.

Сложить его не долженъ онъ; обязанъ

Поднять его за твоего отца.

Тэкла.

За моего отца онъ кровью, жизнью

Пожертвуетъ охотно, если съ нимъ

Несчастіе случится.

Графиня.

Ты не хочешь

Меня понять. Такъ слушай. Твой отецъ

Отпалъ отъ императора, намѣренъ

Онъ съ арміей своею перейти

Въ союзъ съ врагомъ…

Тэкла.

О, мать моя!

Графиня.

Чтобъ войско

За нимъ увлечь, примѣръ великій нуженъ.

Отецъ и сынъ Пикколомини войскомъ

Высоко почитаются; они

Въ немъ мнѣнія и мысли направляютъ

По своему, и образъ дѣйствій ихъ

Все порѣшитъ. Черезъ посредство сына

Увѣрены мы будемъ и въ отцѣ…

Поэтому — ты поняла — все дѣло

Въ твоихъ рукахъ…

Тэкла.

О, матушка моя

Несчастная! Какой ударъ смертельный

Тебѣ грозитъ! Не вынесетъ она…

Графиня.

Нѣтъ, подчинитъ ее необходимость.

Повѣрь, ее я знаю: для ея

Трепещущаго сердца страшно только

Далекое, грядущее; но то,

Что свершено и что неизмѣнимо,

Она снесетъ покорно.

Тэкла.

О, мои

Тяжелыя предчувствія!… Свершилось!

Вотъ, вотъ она, холодная рука

Судьбы неумолимой! Разрушенье

Всѣхъ свѣтлыхъ упованій!… Это я

Предвидѣла. Да, съ первой же минуты

Пріѣзда моего, сказало мнѣ

Тревожное предчувствіе, что звѣзды

Насчастія надъ головой моей…

Но отчего меня тревожатъ мысли

Лишь о себѣ?.. О, матушка моя,

О, матушка!..

Графиня.

Приди въ себя. Что пользы

Въ твоихъ слезахъ и стонахъ? Сохрани

Родителю ты преданнаго друга,

Себѣ самой — возлюбленнаго,— и

Устроиться еще все можетъ мирно

И счастливо…

Тэкла.

И счастливо? Когда

Разлучены мы съ нимъ навѣки будемъ?

Увы! О томъ и рѣчи ужъ теперь

Не можетъ быть.

Графиня.

Тебя онъ не оставитъ;

Не въ силахъ онъ тебя оставить.

Тэкла.

О,

Несчастный другъ!

Графиня.

Коли тебя онъ любитъ

Дѣйствительно, то приметъ онъ свое

Рѣшеніе тотчасъ же.

Тэкла.

Что тотчасъ же

Рѣшится онъ — не сомнѣвайтесь въ томъ.

Рѣшеніе? Здѣсь мѣсто есть рѣшенью?

Графиня.

Приди въ себя. Я слышу — мать идетъ.

Тэкла.

Какъ вынести мнѣ встрѣчу?

Графиня.

Успокойся.

ЯВЛЕНІЕ III.

Прежніе. Герцогиня.

Герцогиня.

Кто это былъ съ тобою здѣсь, сестра?

Я слышала живой и громкій говоръ.

Графиня.

Здѣсь только мы.

Герцогиня.

Я такъ пуглива!.. Чуть

Малѣйшій шумъ — мнѣ чудится, что вѣстникъ

Несчастія является… Сестра,

Не можешь ли сказать мнѣ, въ положеньѣ

Какомъ дѣла? Исполнитъ ли мой мужъ

Желанье императора? Пошлетъ-ли

Полкъ конный къ кардиналу? Квестенбергъ

Съ хорошимъ ли отвѣтомъ имъ отпущенъ?

Графиня.

Нѣтъ, это онъ не сдѣлалъ.

Герцогиня.

О, тогда

Все кончено! Я худшее предвижу.

Они его уволятъ… Снова все

Устроится, какъ было въ Регенсбургѣ.

Графиня.

Тому не быть. На этотъ разъ — не быть.

На этотъ счетъ ты можешь быть спокойна.

(Тэкла, въ сильномъ волненіи, кидается къ матери и съ плачемъ обнимаетъ ее).

Герцогиня.

Желѣзный, непреклонный человѣкъ!

О, сколько мнѣ въ несчастномъ этомъ бракѣ

И вынести, и выстрадать пришлось!

Какъ будто бы прикованная цѣпью

Къ пылающимъ колесамъ, что весь вѣкъ,

Безъ устали, впередъ несутся быстро —

Я съ нимъ вела жизнь, полную тревогъ

Мучительныхъ, и влекъ онъ постоянно

Меня съ собой по краю страшныхъ безднъ,

Съ опасностью, въ своемъ ошеломленьѣ,

Низринуться туда!.. Нѣтъ, нѣтъ, не плачь,

Мое дитя! Въ моихъ страданьяхъ видѣть

Дурное предвѣщанье для себя

И ими отравлять свои надежды

На будущность свою — ты не должна,

На свѣтѣ нѣтъ второго Валленштейна,

И матери твоей судьба тебя,

Дитя мое, не бойся не постигнетъ.

Тэкла.

О, матушка, родимая, бѣжимъ!

Скорѣй, скорѣй. Здѣсь намъ не мѣсто!.. Съ каждой

Минутою родится здѣсь для насъ

Какой нибудь ужасный новый призракъ.

Герцогиня.

Дитя мое, твой жребій будетъ, вѣрь,

Спокойнѣе!.. И у меня вѣдь были

Съ твоимъ отцомъ дни свѣтлые. Люблю

До этихъ поръ я вспоминать о первыхъ

Годахъ, когда онъ съ радостной душой

Стремился жить, и честолюбье было

Въ немъ кротко согрѣвающимъ огнемъ,

Не пламенемъ пожара. Императоръ

Его любилъ и довѣрялъ ему.

И что бы онъ ни дѣлалъ, удавалось

Ему всегда. Но съ бѣдственнаго дня,

Когда онъ былъ низвергнутъ въ Регенсбургѣ

Съ высотъ своихъ, въ немъ поселился духъ

Суровый, подозрительный, неровный,

Въ самомъ себѣ замкнутый; отъ него

Бѣжалъ покой; разставшись съ свѣтлой вѣрой

И въ собственную силу, и въ свою

Старинную фортуну, обратилъ

Все сердце онъ къ таинственной и мрачной

Наукѣ той, въ которой не обрѣлъ

Еще никто изъ близкихъ съ нею счастья.

Графиня.

Своими ты глазами смотришь… Но

Умѣстны ли такіе разговоры,

Когда его мы ожидаемъ? Онъ,

Вы знаете, здѣсь скоро будетъ. Можно-ль,

Чтобъ онъ нашелъ въ такомъ разстройствѣ васъ?

Герцогиня.

Да… дочь моя, утри ты слезы. Встрѣтить

Спѣши отца съ лицомъ веселымъ… Вотъ,

Смотри, твой бантъ распущенъ. Надо тоже

И волосы поправить… Ну, не плачь,

Не омрачай свой милый взглядъ слезами…

Что я еще сказать хотѣла?.. Да..

Да, этотъ Максъ Пикколомини славный,

Достойный дворянинъ…

Графиня.

Вполнѣ, сестра.

Тэкла (тревожно графинѣ).

Я… тетушка… меня вы извините…

Я ухожу…

Графиня.

Куда же? Вѣдь отецъ

Сейчасъ придетъ.

Тэкла.

Его теперь увидѣть

Я не могу.

Графиня.

Но вѣдь замѣтитъ онъ

Отсутствіе твое, навѣрно спроситъ

Онъ о тебѣ.

Герцогиня.

Зачѣмъ уходишь ты?

Тэкла.

Не въ силахъ я съ нимъ видѣться.

Графиня (герцогинѣ).

Ей стало

Нехорошо.

Герцогиня.

Что, милая, съ тобой?

(Обѣ слѣдуютъ за Тэклой и стараются ее удержатъ; Валленштейнъ входитъ, бесѣдуя съ Илло).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Прежніе. Валленштейнъ. Илло.

Валленштейнъ.

Что, въ лагерѣ спокойно?

Илло.

Все спокойно.

Валленштейнъ.

Чрезъ нѣсколько часовъ ужъ можетъ быть

Изъ Праги вѣсть, что этою столицей

Владѣемъ мы; тогда мы сбросимъ маску

И сообщимъ стоящимъ здѣсь войскамъ

О сдѣланной попыткѣ, вмѣстѣ съ этимъ —

И о ея удачѣ. А примѣръ

Все дѣлаетъ на свѣтѣ. Человѣкъ —

Созданье переимчивое; стадо

Идетъ за тѣмъ, кто впереди его.

Вѣдь пражскія войска одно лишь знаютъ,

Что пильзенцы на нашей сторонѣ,

А пильзенцы намъ присягнутъ, узнавши,

Что пражскія имъ подали примѣръ.

Ты говоришь, что Буттлеръ къ намъ открыто

Уже присталъ?

Илло.

Да, добровольно онъ,

Не призванный другими, предлагаетъ

Тебѣ свой полкъ.

Валленштейнъ.

Я вижу — не должны

Мы довѣрять всѣмъ голосамъ, что въ сердцѣ

У насъ встаютъ, остерегая насъ.

Духъ лжи не разъ, чтобъ вызвать заблужденье,

Удачно голосъ правды перенявъ,

Оракулы обманчивые сѣетъ.

Вотъ такъ и мнѣ прощенія просить

Приходится у Бугтлера — такого

Достойнѣйшаго мужа въ томъ, что былъ

Въ душѣ къ нему несправедливъ. Да чувство,

Съ которымъ я не въ силахъ совладать —

Назвать его не хочется мнѣ страхомъ —

Проскальзываетъ въ душу мнѣ, когда

Онъ близъ меня, и свѣтлыя движенья

Пріязни подавляетъ… И вотъ онъ,

Тотъ праведный, которому не вѣрить

Совѣтуетъ мой умъ — ко мнѣ теперь

Является съ залогомъ первымъ счастья.

Илло.

И можешь быть увѣренъ, что его

Почтенному примѣру въ нашемъ войскѣ

Послѣдуютъ всѣ лучшіе.

Валленштейнъ.

Теперь

Иди и мнѣ сейчасъ же Изолани

Пошли сюда. Еще на-дняхъ ему

Я оказалъ хорошую услугу.

Хочу теперь начать съ него… Ступай.

(Илло уходитъ, остальные поднимаются на авансцену).

Валленштейнъ.

А, здѣсь и мать и дочка дорогая!

Поодтохнуть мнѣ хочется отъ дѣлъ…

Хоть часъ одинъ желалъ я безмятежно

Въ родномъ кругу провесть.

Графиня.

Уже давно

Мы, какъ теперь, не собирались вмѣстѣ.

Валленштейнъ (тихо графинѣ).

Что жъ, можно ль мнѣ съ ней говорить? Она

Готова ли уже?

Графиня. *

Нѣтъ, не готова.

Валленштейнъ.

Ну, дѣвочка моя, поди сюда,

Присядь ко мнѣ. Я слышалъ — добрый геній

Твои уста избралъ пріютомъ. Мнѣ

Хвалила мать твое искусство: полонъ

Гармоніею нѣжный голосъ твой,

Чарующею душу. Этотъ голосъ

И нуженъ мнѣ теперь, чтобъ разогнать

Злыхъ демоновъ, надъ головой моею

Носящихся на черныхъ крыльяхъ…

Герцогиня.

Спой,

Дитя мое. Гдѣ лютня? Дай услышать

Отцу твое искусство…

Тэкла.

Боже мой!

О, матушка!..

Герцогиня.

Ну Тэкла; порадуй

Скорѣй отца.

Тэкла.

Я не могу… нѣтъ силъ…

Графиня.

Племянница, что это?…

Тэкла (ей).

Пощадите!

Пѣть… пѣть теперь… когда душа моя

Удручена такой тяжелой скорбью!…

Пѣть передъ нимъ, который мать мою

Кидаетъ въ гробъ!…

Герцогиня.

Что жъ это, Тэкла, прихоть,

Уже ли же твой ласковый отецъ

Желаніе здѣсь выразилъ напрасно?

Тэкла.

О, Господи, гдѣ силы я возьму!…

(Беретъ лютню дрожащими руками, душа ея въ сильнѣйшемъ волненіи, и въ ту минуту, какъ приходится начинать, она вздрагиваетъ, отбрасываетъ инструментъ и быстро уходитъ).

Герцогиня.

Дитя мое!… Она больна!…

Валленштейнъ.

Что съ нею?

Случается ли это часто?

Графиня.

Ну,

Коли она ужъ выдала предъ вами

Себя сама, то не зачѣмъ и мнѣ

Еще молчать.

Валленштейнъ.

Что это значитъ?

Графиня.

Любитъ

Она его.

Валленштейнъ.

Кого?

Графиня.

Пикколомини.

И этого не замѣчалъ ни ты,

Ни ты, сестра?

Герцогиня.

О, если только этимъ

Удручена была ея душа,

Будь надъ тобой благословенье божье,

Мое дитя. За выборъ твой краснѣть

Ты не должна.

Графиня.

Поѣздка эта… Если

Не съ умысломъ устроилъ ты ее,

То лишь себя вини ты. Надо было

Другого провожатаго избрать.

Валленштейнъ.

Онъ знаетъ ли объ этомъ?

Графиня.

Онъ въ надеждѣ

Быть мужемъ ей.

Валленштейнъ.

Въ надеждѣ — мужемъ… ей?

Съ ума сошелъ, какъ видно, мальчикъ!

Графиня.

Это

Самой бы ей услышать отъ тебя!

Валленштейнъ.

Дочь Фридланда замыслилъ взять онъ въ жены!

Мысль не дурна, мнѣ нравится! Въ своихъ

Желаніяхъ летаетъ онъ не низко.

Графиня.

Къ нему всегда такъ милостивъ ты былъ,

Что…

Валленштейнъ.

Наконецъ, онъ сдѣлаться желаетъ

Наслѣдникомъ моимъ!… Да, правда, я

Его люблю, цѣню его, но въ этомъ

Что общаго есть съ дочерью моей,

Съ ея рукой? Ужели благосклонность

Доказывать нельзя ничѣмъ инымъ,

Какъ дочерью, единственнымъ ребенкомъ?

Герцогиня.

Его душа прекрасная, его

Возвышенныя чувства…

Валленштейнъ.

Дали право

Ему владѣть моимъ лишь сердцемъ, но

Не дочерью моею.

Герцогиня.

Санъ высокій

И доблестные предки…

Валленштейнъ.

Предки! Вздоръ!

Онъ подданный, а зятя поищу я

На тронахъ европейскихъ.

Герцогиня.

О, мой другъ!

Не будемъ мы стараться возноситься

Ужъ слишкомъ высоко, чтобъ не пришлось

Потомъ упасть ужъ черезчуръ глубоко.

Валленштейнъ.

Какъ! Я затѣмъ цѣной такихъ трудовъ

Въ высь поднялся, затѣмъ вознесся выше

Людской толпы, чтобъ въ жизни роль свою

Великую закончить жалкой связью

Съ такой родней? Затѣмъ ли я…

(Вдругъ спохватившись).

Она —

Единое, что по себѣ оставлю

Я на землѣ; на головѣ ея

Корону я хочу увидѣть, или —

Не жить… Все, все на карту ставлю я,

Лишь для того, чтобъ ей добыть величье

Безмѣрное; да, въ этотъ самый часъ,

Когда мы здѣсь бесѣдуемъ…

(Снова спохватившись)

И что же?

Мнѣ, какъ отцу съ чувствительной душой,

Соединить совсѣмъ ужъ по мѣщански

Два любящія сердца? И теперь

Такъ поступить, теперь, какъ разъ въ то время,

Когда хочу я увѣнчать свое

Оконченное дѣло!… Нѣтъ, въ ней вижу

Я свой клейнодъ, хранимый много лѣтъ,

Послѣднее, цѣннѣйшее богатство

Моей казны. И не отдамъ ее

Дешевле я, какъ за монаршій скипетръ.

Герцогиня.

О, мой супругъ! Ты строишь, строишь, вплоть

До облаковъ, и продолжаешь строить,

Не думая, что твой фундаментъ малъ

И слишкомъ слабъ, чтобъ вынесть это зданье

Столь шаткое.

Валленштейнъ (графинѣ).

Ты сообщила ей,

Гдѣ для нея избралъ я пребыванье

На будущее время?

Графиня.

Нѣтъ еще.

Скажи ей самъ.

Герцогиня.

Какъ! Мы не возвратимся

Въ Каринтію?

Валленштейнъ.

Нѣтъ.

Герцогиня.

Стало быть, въ одну

Изъ остальныхъ земель твоихъ?

Валленштейнъ.

Опасно

Въ нихъ будетъ жить.

Герцогиня.

Опасно? Въ тѣхъ земляхъ,

Которыми владѣетъ императоръ?

И подъ его защитой?

Валленштейнъ.

На нее

Надежды нѣтъ супругѣ Валленштейна.

Герцогиня.

О, Боже мой, ужели ты зашелъ

Такъ далеко?

Валленштейнъ.

Въ Голландіи найдете

Вы свой пріютъ.

Герцогиня.

Какъ! Посылаешь насъ

Ты въ землю лютеранскую?

Валленштейнъ.

И будетъ

Туда сопровождать васъ герцогъ Францъ

Фонъ-Лауэнбургъ.

Герцогиня.

Фонъ-Лауэнбургъ? Другъ шведовъ,

Врагъ кесаря?

Валленштейнъ.

Всѣ кесаря враги

Ужъ не мои.

Герцогиня (съ ужасомъ смотритъ на мужа и графиню).

Такъ значитъ, это правда?

Свершилось? Ты низверженъ? Ты лишенъ

Начальства надъ войсками?… О Создатель!

Графиня (тихо герцогу).

Не станемъ мы разувѣрять ее.

Ты видишь самъ — не перенесть ей правды.

ЯВЛЕНІЕ V.

Прежніе. Графъ Терцки.

Графиня.

Мой мужъ! Что съ нимъ? Онъ въ ужасѣ такомъ,

Какъ будто бы увидѣлъ привидѣнье!

Терцки (тихо Валленштейну, отведя его въ сторону).

Ты приказалъ кроатамъ ѣхать?

Валленштейнъ.

Нѣтъ,

Я ничего не знаю.

Терцки.

А! Измѣна!

Валленштейнъ.

Какъ?

Терцки.

Нынче въ ночь уѣхали они,

И тоже егеря. Кругомъ въ селеньяхъ

Нѣтъ ни души.

Валленштейнъ.

А Изолани?

Терцки.

Ты

Вѣдь самъ его отправилъ.

Валленштейнъ.

Я?

Терцки.

Неправда?

Не ты послалъ? И тоже Деодатъ

Отправленъ не тобой? Исчезли оба!

ЯВЛЕНІЕ VI.

Илло. Прежніе.

Илло.

Сказалъ тебѣ графъ Терцки?

Терцки.

Знаетъ все.

Илло.

И то, что Марадасъ, Гецъ, Эстергази,

И Кауницъ, и Колалто — всѣ тебя

Оставили.

Терцки.

Проклятіе!

Валленштейнъ (дѣлаетъ знакъ).

Молчите!

Графиня (издали тревожно наблюдавшая за ними, подходитъ).

Но что же здѣсь случилось, Боже мой?

Что?…

Валленштейнъ (собираясь уходитъ).

Ничего. Намъ надо удалиться.

Терцки (слѣдуя за нимъ).

Тереза, успокойся, ничего

Нѣтъ важнаго.

Графиня (удерживая его).

Да развѣ я не вижу,

Что съ вашихъ щекъ, смертельно поблѣднѣвшихъ,

Отхлынула вся кровь, что даже братъ

Старается спокойнымъ притвориться?

Пажъ (входитъ).

Графъ Терцки, къ вамъ явился адъютантъ.

(Уходитъ).

Валленштейнъ (уходящему Терцки).

Узнай, съ чѣмъ онъ. (Къ Илло). Случиться такъ секретно

Все это не могло безъ мятежа.

Кто у воротъ поставленъ въ караулѣ?

Илло.

Солдаты Тифенбаха.

Валленштейнъ.

Ихъ смѣнить

Немедленно и Терцки гренадеровъ

Поставить тамъ… Послушай! У тебя

Есть свѣдѣнья о Буттлерѣ?

Илло.

Да, видѣлъ

Я Буттлера. Сейчасъ онъ будетъ здѣсь.

Вотъ на него ты можешь положиться.

(Илло идетъ, Валленштейнъ хочетъ слѣдовать за нимъ).

Графиня.

Не отпускай, сестра, его! Не дай

Ему уйти… Какое-то несчастье…

Герцогиня.

О, Господи! Да чтожъ произошло?

(Схватываетъ его за руку).

Валленштейнъ (стараясь освободиться).

Пустите же!… Прошу васъ, успокойтесь!

Любезная жена моя, сестра!

Мы въ лагерѣ! А здѣсь вѣдь это дѣло

Обычное: гроза и солнца блескъ

Смѣняются другъ другомъ очень быстро;

Руководить столь буйною толпой —

Тяжелый трудъ, и никогда покоемъ

Не можетъ наслаждаться главный вождь.

Коль долженъ я остаться, то уйдите

Отсюда вы: съ работою мужчинъ

Не вяжутся совсѣмъ стенанья женщинъ.

(Идетъ. Терцки возвращается).

Терцки.

Останься здѣсь. Изъ этого окна

Увидимъ все.

Валленштейнъ (графинѣ).

Графиня, уходите!

Графиня.

Нѣтъ, ни за что!

Валленштейнъ.

Я требую.

Терцки (отводитъ ее въ сторону и многозначительно

указываетъ на герцогиню).

Тереза!

Герцогиня.

Идемъ, сестра, коли онъ приказалъ.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ VII.

Валленштейнъ. Терцки.

Валленштейнъ (подходитъ къ окну).

Ну, что же тамъ?

Терцки.

Все войско суетится,

И бѣготня повсюду. Никому

Причина неизвѣстна. Мрачно, молча,

Таинственно подъ знамена свои

Сбираются полки. У тифенбахцевъ

Зловѣщій видъ. Валлонскій только полкъ

Сторонится отъ всѣхъ, замкнулъ свой лагерь,

Туда не допускаетъ никого

И держится, какъ и всегда, спокойно.

Валленштейнъ.

Пикколомини съ ними ли?

Терцки.

Его

Нельзя найти, хотя повсюду ищутъ.

Валленштейнъ.

Съ какими же вѣстями адъютантъ?

Терцки.

Его сюда мои полки послали,

Чтобъ вновь тебѣ присягу повторить

Въ ихъ вѣрности; съ воинственною жаждой

Они теперь призыва къ битвѣ ждутъ.

Валленштейнъ.

Но какъ могла тревога вспыхнуть въ станѣ?

Вѣдь было рѣшено, чтобъ ничего

Не знать войскамъ, пока удачей въ Прагѣ

Не кончится попытка наша.

Терцки.

Ахъ,

Зачѣмъ ты мнѣ не вѣрилъ? Заклинали

Вѣдь мы тебя не дальше, какъ вчера,

Не выпускать изъ города проныру

Октавіо,— а ты же самъ ему

Далъ лошадей для бѣгства.

Валленштейнъ.

Та же пѣсня!

Разъ навсегда — ни слова больше мнѣ

Объ этомъ подозрѣніи нелѣпомъ!

Терцки.

Ты также Изолани довѣрялъ —

И что же? Онъ тебя покинулъ первый.

Валленштейнъ.

Еще вчера я вытащилъ его

Изъ нищеты. Богъ съ нимъ! На благодарность

Разсчитывалъ я развѣ?

Терцки.

Таковы

И всѣ они; одни съ другими схожи.

Валленштейнъ.

И можно ли винить его за то,

Что онъ ушелъ? Ушелъ онъ вслѣдъ за богомъ,

Которому всю жизнь свою служилъ —

За карточнымъ столомъ. Онъ былъ въ союзѣ

Съ фортуною моею, и союзъ

Порвалъ онъ съ ней, а вовсе не со мною.

Что я ему, и что онъ мнѣ? Я былъ

Лишь кораблемъ, куда свои надежды

Онъ нагрузилъ и на которомъ плылъ

Довѣрчиво впередъ въ открытомъ морѣ.

И вотъ теперь онъ видитъ, что корабль

Въ опасности среди подводныхъ камней —

И поскорѣй спасаетъ свой товаръ.

Какъ птица безъ труда кидаетъ вѣтку

Радушную, гдѣ свито ей гнѣздо,

Такъ съ легкою душою улетаетъ

Онъ отъ меня. Узъ личныхъ никакихъ

Межъ нами не расторгнуто. Достоинъ

Обмана тотъ, кто у пустыхъ людей

Отыскиваетъ сердце. Жизнь чертами,

Которыя стираются легко,

На гладкомъ лбу слѣды свои рисуетъ.

Ничто не западаетъ въ глубь сердецъ

Такихъ людей, веселый нравъ приводитъ

Въ движенье легковѣсную ихъ кровь,

Но нѣтъ души, чтобъ согрѣвать собою

Ихъ внутренность.

Терцки.

А я такъ гладкимъ лбамъ

Охотнѣй довѣряю, чѣмъ носящимъ

Глубокія морщины на себѣ.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Валленштейнъ,Терцки. Илло вбѣгаетъ въ бѣшенствѣ.

Илло.

Измѣна, бунтъ!

Терцки.

Еще какая новость?

Илло.

Когда я тифенбахцамъ приказалъ,

Чтобъ сдали постъ они другимъ… мерзавцы,

Забывши долгъ…

Терцки.

Ну?

Валленштейнъ.

Что жъ они?

Илло.

Они

Отвѣтили отказомъ мнѣ.

Терцки.

Сейчасъ же

Ихъ разстрѣлять! Иди, распорядись!

Валленштейнъ.

Умѣрьте пылъ!.. Какая же причина

Отказа ихъ?

Илло.

Никто, по ихъ словамъ,

Повелѣвать не вправѣ ими, кромѣ

Октавіо Пикколомини.

Валленштейнъ.

Что?

Что ты сказалъ?

Илло.

Онъ это приказанье

Имъ предъявилъ — подписано оно

Рукою императора…

Терцки.

Ты слышишь, герцогъ?

Рукою императора..

Илло.

Вчера

Полковники уѣхали, согласно

Его распоряженью.

Терцки.

Слышишь ты?

Илло.

Уѣхали отсюда и Караффа,

И Монтекукули, и шесть еще

Начальниковъ, которыхъ за собою

Послѣдовать онъ убѣдилъ. Приказъ,

Какъ я узналъ, давно ужъ императоръ

Вручилъ ему, и онъ еще на дняхъ

Условился объ этомъ съ Квестенбергомъ.

Валленштейнъ (опускается на стулъ и закрываетъ лицо руками).

Терцки.

О, отчего ты не повѣрилъ мнѣ!

ЯВЛЕНІЕ IX.

Прежніе, Графиня.

Графиня.

Нѣтъ больше силъ… нѣтъ больше силъ тревогу

Переносить. Я Богомъ васъ молю —

Скажите, что произошло?

Илло.

Отпали

Отъ насъ полки. Старикъ Пикколомини —

Измѣнникъ.

Графиня.

О, предчувствіе мое!

(Быстро уходитъ).

Терцки.

Да, еслибъ мнѣ повѣрили!.. Ты видишь,

Какъ лгали всѣ твои свѣтила.

Валленштейнъ.

Нѣтъ,

Свѣтила мнѣ не лгали. Это дѣло

Свершилось вопреки теченью звѣздъ

И року. Да, наука звѣздъ правдива,

Но лживая душа умѣетъ внесть

Обманъ и ложь и въ праведное небо.

Пророчество свѣтилъ все почіетъ

На истинѣ одной; но гдѣ природа

Вдругъ выступитъ изъ колеи своей,

Тамъ всякая наука станетъ ложью.

Коль было суевѣрьемъ то, что я

Не осквернилъ подобнымъ подозрѣньемъ

Собрата-человѣка,— никогда

Не буду я краснѣть за эту слабость.

Религіей проникнутъ и инстинктъ

Животнаго; дикарь — и тотъ не станетъ

Дѣлить свою трапезу съ жертвой той,

Которой грудь пронзить ножемъ намѣренъ.

Поступокъ твой, Октавіо, совсѣмъ

Поступокъ не геройскій. Пораженье

Нанесено не моему уму

Твоимъ умомъ; здѣсь гнусная побѣда

Одержана твоей кривой душой

Надъ честною моею. Никакого

Щита въ бою не встрѣтилъ твой ударъ

Разбойничій; его направилъ подло

Ты въ грудь не защищенную; гдѣ врагъ

Съ оружіемъ такимъ, тамъ я ребенокъ.

ЯВЛЕНІЕ X.

Прежніе. Буттлеръ.

Терцки.

Смотрите-ка! Вотъ Буттлеръ! Есть у насъ

Еще друзья!

Валленштейнъ (идетъ къ нему съ распростертыми

объятіями и сердечно обнимаетъ его).

Приди, соратникъ старый,

Ко мнѣ на грудь! Лучъ солнца золотой

Въ весенній день не такъ отраденъ сердцу,

Какъ друга видъ въ подобные часы.

Буттлеръ.

Мой генералъ, я прихожу…

Валленштейнъ (опираясь на его плечо).

Извѣстно

Уже тебѣ? Старикъ мнѣ измѣнилъ

И служитъ императору. Что скажешь

На это ты? Вѣдь цѣлыхъ тридцать лѣтъ

Съ нимъ прожили мы неразлучно: спали

Мы на одной постели; пили мы

Изъ одного стакана; раздѣляли

Одинъ кусокъ; онъ былъ опорой мнѣ

Такою же, какою здѣсь мнѣ служитъ

Твое плечо… И вотъ въ тотъ самый часъ,

Когда ему съ довѣрчивой любовью

Я отдавалъ всю душу, онъ, понявъ,

Гдѣ выгода, и улучивъ коварно

Удобную минуту, въ сердце мнѣ

Медлительно вонзаетъ ножъ!…

(Прячетъ лицо на груди Буттлера).

Буттлеръ.

Забудьте

Измѣнника!.. Скажите, что теперь

Намѣрены вы дѣлать?

Валленштейнъ.

Правда, правда!

Богъ съ нимъ! Еще богатъ друзьями я.

Вѣдь такъ? Судьба еще не разлюбила

Меня, коли она послала мнѣ

Столь преданное сердце въ ту жъ минуту,

Какъ лживую личину сорвала

Съ коварнаго. Не будетъ больше рѣчи

У насъ о немъ. Не думай ты, что мнѣ

Разлука съ нимъ прискорбна; нѣтъ, мнѣ только

Его обманъ прискорбенъ: я любилъ,

Я высоко цѣнилъ отца и сына.

Но Максомъ я былъ истинно любимъ,

И онъ-то, онъ не измѣнилъ… Довольно,

Довольно ужъ объ этомъ… Время намъ

Нельзя терять. Я каждую минуту

Здѣсь жду гонца, котораго ко мнѣ

Изъ Праги шлетъ графъ Кински; что съ собою

Онъ ни везетъ — нельзя, чтобъ онъ попалъ

Къ мятежникамъ. Поэтому пошлите

Сейчасъ къ нему на встрѣчу вы гонца

Надежнаго, чтобъ тайною дорогой

Его ко мнѣ провезъ онъ.

(Илло хочетъ уходитъ).

Буттлеръ (удерживая его, Валленштейну).

Генералъ,

Кого вы ожидаете?

Валленштейнъ.

Курьера.

Съ извѣстіемъ, какъ въ Прагѣ удалось

Покончить все.

Буттлеръ.

Гм… гм…

Валленштейнъ.

Что это значитъ?

Буттлеръ.

Вы, стало быть, не знаете…

Валленштейнъ.

Чего?

Буттлеръ.

Чѣмъ въ лагерѣ надѣлана тревога?

Валленштейнъ.

Чѣмъ?

Буттлеръ.

Вашъ курьеръ…

Валленштейнъ.

Ну, чтожъ?

Буттлеръ.

Онъ здѣсь.

Терцки и Илло.

Онъ здѣсь?

Буттлеръ.

Ужъ нѣсколько часовъ.

Валленштейнъ.

И я объ этомъ

Совсѣмъ не зналъ!…

Буттлеръ.

Онъ стражей схваченъ былъ.

Илло (топая ногой).

Проклятіе!

Буттлеръ.

Его письмо открыли,

И въ лагерѣ оно теперь пошло

По всѣмъ рукамъ.

Валленштейнъ (тревожно).

А содержанье, Буттлеръ,

Извѣстно вамъ?

Буттлеръ (уклончиво).

Объ этомъ попрошу

Не спрашивать.

Терцки.

О, Илло, горе, горе!

Все рушится!

Валленштейнъ.

Хочу я все узнать.

Я худшее готовъ услышать. Прага

Потеряна? Да? Безъ утайки все

Скажите мнѣ.

Буттлеръ.

Потеряна. Въ Будвейсѣ,

И въ Брюннѣ, и въ Знаимѣ, и въ Браунау,

И въ Таборѣ, и въ Кениггрецѣ — всѣми

Полками вы оставлены; они

Вновь кесарю на вѣрность присягнули,

А сами вы, и Кински, Терцки, Илло

Объявлены въ опалѣ.

(Терцки и Илло въ страхѣ и бѣшенствѣ. Валленштейнъ остается твердымъ и спокойнымъ).

Валленштейнъ (помолчавъ).

Рѣшено!…

Я очень радъ тому. Мгновенно исцѣлился

Я отъ сомнѣнья мукъ — всѣ улетѣли прочь!

Свободна снова грудь, и умъ мой просвѣтился.

Гдѣ звѣзды Фридланда горятъ — должна быть ночь.

Безъ твердой смѣлости, колеблясь предъ рѣшеньемъ,

Я мечъ свой обнажалъ, пока передо мной

Былъ выборъ… Но теперь пришелъ конецъ сомнѣньямъ,

Необходимости я подчиненъ одной —

За голову свою, за жизнь иду на бой.

(Уходитъ. Всѣ слѣдуютъ за нимъ).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Графиня Терцки (входитъ изъ сосѣдней комнаты)’

Нѣтъ, долѣе я выносить не въ силахъ…

Но гдѣ они?… Все пусто здѣсь… Они

Оставили меня одну въ такой смертельной

Тревогѣ.. Я должна передъ сестрой

Притворствовать,спокойною казаться,

И муки всѣ хранить въ моей груди,

Страдающей безмѣрно… Нѣтъ, не въ силахъ

Я вынести… О, если суждено,

Чтобъ пали мы, чтобъ онъ явился къ шведамъ

Несчастнымъ бѣглецомъ и бѣднякомъ,

Не чтимымъ ихъ союзникомъ, ведущимъ

Торжественно вслѣдъ за собой ряды

Могучихъ войскъ; чтобъ памятникомъ жалкимъ

Сраженнаго величья, какъ пфальцграфъ,

Пришлось намъ всѣмъ изъ края въ край скитаться —

Нѣтъ, нѣтъ, дожить до страшныхъ этихъ дней

Я не хочу! И еслибъ онъ могъ вынесть

Паденіе такое, у меня

Не хватитъ силъ несчастнаго увидѣть

Такъ глубоко упавшимъ съ высоты.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Графиня. Герцогиня. Тэкла.

Тэкла (удерживая герцогиню).

О, матушка, останьтесь у себя…

Герцогиня.

Нѣтъ! Отъ меня какую-то здѣсь тайну

Ужасную скрываютъ… Отчего

Старательно, я вижу, избѣгаетъ

Меня сестра и отъ тревоги мѣста

Найти себѣ не -можетъ? Отчего

Ты въ ужасѣ? Что значатъ эти знаки

Безмолвные, которыми тайкомъ

Обмѣниваться стали вы другъ съ другомъ?

Тэкла.

Вамъ это все лишь кажется.

Герцогиня.

Сестра,

Хочу я знать.

Графиня.

Дѣйствительно, что пользы

Отъ ней скрывать? Какъ будто бы секретъ

Возможенъ здѣсь…Вѣдь рано ли, иль поздно

Должна она все это и узнать

И перенесть. Теперь совсѣмъ не время

Дать слабости власть надъ собою. Намъ

Теперь нужны и мужество и твердость,

Должны теперь мы пріучать себя

Быть сильными. И потому пусть лучше

Ея судьба рѣшится въ двухъ словахъ.

Сестра, тебя здѣсь вводятъ въ заблужденье;

Ты думаешь — низложенъ герцогъ; нѣтъ,

Нѣтъ, герцогъ не низложенъ… онъ…

Тэкла (подходя къ графинѣ).

Ты хочешь

Ее убить?

Графиня.

Онъ…

Тэкла (обнимая матъ).

Матушка, крѣпись!

Графиня.

Онъ поднялъ бунтъ, намѣренъ былъ съ врагами

Вступить въ союзъ, но армія его

Оставила,— и проигралъ онъ дѣло.

(Герцогиня шатается и въ обморокѣ падаетъ на руки своей дочери).

Большая зала въ домѣ герцога Фридланда.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Валленштейнъ (въ панцырѣ).

Октавіо, достигнулъ цѣли ты!

Покинутъ я почти какъ былъ покинутъ

Въ тотъ день, когда я вышелъ одинокъ

Изъ сейма государей въ Регенсбургѣ.

Въ ту пору мнѣ одинъ остался другъ —

Я самъ; но что способенъ человѣкъ

Одинъ свершить — вамъ это я на дѣлѣ

Ужъ доказалъ. У дерева могли

Вы отрубить его нарядъ вѣтвистый —

И я стою, какъ обнаженный пень!

Но творческая сила въ сердцевинѣ

Его живетъ, и изъ ея ростковъ

Родится цѣлый міръ. Уже однажды

Я, я одинъ, съумѣлъ вамъ замѣнить

Всю армію; подъ силой шведовъ ваши

Растаяли войска; на Лехѣ палъ

Послѣдняя опора ваша — Тилли;

Баварію, какъ бурная рѣка,

Опустошалъ Густавъ, и въ Вѣнѣ кесарь

Въ своемъ дворцѣ дрожалъ. Добыть солдатъ

Былъ трудъ большой и дорогой: вѣдь масса

Стремится вслѣдъ за счастьемъ… И тогда

Отчаянные взоры обратили

Вы на меня — помощника въ бѣдѣ!

И гордость Императора склонилась

Предъ тѣмъ, кого онъ тяжко оскорбилъ.

Я призванъ былъ, чтобъ творческое слово

Произнести и въ лагери пустые

Собрать людей. И это сдѣлалъ я.

Забили барабаны. Полетѣло

По свѣту имя грозное мое,

Какъ богъ войны. Плугъ, мастерскія были

Покинуты; все шумною толпой

Сбиралось вкругъ знаменъ давно знакомыхъ,

Увѣнчанныхъ надеждой… И теперь

Я чувствую себя опять такимъ же,.

Какъ въ оны дни… Создатель тѣла,— духъ,

И Валленштейнъ наполнитъ снова лагерь

Вокругъ себя. Ведите на меня

Свои полки! Одерживать побѣды

Привыкли всѣ они, идя за мной —

Не надо мной!.. Вы разлучили члены

И голову — увидите теперь,

Гдѣ въ тѣлѣ томъ жила душа.

(Входятъ Илло и Терцки).

Мужайтесь,

Мои друзья, мужайтесь! Мы еще

Во прахѣ не лежимъ. Твои, графъ Терцки,

Всѣ пять полковъ и Буттлеръ со своими

Безстрашными отрядами еще

На нашей сторонѣ. А завтра къ намъ

Примкнетъ еще шестнадцать тысячъ шведовъ.

Не больше силъ имѣлъ я девять лѣтъ

Тому назадъ, когда войска я двинулъ.

Чтобъ кесарю Германію добыть.

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Прежніе. Нейманъ (отводитъ графа Терцки въ сторону).

Терцки (Нейману).

Что нужно вамъ?

Валленштейнъ.

Какое дѣло, Нейманъ?

Терцки.

Здѣсь десять паппенгеймскихъ кирасиръ —

Отъ имени полка пришли съ тобою

Поговорить.

Валленштейнъ (Нейману быстро).

Зови ихъ.

(Нейманъ уходитъ).

Кой-чего

Отъ этого мы можемъ ждать. Замѣтьте —

Они еще колеблются, и ихъ

Привлечь къ себѣ имѣю я надежду.

ЯВЛЕНІЕ XV.

Валленштейнъ. Терцки. Илло. Десять кирасировъ, предшествуемые ефрейторомъ, входятъ, по командѣ останавливаются во фронтъ передъ герцогомъ и отдаютъ ему честь.

Валленштейнъ (нѣсколько минутъ смотритъ

на нихъ, потомъ ефрейтору).

Ты мнѣ знакомъ. Изъ Брюггена вѣдь ты

Во Фландріи. Ты Мерси.

Ефрейторъ.

Генрихъ Мерси.

Валленштейнъ.

Разъ гессенцы отрѣзали тебя

Отъ твоего полка, но ты пробился

Сквозь тысячи, имѣя при себѣ

Сто восемьдесятъ человѣкъ.

Ефрейторъ.

Такъ точно,

Мой генералъ.

Валленштейнъ.

За этотъ подвигъ ты

Что получилъ?

Ефрейторъ

Ту честь, которой самъ я

Просилъ — вступить въ вашъ корпусъ, генералъ.

Валленштейнъ (обращается къ другому).

Ты былъ въ числѣ охотниковъ, которыхъ

На Альтенбергъ послалъ я, чтобъ у шведовъ

Отбить ихъ батарею.

Второй кирасиръ.

Точно такъ,

Мой генералъ.

Валленштейнъ.

Съ кѣмъ разъ поговорилъ я,

Того ужъ не забуду… Ну, зачѣмъ

Явились вы?

Ефрейторъ (командуя).

На караулъ!

Валленштейнъ (третьему).

Ты Рисбекъ,

Кельнъ — родина твоя.

Третій кирасиръ.

Такъ точно — Рисбекъ

Изъ Кельна.

Валленштейнъ.

Шведскій генералъ Дюбальдъ

Тобой былъ взятъ и въ нюренбергскій лагерь

Къ намъ привезенъ.

Третій кирасиръ.

Не мною, генералъ.

Валленштейнъ.

Да, правда, я ошибся — это сдѣлалъ

Твой старшій братъ. Вѣдь у тебя еще

И младшій былъ. Онъ гдѣ?

Третій кирасиръ.

Онъ, ваша свѣтлость,

Подъ Ольмюцомъ, съ своимъ полкомъ.

Валленштейнъ (ефрейтору).

Ну, что жъ?

Я слушаю.

Ефрейторъ.

Пошла ходить межъ нами

Бумага императора — приказъ…

Валленштейнъ (перебивая).

Кто выбралъ васъ?

Ефрейторъ.

По жребію былъ выбранъ

Одинъ изъ каждой роты…

Валленштейнъ.

Къ дѣлу! Ну,

Чтожъ далѣе?

Ефрейторъ.

Пошла ходить межъ нами

Бумага императора — приказъ,

Чтобъ армія тебя не признавала

Начальникомъ отнынѣ, какъ врага,

Измѣнника отечества…

Валленштейнъ.

И какъ же

Рѣшили вы

Ефрейторъ.

Исполненъ ужъ приказъ

Товарищами нашими въ Браунау,

Будвейсѣ, Ольмюцѣ и Прагѣ; къ нимъ

Примкнули тифенбахцы и тосканцы.

Но мы не вѣримъ, чтобъ ты былъ врагомъ,

Измѣнникомъ отечества; все это

Считаемъ мы за сказки, за обманъ,

За выдумку испанскую.

(Сердечно).

Ты долженъ

Намъ самъ сказать, что у тебя въ виду:

До этихъ поръ вѣдь ты со всѣми нами

Былъ искрененъ, питаемъ мы къ тебѣ

Довѣрье безграничное; не нужно

Посредника межъ нами и тобой —

Межъ честными солдатами и честнымъ

Начальникомъ.

Валленштейнъ.

Я узнаю моихъ

Любимыхъ паппенгеймцевъ.

Ефрейторъ.

И приходитъ

Теперь твой полкъ вотъ что тебѣ сказать:

Коли твое намѣренье въ томъ только,

Чтобъ удержать фельдмаршальскій свой жезлъ,

Врученный императоромъ, по праву

Тебѣ принадлежащій, и служить

Отечеству, какъ честный полководецъ —

То мы твои и будемъ защищать

Тебя отъ всѣхъ въ твоемъ законномъ правѣ.

Пусть отъ тебя другіе всѣ полки

Отложатся — мы не измѣнимъ, жизнью

Мы за тебя пожертвуемъ: нашъ долгъ —

Скорѣе пасть, чѣмъ дать тебѣ погибнуть.

Но если справедливо то, о чемъ

Написано въ бумагѣ, если правда —

Храни Господь!— что хочешь ты къ врагу

Предательски насъ повести,— ну, тоже

И мы тебя оставимъ, и приказъ

Исполнимъ императорскій.

Валленштейнъ.

Ребята,

Послушайте…

Ефрейторъ.

Не надо много словъ.

Скажи намъ да иль нѣтъ — и съ насъ довольно.

Валленштейнъ.

Послушайте. Я знаю — люди вы

Разумные, своимъ умомъ живете,

Не слѣдуя за стадомъ. Потому

Я васъ всегда — какъ вамъ самимъ извѣстно —

И отличалъ средь войсковой толпы

Съ особеннымъ почетомъ. Полководецъ

Сосчитываетъ только знамена;

Свои ряды окинувъ быстрымъ взглядомъ,

Отдѣльныхъ лицъ не замѣчаетъ онъ,

Желѣзному его приказу слѣпо

И строго повинуются; цѣнить

Не можетъ человѣкъ здѣсь человѣка.

Но съ вами я, какъ знаете вы, такъ

Не поступалъ; я видѣлъ, что съ сознаньемъ

Самихъ себя вы дѣлали свою

Суровую работу; мнѣ серьезно

Свѣтила человѣческая мысль

Изъ вашихъ глазъ — и какъ къ свободнымъ людямъ

Я относился къ вамъ, я признавалъ

За вами право собственнаго мнѣнья.

Ефрейторъ.

Да, генералъ, ты постоянно былъ

Къ намъ очень добръ, насъ чтилъ своимъ довѣрьемъ

И милостью своею отличалъ

Отъ всѣхъ полковъ. За то и мы, какъ видишь,

За всей толпой не слѣдуемъ, хотимъ

Тебѣ служить. Скажи одно лишь слово —

Достаточно намъ слова твоего —

Что у тебя нѣтъ мысли объ измѣнѣ,

Что войско ты не хочешь весть къ врагу.

Валленштейнъ.

Мнѣ, мнѣ, друзья, измѣна! Императоръ

Моимъ врагамъ меня приноситъ въ жертву.

Я долженъ пасть, коль не спасутъ меня

Надежныя войска мои. Откроюсь

Я вамъ во всемъ, и сердце ваше пусть

Твердынею моею будетъ. Знайте-жъ:

Вотъ въ эту грудь и въ голову сѣдую

Направлены удары. Вотъ она,

Признательность испанцевъ! Вотъ отплата

За страшные, смертельные бои

На Старой Крѣпости, на люценскихъ равнинахъ!

Для этого оружью партизанъ

Мы безъ брони грудь нашу подставляли;

Для этого служили ложемъ намъ

Замершая земля и твердый камень;

Была ль рѣка, которой быстрота

Сдержала бъ насъ? нашелся ль лѣсъ, который

Сочли бы мы непроходимымъ? Нѣтъ —

За Мансфельдомъ, по всѣмъ кривымъ дорогамъ,

Которыми бѣжалъ онъ, мы гнались

Безъ устали; жизнь наша превратилась

Въ сплошной походъ; какъ вѣтра буйный шумъ,

Лишенные пріюта, проносились

Мы по землямъ, взволнованнымъ войной.

И вотъ теперь, когда неблагодарный,

Проклятьями обременненый трудъ

Свершили мы, когда неутомимой

И вѣрною рукою наконецъ

Свергаемъ мы войны тяжелой бремя —

Теперь, друзья, нашъ царственный юнецъ

Подпишетъ миръ, имъ столь легко добытый,

И въ свѣтлыя ребяческія кудри

Вплететъ себѣ оливковую вѣтвь,

Которая должна, какъ украшенье,

Покоиться на нашей головѣ!

Ефрейторъ.

Нѣтъ, этому не быть, пока мы въ силахъ

Препятствовать. Никто другой, какъ ты,

Жестокую войну покончить долженъ,

Которую такъ доблестно ты велъ.

Мы за тобой пошли на поле смерти

Кровавое, и ты, никто другой,

Насъ поведешь съ веселымъ сердцемъ снова

Въ прекрасныя поля, гдѣ только миръ

И благодать, и будемъ мы съ тобою

Дѣлить плоды работы многихъ лѣтъ.

Валленштейнъ.

Какъ! Мните вы, что наконецъ прійдется

На старости вамъ пожинать плоды?

Напрасная надежда! Не увидѣть

Вамъ никогда конца войны; она

Пожретъ насъ всѣхъ. У Австріи жить въ мирѣ

Желанья нѣтъ; и только потому

Я долженъ пасть, что добиваюсь мира.

Что Австріи за дѣло до того,

Что долгая война и губитъ войско,

И миръ опустошаетъ? Объ одномъ

Заботится она — все расширяться

И новыя владѣнья добывать…

Вы тронуты… Гнѣвъ благородный, вижу,

Въ воинственныхъ глазахъ сверкаетъ… О,

Когда бъ мой духъ могъ оживить васъ снова

Отвагою, какъ нѣкогда онъ васъ

Велъ на поля сраженья!… Вы хотите

Мнѣ помогать, оружьемъ защищать

Мои права — великодушно это!

Но думать вамъ не слѣдуетъ, что вы,

Такая горсть, покончить дѣло въ силахъ;

Нѣтъ, въ жертву принесли бы вы себя

За вашего начальника безплодно.

(Довѣрчиво).

Вы вѣрною дорогою должны

Пойти впередъ, искать друзей. Шведъ помощь

Намъ предложилъ, воспользуемся ею

Для виду мы, пока настанетъ день,

Когда, равно врагамъ обоимъ страшны,

Мы заключимъ въ своихъ рукахъ судьбы

Европы всей, и тихій миръ, прекрасно

Увѣнчанный, изъ лагерей своихъ

Преподнесемъ утѣшенному свѣту.

Ефрейторъ.

Такъ стало быть, для виду только ты

Въ сношеніяхъ со шведомъ? Не измѣнишь

Ты кесарю? Насъ въ шведовъ обратить

Не думаешь? Намъ отъ тебя вѣдь надо

Услышать только это.

Валленштейнъ.

Что мнѣ шведъ?

Какъ мрачный адъ его я ненавижу

И съ помощью Господнею его

За Балтику прогнать надѣюсь скоро.

О цѣломъ лишь пекусь я. У меня

Вѣдь сердце есть, мнѣ больно видѣть муки

Нѣмецкаго народа. Вы, друзья,

Сословія простого; но по мыслямъ

Не просты вы, и больше всѣхъ другихъ

Мнѣ кажетесь достойными, чтобъ съ вами

Поговорилъ я по душѣ. Такъ вотъ что

Я вамъ скажу. Уже пятнадцать лѣтъ

Горитъ война, и до сихъ поръ нѣтъ рѣчи

Нигдѣ о перемирьи. Шведъ и нѣмецъ,

Папистъ и лютеранинъ — ни одинъ

Не хочетъ уступить другъ другу! Руки

Всѣ подняты одна противъ другой!

Все партіи и партіи, судьи же —

Ни одного! Скажите, чѣмъ и какъ

Окончится все это? Кто тотъ узелъ

Распутаетъ, который, самъ себя

Запутывая съ каждымъ днемъ все больше,

Растетъ, растетъ?… Онъ долженъ быть разрубленъ.

Я чувствую, что дѣло это мнѣ

Вручаетъ рокъ,— и помощь ваша будетъ

Ручательствомъ успѣха для меня.

ЯВЛЕНІЕ XVI.

Прежніе. Буттлеръ.

Буттлеръ (горячо).

Вотъ это ужъ совсѣмъ неладно, герцогъ!

Валленштейнъ.

Что?

Бутллеръ.

Это намъ конечно повредитъ

У всѣхъ благонамѣренныхъ.

Валленштейнъ.

Да что же?

Буттлеръ.

Вѣдь это ужъ совсѣмъ открытый бунтъ!

Валленштейнъ.

Но что же, что?…

Буттлеръ.

Полками графа Терцки

Срываются со всѣхъ знаменъ орлы

Имперскіе и ставятся въ замѣну

Твои гербы.

Ефрейторъ (кирасирамъ).

Направо, маршъ!

Валленштейнъ.

Проклятье

И этому совѣту, и тому,

Кто далъ его.

(Уходящимъ кирасирамъ).

Ребята! Погодите…

Ошибка тутъ… Послушайте… Сейчасъ

Я строго накажу… Остановитесь!…

Не слушаютъ… (Къ Илло). Спѣши за ними вслѣдъ,

Уговори… Во чтобы то ни стало,

Заставь сюда вернуться.

(Илло поспѣшено уходитъ).

Это намъ

Погибелью грозитъ… Ахъ, Буттлеръ, Буттлеръ,

Вы злой мой духъ! Какъ вы могли при нихъ

Мнѣ объявить объ этомъ!… Все прекрасно

Уже пошло, на половину я

Ужъ ихъ склонилъ… О, бѣшенные люди

Съ ихъ рвеньемъ необдуманнымъ!… Судьба,

Жестоко ты смѣешься надо мною!

Не ненависть и мщеніе враговъ —

Услужливость друзей меня погубитъ!…

ЯВЛЕНІЕ XVII.

Прежніе. Герцогиня вбѣгаетъ, за нею слѣдуютъ Тэкла и Графиня; потомъ Илло.

Герцогиня.

О, Альбрехтъ, что ты сдѣлалъ!

Валленштейнъ.

Ну, мнѣ это

Еще недоставало!

Графиня.

Братъ, прости!

Я больше не могла — онѣ все знаютъ!

Герцогиня.

О, что ты сдѣлалъ!…

Графиня (мужу).

Неужели все

Потеряно? Надежды нѣтъ?

Терцки.

Все. Прага

Въ рукахъ у императора. Полки

Вновь принесли присягу.

Графиня.

О, коварный

Октавіо!… А Максъ — онъ тоже тамъ?

Терцки.

Гдѣ жъ быть ему? Онъ тоже къ государю

Съ отцомъ ушелъ.

(Тэкла бросается въ объятья матери и скрываетъ лицо на ея груди).

Герцогиня.

Несчастное дитя!

Несчастнѣйшая мать!

Валленштейнъ (отойдя въ сторону съ Терцки).

Вели скорѣе

На задній дворъ дорожный экипажъ

Подать,чтобъ ихъ увезть отсюда. Въ Эгеръ

Ихъ Шерфенбергъ проводитъ — на него

Могу я положиться. Мы за ними

Послѣдуемъ.

(возвратившемуся Илло).

Не могъ ихъ воротить?

Илло.

Ты слышишь шумъ? Весь паппенгеймскій корпусъ

Идетъ сюда. Всѣ кличутъ своего

Полковника; кричатъ, что онъ здѣсь въ замкѣ,

Что силою его ты держишь, что

Коли его не выпустишь, съумѣютъ

Оружіемъ они освободить.

(Всѣ изумлены).

Терцки.

Какъ быть теперь?

Валленштейнъ.

Не говорилъ я развѣ?

О, сердце вѣщее мое! Онъ здѣсь,

Онъ вѣренъ мнѣ, онъ измѣнить не могъ —

Я въ этомъ никогда не сомнѣвался.

Графиня.

Коли онъ здѣсь — мы спасены. Я знаю,

Чѣмъ приковать его навѣки къ намъ.

Терцки.

Нѣтъ, этого не можетъ быть. Подумай!

Старикъ-отецъ намъ измѣнилъ — ушелъ

Онъ къ кесарю; такъ какъ же можно сыну

Осмѣлиться остаться?

Илло (Валленштейну).

Лошадей

Охотничьихъ, которыхъ подарилъ ты

Ему на дняхъ, еще часа два три

Тому назадъ на площади я видѣлъ.

Графиня (Тэклѣ).

О, значитъ, онъ недалеко!

Тэкла (взглянувъ на дверь вскрикиваетъ).

Вотъ онъ!

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

Прежніе. Максъ Пикколомини.

Максъ (выходя впередъ).

Да, да, вотъ онъ! Я былъ не въ силахъ дольше

Вкругъ этого дворца бродить тайкомъ,

И прятаться отъ всѣхъ, подстерегая

Удобную минуту… Больше силъ

Нѣтъ у меня на это ожиданье,

На столько мукъ…

(Подходя къ Тэклѣ, которая кинулась въ объятъя матери).

О, кроткій ангелъ мой!

Не отвращай своихъ небесныхъ взоровъ!

Взгляни сюда! Не бойся никого!

Предъ всѣми здѣсь открой свободно тайну —

Пусть отъ тебя услышатъ всѣ, кто хочетъ,

Что любимъ мы другъ друга. Для чего

Еще скрывать? Вѣдь тайна — для счастливыхъ;

Несчастью безнадежному покровъ

Не надобенъ; и дѣйствовать свободно

При сотняхъ солнцъ дозволено ему.

(Замѣчаетъ, что графиня радостно смотритъ на Тэклу).

Нѣтъ, тетушка-графиня, не смотрите

Вы на меня съ надеждой. Я пришелъ

Не сътѣмъ, чтобъ оставаться… Нѣтъ, проститься

Я прихожу. Все кончено… Тебя,

О, милая, я долженъ, долженъ кинуть…

Да, долженъ я… Но ненависть твою

Я не могу унесть съ собою… Тэкла,

О, подари одинъ мнѣ только взглядъ

Участія, скажи, что ненавидѣть

Не будешь ты несчастнаго,.. Скажи!

(Беретъ ея руку, въ сильномъ волненіи).

О, Боже мой, о, Боже! Я не въ силахъ,

Я не могу уйти… я не могу

Оставить эту руку… Тэкла, Тэкла,

Скажи же мнѣ, что состраданье есть

Въ твоей душѣ, и поняла ты ясно,

Что дѣйствовать иначе мнѣ нельзя.

(Тэкла избѣгая его взглядовъ, указываетъ рукою на своего отца; онъ поворачивается къ герцогу, котораго только что замѣтилъ).

Ты здѣсь?… Сюда пришелъ я не для встрѣчи

Съ тобой. Мой взоръ не долженъ былъ тебя

Ужъ никогда увидѣть. Прихожу я

Лишь для нея одной. Хочу я быть

Оправданнымъ лишь этимъ милымъ сердцемъ.

До прочаго всего мнѣ дѣла нѣтъ.

Валленштейнъ.

И кажется тебѣ, что я на столько

Ужъ поглупѣлъ, чтобъ дать тебѣ уйти

И разыграть чувствительную сцену

Съ тобою здѣсь? Безчестно измѣнилъ

Мнѣ твой отецъ; ты для меня отнынѣ

Не болѣе, какъ сынъ его, и я

Изъ рукъ тебя не выпущу. Не думай,

Что стану чтить я дружбу старыхъ лѣтъ,

Которую такъ гнусно онъ нарушилъ.

Пора любви минула, нѣтъ уже

И нѣжной деликатности; смѣнили

Ихъ ненависть и мщенье. Быть такимъ

Чудовищемъ, какъ онъ, и я способенъ.

Максъ.

Располагать ты мною можешь — я

Въ твоихъ рукахъ. Но хорошо ты знаешь,

Что гнѣва твоего я не страшусь

И не хочу бороться съ нимъ. Ты знаешь,

Что здѣсь меня удерживаетъ.

(Беретъ Тэклу за руку).

Вотъ,

Смотри! Хотѣлъ я быть тебѣ обязанъ

Всѣмъ въ жизни, всѣмъ! Хотѣлъ изъ рукъ твоихъ

Отеческихъ принять судьбу блаженныхъ.

Ты рушилъ всѣ надежды; но тебѣ

До этого нѣтъ дѣла. Равнодушно

Ты топчешь въ прахъ все счастье близкихъ. Богъ,

Которому ты служишь — Богъ не мира

И жалости. Стихіею слѣпой,

Бездушною, съ которой невозможенъ

Союзъ людей, ты слѣдовать привыкъ

Лишь одному — влеченьямъ дикимъ сердца.

И горе тѣмъ, кто, обольстясь твоимъ

Радушіемъ гостепріимнымъ, строитъ

Себѣ на немъ пріютъ надежный… Вдругъ,

Нежданно закипаетъ пламя въ безднѣ

Обманчивой, и бѣшенный потокъ,

Исторгнувшись оттуда съ грознымъ шумомъ,

Уноситъ все, что создалъ человѣкъ

Своимъ трудомъ.

Валленштейнъ.

Изобразилъ ты этимъ

Мнѣ своего отца. Да, это все —

Въ его душѣ, душѣ коварной, черной

Предателя. О, какъ обманутъ я

Искусствомъ преисподней! Бездна ада

Послала мнѣ на гибель ,своего

Хитрѣйшаго, фальшивѣйшаго духа,

Какъ преданнаго друга… У кого

Возможность есть бороться съ адской силой?…

И василиска я прижалъ къ груди,

Питалъ его своей сердечной кровью,

И досыта впивался онъ въ сосцы

Моей любви. Ни тѣни подозрѣнья

Я не имѣлъ, широко раскрывалъ

Предъ нимъ ворота мысли и забросилъ

Ключъ мудрой осторожности. Средь звѣздъ,

Въ пространствѣ необъятномъ міра взоръ мой

Искалъ врага, а онъ самимъ же мною

Былъ спрятанъ въ сердцѣ сердца моего.

Будь я для Фердинанда тѣмъ, чѣмъ этотъ

Октавіо былъ для меня — ему

Я никогда войны не объявилъ бы,

Не могъ бы сдѣлать это. Для меня

Онъ былъ не другъ — владыка только строгій;

Не вѣрности моей ввѣрялся онъ.

Война межъ насъ велась уже въ ту пору,

Когда вложилъ въ мои онъ руки жезлъ

Фельдмаршальскій: война ведется вѣчно

Межъ хитростью и подозрѣньемъ; миръ

Возможенъ лишь межъ вѣрой и довѣрьемъ.

О, кто довѣрье отравляетъ, тотъ

У матери во чревѣ убиваетъ

Грядущее рожденіе!

Максъ.

Отца

Передъ тобой я защищать не стану —

Къ несчастью, невозможно это мнѣ.

Свершаются ужасныя дѣянья;

Въ цѣпь тѣсную и страшную, одно

Вслѣдъ за другимъ, влекутся преступленья.

Но какъ же мы, которыхъ обвинить

Нельзя ни въ чемъ — какъ мы попали въ этотъ

Кругъ бѣдствія и зла? Кому мы вѣрность

Нарушили? И почему отцовъ

Двойное преступленье насъ, невинныхъ,

Какъ двѣ змѣи, обвило? Почему

Отцовъ вражда и ненависть жестоко

Насъ, любящихъ, разъединяетъ?

(Обнимаетъ Тэклу съ отчаяніемъ).

Валленштейнъ

(безмолвно и пристально смотрѣвшій на него, подходитъ).

Максъ,

Не уѣзжай. Останься, Максъ, со мною!..

Ты помнишь ли, какъ привели тебя,

Тогда почти дитя, въ мою палатку

Подъ Прагой въ зимнемъ лагерѣ; къ зимѣ

Нѣмецкой ты еще былъ непривыченъ;

Рука твоя окоченѣла вся

На знамени тяжеломъ — съ нимъ разстаться

Ты, мужъ душой, не захотѣлъ… Тогда

Я взялъ тебя, покрылъ своей шинелью,

Я сдѣлался твоею нянькой, я

Услуживать тебѣ не постыдился,

Съ заботливостью женской за тобой

Ухаживалъ — пока, согрѣтый мною,

У сердца моего ты вновь въ себѣ

Не ощутилъ біенья юной жизни…

Съ тѣхъ поръ, скажи, перемѣнился-ль я?

Богатыми я сдѣлалъ много тысячъ,

Ихъ надѣлялъ землями, награждалъ

Почетными мѣстами ихъ,— тебя-же,

Тебя любилъ, и самого себя,

И сердце все мое тебѣ я отдалъ.

Всѣ остальные были для меня

Чужіе, ты — родной въ моемъ семействѣ…

Нѣтъ, милый Максъ, меня не кинешь ты,

Нѣтъ, это невозможно… Не могу я

И не хочу повѣрить, что меня

Оставитъ Максъ…

Максъ.

О, Боже мой!

Валленштейнъ.

Я съ дѣтскихъ

Твоихъ шаговъ хранилъ и велъ тебя.

Что сдѣлалъ твой отецъ, чего бъ я тоже

Не сдѣлалъ, и съ избыткомъ, для тебя?

Я окружилъ тебя густою сѣтью

Моей любви — коль можешь, рви ее!

Да, связанъ ты со мною всякой нитью

Душевною, прикованъ ты ко мнѣ

Священнѣйшими узами, какими

Природа можетъ съединять людей…

Что жъ, поѣзжай, оставь меня! Будь вѣрнымъ

Слугою императора; пусть онъ

Какой нибудь цѣпочкой золотою,

Своимъ Руномъ бараньимъ наградитъ

Тебя за то, что пренебрегъ ты чувствомъ

Священнѣйшимъ, что ни во что тобою

Поставленъ юности твоей отецъ и другъ.

Максъ (въ сильной внутренней борьбѣ).

О, Боже мой!.. Что жъ дѣлать?.. Я обязанъ…

Присяга… долгъ…

Валленштейнъ.

Присяга, долгъ! Кому?

Кто ты? Когда неправо поступаю

Я съ кесаремъ, то это не твоя —

Моя вина. Принадлежишь ты развѣ

Вполнѣ себѣ? На столько ли себѣ

Ты господинъ, на столько ли свободенъ —

Какъ я — чтобъ быть творцомъ всѣхъ дѣлъ своихъ?

Ты — отпрыскъ мой, и я твой императоръ.

Принадлежать, повиноваться мнѣ —

Вотъ честь твоя, вотъ твой законъ природы.

И если бы планета, гдѣ живешь

И дышишь ты, сошла съ своей дороги

И, въ пламени вдругъ ринувшись на міръ

Сосѣдній съ ней, зажгла его пожаромъ —

Не могъ бы ты, хотя бы не хотѣлъ,

Не слѣдовать за ней; въ неодолимомъ

Стремленіи ты былъ бы унесенъ

Съ ея кольцомъ, со всѣмъ, на ней живущимъ!..

Твоя вина не будетъ велика

Въ моей борьбѣ; не порицанье свѣта

Заслужишь ты — похвалитъ онъ тебя,

Что предпочелъ ты всѣмъ на свѣтѣ друга.

ЯВЛЕНІЕ XIX.

Прежніе. Нейманъ.

Валленштейнъ.

Что нужно?

Нейманъ.

Паппенгеймцы, генералъ,

Всѣ спѣшились, идутъ сюда… рѣшились

Съ мечомъ въ рукѣ взять приступомъ вашъ домъ…

Освободить желаютъ графа Макса.

Валленштейнъ (къ Терцки).

Немедленно вели цѣпь протянуть

И выдвинуть орудія. Картечью

Я встрѣчу ихъ. (Терцки уходитъ). Мнѣ, мнѣ съ мечомъ въ рукѣ

Предписывать!.. Поди, скажи имъ, Нейманъ,

Что мой приказъ — сейчасъ же уходить

И дома ждать безмолвно и въ порядкѣ,

Какъ будетъ мнѣ угодно поступать!

(Нейманъ уходитъ. Илло подошелъ къ окну).

Графиня.

Пусти его отсюда! Умоляю —

Пусти его!

Илло (у окна).

Смерть и проклятье!

Валленштейнъ.

Что?..

Илло.

Взбираются на ратушу, ужъ крыша

Разобрана… наводятъ пушки къ намъ…

Максъ.

Безумные!

Илло.

Намѣрены, какъ видно,

Сюда стрѣлять…

Герцогиня и Графиня.

О, Господи!

Максъ (Валленштейну).

Дозволь

Спуститься къ нимъ, уговорить…

Валленштейнъ.

Ни шагу!

Максъ (указывая на Тэклу и герцогиню).

Но жизнь обѣихъ ихъ и жизнь твоя

Въ опасности!..

(Входитъ Терцки).

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ ты вернулся, Терцки?

ЯВЛЕНІЕ XX.

Прежніе. Терцки.

Терцки.

Съ посланіемъ отъ вѣрныхъ намъ полковъ:

Отваги ихъ ничѣмъ не сдержишь дольше.

Они усердно просятъ, чтобы имъ

Дозволили атаковать. Ворота

И Пражскія, и Мельницы, уже

У нихъ въ рукахъ, и еслибъ разрѣшенье

Ты имъ послалъ, то на врага они

Ударили бы съ тылу въ городъ скоро

Загнали бы его и въ тѣснотѣ

Непроходимыхъ улицъ одолѣли бъ

Безъ всякаго труда.

Илло.

О, разрѣши!

Не дай остыть ихъ пламенному рвенью!

Полкъ Буттлера намъ тоже вѣренъ. Мы

Здѣсь въ большинствѣ, врага мы опрокинемъ

И въ Пильзенѣ покончимъ сразу бунтъ.

Валленштейнъ.

Такъ этотъ городъ станетъ полемъ битвы,

И братская вражда, съ огнемъ въ очахъ,

По улицамъ его помчится шумно?

Такъ дѣло предоставить долженъ я

Рѣшенію неистовства, глухого

Къ словамъ вождя? Для честной битвы здѣсь

Нѣтъ мѣста; здѣсь для бойни только мѣсто.

Разнузданныхъ злыхъ фурій укротить

Въ ихъ бѣшенствѣ не въ состояньи голосъ

Властителя… Ну, что жъ! Пусть будетъ такъ!

Обдумывалъ и долго — пусть рѣшится

Все быстро и кроваво. (Максу). Ну, такъ какъ

Поступишь ты? Не хочешь ли со мною

Помѣряться? Уйти ты воленъ. Стань

Противъ меня, веди своихъ въ сраженье;

Война тебѣ знакома; кой-чему

Ты у меня, я знаю, научился;

Съ противникомъ такимъ сразиться я

Не постыжусь, и случая такого

Прекраснаго ты въ жизни не найдешь,

Чтобъ заплатить мнѣ за мои уроки.

Графиня.

О, Боже мой! Ужли у васъ зашло

Такъ далеко, Максъ, Максъ, и это въ силахъ

Ты вынести?

Максъ.

Я слово далъ — полки,

Которые мнѣ ввѣрены, доставить

Отсюда къ императору; его

Я иль сдержу, или погибну. Больше

Не требуетъ мой долгъ. Пока могу

Избѣгнуть я — съ тобой не буду драться.

Твоя глава, хоть и глава врага,

Все для меня священной остается.

(Два выстрѣла. Илло и Терцки подбѣгаютъ къ окну).

Валленштейнъ.

Что это тамъ?

Терцки.

Упалъ онъ…

Валленштейнъ.

Кто упалъ?

Илло.

Отъ пули тифенбахцевъ…

Валленштейнъ.

Кто же?

Илло.

Нейманъ,

Котораго послалъ ты…

Валленштейнъ (въ бѣшенствѣ).

Смерть и адъ!..

Такъ я ужъ самъ…

(Хочетъ идти).

Терцки.

Себя отдать ты хочешь

Ихъ бѣшенству слѣпому?

Герцогиня и графиня.

Ради Бога,

Не выходи!..

Илло.

Останьтесь, генералъ —

Минута неудобна..

Графиня.

О, не дайте

Ему уйти!..

Валленштейнъ.

Пустите!

Максъ.

Не теперь…

Повремени… кровавая расправа

Ихъ довела до бѣшенства. Пускай

Раскаятся сперва…

Валленштейнъ.

Прочь! Слишкомъ долго

И безъ того я медлилъ. Смѣлость ихъ

Преступная могла здѣсь проявиться

Лишь потому, что моего лица

Не видѣли они. Пусть передъ ними

Я появлюсь, пусть голосъ мой они

Услышатъ, и… Мое вѣдь это войско,

Я ихъ глава, верховный вождь, предъ кѣмъ

Они дрожатъ. Посмотримъ, можно ль будетъ

Имъ не узнать уже того лица,

Что въ мракѣ битвъ свѣтило имъ, какъ солнце!

Оружія не нужно. На балконъ

Къ бунтовщикамъ мнѣ только стоитъ выйти —

И укрощенный въ нѣсколько минутъ

Духъ мятежа, ручаюсь вамъ, вернется

Опять въ русло покорности слѣпой.

(Уходитъ. Илло, Терцки и Буттлеръ слѣдуютъ за нимъ).

ЯВЛЕНІЕ XXI.

Графиня, герцогиня, Максъ и Тэкла.

Графиня (герцогинѣ).

Они его увидятъ — есть надежда

Еще, сестра.

Герцогиня.

Надежда! У меня

Всѣ рушились!

Максъ (въ концѣ послѣдняго явленія стоявшій

вдали въ сильной внутренней борьбѣ, подходитъ).

Быть въ этомъ положеньѣ

Нѣтъ больше силъ. Сюда явился я

Съ рѣшимостью неколебимой въ сердцѣ;

Казалось мнѣ, что поступаю я

Правдиво, безупречно — и предъ вами

Стою теперь, какъ ненавистный, злой,

Безчеловѣчно жесткій, заслужившій

Проклятіе и отвращенье всѣхъ,

Кто дорогъ мнѣ; я вижу въ тяжкой скорби

Возлюбленныхъ, которымъ счастье дать

Могу своимъ единымъ словомъ. Сердце

Во мнѣ возмущено; въ моей груди

Два голоса враждебно спорятъ. Тьмою

Я окруженъ, и надлежащій путь

Найти ужъ не умѣю… Правду, правду

Ты мнѣ сказалъ, отецъ мой; слишкомъ я

На собственное сердце положился!

Мучительно колеблюсь, и какъ быть —

Не знаю.

Графиня.

Вы не знаете? Вамъ сердце

Отвѣтъ не подсказало? Ну, такъ я,

Я вамъ скажу. Отецъ вашъ низко, гнусно

Намъ измѣнилъ, опасности подвергъ

Жизнь герцога, насъ всѣхъ въ позоръ низринулъ.

Изъ этого вамъ ясно, какъ должны

Вы поступить, вы, сынъ его: загладить

Свершенную имъ низость, дать примѣръ

Благочестивой вѣрности, чтобъ имя

Пикколомини въ Валленштейновъ родъ

Не перешло, нося клеймо позора

И вѣчнаго проклятія.

Максъ.

Но гдѣ жъ,

Гдѣ правда та, которой голосъ долженъ

Быть мнѣ руководителемъ? Мы всѣ

Волнуемы желаньями, и страстью.

О, еслибы здѣсь ангелъ снизошелъ

Ко мнѣ съ небесъ и чистою рукою

Въ источникѣ чистѣйшемъ свѣта мнѣ

То почерпнулъ, что честно и нелживо!

(Смотритъ на Тэклу).

Но что же я? Зачѣмъ еще мнѣ ждать,

Звать ангела? Вѣдь онъ передо мною!

(Подходитъ къ ней и обнимаетъ ее).

Да, пусть вотъ это сердце, гдѣ живетъ

Святая чистота, непогрѣшимость,

Рѣшаетъ все. Пускай мнѣ дастъ отвѣтъ

Твоя любовь, которая вѣдь можетъ

Счастливить лишь счастливыхъ и бѣжитъ

Отъ тѣхъ, кого содѣлало несчастье

Виновными. Скажи, любить меня

Ты можешь ли, когда я здѣсь останусь?

Скажи: могу — и я навѣки вашъ.

Графиня (значительно).

Подумайте ..

Максъ (пребивая).

Не думай. Отвѣчай,

Какъ чувствуешь.

Графиня.

Подумайте о вашемъ

Отцѣ…

Максъ (перебиваетъ ее).

Вопросъ мой обращенъ не къ вамъ!

Дочь Фридланда — къ тебѣ, къ тебѣ, мой ангелъ

Возлюбленный! Будь о коронѣ рѣчь —

Могла бы ты вопросъ благоразумно

Обдумывать: но дѣло здѣсь идетъ

О благѣ друга твоего, о счастьѣ

Той тысячи героевъ-храбрецовъ,

Которые возьмутъ его поступокъ

За образецъ. Что жъ дѣлать мнѣ? Нарушить

Присягу императору и долгъ?

Послать отцеубійцу-пулю въ лагерь

Октавіо? Вѣдь пуля, изъ ствола

Разъ вылетѣвъ, перестаетъ быть мертвымъ

Орудіемъ; она живетъ; въ нее

Вошелъ злой духъ, а мстящія злодѣйству

Эринніи на пагубнѣйшій путь

Летящую коварно направляютъ.

Тэкла.

О, Максъ!…

максъ (перебиваетъ ее).

Нѣтъ, нѣтъ, въ рѣшеніи своемъ

Не торопись. Тебя я знаю. Сердцу

Прекрасному тяжелый самый долгъ

Покажется легко и самымъ спѣшнымъ.

Великаго не нужно. Соверши

Лишь чисто человѣческое; вспомни,

Чѣмъ для меня былъ герцогъ съ юныхъ лѣтъ,

Подумай, какъ воздалъ ему за это

Отецъ мой… О, и струны тѣ души,

Которыя прекрасно и свободно

Звучать въ ней заставляютъ благодарность

И дружеская вѣрность — и онѣ

Священная религія для сердца.

Тѣмъ варварамъ, которые ее

Постыдно оскверняютъ, мститъ природа

Безжалостно. Взвѣсь, милая, все, все,

И предоставь сказать рѣшенье сердцу.

Тэкла.

О, сердце у тебя уже давно

Рѣшило все. Его движеньямъ первымъ

Послѣдуй, другъ.

Графиня.

Несчастная!

Тэкла.

Могло-ль

Быть честнымъ то, что этимъ чистымъ сердцемъ

Не сразу ощутилось? Да, иди

И исполняй свой долгъ. Тебя я буду

Всегда любить; какъ ни поступишь ты —

Все будетъ благородно и достойно

Тебя вполнѣ. Но не должно смущать

Раскаянье прекраснаго покоя

Твоей души.

Максъ.

Такъ долженъ навсегда

Покинуть я тебя, съ тобой разстаться!

Тэкла.

Себѣ не измѣняя, остаешься

Ты вѣренъ мнѣ. Насъ разлучаетъ рокъ,

Но нашими сердцами неразрывно

Мы связаны. Кровавою враждой

Разведены дома Пикколомини

И Фридланда; но мы своимъ домамъ

Теперь уже чужіе… Уходи же.

Спѣши! Спѣши то правое, за что

Ты борешься, съ злосчастнымъ нашимъ дѣломъ

Разъединить. На нашей головѣ

Небесное проклятье. На погибель

Она обречена. Вина отца

Погубитъ и меня. Не сокрушайся

Напрасно обо мнѣ. Моя судьба —

Я чувствую — должна рѣшиться скоро.

(Максъ въ сильномъ волненіи обнимаетъ ее. За сценой слышны громкіе, дикіе, далеко разносящіеся крики: «Vivat Ferdinandus!», сопровождаемые военной музыкой. Максъ и Тэкла неподвижно держатъ другъ друга въ объятіяхъ).

ЯВЛЕНІЕ XXII.

Прежніе. Терцки.

Графиня (идя къ нему на встрѣчу).

Что сдѣлалось? Что значатъ эти крики?

Терцки.

Все кончено — и все погибло.

Графиня.

Какъ?

Они не усмирились, и увидя

Его передъ собой?

Терцки.

Нѣтъ, тщетно все!

Графиня.

Но — слышу я — несутся крики vivat!

Терцки.

Да, кесарю.

Графиня.

Измѣнники!

Терцки.

Они

И говорить его не допустили.

Чуть только рѣчь онъ начиналъ — тотчасъ

Его перебивала съ дикимъ шумомъ

Ихъ музыка… Вотъ самъ онъ.

ЯВЛЕНІЕ XXIII.

Прежніе, Валленштейнъ, Илло и Буттлеръ, потомъ кирасиры.

Валленштейнъ.

Терцки!

Терцки.

Князь!

Валленштейнъ.

Распорядись, чтобъ выступить сегодня

Готовились полки всѣ наши. Мы

До вечера оставимъ Пильзенъ.

(Терцки уходитъ).

Буттлеръ!

Буттлеръ.

Что приказать угодно?

Валленштейнъ.

Въ Эгеръ вы

Сейчасъ гонца пошлите къ коменданту.

Онъ вашъ землякъ и близкій другъ. Ему

Напишете, чтобъ былъ готовъ онъ завтра

Насъ въ крѣпости принять. А сами вы

Съ своимъ полкомъ пойдете вслѣдъ за нами.

Буттлеръ.

Исполню все.

Валленштейнъ (разъединяетъ Макса и Тэклу,

которые во время этого разговора стояли обнявшись).

Разстаньтесь!

Максъ.

Боже мой!

(Кирасиры съ обнаженными мечами входятъ въ залу и останавливаются па заднемъ планѣ. Въ это же время снизу доносятся звуки паппенгеймскаго марша, которые какъ будто зовутъ Макса).

Валленштейнъ (кирасирамъ).

Вотъ онъ. Его я не держу здѣсь больше.

Свободенъ онъ.

(Стоитъ, отвернувшись и такъ, что Максъ не можетъ подойти ни къ нему, ни къ Тэклѣ).

Максъ.

Меня ты ненавидишь,

И гнѣвно отгоняешь отъ себя.

Насильственно любви старинной узы

Расторгнутся — не мягкою рукой

Развяжутся онѣ, и ты, ты хочешь

Мучительность разрыва для меня

Усугубить… Жить безъ тебя — ты — знаешь —

Еще не научился я… Иду

Въ пустыню я, и все, что въ этой жизни

Мнѣ дорого, я оставляю здѣсь…

Молю тебя, не отвращай сурово

Глазъ отъ меня! Дай разъ еще взглянуть

Въ твое лицо, мнѣ вѣчно дорогое

И чтимое!… Не оттолкни меня!

(Хочетъ взять его руку. Валленштейнъ отдергиваетъ ее. Онъ обращается къ графинѣ).

Ужели я не встрѣчу состраданья

Ни въ чьемъ здѣсь взорѣ?… Тетя Терцки…

(Она отворачивается отъ него, онъ обращается къ герцогинѣ).

Мать

Почтенная…

Герцогиня.

Идите, графъ, идите,

Куда зоветъ васъ долгъ. Такимъ путемъ

Со временемъ вы станете и другомъ,

И ангеломъ-хранителемъ для насъ

У трона императора.

Максъ.

Хотите

Надежду вы подать мнѣ, помѣшать

Уйти отсель въ отчаяньѣ безмѣрномъ…

О, для чего обманывать меня

Несбыточной мечтою?… Несомнѣнно

Несчастіе мое, и небо я

Благодарю, дающее мнѣ средство

Его покончить разомъ.

(Снова слышна военная музыка. Зала наполняется все больше и больше вооруженными солдатами. Максъ замѣчаетъ между ними Буттлера).

Буттлеръ, вы,

Вы тоже здѣсь?… И тоже не хотите

Идти за мной?… Что жъ! Оставайтесь здѣсь

И новому властителю вѣрнѣе,

Чѣмъ прежнему, служите… Но у васъ

Беру я обѣщанье — быть усерднымъ

Защитникомъ ему и жизнь его

Беречь ненарушимо. Дайте руку,

Что будете.

(Буттлеръ не даетъ руки).

Лежащею на немъ

Монаршею опалой отдается

Священная глава на произволъ

Разбойнику любому, если хочетъ

Награду взять за пролитую кровь.

Теперь-то онъ въ заботахъ нѣжныхъ друга,

И въ преданномъ участіи любви

Нуждается — а уходя, я вижу

Вокругъ него…

(Устремляетъ подозрительные взоры на Илло и Буттлера).

Илло.

Измѣнника ищите

Вы въ лагерѣ у своего отца

И Галласа. Здѣсь остается только

Еще одинъ. Ступайте. Этимъ насъ

Отъ гнуснаго избавите. Ступайте.

(Максъ пытается еще разъ приблизиться къ Тэклѣ. Валленштейнъ не допускаетъ. Онъ стоитъ въ нерѣшительности, полный скорби. Между тѣмъ зала продолжаетъ наполняться, и звуки трубъ становятся все настойчивѣе и чаще).

Максъ.

Труби! Труби! О, еслибъ это былъ

Звукъ шведскихъ трубъ, и я отсюда прямо

Отправился бъ на поле смерти, и

Всѣ тѣ мечи, что наголо я вижу

Передъ собой, пронзили бъ грудь мою!

Что нужно вамъ? Пришли вы, чтобъ отсюда

Меня увлечь?… Не дайте мнѣ дойти

До полнаго отчаянья!… Быть можетъ,

Раскаяться придется вамъ…

(Зала вся переполнена солдатами).

Еще!…

На тяжесть громоздится быстро тяжесть,

И массой ихъ подавленный, все вглубь

Спускаюсь я… Подумайте, что дѣлать

Рѣшились вы… Въ вожди избрать себѣ того,

Кто впалъ въ отчаянье — разумно-ли? Вы нынѣ

Меня влечете прочь отъ счастья моего —

Я обрекаю васъ отмщенія богинѣ.

Меня избрали вы на пагубу себѣ.

Тотъ, кто пойдетъ за мной — готовься пасть въ борьбѣ.

(Идетъ къ дверямъ, между кирасирами начинается шумное движеніе. Они окружаютъ его и слѣдуютъ за нимъ съ дикими криками Валленштейнъ остается неподвижнымъ Тэкла падаетъ на руки матери. Занавѣсъ опускается).

П. Вейнбергъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

(Въ домѣ бургомистра Эгера).

ЯВЛЕНІЕ I.

Буттлеръ (только что вошелъ).

Онъ здѣсь. Сюда онъ приведенъ судьбою.

Упалъ топоръ. Какъ тотъ подъемный мостъ,

Что передъ нимъ при въѣздѣ опустился,

И вслѣдъ затѣмъ опять поднялся вверхъ —

Отрѣзаны ему пути къ спасенью.

Лишь до сихъ поръ, не далѣе, Фридландъ!

Такъ говоритъ ему судьбы богиня.

Твой метеоръ въ Богеміи взошелъ,

Блестящій путь на небѣ очертивъ,

И долженъ здѣсь въ Богеміи угаснуть.

Отъ прежняго ты знамени отрекся

И прежнему ты счастью вѣришь слѣпо.

Съ тѣмъ, чтобъ войну въ имперію внести,

Священныхъ Ларъ предать уничтоженью —

Преступную вооружилъ ты руку.

Но, берегись! Духъ безпощадный мести

Влечетъ тебя, и месть — твоя погибель.

ЯВЛЕНІЕ II.

Буттлеръ. Гордонъ.

Гордонъ.

Вы это, Буттлеръ? Какъ хотѣлось мнѣ

Узнать отъ васъ всю правду! Неужели

Измѣнникомъ и бѣглецомъ сталъ герцогъ,

И голова.его оцѣнена?

Васъ, генералъ, молю я, разскажите,

Какъ въ Пильзенѣ произошло все это?

Буттлеръ.

Письмо мое, которое съ гонцомъ

Я вамъ послалъ, вы получили?

Гордонъ.

Да,

И въ точности исполнилъ приказанье:

Ему открылъ я крѣпость, не колеблясь —

Затѣмъ, что вамъ повиноваться слѣпо

Мнѣ повелѣлъ въ указѣ императоръ.

Но я прошу прощенія. Едва

Я увидалъ его, какъ — усомнился.

Воистину, не такъ какъ осужденный,

Фридландскій герцогъ въ городъ нашъ вступилъ.

Чело его блистало, какъ въ быломъ,

Величіемъ вождя, повиновенье

Внушая всѣмъ. Попрежнему спокойно

Онъ выслушалъ служебный мой докладъ.

Въ сознаніи вины иль неудачи

Заискиваютъ люди, и къ ничтожнымъ

Склоняется низвергнутая гордость,

Но скупо лишь, съ достоинствомъ обычнымъ

Меня дарилъ онъ словомъ похвалы,

Какъ господинъ слуги усердье хвалитъ.

Буттлеръ.

Случилось все, какъ я писалъ вамъ. Войско

Врагамъ продавъ, онъ Эгеръ имъ и Прагу

Хотѣлъ отдать. Когда распространился

Объ этомъ слухъ, то всѣ его полки

Покинули его — за исключеньемъ

Пяти полковъ, пришедшихъ съ графомъ Терцки

За нимъ сюда. Но голова его

Оцѣнена: кто государю вѣренъ —

Обязанъ взять его живымъ иль мертвымъ.

Гордонъ.

Измѣнникомъ сталъ этотъ мужъ великій!

Что наша власть земная! Говорилъ я:

Не быть добру! Могущество его

И темная таинственная сила —

Они ловушкой стали для него.

Вѣдь человѣкъ въ желаніяхъ границы

Не можетъ знать. Но заключенъ въ границахъ

Бываетъ онъ закономъ и стезею

Протоптанной обычаемъ, а князь

Былъ облеченъ неслыханною властью,

Поставившей его съ монархомъ рядомъ,

И гордый духъ склоняться разучился.

Какъ жаль его! Гдѣ палъ подобный мужъ —

Тамъ устоять никто бы не былъ въ силахъ.

Буттлеръ.

Помедлите со словомъ сожалѣнья.

Покуда онъ еще внушаетъ страхъ.

Находятся въ пути на Эгеръ шведы

И быстро съ нимъ они соединятся,

Коль скоро мы тому не помѣшаемъ.

Но этого быть не должно. Отсюда

Онъ болѣе не выйдетъ на свободу.

Его схватить обязывался честью

И жизнью я, и въ этомъ трудномъ дѣлѣ

На ваше я содѣйствіе надѣюсь.

Гордонъ.

Зачѣмъ до этого я дожилъ дня!

Изъ рукъ его я принялъ это званье,

Онъ самъ вручилъ начальство мнѣ надъ замкомъ.

Который стать его тюрьмою долженъ.

Подвластные имѣть не могутъ волю,

Лишь тотъ, кто самъ свободенъ и могучъ —

Влеченью чувствъ сердечныхъ уступаетъ.

Жестокаго закона мы — орудья:

Повиновенье — добродѣтель низшихъ.

Буттлеръ.

Не сѣтуйте, что связаны во власти.

Великая свобода къ заблужденьямъ

Большимъ ведетъ, но узкій долга путь

Зато вполнѣ бываетъ безопасенъ.

Гордонъ.

Сказали вы, что всѣми онъ покинутъ?

Но тысячи людей онъ осчастливилъ,

По царски онъ великодушенъ былъ,

Для всѣхъ была рука его открыта.

(Искоса глядя на Буттлера).

Изъ праха онъ не одного возвысилъ,

Далъ званіе и власть ему, и все же

Не пріобрѣлъ ни одного онъ друга,

Который сталъ бы нынѣ за него.

Буттлеръ.

Тутъ есть одинъ, притомъ еще нежданный.

Гордонъ.

Я милостей не видѣлъ отъ него.

Едва ли онъ на высотѣ величья

И вспоминалъ о другѣ дѣтскихъ лѣтъ.

Я удаленъ былъ службою отъ князя,

И онъ меня изъ виду потерялъ.

Здѣсь въ крѣпости, отъ милостей вдали,

Свободное въ тиши сберегъ я сердце.

Когда меня онъ сдѣлалъ комендантомъ —

Свой долгъ еще онъ исполнялъ усердно,

И не его довѣрье я нарушу,

Когда теперь блюсти я буду свято

То, что моей онъ вѣрности довѣрилъ.

(Помолчавъ, со скорбью).

Когда слова всѣ ваши справедливы,

Коль скоро онъ — измѣнникъ государю

И своему владыкѣ, если продалъ

Войска свои и крѣпости открыть

Намѣренъ былъ Имперіи врагамъ —

Нѣтъ для него спасенья! Но скорблю я

О томъ, что мнѣ, мнѣ суждено судьбою

Орудіемъ его паденья стать.

Вѣдь при дворѣ въ Бургау мы пажами

Служили съ нимъ, но старше я, чѣмъ онъ.

Буттлеръ.

Я знаю.

Гордонъ.

Да, тому уже — лѣтъ тридцать

Но и тогда духъ смѣлый проявлялъ

Двадцатилѣтній юноша замѣтно.

Не по годамъ созрѣвшій умъ его —

Къ высокому рѣшительно стремился.

Задумчиво онъ проходилъ межъ насъ,

Любя уединеніе, и чуждый

Ребяческимъ увеселеньямъ нашимъ.

Но иногда, въ порывѣ вдохновенья,

Вдругъ изъ груди безмолвной вырывался

Исполненный столь дивнаго значенья,

Сіяющій и смѣлый мысли лучъ —

Что на него взирая съ изумленьемъ,

Не знали мы, кто говоритъ устами

Его въ тотъ мигъ: безуміе иль богъ?

Буттлеръ.

Тамъ на окнѣ однажды задремавъ,

Онъ съ высоты свалился двухсаженной,

И невредимъ остался. Съ той поры

Припадки въ немъ безумья замѣчались.

Гордонъ.

Онъ съ той поры задумываться сталъ

И принялъ католичество. Чудесно

Онъ дивнымъ былъ спасеньемъ измѣненъ,

И съ гордою отвагою понесся

Безстрашно онъ стезею скользкой жизни.

Позднѣй судьба разъединила насъ.

Онъ шелъ впередъ путемъ отважнымъ славы:

Сталъ графъ, и князь, и герцогъ, и диктаторъ.

А я глядѣлъ — и голова кружилась,

Но этого ему казалось мало.

Къ вѣнцу простеръ онъ руку — и стремится

На вѣрную погибель…

Буттлеръ.

Тише! онъ!

ЯВЛЕНІЕ III.

Валленштейнъ въ бесѣдѣ съ бургомистромъ Эгера. Тѣ же.

Валленштейнъ.

Вы городомъ свободнымъ были прежде?

Но почему у васъ лишь половину

Орла въ гербѣ — не цѣльнаго я вижу?

Бургомистръ.

Свободнымъ былъ нашъ городъ, но заложенъ

Богеміи онъ двѣсти лѣтъ назадъ.

Отрубленъ низъ орла до той поры,

Когда за насъ имперія дастъ выкупъ.

Валленштейнъ.

Свободными вы сдѣлаться достойны.

Мужайтесь лишь, смутителямъ не вѣрьте.

Какую подать съ васъ берутъ?

Бургомистръ.

Такую,

Что мы съ трудомъ справляемся. Притомъ

И гарнизонъ содержимъ также мы.

Валленштейнъ.

Вы будете облегчены. Скажите,

Есть протестанты въ городѣ? Да, да…

Мнѣ вѣдомо… Здѣсь въ крѣпости укрылось

Немало ихъ — сознайтесь откровенно.

И сами вы… не правда ль?

(Пристально глядитъ на него. Бургомистръ пугается).

Не пугайтесь.

Іезуитовъ ненавижу я,

И, если бъ могъ — изгналъ бы ихъ совсѣмъ я.

Миссалъ или-же Библія — едино

Все для меня, я это доказалъ,

Въ Глогау самъ евангелистамъ церковь

Построилъ я. Скажите, какъ зовутъ

Васъ, бургомистръ?

Бургомистръ.

Пахгельбель, ваша свѣтлость.

Валленштейнъ.

Такъ слушайте, и сохраните втайнѣ

Все то, что вамъ довѣрить я хочу.

(Положивъ ему руку на плечо, съ нѣкоторой торжественностью).

Да, бургомистръ, настали времена,

Когда должны пророчества свершиться;

Стоящіе на высотѣ — падутъ,

А низшіе возвысятся. Но втайнѣ

Храните все… Пришелъ уже конецъ

Испанскому владычеству двойному,

Готовится во всемъ порядокъ новый.

Видали вы на небѣ три луны?

Бургомистръ.

Да, съ ужасомъ.

Валленштейнъ.

Двѣ крайнихъ удлиннились,

Преобразясь въ кровавые кинжалы,

Лишь средняя луна осталась свѣтлой.

Бургомистръ.

Относится должно быть это къ туркамъ.

Валленштейнъ.

Ничуть. Въ крови зайдутъ два государства

На западѣ и на востокѣ — вскорѣ.

И устоитъ лишь вѣра лютеранъ.

(Замѣтивъ Гордона и Буттлера).

Мы сильную пальбу отсюда влѣво

Дорогою слыхали въ эту ночь,

А въ крѣпости вы слышали ее?

Гордонъ.

Да, генералъ. Къ намъ вѣтеръ доносилъ

Шумъ выстрѣловъ по направленью съ юга.

Буттлеръ.

Изъ Вейдена иль изъ Нейштадта.

Валленштейнъ.

Путь,

Какимъ идутъ къ намъ шведы. Какъ великъ

Вашъ гарнизонъ?

Гордонъ.

Владѣющихъ оружьемъ

Сто восемьдесятъ только человѣкъ.

Другіе — инвалиды.

Валленштейнъ.

Въ Іохимсталѣ

Всѣхъ сколько же?

Гордонъ.

Охраною отъ шведовъ —

Туда послалъ стрѣлковъ двѣ сотни я.

Валленштейнъ.

Хвалю за осторожность. Укрѣпленья

Возводятся, замѣтилъ я при въѣздѣ?

Гордонъ.

Рейнграфъ тѣснитъ насъ очень. Потому

Я наскоро возвелъ два бастіона.

Валленштейнъ.

Вы служите усердно государю,

И вами я доволенъ, подполковникъ.

(Буттлеру).

Снять въ Іохимсталѣ постъ и остальные,

Что высланы повсюду противъ шведовъ.

(Гордону).

Подъ вѣрною охраной оставляю

Вамъ, комендантъ, жену, сестру и дочь.

Но самъ не остаюсь: я жду лишь писемъ,

Чтобъ съ первою зарей оставить крѣпость,

И увести съ собою всѣ полки.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Тѣ же. Графъ Терцки.

Терцки.

Счастливая и радостная вѣсть!

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ ты пришелъ?

Терцки.

Сражались подъ Нейштадтомъ,

И шведами одержана побѣда.

Валленштейнъ.

Что слышу я? Откуда вѣсть такая?

Терцки.

Ее принесъ изъ Тиршенрейта пахарь.

Бой начался ужъ по заходѣ солнца.

Отряду войскъ имперскихъ изъ Тахау

Ворваться въ лагерь шведскій удалось.

Сражались два часа, и полегло

До тысячи имперскихъ. Ихъ полковникъ

Погибъ въ бою. Вотъ все, что я узналъ.

Валленштейнъ.

Но какъ могли имперцы тамъ явиться?

Вѣдь Альтрингеръ — имѣть онъ долженъ крылья —

Вчера еще въ четырнадцати миляхъ

Оттуда онъ стоялъ, а въ Фраунбергѣ

Свои войска еще сбираетъ Галласъ,

Но не собралъ. Ужели же Сюисъ

На этотъ шагъ рѣшился! Быть не можетъ.

(Появляется Илло).

Терцки.

Узнаемъ все немедля. Вотъ идетъ

Ликующій сюда поспѣшно Илло.

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же. Илло.

Илло (Валленштейну).

Тамъ верховой. Тебя онъ хочетъ видѣть.

Терцки.

Извѣстье о побѣдѣ подтвердилось?

Валленштейнъ.

Съ чѣмъ присланъ онъ? Откуда?

Илло.

Отъ Рейнграфа,

А что привезъ — могу сказать заранѣ.

Лишь за пять миль стоятъ отсюда шведы,

И Пикколомини вблизи Нейштадта

На нихъ съ полкомъ своимъ ударилъ коннымъ.

Произошла ужасная рѣзня,

Но численность въ концѣ преодолѣла:

На мѣстѣ всѣ остались паппенгеймцы,

А также Максъ.

Валленштейнъ.

Гдѣ тотъ гонецъ? Ведите

Меня къ нему.

(Вбѣгаетъ дѣвица Нейбруннъ, за нею — нѣсколько слугъ, пробѣгающихъ черезъ сцену).

Нейбруннъ.

На помощь! Помогите!

Илло и Терцки.

Что тамъ?

Нейбруннъ.

Княжна…

Валленштейнъ и Терцки.

Узнала?

Нейбруннъ.

Умираетъ!

(Убѣгаетъ. Валленштейнъ, Терцки и Илло слѣдуютъ за нею).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Бутллеръ. Гордонъ.

Гордонъ.

Скажите мнѣ, что здѣсь произошло?

Буттлеръ.

Возлюбленнаго дочь его лишилась.

Максъ Пикколомини погибъ въ бою.

Гордонъ.

Несчастная княжна!

Буттлеръ.

Слыхали вы,

Что Илло здѣсь разсказывалъ о шведахъ,

Которые идутъ сюда съ побѣдой?

Гордонъ.

Все слышалъ я.

Буттлеръ.

Полковъ двѣнадцать ихъ.

И пять еще по близости стоятъ

Для охраненья герцога. У насъ же

Одинъ мой полкъ и гарнизонъ, въ которомъ

Нѣтъ и двухсотъ вооруженныхъ.

Гордонъ.

Такъ.

Буттлеръ.

Немыслимо съ такимъ отрядомъ малымъ

Столь важнаго преступника стеречь.

Гордонъ.

Я вижу самъ.

Буттлеръ.

Толпа обезоружитъ

Всю эту горсть, освободитъ его…

Гордонъ.

Да, этого намъ .опасаться надо.

Буттлеръ (помолчавъ).

Узнайте же: своею головою

За голову его я отвѣчаю.

И слово я, во чтобы то ни стало,

Свое сдержу. Когда его живымъ

Сберечь нельзя, то мертвый — не опасенъ.

Гордонъ.

Я понялъ ли?… О, Боже, вы могли бы?.

Буттлеръ.

Онъ жить не долженъ.

Гордонъ.

Вы могли бъ рѣшиться?

Буттлеръ.

Вы или я. Онъ не увидитъ утра.

Гордонъ.

Его убить хотите вы?

Буттлеръ.

Убить.

Гордонъ.

Онъ вѣритъ намъ!

Буттлеръ.

Таковъ злой рокъ его.

Гордонъ.

Священную особу полководца!

Буттлеръ.

Онъ былъ имъ.

Гордонъ.

Въ томъ грѣху не оправданье.

Гдѣ судъ надъ нимъ?

Буттлеръ.

Да будетъ казнь — судомъ.

Гордонъ.

Не правосудье, но убійство это:

Преступнѣйшимъ дозволена защита.

Буттлеръ.

Вина — ясна, судьей былъ императоръ,

Лишь приговоръ его мы исполняемъ.

Гордонъ.

Не слѣдуетъ спѣшить намъ съ исполненьемъ

Кроваваго приказа. Можно слово

Обратно взять, но жизни — не вернуть.

Бутллеръ.

Монархи всѣ поспѣшность въ службѣ цѣнятъ.

Гордонъ.

Но честный мужъ не служитъ палачомъ.

Буттлеръ.

Отважныхъ дѣлъ храбрецъ не побоится.

Гордонъ.

Онъ жизнь отдастъ, но совѣсть сохранитъ.

Буттлеръ.

Ужели же онъ выйдетъ на свободу

И злой войны неугасимый факелъ

Опять зажжетъ?

Гордонъ.

Свободу отнимите —

Не жизнь его. Кровавою рукой

Вы ангела пощады не дерзайте

Предупреждать.

Буттлеръ.

Будь войско не разбито —

Тогда бъ его живымъ я захватилъ.

Гордонъ.

Зачѣмъ открылъ ему я крѣпость?

Буттлеръ.

Губитъ

Его судьба, тутъ мѣсто ни причемъ.

Гордонъ.

Я палъ бы здѣсь, отстаивая замокъ!

Буттлеръ.

И — тысячи другихъ.

Гордонъ.

Во имя долга.

Такая смерть — краса и честь бойцу.

Но проклято природою убійство.

Буттлеръ (показывая бумагу).

Вотъ и указъ: его схватить велитъ онъ,

Относится онъ къ намъ обоимъ вмѣстѣ.

И если бъ мы виновны оказались,

Что князь бѣжалъ — отвѣтственность берете

Вы на себя? *

Гордонъ.

О, Боже! Я? Безсильный!

Буттлеръ.

Ее за все на васъ я возлагаю.

Что ни случись — вы будете въ отвѣтѣ.

Гордонъ.

Великій Богъ!

Буттлеръ.

Такъ средство укажите,

Чтобъ выполнить велѣнье государя.

Я взять его, не убивать хочу.

Гордонъ.

Грядущее предвижу, какъ и вы,

Но у меня иначе сердце бьется.

Буттлеръ.

Когда погибнетъ герцогъ — Терцки съ Илло

Жить не должны.

Гордонъ.

Ну, этихъ мнѣ не жаль,

Не звѣзды ихъ, но злое сердце губитъ.

Они страстей губительныхъ зародышъ

Посѣяли въ груди его спокойной,

И съ рвеніемъ, проклятія достойнымъ,

Взростили плодъ. За это злое дѣло

Пускай же имъ воздастся по заслугамъ.

Буттлеръ.

Они ему предшествуютъ и въ смерти.

Весь планъ уже условленъ. Нынѣ въ ночь

За ужиномъ хотѣли мы живыми

Ихъ захватить и въ крѣпость заключить

Но такъ — быстрѣй. Теперь иду немедля,

Чтобъ нужныя распоряженья сдѣлать.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Тѣ же. Илло. Терцки.

Терцки.

Теперь пойдетъ по новому! Примкнутъ

Съ зарей двѣнадцать тысячъ храбрыхъ шведовъ,

Тогда — идемъ на Вѣну! Старина,

Развеселись, не дѣлай кислой рожи

При радостномъ извѣстіи такомъ!

Илло.

Предписывать условія — нашъ чередъ,

И мстить теперь предателямъ безстыднымъ

И — первый — Пикколомини возмездье

Ужъ получилъ. Да будетъ такъ со всѣми,

Кто намъ вредить попробуетъ! Тяжелъ

Такой ударъ въ годахъ его преклонныхъ.

Онъ хлопоталъ всю жизнь изъ за того,

Чтобъ княжескимъ свой графскій сдѣлать домъ

И потерялъ единственнаго сына.

Буттлеръ.

Жаль юношу съ геройскою душою!

Самъ герцогъ былъ замѣтно потрясенъ.

Илло.

Послушай, другъ. Вотъ что мнѣ было въ князѣ

Не по сердцу, и вызывало ссоры:

Предпочиталъ онъ этихъ итальянцевъ.

Вотъ и теперь, клянусь душой моей,

Онъ лучше бъ всѣхъ насъ мертвыми увидѣлъ,

Лишь только бъ Макса къ жизни воскресить.

Терцки.

Молчи, молчи! Оставь въ покоѣ мертвыхъ!

Все дѣло въ томъ: кто перепьетъ кого?

Твой полкъ вѣдь насъ сегодня угощаетъ,

Мы проведемъ ночь карнавала славно,

А на зарѣ — съ бокалами въ рукахъ

Привѣтствовать вступленье шведовъ будемъ.

Илло.

Сегодняшнимъ мы насладимся днемъ,

А въ будущемъ — хлопотъ еще не мало.

Я не вложу меча, покуда кровью

Австрійскою не обагрится онъ.

Гордонъ.

Какая рѣчь! Не стыдно ль вамъ, фельдмаршалъ?

За что вражда такая къ государю?

Буттлеръ.

Не увлекайтесь первою побѣдой:

Измѣнчиво Фортуны колесо,

И все жъ силенъ покуда императоръ.

Илло.

Есть у него солдаты, не вожди.

Неопытенъ венгерскій Фердинандъ

Въ военномъ дѣлѣ. Галласъ — неудачникъ,

И до сихъ поръ войска свои губилъ.

А этотъ змѣй Октавіо ужалитъ

Изподтишка,— въ открытомъ же бою

Не стать ему лицомъ къ лицу съ Фридландомъ.

Терцки.

Насъ ждетъ успѣхъ. Не отвернется счастье

Отъ герцога. Всѣмъ вѣдомо: австрійцевъ

Лишь Валленштейнъ вести къ побѣдѣ можетъ.

Илло.

Большую рать онъ вскорѣ соберетъ,

Народъ къ нему стекается, влекомый

Знаменъ его испытанною славой.

Вернутся дни блестящіе, и онъ,

Какъ и въ быломъ, могущественнымъ станетъ

И въ дуракахъ окажутся всѣ тѣ,

Которые покинули его!

Друзьямъ своимъ онъ земли раздаетъ

И преданность по царски награждаетъ.

(Гордону).

Онъ вспомнитъ и про васъ, перемѣститъ

Изъ стараго гнѣзда на высшій постъ,

Гдѣ ярко вѣрность ваша засіяетъ.

Гордонъ.

Доволенъ я, и къ высшему не рвусь,

Чѣмъ выше мы стоимъ — тѣмъ ближе бездна.

Илло.

Кончаются обязанности ваши:

Вѣдь на зарѣ вступаютъ въ крѣпость шведы.

Идемъ! пора за столъ садиться. Терцки,

Какъ думаешь, не освѣтить ли городъ-

Въ честь шведовъ намъ? А кто не пожелаетъ —

Зажечь огней — испанецъ и предатель!

Терцки.

Оставь. Едва ль доволенъ будетъ герцогъ.

Илло.

Что? Въ городѣ не мы ли — господа?

И здѣсь никто не долженъ быть имперскимъ.

Итакъ, Гордонъ, спокойной ночи. Нынче

Въ послѣдній разъ пошлете вы патрули,

А къ десяти — ключи вручите князю.

Затѣмъ — конецъ и вашей службы всей:

Съ зарею дня вступаютъ въ крѣпость шведы.

Терцки (уходя, Буттлеру).

А вы на пиръ?

Буттлеръ.

Я во-время поспѣю.

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Буттлеръ. Гордонъ.

Гордонъ (смотря имъ вслѣдъ).

Несчастные! Предчувствіе имъ чуждо.

Ослѣплены, побѣду торжествуя,

Они идутъ въ разставленную сѣть.

Но я о нихъ не сожалѣю, Илло —

Злодѣй высокомѣрный, и наглецъ,

И крови императора онъ жаждетъ.

Буттлеръ.

Исполните приказъ его. Патрули

Пошлите вы, и охраняйте крѣпость.

Когда пройдутъ они — закрыть ворота,

Я ихъ запру, чтобъ въ городѣ не знали.

Гордонъ.

О, не спѣшите такъ! Скажите прежде.

Буттлеръ.

Вы слышали? Съ зарей здѣсь будутъ шведы,

И ночь одна — еще покуда наша.

Проворенъ врагъ, но мы проворнѣй будемъ.

Простите.

Гордонъ.

Я недоброе читаю

Въ глазахъ у васъ, но обѣщайте мнѣ…

Буттлеръ.

День отсіялъ, нисходитъ грозный вечеръ,

Ослѣплены — они не знаютъ страха.

И предаетъ намъ беззащитныхъ въ руки

Несчастная звѣзда ихъ. Посреди

Безумства опьяненія — мгновенно

Ударъ клинка нить жизни ихъ разрѣжетъ.

Искусенъ былъ въ наукѣ чиселъ князь,

И съ издавна все вычислять умѣя,

Живыхъ людей, какъ въ шахматной игрѣ,

Передвигалъ, переставлялъ — своимъ согласно цѣлямъ.

Достоинствомъ и честью, доброй славой

Чужою онъ безсовѣстно игралъ;

Все вычислялъ, и наконецъ въ разсчетахъ

Запутавшись — и жизнь онъ просчиталъ.

Гордонъ.

Забудь его ошибки, но припомни

Величіе души и доброту,

И всѣ черты, достойныя любви,

И всѣ его великія дѣянья,

Пускай они, какъ ангелъ милосердья,

Удержатъ мечъ, тобою занесенный.

Буттлеръ.

Нѣтъ, поздно! Чувство жалости мнѣ чуждо,

Кровавыя питать я долженъ мысли…

Я не враждой руководимъ, Гордонъ.

Пусть не люблю я герцога; причины

Любить его — нѣтъ у меня, но все же

Меня влечетъ къ убійству не вражда,

Но рокъ его. Несчастьемъ я влекомъ,

Стеченіемъ событій роковымъ,

И человѣкъ напрасно мнитъ, что можетъ

Онъ поступать свободно. Онъ — игрушка

Слѣпой судьбы — ему необходимость

Изъ собственныхъ желаній создающей.

И если бы проснулась въ сердцѣ жалость —

Что изъ того? Его убить я долженъ.

Гордонъ.

О, если въ васъ заговорило сердце —

Послушайтесь его!і То — Божій гласъ,

Дѣла людей — лишь разума разсчеты.

Вамъ не найти въ кровавомъ дѣлѣ счастья,

Кровь не даетъ намъ добраго плода.

Вы строите на ней свое величье?

Напрасный трудъ! Порой убійство любятъ

Властители, убійцу жъ — никогда.

Буттлеръ,

Не знаете; не спрашивайте вы!

Зачѣмъ враги такъ быстро побѣдили

И къ намъ спѣшатъ? На милость государя

Его бы я охотно предоставилъ,

Я крови не хочу, онъ могъ бы жить —

Но я сдержать обязанъ клятву чести,

И умереть онъ долженъ. Если онъ

Бѣжитъ отъ насъ — на вѣкъ я обезчещенъ.

Гордонъ.

О, чтобъ спасти такого человѣка —

Буттлеръ.

Что?

Гордонъ.

Принести себя возможно къ жертву.

Великодушнымъ будьте! Въ дѣлѣ чести

Намъ сердце — судъ, не мнѣніе другихъ.

Буттлеръ (холодно и гордо).

На высотѣ величья герцогъ, я же —

Ничтожество, хотите вы сказать?

Не все ль равно для міра: опозоритъ

Иль славою себя покроетъ низшій,

Лишь спасся бъ онъ — стоящій высоко?

Но каждый самъ цѣнить себя умѣетъ,

И я воленъ себѣ назначить цѣну.

Нѣтъ на землѣ изъ высшихъ никого,

Съ кѣмъ на ряду себя я презиралъ бы,

Насъ дѣлаетъ лишь собственная воля

Великими иль малыми. Своей

Покоренъ я, и значитъ — онъ умретъ.

Гордонъ.

Увы! Скалу пытался я растрогать!

Нѣтъ, даровалъ вамъ жизнь не человѣкъ,

Вамъ помѣшать не въ силахъ я, но Богъ

Его отъ рукъ убійцы да избавитъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IX.

(Комната герцогини).

Тэкла лежитъ въ креслѣ, блѣдная съ закрытыми глазами. Герцогиня и фрейлейнъ Нейбруннъ хлопочутъ возлѣ нея. Валленштейнъ въ разговорѣ съ графинею Терцки.

Валленштейнъ.

Но какъ могла узнать она такъ скоро?

Графиня.

Предчувствіе несчастья было въ ней.

Ее смутилъ о битвѣ слухъ, въ которой

Имперскихъ войскъ полковникъ былъ убитъ,

Замѣтила я это. Въ волненіи,

Тутъ кинулась гонцу она на встрѣчу

И быстрыми вопросами своими

Успѣла вырвать тайну у него.

Хватились мы, но поздно! Безъ сознанья

Тамъ на рукахъ гонца она лежала.

Валленштейнъ.

Какъ поразилъ ударъ ее нежданно!

Несчастное дитя! Но что же съ нею?

Не лучше ль ей?

(Обращается къ герцогинѣ).

Герцогиня.

Она глаза открыла.

Графиня.

Она жива!

Тэкла (озираясь).

Гдѣ я?

Валленштейнъ.

Приди въ себя

Будь мужественной, Тэкла, дочь моя.

Вотъ на тебя глядитъ съ любовью мать,

И твой отецъ тебя въ объятьяхъ держитъ.

Тэкла (приподнимаясь).

Гдѣ онъ? Его здѣсь нѣтъ?

Валленштейнъ.

Кто, дочь моя?

Тэкла.

Тотъ, кто принесъ извѣстье роковое.

Герцогиня.

О немъ, дитя, не думай. Этотъ образъ

Старайся ты изъ памяти изгнать.

Валленштейнъ.

Пусть выскажетъ она печаль свою,

Пусть выплачетъ — и плачьте съ нею вмѣстѣ.

Великую она узнала скорбь,

Но вынести съумѣетъ. Сердце Тэклы

По мужеству отцовскому равно.

Тэкла.

Я не больна, подняться я могу.

Что жъ плачетъ мать? Ее я напугала.

Теперь прошло. Я прихожу въ себя.

(Она встала и осматривается).

Гдѣ онъ? Зачѣмъ скрывать его? Довольно

Есть силъ во мнѣ, чтобъ выслушать его.

Герцогиня.

О, нѣтъ! Несчастья вѣстникъ — онъ не долженъ

Тебѣ во вѣкъ являться на глаза.

Тэкла.

Отецъ!

Валленштейнъ.

Дитя мое!

Тэкла.

Я не слаба

И вскорѣ я оправлюсь, но одну

Исполните вы просьбу…

Валленштейнъ.

Говори.

Тэкла.

Дозвольте мнѣ послать за этимъ шведомъ,

Наединѣ принять и разспросить.

Герцогиня.

О, ни за что!

Графиня (брату).

Нельзя. Не соглашайся.

Валленштейнъ.

Зачѣмъ, дитя, его ты хочешь видѣть?

Тэкла.

Спокойнѣе я буду, все узнавъ.

Къ чему скрывать? Я вижу мать желаетъ

Щадить меня. Я не хочу пощады,

Все самое ужасное — я знаю,

И худшаго услышать не могу.

Графиня и герцогиня (Валленштейну).

Не разрѣшай.

Тэкла.

Ударъ меня сразилъ.

Я выдала себя при постороннемъ,

Онъ слабости моей свидѣтель былъ,

Я у него лежала на рукахъ,—

И этого стыжусь. Должна во мнѣньи

Прибывшаго себя возстановить я:

Пусть обо мнѣ не думаетъ онъ дурно.

Валленштейнъ.

Она права, и просьбу я исполню.

(Къ Нейбруннъ).

Введите къ намъ гонца.

(Нейбруннъ уходитъ).

Герцогиня.

Я — мать твоя,

И я хочу при разговорѣ быть.

Тэкла.

Я лучше бъ съ нимъ наединѣ осталась.

Тѣмъ большую тогда явлю я твердость.

Валленштейнъ.

Пусть будетъ такъ. Пускай наединѣ

Останутся они. Бываютъ скорби,

Когда въ себѣ лишь помощь мы находимъ.

Кто духомъ твердъ — увѣренъ тотъ въ себѣ.

Не у другихъ — въ своей груди она

Достаточно найдетъ душевной силы

Чтобъ вынести ударъ. Есть твердость духа

У дочери моей: пускай же видятъ

Не женщину, но героиню въ ней.

(Хочетъ идти).

Графиня (удерживая его).

Куда же ты? Мнѣ Терцки говорилъ,

Что поутру ты ѣдешь, но оставить

Насъ хочешь здѣсь?

Валленштейнъ.

Подъ вѣрною охраной.

Графиня.

Возьми съ собой и насъ. Не заставляй

Съ мучительной тревогой выжидать

Исхода здѣсь, въ уединеньѣ мрачномъ.

Ударъ уже упавшій — снесть легко,

Но неизвѣстность, муки ожиданья —

Намъ кажутся ужасными вдвойнѣ.

Валленштейнъ.

Какой ударъ? Веди другія рѣчи,

Надеждами я льщу себя иными.

Графиня.

Дозволь тогда съ тобою ѣхать намъ,

Не оставляй предчувствіямъ на жертву: .

Мнѣ тяжело дышать подъ этимъ сводомъ

И холодомъ гробницы вѣетъ онъ.

Не выразить,— какое отвращенье

Внушилъ мнѣ этотъ замокъ! Увези

Отсюда насъ. Племянница, сестра,

И вы просить его мнѣ помогите.

Валленштейнъ.

Я измѣню дурныя предвѣщанья,

Оставивъ здѣсь все то, что я люблю.

Нейбруннъ (возвращается).

Явился шведъ.

Валленштейнъ.

Ее наединѣ

Оставьте съ нимъ.

(Уходитъ).

Герцогиня.

Смотри, какъ ты блѣднѣешь,

Съ нимъ говорить не въ силахъ ты, дитя,

Пойдемъ со мной.

Тэкла.

Нейбруннъ вблизи побудетъ.

(Герцогиня и Графиня уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ X.

Тэкла. Шведскій капитанъ. Нейбруннъ.

Капитанъ (почтительно).

Прошу у васъ прощенія, княжна…

Обмолвился неосторожно я…

Но какъ я могъ?

Тэкла (съ видомъ, полнымъ достоинствомъ).

Меня въ моей печали

Вы видѣли. Несчастная случайность

Васъ, бывшаго донынѣ постороннимъ,

Вмигъ сдѣлала повѣреннымъ моимъ.

Капитанъ.

Боюсь, что видъ мой ненавистенъ вамъ.

Я произнесъ то горестное слово…

Тэкла.

На мнѣ — вина: я вызвала его.

Лишь голосомъ судьбы моей вы были,

Но ужасъ мой прервалъ повѣствованье,

Я васъ прошу, докончить…

Капитанъ (нерѣшительно).

Княжна

Возобновитъ разсказъ мой вашу горесть.

Тэкла.

Нѣтъ, я тверда, хочу я твердой быть.

Какъ началось сраженье? говорите!

капитанъ.

Стояли мы по близости Нейштадта,

И лагерь нашъ былъ слабо укрѣпленъ;

Мы приступа не ждали, но съ закатомъ

Пыль тучею отъ лѣса поднималась,

И тотчасъ же развѣдчики промчались,

Крича:— враги!— Едва лишь мы успѣли

Вскочить въ сѣдло — какъ паппенгеймскій полкъ

На всемъ скаку пронесся чрезъ окопы;

Стремительно промчался онъ затѣмъ

И черезъ ровъ — нашъ лагерь окружавшій.

Съ отвагой безразсудною далеко

Оставилъ онъ пѣхоту позади:

Вслѣдъ за вождемъ своимъ неустрашимымъ

Неслись впередъ безстрашно паппенгеймцы

(Тэкла вздрагиваетъ, капитанъ умолкаетъ, но она дѣлаетъ ему знакъ продолжатъ).

И спереди, и съ фланговъ окруживъ

Ихъ конницею всею, оттѣснили

Мы снова ихъ ко рву, пѣхота наша,

Построившись поспѣшно, лѣсомъ копій

Ихъ встрѣтила: заключены въ тѣснинѣ,

Они впередъ прорваться не могли

И отступить не въ состояньи были.

Тогда Рейнграфъ вождю ихъ предложилъ

Условія почетной сдачи,— но

Полковникъ Пикколомини…

(Тэкла, пошатнувшись, опирается о стулъ).

Замѣтный

Среди другихъ по длиннымъ волосамъ,

Которые виднѣлись изъ подъ шлема

И на скаку отъ вѣтра развѣвались —

Горячему коню далъ первый шпоры

И перепрыгнулъ ровъ, а вслѣдъ за нимъ —

И полкъ его. Но тутъ — судьба свершилась

Конь, получивъ ударъ копьемъ, взвился

И, обезумѣвъ, сбросилъ далеко

Онъ всадника,— а вслѣдъ неудержимо

Вся конница промчалась чрезъ него.

(Тэкла, внимавшая съ возрастающимъ ужасомъ его словамъ, начинаетъ сильно дрожатъ и готова упасть. Нейбруннъ ее поддерживаетъ).

Нейбруннъ.

О, милая княжна!

Капитанъ (взволнованный).

Я удаляюсь.

Тэкла.

Прошло теперь. Кончайте вашъ разсказъ.

Капитанъ.

Съ паденіемъ вождя — его солдатъ

Отчаянье и ужасъ охватили.

Не думая о собственномъ спасеньѣ,

Они дрались, какъ бѣшеные тигры.

Упорное сопротивленье ихъ

И нашихъ въ свой чередъ ожесточило:

Окончился кровопролитный бой

Лишь съ гибелью послѣдняго солдата.

Тэкла (дрожащимъ голосомъ).

А гдѣ же?… Гдѣ?… Вы не договорили…

Капитанъ (послѣ краткаго молчанія).

Сегодня онъ съ зарею погребенъ.

Двѣнадцать юношей родовъ знатнѣйшихъ

Несли его, и войско провожало.

Поверхъ вѣнка изъ лавровъ возложилъ

На гробъ Рейнграфъ свой мечъ побѣдоносный,

И не безъ слезъ онъ преданъ былъ землѣ.

На опытѣ извѣстны многимъ стали

Величіе души его и мягкость.

Удѣлъ его растрогалъ всѣхъ. Рейнграфъ

Желалъ его спасти, но — безуспѣшно:

Какъ говорятъ, онъ умереть желалъ.

Нейбруннъ (Тэклѣ, которая закрыла лицо).

О, милая княжна, лицо откройте!

Зачѣмъ, зачѣмъ настаивали вы?

Тэкла.

Гдѣ онъ похороненъ?

Капитанъ.

Вблизи Нейштадта,

Поставленъ гробъ въ капеллѣ монастырской,

Пока отецъ извѣстья не пришлетъ.

Тэкла.

Чей монастырь?

Капитанъ.

Святой Екатерины.

Тэкла.

Какъ далеко отсюда онъ?

Капитанъ.

Миль семь.

Тэкла.

Гдѣ путь лежитъ?

Капитанъ.

Минуя Тиршенрейтъ

И Фалькенбергъ, чрезъ шведскіе посты.

Тэкла.

Кто командиръ?

Капитанъ.

Полковникъ Секкендорфъ.

Тэкла

(подойдя къ туалетному столу, вынимаетъ кольцо).

Вы видѣли меня въ моей печали

И на нее откликнулись вы сердцемъ.

Примите же на память той минуты…

(подаетъ ему кольцо).

Идите и оставьте насъ.

Капитанъ (пораженный).

Княжна!

(Тэкла молча даетъ ему знакъ уйти. Онъ колеблется и хочетъ заговоритъ. Нейбруннъ повторяетъ движеніе Тэклы. Онъ уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Тэкла. Нейбруннъ.

Тэкла.

Теперь, Нейбруннъ, ту преданность яви,

Въ которой ты клялась мнѣ. Будь моею

Подругою и спутницею вѣрной.

Мы ѣдемъ въ ночь.

Нейбруннъ.

Куда?

Тэкла.

Одно лишь мѣсто

Осталось въ мірѣ цѣломъ: тамъ, гдѣ онъ

Похороненъ, тамъ, гдѣ его могила.

Нейбруннъ.

Зачѣмъ, княжна, стремитесь вы туда?

Тэкла.

Несчастная! Зачѣмъ? Когда бъ любила —

Такой вопросъ не задала бы ты!

Тамъ, тамъ все то, что отъ него осталось,

И для меня то мѣсто — цѣлый міръ.

О, не держи меня! Къ побѣгу надо

Готовиться; подумаемъ о средствахъ.

Нейбруннъ.

Подумайте вы объ отцовскомъ гнѣвѣ.

Тэкла.

Мнѣ болѣе ничей не страшенъ гнѣвъ.

Нейбруннъ.

А судъ людской? А злыя нареканья?

Тэкла.

Ищу того, кого ужъ нѣтъ на свѣтѣ.

И развѣ я стремлюсь въ его объятья?

Съ нимъ рядомъ лечь въ могилу я хочу.

Нейбруннъ.

Двѣ женщины безсильныхъ,беззащитныхъ…

Тэкла.

Вооружась, я защищу тебя.

Нейбруннъ.

Во тьмѣ ночной…

Тэкла.

Она укроетъ насъ.—

Нейбруннъ.

Въ такую непогоду…

Тэкла.

Мягко ль было

Подъ конскими копытами ему?

Нейбруннъ.

О, Боже мой! Но шведскіе отряды?

Не пустятъ насъ!

Тэкла.

Враги — такіе жъ люди,

Несчастію — вездѣ свободный доступъ.

Нейбруннъ.

А дальній путь?

Тэкла.

Ужель считаетъ мили,

Спѣша къ святынѣ дальней, пилигримъ?

Нейбруннъ.

Какъ выбраться изъ города возможно?

Тэкла.

Откроетъ двери золото. Иди.

Нейбруннъ.

Узнаютъ насъ.

Тэкла.

Въ страдалицѣ, бѣглянкѣ,—

Дочь герцога Фридланда — кто узнаетъ?

Нейбруннъ.

А гдѣ найти для бѣгства намъ коней?

Тэкла.

Конюшій мой найдетъ ихъ. Позови

Его сюда.

Нейбруннъ.

Безъ князя онъ рѣшится ль?

Тэкла.

Исполнитъ все. Не медли же. Иди.

Нейбруннъ.

А ваша мать? Что будетъ съ ней, когда

Откроется исчезновенье ваше?

Тэкла (опомнившись, со взглядомъ, полнымъ скорби).

О, матушка!

Нейбруннъ.

Она страдала много,

Ужель еще ударъ ее сразитъ?

Тэкла.

Ее спасти я отъ него не властна.

Нейбруннъ.

Обдумайте, что дѣлать вы хотите.

Тэкла.

Обдумала я все, что было можно.

Нейбруннъ.

Что станется, скажите, съ вами тамъ?

Тэкла.

Тамъ просвѣтитъ Всевышній сердце мнѣ.

Нейбруннъ.

Княжна, полно тревоги сердце ваше,

А этотъ путь къ спасенью не ведетъ.

Тэкла.

Къ глубокому — какой обрѣлъ и онъ!

Спѣши, ни слова болѣе! Сама

Не знаю я: съ неудержимой силой —

Что такъ влечетъ меня къ его могилѣ?

Но станетъ мнѣ сейчасъ же легче тамъ.

Печали гнетъ, сжимающей мнѣ душу —

Спадетъ съ нея,— и слезы потекутъ.

Иди! Давно бъ могли мы быть въ дорогѣ.

Покоя не узнаю я, покуда

Изъ этихъ стѣнъ не вырвусь я. Онѣ

Обрушиться готовы на меня,

И мрачный духъ меня отсюда гонитъ.

Мнѣ кажется: весь замокъ населенъ

Безплотными и блѣдными тѣнями,

И болѣе — въ толпѣ ихъ все растущей —

Мнѣ мѣста нѣтъ! Рой призраковъ зловѣщій

Изъ этихъ стѣнъ меня, живую, гонитъ.

Нейбруннъ.

Вы такъ меня пугаете, княжна,

Что я сама боюсь тутъ оставаться.

Немедленно иду за Розенбергомъ.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XII.

Тэкла.

Душа его зоветъ меня, и всѣ,

Кто палъ въ бою, чтобъ за него отмстить —

Винятъ меня въ постыдномъ промедленьѣ.

При жизни онъ вождемъ ихъ былъ, и въ смерти

Они пошли за нимъ. Простые люди

Такъ сдѣлали. А я — я буду жить?

Украсившій твой гробъ вѣнокъ лавровый —

И для меня сплетаетъ рокъ суровый.

Что жизнь, когда любви померкнулъ свѣтъ?

Прочь эту жизнь — съ тѣхъ поръ какъ больше нѣтъ

Въ ней главнаго! Сіяющій и новый —

Забрежжилъ мнѣ иного дня разсвѣтъ,

Когда тебя впервые увидала.

О двухъ часахъ блаженныхъ я мечтала,

И съ робостью благоговѣйной я

Вступала въ міръ, гдѣ ты стоялъ у входа,

И сотни солнцъ, блистали съ небосвода.

Ты — свѣтлый духъ: къ вершинамъ бытія

Отъ сказочнаго дѣтства золотого —

Вмигъ вознеслась съ тобой чудесно я.

И райскаго блаженства неземного

Исполнилась я съ этихъ поръ

Въ глубь сердца твоего упалъ мой первый взоръ.

(Послѣ раздумья продолжаетъ съ отчаяніемъ).

Но злобный рокъ суровою рукой

Беретъ его, бросаетъ подъ копыта

Несущихся коней, и все разбито:

Прекраснаго таковъ удѣлъ земной.

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Тэкла. Нейбруннъ. Розенбергъ.

Нейбруннъ.

Вотъ онъ, княжна. Готовъ онъ все исполнить.

Тэкла.

Ты, Розенбергъ, доставишь намъ коней?

Розенбергъ.

Достану.

Тэкла.

Самъ ты ѣдешь вмѣстѣ съ нами?

Розенбергъ.

Хотя бъ на край вселенной, ваша свѣтлость.

Тэкла.

Но къ герцогу тебѣ нельзя вернуться.

Розенбергъ.

Останусь я при васъ.

Тэкла.

Я дамъ награду

И новую тебѣ доставлю службу.

А можешь ли неузнанными вывесть

Обѣихъ насъ изъ крѣпости.

Розенбергъ.

Могу.

Тэкла.

Когда же ѣхать можно?

Розенбергъ.

Хоть сейчасъ.

Нашъ путь — куда?

Тэкла.

Скажи ему, Нейбруннъ.

Нейбруннъ.

Въ Нейштадтъ.

Розенбергъ.

Иду, и всѣмъ распоряжусь.

(Уходитъ).

Нейбруннъ.

Сюда идетъ мать ваша.

Тэкла.

Боже правый!

ЯВЛЕНІЕ XIV.

Тэкла. Нейбруннъ. Герцогиня.

Герцогиня.

Ушелъ онъ. Ты мнѣ кажешься спокойнѣй.

Тэкла.

Спокойна я. Дозвольте лечь скорѣе

Мнѣ, матушка, и мнѣ Нейбруннъ оставьте;

Я въ отдыхѣ нуждаюсь.

Герцогиня.

Отдохни,

Дитя мое. Мнѣ легче на душѣ,

Теперь отца могу я успокоить.

Тэкла.

Спокойной ночи, матушка!

(Кидается ей на грудъ и въ сильномъ волненіи обнимаетъ ее).

Герцогиня.

Дитя,

Ты все еще въ волненьи… Ты дрожишь;

И чувствую близъ сердца моего

Въ груди твоей какъ сильно сердце бьется.

Тэкла*

Оно во снѣ найдетъ успокоенье.

Покойной ночи, матушка, прости!

(Въ то время, какъ она освобождается изъ объятій матери, занавѣсъ опускается).

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Комната Буттлера.

ЯВЛЕНІЕ I.

Буттлеръ, Маіоръ Геральдинъ.

Буттлеръ.

Лихихъ драгунъ двѣнадцать изберите

И копья имъ раздайте. Все должно

Безъ выстрѣла свершиться. Близъ столовой

Укройте ихъ; когда жъ дадутъ дессертъ —

Ворвитесь въ залъ, крича:— кто вѣренъ здѣсь

Имперіи?— Я опрокину столъ.

Тогда сейчасъ бросайтесь на обоихъ,

Разите ихъ. Всѣ двери на запорѣ

И замокъ охраняется — затѣмъ

Чтобъ слухъ о томъ до князя не достигъ.

Ступайте же. Позвали ль капитана

Вы Деверу и Макдональда?

Геральдинъ.

Оба

Сейчасъ придутъ.

(Уходитъ).

Буттлеръ.

Откладывать опасно,

Пристать къ нему готовы горожане:

Безуміе весь городъ охватило,

И въ герцогѣ всѣ видятъ князя мира,

Съ которымъ вѣкъ вернется золотой.

Оружіе успѣлъ раздать совѣтъ,

И сотни ихъ ужъ предлагали князю

Служить ему охраною. Такъ значитъ

Мы дѣйствовать немедленно должны,

Грозятъ враги извнѣ намъ и внутри.

ЯВЛЕНІЕ II.

Буттлеръ. Деверу. Макдональдъ.

Макдональдъ.

Мы, генералъ, явились.

Деверу.

А лозунгъ что?

Буттлеръ.

Да здравствуетъ нашъ императоръ!

Оба (отступая).

Какъ?

Буттлеръ.

Да здравствуетъ австрійскій домъ!

Деверу.

Но развѣ

Не герцогу мы въ вѣрности клялись?

Макдональдъ.

Не для его ль охраны мы явились?

Буттлеръ.

Намъ охранять измѣнника, врага

Отечества?

Деверу.

Не ты ли убѣждалъ насъ

Ему служить?

Макдональдъ.

Отъ Эгера сюда

Ты слѣдовалъ за нимъ.

Буттлеръ.

Я сдѣлалъ это,

Чтобъ тѣмъ его вѣрнѣе погубить.

Деверу.

Ага! Вотъ какъ!

Макдональдъ.

Тогда — совсѣмъ другое.

Буттлеръ (къ Деверу).

Презрѣнный! Такъ легко ты измѣняешь

И знамени и долгу?

Деверу.

Чортъ возьми!

Я слѣдую лишь твоему примѣру.

Мнѣ думалось: коль скоро негодяемъ

Ты можешь быть, то почему жъ не я?

Макдональдъ.

Раздумывать — твое, не наше дѣло,

Ты генералъ и отдаешь приказы,

А мы съ тобой пойдемъ хоть въ самый адъ.

Буттлеръ (смягчаясь).

Ну, ладно! Мы другъ друга понимаемъ?

Макдональдъ.

Я думаю.

Деверу.

Мы — воины фортуны,

Кто больше дастъ — тому и служимъ.

Макдональдъ.

Такъ.

Буттлеръ.

Вы честными должны теперь остаться.

Деверу.

Съ охотою.

Буттлеръ.

И счастія достигнуть.

Макдональдъ.

Вдвойнѣ охотно.

Буттлеръ.

Слушайте меня.

Оба.

Мы слушаемъ.

Буттлеръ.

Указъ шлетъ императоръ,

Чтобъ герцога живымъ иль мертвымъ взять.

Деверу.

Таковъ указъ.

Макдональдъ.

Ну, да, живымъ иль мертвымъ.

Буттлеръ.

Имѣніе и деньги тотъ получитъ,

Кто выполнитъ задуманное дѣло.

Деверу.

Оно звучитъ недурно. Обѣщанья

Идущія оттуда — хорошо

Звучатъ всегда, но мы имъ знаемъ цѣну

Пожалуютъ цѣпочкой золотою,

Хромымъ конемъ, пергаментомъ быть можетъ,

Иль чѣмъ нибудь подобнымъ. Нѣтъ, щедрѣе

Намъ платитъ князь.

Макдональдъ.

Онъ щедръ.

Буттлеръ.

Теперь ему

Пришелъ конецъ: звѣзда его затмилась.

Макдональдъ.

Навѣрно ли?

Буттлеръ.

Я въ этомъ вамъ порукой.

Деверу.

Такъ счастіе покинуло его?

Буттлеръ.

Навѣкъ. Онъ бѣденъ такъ же, какъ и мы.

Макдональдъ.

Какъ мы?

Деверу.

Тогда пора его оставить,

Другъ Макдональдъ.

Буттлеръ.

Ужъ двадцать тысячъ войска

Оставили его, но мы, товарищъ,

На большее рѣшимся: мы должны

Убить его.

Оба (отступая).

Убить?

Буттлеръ.

Ну, да, убить.

Мой выборъ палъ на васъ двоихъ.

Оба.

На насъ?

Буттлеръ.

На васъ, на капитановъ Макдональда

И Деверу.

Деверу (помолчавъ).

Другого избери.

Макдональдъ.

Другого, да.

Буттлеръ (къ Деверу).

Боишься, трусъ? Межъ тѣмъ

Ты загубилъ душъ тридцать.

Деверу.

На вождя

Какъ подниму я руку, посуди!

Макдональдъ.

Мы въ вѣрности клялись ему.

Буттлеръ.

Измѣной

Освободилъ и васъ отъ клятвы онъ.

Деверу.

Нѣтъ, генералъ, оно ужъ слишкомъ гнусно.

Макдональдъ.

Онъ правъ, у насъ вѣдь тоже совѣсть есть!

Деверу.

Вѣдь если бы онъ не былъ полководцемъ!

Привыкли мы ему повиноваться

И чтить его.

Буттлеръ.

Такъ вотъ помѣха въ чемъ!

Деверу.

Я всякаго, кого ни пожелаешь —

Готовъ убить. Потребуй императоръ —

Мечомъ своимъ и собственному сыну

Я роспоролъ бы внутренность. Но, видишь,

Мы — воины, и намъ убить вождя —

Такое преступленіе и грѣхъ.

Какихъ монахъ не могъ бы ни одинъ

Намъ отпустить.

Буттлеръ.

Я — папа твой, и грѣхъ

Я отпустить готовъ тебѣ. Рѣшайся.

Деверу (стоитъ въ раздумьи).

Нельзя.

Макдональдъ.

Никакъ нельзя.

Буттлеръ.

Тогда ступайте,

И мнѣ сейчасъ пришлите Песталуцца.

Деверу (останавливается).

Гмъ! Песталуццъ!

Макдональдъ.

Онъ для чего тебѣ?

Буттлеръ.

Когда вы не желаете — найдется

Достаточно другихъ…

Деверу.

Нѣтъ, если пасть

Должно ему, то заслужить награду

Не хуже мы съумѣемъ, чѣмъ другіе.

Какъ думаешь, товарищъ Макдональдъ?

Макдональдъ.

Да, если пасть онъ долженъ и падетъ —

Не уступлю я дѣло Песталуццу.

Деверу (послѣ нѣкотораго раздумья);

Когда же пасть онъ долженъ?

Буттлеръ.

Въ эту ночь.

Здѣсь у воротъ съ зарею будутъ шведы.

Деверу.

Ты, генералъ, за все въ отвѣтѣ будешь?

Буттлеръ.

Въ отвѣтѣ я за все.

Деверу.

Но императоръ

Достаточно ль опредѣленно ясно

Самъ изъявилъ свою на это волю?

Примѣры есть, когда убійство любятъ,

Убійцу же караютъ.

Буттлеръ.

Тѣмъ указомъ

Возвѣщено: живымъ иль мертвымъ! Взять

Его живымъ немыслимо, такъ значитъ…

Деверу.

Онъ будетъ мертвъ. Но какъ къ нему проникнуть?

Вѣдь Терцкаго солдаты городъ весь

Наполнили.

Макдональдъ.

А съ Терцкимъ также Илло.

Буттлеръ.

Мы съ этихъ двухъ понятно и начнемъ.

Деверу.

Какъ? И они погибнутъ?

Буттлеръ.

Раньше всѣхъ.

Макдональдъ.

Ну, Деверу, кровавый будетъ вечеръ!

Деверу.

Кому же далъ ты порученье это?

Назначь меня.

Буттлеръ.

Маіору Геральдину,

Справляется сегодня карнавалъ,

И потому здѣсь въ замкѣ будетъ ужинъ.

Мы окружимъ сидящихъ за столомъ

И кинемся на нихъ. При этомъ будутъ

И Песталуццъ и Лесли.

Деверу.

Генералъ!

Постой, тебѣ вѣдь это все равно!

Дозволь занять мнѣ мѣсто Геральдина.

Буттлеръ.

Но съ герцогомъ вдвойнѣ опасность меньше.

Деверу.

Опасный? Чортъ! послушай, генералъ,

Ты за кого меня считаешь? Герцогъ

Внушаетъ страхъ мнѣ взоромъ, не мечомъ.

Буттлеръ.

Какъ повредитъ тебѣ онъ можетъ взоромъ?

Деверу.

О, тысяча чертей! Тебѣ извѣстно,

Что я не трусъ, но, видишь, нѣтъ недѣли,

Какъ мнѣ послалъ онъ двадцать золотыхъ

Съ тѣмъ, чтобъ камзолъ себѣ купилъ я теплый.

Когда жъ меня съ копьемъ увидитъ онъ

И вслѣдъ за тѣмъ взоръ на камзолъ опуститъ,—

То, видишь, я… Чортъ, побери меня,

Хоть я не трусъ…

Буттлеръ.

И такъ изъ за камзола

Его, бѣднякъ, пронзить страшишься ты?

Но герцогская мантія, которой

Пожаловалъ его самъ императоръ,—

Еще теплѣй камзола. За нее же

Чѣмъ платитъ онъ? Измѣной, мятежемъ!

Деверу.

А что жъ? Ты правъ! Ну, къ чорту благодарность.

Я, я убью его…

Буттлеръ.

А если совѣсть

Ты усмирить желаешь, то предъ тѣмъ

Сними камзолъ,— и все легко сойдетъ.

Макдональдъ.

Еще кой что намъ слѣдуетъ обдумать.

Буттлеръ.

Что слѣдуетъ обдумать, Макдональдъ?

Макдональдъ.

Оружіе въ борьбѣ съ нимъ не поможетъ.

Онъ закаленъ, и не боится ранъ.

Буттлеръ (горячась).

Что можетъ онъ?…

Макдональдъ.

Отъ пули и меча

Завороженъ бѣсовскою онъ силой,

Я говорю, что онъ непроницаемъ.

Деверу.

Такого же знавалъ я въ Ингольштадтѣ,

Желѣзную совсѣмъ имѣлъ онъ кожу:

Пришлось его прикладами добить.

Макдональдъ.

Вотъ что хочу я сдѣлать.

Деверу.

Говори.

Макдональдъ.

Въ обители доминиканца знаю

Я одного изъ нашей стороны,

Онъ окропитъ святою мнѣ водою

Копье и мечъ, и накрѣпко оружье

Благословитъ. Отъ самыхъ сильныхъ чаръ

Оно всегда, я слышалъ, помогаетъ.

Буттлеръ.

Такъ, Макдональдъ, и сдѣлай. Ну, ступайте!

Возьмите же изъ вашего полка

Вы двадцать-тридцать сильныхъ молодцовъ

И присягнуть заставьте ихъ. Когда

Одиннадцать пробьетъ, и свой обходъ

Уже закончатъ первые патрули —

Ведите ихъ, возможно тише, къ замку,

Я буду самъ по близости.

Деверу.

Но какъ же

Пробьемся мы сквозь тѣ отряды стражи,

Которые во внутреннемъ дворѣ?

Буттлеръ.

Извѣстно мнѣ расположенье замка,

Я проведу васъ въ заднія ворота,

Хранимыя однимъ лишь часовымъ.

Мой чинъ и должность право мнѣ даютъ

Во всякій часъ входить свободно къ князю.

Пройдя впередъ, я часовому въ горло

Кинжалъ воткну, и путь открою вамъ.

Деверу.

Но наверху въ опочивальню князя

Какъ мы войдемъ, не разбудивъ людей,

Которые навѣрно шумъ поднимутъ?

Вѣдь онъ сюда прибылъ съ большою свитой.

Буттлеръ.

Помѣщены въ пристройкѣ правой слуги,

Онъ ненавидитъ шумъ, и занимаетъ

Совсѣмъ одинъ все лѣвое крыло.

Деверу.

Когда бы все минуло, Макдональдъ!

Свидѣтель чортъ, мнѣ на душѣ неладно.

Макдональдъ.

И также мнѣ. Великій человѣкъ!

Мы прослывемъ злодѣями повсюду.

Буттлеръ.

Окружены почетомъ и богатствомъ,

Вы можете смѣяться надъ молвой.

Деверу.

Придется ль быть въ почетѣ — сомнѣваюсь.

Буттлеръ.

Напрасная тревога! Фердинанду

Спасите вы и царство, и вѣнецъ,

Не можетъ быть ничтожною награда.

Деверу.

Такъ онъ хотѣлъ лишить его престола?

Буттлеръ.

Ну, да. Отнять его вѣнецъ и жизнь.

Деверу.

И съ нимъ палачъ покончитъ, если бъ въ Вѣну

Его живымъ доставить удалось.

Буттлеръ.

Ему судьбы не избѣжать подобной.

Деверу.

Идемъ же, другъ. Пусть онъ умретъ, какъ вождь,

Отъ рукъ солдатъ пусть съ честью онъ погибнетъ.

(Уходятъ).

ЯВЛЕНІЕ III.

(Комната, примыкающая къ галлереѣ, которая далеко уходитъ въ глубину).

Валленштейнъ сидитъ у стола, передъ нимъ шведскій капитанъ. Вскорѣ затѣмъ входитъ Графиня Терцки.

Валленштейнъ.

Привѣтъ снесите вашему вождю.

Сочувствую вполнѣ его удачамъ,

И если вамъ выказываю радость

Я меньшую, чѣмъ требуетъ побѣда —

Виной тому не дружбы недостатокъ.

Соединились наши двѣ судьбы.

Простите же. За трудъ благодарю.

Вы явитесь и я открою крѣпость.

(Капитанъ уходитъ. Валленштейнъ продолжаетъ сидѣть, облокотясь на руку, погруженный въ глубокое раздумье. Графиня входитъ и долго, незамѣченная имъ, стоитъ передъ герцогомъ. Наконецъ онъ дѣлаетъ движеніе, замѣчаетъ ее и тотчасъ принимаетъ спокойный видъ).

Ты отъ нея? Ей лучше? Что она?

Графиня.

Принявъ гонца, она спокойнѣй стала,

Сказала мнѣ сестра. Теперь она

Уже легла въ постель.

Валленштейнъ.

Смягчится вскорѣ

Отчаянье ея. Она заплачетъ.

Графиня.

Братъ! И тебя не прежнимъ нахожу.

Я думаю, что болѣе веселымъ

Ты станешь, вѣсть услышавъ о побѣдѣ.

Останься твердъ, и поддержи въ насъ бодрость,

Молю тебя. Ты — свѣтъ и солнце наше!

Валленштейнъ.

Спокойна будь. Я твердъ. Но гдѣ супругъ твой?

Графиня.

Онъ приглашенъ на праздникъ вмѣстѣ съ

Илло.

Валленштейнъ

(встаетъ и дѣлаетъ нѣсколько шаговъ).

Настала ночь глубокая. Въ покои

Свои ступай.

Графиня.

Не отсылай меня.

Дозволь побыть съ тобою.

Валленштейнъ (подойдя къ окну).

Въ небесахъ

Тревожное движенье происходитъ,

И по вѣтру на башнѣ вьется знамя.

Съ поспѣшностью несутся въ небѣ тучи,

И серпъ луны колеблется, трепещетъ,

Неясный свѣтъ во мракѣ ночи блещетъ,

Но не видать свѣтилъ. Кассіопея

Струитъ одна какой то тусклый блескъ.

Тамъ долженъ быть Юпитеръ, но его

Окутываетъ мракъ небесъ ненастныхъ.

(Погружается въ раздумье и пристально смотритъ на небо).

Графиня.

О чемъ твое раздумье?

Валленштейнъ.

Мнѣ сдается,

Что если бы его увидѣлъ я,

То легче бы мнѣ сдѣлалось на сердцѣ,

Онъ въ жизни мнѣ сіялъ, и укрѣплялся

Я духомъ вновь при взглядѣ на него.

(Молчаніе).

Графиня.

Его опять увидишь ты.

Валленштейнъ

(впавшій опятъ въ задумчивость, быстро обращается къ графинѣ).

Его?

Нѣтъ, никогда.

Графиня.

Но почему?

Валленштейнъ.

Онъ — тамъ.

Онъ прахомъ сталъ.

Графиня.

О комъ ты говоришь?

Валленштейнъ.

Счастливѣй — онъ. Все въ жизни онъ покончилъ,

Нѣтъ для него грядущаго; сѣтей

Ему судьба не разставляетъ больше,

И жизнь его гладка, свѣтла, на ней

Ни одного нѣтъ темнаго пятна,

Не угрожаетъ бой часовъ бѣдою;

Онъ выше всѣхъ желаній и тревогъ,

Измѣнчивымъ планетамъ не подвластенъ.

Да, счастливъ онъ, межъ тѣмъ какъ мы не знаемъ,

Что намъ несетъ и что сулитъ грядущій,

Окутанный покровомъ темнымъ часъ.

Графиня.

Ты говоришь о Максѣ? Какъ онъ умеръ?

Я встрѣтила гонца, входя къ тебѣ.

(Валленштейнъ движеніемъ>руки проситъ ее замолчатъ).

Къ минувшему не обращай ты взора,

Смотри впередъ — гдѣ свѣтлый день сіяетъ

И радуйся побѣдѣ, забывая,

Какой цѣною куплена она.

Вѣдь друга ты теряешь не сегодня:

Простясь съ тобой, онъ умеръ для тебя.

Валленштейнъ.

Я вынесу ударъ, я знаю это.

Чего снести не сможетъ человѣкъ?

Отъ высшаго и низшаго отвыкнуть

Съумѣетъ онъ, надъ нимъ всевластно время,

Но знаю я, чего я въ немъ лишился.

Завялъ цвѣтокъ, что красилъ жизнь мою,

Она теперь безцвѣтна, холодна —

Лежитъ передо мной. Пока стоялъ

Онъ близъ меня, какъ молодость моя —

Дѣйствительность онъ превращалъ въ мечту

И дымкою разсвѣта золотистой

Все грубое и рѣзкое скрывалъ.

И образы вседневной жизни нашей

Безцвѣтные и плоскіе — въ лучахъ

Любви его — чудесно оживали.

Чего бы я въ грядущемъ ни достигъ —

Прекрасное погибло безъ возврата.

Другъ истинный — всего дороже: счастье

Онъ создаетъ, и раздѣляя съ нами,

Онъ счастіе тѣмъ самымъ умножаетъ.

Графиня.

Изъ собственнаго сердца черпай силы,

Которыхъ въ немъ достаточно для жизни.

Въ умершемъ любишь добродѣтель ты,

Привитую, взрощенную тобою.

Валленштейнъ (идетъ къ двери).

Въ столь поздній часъ кто потревожилъ насъ?

А, комендантъ — съ ключами крѣпостными.

Иди, сестра, оставь насъ. Полночь скоро, ,

Графиня.

Сегодня мнѣ такъ тяжко разставаться

Съ тобою, братъ, и страхъ меня томитъ.

Валленштейнъ.

Страхъ? Почему?

Графиня.

Покинуть насъ поспѣшно

Ты можешь въ ночь, и пробудясь съ зарей,

Мы не найдемъ тебя.

Валленштейнъ.

Воображенье!

Графиня.

Давно уже душа моя томится

Зловѣщими предчувствіями! Ихъ

Я на яву стараюсь побороть,

Но въ ночь они мучительными снами

Смущенное тревожатъ сердце мнѣ.

Вчера ты мнѣ приснился; за столомъ

Въ блистательномъ уборѣ возсѣдалъ

Ты съ первою супругою твоею.

Валленштейнъ.

Твой сонъ сулитъ желаній исполненье:

Тотъ бракъ — начало счастья моего.

Графиня.

А нынче мнѣ привидѣлось: какъ будто

Къ тебѣ сюда взошла я, но при входѣ

Исчезло все, и увидала я

Лишь монастырь картезіанскій тотъ,

Что въ Гитчинѣ тобою былъ построенъ

И гдѣ желалъ ты быть похороненнымъ.

Валленштейнъ.

Намъ снится то, что занимаетъ мысли.

Графиня.

Не вѣришь ты, что въ сновидѣньяхъ насъ

Пророческій остерегаетъ голосъ?

Валленштейнъ.

Подобные бываютъ голоса,

Сомнѣній нѣтъ. Но голосомъ предчувствій

Я не хотѣлъ назвать бы тѣ изъ нихъ,

Которые лишь о неотвратимомъ

Вѣщаютъ намъ. Какъ солнца обликъ свѣтлый

Рисуется въ туманѣ раньше, чѣмъ

Взошло оно — событіямъ великимъ

Предшествуютъ ихъ духи. Заключаетъ

День нынѣшній въ себѣ — грядущій день.

Смерть Генриха четвертаго всегда

Особыя во мнѣ рождала мысли.

За много дней предъ тѣмъ какъ Равальякъ

Взялъ въ руки ножъ — почувствовалъ король

Въ груди своей холодный призракъ стали.

Взволнованный покинулъ онъ дворецъ,

Обрядъ коронованія супруги —

Звучалъ ему заупокойнымъ звономъ,

Въ предчувствіи онъ слышалъ шумъ шаговъ,

Которые по улицамъ Парижа

Какъ будто бы вездѣ его искали.

Графиня.

Ну, а теперь предчувствіе молчитъ?

Валленштейнъ. .

Да. Успокойся.

Графиня (погруженная въ мрачное раздумье).

Снилось мнѣ еще,

Что за тобой въ волненьи я бѣжала,

А ты спѣшилъ по длиннымъ переходамъ,

Чрезъ цѣлый рядъ громадныхъ залъ, которымъ,

Казалось мнѣ, не будетъ и конца,—

И съ грохотомъ захлопывались двери.

Едва дыша, бѣжала я, не въ силахъ

Тебя догнать. Внезапно позади

Холодная рука меня схватила —

Ты это былъ, ты далъ мнѣ поцѣлуй,

И красный сводъ вознесся вдругъ надъ нами.

Валленштейнъ.

Припомнился тебѣ коверъ мой красный.

Графиня (пристально глядитъ на него).

Что если бы до этого дошло?

Что если бъ ты, стоящій предо мною

Въ разцвѣтѣ силъ?…

(рыдая падаетъ въ его объятія).

Валленштейнъ.

Указа государя

Страшишься ты? Но буквою убить

Не можетъ онъ, а рукъ онъ не найдетъ.

Графиня.

А если бъ и нашелъ — мое рѣшенье

Я приняла. Я при себѣ ношу

То, что должно мнѣ утѣшенье дать.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ IV.

Валленштейнъ. Гордонъ, потомъ каммердинеръ.

Валленштейнъ.

Спокоенъ городъ?

Гордонъ.

Въ городѣ спокойно.

Валленштейнъ.

Мнѣ музыка слышна, и замокъ весь

Горитъ въ огняхъ. Кто это веселится?

Гордонъ.

Фельдмаршалу и графу Терцки пиръ

Дается тамъ.

Валленштейнъ (про себя).

По случаю побѣды,

Они всегда умѣли веселиться

Лишь за столомъ.

(Звонитъ. Входитъ каммердинеръ).

Раздѣнь меня, я лягу.

(Беретъ ключи).

Отъ всѣхъ враговъ мы безопасны нынѣ,

И съ вѣрными друзьями затворились.

Иль всѣми я обманутъ, иль черты

Подобныя не могутъ быть личиной

Притворщика.

(Каммердинеръ снимаетъ съ него мантію, знаки отличія и шарфъ).

Постой, что тамъ упало?

Каммердинеръ.

Разорвалась цѣпь золотая.

Валленштейнъ.

Долго

Служила мнѣ она. Подай сюда.

(Разсматриваетъ цѣпь).

Эрцгерцогомъ еще въ войнѣ Фріульской,

Какъ милости высокой первый знакъ —

Пожаловалъ ее мнѣ императоръ.

До нынѣшняго дня я по привычкѣ,

А можетъ быть — изъ суевѣрья тоже,

Носилъ ее, какъ счастья талисманъ,

Чтобъ приковать измѣнчивое счастье,

Котораго онъ былъ залогомъ первымъ.

Да будетъ такъ. Отнынѣ мы должны

Завоевать себѣ другое счастье:

Мой талисманъ свою утратилъ силу.

(Каммердинеръ, взявъ платье, уходитъ. Валленштейнъ, пройдясь по комнатѣ, останавливается передъ Гордономъ).

Какъ близко мнѣ становится былое?

Себя опять въ Бургау вижу я,

Гдѣ были мы пажами при дворѣ.

Мы ссорились нерѣдко; ты, добра

Желая мнѣ, читалъ нравоученья,

Бранилъ меня за то, что безгранично

Къ высокому стремился я, лелѣя

Въ душѣ своей отважныя мечты.

Ты восхвалялъ посредственность златую.

И что жъ дала тебѣ такая мудрость?

Состарясь преждевременно, во мракѣ

Угасъ бы ты — когда бъ не озарило

Тебя моихъ великихъ звѣздъ сіянье.

Гордонъ.

О, ваша свѣтлость! Къ пристани безъ страха

Ведетъ рыбакъ ладью свою, увидѣвъ

Крушеніе большого корабля.

Валленштейнъ.

Ты, старина, у пристани надежной?

Я — нѣтъ. Ношусь съ неослабѣвшимъ духомъ,

Исполненъ силъ, по жизненнымъ волнамъ.

Надежду все еще зову богиней.

Духъ — вѣчно молодъ. Если стану рядомъ

Съ тобою я, могу сказать я смѣло:

Надъ головой моей непосѣдѣвшей

Десятки лѣтъ безслѣдно пронеслись.

(Большими шагами ходитъ по комнатѣ, затѣмъ останавливается противъ Гордона по другую сторону сцены).

Кто счастіе невѣрнымъ называетъ?

Оно всегда мнѣ оставалось вѣрнымъ.

Возвысивши съ любовью надъ толпой,

Оно легко, съ божественною силой

Вело меня по жизненнымъ ступенямъ.

Въ судьбѣ моей все такъ же необычно,

Какъ въ линіяхъ руки моей. Кто смѣетъ

И жизнь мою судить по общей мѣркѣ?

Теперь кажусь я павшимъ глубоко,

Но близко возвышенье. За отливомъ

Идетъ опять могучихъ волнъ приливъ.

Гордонъ.

Пословица на память мнѣ приходитъ:

День не хвали до наступленья ночи!—

Не въ счастіи питать надежду можно;

Несчастію ниспослана она,

Страхъ осѣнять чело счастливыхъ долженъ,

Всегда судьбы колеблются вѣсы.

Валленштейнъ (съ улыбкой).

Я прежняго Гордона узнаю.

Мнѣ вѣдомо: непрочно все земное

И платятъ всѣ враждебнымъ силамъ дань.

Язычникамъ извѣстно это было,

Себя они страданью обрекали,

Чтобъ усмирить завистливыхъ боговъ,

И приносились жертвы предъ Тифономъ.

(Помолчавъ, тихо и серьезно).

И я принесъ имъ жертву. Палъ любимый,

Мой лучшій другъ, и — по моей винѣ.

И счастіе не можетъ никакое

Такъ радовать меня — какъ опечалилъ

Меня ударъ. Умилостивленъ рокъ

Завистливый, берущій жизнь за жизнь.

Надъ головой невинной разразился

Ударъ молніеносный, угрожавшій

Меня собой во прахъ испепелить.

ЯВЛЕНІЕ V.

Тѣ же. Сени.

Валленштейнъ.

Не Сени ли идетъ? И такъ взволнованъ!

Что привело тебя въ столь поздній часъ?

Сени.

Страхъ за тебя, свѣтлѣйшій.

Валленштейнъ.

Что такое?

Сени (возвышая голосъ).

Спасайся, князь, до наступленья утра!

Не довѣряйся шведамъ.

Валленштейнъ.

Почему?

Сени.

Не ожидай прихода шведовъ. Близкой

Грозятъ бѣдой коварные друзья

И знаменья зловѣщи. Близко, близко

Тебѣ грозитъ погибельная сѣть.

Валленштейнъ.

Ты грезишь? Ты отъ страха обезумѣлъ?

Сени.

Нѣтъ, не пустой тревогой я обманутъ.

Пойдемъ, прочти въ созвѣздьяхъ. Угрожаютъ

Бѣдой тебѣ коварные друзья.

Валленштейнъ.

Они — моихъ несчастій всѣхъ причина.

Но предостереженье опоздало.

Мнѣ болѣе свѣтила не нужны.

Сени.

Пойдемъ, взгляни. Повѣрь глазамъ своимъ.

Зловѣщій знакъ въ жилищѣ жизни виденъ,

И близкій врагъ, скрываясь за лучами

Звѣзды твоей — тебя подстерегаетъ.

Остерегись; язычникамъ не вѣрь,

Они — враги священной церкви нашей.

Валленштейнъ (улыбаясь).

Вотъ почему заговорилъ оракулъ!

Припоминаю: съ шведами союзъ

Не нравился тебѣ. Ступай, Баптисто, .

И спать ложись. Не страшны эти знаки.

Гордонъ (сильно взволнованный

этимъ разговоромъ, Валленштейну).

Свѣтлѣйшій князь, могу ль я говорить?

Изъ недостойныхъ устъ порой исходитъ

Спасенья рѣчь.

Валленштейнъ.

Свободно говори.

Гордонъ.

Свѣтлѣйшій князь, а если страхъ его —

Не призрачный, а промыселъ Господень

Вѣщаетъ въ немъ — для вашего спасенья?

Валленштейнъ.

Въ горячкѣ — вы: какъ тотъ, такъ и другой.

Какое зло мнѣ могутъ сдѣлать шведы?

Ихъ выгода — искать со мной союза.

Гордонъ.

Но если бы ихъ самое прибытье

Ускорило погибель, что витаетъ

Надъ головою вашей, чуждой страха?..

(Падаетъ на колѣни).

Еще есть время, герцогъ…

Сени (также становясь на колѣни).

О, послушай,

Его послушай!

Валленштейнъ.

Время? Для чего?

Но, встаньте, я приказываю встаньте.

Гордонъ (встаетъ).

Рейнграфъ еще далеко. Прикажите —

И для него я крѣпость затворю.

Пусть осадить попробуетъ: скорѣе

Онъ здѣсь падетъ со всѣмъ своимъ отрядомъ,

Чѣмъ твердость въ насъ и мужество осилитъ.

Узнаетъ онъ: что можетъ горсть героевъ,

Героемъ предводимая — свершить,’

Желающимъ загладить свой проступокъ.

Растроганный, смягчится императоръ,

Онъ къ милости всегда душою склоненъ.

Вернувшійся съ раскаяньемъ Фридландъ —

Поднимется на высшую ступень,

Чѣмъ онъ стоялъ до своего паденья.

Валленштейнъ

(смотритъ на нею съ выраженіемъ отчуждѣнія и удивленія,

затѣмъ говоритъ, выказывая сильное внутреннее волненіе).

Гордонъ! Зашли въ усердьѣ вы далеко,

Но другу дѣтства извиняю я.

Кровь пролилась, Гордонъ и мнѣ простить

Не можетъ императоръ. Если бъ даже

Онъ и простилъ — я не приму прощенья.

Но если бъ я предвидѣлъ, что все это

Любимаго мнѣ будетъ стоить друга,

И, какъ теперь, во мнѣ вѣщало сердце —

Я можетъ быть раздумалъ бы… Возможно!

А можетъ быть — и нѣтъ. Зато теперь

Что мнѣ щадить? Начало — слишкомъ важно,

Чтобъ кончиться ничѣмъ оно могло.

Пускай же все идетъ своимъ порядкомъ.

(Подходитъ къ окну).

Настала ночь, и въ замкѣ все затихло.

Свѣти мнѣ.

(Каммердинеръ, который тѣмъ временемъ безшумно вошелъ и съ видимымъ участіемъ слѣдилъ издали за разговоромъ, въ сильномъ волненіи падаетъ къ ногамъ герцога).

Какъ? И ты о томъ же просишь?

Но знаю я, зачѣмъ желаешь мира

Ты между мной и государемъ. Бѣдный!

Есть у него въ Каринтіи земля,

И вотъ ее онъ потерять боится

За то, что мнѣ служилъ. Но неужели

Такъ бѣденъ я, что болѣе не въ силахъ

Служителю утрату возмѣстить?

Я никого неволить не хочу;

Коль скоро полагаешь ты, что счастьемъ

Покинутъ я — оставь меня и ты.

Въ послѣдній разъ раздѣнь меня сегодня,

А тамъ идти ты можешь къ государю.

Теперь, Гордонъ, покойной ночи. Нынче

Я думаю, что долго буду спать!

Измученъ я волненьемъ дней послѣднихъ.

Пускай меня не будятъ слишкомъ рано.

(Уходитъ. Каммердинеръ свѣтитъ, Сени идетъ вслѣдъ за нимъ. Гордонъ остается въ темнотѣ, провожая герцога глазами, покуда тотъ не исчезаетъ за поворотомъ крайней галлереи. Онъ жестами выражаетъ свое отчаяніе и прислоняется къ одной изъ колоннъ).

ЯВЛЕНІЕ VI.

Гордонъ. Буттлеръ (сначала за сценой).

Буттлеръ.

Останьтесь тутъ, покуда знакъ подамъ.

Гордонъ.

Да, это онъ! ведетъ убійцъ.

Буттлеръ.

Огни

Погашены, все спитъ глубокимъ сномъ.

Гордонъ.

Что сдѣлать мнѣ? Спасти его пытаться?

Домашнихъ всѣхъ и стражу разбудить?

Буттлеръ (появляясь въ глубинѣ).

Изъ галлереи, что въ герцога ведетъ

Опочивальню, виденъ свѣтъ.

Гордонъ.

Но этимъ

Я не нарушу ль вѣрность государю?

А если онъ, освободясь, бѣжитъ

И тѣмъ враговъ могущество усилитъ —

Не на себя ль послѣдствія несчастья

Я навлеку?

Буттлеръ (приближаясь).

Стой! Кто то говоритъ!

Гордонъ.

Нѣтъ, лучше пусть рѣшаютъ небеса.

Мнѣ ль быть судьей въ такомъ великомъ дѣлѣ?

Погибнетъ онъ — не я его убійца,

А если онъ спасется, я — спаситель.

И долженъ быть за все въ отвѣтѣ я.

Буттлеръ (выходя).

Я знаю голосъ.

Гордонъ.

Буттлеръ!

Буттлеръ.

А, Гордонъ,

Зачѣмъ вы здѣсь? Иль герцогъ отпустилъ

Такъ поздно васъ?

Гордонъ.

Рука у васъ въ повязкѣ?

Буттлеръ.

Я раненъ былъ. Ужъ дрался этотъ Илло

Отчаянно, пока не палъ на мѣстѣ.

Гордонъ (вздрогнувъ).

Убили ихъ?

Буттлеръ.

Свершилось. Герцогь легъ?

Гордонъ.

О, Буттлеръ!

Буттлеръ (настойчиво).

Говорите! Онъ въ постели?

Недолго все остаться можетъ втайнѣ.

Гордонъ.

Онъ не умретъ! Не вы его убьете!

Вѣдь небеса отвергли вашу руку:

Вы ранены.

Буттлеръ.

Моей руки не нужно.

Гордонъ.

Виновные погибли, правосудье

Свершилося: съ него довольно жертвъ.

(Каммердинеръ проходитъ по галлереѣ, приложивъ палецъ къ губамъ въ знакъ молчанія).

Онъ спитъ, святого сна не убивайте!

Буттлеръ.

Нѣтъ, на яву падетъ онъ.

Гордонъ.

Духъ его

Еще къ земному слишкомъ тяготѣетъ:

Онъ не готовъ предъ господомъ явиться.

Буттлеръ.

Богъ милосердъ.

(Хочетъ идти).

Гордонъ.

Хоть ночь ему оставьте!

Буттлеръ.

Мгновеніе одно насъ выдать можетъ.

Гордонъ.

Одинъ лишь часъ!

(Удерживаетъ его).

Буттлеръ.

Пустите! Что за польза

Въ отсрочкѣ краткой?

Гордонъ.

Время — богъ чудесъ!

Въ теченье часа тысячи песчинокъ

Вращаются, съ такой же быстротой

И помыслы роятся въ человѣкѣ!

Одинъ лишь часъ! Все можетъ измѣниться

И въ васъ, и въ немъ. Придти извѣстье можетъ,

Спасти его — нисполанное небомъ —

Нежданное счастливое событье!

Чего свершить не можетъ часъ одинъ?

Буттлеръ.

Напомнилъ ты, что дороги минуты.

(Топаетъ ногой).

ЯВЛЕНІЕ VII.

Макдональдъ. Деверу съ аллебардщиками, затѣмъ каммердинеръ. Тѣ же.

Гордонъ (бросаясь между Буттлеромъ и ими).

Нѣтъ, извергъ! Ты по моему лишь трупу

Пройдешь къ нему! Я пережить злодѣйство

Не въ состояньи.

Буттлеръ (отстраняя ею).

Слабоумный старецъ!

(Издали слышенъ звукъ трубъ).

Макдональдъ и Деверу.

То шведскіе сигналы! Подступаетъ

Къ воротамъ шведъ. Спѣшимъ туда.

Гордонъ.

О, Боже!

Буттлеръ.

Скорѣй! На постъ вашъ, комендантъ!

(Гордонъ убегаетъ).

Каммердинеръ (поспѣшно входитъ).

Кто смѣетъ

Здѣсь такъ шумѣть? Молчите! Герцогъ спитъ.

Деверу (громовымъ голосомъ).

Теперь какъ разъ пора шумѣть!

Каммердинеръ (съ крикомъ).

На помощь!

Убійцы!

Буттлеръ.

Съ нимъ покончить!

Каммердинеръ (заколотый Деверу, падаетъ

у входа на галлерею).

Іисусе!

Марія-Дѣва!

Буттлеръ.

Выломайте двери!

(Идутъ въ галлерею черезъ трупъ. Слышно, какъ одна за другою падаютъ двѣ двери. Глухой шумъ, звонъ оружія, затѣмъ вдругъ — полная тишина).

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Графиня Терцки (со свѣчею).

Пуста ея опочивальня: нѣтъ

Ея нигдѣ, исчезла и Нейбруннъ,

Которая была при ней. Бѣжала?…

Куда могла бѣжать она? Погоню

Послать скорѣй! Всѣхъ въ домѣ разбудить!

Какъ вынесетъ вѣсть роковую герцогъ?

Когда бъ мой мужъ уже вернулся съ пира!

Заснулъ ли герцогъ? Показалось мнѣ,

Что голоса я слышу и шаги…

Пойду туда, прислушаюсь у входа.

Чу! кто спѣшитъ по лѣстницѣ наверхъ

ЯВЛЕНІЕ IX.

Графиня. Гордонъ, потомъ Буттлеръ.

Гордонъ (вбѣгаетъ задыхаясь).

Ошибка — все. Не шведы это!… Буттлеръ!

Вы не пойдете дальше! Боже правый!

Но гдѣ же онъ?

(Замѣтивъ графиню).

Скажите мнѣ, Графиня…

Графиня.

Изъ крѣпости пришли вы? Гдѣ мой мужъ?

Гордонъ (ужаснувшись).

Вашъ мужъ? Меня не спрашивайте вы.

Идите.

(Хочетъ идти).

Графиня (удерживая ею).

Нѣтъ, не раньше чѣмъ узнаю.

Гордонъ (торопливо).

Но этотъ мигъ рѣшаетъ участь міра.

Идите, ради Господа… Покуда

Мы говоримъ — о Боже!..

(Громко кричитъ).

Буттлеръ! Буттлеръ|

Графиня.

Онъ въ крѣпости — съ моимъ супругомъ вмѣстѣ.

(Буттлеръ показывается изъ галлереи).

Гордонъ (замѣтивъ его).

Ошибка — все! Не шведы ворвались —

Имперскія войска проникли въ крѣпость,

И генераломъ Пикколомини

Я посланъ къ вамъ — сказать, что онъ прибудетъ.

Вы не пойдете дальше…

Буттлеръ.

Слишкомъ поздно.

Гордонъ (пошатнувшись, прислоняется къ стѣнѣ).

О, милосердный Богъ!

Графиня (охваченная предчувствіемъ).

Что слишкомъ поздно?

Кто будетъ здѣсь? Сюда ворвался въ Эгеръ

Октавіо? Предательство! Гдѣ герцогъ?

(Спѣшитъ къ выходу).

ЯВЛЕНІЕ X.

Тѣ же. Сени, потомъ бургомистръ. Пажъ. Каммерфрау. Слуги испуганно бѣгутъ черезъ сцену.

Сени (выходя изъ галлереи, съ выраженіемъ ужаса на лицѣ).

Кровавое, чудовищное дѣло!

Графиня.

Что, что случилось?

Пажъ.

Страшная картина!

Графиня.

Скажите мнѣ!

Сени.

Какъ можете еще

Вы спрашивать? Здѣсь герцогъ палъ убитый,

А вашъ супругъ лежитъ зарѣзанъ въ замкѣ.

(Графиня стоитъ окаменѣвъ).

Каммерфрау (вбѣгаетъ).

На помощь къ герцогинѣ!

Бургомистръ (входитъ испуганный).

Что за крики

Отчаянья всѣхъ въ домѣ разбудили?

Гордонъ.

Проклятье дому вашему во вѣкъ!

Въ немъ князь убитъ.

Бургомистръ.

Помилуй Богъ!

(Удаляется).

Первый слуга.ё

Бѣгите!

Всѣхъ перебьютъ.

Второй слуга (тащитъ серебряную утварь).

Сюда! Внизу закрыты

Всѣ выходы.

(За сценой крикъ: Дорогу генералу! При этихъ словахъ Графиня выходитъ изъ своей неподвижности и спѣшитъ уйти. Голосъ за сценой. Солдатъ къ дверямъ. Народа не впускайте!).

ЯВЛЕНІЕ XI.

Тѣ же безъ графини. Октавіо Пикколомини входитъ со свитою. Изъ галлереи появляются Макдональдъ и Деверу съ аллебардщиками. Тѣло Валленштейна, завернутое въ красное сукно, проносятъ въ глубину сцены.

Октавіо (быстро входя).

Не можетъ быть того! Не вѣрю! Буттлеръ

И вы Гордонъ, скажите мнѣ, что нѣтъ.

(Гордонъ молча указываетъ рукою на тѣло герцога. Октавіо оглядывается и стоитъ, пораженный ужасомъ).

Деверу (Буттлеру).

Вотъ цѣпь Руна, а вотъ и шпага князя.

Макдональдъ.

Прикажете ль, чтобъ кабинетъ его..

Буттлеръ (указывая на Октаеіо).

Вотъ кто одинъ приказывать здѣсь властенъ.

(Деверу и Макдоналъдъ почтительно отступаютъ. Всѣ молча расходятся. На сценѣ остаются только Буттлеръ, Октавіо и Гордонъ).

Октавіо (Буттлеру).

На этомъ ли рѣшили мы, прощаясь?

Богъ правосудный! Въ гнусномъ злодѣяньѣ

Я не причемъ. Рука моя чиста.

Буттлеръ.

Она чиста. Мою употребили

На это вы.

Октавіо.

Употребилъ во зло

Монаршее велѣнье ты, проклятый.

Ты именемъ священнымъ государя

Кровавое убійство совершилъ.

Буттлеръ (спокойно).

Исполнилъ я лишь приговоръ монарха.

Октавіо.

Проклятіемъ владыкъ бываетъ тотъ,

Кто въ ихъ слова жизнь грозную влагаетъ

И мысли мимолетныя спѣшитъ

Съ дѣяніемъ сковать непоправимымъ.

Зачѣмъ спѣшилъ повиноваться ты?

Зачѣмъ не могъ тому, кто милосердъ —

Для милости дать времени? Оно —

Нашъ добрый ангелъ. Быстро выполняетъ

Свой приговоръ лишь неизмѣнный Богъ.

Буттлеръ.

За что упрекъ и въ чемъ вина моя?

Отъ грознаго врага страну избавивъ,

Хорошее я дѣло совершилъ,

И требую награды. Межъ моими

И вашими поступками — одна

Есть разница: стрѣлу вы отточили,

А я — спустилъ. Посѣяли вы кровь,

И всходы васъ кровавые пугаютъ.

Я зналъ всегда, что дѣлаю, и самъ

Я никакихъ послѣдствій не пугаюсь.

Дадите ль вы еще мнѣ порученье?

Я ѣду въ Вѣну съ тѣмъ, чтобы сложить

Окровавленный мечъ къ подножью трона

И выслушать слова благоволенья,

Которыхъ ждать отъ праваго судьи

Повиновенье быстрое должно.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ XII.

Тѣ же безъ Буттлера. Графиня Терцки входитъ блѣдная и убитая. Она говоритъ слабо, медленно п безстрастно.

Октавіо (встрѣчая ее).

Графиня ТерцкиІ Вотъ каковъ конецъ!

Послѣдствіе дѣяній злополучныхъ…

Графиня.

Плодъ вашихъ дѣлъ! Скончался герцогъ. Мужъ мой

Палъ отъ убійцъ, и при смерти —с естра.

Племянница исчезла. Этотъ домъ

Блистательный и пышный — опустѣлъ,

Изъ всѣхъ дверей бѣгутъ въ смятеньи слуги.

Послѣдней я осталась, заперла

Я въ домѣ все, и приношу ключи.

Октавіо (скорбно).

Мой домъ, Графиня, также опустѣлъ.

Графиня.

Кому еще погибнуть суждено?

Кто обреченъ мученьямъ? Умеръ князь:

Довольствоваться можетъ императоръ

Возмездіемъ подобнымъ. Пощадите

Хоть старыхъ слугъ. Въ вину имъ не вмѣняйте

Ихъ вѣрности и преданной любви.

Сраженъ былъ братъ судьбою слишкомъ быстро,

Онъ не успѣлъ ихъ участь обезпечить.

Октавіо.

Кто говоритъ о мести? О мученьяхъ?

Тяжелый грѣхъ былъ тяжело наказанъ.

Наслѣдуетъ, по волѣ государя,

Дочь отъ отца — заслуги лишь и славу,

Несчастье чтя, съ любовью раскрываетъ

Объятья вамъ свои императрица.

Откиньте страхъ; довѣрчиво предайтесь

Вы милости монаршей.

Графиня (собираетъ послѣднія силы и говоритъ

съ одушевленіемъ и благородствомъ).

Предаюсь

Я милости сильнѣйшаго владыки.

Но гдѣ найдетъ себѣ успокоенье

Прахъ герцога? Близъ Гитчина основанъ

Былъ монастырь картезіанскій имъ,

Тамъ съ первою графиней Валленштейнъ,

Которой онъ обязанъ первымъ счастьемъ —

Признательный, хотѣлъ онъ рядомъ лечь.

Дозвольте тамъ похоронить его.

И для останковъ моего супруга

Прошу такой же милости. Владѣлецъ

Имѣній нашихъ — императоръ. Просимъ

Лишь гроба мы близъ гроба нашихъ предковъ.

Октавіо.

Графиня! Вы дрожите? Поблѣднѣли?

Какъ мнѣ понять подобныя слова?

Графиня.

Вы думать не могли, чтобъ пережить

Паденье дома нашего могла я.

Въ могуществѣ своемъ дерзали руку

Мы простирать къ коронѣ королевской…

Не удалось,— но мы по царски мыслимъ:

Свободную, рѣшительную смерть

Мы предпочтемъ безславной жизни. Ядъ

Я приняла…

Октавіо.

На помощь!

Графиня.

Слишкомъ поздно!

Судьба моя свершится черезъ мигъ.

(Уходитъ).

Гордонъ.

О, домъ убійствъ и ужаса!

(Входитъ курьеръ съ письмомъ).

Гордонъ (идетъ къ нему на встрѣчу).

Что это?

Посланіе съ имперскою печатью?

(Читаетъ надпись и со взоромъ упрека передаетъ письмо Октавіо).

Вамъ: князю Пикколомини.

(Октавіо вздрагиваетъ въ ужасѣ и съ горестью поднимаетъ глаза къ небу).

(Занавѣсъ).

О. Чюмина.

ПРИМѢЧАНІЯ.

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Дѣйствіе происходитъ въ то же утро, что и послѣднее дѣйствіе «Пикколомини». О соображеніяхъ Сони и Валленштейна см. въ Словарѣ ст. Астрологія и Гороскопъ.

Стр. 293. Валленштейнъ: Великая тріада, т. е. троица — Юпитеръ, Марсъ и Венера. Въ квадратурѣ (въ подлинникѣ im gevierten Schein — въ четвертомъ отблескѣ) находится одна планета къ другой, когда ихъ отдѣляетъ 90°, т. е. четверть небосвода; въ противостояніи,— когда между ними 180°, т. е. когда онѣ находятся другъ противъ друга; тогда лучшихъ сходятся «отвѣсно», въ первомъ же случаѣ «косо». Мои планеты, о которыхъ говоритъ Валленштейнъ — это Юпитеръ и Венера.

Стр. 294. Сени: Старикъ Сатурнъ теперь cadente domo, т. е. въ падающемъ домѣ. Изъ «домовъ» неба (см. въ Словарѣ ст. Гороскопъ) нѣкоторые ничтожны; планета, вступающая въ такой «падающій» домъ, теряетъ свою силу. Такимъ и является теперь злокозненный Сатурнъ, котораго всегда боялся Валленштейнъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 291. Валленштейнъ: Конечно, не Сезина. Арестъ Сезины — поэтическое изобрѣтеніе Шиллера. Со шведами велъ переговоры только самъ Терцкій. По дошедшимъ до насъ извѣстіямъ схваченъ былъ другой агентъ Антонъ ІІІмидъ, несшій депеши ІІІафгочу.

Валленштейнъ: Лжешь! Моей руки ни строчки. Ничего не писать было обыкновеніемъ герцога, любившаго тайну и возможность отречься отъ своихъ дѣйствій. Это конечно, могло спасти его.

Стр. 95. Валленштейнъ: Они (полки) прислали мнѣ прошеніе. Это — то самое pro memoria, о которомъ солдаты говорятъ въ «Лагерѣ Валленштейна».

ЯВЛЕНІЕ IV.

Монологъ, заполняющій все это явленіе, Гете называлъ осью всей драмы и находилъ въ немъ большое поэтическое и сценическое дѣйствіе. Въ прошломъ Валленштейнъ лишь строилъ планы. но былъ свободенъ, теперь онъ исполняетъ планы, но связанъ. «Пока онъ дѣйствовалъ согласно съ своимъ долгомъ, его увлекала мысль, что онъ достаточно могущественъ, чтобы не считаться съ этимъ долгомъ, и въ этомъ произволѣ онъ видѣлъ для себя нѣкоторую свободу; но теперь, когда онъ нарушилъ долгъ, онъ чувствуетъ, что сдѣлалъ шагъ къ рабству; ибо врагъ, къ которому онъ вынужденъ примкнуть, будетъ для него гораздо болѣе суровымъ господиномъ, чѣмъ его законный властелинъ, прежде чѣмъ онъ потерялъ его довѣріе».

ЯВЛЕНІЕ V.

Мы не имѣемъ свѣдѣній о томъ, что историческій Врангель былъ шведскимъ уполпомоченныхъ при переговорахъ съ Валленштейномъ. Подъ Штральзундомъ (въ 1628 г.) онъ едва ли могъ быть его противникомъ, такъ какъ родился въ 1613 году. Хорошую характеристику его далъ Шиллеръ, говоря о первомъ исполнителѣ его роли, что тотъ «превосходно изобразилъ простого, скромнаго и прямого воина, осторожнаго и осмотрительнаго дипломата, религіознаго начетчика (bibelkundigen) протестанта, недовѣрчиваго, но въ то же время смѣлаго и гордаго шведа». Слова Врангеля — Все сдѣлала стихія, съ которою пришлось сражаться вамъ не находятъ подтвержденія въ исторіи: но бури помѣшали взятъ Штральзундъ.

Стр. 298. Валленштейнъ: Тамъ шляпу адмирала вы у меня сорвали съ головы.— Валленштейнъ добивался почетнаго званія «адмирала Балтійскаго моря и Океана». Сказать вамъ откровенно — вѣдь всегда въ душѣ я былъ благопріятель шведовъ. Въ различныхъ мѣстахъ драмы Валленштейнъ достаточно доказываетъ, какъ мало онъ здѣсь искрененъ (напр., стр. 251: «Я чужеземной власти въ имперіи не дамъ пустить корней и менѣе всего дамъ это готамъ, голоднымъ горемыкамъ» и т. д.).

Стр. 299. Валленштейнъ: Сынъ забудетъ ли, что въ церковь загоняли его отца собаками. Императоръ Фердинандъ, отнявъ у чеховъ свободу исповѣданія, возстановлялъ въ Богеміи католичество съ невѣроятной жестокостью.

Стр. 300. Врангель: Шведъ, ваша свѣтлость и т. л. Весь этотъ монологъ Врангеля въ исторіи принадлежитъ канцлеру шведскому Оксенштирнѣ, который говорилъ все это при заключеніи пражскаго мира (1635 г.).— Отъ гибели конечной мы спасли имперію — вѣрнѣе спасли ея протестантскую половину отъ католическаго ига. — Прекрасный пограничный край — Померанія, которой добивались шведы. Альпштадтъ — часть Праги, лежащая на правомъ берегу Молдавы, слѣва лежатъ Градчинъ и Малый кварталъ.

Стр. 301. Валленштейнъ: Ему (коннетаблю бурбонскому) наградой было одно проклятье, презрѣніе и ненависть. Это прозрѣніе къ нему высказывалъ предъ смертью, напримѣръ, Баярдъ, знаменитый «рыцарь безъ страха и упрека». Терцкій: Этотъ Карлъ и т. д. Карлъ V, императоръ германскій.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 301. Графиня: Одинъ король уже былъ мною данъ Богеміи. Графиня намекаетъ на свое дѣятельное и рѣшающее участіе въ избраніи богемскимъ королемъ Фридриха V, курфюрета пфальцскаго. Здѣсь поэтъ перенесъ на нее роль, которую на самомъ дѣлѣ играла энергичная мать Терцкаго. Но король этотъ, какъ извѣстно, во время кратковременнаго пребыванія на своемъ высокомъ посту игралъ довольно жалкую роль, что и имѣетъ въ виду Валленштейнъ, отвѣчая графинѣ: Объ этомъ молчать бы вамъ.

Стр. 305. Валленштейнъ: И три курьера пустъ немедленно сѣдлаютъ: въ Прагу, въ Эгеръ и къ шведскому канцлеру. Отрадной жертвы — опечатка вм. жатвы — ждать не можетъ тотъ, кто самъ посѣялъ зубы драконовы: намекъ на древнегреческое преданіе о Кадмѣ (см. въ Словарѣ).

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 306. Валленштейнъ: Онъ пишетъ мнѣ изъ Линца. Рѣчь идетъ о Альтрингерѣ.— Всѣ крайности тебѣ не по душѣ: въ гербѣ Пикколомини была изображена черепаха съ надписью gradatium, т.-е. постепенно.

Стр. 307. Твое бездѣйствіе весьма большую пользу мнѣ принесетъ: оставаясь наружно вѣрнымъ императору, Пикколомини мѣшаетъ назначить сюда другого полководца.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 308. Валленштейнъ: Она своей горячей головой тѣ вещи примѣряетъ, коихъ мѣра лишь въ нихъ самихъ. Превосходное выраженіе мысли, что при сужденіи о данномъ явленіи должно принимать во вниманіе его индивидуальныя особенности; это мало доступно пылкой молодости, подходящей ко всему съ ограниченнымъ капиталомъ апріорныхъ положеній и потому на все «наклеивающей ярлычки». — Тотъ живетъ среди огня, какъ саламандръ. Средневѣковая наука, признавая четыре стихіи мірозданія, соединяла съ каждой изъ нихъ особыхъ духовъ: воздуху соотвѣтствовали сильфы, водѣ — ундины, землѣ — гномы, огню — саламандры, чистѣйшіе изъ этихъ духовъ. Первоначально саламандра названіе пресмыкающагося, которое, по древнему вѣрованію, было несгораемо.

Стр. 309. Максъ: Позволь мнѣ примиритъ съ тобою государя. Эти слова въ полномъ согласіи съ разсказами солдатъ въ «Лагерѣ» о вліяніи молодого Пикколомини при вѣнскомъ дворѣ.

Валленштейнъ: Въ чемъ-же хуже я дѣйствую? чѣмъ цезарь тотъ, чье имя для свѣта равносильно до сихъ поръ всему, что есть славнѣйшаго. Нѣмецкое названіе императора Kaizer происходить отъ латинскаго собственнаго имени Caesar — Цезарь; у насъ оно въ новогреческой формѣ кесарь — также обратилось въ названіе императорскаго сана.— Ты дай его мнѣ счастье — намекъ на легендарное счастье Юліи Цезаря. Извѣстно преданіе, какъ онъ сказалъ лодочнику, перевозившему его черезъ бурное озеро: «Не бойся, ты везешь Цезари и его счастье».

Стр. 311. Валленштейнъ: Отъ Баннера драгунъ, за мной въ погоню помчавшихся. Въ подлинникѣ — «Баннеровскихъ драгунъ»; самъ Баннерь въ день Люценскаго сраженія лежалъ раненый въ Магдебургѣ.— И съ той поры и всадникъ, и конъ его пропали навсегда; на самомъ дѣлѣ племянникъ Валленштейна, принимавшій участіе въ Люценскомъ сраженіи, былъ здѣсь лишь равенъ въ ногу. Его микрокозмъ, буквально малый міръ — названіе человѣческой личности въ противоположность «большому міру», т.-е. вселенной.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Стр. 311. Октавіо: Что, стража здѣсь? Собственно не стража, а небольшой отрядъ (Kommando), приготовленный на случай необходимости арестовать несогласныхъ генераловъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 315. Октавіо: Боюсь, полковникъ Буттлеръ, что съ вами здѣсь постыдная игра разыграна. По историческимъ свѣдѣніямъ, которымъ слѣдовалъ и Шиллеръ въ «Тридцатилѣтней воинѣ», Валленштейнъ совершилъ этотъ предательскій поступокъ не съ Буттлеромъ, и съ Илло.

Стр. 318. Максъ: Спокоенъ будь вполнѣ и т. д. Максъ, стало быть, обѣщаетъ остаться вѣрнымъ законной власти императора; предполагается, что Валленштейнъ останется въ Пильзенѣ, войска-же будутъ уведены Максомъ.

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 322. Герцогиня: И ими отравлять свои надежды на будущность свою. Валленштейнъ вызвалъ дочь изъ Каринтіи для того, чтобы выдать не замужъ. Графиня: Умѣстны-ли такіе разговори, когда его мы ожидаемъ: очевидно, Валленштейнъ приказалъ своимъ собраться, чтобы сообщить имъ тайну заговора.

ЯВЛЕНІЕ IV.

Стр. 323. Валленштейнъ: Да, чувство, съ которымъ я не въ силахъ совладать и т. д. На самомъ дѣлѣ Валленштейнъ, коварно обманувшій Буттлера, очень хорошо знаетъ, почему онъ его боится.

Стр. 324. Валленштейнъ: Зятя поищу я на тронахъ европейскихъ, извѣстно, что онъ имѣлъ въ виду принца Ульриха датскаго, впослѣдствіи вѣроломно убитаго стрѣлкомъ Пикколомини.

Стр. 325. Валенштейнъ: Въ Голландіи найдете вы свои пріютъ. Нѣсколько странно, что Валленштейнъ отсылаетъ свою семью въ чужую страну, да еще въ сопровожденіи столь важнаго лица, какъ саксонскій фельдмаршалъ герцогъ Лауэнбургскій.

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 326. Терцки: Валлонскій только полкъ сторонится отъ всѣхъ, полкъ Макса Пикколомини.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 329. Валленштейнъ: Вѣдь цѣлыхъ тридцать лѣтъ: герцогу 51 годъ, Октавіо по пьесѣ еще старше.

Стр. 330. Валленштейнъ: Мгновенно исцѣлился я отъ сомнѣнья мукъ и т. д. Въ «Исторіи тридцатилѣтней войны»: «Разомъ рушатся всѣ его замыслы; страшно обманули его всѣ надежды. Одиноко стоитъ онъ, покинутый всѣми, кому онъ дѣлалъ добро. Но въ такихъ-то положеніяхъ и проявляется великая натура… Ничто для него не потеряно,— ибо онъ самъ еще по погибъ для себя».

ЯВЛЕНІЕ XI.

Стр. 330. Графиня Терцки: Чтобъ памятникамъ жалкимъ сраженнаго величья, какъ пфальцграфъ Фридрихъ (см. въ Словарѣ).

ЯВЛЕНІЕ XIII.

Стр. 331. Валленштейнъ: Въ тотъ день, когда я вышелъ одинокъ изъ сейма государей въ Регенсбургѣ. Валленштейнъ не былъ на этомъ сеймѣ; онъ стоялъ со своимъ войскомъ неподалеку въ Меннингенѣ, гдѣ и узналъ о своей отставкѣ.— Послѣдняя опора ваша — Тински: опечатка вм. Тилли.

ЯВЛЕНІЕ XV.

Стр. 381. Валленштейнъ: Изъ Брюгена вѣдь ты. Правильнѣе изъ Брюгге (см. въ Словарѣ).

Стр. 383. Валленштейнъ: Смертельные бои на Старой Крѣпости — и подъ Нюрнбергомъ: на предыдущей страницѣ Альтенбергъ. — Для этого оружью партизанъ и т. д. Въ подлинникѣ партизанамъ; Partisane (Barte — топоръ и Eisen — желѣзо) — копье съ двумя сѣкирами, нѣчто вродѣ аллебарды; такимъ оружіемъ былъ впослѣдствіи убитъ Валленштейнъ.

Стр. 834. Валленштейнъ: И тихій миръ… изъ лагерей своихъ преподнесемъ утѣшенному свѣту. Это не обманъ: таково было дѣйствительное намѣреніе герцога. Онъ долженъ бытъ разрубленъ — намекъ на Александра Македонскаго, который, не съумѣвъ развязать загадочный Гордіевъ узелъ, разрубилъ его.

ЯВЛЕНІЕ XVII.

Стр. 835. Валленштейнъ: Въ Эгеръ изъ Шерзенбергъ (опечатка вм. Шерфенбергъ — см. въ Словарѣ) проводитъ. Очевидно, герцогъ отказывается отъ мысли отправить семью въ Голландію или откладываетъ ея исполненіе.

Тэкла: Вотъ онъ! Дюнцеръ не соглашается съ Бирлингеромъ, будто эти слова должна произносить графиня.

ЯВЛЕНІЕ XVIII.

Стр. 336. Максъ: Двойное преступленье насъ,невинныхъ, какъ двѣ змѣи обвило — намекъ на Лаокоона (см. въ Словарѣ).

Стр. 338. Валенштейнъ: Своимъ руномъ бараньимъ наградитъ орденомъ Золотого руна.

ЯВЛЕНІЕ XIX.

Стр. 337. Валленштейнъ: Картечью я встрѣчу ихъ. Въ подлинникѣ: «mit Kettenkugeln» — связанныя цѣпью двойныя бомбы, наносившій особенно жестокія раны.

ЯВЛЕНІЕ XXIII.

Стр. 341. Валленштейнъ: Онъ вамъ землякъ. Буттлеръ — ирландецъ, Гордонъ шотландецъ.

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Стр. 343. Домъ бургомистра Пахгольбеля, гдѣ происходитъ это дѣйствіе и гдѣ былъ убитъ Валленштейнъ, существуетъ до сихъ поръ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 343. Буттлеръ: Священныхъ Ларъ предать уничтоженью — семейные боги и покровители домашняго очага у древнихъ римлянъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 344. Гордонъ: И темная таинственная сила. Въ подлинникѣ — «dunkolschwankende Gewalt», т. е. неопредѣленная власть, намекъ на неясность границъ предоставленной Валленштейну власти; договоръ съ императоромъ давалъ ему такія полномочія, предоставить которыя другому значило для императора погубить себя.

Буттлеръ: Тамъ на окнѣ однажды задремавъ и т. д. Въ основаніи этого разсказа лежитъ преданіе, извѣстное Шиллеру изъ Мурра: «Затѣмъ онъ (Валленштейнъ) былъ пажемъ при дворѣ маркграфа Бургаусскаго, сына эрцгерцога Фердинанда Иннспрукскаго. Выпавъ однажды въ 1604 г. изъ высокаго окна безъ всякаго вреда для себя, онъ, подъ вліяніемъ поповъ и придворныхъ, перешелъ въ папизмъ. Съ этихъ поръ въ немъ проявляются таланты». Съ этихъ-же поръ развивается его чудачество, которое объясняли этимъ несчастнымъ случаемъ.

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 345. Бургомистръ: Свободнымъ былъ нашъ городъ, не заложенъ Богеміи онъ двѣсти лѣтъ назадъ.

Не двѣсти лѣтъ, а болѣе трехсотъ съ 1815 г., когда Людовикъ Баварскій заложилъ вольный имперскій городъ Эгеръ Іоанну Богемскому; нижняя часть городского орла — была собственно не отрублена, какъ сказано въ переводѣ, а — въ знакъ потери вольностей — «заперта за рѣшетку» (въ подлинникѣ cancellirt отъ латинскаго cancelli — рѣшетка), испещрена широкими красными и бѣлыми полосами на подобіе рѣшетки, такъ что открытыми у орла оставались лишь голова и крылья.

Стр. 346. Валленштейнъ: Миссалъ илъ Библія — едино все для меня. Миссалъ — богослужебная книга католической церкви, содержащая чинъ мессы, т. е. обѣдни. Библія занимаетъ значительное мѣсто въ богослуженіи протестантовъ; поэтому «миссалъ или Библія» католичество или протестантство. Въ дѣйствительности католицизмъ былъ окончательно водворенъ въ Эгерѣ именно тогда, когда войско Валленштейна, изгнавъ саксонцевъ, водворилось здѣсь 19 іюня 1632 года. Пришелъ уже конецъ испанскому владычеству — австрійско-испанской монархіи.— Видали вы на небѣ три луны — извѣстное атмосферическое явленіе: подлѣ луны два полумѣсяца, окрашенные въ разныя стороны, измѣняющіеся, затѣмъ исчезающіе. — Въ крови зайдутъ два государства на западѣ и ка востокѣ: двѣ католическія державы — Австрія и Испанія.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 348. Буттлеръ (показывая бумагу): Вотъ и указъ его и т. д. Инструкція (на испанск. яз.) Пикколомини Буттлеру гласила: So puede licentiar o malar el general, in poniendo lo por un camino o por un altro en estado quo non puede hazer mal, то есть: «Оставить или убить генерала, чтобы такъ или иначе поставить его въ невозможность дѣлать зло».

ЯВЛЕНІЕ VII.

Стр. 349. Терцки: Мы проведемъ ночь карнавала славно. Банкетъ у Буттлера происходилъ въ субботу предъ карнаваломъ.

Илло: Нынче въ послѣдній разъ пошлете вы патрули. Послѣ этого стиха слѣдуетъ пропущенный въ переводѣ: Для вѣрности измѣните пароль.— Затѣмъ конецъ и вашей службы всей.— Этотъ стихъ переданъ свободно: Илло говоритъ только, что Гордонъ съ завтрашняго будетъ свободенъ отъ обязанностей коменданта «Dann seid Ihr Eures Schliesseramtes quitt».

Терцки (уходя Буттлеру): А вы на пиръ? Вопросъ звучитъ странно, такъ какъ пиръ устраиваетъ полкъ Буттлера.

ЯВЛЕНІЕ VIII

Буттлеръ: И, наконецъ, въ разсчетахъ запутавшись, и жизнь онъ потерялъ; въ подлинникѣ — «палъ въ своихъ чертежахъ» намекъ на Архимеда.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 352. Капитанъ: Оставилъ онъ пѣхоту позади то есть три полка пищальниковъ: Тифенбаха, Токсанскій и Лотарингскій.

Стр. 353. Капитанъ: Возложилъ на гробъ Рейнграфъ свой мечъ побѣдоносный. Рейнграфъ — предводитель противниковъ, которымъ Шиллеръ — изъ вниманія къ веймарскому двору — замѣтилъ дѣйствительнаго предводителя шведовъ и противника императорскихъ войскъ — принца Бернгарда Веймарскаго. Честь, оказанная усопшему Максу врагомъ, навѣяна на Шиллера разсказомъ о погребеніи поэта-героя Эвальда фонъ-Клейста, павшаго въ битвѣ при Куннерсдорфѣ. Такъ какъ при похоронахъ во взятомъ русскими войсками Франкфуртѣ не нашлось прусской офицерской шпаги, то одинъ русскій офицеръ положилъ свою шпагу на его гробъ со словами: «Нѣтъ, такой герои не можетъ быть погребенъ безъ этой почести».

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Стр. 357. Буттлеръ: Ворвитесь съ залъ крича:— кто вѣренъ здѣсь имперіи? Въ подлинникѣ: «Wer ist gut kaiserlich», т.-е. «кто вѣренъ императору», что ближе къ исторической истинѣ — дѣло шло не о вѣрности имперіи, которой никто не измѣнялъ, а о личной вѣрности австрійскому императору. Въ источникахъ, которыми пользовался Шиллеръ, сказано, что драгуны ворвались въ залъ съ возгласомъ: «Vivat Ferdinandus!» Пристать къ нему готовы горожане: въ дѣйствительности горожане далеко не были такъ преданы Валленштейну; наоборотъ, по матеріаламъ, извѣстнымъ Шиллеру, Валленштейнъ приказалъ собрать на другой день обывателей въ городскую думу и здѣсь угрозами избіенія принудить ихъ къ присягѣ.

ЯВЛЕНІЕ II.

Стр. 358. Деверу: Пожалуютъ цѣпочкой золотою, хромымъ конемъ. Въ «Chaos perduellionis», на которомъ основаны матеріалы Шиллера, приводится замѣчаніе фельмаршала Илло: «Clavo aurea aut equc claudo compensare Principes Austriacos diuturna militum officia. Dominium si addant, signum esse mortis secuturae» т.-е.: австрійскіе государи за долгую военную службу вознаграждаютъ золотымъ ключемъ или хромымъ конемъ; если къ этому они присоединяютъ какую-нибудь власть, то это признакъ грядущей гибели.— Пергаментомъ быть можетъ — грамотой на чинъ или дворянство.

Стр. 359. Буттлеръ: При этомъ будутъ и Песталлуцъ и Лесли. На изображеніяхъ кроваваго пира и убійства герцога въ Эгерской ратушѣ, которыя Гете видѣлъ черезъ годъ послѣ смерти Шиллера, убійцами названы Лесли, Геральдинъ, Вальтеръ de Ebrox (Deveroux) и Діонисій Magdaniel (Макдональдъ).

ЯВЛЕНІЕ III.

Стр. 363. Валленштейнъ: Тотъ бракъ — начало счастья моего. Въ первый разъ онъ женился въ 1609 г. на Лукреціи Никессовой фонъ-Ландекъ, богатой вдовѣ, умершей въ 1614 г. Этотъ бракъ далъ ему средства выдвинуться. Въ церкви выстроеннаго имъ (въ Вальтицѣ подлѣ Гитчина) монастыря она погребена рядомъ съ нимъ. — Припомнился тебѣ коверъ мой красный — тотъ самый, въ который было завернуто впослѣдствіи тѣло герцога (стр. 368).

ЯВЛЕНІЕ V.

Стр. 365. Сени: Зловѣщій знакъ въ жилищѣ жизни виденъ: см. въ Словарѣ Гороскопъ.

ЯВЛЕНІЕ VI.

Стр. 366. Буттлеръ: Ужъ дрался этотъ Илло. Въ дѣйствительности не Илло, а Терцкій бѣшено дрался съ Геральдиномъ и Девору, шпага котораго сломалась, убилъ двухъ солдатъ на мѣстѣ и смертельно ранилъ испанца Ледру. Шиллеръ приписываетъ все это Илло, потому что оно больше подходитъ къ его облику.

Стр.367. Буттлеръ (топаетъ ногой): условный знакъ.

ЯВЛЕНІЕ X.

Стр. 368. Второй слуга — (тащитъ серебряную утварь): которую онъ хочетъ украсть — подробность, подтвержденная исторіей.

ЯВЛЕНІЕ XI.

Стр. 368. Макдональдъ: Прикажете ль, чтобъ кабинетъ его… Въ подлинникѣ — канцелярію; подразумѣвается — запечатать, что въ дѣйствительности исполнили Буттлеръ, Гордонъ и Лесли.

Стр. 368. Октавіо: Въ гнусномъ злодѣяньи я не при чемъ. Предъ своей совѣстью Октавіо этого сказать не можетъ: онъ зналъ, уѣзжая, что Буттлеръ готовъ на убійство. Отвѣтъ Бултлера вполнѣ правиленъ.

Стр. 369. Буттлеръ: Я ѣду въ Вѣну съ тѣмъ, чтобы… выслушать слова благоволенья. И въ дѣйствительности Буттлеръ поспѣшилъ съ Деверу въ Вѣну. Императоръ протянулъ ему руку, возложилъ на него золотую цѣпь, пожаловалъ графскій титулъ и подарилъ ему нѣсколько помѣстій Терцкаго.

ЯВЛЕНІЕ XII.

Графиня: И приношу ключи — конечно, лишь фигуральное выраженіе; домъ, гдѣ убитъ Валленштейнъ, и не принадлежитъ ей.

Стр. 370. Гордонъ: Вамъ: князю Пикколомини. Въ дѣйствительности Октавіо былъ сдѣланъ княземъ гораздо позже — въ 1639 году, когда король испанскій сдѣлалъ его герцогомъ амальфитанскимъ. Объ этой заключительной фразѣ драмы Гете писалъ Шиллеру (18 марта 1799 г.): «Заключеніе всего цѣлаго адресомъ на письмѣ, въ сущности, пугаетъ читателя, находящагося въ мягкомъ настроеніи. Это единственный въ своемъ родѣ случай: исчерпавъ все, что способно возбудить страхъ и сожалѣніе, драма заключена внезапнымъ испугомъ».

Русскіе переводы.

1. Отрывокъ изъ трагедіи «Смерть Валленштейна». (первыя пять явленій перваго дѣйствія). Перев. NN. «Моск. Вѣстн.» 1828, ч. XI, стр. 209 и ч. XII, стр. 6.

2. Отрывокъ изъ трагедіи «Смерть Валленштейна». Перев. Ал. Шишкова 2-го. «Атеней» 1830, ч. I, стр. 544.

3. «Смерть Валленштейна». Трагедія. Перев. Ал. Шишкова. «Избранный нѣмецкій Театръ» 1831, т. 1, стр. 125. То же въ изданіи П. И. Вейнберга «Европейскій театръ> (Спб. 1875).

4. Отрывокъ изъ тр. «Смерть Валленштейна». Дѣйствіе III. Явл. 18. Перев. Н. Бергъ. «Москвитянинъ» 1845, ч. VI, No 1, отд. II, стр. 212.

5. «Смерть Валленштейна». Трагедія въ 5 д. Перев. К. К. Павловой. «Вѣстн. Евр.» 1868, т. IV, No 7 и 8, отд. I, стр. 5 и 463.

6. «Смерть Валленштейна». Трагедія въ 5 д. Перев. В. Л. Величко. «Трудъ» 1893, т. XX, стр. 278 и въ 7-мъ изд. «Полн. собр. соч. Шиллера», подъ ред. Н. В. Гербеля. Спб. 1893.

7. «Смертъ Валленштейна». Пер. К. Ш. (Б-ка нѣм. класс. въ русск. пер.). Южнорусс. книгоизд. Ф. Іогансона). Кіевъ 1899, 16°.

8. «Смерть Валленштейна». Трагедія. Дѣйствіе третье, явл. XVIII—XXIII. Перев. И. Синперверо (Четверикова). Не знаемъ, гдѣ появился этотъ переводъ. Въ изд. Гербеля, откуда мы заимствовали это указаніе, нѣтъ болѣе точныхъ данныхъ.

А. Г. Горнфельдъ

Объясненія къ рисункамъ

Рисунки Карла Геберлина.

235. Вотъ, наконецъ, великая тріада сошлась. (Дѣйствіе первое, явл. I)

236. Валленштейнъ (прочтя). Письмо умно и дѣльно. (Дѣйствіе первое, явленіе V; стр. 298)

237. И у нея нѣтъ власти надъ тобой въ рѣшительный, послѣдній часъ? (Дѣйствіе первое, явленіе VII; стр. 305)

238. Возьми моихъ коней… Его (указывая на Макса) я здѣсь оставлю. Дѣйствіе второе, явленіе I; стр. 307)

239. Буттлеръ. Я измѣнилъ такому благому императору. (Дѣйствіе второе, явленіе VI; стр. 316)

240. Октавіо (подходитъ къ нему). Мой сынъ, я уѣзжаю.. (Дѣйствіе второе, явленіе VII; стр. 316)

241. Онъ бытъ опорой мнѣ такою же, какъ здѣсь мнѣ служитъ твое плечо. (Дѣйствіе третье, явленіе X; стр. 321)

242. Валенштейнъ. Ребята, послушайте, (Дѣйст. третье, явл. XI; стр. 333)

243. Не такъ, какъ осужденный. Фридландскій герцогъ въ городъ нашъ вступили. (Дѣйствіе четвертое, явленіе II)

244. Терцки (уходя Буттлеру). А вы на пиръ? (Дѣйствіе четвертое, явленіе VII; стр. 349)

245. Они дрались, какъ бѣшеные тигры. (Дѣйствіе четвертое, явленіе X)

246. Буттлеръ, Маіорь Геральдинъ. (Дѣйствіе пятое, явленіе I)

247. Камердинеръ (заколотый Деверу падаетъ у входа въ галлерею). (Дѣйствіе пятое, явленіе VII; стр. 367)

248. Октавіо поднимаетъ глаза къ небу. (Дѣйствіе пятое, послѣднее явленіе; стр. 370)

Смерть Валленштейна

Автор: Чюмина Ольга Николаевна

Обратная связь

Вопрос администратору