Стихотворения

Автор: Шрейтерфельд Николай Николаевич

Скачать

H. Шрейтеръ.

Стихотворенія

HA СѢВЕРѢ.

Здѣсь солнце рѣдкій гость, случайный,—

Едва блеснувъ, уйти спѣшитъ…

На всемъ покровъ суровой тайны,

Тоски болѣзненной лежитъ.

Сосновый лѣсъ молчитъ угрюмо,

Въ сѣдыхъ вѣтвяхъ курится мгла —

Какъ будто тягостная дума

Межъ иглъ колючихъ залегла!

II.

HA ЮГѢ.

Гляжу: плыветъ волшебный сонъ…

Какъ въ сказкѣ, красочны картины,—

Вотъ пальмъ ряды, какъ строй колоннъ,

Вотъ золотые апельсины!

А тамъ, вверху, на крутизнѣ,

Зонты гигантскихъ, стройныхъ пиній…

Надъ ними льется воздухъ синій,—

Зеркальный въ солнечномъ огнѣ!

Неаполь,

Январь 1906 г.

III.

Вечеръ душный, вечеръ мглистый…

Гаснетъ западъ золотистый,

Въ тускломъ небѣ серпъ луны.

Спитъ рѣка,— не дрогнутъ воды.

Въ царствѣ дремлющей природы

Бродитъ сумракъ, бродятъ сны…

Надъ безжизненной равниной

Синій лѣсъ встаетъ щетиной,

Зыбкій стелется туманъ…

Смутный часъ гнетущей лѣни!

Въ міръ идутъ ночныя тѣни —

Черныхъ духовъ караванъ!

IV.

Пустынно. Безлюдно. Безмолвныя скалы кругомъ,

Безмолвное море подъ ними блеститъ серебромъ…

Сіяніемъ луннымъ пронизана даль надъ водой…

Глубокая полночь — и всюду глубокій покой!

Прозрачныя тѣни… Бездушный, безжизненный свѣтъ,

Какъ отблескъ далекихъ, исчезнувшихъ въ вѣчности лѣтъ…

Ни признака жизни, ни звука въ забвеньи ночномъ —

Природа, какъ смертью, холоднымъ окована сномъ!

Сборникъ товарищества «Знаніе» за 1908 годъ. Книга двадцатая

ФАБРИКА.

Все успокоилось, мирно все спитъ.

Въ небѣ луна безпечально-ясна…

Фабрика только металломъ гремитъ,

Фабрика только томится безъ сна.

Жарко чудовище дышетъ огнями,

Свѣтятся окна зловѣще-свѣтло;

Копоть изъ трубъ выплываетъ клубами,

Къ ясному небу ползетъ тяжело.

Въ воздухъ прозрачный впиваются змѣи,

Черныя кольца ихъ вьются къ лунѣ,

Будто, надъ свѣтомъ смѣясь, чародѣи

Мракомъ небесной грозятъ глубинѣ…

Люди усталые въ копоти черной,

Въ огненномъ блескѣ, какъ духи, снуютъ…

Люди толпою угрюмо-покорной

Цѣпи себѣ по-неволѣ куютъ!

Черныя лица и черныя думы,

Думы подъ грохотъ немолчный труда —

Звуки оркестра такого угрюмы:

Имъ дирижируетъ властно нужда!..

Тихо сребристое небо съ луною;

Вѣетъ дремотой блаженной весна…

Все отдается безмолвно покою,

Фабрика только грохочетъ безъ сна.

«Русское богатство», No 10, 1911

ПЕРЕДЪ ПОРТРЕТОМЪ.

Задумчиво гляжу на милыя черты:

Въ улыбкѣ — грусть, въ глазахъ — глубокое страданье,

О счастьи, о любви лучистыя мечты

И жизни шутокъ злыхъ печальное сознанье.

Да, жизнь, какъ феодалъ, безумствуетъ порой!—

Мѣняя каждый день забаву,

То тѣшится страстей жестокою игрой,

То льетъ въ вино гостямъ отраву!..

«Русское богатство», No 11, 1911

HA ВОЛѢ.

Среди простора вольнаго полей,

Какъ пыль досадную, печаль свою развѣй!..

Подъ звучный гомонъ птичьихъ голосовъ,

Подъ шелестъ травъ и музыку лѣсовъ —

Проклятье жизни мрачное забудь,

Открой лучамъ измученную грудь…

Страданій цѣпь съ души своей сорви,

Любуйся красотой и думай о любви!

II.

Стонетъ вѣтеръ. Море злое

Бьетъ въ дрожащую скалу;

Пламя молній голубое

Рѣжетъ сумрачную мглу.

Пусть же злится непогода

И громитъ скалу волна:

Въ ревѣ волнъ слышна свобода…

Толькобъ жизни, а не сна!

* * *

Прочь надоѣдливый напѣвъ—

Аккордъ мелодіи избитой,

Печальный звонъ души разбитой,

Безсильный, безполезный гнѣвъ!

Довольно людямъ слезъ своихъ,—

Волненій цѣпи непрерывной

И стоновъ жизни заунывной…

Смирись, умолкни, грустный стихъ!

Твои слова — тяжелый бредъ:

Ты гордой силой вдохновенья

Не разрываешь будней звенья…

A бѣднымъ людямъ нуженъ свѣтъ!

Толпа, какъ узникъ за стѣной,

Томясь невзгодою суровой,

Живетъ мечтой о жизни новой,—

И нуженъ ей напѣвъ иной!

«Русское богатство», No 11, 1901

* * *

Быть можетъ, впереди — безводная страна,

Пустыня знойная, палящій ураганъ…

Но ты иди… Иди безъ отдыха и сна

Туда, въ невѣдомый, синѣющій туманъ!

Успѣешь отдохнуть… А вдругъ увидишь тамъ

И гордыхъ пальмъ шатеръ, и звонкій ключъ у ногъ,

И въ пышной зелени, въ тѣни, роскошный храмъ?

И въ тишинѣ его — твоя мечта, твой богъ!

«Русское богатство», No 2, 1902

ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ.

Море глухо шумитъ. Скачутъ волны-гиганты сѣдые…

Небо въ тучахъ. Вдали — сѣроватая мгла…

Далеко,— и не зная куда,—вы плывете, родные,

Отъ родной стороны васъ нужда погнала.

Не кормила земля,— голодали вы дома не мало,

Тяжелѣе жилось, что ни годъ…

Вы страдали покорно, но силы ужъ, видно, не стало

Выносить эту тяжесть безсмѣнныхъ невзгодъ.

И вы бросили ниву свою и деревню родную —

И пошли… A куда?— За моря, далеко…

За моря, далеко, услыхавши про землю иную,

Гдѣ синѣютъ поля широко.

Дѣти плачутъ… A волны бушуютъ сѣдыя,

Небо въ тучахъ. Вдали — сѣроватая мгла.

Далеко,— и не зная куда,— вы плывете, родные…

Но за вами не гонятся-ль призраки зла?!..

«Русское богатство», No 3, 1902

НОЧЬ.

Угрюмо ночь вокругъ лежитъ,

Черна, безъ звѣздъ и безъ просвѣта.

Она все злое сторожитъ,

Что отъ лучей дневныхъ бѣжитъ,

Что ею спрятано отъ свѣта.

Сорвавшись, вихрь зашелеститъ

Листвой невидимаго сада,—

Ночная птица просвиститъ,

Во мракѣ мимо пролетитъ,

Какъ тѣнь кочующая ада…

И чудится — въ угрюмой мглѣ,

Среди больного сна природы,

Несчастья бродятъ по землѣ

И въ міръ толпой идутъ невзгоды!..

БУРЯ.

Мѣсяцъ ныряетъ въ густыхъ облакахъ,

Бѣшеныхъ молній летаютъ извивы,

Грома разносятся бурные взрывы,

Злая волна закипаетъ въ потьмахъ…

Мѣсяцъ проглянетъ и лаской лучей

Гнѣвное море освѣтитъ спокойно,—

Музыка бури понизится стройно,

Хоры природы споются дружнѣй.

Съ жалобой къ берегу волны бѣгутъ,

Жемчугомъ слезъ осыпаютъ обрывы,

Мечутся, прыгаютъ, бурно-гнѣвливы,

Будто оковы желѣзныя рвутъ!

Тучи рѣдѣютъ… изъ пышныхъ сѣдинъ

Мѣсяцъ серебрянымъ краемъ проглянулъ…

На берегъ гребень сверкающій прянулъ,

Вѣчно свободный боецъ-исполинъ!..

«Русское богатство», No 5, 1902

НЕУРОЧНАЯ ПѢСНЯ.

Еще блуждали всюду сны,

И ночь таинственно чернѣла…

Вдругъ пѣсня птицы прозвенѣла

Среди унылой тишины.

Дохнулъ игривый вѣтерокъ,

Деревья чутко встрепенулись…

Но вмѣстѣ съ птицей обманулись —

Вдали былъ сумраченъ востокъ.

Замолкъ веселый шумъ вѣтвей,

И пѣсня утра не допѣта…

И, въ страхѣ близкаго разсвѣта,

Сомкнулась ночь еще чернѣй!..

НА РОДИНѢ.

Привѣтъ тебѣ, знакомая рѣка!

Какъ прежде, золотыя облака

Бѣгутъ по небу и въ водѣ зеркальной

Улыбкой отражаются печальной.

Заката лучъ изъ-за холмовъ пологихъ

Благословляетъ рядъ лачугъ убогихъ

Прибрежной деревеньки. Мѣдный звонъ

Доносится чуть слышно издалёка;

Все тишиной охвачено глубокой,

И крадется волшебникъ — мирный сонъ.

Усталымъ онъ несетъ успокоенье,

Страдающимъ — сердечныхъ ранъ забвенье,

И, сорванные въ царствѣ красоты,

Роняетъ грёзъ чудесные цвѣты…

Какъ ты печальна, сторона родная,

Несчастная, голодная, больная!

Ты молишься, чтобъ Богъ тебѣ помогъ,

Но глухъ къ мольбамъ, или прогнѣванъ Богъ…

СМЕРТЬ ПРИРОДЫ.

Природа-мать ни въ чемъ не видитъ зла!

Она всегда торжественно-спокойна,

Надъ нею время пролетаетъ стройно,

Не омрачая блескъ ея чела.

Взгляни — и смерть природы весела!

Сухіе листья въ воздухѣ рѣзвятся,

Какъ-будто съ жизнью имъ не жаль разстаться,

Какъ-будто смерть, какъ этотъ день, свѣтла.

Весна въ свой часъ безпечно отцвѣла,

Чаруя землю дѣвственнымъ дыханьемъ;

Мелькнуло лѣто съ знойнымъ ликованьемъ,

И осень чередой своей пришла.

Съ полей коверъ зеленый убрала,

Покрыла листья блескомъ золотистымъ

И, опьянивъ ихъ воздухомъ душистымъ,

Отъ гнѣздъ родныхъ легко оторвала!

«Русское богатство», No 6, 1902

ПЕРЕДЪ ГРОЗОЙ.

Гроза идетъ. Веселые огни

По чернымъ тучамъ пролетаютъ…

Полночный мракъ они пугаютъ

И зеылю радуютъ они.

При блескѣ ихъ деревья шелестятъ,

Слышнѣе дальній плескъ прибоя

Вся, вся природа жаждетъ боя,

Живыя силы жить хотять!

Звенитъ трава, сухой ковыль звенитъ…

Сова вспорхнула осторожно…

Метнулась молнія тревожно —

И громъ торжественно гремитъ!

«Русское богатство», No 7, 1902

ЗАСУХА.

Я проѣзжалъ дорогою глухой.

Пустыня — степь со всѣхъ сторонъ лежала,

Былъ душенъ воздухъ, мертвый и сухой,

И чудилось — какъ тяжело-больной,

Земля вокругъ томилась и стонала.

Сверкало солнце. Былъ палящій зной.

Клубилась пыль тяжелая съ дороги.

Молчалъ, дремалъ возница жалкій мой;

Худая кляча, съ острою спиной,

Едва-едва переставляла ноги.

То тутъ, то тамъ встрѣчались хутора.

Унылый видъ,— безжизненныя хаты…

Жестоко жгла іюльская жара

Нѣмой просторъ пустыннаго двора,

А за дворомъ безплодныхъ нивъ раскаты.

На встрѣчу намъ нигдѣ изъ-подъ воротъ

Мохнатыя дворняшки не бѣжали…

«Прогнѣванъ Богъ; пропалъ, пропалъ народъ!..»

Шепталъ ямщикъ, крестилъ, зѣвая, ротъ…

И дальше мы пустыней проѣзжали…

* * *

Играетъ вѣтеръ бѣшеной волной,

О груды скалъ дробитъ ее сурово…

А мѣсяцъ тусклъ. Лѣнивый и тупой,

Едва бредетъ онъ скучною тропой —

Ему вокругъ ничто, ничто не ново!

Какъ вѣчный жидъ, онъ странствуетъ одинъ

И Божій гнѣвъ выноситъ молчаливо…

Пустого неба грустный властелинъ,

Кочующій средь голубыхъ равнинъ,

Онъ смерти ждетъ, какъ челнъ — волны прилива.

Подъ нимъ земля томится хмурымъ сномъ;

Какъ черный духъ, печаль надъ міромъ рѣетъ…

И міръ молчитъ и видитъ въ снѣ больномъ,

Какъ бродитъ мѣсяцъ въ сумракѣ ночномъ,

И какъ подъ нимъ людская мука зрѣетъ!

«Русское богатство», No 9, 1902

* * *

Осенней свѣжестъю повѣяло съ полей,

Покрылъ листву румянецъ золотой.

Блестятъ лѣса послѣдней красотой…

И воздухъ сталъ прозрачнѣй и свѣтлѣй.

Въ пустынѣ голубой кочуютъ облака.

Живымъ лучемъ тепло озарены,

Они глядятъ въ стекло рѣчной волны…

Какъ зеркало — пустынная рѣка!

Въ прибрежномъ тальникѣ не молкнетъ птичій свистъ,

Веселый шумъ, проворныхъ крыльевъ звонъ…

И не поймешь — то правда, или сонъ?!

Такъ міръ хорошъ, такъ непорочно-чистъ!

«Русское богатство», No 11, 1902

ВЪ САНЯХЪ.

Снѣга, снѣга!.. Подъ бѣлой пеленой

Простерлась степь пустыней ледяной.

Кровавый лучъ блеститъ въ морозной мглѣ,—

Ужъ ночь близка… И жутко на землѣ.

Какъ будто міръ оцѣпенѣлъ на вѣкъ…

Лишь я живу, забытый человѣкъ!

И чудится — въ угрюмый этотъ часъ

Заката лучъ горитъ въ послѣдній разъ.

Полозьевъ скрипъ тревожитъ праздный слухъ.

Ямщикъ молчитъ… Ямщикъ-ли то, иль духъ?!—

И все вокругъ мнѣ кажется порой

Больной мечты причудливой игрой…

«Русское богатство», No 12, 1902

* * *

Вокругъ плыветъ бездонный мракъ ночной

И льется въ грудь холодною волной…

A мы идемъ. Лишь свѣтъ мечты свободной

Мерцаетъ намъ звѣздою путеводной!

Но пусть разсвѣта не увидимъ мы —

Увидитъ міръ… Долины и холмы

Услышатъ зовъ, невѣдомый дотолѣ,

Услышатъ пѣснь о правдѣ, счастьи, волѣ…

И оживетъ подлунная страна!

— Впередъ, впередъ!.. Глухая ночь темна,

Но вѣтерокъ бѣжитъ, рѣзвясь, съ востока,

И плескъ слышнѣй нагорнаго потока!..

«Русское богатство», No 2, 1903

* * *

И день, и ночь въ душѣ моей,

Какъ въ морѣ, буря и тревога…

Напрасно я молю у Бога

Забвенія людскихъ скорбей.

Печаль чужая грудь мнѣ давитъ,

Тяжелый стонь тревожитъ слухъ,—

И душу безпокойный духъ

Ни на минуту не оставитъ.

И стала жизнь мнѣ тяжела:

Тоска всѣ чувства отравила,—

Она мечту мою убила

И въ сердцѣ тучей залегла…

Напрасно я молю у Бога

Забвенія людскихъ скорбей,—

И день, и ночь въ душѣ моей,

Какъ въ морѣ, буря и тревога!

«Русское богатство», No 3, 1903

РОДНОЕ.

На шумныхъ улицахъ движенье, суета,

Нарядныя толпы облиты яркимъ свѣтомъ…

Красивый, свѣтлый сонъ!.. Но грубо нищета

Врывается въ него какимъ-то дикимъ бредомъ.

Они пришли сюда изъ жалкихъ деревень

И принесли съ собой несказанную муку…

Вотъ мать несчастная,— полуживая тѣнь,—

Не смѣя глазъ поднять, протягиваетъ руку.

Ребенокъ худенькій, заплаканный больной,

На встрѣчу намъ бѣжигъ, лепечетъ: «хлѣба, хлѣба…»

Но мимо жизнь идетъ безсмысленной волной,

И слышенъ смѣхъ въ толпѣ… И ярко блещетъ небо!..

II.

Надъ сумрачнымъ селомъ нависли облака…

Какая глушь вокругъ! Пустынно, неуютно…

Сырой, безцвѣтный день глядитъ уныло, мутно,

И на душѣ моей тяжелая тоска!

По кровлямъ сѣрыхъ избъ невидимымъ крыломъ

Холодный вихрь шуршитъ… И свистъ его угрюмый

Печаленъ и суровъ, какъ въ грустномъ сердцѣ думы

О жизни горестной…

Унынье надъ селомъ!..

«Русское богатство», No 4, 1903

* * *

«Уснувшій міръ лучи позолотили,—

Плыветъ луна въ прозрачной синевѣ…

Блеститъ роса на листьяхъ, на травѣ,

Горятъ вокругъ алмазы влажной пыли.

Природа вся спокойно, ровно дышетъ

И, какъ дитя, волшебный видитъ сонъ;

Наивныхъ грёзъ не потревожитъ стонъ,—

Ни мукъ она, ни ропота не слышитъ.

Я такъ усталъ… Мнѣ душу отравили

Людская ложь, безумье, жизни зло…

Но въ этотъ мигъ въ душѣ моей свѣтло,

И скорбь мою мечты позолотили!

«Русское богатство», No 7, 1903

ЮЖНЫЙ ПОЛДЕНЬ.

Обрызганъ пѣною жемчужной,

Внизу, у скалъ, шумитъ прибой,

И ярко блещетъ полдень южный,

И куполъ неба голубой.

И облака надъ моремъ, тая,

Сверкаютъ чудной бѣлизной,

Сверкаетъ отмель золотая…

Повсюду краски, блескъ и зной!

Въ тѣни могучаго платана

Я здѣсь лежу, на высотѣ,

Подъ тихій шелестъ великана

Отдавшись праздничной мечтѣ.

И въ эти чудныя минуты

Въ душѣ просторно и свѣтло,—

И позабыты жизни смуты

И торжествующее зло!..

«Русское богатство», No 10, 1903

* * *

Посмотри: ужъ потемнѣла

Облаковъ вечернихъ стая…

У прибрежныхъ скалъ запѣла

Цѣпь валовъ сторожевая.

То отхлынетъ съ легкимъ шумомъ,

То нахлынетъ, закипая,

Съ видомъ пасмурно-угрюмымъ,

Вся въ слезахъ, волна сѣдая.

Будто ей въ морскомъ просторѣ,

За равниной водъ лазурныхъ,

Вдругъ почудилося горе

Дней грядущихъ,— грозныхъ, бурныхъ…

«Русское богатство», No 2, 1904

* * *

И голубая ночь пришла, —

И море въ блёсткахъ серебрится…

Но все тоскѣ моей не спится,

И все лежитъ надъ сердцемъ мгла.

А ночь торжественна, свѣтла

И красотою блещетъ вѣчной,

Не зная жизни мрачной зла

И нашей скорби безконечной!

Тиха природа, какъ любовь

Души, не знающей сомнѣній…

А тамъ теперь, въ дыму сраженій,

Потокомъ алымъ льется кровь!

Быть можетъ, ночь и тамъ прекрасна,

Или встаетъ румяный день, —

Горитъ заря свѣтло и ясно

И голубую гонитъ тѣнь…

И, можетъ быть, проснувшись рано,

Шумитъ пѣвучій океанъ,

И рвутся волны изъ тумана

И убѣгаютъ вновь въ туманъ…

Бѣгутъ, окрашенныя кровью,

Прочь отъ земли,— съ ея тоской,

Съ ея безсильною любовью

И дикой злобою людской!..

«Русское богатство», No 3, 1904

* * *

Ведетъ насъ трудная дорога

Подъ гнетомъ скорби, лжи и зла…

Но силъ могучихъ, смѣлыхъ много,

И даль грядущаго свѣтла!

Высокихъ дѣлъ живыя звенья,

На благо общее людей,

Куютъ и наши поколѣнья,

И не страшитъ ихъ звонъ цѣпей.

Святыя жертвы, кровь и слезы

Необходимы для земли,

Чтобъ счастья пламенныя розы

Въ лучахъ свободы расцвѣли!..

«Русское богатство», No 4, 1904

* * *

Сентябрьскій воздухъ свѣжъ и чистъ,

Соленой влагой моря дышетъ

И съ тихимъ звономъ ржавый листъ

На стройномъ тополѣ колышетъ.

Волны лазурное стекло

Лежитъ въ пескахъ, какъ въ желтой рамѣ…

Безмолвно все, какъ ночью въ храмѣ,

И, какъ въ раю, вокругъ свѣтло!

«Русское богатство», No 9, 1904

* * *

Разорваны звенья тяжелаго сна,

Шумитъ предразсвѣтный прибой…

Вздымается жизни могучей волна,

И близокъ ужъ день золотой!

Потоками хлынетъ сверкающій свѣтъ,

Умолкнутъ проклятья и стонъ…

И грянетъ, великимъ страданьямъ въ отвѣтъ,

Свободы торжественный звонъ!

Изъ южныхъ мелодій.

Точно кровь, заря пылаетъ…

Въ пѣнѣ вся, мрачна, грозна,

Глухо въ скалы ударяетъ

Раздраженная волна.

Старый лѣсъ, стряхнувшій чары,

Шумомъ листьовъ вторитъ ей…

Все сильнѣй волны удары,

Все угрюмѣй хоръ вѣтвей.

Въ бурномъ ревѣ непогоды

Погребальный слышенъ звонъ,

Крикъ тоски, проклятье, стонъ

И могучій гимнъ свободы!

II.

Въ лазурномъ зеркалѣ волны

Платаны, мирты, кипарисы,

Кусты азалій, лавры, тисы

И груды скалъ отражены.

Залитый солнцемъ рай земной

Глядитъ въ волну — не наглядится…

И сонъ ему блаженный снится —

Весна и полдень золотой!

«Русское богатство», No 3, 1905

* * *

Въ огнѣ зари бушуетъ море…

Порыва грознаго полна,

На окровавленномъ просторѣ

Встаетъ и падаетъ волна.

И, точно реквіемъ суровый,

Звучатъ раскаты бури злой…

И день встаетъ, какъ призракъ новый,

Окутанный багровой мглой!

«Русское богатство», No 3, 1907

ВЪ ГОРАХЪ.

Съ могучимъ грохотомъ и звономъ

Летитъ потокъ сѣдой,—

Звучитъ ущелье дикимъ стономъ

И бѣшеной грозой!

Зловѣщій блескъ зари багровой

Дрожитъ въ сѣдой волнѣ…

A надъ потокомъ — лѣсъ сосновый,

Весь въ бурѣ и въ огнѣ!

«Русское богатство», No 4, 1907

OCR Бычков М. Н.

Стихотворения

Автор: Шрейтерфельд Николай Николаевич

Обратная связь

Вопрос администратору