Bibra > Произведения > Все > Журнальные сатирические и полемические статьи

Журнальные сатирические и полемические статьи

Автор: Екатерина Вторая

Скачать

Екатерина II

  

Журнальныя сатирическія и полемическія статьи

  

   Сочиненія императрицы Екатерины II.

   Произведенія литературныя. Подъ редакціей Apс. И. Введенскаго.

   С.-Петербургъ. Изданіе А. Ф. Маркса. 1893.

  

OCR Бычков М. Н.

  

   1. Письма Патрикея Правдомыслова

   2. Письмо къ господину Живописцу

   3. Были и Небылицы и связанныя съ ними полемическія замѣтки

   Предисловіе

   Начало Былей и Небылицъ

   Продолженіе (1-е) Былей и Небылицъ

   Вопросы и отвѣты

   Продолженіе (2-е) Былей и Небылицъ

   Продолженіе (3-е) Былей и Небылицъ

   Продолженіе (4-е) Былей и Небылицъ

   Продолженіе (5-е) Былей и Небылицъ

   Отвѣтъ на письмо подъ No XIX

   Письмо къ издателю «Собесѣдника»

   Продолженіе (6-е) Былей и Небылицъ

   [Продолженіе Былей и Небылицъ] не помѣщенное въ «Собесѣдникѣ»

   4. Общества незнающихъ ежедневная записка

   5. Тайна противонелѣпаго общества

  

I. ПИСЬМА ПАТРИКЕЯ ПРАВДОМЫСЛОВА.

I. *)

   *) Въ журн. «Всякая Всячина».

   Господинъ сочинитель!

   Случалося мнѣ слышать отъ одной части моихъ согражданъ изреченіе такое: правосудія нѣтъ. Сіе родило во мнѣ любопытство узнать, отъ чего бы такій вредъ къ намъ вкрался? и справедливы ли жалобы о неправосудіи? наипаче тогда, когда всякій честный согражданинъ признаться долженъ, что можетъ быть никогда и нигдѣ, какое бы то ни было правленіе, не имѣло болѣе попеченія о своихъ подданныхъ, какъ нынѣ царствующая надъ нами Монархиня имѣетъ о насъ, въ чемъ ей, сколько намъ извѣстно и изъ самыхъ опытовъ доказывается, стараются подражать и главныя правительства вообще. Мы всѣ сомнѣваться не можемъ, что Ей, Великой Государынѣ, пріятно правосудіе, что Она Сама справедлива, и что желаетъ въ самомъ дѣлѣ видѣть справедливость и правосудіе въ дѣйствіи по всей ея обширной области. О томъ многіе изданные манифесты свидѣтельствуютъ, a наипаче наказъ комиссіи уложенія, гдѣ упомянуто въ 520 отдѣленіи, что никакой народъ не можетъ процвѣтать, если не есть справедливъ. Гдѣ же теперь болячка, на которую жалуются, то-есть, что правосудія нѣтъ? Станемъ искать: 1) въ законахъ ли? 2) въ судьяхъ ли? 3) въ насъ ли самихъ?

   Законы у насъ запутаны; о томъ сумнѣнія нѣтъ. Сію неудобность мы имѣемъ вообще со всею Европою; но предъ ней имѣемъ мы выгоду ту, что Ея Величествомъ созвана вся нація для составленія новаго проекта узаконеній; слѣдовательно питаемся надеждою о поправленіи тогда, когда Европа вся не видитъ конца конфузіи. A между тѣмъ, пока новые законы поспѣютъ, будемъ жить, какъ отцы наши жили, съ тѣмъ барышомъ противу нихъ, что мы ощущаемъ болѣе отъ вышней власти человѣколюбія, нежели они. Но я скажу и то, что справедливостью распутывать можно и весьма запутанные, да и самые противурѣчащіе законы. И такъ неправосудіе не въ самихъ законахъ.

   Судьи у насъ, какъ и вездѣ, всякіе. У насъ ихъ опредѣляютъ обыкновенно изъ военнослужащихъ или изъ приказныхъ людей безъ великаго знанія. Во многихъ европейскихъ земляхъ, а наипаче во Франціи, покупаютъ за деньги судейскія мѣста другъ у друга, какъ товаръ. И такъ, у кого есть деньги, тотъ судья, хотя бы онъ никакого знанія не имѣлъ. Почему въ семъ случаѣ наши обычаи немного разнствуютъ отъ обычаевъ другихъ народовъ нашего шара. Но врождена ли справедливость во всѣхъ судьяхъ такъ, чтобъ могла наградить недостатокъ знаній? того никакъ утвердить не можно. Слѣдовательно жалоба на неправосудіе отчасти падаетъ на судей и на нравы.

   Что же касается до третьяго моего предложенія: неправосудіе не въ насъ ли самихъ?— на сіе отвѣтствую, что во всякомъ дѣлѣ одна сторона права, а другая неправа. Если неправую сторону обвинятъ судьи, то оная кричитъ и шумитъ о неправосудіи и, стало, сама несправедливо судитъ. Да какъ ей и не таковой быть? Она изъ четырехъ слѣдующихъ въ одномъ положеніи: 1) или проведена страстію, 2). или стряпчимъ, 3) или ябедою, 4) или надѣялась, авось-либо удастся. Итакъ, стало, что всегда половина тяжущихся суть недовольны судьями правосуднѣйшими, для того что сами они не суть справедливы. Еслибъ были справедливы, то дѣла несправедливаго не начинали бы; ибо начинаніе несправедливаго дѣла уже само собою есть неправда. Не всякому дано себя самого и свои поступки судить безъ пощады, такъ, какъ бы онъ судилъ поступки ближняго своего. Но желательно бы было, чтобъ мы всегда свои дѣла судили сами по истинѣ, и тогда бы ябеда и прихоти исчезли; слѣдовательно меньше бы жалобъ было на неправосудіе. Прямая же жалоба на неправосудіе только та можетъ быть, когда справедливая сторона осуждена. Но чтобъ подобныхъ дѣлъ много могло проходить сквозь строгое разсматриваніе трехъ апелляцій и въ присутствіи тяжущихся, тому вѣрить не можно. Ибо не много такихъ людей, которые бы захотѣли лихо творити въ лицѣ почти цѣлаго свѣта, и оставить на бумагѣ писанныя свидѣтельства своего плутовства, за которое подобные имъ получили возмездіе по достоинству своему. Однако сіе доказательство слабо. Но долгъ нашъ, какъ христіанъ и какъ согражданъ, велитъ имѣти повѣренность и почтеніе къ установленнымъ для нашего блага правительствамъ и не поноситъ ихъ такими поступками и несправедливыми жалобами, коихъ право я еще не видалъ, чтобъ съ умысла случались. Впрочемъ я не судія и вѣкъ не буду, a разсудилъ за нужно сіе къ вамъ написать для того, что нѣкоторые дурные шмели на сихъ дняхъ нажужжали мнѣ уши своими разговорами о мнимомъ неправосудіи судебныхъ мѣстъ. Но наконецъ я догадался, для чего они такъ жужжатъ: промотались, и не осталось у нихъ окромѣ прихотей, на которыя по справедливости слѣдуетъ отказъ. Они, чувствуя, что инаго ожидать имъ нечего, уже напередъ зачали кричать о неправосудіи, и поносили людей такихъ, у коихъ, судя по однимъ качествамъ души, они недостойны разрѣшити ремень сапоговъ ихъ. Колико же нравы вообще требуютъ исправленія, о томъ всякому отдаю испытаніе на совѣсть. Не замай всякъ спроситъ самъ у себя: болѣе ли онъ вчерась или сего дни сдѣлалъ справедливыхъ или несправедливыхъ заключеній? Изо всего сказаннаго выходитъ, что нигдѣ больше несправедливости и неправосудія нѣтъ, какъ въ насъ самихъ. Любезные сограждане! перестанемъ быти злыми, не будемъ имѣти причинъ жаловаться на неправосудіе.

Напечатайте сіе письмо, если вамъ угодно будетъ.

Патрикей Правдомысловъ.

   Я сбираюся прислати къ вамъ еще писмецо со описаніемъ прихотей нашихъ.

  

   (1769 г.).

  

II. *)

  

   *) Письмо это, печатаемое ниже, въ журн. не появилось, а осталось въ рукописи.

  

   Г. С.

   Недавно обѣщалъ я вамъ прислать нѣчто, касающееся до прихотей; но когда упражнялся класть мысли на бумагу, тогда до рукъ моихъ дошло слѣдующее письмецо. И хотя сказываютъ, что оно есть переводъ, какъ вы увидите изъ надписи, но однако думаю, что сіе любопытнѣе будетъ, нежели мое мараніе.

Покорный слуга

Патрикей Правдомысловъ.

   Письмо, переведенное съ курильскаго языка на японскій, съ японскаго на китайскій, съ китайскаго на мунгальскій, съ сего на татарскій, съ татарскаго на россійскій діалектъ.

   (Изъ сего уже можно сдѣлать заключеніе о великой точности сего россійскаго перевода съ подлинникомъ).

   Изъ Прихотополиса1) отъ перваго числа послѣ пятаго на десять, шестой луны послѣ новаго года.

   Любезный Белиберда, здравствуй!

   Пріѣхалъ я, послѣ пятигодичной ѣзды повсюду, недавно сюда и осмотрѣлъ по моему обыкновенію всего того, что мнѣ казалося достойно примѣчанія. Между прочимъ примѣтилъ я, что здѣсь часто бѣдный старается быть столько роскошенъ, какъ и богатый. Ни одинъ человѣкъ почти не живетъ по своему достатку: всякой проживаетъ болѣе, нежели онъ имѣетъ дохода, дѣлаетъ долги, не думаетъ, какъ ихъ заплатить, и, наконецъ, когда уже принуждаютъ къ платежу, тогда иные стараются избыть онаго незаконными отговорками или, же промышляютъ какъ бы денегъ достать. Дѣлать оныхъ не велятъ, брать у другого безъ его дозволенія запрещено. Осталось два средства: выманить у честныхъ людей или у правительства. То и другое не всегда удачно, и тогда уже разстроенное состояніе разстраиваетъ часъ отъ часу болѣе мысли, безъ того склонныя къ прихотямъ, и доводитъ ихъ иногда до того, что, позабывъ сами себя, долгъ и должность, окромѣ прихотей, не вмѣщаютъ у себя въ головѣ, не разбирая способы, какъ бы получить по своему желанію. Поразсудя, колико тогда состояніе таковыхъ людей оснуется на твердыхъ правилахъ и не прямо ли, какъ у насъ пословица говоритъ, судьбина ихъ укрѣплена крючками на воздухѣ.

   Ты знаешь, любезный Белиберда, что у насъ прихоти почитаютъ за вредъ въ обществѣ, ибо въ порядочно устроенномъ нашемъ обществѣ всякой долженъ жить и быть доволенъ своимъ достаткомъ и не проживать болѣе, нежели ему Богъ удѣлилъ. Мы почитаемъ за подлое и стыдное дѣло смотрѣть съ уничтоженіемъ на достатокъ, могущій прокормить человѣка, изъ чего родится спокойствіе души нашей въ жизни, которое мы выше всякаго благополучія почитаемъ. Выходя же изъ своего состоянія, чего инаго ждать, какъ безпрестанныхъ прихотей, слѣдовательно безпокойствъ душевныхъ и тѣлесныхъ и мыслей необузданныхъ? Тогда справедливый отказъ почитается обидою, должное послушаніе покажется тягостью, частныя неудовольствія изъявляются имъ общими. Для чего? Для того, что находятъ себѣ при каждомъ шагу препятствія. Огорченный ихъ духъ представляетъ себѣ всѣхъ людей съ ними въ равномъ положеніи, и наконецъ — однимъ словомъ сказать — теряется у иныхъ несчастныхъ даже до различія между добрыми и худыми дѣлами. Для чего? Для того, что они вышли изъ того положенія, въ которомъ быть должны, и суть въ томъ, въ которомъ быть не должны. Любезный другъ, какъ мы счастливы! намъ запрещено болѣе проживать, нежели мы имѣемъ. Мы свое бережемъ для своихъ дѣтей. Ты бъ удивился, если бъ могъ видѣть, сколько здѣсь пустыми прихотями и требованіями обезпокоиваютъ правительство, и еще бъ болѣе удостовѣрился, сколько нужно человѣку никогда не отходить отъ правилъ, установленныхъ въ обществѣ для каждаго, дабы ограничить его состояніе и сохранить ему оное. Меня увѣряли,— но я почти тому не вѣрю, ибо лгуновъ я въ свѣтѣ уже много нашелъ,— будто въ одномъ году изъ девяти сотъ прошеній лишь десять нашли дѣльными. Если справедливо отказано восьмистамъ девяностамъ человѣкамъ просителямъ, какъ думать должно, то сіе весьма описываетъ нравы сихъ людей. Мое мнѣніе есть, что ребятамъ не довольно толкуютъ, въ чемъ состоитъ справедливость или несправедливость, а то нельзя бы всякому не знать, что прихотливая просьба сама собою есть несправедливость и что прихотями иногда отъ прямыхъ убогихъ отнимаютъ и время, и примѣчанія у правительства.

   Слышалъ я, будто здѣсь и такіе люди, коихъ почти увѣрить не можно, что все то, что имъ по справедливости не принадлежитъ, a они того требуютъ; что тѣ требованія есть прихоть. Мнѣ обѣщали такого-то человѣка показать. Я признаюсь, что я любопытенъ узнать образъ мыслей такого-то человѣка, и упрямство, или кривотолки, или тупость тому причиною?

   Моимъ глазамъ дико весьма показалось, что здѣсь нерѣдко видимъ, что молодчики молодые становятся передъ стариками и имъ мѣста не даютъ. Въ нашихъ краяхъ прежде сего смертію казнили тѣхъ, кои малѣйшее непочтеніе показывали старикамъ…

  

   1) Инако не можно было переводить имя сего мѣста.

  

   (1769 г.).

II. ПИСЬМО КЪ ГОСПОДИНУ ЖИВОПИСЦУ *).

  

   *) Въ «Живописцѣ» Новикова, посвятившаго свой журналъ «неизвѣстному сочинителю комедіи «О время». (См. статью о лит. дѣят. Екатерины II).

  

   Государь мой! Никогда не думалъ я, чтобъ сочиненная мною комедія «О время!» таковой имѣла успѣхъ, каковымъ вы меня увѣряете, а тѣмъ паче не воображалъ себѣ той чести, которую вы приписаніемъ еженедѣльныхъ вашихъ листковъ мнѣ сдѣлали. Комедію мою сочинилъ я живучи въ уединеніи, во время свирѣпствовавшей язвы, и при сочиненіи оной не бралъ я находящихся въ ней умоначертаній ни откуда, кромѣ собственной моей семьи; слѣдовательно, не выходя изъ дому своего нашелъ въ немъ одномъ къ составленію забавнаго позорища довольно обширное поле для искуснѣйшаго пера, а не для такого, каковымъ я свое почитаю. Что до меня касается, я никакихъ ни требованій, ни желаній не имѣю; пишу я для собственной своей забавы, и если малыя сочиненія мои пріобрѣтутъ успѣхъ и принесутъ удовольствіе разумнымъ людямъ, то я тѣмъ весьма награжденъ буду. Напротивъ того, если услышу, что нѣтъ въ нихъ никому увеселенія, то хотя тѣмъ, ненавидя праздность, отъ писанія и не воздержуся, однако-жъ выдавати ихъ болѣе не стану. Имени своего я не скрываю, но и не напишу его, дабы въ первый разъ не явилось оно въ свѣтѣ въ заглавіи комедій, что для меня самого было бы комедіею; а прибыли въ томъ никому нѣтъ, Карпомъ ли, или Сидоромъ меня зовутъ. Итакъ, оставя сіе, позвольте мнѣ включить здѣсь нѣкоторое примѣчаніе на недавно сочиненную мною комедію, названную «Именины госпожи Ворчалкиной». Дошло до меня, что нѣкоторые критики за непристойно поставляютъ, что господинъ Фирлюфюшковъ за безстыдное словонесдержаніе наказанъ палкою. Говорятъ они, что — «какъ, дескать, дворянина за безчестное дѣло бить палкою!» Я не стану приводить здѣсь, бывало-ли таковое гдѣ-нибудь дѣйствіе, или нѣтъ, ниже хочу извинять поступокъ господина Геркулова. Онъ дѣйствительно въ обыкновенномъ общежитіи жестокъ. Но себя я легко оправдать могу, сославшись на самое Уложеніе. Въ немъ господа критики найдутъ, чему за несдержаніе слова и за бездѣльство люди подвергаются.

   Еще остается мнѣ отвѣтствовать вамъ на вашу просьбу. Вы хотите, чтобъ я прислалъ къ вамъ какія-нибудь моя сочиненія; сіе съ охотою впредь я исполню, я сожалѣю о томъ только, что на сей случай никакихъ у меня готовыхъ не случилось, ибо я цѣлыя пять мѣсяцевъ занятъ былъ сочиненіями комедій, коихъ пять готовыхъ имѣю, и нѣкоторыя изъ нихъ отосланы на театръ, а прочія туда же въ походъ собираются… Я впрочемъ есть, государь мой,

вашъ охотный слуга, сочинитель комедіи «О время»!»

  

III. БЫЛИ И НЕБЫЛИЦЫ

и связанныя съ ними полемическія замѣтки *).

   *) Въ журн. «Собесѣдникъ любителей Россійскаго слова», 1788, кн. ІІ—VІІІ.

——

  

Предисловіе (къ «Былямъ и Небылицамъ»).

  

   Великое благополучіе! Открывается поле для меня и моихъ товарищей, зараженныхъ болячкою бумагу марать перомъ, обмокнутымъ въ чернила. Печатается «Собесѣдникъ» — лишь пиши, да пошли, — напечатано будетъ. Отъ сердца я тому радъ. Увѣряю, что хотя ни единаго языка я правильно не знаю, грамматикѣ и никакой наукѣ не учился, но не пропущу сего удобнаго случая издать «Были и Небылицы»; хочу имѣть удовольствіе видѣть ихъ напечатанными.

  

Начало «Былей и Небылицъ».

Опытъ самолюбія.

   Да будетъ свѣту извѣстно, что я зналъ человѣка, который имѣлъ домъ деревянный, на каменномъ фундаментѣ, половина вросшій въ землю, а другая съ наклонностью къ паденію; внутри весьма посредственно убранный. Но ему казался тотъ домъ великолѣпенъ, понеже былъ его; той же причины ради, хотя жена его отъ утра до вечера брюзжала и слыла глуповатой, дѣти же были сущіе шалуны, но онъ имъ цѣны не ставилъ и приписывалъ имъ душевныя и тѣлесныя безсчетныя дарованія. У него была лошадь рыжая, съ бѣльмомъ на глазу, другая вороная, короткошея, кургузая, которыхъ зимою впрягалъ онъ въ сани, а лѣтомъ, поперемѣнно, въ одноколку, и тѣмъ красоту и добродѣтели приписывалъ. Однимъ словомъ: все, что ему принадлежало: мамы, няни, бани, вѣники, собаки, огородъ, пиво, полпиво, поваръ, — все ему казалось отмѣнными качествами снабдено, для того только, что ему принадлежало, и любилъ онъ себя и никого иного.

  

* *

  

   Есть у меня сосѣдъ, который въ младенчествѣ слылъ умницею, въ юношествѣ оказывалъ желаніе умничать; въ совершеннолѣтствіи каковъ? — увидите изъ слѣдующаго. Онъ ходитъ бодро; но когда два шага сдѣлаетъ направо, то, одумавшись, пойдетъ налѣво; тутъ встрѣчаемъ онъ мыслями, кои принуждаютъ его идти впередъ, потомъ возвращается вспять. Каковъ же путь его, таковы его и мысли. Сосѣдъ мой отъ роду своего не говаривалъ пяти словъ и не дѣлалъ ни единаго шагу безъ раскаянія потомъ объ ономъ. Поутру вспомнитъ, что у васъ столъ хорошъ; отъ утра до обѣда мучится нерѣшимостью: ѣхать ли, или не ѣхать къ вамъ? рѣшится, къ обѣду къ вамъ поѣдетъ, сядетъ съ вами за столъ; тутъ вдругъ нападаетъ на него воздержаніе отъ пищи: сколько ни будутъ потчивать, не станетъ ѣсть, подъ отговоркою, что желудокъ или животъ болитъ, и отъ того сдѣлается уторопленнымъ; къ концу стола опомнится, когда кушанье начнутъ прибирать: начнетъ тогда съ застылыхъ блюдъ что-нибудь хватать, и окончаетъ обѣдъ закусками, позабывъ, что животомъ жаловался за полчаса предъ тѣмъ. Мой сосѣдъ двадцатью въ день скупъ и мотъ, богатъ и бѣденъ, хорошъ и дуренъ, доволенъ и недоволенъ, и все что изволишь; только счастливъ не бываетъ, для того что слѣдуетъ всѣмъ своимъ мыслямъ на часъ, и не имѣетъ ни единой, которая бы не перебита была другою.

   Когда я гляжу на него, тогда онъ, утупя глаза въ полъ, передо мною важничаетъ, труся, однако, мнѣ мысленно. Часто я смѣюсь надъ нимъ; говоря съ нимъ дружески, привожу его въ чувство; но тѣмъ не поправляется его состояніе; лишь ропщетъ противу меня заочно, а въ глазахъ мнѣ льститъ. Бывъ съ нимъ въ размолвкѣ на Святой недѣлѣ, встрѣтилъ я его нечаянно на улицѣ, спросилъ: куда идетъ? «къ вечернѣ», отвѣтствовалъ онъ; но вмѣсто того, нѣсколько минутъ только спустя, завелъ меня къ танцовщицѣ; сія, стоя предъ зеркаломъ, пляску твердила; тутъ сосѣдъ мой тотчасъ вздумалъ поволочиться, началъ нравоучительныя проповѣди; пока говорилъ, пляска продолжалась передъ зеркаломъ безпрерывно; въ отвѣтъ же ему сказано было: «куда, мой свѣтъ, ты скученъ!» Съ тѣмъ мы и вышли.

  

* *

  

   На сихъ дняхъ ѣздилъ я въ деревню посѣтить дѣдушку (1) своего; онъ человѣкъ глубокомыслящій и словоохотный. При первомъ свиданіи разсказывалъ онъ мнѣ много случившагося съ нимъ, и что онъ въ свѣтѣ живучи видѣлъ. Я же спѣшу мнѣ сказанное сообщить для внесенія въ «Были и Небылицы».

   Во-первыхъ, сказалъ онъ мнѣ, что знавалъ онъ человѣка страннаго, котораго нравъ склонялъ его сердиться въ такихъ случаяхъ, которые другихъ людей приводили къ жалости и сожалѣнію; что тотъ же человѣкъ любилъ лгать и что произносимыя имъ лжи онъ такъ часто повторялъ, что, затвердивъ оныя, самъ вѣрилъ онымъ какъ истинѣ; лыгалъ же нерѣдко самому себѣ въ поношеніе смѣло и не краснѣя. Дѣдъ (2) мой приписывалъ сіе робкому нраву и живому воображенію того человѣка, который давно уже умеръ.

   NB. Сіе прибавлено мною, дабы читатель не имѣлъ труда искать его между живыми.

   Брать двоюродный мой человѣкъ веселый я проказливый; онъ былъ бы мотъ, еслибъ жена его отъ того не удерживала; она бережлива до того, что и должникамъ не платитъ. Съѣстные припасы въ долгъ забираетъ, мужнины векселя, когда до ея рукъ дойдутъ, въ лоскутки издираетъ и чрезъ то долгъ безъ платежа уничтожить старается. Дѣдушка (3) дивится, коей ради причины купцы ни мужу, ни женѣ не вѣрятъ, хотя они очень достаточны.

   Примѣчаніе. Дѣдушка (4) мой обыкновенно чрезвычайно остеръ и уменъ, а иногда непонятно какъ недогадливъ.

   NB. Вышеписанное примѣчаніе не къ слѣдующему приключенію относится.

   Дѣдушкѣ (5) моему случилось нѣкогда имѣть довѣренность мужа и и жены, кои были въ ссорѣ отъ того, что смертельно ревновали другъ къ другу; и не безъ причины то было, ибо у мужа была любовница, а у жены хахаль; оба они любили на тотъ часъ дѣдушку (6), какъ лучшаго ихъ друга, и у обоихъ онъ вторую ролю игралъ; показывали ему получаемыя письма, не скрывали отъ него, гдѣ свиданія бывали, какъ другъ другъ обманывали и кто повѣренные у нихъ были; все шло изрядно для дѣдушки (7), которому по мѣсту своему искать въ нихъ нужда была; но сего онъ не выговаривалъ. Нечаянно мужъ занемогъ; жена сидѣла у кровати. Дѣдушка (8), вошедъ въ комнату, нашелъ, что они бранятся; мужъ выпѣваетъ женѣ ея невѣрности, сказываетъ ей, гдѣ она свиданія съ любовникомъ имѣетъ, ссылаяся въ томъ на дѣдушку (9), какъ на человѣка о томъ свѣдущаго; жена же оправдываетъ свой поступокъ невѣрностью мужа и ссылалась равномѣрно на дѣдушку (10). Онъ одинъ былъ ни въ чемъ неповиненъ, и, сохраняя совершенно обоюдную тайну, краснѣетъ, молчитъ, прерваннымъ голосомъ и словами мнется, и мучимъ мыслію, чтобъ каждый изъ супруговъ не подумалъ, что онъ пересказчикъ. Дѣдушка (11) мой разныя имѣлъ причины блюстись, чтобъ ни того, ни другого не раздражить, и весьма опасался, чтобъ громъ не оборвался на него; по счастью, прискакалъ за нимъ отъ одного генерала ординарецъ. Дѣдушка (12) сѣлъ въ карету и ускакалъ; мужъ потомъ скоро умеръ, а жена вышла вторично замужъ. И такъ, дѣдушка (13) унырнулъ отъ грозящей ему напасти.

   Онъ же сказывалъ, что у него была кума, которую онъ весьма любилъ. Кума была высока и толста; отецъ ея у города Архангельскаго производилъ торговлю и разные промыслы: онъ терся около голландскихъ купцовъ; потрушивалъ то тому, то другому; всѣмъ кланивался рукою до земли и цѣловалъ въ полы. Наживъ нарочитый достатокъ, вздумалъ дочь воспитать на иностранный образецъ, для чего и отдалъ ее въ какой-то пансіонъ, гдѣ обвертки съ двѣ ума она получила; оттуда вышедъ, была выдана замужъ за отставного дворянина. Кума, бывъ дородна, скрывала тягость притворнымъ проворствомъ и легкостью, однакожъ не летающихъ. Предпріятію сему противоборствовала толщина ногъ ея, которыя въ лучшихъ дѣйствіяхъ подвертывались, отчего нерѣдко аки свинецъ на землю падывала. Сему причиною дѣдушка (14) сказываетъ то, что кума пальцы ногъ своихъ вершка по 2 стѣсняла узкими башмаками; а какъ за тѣмъ оставалась еще отъ ногъ четверть аршина безъ обуви, то ножки, вертясь туда и сюда, на высокихъ и тонкихъ, какъ на куликовой шейкѣ, каблучкахъ, не сносили безъ наклоненія наставленнаго на нихъ вѣса. Дѣдушка (15) говоритъ, что кума его была щеголиха, любила по модѣ одѣваться, другимъ женщинамъ завидовала, хорошихъ не хвалила, красавицъ не любила, съ мужемъ была брюзглива, съ людьми нравна и скупа; въ красотѣ, въ умѣ и знаніи мѣры себѣ не ставила, во всѣ разговоры вступалась, все знала лучше прочихъ людей, за все принималась; но рѣдко что ей удавалось. Дѣдушка (16) говоритъ, что она пріятности не имѣла. Онъ ей мѣры не ставятъ за то, что мужа любила, хотя исподлобья на другихъ изрѣдка глазѣла не весьма таясь. Дѣдушка (17) говоритъ, что инымъ удается, поступая такъ, оберегать столицу добродѣтели. Я на сихъ дняхъ спрошу у него, что онъ подъ тою рѣчью разумѣлъ; неужели это какое ни на есть масонское слово, незамыкающее въ себѣ никакого смысла, a выдумано только для закрытія?

   NB. Дѣдушка (18) меня жестоко бранилъ, что я записываю его разсказы; что-то мнѣ за то будетъ, какъ онъ ихъ увидитъ въ печати? Я думаю изъ его экземпляра «Собесѣдника» выдрать листъ; авось-либо онъ не узнаетъ.

   Онъ же говоритъ, что онъ ничего такъ не любитъ, какъ кого смѣшить; что онъ въ томъ однакожъ находитъ разныя затрудненія, не для того, чтобъ онъ не говорилъ смѣшного; но для того, что не всякій въ смѣшномъ расположеніи. Дѣдушка (19) говоритъ, что когда онъ въ своемъ намѣреніи не успѣваетъ, и тотъ не смѣется, кого онъ смѣшить хочетъ, тогда онъ тотчасъ оборотитъ рѣчь на что-нибудь для того человѣка пріятное, чрезъ что, не могши принудить къ смѣху, производитъ легкую улыбку, подобно какъ искусный врачъ производитъ испарину, и на тотъ часъ тѣмъ удовольствуется. Дѣдъ (20) мой искусный человѣкъ. Я часто его нахожу, что онъ, сидя одинъ, смѣется; не всегда онъ сказываетъ чему; но я иногда догадываюсь, не отъ хорошей ли погоды онъ бываетъ въ улыбательномъ духѣ.

   NB. Мнѣ добрый человѣкъ говорилъ, чтобъ я не такъ часто упоминалъ о дѣдушкѣ, опасаясь, что частыя повторенія одного слова ушамъ непріятны будутъ. Сіе принудило меня перечесть, въ угожденіе ему, много ли разъ упомянуто о прародителѣ; я нашелъ не болѣе, какъ десятка два слишкомъ; я уже нѣсколько вычернилъ, a прочихъ по совѣсти выкинуть не могу; но только номеры поставилъ, дабы во второмъ тисненіи можно было исправить то, что спѣшу отдать въ печать, дабы радоваться печатанному.

  

* *

  

   Дѣдушка мой говоритъ, будто въ молодости его люди лучше знали цѣну вещамъ и людямъ, нежели нынѣ знаютъ, и будто въ то время болѣе умными разговорами занимались и веселонравнѣе были. Въ третій день пріѣзда моего къ нему, онъ насъ, внучатъ своихъ (числомъ 15 человѣкъ), собралъ, и часа съ три о семъ велъ рѣчь. По счастію, мы всѣ предъ нимъ (за неимѣніемъ въ той горницѣ стульевъ) стояли; сему только и приписываю, что мы отъ сей проповѣди не задремали, однакожъ глаза протирать часто нужду имѣли; зѣвалъ ли же кто, я точно не примѣтилъ; но всѣ, шляпой, картузомъ, или колпакомъ, у кого что въ рукахъ случилось, уста своя нерѣдко закрывали. Кончилъ дѣдушка разговоръ свой сравненіемъ, который, сокративъ для памяти, я записалъ: «Когда мы молоды были», говорилъ онъ, «тогда праздность, въ конюховой одеждѣ закутанная, подъ видомъ прогулки для здоровья, по улицамъ не шаталась. Сіе тогда почитали безчинствомъ. Сонъ нашъ продолжался до полудня; оставшую часть дня провождали, сидя у окошка, играніемъ въ карты до разсвѣта и долѣе; должность, къ которой невольно наряжены бывали, немного съ лѣнцою отправляли; но понеже казалось, что въ свѣтѣ кое-что поправки требовало, то люди охотнѣе упражнялись нынѣшняго въ разговорахъ, касающихся до поправленія того-сего; разговоры же сія вели въ полголоса, или на ушко, дабы лишней какой бѣды оные кому изъ насъ не нанесли; слѣдовательно громогласіе рѣдко между нами слышно было; бесѣды же получали отъ того нѣкоторый блескъ и видъ вѣжливости, которой слѣды не столь примѣтны нынѣ, ибо разговоры, смѣхъ, горе и все, что вздумать можешь, открыто и громогласно отправляется». Дѣдушка примѣчаетъ, что вообще чистосердечіе отъ того въ людяхъ выиграло, потому, что скрытаго за пазухой мало остается; для изъясненія своей мысли употребляетъ онъ сравненіе, говоря, «будто мысли и умы, долго бывъ угнетенны подъ тягостью тайны, вдругъ, яко плотина отъ сильной водополи, прорвались, а накопленная вода стекаетъ до тѣхъ поръ, пока, не осушивъ дна, онаго не откроетъ». Выговоря сіе, дѣдушка имѣлъ, мнѣ казалось, голову разгоряченную, взглядъ его казался мнѣ быстрѣе обыкновеннаго, на щекахъ его игралъ румянецъ. Онъ всталъ съ креселъ своихъ и, возвысивъ голосъ, сказалъ: «припомните моя слова: всѣ теперешніе пороки ничего не значатъ; они схожи на стекающее полноводіе; вода же, пришедъ въ прежнія границы и берега своя, возъимѣетъ теченіе естественнѣе прежняго; берега суть воспитаніе». Проговоря сіе съ жаромъ, онъ паки сѣлъ, какъ будто отдыхать хотѣлъ, и углубился въ задумчивость. Мы думали, что онъ кончилъ рѣчь свою, и хотѣли откланяться, но онъ, не примѣтя того и бывъ въ восхищеніи (Богъ вѣсть отъ чего), паки началъ говорить, но съ вельми степеннымъ видомъ и голосомъ, тому виду приличнымъ: «Ни чему я такъ не радовался послѣдніе сіи годы, какъ тому, что къ совѣстному разбирательству повсюду оказалось много охотниковъ. Маятникъ сей подаетъ о общемъ расположеніи добрую надежду, подобно какъ пульсъ врачу о состояніи больного.»

   Примѣчаніе. Дѣдушка, посредствомъ Совѣстнаго Суда въ семи намѣстничествахъ, помирился съ сосѣдьми своими, съ коими тягался лѣтъ болѣе тридцати.

   NB. Въ Смоленскѣ имѣлъ онъ распри по наслѣдству.

   Въ Великихъ Лукахъ ябедою продолжившееся дѣло.

   Въ Ингерманландіи вексельный искъ.

   Въ Курскѣ споръ по стариннымъ отказнымъ книгамъ.

   Въ Москвѣ судное по крѣпости дѣло.

   Въ Нижегородской губерніи хлопоты по рыбнымъ ловлямъ.

   Въ Новѣгородѣ прадѣдовскіе поемные луга, кои у него отнять хотѣли.

  

* *

  

   Зналъ я одну женщину, которая слыла разумною, ученою и благонравною. Читатели сами опредѣлятъ, сколь справедливо она названія сіи заслуживала. Правда, что имѣла она природную остроту, но не имѣла столько разсудка, чтобъ восчувствовать, что безпрестанное ея во всемъ притворство наконецъ откроется, и что она часто онымъ осмѣянію подвергается; учености жъ, не вопреки будь сказано болтливой богинѣ Славѣ, много имѣть она не могла: училъ ее Гасконецъ одинъ по-французски; въ зрѣлыхъ уже лѣтахъ стала она учиться пѣть, на клавикордахъ играть и по-итальянски говорить; чтеніе романовъ и французскихъ театральныхъ сочиненій потомъ довершило всю глубину премудрости, въ кою она когда-либо снисходила. Добродѣтель же ея состояла въ щедро изливаемыхъ слезахъ, коими она изобильно во всякомъ случаѣ наградить была готова, и кошелекъ друзей своихъ часто для бѣдныхъ раскрывала; но щедрость относила всегда на свой счетъ. Благонравіе же ея состояло въ томъ, что она оказывала горячую любовь ко всѣмъ, считала до двухъ сотъ друзей, до четырехъ сотъ пріятелей и пріятельницъ. Переписку вела съ 60 человѣками; съ людьми же, не очень съ нею короткими, она на все соглашалась; напротивъ, съ любезными ей друзьями обо всемъ спорила, и съ равнымъ жаромъ и рвеніемъ легкаго своего не щадила (ибо голосъ свой при такихъ случаяхъ октавою цѣлою возвышала): о туфляхъ, о собакѣ, о дорогѣ, или о цвѣтѣ волосъ бороды армянскаго архимандрита она оспаривала любезныхъ друзей мнѣніе. Дѣвушкамъ ея и друзьямъ ея принадлежащимъ, кучеру, лакею, дворецкому, равно какъ и любезному мужу, доставалось слышать громогласныя ея поученія, кои бывали непріятными нарѣчіями, бранными словами и угрозами наполнены. Ничто ей не было нравно, и чѣмъ болѣе тотъ другъ, у кого она за столомъ находилась, желалъ, чтобъ она кушала, и выхвалялъ которое ей блюдо, тѣмъ крѣпче предавалась она воздержанію, и не только отказывала все, но иногда благосклонно соглашалась отвѣдать съ иного блюда, для того только, чтобъ имѣть удовольствіе — взятое на тарелку выплюнуть. Къ умиленію склонный ея нравъ наклонялъ ее къ снисхожденію — споры и противорѣчія свои смягчать нѣжными приговорами, какъ напримѣръ: «душа моя, ты не понимаешь; ты, любезный другъ, говоришь неправду; я все для тебя потеряла, и я бы знатнѣе и счастливѣе была за другимъ, когда бы чортъ меня съ тобою не снесъ; меня всѣ, душа моя, обожаютъ за то, что я не такого дурнова нрава, какъ ты». Ѣхавъ въ дальнюю свою деревню, проѣзжалъ я черезъ одну изъ губерній обширной нашей имперіи, гдѣ мужъ ея начальствовалъ; онъ былъ въ отлучкѣ, и она объ отсутствіи его была въ безпрестанныхъ слезахъ. Я не вытерпѣлъ ей старинную пословицу напомнить: «розно, такъ тошно, а вмѣстѣ, такъ тѣсно».— О, дивное благонравіе!

  

* *

  

   Дѣла тяжебныя, кои, за грѣхи мои, родственникъ со мною завелъ, принудили меня, перенеся оныя на апелляцію, ѣхать въ Петербургъ. Тамъ, по обыкновенію, старался я найти покровителя, и успѣвъ въ ономъ, къ благосклонному мнѣ вельможѣ нерѣдко ѣздилъ. Я встрѣчался часто съ чужестранными и съ большими нашими боярами; и какъ въ домѣ моего благодѣтеля между иностранными я примѣтилъ одну особу отмѣннаго нрава и заботливости, я тогда же у себя не карандашемъ, но перомъ его портретъ написавъ, нынѣ здѣсь сообщаю. Онъ всегда чувствовалъ и скрывать не могъ нетерпѣнія своего, когда кто тихо говорилъ съ кѣмъ-нибудь, для того что онъ все знать и слышать желалъ. Изъ дома въ домъ переѣзжалъ для того только, чтобъ слышать новости, а услышавъ оныя, давалъ имъ смыслъ собственной своей выдумки, прибавляя къ нимъ важность, которой онѣ никакъ въ себѣ не содержали, и выводилъ изъ оныхъ заключенія, кои одна его заботливая голова или старая сплетница дѣлать можетъ. Безпокоился также очень, когда куды-нибудь товарищей его созовутъ обѣдать или ужинать, а его не пригласятъ. Себя и санъ свой ставилъ онъ очень высоко, отчего часто былъ недоволенъ, думая, что не все ему должное почтеніе воздается; выдумывалъ басни, и потомъ, съ важнымъ видомъ и будто по отличной довѣренности, ихъ разсказывалъ за слышанную имъ быль. Самыя бездѣлицы вывѣдывать желалъ такъ охотно, что наконецъ не только остерегъ всѣхъ противъ себя, но пронырливость и мелкости, кои въ его нравѣ такъ видимы были, содѣлывали его не только непріятнымъ, но и возбуждали противъ его отвращеніе.

  

Къ «Былямъ и Небылицамъ» примѣчанія не маловажныя.

  

   Я того мнѣнія, что воздушныя происшествія болѣе надъ нами дѣйствуютъ, нежели обыкновенно думаютъ.

   Напримѣръ. Когда я грущу безъ дѣла, или слишкомъ печаленъ, не имѣя на то причины, тогда вѣрно знаю, что будетъ перемѣнная погода.

   Когда любовница моя бранитъ меня безъ основательной причины или ревнуетъ попустому, то я безошибочно знаю, что назавтра ненастье будетъ.

   Когда жена разворчится и брюзжитъ, то навѣрное ожидать можно бурной погоды.

   Во время жъ сильнаго вѣтра отлично во мнѣ дѣйствуетъ воображеніе.

  

Продолженіе (1-е) «Былей и Небылицъ».

Изъ града Святаго Петра, іюня 30 дня 1783 года.

  

   Отъ самаго дня изданія «Собесѣдника», примѣчена повсюду великая перемѣна и поправленіе во нравахъ; да какъ тому и быть иначе? Прибавилось въ рукахъ покупающихъ рубли на полтора шутки, проповѣди, нравоученія. Будучи занятъ сею мыслію, вставъ на сихъ дняхъ рано, пошелъ я прохаживаться по улицамъ; вѣтрено было, несло по городу пыль, щепки, известь, перья, мочалки и, между прочимъ, упала къ ногамъ, обернясь нѣсколько разъ около башмаковъ моихъ, печатная бумажка. Я великій охотникъ читать, и обыкновенно не пропускаю ни единой вывѣски, ни прибитаго листа къ дому о наймѣ или продажѣ, ни мастероваго щита, чтобы не прочесть оныхъ; давно бы я всѣ наизусть сказать могъ, буде бы не перемѣняли ежедневно своего пребыванія. Наклонясь, я поднялъ для прочтенія печатную бумажку, которую вѣтеръ повергнулъ къ стопамъ моимъ. При первомъ взглядѣ не вѣрилъ я глазамъ своимъ, когда увидѣлъ, что та бумажка не что иное было, какъ папиліотъ, сдѣланный изъ листа «Собесѣдника»; съ ужасомъ читалъ я точныя слова «Были и Небылицы»; прочее передрано и припекальными щипцами сожжено было! Я остолбенѣлъ на улицѣ и, стоя, впалъ въ размышленіе, какъ бы то случиться могло? Въ самое то время мимо меня прошелъ разнощикъ съ лоткомъ апельсиновъ и сушеныхъ французскихъ лакомствъ; взглянувъ на оныя, усмотрѣлъ я паки обертки печатныя. Любопытство принудило меня, подошедъ къ разнощику, притвориться, будто бы покупать хочу; разглядя поближе, получилъ я полное свѣдѣніе обширнаго употребленія той драгоцѣнной книги, которая издается для исправленія нравовъ, очищенія языка и пользы общества: что не только апельсины и сушеные фрукты были листами оной обвернуты, но оные служили имъ еще сверхъ моха, листа въ три толщины, постилкою. Не утерпя, спросилъ я, откуда взялись сіи листы, и разнощикъ, улыбаясь, сказалъ, что нашелъ онъ ихъ на крыльцѣ, между соромъ, въ одномъ знатномъ домѣ, куда ходилъ онъ, дня два тому назадъ, для требованія долгу съ барыни, которая ему три года четыре рубли пятьдесятъ коп. не платитъ за апельсины; но онъ не могъ ея видѣть инако, какъ сквозь двери передней, которыя часто растворялъ слуга ея, бѣгая взадъ и впередъ съ горячими щипцами, кои спѣша пробовать, припекалъ къ печатнымъ тѣмъ листамъ, понеже барыня тогда завивала волосы. Соображая сіе съ летавшимъ по вѣтру папиліотомъ, несомнѣнно почитаю, что оные одному принадлежали хозяину. Я, свѣдавъ сіе, тотчасъ пошелъ домой, и, написавъ такое достойное примѣчанія происшествіе, спѣшу отдать оное въ печать, дабы доброе употребленіе книгъ извѣстно быть могло. Я же тѣмъ удовольствіемъ заплаченъ, что изданіе мое прочту къ печатной книгѣ, а тамъ желаю ему счастливый путь, и да употребитъ его красавица какъ ей самой угодно.

  

* *

  

   Проснулся я поутру рано, повернулся съ боку на бокъ, колпакъ съ меня упалъ; мнѣ до него дѣла нѣтъ. Не могши заснуть, сѣлъ я на постелѣ, правую ногу спустя на землю, надѣлъ туфлю на босую ногу. Лѣвою ногою насилу отыскалъ другую туфлю (засунулась подъ кровать), всталъ одесную, зѣвнулъ протяжно, такъ что слезы изъ глазъ покатились; чихнулъ трожды.

   NB. Сіе значитъ сырую погоду. Взялъ чистый бумажный платокъ.

   NB. Сей кладется обыкновенно возлѣ кровати моей, когда я тутъ ночую, а не индѣ; развернулъ его и утерся.

   Собака моя, отродія лягавыхъ, видя, что пріуготовляюсь къ походу, спрыгнула съ кожанаго канапе, гдѣ всегдашній ея ночлегъ, пошла лѣнивымъ шагомъ къ дверямъ, лапою толкнула въ дверь.

   NB. Замокъ съ годъ какъ шатается; починить его трудно, понеже мѣсто, гдѣ онъ прежде привинченъ былъ, а нынѣ гвоздями прибитъ, въ щепы крошится.

   Дверь отворилась, собака вышла; сквозной вѣтеръ, задувъ изъ переходовъ въ сѣни, затворилъ паки дверь, чрезъ что избавился я отъ сего труда. Того ради пошелъ я налѣво за отгородку, гдѣ пишу, сидя на черномъ волосяномъ треножномъ креслѣ, подлѣ окна, откуда теперь вижу пестраго пѣтуха, который, бодро и отмѣнно высоко подымая ноги и разиня ротъ, поетъ кукуреку. Сіе привело мнѣ на память желаніе дѣдушки моего, чтобъ кто ни на есть, и чистосердечно, написалъ одинъ день, съ утра до вечера, свои мнѣнія и поступки; онъ надѣется отъ того нѣкотораго исправленія нравовъ, какъ-то: убавленія высокомѣрія высокомѣрныхъ, гордости гордыхъ, и проч., и проч., и проч. Я сѣлъ и взялъ листъ полубѣлой бумаги, положилъ передъ собою и, обмакнувъ перо въ желтобурыя чернила, написалъ сіе, выполняя чрезъ то часть желанія прародителя. Часы адмиралтейскіе бьютъ (слава Богу, что въ послѣдній пожаръ не сгорѣли; если бы сгорѣли, сей строкѣ не быть бы написанной), часы бьютъ семь часовъ. Что бишь вчерась я думалъ написать? Нѣчто хорошо было. Не знаю, въ которомъ ящикѣ памяти моей отыскать теперь; вотъ уже критики скажутъ, что у памяти ящиковъ нѣтъ. Чего не критикуютъ! И пѣтухъ мой пестрый, и кукуреку его не уйдетъ отъ нихъ. Пусть его критикуютъ; онъ для того тутъ и приведенъ, чтобы его ощипали. Скучны только грамматическіе критики на И, на Ы, на Я, на Е, на ОЙ, наипаче намъ, неграмотнымъ людямъ. Сомнительно, сомнительно, чтобъ многіе такія критики читали. Признаюсь, что, раскрывъ вторую часть «Собесѣдника» и отыскавъ «Были и Небылицы», оныя прочелъ въ угодность самолюбію, какъ водится, хотя почти оныя наизусть знаю, а грамматикальныя поправки я не читалъ, и отнюдь ими не исправленъ. Надѣяться можно, что наши грѣшные падежи никому вреда не нанесутъ. Дѣдушка мой говорить, будто бы онъ во всякомъ писаніи ищетъ не И, не Ы, не Я, не Е, не ЫЙ, и не ОЙ, но полномыслія и густомыслія, которыхъ онъ болѣе любитъ, нежели плодородіе словъ безъ полномыслія и густомыслія. Что онъ называетъ полномысліемъ и густомысліемъ, я позабылъ у него спросить, но при первомъ свиданіи не пропущу о томъ освѣдомиться. Вообще дѣдушка мой имѣетъ и употребляетъ израженія, кои трудно разумѣть. Вопросы же не всегда за благо пріемлетъ, и отвѣтствуетъ коротко: «Я самъ себя разумѣю, а вы старайтесь понимать, что я говорю.»

  

* *

  

   Пока моего пестраго пѣтуха щиплютъ, я впалъ въ глубокія размышленія и говорилъ самъ себѣ: «Свѣтъ мой! (такъ я всегда себя называю, когда самъ съ собою говорю, а къ тому имѣю я нѣкоторыя сокровенныя причины, кои со временемъ, можетъ быть, изъясню) пишешь ты много, не учась ничего, и не зная ниже правилъ грамматики; страницъ двадцать твоего сочиненія уже напечатано въ «Собесѣдникѣ», исключая то, что не тобою прибавлено». Сіи слова были увѣщательныя, я ихъ принялъ съ терпѣніемъ. За симъ слѣдовали вопросные пункты, кои очистить слѣдовало. Первый былъ: для чего ты такъ трудишься? Тутъ отвѣтъ на начальныя слова опоздалъ, a отвѣтъ на послѣднее слово поспѣлъ прежде. Я молвилъ сквозь зубы, съ малымъ наклоненіемъ головы: труда нѣтъ. А какъ дошло до для чего? тогда во мнѣ разныя чувства стали тѣсниться, какъ будто у воротъ; ни одно изъ нихъ не упреждало другое, построились фрунтомъ, и нѣкто изъ нихъ, какъ молнія, проскакалъ мимо всѣхъ, дабы рядовые не выпучились, и волненія нигдѣ непримѣтно было. Между тѣмъ остался вопросъ: для чего?— безъ отвѣта; авось либо объяснится лучше впредь, и для того поступилъ я съ собою до второго отвѣта, спрося не строго: чего ты ожидаешь отъ того, свѣтъ мой? По совѣсти сказать, барыша я не ожидаю и за барышемъ не гоняюсь. Поправленія чего-нибудь? Охъ, нѣтъ! все пойдетъ по старому. Не моему перу перемѣнять что ни на есть въ естествѣ. Для чего же ты пишешь? Въ забаву себѣ, что ли? Такъ, такъ, сударь, такъ, такъ. Симъ «такомъ» не трусишь ли? Нѣтъ, сударь. Кто же тѣ, кои при первомъ вопросѣ тѣснились у воротъ? Кто проскакалъ мимо фрунта, чтобы рядовые не выдались? Какъ ихъ зовутъ? Всякая вещь имѣетъ свое названіе. Охъ сударь! какъ четыре вопроса разомъ очистить! У воротъ тѣснился цѣлый полкъ разныхъ движеній; напримѣръ: я не могу видѣть чистаго пера, чтобъ не пришла мнѣ охота обмакнуть онаго въ чернила; буде же еще къ тому лежитъ на столѣ бумага, то, конечно, рука моя очутится съ перомъ на той бумагѣ. Начавъ же, не знаю я никогда что напишу, а какъ рукою поведу я по бумагѣ, то мысль сматывается, какъ нитка съ клубка; но какъ пряжа не всегда ровна, то попадается и потолще, и потонѣе, а иногда и узелокъ, или что-нибудь и совсѣмъ не принадлежащее къ пряжѣ, ниткѣ и къ клубку, но совсѣмъ постороннее и къ другимъ вещамъ слѣдующее. Вы сами, сударь, видите, сколько времени и бумаги занимаетъ подобное описаніе; неужели еще цѣлый полкъ движеній поимянно описывать?— Хорошо; а кто проскакалъ? ну, сударь, ну, ну! всѣмъ знакомый, большимъ, среднимъ, меньшимъ, толстымъ, тонкимъ, имущимъ, неимущимъ, счастливымъ, несчастливымъ, однимъ словомъ, тотъ, безъ кого никто не живетъ. Кто же таковъ?— Маіоръ. — Какъ его зовутъ?— Прозваніе его С:М:Л:Б:Е.

   NB. Для закрытія выпущены буквы: одинъ А, одинъ О, одно Ю и одно I. Тотъ, кому сей болѣе знакомъ, безъ труда и скоро узнаетъ.

   Продолженіе, можетъ быть, впредь будетъ.

  

* *

  

   Перушко, забава моя! позабавь меня чѣмъ ни на есть сегодня; не смотри на то, что другъ мой И. И. И., который болѣе плачетъ, нежели смѣется, мнѣ недавно говорилъ, будто не должно издавать въ печать, кромѣ достойнаго изданія; отчего, правду сказать, ты былъ нѣсколько дней отторгнутъ отъ бумаги, подобно какъ дитя, отнятое отъ кормилицы; но сіе воздержаніе никому добра не принесло, ни другу моему И. И. И., который попрежнему плачетъ и груститъ о «Быляхъ и Небылицахъ», ни перу моему, которое отъ того разсохлось, ни мнѣ, ибо между тѣмъ отъ стекающихся мыслей, кои повадились свободно выходить, удушье мнѣ было сдѣлалось. Во время сей болѣзни посѣтилъ меня пріятель мой A. A. A.; сей много меня утѣшилъ, твердя передо мной лишь: «пиши да пошли», чрезъ что онъ развязалъ узелъ, которымъ И. И. И. опуталъ было мое перо. Совершенную жъ свободу отъ припадка своего я получилъ посредствомъ одной боярыни, которой я за то много обязанъ. Она на сихъ дняхъ изволила у меня спросить, съ убѣдительною улыбкою, и ей одной свойственнымъ умнымъ и быстрымъ взглядомъ: какой ради причины, говоря я самъ съ собою, себя называю: «мой свѣтъ»? Ободренъ будучи симъ вопросомъ, не смотря на И. И. И. (который очутиться возможетъ посреди КР Т К такъ, какъ A A A, съ своимъ веселымъ свойственникомъ X X X), начну удовлетворять любопытныхъ и нелюбопытныхъ. Но всякій разъ. что я самъ у себя требую отчета въ томъ или семъ, я примѣтилъ, что дѣло идетъ весьма туго, и что истина скорѣе въ ясность приводится околичностями, нежели прямымъ трактомъ… Сіи строки написаны были мною съ недѣлю назадъ; тогда я въ духѣ былъ обнародовать, чего ради самъ себя называю: «мой свѣтъ»; но между тѣмъ приключились нѣкоторыя замѣшательства, кои не допустили желаемаго окончить. Въ недѣлю столь много мыслей чрезъ голову проходитъ (какъ то всякому извѣстно), сколь каплей водяныхъ мимо невскихъ береговъ протекаетъ; се же и буря была на то время. Воистину, воистину не могу связать оторванныхъ концовъ того глубокомысленнаго испытанія. Но между тѣмъ видѣлся я съ дѣдушкой; онъ ѣхать хотѣлъ въ уѣздный городъ на ярмарку. Насъ, внучатъ своихъ, числомъ троихъ, съ собою взять хотѣлъ; на ту бѣду мы были неготовы; вошедъ къ намъ въ горницу, дѣдушка сказалъ намъ: «кубари! долго ли вамъ кубарить?» Тутъ я осмѣлился спросить: почему мы кубари? На что, на сей разъ, получилъ благосклонный сей отвѣтъ: что всѣ тѣ, кои мѣшкаютъ на одномъ мѣстѣ, не дѣлая ничего, или то, въ чемъ нужда не настоитъ, тогда, когда предпріяли или опредѣлили дѣлать что-нибудь иное, какъ-то: ѣхать, идти, спать, писать, кушать, или чтобъ то ни было такое, а вмѣсто того сидятъ, говорятъ, изъ комнаты въ комнату бродятъ или съ лѣстницы на лѣстницу входятъ безъ дѣла,— всѣ тѣ люди поступкомъ своимъ походятъ на кубаря; кубарь же кубаритъ. Сіе новое сравненіе и изысканіе показалось мнѣ столь рѣдко, и такой для свѣта важности и пользы, что, не мѣшкавъ ни мало, спѣшу сообщить оному, бывъ увѣренъ, впрочемъ, что между соотчичами моими нѣту кубаря и мало кто кубаритъ.

  

* *

  

Къ издателю или издательницѣ «Былей и Небылицъ».

  

   Господинъ, или госпожа издательница «Былей и Небылицъ»! напрасно изволите думать, что въ описаніяхъ вашихъ закрытые лики остаются сокрытыми. Я и моя семья знаемъ и угадываемъ, кто они таковы; да и не мы одни столько догадливы, знакомые намъ тоже угадываютъ. Я сіе вамъ сообщаю для осторожности вашей, ибо на васъ многіе сердятся; пребывая вамъ

всепокорнѣйшій слуга

Петръ Угадаевъ.

* *

Господину Петру Угадаеву всенижайшій отвѣтъ.

   Буде вы и семья ваша между знакомыми вашими нашли сходство съ предложенными описаніями въ «Быляхъ и Небылицахъ», то сіе доказываетъ, что «Были и Небылицы» вытащены изъ обширнаго моря ЕСТЕСТВА. Хотя не имѣю чести знать ни васъ, ни семьи, ниже знакомцевъ вашихъ, но какъ они, равномѣрно какъ и всѣ, плаваютъ въ той же стихіи, то, статься можетъ, что попались нѣкоторые изъ васъ ненарокомъ въ рукавъ. «Были и Небылицы» наполнены тѣмъ, что въ людяхъ водится, но люди тутъ безъ имени, а описывается умоположеніе человѣческое; до Карпа и Сидора тутъ дѣла нѣтъ. Буде же Карпъ или Сидоръ сердится и желаетъ быть описанъ лучше, пусть пришлетъ описаніе своей особы: слово отъ слова внесемъ въ «Были и Небылицы» съ прописаніемъ имени, полуимени, три четверти имени, или съ начальною только буквою, или и безъ имени, какъ кто пожелаетъ; пребывая, и проч.

  

Вопросы*) и отвѣты.

  

   *) Фонвизина, приславшаго ихъ въ редакцію «Собесѣдника» для напечатанія. Помимо «отвѣтовъ», въ слѣдующихъ продолженіяхъ «Былей к Небылицъ» императрица нерѣдко обращается къ нимъ съ намеками и сатирическими стрѣлами. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II).

  

   1. Отчего у насъ спорятъ сильно въ такихъ истинахъ, кои нигдѣ уже не встрѣчаютъ ни малѣйшаго сомнѣнія?

   На 1. У насъ, какъ и вездѣ, всякій споритъ о томъ, что ему не не нравится или непонятно.

   2. Отчего многихъ добрыхъ людей видимъ въ отставкѣ?

   На 2. Многіе добрые люди вышли изъ службы, вѣроятно, для того, что нашли выгоду быть въ отставкѣ.

   3. Отчего всѣ въ долгахъ?

   На З. Оттого въ долгахъ, что проживаютъ болѣе, нежели дохода имѣютъ.

   4. Если дворянствомъ награждаются заслуги, а къ заслугамъ отверзто поле для всякаго гражданина, отчего же никогда не достигаютъ дворянства купцы, а всегда или заводчики, или откупщики?

   На 4. Одни, бывъ богатѣе другихъ, имѣютъ случай оказать какую ни на есть такую заслугу, по которой получаютъ отличіе.

   5. Отчего у насъ тяжущіеся не печатаютъ тяжебъ своихъ и рѣшеній Правительства.

   На 5. Для того, что вольныхъ типографій до 1782 года не было.

   6. Отчего, не только въ Петербургѣ, но и въ самой Москвѣ перевелись общества между благородными?

   На 6. Отъ размножившихся клубовъ.

   7. Отчего главное стараніе большей части дворянъ состоитъ не въ томъ, чтобъ поскорѣй сдѣлать дѣтей своихъ людьми, а въ томъ, чтобъ поскорѣе сдѣлать ихъ, не служа, гвардіи унтеръ-офицерами?

   На 7. Одно легче другого.

   8. Отчего въ нашихъ бесѣдахъ слушать нечего?

   На 8. Оттого, что говорятъ небылицу.

   9. Отчего извѣстные и явные бездѣльники принимаются вездѣ равно съ честными людьми?

   На 9. Оттого, что на судѣ не изобличены.

   10. Отчего въ вѣкъ законодательный никто въ сей части не помышляетъ отличиться?

   На 10. Оттого, что сіе не есть дѣло всякаго.

   11. Отчего знаки почестей, долженствующіе свидѣтельствовать истинныя отечеству заслуги, не производятъ по большей части къ носящимъ ихъ ни малѣйшаго душевнаго почтенія?

   На 11. Оттого, что всякій любитъ и почитаетъ лишь себѣ подобнаго, а не общественныя и особенныя добродѣтели.

   12. Отчего у насъ не стыдно не дѣлать ничего?

   На 12. Сіе не ясно: стыдно дѣлать дурно, а въ обществѣ жить не есть не дѣлать ничего.

   13. Чѣмъ можно возвысить упадшія души дворянства? Какимъ образомъ выгнать изъ сердецъ нечувственность къ достоинству благороднаго званія? Какъ сдѣлать, чтобъ почтенное титло дворянина было несомнѣннымъ доказательствомъ душевнаго благородства?

   На 13. Сравненіе прежнихъ временъ съ нынѣшними покажетъ несомнѣнно, колико души ободрены, либо упали. Самая наружность, походка, и проч. то уже оказываетъ.

   14. Имѣя Монархиню честнаго человѣка, что бы мѣшало взять всеобщимъ правиломъ, удостоиваться Ея милостей одними честными дѣлами, а не отваживаться проискивать ихъ обманомъ и коварствомъ?

   На 14. Для того, что вездѣ, во всякой землѣ и во всякое время. родъ человѣческій совершеннымъ не родится.

   14) Отчего въ прежнія времена шуты, шпыни и балагуры чиновъ не имѣли, а нынче имѣютъ и весьма большіе?

   На 14) Предки наши не всѣ грамотѣ умѣли. NB. Сей вопросъ родился отъ свободоязычія, котораго предки наши не имѣли; буде же бы имѣли, то начли бы на нынѣшняго одного десять прежде бывшихъ.

   15. Отчего многіе пріѣзжіе изъ чужихъ краевъ, почитавшіеся тамо умными людьми, у насъ почитаются дураками; и наобороты отчего здѣшніе умницы въ чужихъ краяхъ часто дураки?

   На 15. Оттого, что вкусы разные, и что всякій народъ имѣетъ свой смыслъ.

   16. Гордость большей части бояръ гдѣ обитаетъ: въ душѣ, или въ головѣ?

   На 16. Тамо же, гдѣ нерѣшимость.

   17. Отчего въ Европѣ, весьма ограниченный человѣкъ въ состояніи написать письмо вразумителыюе, и отчего у насъ часто преострые люди пишутъ такъ безтолково?

   На 17. Оттого, что тамо, учась слогу, одинако пишутъ; у насъ же всякъ мысли свои, не учась, на бумагу кладетъ.

   18. Отчего у насъ начинаются дѣла съ великимъ жаромъ и пылкостью, потомъ же оставляются, а нерѣдко и совсѣмъ забываются?

   На 18. По той же причинѣ, по которой человѣкъ старѣется.

   19. Какъ истребить два сопротивые и оба вреднѣйшіе предразсудка: первый, будто у насъ все дурно, а въ чужихъ краяхъ все хорошо: второй, будто въ чужихъ краяхъ все дурно, a y насъ все хорошо?

   На 19. Временемъ и знаніемъ.

   20. Въ чемъ состоитъ нашъ національный характеръ?

   На 20. Въ остромъ и скоромъ понятіи всего, въ образцовомъ послушаніи и въ корени всѣхъ добродѣтелей, отъ Творца человѣку данныхъ.

  

——

  

Продолженіе (2-е) «Былей и Небылицъ».

  

   Изъ слѣдующаго письма читатель увидитъ, что есть человѣкъ, который сомнѣвается, чтобъ я имѣлъ прародителя.

  

Письмо.

  

   Господинъ писатель «Былей и Небылицъ»! Когда вы пишете, что дѣдушка говоритъ, тогда кажется, какъ будто вы чувствуете великое облегченіе. Неспорно, легче писать свои мысли въ третьемъ лицѣ; но позвольте напомнить, говоря съ вами между четырехъ глазъ, что частыя повторенія сего оборота показаться могутъ читателю менѣе забавны, нежели писателю; къ тому же никто не вѣритъ, чтобы у васъ былъ дѣдушка.

  

Отвѣтъ.

  

   Господинъ родственникъ мой отъ Адама въ прямой линіи! Происхожденія сего, я надѣюсь, оспаривать не будете касательно обоихъ насъ равномѣрно. И для того объявляю вамъ, что дѣдушка мой говоритъ, будто, не смотря на рожденіе, на происхожденіе, чины, достоинства, качества, количества, пріобрѣтенія, преимущества, прибыли, убыли, знаніе, вѣжество, невѣжество, и проч., и проч., и проч., всякій человѣкъ имѣетъ преимущественную склонность, которая его принуждаетъ быть плотникомъ, кузнецомъ, псаремъ, картежникомъ, политикомъ, стихотворцемъ, хлѣбникомъ, рыбакомъ, конюхомъ, математикомъ, хвастуномъ, лгуномъ, садовникомъ, хлѣбопашцемъ, воиномъ, скакуномъ, пустомелей, и проч., и проч., и проч. Склонность дѣла моего заключается въ глубокомысліи и краткословіи; моя же влечетъ меня къ бумагомаранію. Къ сему все хорошо: и свои мысли и чужія служить могутъ, лишь бы не вовсе похоже было на ежедневныя вывѣски, кои я всѣ наизусть знаю, читая ихъ ежедневно и безпрестанно. Кто же умнѣе, тому съ радостью отдаю перо въ руки; и для того всякъ посѣщающій меня по строкѣ обыкновенно прибавляетъ къ начатой мною бумагѣ. Переписывая ее самъ, или же посѣщеніемъ, рождаются у меня отъ того новыя мысли, кои тотчасъ въ строку вписываю. Изъ сего вы видите истинную основу и утокъ «Были и Небылицы», пущенной по бѣлу свѣту.

  

* *

  

   Получа первую и вторую частъ «Собесѣдника», дѣдушка мой говорилъ, что, по его великой охотѣ къ чтенію, онъ бы всѣ книги прочелъ, если бы не опасался иногда найтить въ нихъ что-либо скучное; что смолоду онъ всякую книгу, хорошо переплетенную, встрѣчалъ съ радостью; но, читая, часто приходило ему на мысль выдирать изъ книгъ скучные, по мнѣнію его, листы, отъ чего бы родилася у него предорогая лоскутная Вивліоѳика, которую раздѣлить онъ намѣренъ былъ на двѣ части, съ надписью на первой: «Нескучное», на другой: «Скучное». Любопытенъ я знать, въ которомъ изъ сихъ двухъ отдѣленій «Были и Небылицы» удостоились бы помѣщены быть? Буде дѣдушка, прочтя, зѣвнетъ, или глаза потретъ, то судьба моя рѣшена, хотя онѣ находятся напечатаны посреди стихотворенія подъ нумеромъ 20, только девятью нумерами ниже «Записокъ касательно россійской исторіи». Дѣдушка мой такой человѣкъ, что на то не посмотритъ; онъ говоритъ, что прекрасно писанное, полезное, нравоучительное, однимъ словомъ: преумное, теряетъ цѣну, буде лишено пріятства. Онъ требуетъ, чтобы у понятія во всякомъ сочиненіи украдено было все то, что ему скуку приключить можетъ, а прибавлено бы было всего того, что оную можетъ убавить. Я прямо не знаю, чего онъ хочетъ, а подозрѣваю, что онъ и самъ не знаетъ; отъ меня же, чаятельно, некто не потребуетъ, чтобы я извинялъ чужое чувствованіе; буде же кто подобное желаніе и покажетъ, то прошу быть увѣрену, что я всепокорный его слуга, и, сказавъ сіе, возвращаюсь въ свою нору.

  

* *

  

Объявленіе.

  

   «Были и Небылицы» писать я не подрядился, ни съ кѣмъ переторжки въ томъ не имѣлъ, и когда началъ писать, право не зналъ, что-то будутъ слыть «Были и Небылицы». Но вотъ какъ рѣдкое сіе твореніе свѣту извѣстно сдѣлалось: написавъ нѣсколько страницъ, началъ я придумывать заглавіе, или, лучше сказать, какъ всякая вещь имѣетъ свое имя, то какъ назвать и новорожденное дитя. Тутъ, какъ молнія, выскочило изъ моего пера громкое названіе: «Были и Небылицы». Съ симъ вымысломъ я самъ себя не одиножды поздравлялъ, и могу увѣрить, что весьма покойно, легко и забавно писать подъ заглавіемъ «Были и Небылицы» все, что въ голову придетъ. Каково читать, до того (какъ воякъ разсудить можетъ) мнѣ дѣла нѣтъ, но дѣло единственно читателя; пусть читаетъ, буде хочетъ, или не читаетъ, буде не хочетъ, я ни о чемъ не спорю, а между тѣмъ «Собесѣдникъ» наполняется.

   Изъ вышеписаннаго ясно видно происхожденіе «Былей и Небылицъ»; но дабы яснѣе было, за благо разсудилъ я, а не кто иной, здѣсь приписать родословіе «Былей и Небылицъ»:

   за которыя сватаются поперемѣнно двое: первый древняго города Скуки; второй скрываетъ свое имя, говоритъ изъ ненависти къ первому: «называйте, какъ хотите, лишь бы не слыть скучнымъ».

  

* *

  

   Дѣдушка мой, на сихъ дняхъ читая въ «Собесѣдникѣ» вопросы неизвѣстнаго и отвѣты на оные сочинителя «Былей и Небылицъ», закрылъ книгу, потомъ глаза, наклонилъ голову на грудь и былъ нѣсколько времени безъ всякаго движенія. Окружающіе его (мы внучата его, родные и двоюродные, съ полдесятка) подумали, что по своему обыкновенію, дѣдушка нашъ заснулъ, потому что отобѣдалъ; стали говорить въ полголоса и ходить на цыпочкахъ; но когда онъ благосклонно промолвилъ: «что вы, щенята, перестали балагурить?» тогда узнали мы, что онъ только задумался; а какъ за симъ обыкновенно послѣдуетъ какое ни на есть достопамятное израженіе или мысль, то приближились мы къ нему, дабы что-нибудь изловить… но не муху… Не долго оставались мы въ ожиданіи; дѣдушка, выпрямясь на своемъ кожаномъ креслѣ, сказалъ: «Молокососы! не знаете вы, что я знаю. Въ наши времена никто не любилъ вопросовъ, ибо съ оными и мысленно соединены были непріятныя обстоятельства; намъ подобные обороты кажутся неумѣстны; шуточные отвѣты на подобные вопросы не суть нашего вѣка; тогда каждый, поджавъ хвостъ, отъ оныхъ бѣгалъ. Смотрите сами, какъ должно изъ того выпутываться; дѣло сіе не мое, и я въ чужія хлопоты не мѣшаюсь; вамъ же совѣтую, если задачи свѣту задавать хотите, искать оныхъ въ моемъ любимомъ ларцѣ; онъ неисчерпаемъ: напримѣръ — прямая академическая задача: коей причины ради носъ въ длину, а ротъ поперекъ, а не инако; или для чего руки, ноги, крылья у животныхъ попарно, а не поодиночкѣ? Подобные вопросы подадутъ случаи къ испытанію мало извѣстнаго и къ заключеніямъ глубокоизысканнымъ; иные будутъ правильные, иные неправильные, какъ между людьми водится. Уму человѣческому во всякомъ случаѣ предлежитъ много дорогъ разныхъ, прямыхъ и съ излучинами; дѣло въ томъ, чтобъ не сбиться, а дойти».

  

* *

  

   Другъ мой И. И. И., который болѣе плачетъ, нежели смѣется, слегка сердится, сталъ со мною молчаливъ и скроменъ. А какъ онъ не говоритъ, то трудно и добраться, что тому причиною; но мы, сочинители, все знаемъ.

   Свѣту уже извѣстный маіоръ С. М. Л. Б. Е. много въ томъ способствуетъ, ибо подчиненнымъ рѣдко дозволяетъ говорить: не знаю.

   Примѣчапіе. Читатель, я чаю, знаетъ, что «Были и Небылицы» не растутъ на полѣ и что выгоны не ими засѣяны; но имѣютъ складчика. Съ позволенія сказать, и складчикъ тотъ въ числѣ сочинителей. Сіе не трогаетъ никого, право, а въ противномъ случаѣ опасаюсь ссоры съ маіоромъ, который не всегда гибокъ. Но полно о семъ говорить: пора говорить о моей догадкѣ.

   Я подозрѣваю, что другъ мой И. И. И., который больше плачетъ, нежели смѣется, нынѣ слегка сердится за то, что я его задѣлъ крыломъ ненарочно. Онъ смертельно влюбленъ въ вопросы; наипаче первый ему чрезвычайно понравился по своей, говоритъ онъ, блистательной ясности. Впрямь, говоритъ онъ (не мнѣ, но искреннимъ своимъ), что отвѣтствовать можно на такой убѣдительный вопросъ:— «Отчего у насъ сильно спорятъ въ такихъ истинахъ, кои нигдѣ не встрѣчаютъ ни малѣйшаго сомнѣнія?» Когда жъ усмотрѣлъ отвѣтъ: «У насъ, какъ и вездѣ, всякій споритъ о томъ, что ему не нравится или непонятно», тогда онъ нахмурился и сталъ такъ пасмуренъ, какъ будто между солнцемъ и имъ проходящее тѣло покрыло его мракомъ; свободоязычіе отпряглось изъ одноколки, на которой скакало на двадцати-вопросной станціи, видя пыль, вертящуюся около роспусковъ съ отвѣтами.

   Другъ мой А. А. А., который болѣе смѣется, нежели плачетъ, принялъ вопросы и отвѣты съ улыбкой, и прочелъ тѣ и другіе прилежно. Первые уподобилъ сборной ухѣ, а вторые свѣжепросольнымъ огурцамъ. Я понять не могъ, что за сравненіе; но вскорѣ потомъ узналъ, что онъ въ тотъ день не обѣдалъ до девятаго часа вечера, и для того, какъ у голоднаго, кушанье у него было на умѣ. Спрошу у дѣдушки: неужели и въ сравненіи человѣкъ влеченъ бываетъ внутренними или наружными движеніями, или происхожденіями какими, столько же, какъ и наружнымъ воздухомъ?

  

* *

  

   Дѣдушка, по причинѣ сырой погоды, на сихъ дняхъ былъ въ ворчаливомъ духѣ, по собственному его примѣчанію, ходилъ взадъ и впередъ по горницѣ, прикашливая, сначала изрѣдка, потомъ почаще.

   NB. Сей кашель есть ему обычайный.

   Примѣчаніе. Сіе пишу, дабы читатель не имѣлъ опасенія о его здоровьѣ.

   Дѣдушка, ходя и прикашливая, твердилъ непрестанно межъ зубовъ повторенный 14 вопросъ, который напечатанъ на 165 страницѣ «Собесѣдника», части третьей, подобно сему: хемъ хемъ.

   NB. Хемъ хемъ изображаетъ дѣдушкинъ кашель.

   Хемъ хемъ, отчего… хемъ хемъ, въ прежнія времена — хемъ хемъ, шуты — хемъ хемъ, шпыни, хемъ хемъ, и балагуры,— хемъ хемъ, чиновъ не имѣли — хемъ хемъ хемъ, а нынѣ имѣютъ, хемъ — хемъ хемъ хемъ, и весьма большіе… Тутъ дѣдушка умножилъ хемъ хемы такъ, что число оныхъ безъ ошибки на бумагу положить нельзя. Хотя дѣдушка сильно кашлялъ, но, бывъ весьма занятъ вопросомъ, не забылъ оный. Отдохнувъ нѣсколько, началъ разбирать подробно члены его, и говорилъ: отчего?.. отчего?.. Ясно, оттого, что въ прежнія времена врать не смѣли, а паче письменно безъ… хемъ хемъ хемъ, опасенія. О! прежнія времена! Сію строку кончили паки множество хемъ хемовъ. За сими слѣдовало въ очередь: Шуты, (дѣдушка всѣхъ сихъ по именамъ знаетъ, начиная съ древнихъ, отличившихся и отличенныхъ во всѣхъ пяти эпохахъ нашей исторіи)…

   NB. Отецъ его при домѣ Князя Цезаря съ ребячества находился, и въ ономъ, вмѣстѣ съ сыномъ князя Ѳедора Юрьевича Ромодановскаго, сказываютъ, будто воспитанъ былъ, гдѣ случай имѣлъ много о старинѣ слышать; онъ помнилъ-маскерадъ, гдѣ Бахусъ, сидящій на бочкѣ, въ провожаніи семидесяти кардиналовъ, переѣхалъ чрезъ Неву; зналъ также наизусть похожденіе Неусыпаемой Обители. Дѣдушка часто и много самъ разсказываетъ о свадьбѣ въ Ледовомъ домѣ и о присутствовавшихъ при оной, и какъ весна свистала; все сіе безъ хемъ хема никогда не говорится, понеже у дѣдушки много мокроты на груди, которую не всегда свободно откашливаетъ. Когда дѣдушка дошелъ до шпыней, тогда разворчался необычайно и крупно, говоря: «шпынь безъ ума быть не можетъ, въ шпынствѣ есть острота; за то, продолжалъ онъ, что человѣкъ остро что скажетъ, вѣдь не лишитъ его выгодъ тѣхъ, кои въ обществѣ даются въ обществѣ живущимъ или обществу служащимъ.» Всѣ сіи, такъ же, какъ и первыя произнесенія, перемѣшаны были хемъ хемами; потомъ дѣло дошло до балагуровъ, кои, по сказкамъ дѣдушкинымъ, бываютъ не скучны, когда къ словоохотно присоединяютъ природный умъ, или знаніе пріобрѣтеннаго смысла, либо знаніе старины, или что ни есть подобное, a скучны лишь, говоритъ прародитель, Мареміаны плачущія и о всемъ мірѣ косо и криво пекущіяся, отъ коихъ обыкновенно въ десяти шагахъ слышенъ уже духъ скрытой зависти противъ ближняго. Дѣдушка, разгорячась, молвилъ: «зависть есть свойственникъ ненависти, и для того онъ намъ совѣтовалъ отъ оной удержаться и пороку сему не давать води. Здѣсь дѣдушка мой такъ закашлялся, что принужденъ былъ выпить большой стаканъ чистой воды, которая уняла кашель, равномѣрно и жаръ, съ коимъ велъ разговоръ сей.

  

* *

Листъ переписи острова Тихоморе, на правой сторонѣ отъ твердой земли.

  

   Совсѣмъ глупыхъ 15; полоумныхъ, въ томъ числѣ вѣтреныхъ, упрямыхъ и тому подобныхъ 500; умныхъ 8; мужей, любящихъ женъ своихъ 4; женъ, любящихъ мужей своихъ 4; мужей, ушедшихъ отъ женъ, 26; женъ, ушедшихъ отъ мужей, 18; полюбовно разошедшихся 10; судомъ разведенныхъ 6; лгуновъ 17; хвастуновъ 26; промотавшихся 450; порядочно живущихъ 39.

   Прочее отодрано, такъ что разобрать нельзя.

  

* *

  

   Дѣдушка мой часто разгорячится, самъ не знаетъ для чего, или паче въ сырую погоду. На сихъ дняхъ попалася ему, во время сильнаго тумана, которымъ вся Европа и Азія, сказываютъ, обезпокоена была, третья книга «Собесѣдника»; онъ, раскрывъ ее не вовсе, прочелъ посередкѣ нѣсколько строкъ, кинулъ объ землю сію нравоучительную книгу, служащую къ очищенію языка, исправленію вкуса и иныхъ добродѣтелей, и съ великимъ сердцемъ сказалъ: «терпѣть де могу!» Отставной драгунскій офицеръ, тутъ случившійся, осмѣлился спросить, чего терпѣть не можетъ? Но дѣдушка еще громогласнѣе рекъ: «охъ! никакъ де могу терпѣть!»… и паки остановился. Видя, что онъ, вмѣсто трехъ первыхъ словъ, въ отвѣтъ произнесъ цѣлыхъ пять, слѣдовательно двѣ трети болѣе, любопытство принудило меня приступить къ нему, требуя со всякою покорностью точнаго изъясненія: чего терпѣть не можетъ? Тутъ онъ оставилъ отставного драгунскаго офицера у окна, откуда сей прельщался на гнѣдого мерина, который на лугу траву ѣлъ, взялъ меня за руку, отвелъ въ уголъ и сказалъ: «Тотъ не смыслитъ, а тебѣ скажу». Я поклонился. «Терпѣть я не могу, продолжалъ онъ, того, что, писавъ по-русски, кто думалъ на иностранномъ языкѣ; ибо, читая по-русски мысли и обороты иностраннаго языка, намъ, Русакамъ, кажется сунбуръ несносный. Сіе мнѣ привело на память, сказалъ дѣдушка, косыхъ красавицъ, коихъ я смолоду никогда не любилъ, и которыхъ, по двойномъ взглядѣ, я судилъ быть двуязычными» *).

  

   *) Намекъ на письмо (Румянцева) къ автору «Записокъ о Русской Исторіи», въ сущности льстивое, однако оскорбившее императрицу. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II.).

  

——

  

Продолженіе (3-е) «Былей и Небылицъ».

  

   Прародитель мой имѣетъ друга, котораго онъ любитъ и дочитаетъ, понеже давно знакомы. Сей человѣкъ любитъ читать книги; читая же, со всякимъ сочинителемъ завсегда соглашается; прочтя, мало помнитъ, что въ книгѣ написано. Не единожды давали ему, спустя мѣсяцъ, паки ту же книгу читать, и онъ, не узнавъ ее, жаловался, что всѣ книга нынѣ между собою сходствуютъ. Сверхъ того, онъ мысли и понятіе о вещахъ, кои сорокъ лѣтъ назадъ имѣлъ, и теперь тѣже имѣетъ, хотя вещи въ существѣ весьма перемѣнились. Напримѣръ: онъ не ѣдетъ жить въ деревню, боясь разбойниковъ по большой дорогѣ, и о бывшихъ говоритъ, какъ будто нынѣ состоялись. Понынѣ еще жалуется на несправедливость воеводъ и ихъ канцелярій, коихъ однако ужъ нигдѣ нѣтъ; жалуется на внутреннія пошлины по городамъ, какъ притѣсняющія торги, хотя сняты съ 1753 года. Въ свое время сей человѣкъ слылъ смышленымъ и знающимъ; но, какъ нынѣ вещи перемѣнились и смыслъ распространился, а его понятіе отстало, онъ же къ тому понятію привыкъ и далѣе не пошелъ, то о настоящемъ говоритъ онъ какъ говаривалъ сорокъ лѣтъ назадъ о тогдашнемъ; сколько же сіе не складно, онъ о этомъ не мыслитъ; а какъ онъ весьма твердъ и упрямъ, то ничѣмъ и никакъ инако его говорить не заставишь; онъ и нынѣ Вотчинную и Юстицъ-коллегіи приплетаетъ ко всякимъ спорамъ, тяжбамъ и ябедамъ, Мануфактуръ-коллегію къ фабрикамъ, Камеръ-коллегію къ доходамъ; понятіе же его о военномъ дѣлѣ особеннаго бы листа требовало.

  

* *

  

Задача.

  

   Прародитель мой говоритъ, будто онъ знаетъ человѣка умнаго, но не молодого, который любитъ установленный единажды вещамъ порядокъ, и оный всячески защищаетъ, дондеже до него самого не коснется; а тогда ищетъ уже избѣгнуть, употребляя даже до ябеды. Желается знать, что тому причииою?

  

* *

  

Записная книжка сестры моей двоюродной, мѣсяца іюля, 1 седьмицы, 1783 года.

  

   Первая страница содержитъ имена тѣхъ, коихъ посѣтить намѣреніе имѣетъ, также лавочниковъ, разносчиковъ, продающихъ женскіе уборы. За симъ слѣдуетъ:

   Вторникъ.— Я встала съ постели въ первомъ часу пополудни.

   NB. Я встала такъ рано для того, что легла рано: лишь три часа было за полночь.

   NB. Мужъ на своей половинѣ. У насъ, въ Парижѣ, всякъ живетъ про себя.

   Парикмахеръ чесалъ мнѣ сегодня волосы такъ порядочно, что я принуждена была болѣе часа растрепываться, чтобы въ люди было можно показаться.

   Отобѣдала въ 5 часу.

   Скучно въ Петербургѣ лѣтомъ: день и ночь равно свѣтлы. Я принуждена сидѣть съ опущенными занавѣсами… Солнечные лучи неблагородно видѣть.

   Въ комедію я поѣхала, хотѣла видѣть К…

   Я подозрѣваю, что онъ глазѣетъ на А.

   Въ саду его не было.

   Случайно свѣдала я, что онъ весь день игралъ въ вискъ у З….

   А… сегодня дурно одѣта была; она похожа на шефирку. За ужиномъ меня уморить хотѣли, потчивали котлетами.

   Среда.— Сегодня мнѣ удачи ни въ чемъ нѣтъ отъ того, что лѣвой ногой съ постели встала, да и кошку во снѣ видѣла.

   Ѣздила на Биржу товаровъ покупать; но ничего не нашла по моему вкусу, а что и нашла, того въ долгъ отдать не хотѣли.

   NB. Мнѣ на сихъ дняхъ необходимо надобно сказаться больною: мужъ денегъ не даетъ; сердечный мой не догадывается, что кошелекъ мой пустъ.

   К… поѣхалъ утокъ стрѣлять, авось-либо увижу его за городомъ. Не знаю, для чего за нимъ вездѣ бѣгаю; онъ хорошъ, но, право, глупъ.

   Пріѣзжала ко М…… Ужасно, какъ она скучна: непрестанно говоритъ о дѣтяхъ и ихъ: воспитаніи.

   Ѣздила къ Д…. Кого тамъ ни наѣхала, всѣ до крайности несносны.

   Четвергъ.— Я четвергъ люблю паче другихъ дней, сама не знаю за что.

   Ахти! съ недѣлю я у батюшки не была.. Заѣхать было къ Ф…. помнится, что по дорогѣ, лишь бы не встрѣтить похоронъ. Смѣшно, право! сегодня портной, башмачникъ и разносчикъ за долгомъ приходили; я велѣла сказать, что меня дома нѣтъ.

   NB. Третій день какъ К… не встрѣчаю. Я домой пріѣхала не весела

   Пятница.— Сегодня изъ комедіи на балъ. М…. влюбленъ въ С….. Какая это смѣшная тварь, а шляпу однакожъ къ лицу надѣваетъ.

   З……. любится съ Г….. Онъ легокъ, а она дунь-полети.

   Суббота.— Дома гостей имѣла.

   Л…… не пріѣзжалъ; я для него нарядилась и всѣхъ дѣвокъ перебранила: ни одна угодить не умѣла.

   NB. Сказываютъ, что П….. изъ окошка опустила на ниткѣ бумажку, а Ф…… шедши мимо, бумажку отвязалъ.

   И….. ушла отъ отца черезъ заборъ, a H…. отъ мужа.

   Воскресенье.— Б…. пріѣхала въ половину службы. Всѣ обратились, какъ вошла.

   NB. Впредь надобно стараться позже пріѣзжать.

   Понедѣльникъ.— Я встала весела и писать не буду.

  

* *

  

Къ г. сочинителю «Былей и Небылицъ» отъ сочинителя вопросовъ. *)

  

   *) Дениса Ивановича Фонвизина.

  

   По отвѣтамъ вашимъ вижу, что я нѣкоторые вопросы не умѣлъ написать внятно, и для того покорно васъ прошу принять здѣсь мое объясненіе.

   Въ разсужденіи вопроса о нечувственности къ достоинству благороднаго званія, позвольте мнѣ сказать вамъ, государь мой, что разумъ онаго совсѣмъ другой, нежели въ какомъ, повидимому, вы его принимаете. Если вы мой согражданинъ, то кто бы вы ни были, можете быть увѣрены, что я ни вамъ и никому изъ моихъ согражданъ не уступлю въ душевномъ чувствованіи всѣхъ неисчетныхъ благъ, которыя, въ теченіе слишкомъ двадцати лѣтъ, изливаются на благородное общество. Надобно быть извергу, чтобъ не признавать, какое ободреніе душамъ подается. Мой вопросъ точно отъ того и произошелъ, что я пораженъ былъ тою нечувственностью, которую къ сему самому ободренію изъявляютъ многіе злонравные и невоспитанные члены сего почтеннаго общества. Мнѣ случилось по своей землѣ поѣздить. Я видѣлъ, въ чемъ большая часть носящихъ имя дворянина полагаетъ свое любочестіе. Я видѣлъ множество такихъ, которые служатъ, или паче занимаютъ мѣста въ службѣ, для того только, что ѣздятъ на парѣ. Я видѣлъ множество другихъ, которые пошли тотчасъ въ отставку, какъ скоро добились права впрягать четверню. Я видѣлъ отъ почтеннѣйшихъ предковъ презрительныхъ потомковъ. Словомъ: я видѣлъ дворянъ раболѣпствующихъ. Я дворянинъ, и вотъ что растерзало мое сердце; вотъ что подвигло меня сдѣлать сей вопросъ. Легко станется, что я не умѣлъ положить его на бумагу, какъ думалъ, но я думалъ честно, и имѣю сердце, пронзенное благодарностью и благоговѣніемъ къ великимъ дѣяніямъ всеобщія нашея Благотворительницы. Ласкаюсь, что всѣ тѣ честные люди, отъ коихъ имѣю счастіе быть знаемъ, отдадутъ мнѣ справедливость, что перо мое никогда не было и не будетъ омочено ни ядомъ лести, ни желчью злобы.

   Вседушевно благодарю васъ за отвѣтъ на мой вопросъ: «отчего тяжущіеся не печатаютъ тяжебъ своихъ и рѣшеній Правительства?» Отвѣтъ вашъ подаетъ надежду, что размноженіе типографій послужитъ не только къ распространенію знаній человѣческихъ, но и къ подкрѣпленію правосудія. Да облобызаемъ мысленно, съ душевною благодарностью, десницу правосуднѣйшія и премудрыя Монархини. Она, отверзая новыя врата просвѣщенію, въ то же время и тѣмъ же самымъ полагаетъ новую преграду ябедѣ и коварству. Она и въ семъ случаѣ слѣдуетъ своему всегдашнему обычаю; ибо разсѣчь однимъ разомъ камень претыканія и вдругъ источить изъ него два цѣлебные потока есть образъ чудодѣйствія, Екатеринѣ II весьма обычайный. Способомъ печатанія тяжебъ и рѣшеній гласъ обиженнаго достигнетъ во всѣ концы отечества. Многіе постыдятся дѣлать то, чего дѣлать не страшатся. Всякое дѣло, содержащее въ себѣ судьбу имѣнія, чести и жизни гражданина, купно съ рѣшеніемъ судившихъ, можетъ быть извѣстно всей безпристрастной публикѣ; воздастся достойная хвала праведнымъ судьямъ; возгнушаются честныя сердца неправдою судей безсовѣстныхъ и алчныхъ. О, если бъ я имѣлъ талантъ вашъ, г. сочинитель «Былей и Небылицъ»! съ радостью начерталъ бы я портретъ судьи, который, считая всѣ свои бездѣльства погребенными въ архивѣ своего мѣста, беретъ въ руки печатную тетрадь, и вдругъ видитъ въ ней свои скрытыя плутни, объявленныя во всенародное извѣстіе. Если бъ я имѣлъ перо ваше, съ какою бы живостью изобразилъ я, какъ, пораженный симъ нечаяннымъ ударомъ, безсовѣстный судья блѣднѣетъ, какъ трясутся его руки, какъ, при чтеніи каждой строки, языкъ его нѣмѣетъ и по всѣмъ чертамъ его лица разливается стыдъ, проникнувшій въ мрачную его душу, можетъ быть, въ первый разъ отъ рожденія. Вотъ г. сочинитель «Былей и Небылицъ», вотъ портретъ, достойный забавной, но сильной вашей кисти.

   Чрезъ вопросъ: «отчего у насъ не стыдно не дѣлать ничего?» разумѣлъ я, отчего празднымъ людямъ не стыдно быть праздными?

   Статьею о шпыняхъ и балагурахъ хотѣлъ я показать только несообразность балагурства съ большимъ чиномъ. Вы, можетъ быть, спросите меня, для чего же вопроса моего не умѣлъ я такъ написать, какъ теперь говорю. На сіе буду вамъ отвѣчать вашимъ же отвѣтомъ на мой вопросъ, хотя совсѣмъ другого рода. «Для того, что вездѣ, во всякой землѣ и во всякое время, родъ человѣческій совершеннымъ не родится».

   Признаюсь, что благоразумные ваши отвѣты убѣдили меня внутренне, что я самаго добраго намѣренія исполнить не умѣлъ, и что не могъ я дать моимъ вопросамъ приличнаго оборота. Сіе внутреннее мое убѣжденіе рѣшило меня заготовленные еще вопросы отмѣнить, не столько для того, чтобъ невиннымъ образомъ не быть обвиняему въ свободоязычіи, ибо у меня совѣсть спокойна, сколько для того, чтобъ не подать повода другимъ къ дерзкому свободоязычію, котораго всей душою ненавижу.

   Видя, что вы, государь мой, въ числѣ издателей «Собесѣдника», покорно прошу помѣстить въ него сіе письмо. Напечатаніе онаго будетъ для меня весьма лестнымъ знакомъ, что вы моимъ объясненіемъ довольны. Доброе мнѣніе творца, вмѣщающаго, какъ вы, въ творенія свои пользу и забаву въ степени возможнаго совершенства, должно быть для меня неоцѣненно; напротивъ же того, всякое ваше неудовольствіе, мною въ совѣсти моей ничѣмъ незаслуженное, если какимъ-нибудь образомъ буду имѣть несчастіе примѣтить, приму я съ огорченіемъ за твердое основаніе непреложнаго себѣ правила: во всю жизнь мою за перо не приниматься.

  

* *

  

   Послѣ сей добровольной исповѣди, напечатанной по собственному прошенію кающагося, сочинителю «Былей и Небылицъ» не остается что-либо сказать, тѣмъ паче, что онъ въ душѣ своей увѣренъ, что сей поступокъ господина сочинителя вопросовъ сходствуетъ съ обычаемъ, достойнымъ похвалы православнаго христіанина, по которому за грѣхомъ вскорѣ слѣдуетъ раскаяніе и покаяніе; но въ семъ случаѣ разрѣшеніе зависитъ ни отъ кого иного, какъ отъ многоголовной публики: мое же дѣло тутъ постороннее.

   Примѣчаніе. Что-жъ касается до даннаго мнѣ совѣта, чтобъ я описаніе ябедника и мздоимца на себя взялъ, на то въ отвѣтъ скажу, возблагодаривъ напередъ за похвалы, въ коихъ себя нимало не узнаю, что въ «Быляхъ и Небылнцахъ» гнусности и отвращеніе за собой влекущее не вмѣщаемы; изъ оныхъ строго исключается все то, что не въ улыбательномъ духѣ и не по вкусу прародителя моего, либо скуку возбудить могущее, и наипаче горесть и плачъ разогрѣвающія драмы. Ябедниками и мздоимцами заниматься не есть наше дѣло; мы и грамматику худо знаемъ, гдѣ намъ проповѣди писать!

   NB. Другъ мой И. И. И., который больше плачетъ, нежели смѣется, чрезвычайно грустенъ; вчера пришелъ ко мнѣ, говорилъ съ жаромъ и досадою, спрашивая, для чего вы напечатали вопросы? Видно, опасается, чтобъ другъ мой A. A. A. не поставилъ оныхъ на его счетъ. Я старался успокоить его, но въ томъ не предуспѣлъ. Другъ мой А. А. А., которой болѣе смѣется, нежели плачетъ, напротивъ того, такъ доволенъ отвѣтами, что, по собственному его изреченію, онъ желалъ бы, чтобъ оные ему приписаны были, о чемъ просилъ меня, чтобъ свѣту было сообщено, что симъ и исполняю.

   Примѣчаніе. Мнѣ до всего того дѣла нѣтъ, лишь бы наполнялись «Были и Небылицы», о чемъ усердно стараюсь, какъ всякій видитъ.

  

* *

  

   Господинъ сочинитель «Былей и Небылицъ»! Мы нижеподписавшіеся, числомъ восемь человѣкъ, между коими двѣ женщины, a прочіе всѣ мужчины, въ день субботній, въ нижнемъ ярусѣ дома, при открытыхъ окнахъ, въ прежаркій день, прохлаждаясь, воспріяли намѣреніе писать къ вамъ для освѣдомленія, не имѣется ли, полно, у васъ бабушки. Почитая весьма дѣдушку вашего, сердечно всѣ желаемъ, чтобъ бабушка ваша здравствовала, и чтобъ вы иногда объ ней упоминали. Почтеніе, которое мы имѣемъ къ дѣдушкѣ вашему, не дозволяетъ намъ ни малѣйшаго сомнѣнія имѣть, чтобъ ея достоинства не соотвѣтствовали дѣдушкинымъ отмѣннымъ дарованіямъ, почему любопытство наше извинительно, и вамъ неблагоугоднымъ быть не можетъ. Пребывая навсегда усерднѣйшіе почитатели и почитательницы вашего дѣдушки.

  

* *

  

   Осьми особамъ, кои, прохлаждаясь, благосклонно навѣдывались, у сочинителя «Былей и Небылицъ», не имѣется ли бабушки?—

  

Всепокорнѣйшій отвѣтъ.

  

   На запасномъ дворѣ «Были и Небылицы» много различныхъ качествъ и количествъ, дѣйствительно дѣйствующихъ и еще въ дѣло не употребленныхъ лицъ и вещей. Списокъ оныхъ по-сю-пору не приведенъ въ порядокъ, за неимѣніемъ при домѣ письменнаго, умѣющаго исправно по графамъ писать. Какъ скарбъ сей есть отчасти наслѣдственный, купленный, пріобрѣтенный, большой водой нанесенный и отъ пожару оставшій, то не скоро въ таковомъ множествѣ отыскать можно, что есть, а еще менѣе удобно сказать, чего нѣтъ. По догадкамъ, запросто и правду чтобъ сказать, признаться должно, что дойти и добраться возможно, что почтенный дѣдушка, имѣя изобильное число внучатъ, безъ супруги быть не могъ; но сія догадка отнюдь тутъ не служитъ, гдѣ дѣло идетъ о спознаніи лицъ, дѣйствительно дѣйствующихъ и либо молчаніемъ свое бытіе скрывающихъ. То, однако, завѣрно предположить можно, что тѣ люди не ошибаются, кои о достоинствѣ прародительницы судятъ по качествамъ извѣстнаго ея супруга.

  

* *

  

Вѣдомости.

   Дѣдушка на сихъ дняхъ уѣхалъ въ Низовую свою деревню; я самолично его проводилъ до Ижоры. Другъ мой И. И. И., который болѣе плачетъ, нежели смѣется, принявъ амуничныя вещи, отбылъ въ полкъ. Другъ мой А. А. А., который болѣе смѣется, нежели плачетъ, усланъ за массонскими дѣлами въ Швецію, гдѣ, сказываютъ, по касающемуся до того толсто смыслятъ: привезетъ ли онъ болѣе прежняго, никакъ неизвѣстно. Многіе сомнѣваются, чтобъ привезъ что либо, развѣ новый какой градусъ или степень замѣну посланныхъ денегъ; въ такомъ случаѣ лоскутокъ прибудетъ или убудетъ, или на коврѣ, а можетъ быть на столѣ ракъ или каракатицу вновь вымышленнымъ знакомъ узримъ. Въ богатомъ дому чего нѣту? Я и самъ думаю ѣхать куда-нибудь: здѣсь жить дорого. Жаль мнѣ, что дѣдушка уѣхалъ. Я его сердечно люблю: съ нимъ весело жить.

   [Позабылъ я у него спросить, какимъ бы способомъ лучше дѣла мои поправить? Сей вопросъ уже дня съ три какъ бѣгаетъ въ моей головѣ, какъ мышь на чердакѣ.

   Мнѣ нуженъ барышъ чистый, безъ издержекъ, понеже кошелекъ мой пустъ.

   Въ такомъ великомъ, богатомъ и нарочито многолюдномъ городѣ, какъ сей, многоразличные способы изысканы торгами, ремеслами, художествами, науками, и прочее, и прочее, и прочее къ честному пріобрѣтенію и прокормленію. Кажется по первомъ взглядѣ, какъ тутъ кошельку быть пусту?

   Я бъ пустился въ торгъ, но теперь о томъ не время подумать, прочаго всего не знаю.

   Осталось служить прилежно и службою пріобрѣтать. Поѣду, право, на службу и тутъ рвеніемъ возьму… что? самъ не вѣдаю. Однако, пока соберусь, пришла охота примѣчать, какъ съ меньшимъ трудомъ пріобрѣсти можно, живучи на мѣстѣ. О, дѣдушка, дѣдушка, если(бы) вы не уѣхали, я бъ свѣдалъ отъ васъ въ четверть часа, на что теперь употребить долженъ время и трудъ.

  

* *

  

   Имѣвъ пустоту кошелька моего на умѣ, а его самого въ карманѣ, пошелъ я отъ Семеоновскаго моста на Литейной улицѣ и вошелъ въ домъ мнѣ знакомой, не помню направо или налѣво. Тутъ нашелъ я компанію не малую. Хозяйка разсказывала, что въ сосѣдствѣ ея живетъ какой-то Василій Дорофѣичъ, прежъ сего былый сидѣлецъ гостиннаго двора — малый высокій, бѣлый, румяный. Сей женился на дочери богатой вдовы купеческой. Она принесла ему имущество немалое, но Дорофѣичъ, по купеческому обычаю, хотѣлъ еще болѣе прибытка, и для того познакомился съ купеческою женою, въ сосѣдствѣ его живущею. Сія, овдовѣвъ вскорѣ, получила въ наслѣдство отъ мужа векселями, товаромъ и домашнимъ скарбомъ имущество немалое. Дорофѣичъ, бывъ знакомъ съ нею, пошелъ къ ней въ приказчики, и такъ порядочно отправлялъ ту должность и собственныя свои дѣла, что вскорѣ оказалась немалая надежда къ банкрутству. При таковыхъ обстоятельствахъ, Дорофѣичъ не нашелъ иного способа къ своему оправданію, какъ ходилъ изъ дома въ домъ, говоря: «я не виноватъ, а виновата она сама». Она же говорила: «правда, виновата я, что вѣрила ему!» *)]

  

   *) Поставленное въ скобки напечатано не было, а осталось въ рукописи (Матер. для ист. журн. и лит. дѣятельности Екатер. II. Пекарскаго).

  

——

  

Продолженіе (4-е) «Былей и Небылицъ».

  

   Хотя «Были и Небылицы» и неисчерпаемы, но безъ друга моего И. И. И., который болѣе плачетъ, нежели смѣется, да безъ друга моего А. А. А… который болѣе смѣется, нежели плачетъ, паче же безъ моего любезнаго дѣдушки, кажется, будто у меня силы не стало, рука ослабѣла, перо валится изъ рукъ, нейдетъ ни что на умъ. Вотъ каково жить на свѣтѣ безъ друзей! На сихъ дняхъ написалъ я къ нимъ письма слѣдующаго содержанія, которыми я такъ доволенъ, что охотно отдаю ихъ для напечатанія.

   Господинъ дѣдушка! Безъ васъ я сижу, какъ ракъ на мели. Даже до вывѣсокъ, и тѣ уже, по городу ходя, не охотно читаю, но по одной только привычкѣ. Шатаюсь безъ васъ повсюду, какъ угорѣлый котъ; опасаюсь, что въ мысляхъ моихъ заведется лѣнь и нерадѣніе, подобно какъ въ запустѣломъ домѣ крысы и мыши. Прошу дозволить къ вамъ на время съѣздить, дабы умъ мой паки напитаться могъ вашими наставленіями, и прочее.

   Другъ мой сердечный И. И. И.! Надѣюсь, что ты благополучно доѣхалъ съ амуничными вещами. Мнѣ безъ тебя скучно; ибо ты всегда былъ для меня любопытное зрѣлище. Хотя мы рѣдко съ тобою были согласнаго мнѣнія, но мысли мои тобою оживляемы были, не хуже ракеты фитилемъ; я же чаще тебя подкавывалъ рѣшимостью, нежели каретной слободы кузнецъ бураго твоего бѣгуна зимою, и прочее.

   Другъ мой любезный A. A. А.! Послѣ отъѣзда твоего въ Швецію за массонскими дѣлами, я осиротѣлъ, аки вдовецъ послѣ смерти третьей жены своей. Желаю тебѣ счастливаго успѣха въ твоемъ искательствѣ; желаніе же мое безкорыстно. Буде привезешь лекарство отъ всѣхъ болѣзней, то, не имѣвъ ни единой, не будетъ мнѣ въ томъ никакого барыша. Духи для меня были бы забавны, послушалъ бы я охотно ихъ разсказовъ, они же очень вмѣстительны; говорятъ будто ихъ нѣсколько милліоновъ на булавочномъ концѣ могутъ обращаться, что бы для насъ съ тобою очень хорошо было, по причинѣ тѣсноты нашей свѣтлицы, въ которой мы съ тобою съ трудомъ поворотиться можемъ. Мѣшковъ я отложилъ покупать до времени. Купцы мнѣ сказываютъ, что оттуда везутъ желѣзо, а про золото на Биржѣ ничего еще не слышно. Буде снова навезешь произвожденія и чиновъ, то готовъ съ тобою попрежнему играть въ жмурки; я всегда любилъ сію игру, оная потѣха забавна въ долгіе вечера. Между нами сказать, не навези ты намъ долгихъ рѣчей, буде можно. Въ прочемъ пребываю…

  

* *

  

   Съ тѣхъ поръ, какъ любезный дѣдушка уѣхалъ, многіе навѣдываются у меня и у моихъ знакомыхъ о его здоровьѣ, долго ли онъ будетъ въ отсутствіи? въ которомъ уѣздѣ его деревня? Вообще примѣчается, что не малая часть жителей сего города, а можетъ быть и за городомъ, заботятся обстоятельно узнать многія подробности касательно до его особы. Къ счастію моему, лишь я успѣлъ написать къ дѣдушкѣ моему вышеписанное письмо, обрадовалъ онъ меня посланіемъ, которое немедленно и отсылаю въ академическую типографію, дабы благоволила, ко удовольствію участіе пріемлющихъ въ благосостояніи сего почтенія достойнаго человѣка, оное напечатать совокупно съ важными примѣчаніями, мною собственноручно начертанными:

   Щенокъ1) здравствуй2)! пришли3) ко мнѣ банку оливокъ4), а другую прованскаго масла5). Здѣсь6) ни за какія деньги достать не можно7).

  

Примѣчанія:

   1) Сіе слово значитъ, что дѣдушка тотъ день быль въ веселомъ расположеніи. Кажется, что тамъ было ведро.

   2) Тутъ вижу я весьма для меня ласкательное… нѣкоторый родъ довѣренности…

   3) Отъ слова пришли, я съ радости все утро прыгалъ, какъ козелъ по горницѣ.

   4) Изъ сего заключаю, что дѣдушка здоровъ, и не токмо здоровъ, но еще вкусъ его желаніе имѣетъ лакомиться прихотями.

   5) Посему догадываюсь, что у дѣдушки бываютъ гости.

   6) Въ селѣ Вартыковѣ въ Алатырскомъ уѣздѣ.

   NB. Сіе примѣчаніе сдѣлано для извѣстія тѣхъ, кои пожелаютъ отвезти къ дѣдушкѣ банки; можетъ, кому и по дорогѣ.

   7) То есть, что тамъ достать нельзя, а не то, чтобы дѣдушка согласился заплатить изъ прихоти болѣе, нежели банки стоятъ: ибо опъ но расточитель, но весьма бережливъ на деньги.

  

* *

  

   На запасномъ дворѣ «Былей и Небылицъ» отыскалось, на сихъ дняхъ, въ углу отъ дверей направо, пакетъ запечатанный, а въ ономъ листъ, обвернутый другой бумагой. На листѣ написано: «Придача одной пригожей дѣвицѣ». Подобно, какъ мнѣ случилось видѣть, будучи на Москвѣ, прежде сего у разносчицъ товары заложенные и проигранные; на бумагѣ же, въ которой листъ тотъ обвернутъ былъ, написано слѣдующее:

   У… С. М. Т. К. 3; ВТ. Р. И. СТ. П. НН. Е. 4; Д. Л. Н. ХЪ 5; П. ДН. М. 10; О ТР. ХЪ 10; ПР. ЯТН. ХЪ 40; СТ. X. ТВ. РЦ. ВЪ X. Р. Ш. ХЪ 2; П. СР. ДСТВ. НН. ХЪ 4; ПЛ. X. ХЪ 100; Б. М. Г. М. Р. Т. Л. 150, ВЪ Т. М. Ч. СЛ. И Я.

   Недостаетъ: въ 1-й строкѣ — МЫ: А: О: Е: И: во 2-й — О: Ы: Е: Е: Ы: въ 3-й — Ѣ: Ь: Ы: въ 4-й — О: И: И: въ 5-й — С: Ы: въ 6-й — И: Ы: въ 7-й — И: О: О: О: О: О: И: въ 8-й — О: Е: Е: Ы: въ 9-й — О: И: въ 10-й — У: А: О: А: А: Е: И: въ 11-й — О: Ъ: И: Ѣ….

   Буде кто на досугѣ разобрать предпріиметъ, то съ счастливымъ успѣхомъ напередъ его поздравить можно.

  

* *

  

   Хотѣлъ я объявить, что говоритъ Невтонъ, но помѣшалъ мнѣ баранъ, который на дворѣ безпрестанно провозглашаетъ: бее, бее, бее; и такъ мысли мои сегодня находятся между Невтона и его предвозвѣщанія; и бее, бее, бее — моего барана. О, любезные сограждане! кто изъ васъ когда ни есть находился между барана и Невтона! Первый изъ твари четвероножный понятіемъ послѣдній, а вторый изъ двуножныхъ, безъ перья, слыветъ обширностью ума сего вѣка первенствующимъ. На сей строкѣ слышу я гласъ отъѣхавшаго за амуничными вещами друга моего И. И. И., который больше плачетъ, нежели смѣется; онъ увѣщаетъ меня, говоря: какъ тебѣ не стыдно упоминать о баранѣ и его бее, бее, бее, тогда, когда ты началъ говорить о Невтонѣ: но тутъ встрѣчается мнѣ (хотя поѣхалъ въ Швецію за массонскими дѣлами) разсудокъ друга моего A. A. А., который болѣе смѣется, нежели плачетъ. Сей совѣтовалъ мнѣ такъ: какъ хочешь такъ и пиши,— лишь сорви съ меня улыбку. На сіе другъ мой, И. И. И., правду сказать, учинилъ другу моему A. A. A. вопросъ важный, говоря: развѣ губы твои окостенѣютъ, когда останутся въ неподвижномъ положеніи? На сіе другъ мой A. A. A., спѣша ѣздою или иной причины ради, по сю пору не отвѣтствовалъ, и я теперь остаюсь въ нерѣшимости. Положеніе сіе весьма трудно, наипаче не имѣя возлѣ бока моего любезнаго дѣдушки, который, какъ уповательно всѣмъ извѣстно, уѣхалъ въ Нижегородскую вотчину. На запасномъ же дворѣ «Былей и Небылицъ» искать не ловко, не ради оскудѣнія, но понеже тамъ хотя весьма много собрано, но разсѣяно и не всегда рукою достать можно. О, Невтонъ! Невтонъ! лучше бы ты не приходилъ ко мнѣ въ голову! ты причина моихъ теперешнихъ стѣсненныхъ обстоятельствъ между тобою и бараномъ и между разномыслящихъ друзей моихъ! куда я зашелъ, и какъ мнѣ съ честью выпутаться изъ сего лабиринта? Умничать я не умѣю, еще менѣе умъ складывать и носить въ карманѣ, какъ складной ножикъ, дабы вынуть, когда до него нужда дойдетъ. Дѣдушка мой говаривалъ часто о текущемъ умѣ, который, подобно дождю, иногда каплетъ, иногда какъ ведромъ льется; но все сіе нигдѣ не продается, хотя погода дождлива; не тутъ его достать, или взять, или поймать. Охъ, если бъ умъ былъ зайчикъ, я бы въ теперешнее осеннее время навѣрное бы досталъ его; ибо у меня есть свора добрыхъ борзыхъ собакъ, у коихъ, я надѣюсь, не ушелъ бы онъ. Я ихъ съ самой весны притравливалъ за Измайловскимъ полкомъ на городскомъ выгонѣ почти ежедневно, и рѣзвѣе ихъ нѣтъ во всемъ городѣ; шлюсь на всѣхъ тѣхъ, кто ихъ видѣлъ; наипаче сѣропѣгая сучка. О, дѣдушка! дѣдушка! съ самаго твоего отъѣзда, куда дѣвалось густомысліе и полномысліе! все съ тобою уѣхало. Хотѣлъ бы я знать, зачѣмъ дѣло стало, если иного писать нечего. За неимѣніемъ умотеченія, станемъ писать, какъ и что у конца пера явится, о чемъ чрезъ сіе чиню объявленіе.

  

* *

……Уши прожужжали……

   Предварительное. Когда лѣтомъ при открытыхъ окнахъ…… (NB. Зимой при закрытыхъ сіе не бываетъ, какъ самому читателю извѣстно.) стрекоза влетитъ въ низкіе хоромы и, ища обратнаго пути, вмѣсто неизмѣримаго свода (то есть неба), къ которому она привыкла, находитъ нѣсколько локтей отъ земли потолокъ, въ которой она ударяетъ… не локтемъ, но головою и крыльями, произнося журчаніе, тѣмъ и другимъ обращаетъ къ себѣ вниманіе находящихся тутъ зрителей, подобно тому… Теперь начинается о чемъ дѣло……Что?…. «Были и Небылицы»? нѣтъ. Не вовсе… я не то сказать хотѣлъ…. a вылилось почти такъ, но во-время еще успѣлъ остановить словесный потокъ, вспомня, что жаловаться только хотѣлъ на множество короткихъ и длинныхъ писемъ, мною полученныхъ; думалъ и сбираюсь на оныя отвѣтствовать; но тутъ нахожу въ себѣ странное расположеніе: иногда на короткую грамотку отвѣтствовалъ бы я нѣсколькими тысячами словъ (NB. ничего незначащими), а на многостраничныя письма строкою или двумя. Всякъ вѣдаетъ, или не вѣдаетъ свое умоположеніе; но тѣмъ не меньше иной имѣетъ даръ предложительный, другой отвѣтственнаго не имѣетъ. Дѣдушкинъ весь умъ составленъ изъ заключеній; сіи выходятъ урывками. Тутъ труднѣе всего наполнить страницу… Отъ всего сердца желаю читателю разумѣнія сихъ послѣднихъ строкъ… кои съ конца пера сорвалися, и подобно тому острому концу, которымъ я чиню перья, когда употребляю недавно купленный мною перочинный ножикъ, понеже старый иступился отъ того, что имъ щепки рѣзали.

  

* *

  

   Вопросъ. Примѣтилъ ли кто изъ писателей, на какомъ листѣ и что писать ловко?

   Важное примѣчаніе. «Были и Небылицы», навѣрное знаю изъ опытовъ, гораздо свободнѣе пишутся на маленькихъ лоскуткахъ бумаги, нежели на большомъ листѣ.

   Награжденіе. Кто сему знаетъ причину, тому обѣщается награжденіе, а именно: полулисточекъ почтовой бумаги.

   NB. Болѣе того не дамъ.

   Принялся я сегодня за перо, ловко, ловко писать, да не очень много: лоскутокъ малъ, и перышко иступилось.

   По совѣсти сказать, извѣстный маіоръ С. М. Л. Б. Е., посѣщая, давалъ мнѣ индѣ улыбательныя поощренія, отъ которыхъ чувствую отягощеніе въ животѣ, безпокойства, подобныя тѣмъ, кои басня приписываетъ Лягушкѣ, когда, надуваясь, равняться вздумала съ быкомъ. Полно, господинъ маіоръ, оставьте мнѣ свободомысліе для наполненія лоскутка… ни чѣмъ… всѣмъ на прочтеніе… Уфъ!… послѣ сей строки думаю отдохнуть, оставляя на волю читателя то же учинить.

  

* *

  

Краткодлинный отвѣтъ тому изъ господъ издателей «Собесѣдника» который удостоилъ сочинителя «Былей и Небылицъ» письмомъ. *)

  

   *) Княгинѣ Дашковой, выразившей въ «Собесѣдникѣ» сожалѣніе по поводу будто-бы отъѣзда автора «Былей и Небылицъ», т. е. намѣренія императрицы прекратить ихъ печатаніе. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II).

  

   Признаюсь, хотѣлъ отсель ѣхать по объявленной уже мною и нѣкоторымъ еще другимъ причинамъ. А что вы о моемъ отъѣздѣ жалѣете, о томъ я сердечно радуюсь. Не печальтесь: въ «Собесѣдникѣ» пустыхъ листовъ не будетъ: между согражданами нашими есть замысловатѣе меня тысячами, дайте имъ перо въ руки, сами то увидите. Забавное писать не трудно тѣмъ, кои не больны желчью; сею болѣзнью отъ природы у насъ больныхъ мало, въ чемъ недавно увѣрилъ меня при кровопусканіи ротный цирюльникъ. Глубокомысліе вертится около всякой твари; обозрись лишь человѣкъ, увидитъ оное надъ собою, предъ собою, возлѣ и позади себя. Вы увѣряете, что «Были и Небылицы» нравятся многимъ; сіе доказываетъ лишь, что не трудно тѣхъ читателей удовольствовать; «Былей и Небылицъ» недостатка не будетъ, всегда найдутся.

   Когда жъ отсель отъѣду, то прошу быть благонадежнымъ, что не отлучусь ни за тридевять земель, ни за тридесятое царство, въ чемъ по нуждѣ вѣрныхъ поручителей поставить могу. А дабы мой отъѣздъ изъ града Святаго Петра не слишкомъ чувствителенъ былъ, обѣщаюсь на третьей верстѣ остановиться и тутъ помѣшкать нѣсколько часовъ, и буде услышу городовой вопль, то немедленно возвращусь.

   Отъ самой юности моей я страстный былъ охотникъ до пословицъ и къ нимъ стремленіе имѣю, какъ котъ къ мышамъ; сердцемъ радуюсь, что въ васъ равную къ онымъ склонность обрѣтаю, и для того въ отвѣтъ на вашего журавля и синицу предложу вамъ вопросъ купно съ отвѣтомъ: «Кто дѣвушку хвалить?… Отецъ да мать». Мои сочиненія, украшающія, по словамъ вашимъ, «Собесѣдника», между нами будь сказано, по мнѣнію Петропавловской большой школы мнѣ знакомаго школьника, помѣщены быть могутъ въ числѣ ничего незначащихъ бездѣлушекъ, коихъ вся доброта состоитъ единственно въ томъ, что не длинны, не скучны и въ различіяхъ своихъ представляютъ то, о чемъ дѣло идетъ, въ неожидаемомъ видѣ; о чемъ прошу охочимъ людямъ не открывать, развѣ только десятку, другому искреннихъ друзей. По правдѣ сказать, въ такомъ же почти смыслѣ давно самъ дѣдушка о моемъ сочиненіи отзывался и крѣпко запрещалъ много цѣны онымъ приписывать. И такъ всепокорно прошу болѣе не прикладывать лепешки съ похвалами болячкѣ несвойственныя поведенціи. Съ ребячества слыхалъ я, какъ Лиса говорила Ворону; прежде наводненія хаживалъ и я смотрѣть оныхъ въ саду Лѣтняго дворца въ лицахъ, и много жалѣлъ, когда водою оныя срыты были. До продажи же книги едва ли дѣло намъ.

   Касательно жъ Петровъ Угадаевыхъ слышу только, что семья ихъ часъ отъ часу болѣе распространяется. Богъ съ ней! Рекрутскимъ наборомъ, вѣроятно, ихъ число убудетъ, а если война воспослѣдуетъ, то разъѣдутся еще болѣе, а подвиги ихъ хвалить станемъ на ряду со всѣми вѣрными сынами отечества. Существуетъ ли гдѣ вопрошательный народъ, того не вѣдаю; ибо окромѣ города Питера нигдѣ не бывалъ; но и не бывъ пророкомъ, предсказать не трудно, гдѣ ко времени и кстати отвѣчательный навѣрно найтися можетъ. Пребываю съ отличнымъ. почтеніемъ вашъ, и прочее.

   Приписка. Буде въ семъ письмѣ кто примѣтитъ строки, аки топоромъ отрубленныя, то причины оному иной не знаю, какъ только то, что сего утра я, долго стоя на мосту, смотрѣлъ, какъ рѣку Фонтанку копаютъ: отъ сего, можетъ статься, мысли мои стали подобно изрыты, или съ рытвинами, и бывъ въ томъ состояніи, произвели слова отрытыя, строки перерытыя, слѣдственно и въ письмѣ перекопы, о коихъ выше явствуетъ.

  

* *

  

   Не обманулъ меня свѣту извѣстный маіоръ C. M. Л. Б. Е. Услышалъ онъ о добромъ во многихъ мѣстахъ пріемѣ «Былей и Небылицъ», присовѣтывалъ мнѣ прочесть оныя, и положилъ передо мною четыре книги «Собесѣдника». Я принялся было за чтеніе, но, пробѣжавъ оныя наскоро, я молвилъ съ сердцемъ: «пусть прочтетъ кто хочетъ; за великое наказаніе почелъ бы я, если бы меня трожды сряду кто заставилъ прочитать, а писать столько же, то дѣло иное».

   NB. Отъ маіора остерегаться иногда не худо; дать ему волю, то заставитъ читать, писать, плясать и прочее, и прочее, и прочее, хотя и не-хотя.

  

* *

  

   Одна молодая дѣвушка, читая въ «Быляхъ и Небылицахъ» записки сестры двоюродной, тотчасъ написала слѣдующее:

   Желаніе. Авось либо впредь счастливѣе буду.

   NB. Я у тетушки шестой мѣсяцъ живу.

   Примѣчаніе. Съ полгода какъ ни одинъ женихъ не сватается; хорошо, чтобъ говорили съ тетушкою въ воскресенье1) или въ лѣтній день2). Тетушка жалуется рукой, простудила руку3).

   Когда выйду замужъ, выбойчатыхъ платковъ и мужскихъ колпаковъ ни носить, ни покупать не буду. Я думаю, право, что у тетушки, у мамы Ѳаддеевны, у ключницы Февроньи отъ того часто болитъ голова, что ими завсегда головы свои кутаютъ.

   NB. Когда я жила у матушки, тогда я была бранена, буде единъ волосокъ на лбу висящій виденъ былъ. Послѣ матушки, когда въ пенсіонъ отдана была, тамъ у насъ за красу и щегольство ставили, чтобъ голова казалась нечесана и волосы висѣли отвсюду, иногда и въ кушанье попадали. У тетушки бранена не будешь, хотя недѣлю не чеши и не перевяжи головы: не примѣтитъ; а что выползетъ изъ-подъ платка, безъ очковъ не увидитъ.

   Сегодня тетушка новыми4) картами обо мнѣ загадывать будетъ.

  

   1) Воскресенье всѣ, въ домѣ живущіе, любятъ по причинѣ перемѣны бѣлья.

   2) Лѣтомъ тетушка лисью шубу до полудни не покидаетъ, а послѣ шугай съ кисейной мантиліей надѣваетъ.

   3) Мы давно ей говорили, чтобъ подъ шубу надѣвала хоть бострогъ съ рукавами.

   4) Съ старыхъ картъ, а паче съ бубенъ, пятны стерты.

  

——

  

Продолженіе (5-е) «Былей и Небылицъ».

Во извѣстіе.

   Съ немалою радостью сообщается знать желающимъ и нежелающимъ, что нѣкоторая надежда оказывается получить свѣдѣніе о почтенной супругѣ прародителя; ибо на сихъ дняхъ на запасномъ дворѣ «Былей и Небылицъ» отыскался коверъ шерстяной съ разводами по померанцовой землѣ, отличной величины, о которомъ древности знающіе и въ оныхъ упражняющіеся судятъ, что оный нигдѣ, окромѣ Смоленской губерніи, и то не въ городѣ, но въ деревнѣ, селѣ, или усадьбѣ, и изъ домашней шерсти вытканъ быть могъ; изъ чего выводятъ не безъ основанія, будто прабабушкина деревня находилась въ томъ великомъ княженіи, о чемъ чрезъ сіе сообщается любопытному и нелюбопытному свѣту. Описаніе же ковра впредь воспослѣдовать имѣетъ, когда въ томъ окажется возможность, удобность, нужда и либо необходимость.

  

* *

  

   Отыскана извѣстнымъ способомъ (булавкою, воткнутою на палкѣ) на запасномъ дворѣ «Былей и Небылицъ» слѣдующая повѣсть.

   NB. Сей способъ впредь уже употреблять не буду, понеже запасъ отъ окна такъ отдалѣлъ, что доставать его не ловко.

  

Повѣсть не важная.

  

   Человѣкъ одинъ, бывъ въ гостяхъ, началъ разсказывать, и для того положилъ правую руку на брюхо подъ сердцемъ (вѣроятно для того, чтобъ оной свободнѣе дѣйствовать); потомъ плюнулъ и утерся платкомъ, а за симъ сказалъ (про кого говорилъ): «ума у него не было ничего». Тутъ онъ правую руку отвелъ отъ брюха, и, сдѣлавъ ею крутой уголъ, привелъ ее паки къ своему животу, немного правѣе, подобно какъ пишется Л, прибавя снизу линейку примѣрно Д.

   NB. — значитъ брюхо.

   Примѣчаніе. Сей примѣръ не тотчасъ найденъ, но изъ семи фигуръ начертанныхъ какъ лучшій избранъ.

   NB. Нѣкоторыя изъ оныхъ фигуръ могли къ разнымъ толкамъ подать поводъ, и для того, изъ осторожности, откинуты.

   Продолженіе повѣсти. (NB. Труда не стоитъ прочесть).

   Потомъ увидѣвъ разсказчикъ, что близъ ногъ его паукъ ползетъ, протянулъ лѣвую ногу, раздавилъ ту тварь и потащилъ ногу къ себѣ; а какъ онъ на паука заглядѣлся, то между тѣмъ повторилъ слова: «не было ничего». За симъ остановился, чтобъ отыскать въ умѣ продолженіе рѣчи, и для того всталъ съ стула, на которомъ сидѣлъ, и пошелъ къ огню, гдѣ, оборотясь спиною и развернувъ кафтанъ, держалъ оный сзади обѣими руками. Теплота огня посредствомъ спины подѣйствовала столько, что, нагнувшись впередъ, продолжая рѣчь начатую, молвилъ: «онъ былъ гордъ, надменъ и упрямъ до крайности». Тутъ почувствовалъ теплоты отъ огня болѣе, нежели ему надобно было. Отошелъ отъ огня, опустя руки отъ плечъ въ прямую линію; каждая рука вошла безпрепятственно въ карманъ.

   NB. Изъ сего видно, что кафтанъ не по модѣ сшитъ былъ.

   Остановяся предъ тѣмъ, съ кѣмъ говорилъ, сказалъ образомъ вопроса, дѣйствуя руками въ карманахъ и подвигая полы впередъ: «что съ нимъ дѣлать было?» Здѣсь учинилось приключеніе; ибо, двигая полы впередъ, оными дотронулся до трубки, которую другой имѣлъ во рту, и сонной рукою поддерживалъ, понеже слушатель на креслѣ, облокотясь локтемъ, заснулъ; трубка упала, изломилась, отъ чего сонный проснулся, и сказалъ: «тьфу пропасть, братецъ, что за глупая шутка!»

   Печальное окончаніе повѣсти. (NB. Вся сила тутъ). NB. До сего мѣста дописалъ я сію повѣсть, когда собака моя, отродія лягавыхъ, сорвала бумагу со стола и понесла ее прямо въ каминъ, откуда я щипцами спасъ съ трудомъ остатки изодранные и сожженные, изъ которыхъ видно, что разсказчикъ, согласясь съ четырьмя товарищами, предпріяли упрямство упрямаго смягчить, въ чемъ имъ не малая нужда была, и для того они упрямаго всячески удобривали, играя съ нимъ въ карты, забавляя его охотою и музыкою, что имъ и удавалось до тѣхъ поръ, что одинъ изъ нихъ, пивъ съ упрямымъ и бывъ пьянъ, пересказалъ ему, что другіе для своихъ выгодъ его тѣшатъ; за что упрямый надулся аки тыква и прогналъ ихъ отъ себя.

   NB. Что кончилась начатая повѣсть, тому я самъ радъ; жалѣю только, что безъ соли и смысла; читатель да не взыщетъ на сочинителѣ: онъ, такъ, какъ и многіе его товарищи, охотно бы придалъ всякой строкѣ смыслъ и остроту; но откуда взять, какъ само по себѣ не придетъ? Здѣсь, однако, заподлинно смыслъ съ солью сгорѣлъ, или собака зубами, а можетъ быть и лапами оный отодрала; ее диво, она иногда вѣдь и съ своимъ хвостомъ играетъ.

   NB. Впредь буду писать короче.

   Примѣчаніе. Я примѣтилъ, что я пишу всегда умнѣе, когда пишу сократительнѣе. NB. Длинно и пространно писать есть не наше дѣло.

  

* *

  

   Недавно нѣкто, находясь въ трактирѣ, видѣлъ и слышалъ -слѣдующее: говорили о «Собесѣдникѣ» съ немалыми похвалами; въ то самое время внесъ самъ хозяинъ холодный пирогъ, на которомъ лежала пятая книга того сочиненія. Близъ дверей находился жадный чтецъ (который, знатно, что обѣдалъ), ухватился не за пирогъ, но за книгу и, отыскавъ продолженіе «Былей и Небылицъ», началъ вслухъ читать. Тутъ находящіеся, каждый съ трубкою во рту, отошли отъ билліарда, коимъ они прежде занимались, и сдѣлали около чтеца кругъ. Послѣ чтенія началось разсужденіе; изъ сего воспослѣдовало преніе: иные говорили о «Быляхъ и Небылицахъ» съ малымъ почтеніемъ, называя оныя ничего незначащею бездѣлицею; опредѣлили впредь употребить оныя (въ пользу, однако) для раскуриванія трубокъ. Другіе почитали ихъ столбомъ, поддерживающимъ ту драгоцѣнную книгу, чрезъ которую исправляются видимымъ образомъ нравы, и очищается и распространяется языкъ. Я же, осиротѣвши совершенно послѣ отъѣзда друзей моихъ и прародителя, оскудѣвъ въ мысляхъ, весьма равнодушно принимаю всякія разсужденія о моемъ твореніи, и цѣны оному никакой не приписываю. Давно бы пересталъ писать, если бъ слѣдовалъ моей склонности; но люди знакомые, коимъ трудно отказать, уцѣпились какъ мордашки медвѣдя за уши теребить, говорятъ: «продолжай, наипаче же своенравно пиши, авось либо страницъ десять намараешь, оныхъ замѣнить будетъ нечѣмъ». Вотъ, любезный читатель, теперь вамъ извѣстно, какъ книги наполняются! а тамъ дивитесь, что читателей мало. Я знаю человѣка, который говоритъ, что ихъ чрезвычайно много; ибо даже до «Былей и Небылицъ» читаютъ, и то тогда, когда самъ писатель въ оныхъ не находитъ уже ни вкуса, ни забавы. О, дѣдушка, дѣдушка! зачѣмъ вы уѣхали! безъ васъ и на запасномъ дворѣ рыться не ловко, и соли не стало въ домѣ. На сихъ дняхъ воткнулъ булавку на палку и загнувъ ее крючкомъ, вытащилъ я сквозь рѣшетки изъ окна того запаснаго двора слѣдующее примѣчаніе ревнивой жены о своемъ супругѣ, которому желаю счастливаго пути и добраго пріема.

   Примѣты. 1. Онъ говоритъ съ ней вытараща глаза.

   2. Она глядитъ на него прижмуривая вѣки.

   3. Онъ хвалитъ всѣ хахры-махры, которыми она всегда обвѣшена.

   4. Она всегда соглашается на всѣ его рѣчи.

   5. Онъ со мною всегда былъ холоденъ, а теперь какъ ледъ въ генварѣ мѣсяцѣ.

   6. Онъ нынѣ спорчивѣе со мною, нежели когда бывалъ.

   7. Когда съ ней, тогда не напляшутся, не наговорятся, не нахвалятся, а со мною такъ губы сжаты.

   8. Что я дѣлаю, того ни онъ, ни она не примѣчаютъ.

   9. Сначала онъ ее терпѣть не могъ, а она его хвалила.

   10. Когда я ревную и ее за глаза браню при немъ, тогда онъ чувствительнѣе принимаетъ ея обиды, а о моей печали и не думаетъ; меня же обвиняетъ.

   11. Онъ изодралъ бумажку при мнѣ, которую не показалъ. Я узнала ея руку.

   12. Она такъ здорова нынѣ, какъ прежде истерикою была больна.

   13. Какъ онъ ни скученъ, когда она пріѣдетъ, такъ сдѣлается веселъ, а уѣдетъ, опять нахмурится, и ко мнѣ же придетъ сидѣть съ грустію; кажется, я сижу на стулѣ какъ и она.

   14. NB. Когда онъ сердитъ, тогда онъ не ласковъ и ласку не любитъ.

   15. Она мнѣ много нынѣ заговариваетъ о своемъ братѣ (который прежде сего а^ мнѣ жениться хотѣлъ), увѣряетъ, что онъ и понынѣ много меня любитъ. Что это значитъ? Неужель думаетъ… мнѣ онъ не… родня.

   16. Онъ писалъ къ ней письмо при мнѣ; не показалъ, небось, окаянный.

   17. Она два раза къ нему писала и приписывала ко мнѣ поклонъ; отъ меня не скоро получитъ.

   18. Я осердилась и съ нимъ бранилась; онъ съ ней катается въ сумерки въ саняхъ.

   19. Я зубоскалкѣ говорила, чтобъ перестала меня обманывать.

   20. Оба клянутся, что неправда.

   21. Онъ не лживъ.

   22. Кому вѣрить? своимъ глазамъ, или ихъ словамъ?

   NB. Не позабыть, во-первыхъ, взгляды; во-вторыхъ, что оба робѣютъ; третіе, что люди говорятъ; четвертое, что не одна я примѣчаю; пятое и вящшее, что прежній хахаль спозналъ миганіе и знаки ему извѣстные.

   23. Мужъ ея съ моимъ сдружился; теперь заподлинно знаю.

   24 Онъ былъ у нея.

   25. Хотятъ меня удобрить. Оба ласкаютъ; подожду, авось либо скучать.

   26. Теперь азъ есмь Фертъ, на моей улицѣ праздникъ.

  

Рецептъ, найденный на запасномъ дворѣ.

  

   Возьмите 1 Ґ фунта счастія,

   » Ў несчастія, положите направо,

   » 4 унціи болѣзни, и положите такъ, чтобъ съ вышеписаннымъ

   представлялся треугольникъ.

   » Ґ ума | положите такъ, чтобъ съ прочими составился

   » Ґ знанія | четвероугольникъ.

   » Ў слабости |

   » Ґ добра } положите посредѣ четвероугольника кучками

   » ? людскости |

   2 фунта перенятого.

   Перемѣшайте все сперва слѣва, потомъ справа налѣво хорошенько, такъ, чтобъ ни одно съ другимъ различить было не возможно. Дайте ему форму руками какую хотите, по прошествіи нѣкотораго времени покройте лакомъ,— удивитеся сами, какую чинную китайскую куклу имѣть будете.

   NB. Морщины навести можно указкою.

  

* *

   Слѣдующее письмо на сихъ дняхъ сочинитель «Былей и Небылицъ» намѣренъ былъ самъ къ себѣ написать; но отмѣнилъ первую мысль; выдаетъ однако оное въ печать, не имѣя иного въ готовности.

   Господинъ сочинитель «Былей и Небылицъ»!

   Я васъ увѣряю, что вы можете себя ласкать нѣкоторымъ успѣхомъ; свѣту извѣстный маіоръ С. М. Л. Б. Е. слышалъ не единажды, что «Были и Небылицы» читаютъ многіе. Это правда, что вы грамоту худо знаете и не смотря на то пишете. Правда и то, что вы пишете то, что вамъ на умъ взбредетъ, отнюдь не избирая много матеріи и не ломая головы, какъ всякъ вамъ справедливость легко отдастъ; читатели безспорно выгоду ту имѣютъ съ вами, что всякій разъ однимъ пріемомъ прочесть могутъ пространныя ваши сочиненія; лишь бы читать умѣли безъ складовъ, то отнюдь не обезпокоены будутъ длиннымъ или долгимъ ожиданіемъ конца; сіе наипаче утѣшительно для тѣхъ, кои читаютъ не своей охотою, но по повелѣнію отца, матери, дяди, тетки, господина, или иного повелителя, также и для принужденныхъ слушателей, какъ то случится, когда отецъ, мать, или рода повелительнаго особа, сами читаютъ и велятъ слушать и смирно сидѣть тѣмъ, коимъ слушать или смирно посидѣть не хочется…»

   NB. Здѣсь мнѣ муха сѣла на носъ и перервала мысли мои, такъ что письма окончать не могъ; съ другой стороны признаться должно, что она ко времени присѣла; ибо страница уже приходила къ концу, хотя мысли еще въ полномъ дѣйствіи были, и я бы могъ множество прекрасныхъ изреченій прибавить, но все сіе тутъ остановилось и способомъ мухи прекратилось. Вотъ каковы наши мысли, что и муха оныя прервать и разстроить можетъ, когда сядетъ на носу!

   Примѣчаніе. Сіе еще не вовсе окончано было, когда до свѣдѣнія моего дошло нѣкоторое раздробительное благоразсмотрѣніе «Былей и Небылицъ» *), которое подаетъ причину къ подозрѣнію (можетъ-быть, не совсѣмъ основательному), яко бы сочинителю онаго иного дѣлать было нечего, и онъ лучшаго упражненія не имѣлъ, что я, унимая самого себя, часто себѣ повторяю.

   NB. Опасаюсь, право, чтобъ не подумали наконецъ, что я самъ такія анатомическія похвалы пишу; авось либо въ оныхъ какія ни на есть Ы. И. или Ь. или Ѣ. найдутся инако поставлены, нежели я ихъ ставлю. Но что я говорю? о чемъ забочусь? всякъ читатель увидитъ, кто изъ насъ знаетъ грамматику, и всякъ также уже вѣдаетъ, что я ея не знаю вовсе.

  

   *) Намекъ на «Письмо къ господамъ издателямъ «Собесѣдника», содержащее критику къ «Былямъ и Небылицамъ», собственно похвалу императрицы. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II).

  

——

  

Отвѣтъ на письмо къ сочинителю «Былей и Небылицъ» подъ No XIX напечатанное *).

  

   *) Румянцева. Еще прежде, какъ мы видѣли, онъ обращался къ императрицѣ, какъ къ автору «Записокъ о россійской исторіи», и настоящее письмо начинаетъ жалобою на не полученіе отвѣта на первое. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II).

  

   Государь мой!

   Намъ, безграмотнымъ, на всякія письма отвѣтствовать не трудно; понеже на то не болѣе надобно, какъ только чтобъ чернила съ пера текли. Головоломныхъ мыслей у насъ не спрашивается, какъ то вамъ, государю моему, и всѣмъ читателямъ «Былей и Небылицъ» извѣстно. Каково примете мой отвѣтъ, я не знаю; но то сущая истина, что жалобы на сочинителя «Записокъ касательно россійской исторіи» не у насъ принимаются. Между нами сказать, буде необходимо нужда ваша того требуетъ, совѣтую вамъ оныя вносить въ Совѣстный Судъ: тутъ разбирательство быть можетъ, коей причины ради, какъ, что, когда, гдѣ, кѣмъ и кому изъ насъ обида учинена.

   «Были и Небылицы» могутъ странны казаться; но изъ того не воспослѣдуетъ еще, съ позволенія вашего сказать, вами усмотрѣнныя способности пекаря оныхъ. Вы сказываете, что не любите самую премудрость; для чего же ищете ее тутъ, гдѣ ея не бывало, и видите, гдѣ ея нѣтъ? Развѣ, подобно дѣдушкину приказчику, который, боясь и не любя домового, вездѣ его обрѣтаетъ и находить опасается. Платона, котораго вы не дочитали, я лишь по имени знаю, найдя оное недавно въ нѣмецкомъ лексиконѣ; купилъ же я словарь съ тѣхъ поръ, какъ пустился писать «Были и Небылицы», а до того времени худо я зналъ, кто такой Платонъ.

   Извольте читать и перечитывать «Были и Небылицы», буде угодно и иного дѣла не имѣете. Прочтя же, весьма удобно ими раскуривать трубку, какъ я самъ то по многимъ опытамъ знаю: но родитель мой въ сдѣланномъ дыму нашелъ уже неоднократно количества непріязненныя для меня.

   Воспоминаніемъ друга моего, который болѣе смѣется, нежели плачетъ, духъ мой утѣшается; онъ тѣмъ наипаче любезенъ, что соединяетъ доброе сердце съ веселымъ нравомъ. Онъ принимаетъ вещи въ свѣтѣ, какъ онѣ суть; веселится, не изливая ни малѣйшей желчи ниже на пороки людскіе и, не обижая никого изысканіемъ недостатковъ въ ближнемъ, сноситъ оные терпѣливо.

   Прошу извинить, что мысли токъ смотался съ клубка, къ крайнему удовольствію баталіоннаго командира. Вы требуете, государь мой, чтобъ я открылъ преніе противу толь именитой особы: вамъ кажется сіе дѣло не трудное; но не моему перышку передѣлать, перемѣнить, переломить, убавить, исправить, и прочее, и прочее, и прочее, что въ свѣтѣ водится. Я изъ тѣхъ людей, для которыхъ свѣтъ пойди, какъ можетъ; а жить въ ономъ, какъ опредѣлено. Перемытарить оный мнѣ казалось дѣло возможное, пока я не слегъ горячкою (которую у насъ запросто называютъ «къ бородѣ»); но съ того времени вещи мнѣ инако казаться стали. Изъ сего вы увидите, государь мой, что, по моему мнѣнію, крылышки скорѣе облиняютъ, нежели, что въ свѣтѣ есть, въ угодность вашу перемѣниться можетъ.

   Буде я васъ задѣлъ ненарокомъ, то уповаю, вамъ отъ того лихо не воспослѣдовало. Письмо ваше свидѣтельствуетъ, что вы пребываете здравы, и, вооружаяся противу тщеславія другихъ, сами желаете прославиться. Сей запахъ человѣчества меня не болѣе удивляетъ, какъ и требованія ваши внести въ «Были и Небылицы» приложенное вами предисловіе къ исторіи, хотя то многимъ не сообразно казаться будетъ.

   При упражненіяхъ вашихъ въ сочиненіи Адресъ-Календаря со примѣчаніями историко-философико-критическими, который, по вашимъ словамъ, не безполезенъ будетъ, я надѣюсь, что вы не забудете претительности вашей къ премудрости. Я, бывъ совершенно безъ оной, литеръ, употребленныхъ вами въ семъ случаѣ, не разобралъ; слѣдовательно и улыбки моей лишаетесь, что чрезъ сіе вамъ и объявляю, не сомнѣваяся, впрочемъ, что работа ваша вамъ принесетъ столько же чести, сколько и добраго прибытку во мнѣніяхъ вашихъ согражданъ.

   На заключеніе письма вашего не отвѣтствую, понеже свѣча гаснетъ; и хотя звѣздъ много на небѣ и ночь свѣтиломъ мѣсяца украшена, но солнца до утра ожидать надлежитъ.

  

Письмо къ издателю «Собесѣдника» отъ неизвѣстнаго. *)

  

   *) Письмо это («Собес.» VIII) пародія на появившуюся въ «Собесѣдникѣ», кн. VII, статью Любослова: «Начертаніе о россійскихъ сочиненіяхъ и россійскомъ языкѣ». Намеки и ссылки на эту ст. встрѣчаются далѣе въ «Быляхь и Небылицахъ», и въ «Обществѣ незнающихъ еженед. зап.» (См. ст. о лит. дѣят. Ек. II).

  

   Господа издатели «Собесѣдника»! Позвольте мнѣ прибѣгнуть къ вамъ, въ эпохѣ нынѣшняго времени, въ которое лучи вашего сочиненія мысленнаго свѣта буде не вовсе пронзили, то по крайней мѣрѣ изливаются въ умѣ моемъ изъ общаго средоточія вашего; понятіе, озаряющее меня съ большею, нежели когда-нибудь, силою, принудило меня сильнымъ преломленіемъ, не ума, но вкуса, объявить вамъ, что вслѣдствіе примѣрнаго или безпримѣрнаго начертанія, напечатаннаго на 143 страницѣ седьмой части «Собесѣдника», не сумнѣваюсь я, что возбуждается стремительное рвеніе не къ одному нравственному просвѣщенію въ писаніи, но что простираться будетъ выше всякаго выраженія сей достохвальной, хотя и непонимаемый вкусъ, на прочія вещественныя и невещественныя вещи; я же, непрестанно упражняющійся въ художественныхъ наукахъ, и видя окомъ лучезарнымъ, колико возрастаютъ во дняхъ нашихъ оныя совокупно со словесными науками, желаю вельми собственныя мои сочиненія, начертанныя съ чрезвычайною охотою, издать; оныя же состоятъ въ предложеніи строительнымъ охотникамъ зданія, обыкновенно зовомаго домъ, съ наружными украшеніями, соотвѣтствуемыя и уподобительныя вкусу вышеписаннаго писанія. Да будутъ украшенія вышеписаннаго зданія снаружи и внутри аки серебряныя сѣтки или кружевныя манжеты; ибо славится народъ тѣмъ наивяще, по словамъ писателей, въ которомъ все веществуетъ сходственно едино другому. Предлагательно еще для наивящей славы, да отымется прещеніе всякое на хахры-махры тѣлесныя, понеже писанные блески, аки звѣзды въ туманѣ, паче же высокопарство да примется не токмо въ начертаніи, но и на головахъ мужескаго и женскаго пола, понеже со вышеописанными украшеніями единаго племени суть. Простота же слога, одеждъ и строеній да откинется во вѣки во мракъ, и да обвѣсимъ домы, одежды и писанія колокольчиками, да услышатъ и узрятъ бренчаніе сіе даже до странъ отдаленныхъ, и да послѣдуютъ Словолюбу, аки писателю, списывателю и покровителю, подъ тѣнію котораго покоится гласъ обильныхъ сердечныхъ чувствованій къ дарованному намъ новымъ толь изобильнымъ словамъ, украшеніямъ и его непостижимому вкусу. О, образованіе разсудка, примѣрный писатель! о, отечественнаго вмѣсто народнаго языка создатель! не можно бы было надивиться неподражаемой и непостижимой вашей силѣ, остротѣ и красотѣ, если бы познали мгновенно цѣну языка вашего, облекаемы были всѣ преткновенія и порывомъ рвенія своего паренія въ умахъ, въ басняхъ, предположенныхъ къ распространенію предѣловъ знаній человѣческихъ, и немерцающая слава съ звучнымъ гласомъ полетитъ со свѣтозарными лучами умственнаго просвѣщенія… мановеніе… средоточіе… Le ris tenta le rat, le rat tente, tata le ris..

——

  

Продолженіе (6-е) былей и небылицъ.

  

   Листъ сей я поворотилъ трожды, хотѣлъ писать быль, а вышла небылица, которую я отодралъ, и перегнувъ поперекъ, передралъ въ мелкіе куски, потомъ, свернувъ ихъ каткомъ, положилъ возлѣ себя на столѣ, съ намѣреніемъ, какъ встану съ креселъ (буде не забуду), мимоходомъ кинуть ихъ въ каминъ.

   NB. Сіе часто со мною случается, также и то нерѣдко бываетъ, что хочу дѣлать одно, а дѣлаю другое, и совсѣмъ не то, что хотѣлъ, или еще дѣлать хочется,

   Примѣчаніе. Здѣсь я положилъ было перо на чернильницу; и вздумалъ отдохнуть въ ожиданіи прихода мыслей, но, примѣтя сіе, паки взялся за перо для описанія сего немаловажнаго во мнѣ дѣйствія. Посмотрю, чѣмъ кончится сей листъ; по сю пору, право, мнѣ не болѣе то извѣстно, какъ вамъ, господа читатели.

   NB. Между тѣмъ я успѣлъ понюхать табаку; не изволите ли то же сдѣлать, буде употребляете; буде не угодно, можете оставить, такъ, какъ и самое чтеніе сего листа; вѣдь принужденія, чаю, нѣтъ вамъ читать, а мнѣ писать; оба мы то и другое, я думаю, дѣлаемъ добровольно; буде же вы принуждены читать, то сердечно о томъ сожалѣю. Признаться надобно, во мнѣ охота пуще неволи заставляетъ дѣлать возможное и невозможное; я самъ тому дивлюсь, что, не учась и не умѣвъ грамотѣ, попавъ въ писатели, пишу…. что? — ничего; потомъ отсылаю печатать, нахожу читателей, иные изъ нихъ хвалятъ, ко мнѣ пристаютъ, просятъ словесно и письменно, пиши, пожалуй, и продолжай писать — что? — ничего; изволь я готовъ, вотъ вамъ страницы съ полторы; просимъ кому ни на есть изъ самыхъ лучшихъ грамотеевъ отдать оныя, чтобъ учинилъ изъ нихъ выпись; объ закладъ бьюсь, не сдѣлаетъ, развѣ подумавши.

  

* *

  

   Продолженіе ничего. Страницы полторы написаны — чего? — ничего.

   Долго и пространно о семъ говорить нечего же; но многія размышленія родятся часто почти не отъ чего. Я знаю, господинъ читатель, что почти ничего не есть ничто, и когда я говорю, что многія размышленія родятся почти отъ ничего, тогда я не говорю, что они происходятъ ни отъ чего; однако, ничто привело мнѣ на память, что когда я пишу ничего, тогда я не пишу иное что, а когда пишу иное, тогда вы въ ономъ иногда находите шпынство тутъ, гдѣ я только клалъ на бумагу описаніе, взятое изъ естественнаго теченія умовъ или вещей. Виноватъ ли я также, что вы изыскиваете сходства? не ищите оныхъ, то и не найдете.

   Господинъ читатель, каково ничего? Васъ скоро потчивать будетъ нечѣмъ. Сами на себя пеняйте.

   Скукою бы васъ наказать могъ, но не хочется; она изо всѣхъ родовъ несноснѣйшая, и для того избѣгать ее всячески намѣренъ.

   Пусть ее (то есть скуку) ищетъ, родитъ, несетъ, влечетъ, даетъ, наноситъ, приноситъ, кормитъ, бережетъ, сѣетъ, выкапываетъ, наговариваетъ, привозитъ, привлекаетъ, причиняетъ, питаетъ, производитъ, приключаетъ, выраниваетъ, наворчиваетъ, напихнетъ, натолкнетъ, напуститъ, надуетъ, накашляетъ, напрѣетъ, начихаетъ, насвиститъ, наиграетъ, напляшетъ, напоетъ, накричитъ, нажурчитъ, нареветъ, навертятъ, навернетъ, привьетъ, навинтить, натретъ, наскоблитъ, наложитъ, нашьетъ, наболтаетъ, намотаетъ, насчитаетъ, нальетъ, налѣпитъ, налаетъ, нахрапитъ, нагрузитъ, навалитъ, напыхтитъ, наворчитъ, набранитъ, насудитъ, нагрузитъ, назѣваетъ, насулитъ, нагрозитъ, наколотитъ, накладетъ, настроитъ, наломаетъ, изобрѣтетъ или напишетъ кто изволитъ, лишь бы вы не встрѣтили ее, читая «Были и Небылицы».

  

* *

  

   Взялъ я книгу, и думалъ изъ оной набрать ума. Читалъ нѣсколько листовъ…

   NB. Я знаю человѣка, для котораго всякая книга забавна; даже до глупыхъ, и въ тѣхъ рѣдко случается, чтобъ онъ не нашелъ чего нибудь полезнаго или забавнаго; я же, читая, ничего не нашедъ, господинъ читатель; и такъ паки пишу, что на умъ придетъ. Если бы я зналъ вашъ вкусъ, скорѣй найти бы могъ, чѣмъ на васъ угодить; охотнику разсказывалъ бы происхожденіе моихъ собакъ, съ прописаніемъ примѣтъ, шерсти и прозванія рѣзвыхъ сукъ и кобелей; картежнику, какія въ прошедшемъ сентябрѣ гдѣ игры были, когда и гдѣ здѣсь, на Москвѣ, и въ подмосковныхъ, запершись, игрывали; щеголю и щеголихамъ — о модныхъ шляпахъ, фракахъ, хлыстикахъ и тому подобное; политикамъ — о мирѣ и войнѣ; купцамъ о торговлѣ…..

   Примѣчаніе вопрошательное. Куда я зашелъ? книгу, что ли, или таблицу разныхъ вкусовъ и всѣхъ упражненій читателей моихъ я составить намѣренъ? гдѣ разсудокъ?

   Разсужденіе. Какъ ихъ умѣстить на одной страницѣ?

   NB. Болѣе же страницы я скучаю писать, и для того высасываю, колико возможно кратчайшій составъ изъ того, что пишу.

   Важное правило. Тогда мысли мои прекратиться должны съ концомъ страницы, какъ сей листъ.

   NB. На сей бумагѣ уже болѣе мѣста нѣту.

  

* *

  

   Господинъ писатель Былей и Небылицъ! Недавно скончался братъ мой; онъ оставилъ на попеченіе мое шестерыхъ дѣтей: три сына и трехъ дочерей; но я не знаю, какъ мнѣ съ ними быть; примѣчаю въ нихъ необычайные нравы, какъ вы сами изъ слѣдующаго усмотрите. Трое изъ нихъ имѣютъ склонности, много похожія на обезьянъ; большой иного ничего не дѣлаетъ, какъ только старается перенять что ни увидитъ, и для того цѣлый день бѣгаетъ по улицамъ и изъ дому въ домъ, двадцатью въ день голову перечесываетъ: то кудри очутятся вверхъ растаращены, то внизъ опущены, то поперекъ поставлены, то по лбу висящіе, а иногда сплететъ ихъ за уши назадъ. На сихъ дняхъ вздумалъ онъ гнушаться природнымъ своимъ языкомъ, и четыре дня мы, кромѣ исковерканныхъ чужестранныхъ словъ и слоговъ, не слыхали. Мы не знали съ женою, что ему сдѣлалось, наконецъ уже узнали, что заходилъ въ французскую комедію. Послѣ смерти отца своего началъ онъ мотать; множество подщипанныхъ кафтановъ себѣ нашилъ, назвалъ ихъ фраками; къ каждому-жъ изъ нихъ сдѣлалъ короткіе бостроки, накупилъ себѣ разныхъ хлыстиковъ, и, что пуще всего, всякому цвѣту кафтановъ своихъ придаетъ имена, какихъ бы я при отцѣ своемъ, опасаясь оплеушины, громко назвать не смѣлъ. Когда-жъ я его унимаю и браню, тогда говоритъ въ отвѣтъ: «ахъ, дядюшка! вы не знаете, нынѣ всѣмъ цвѣтамъ имена даны; по вашему пакостные, a по нашему они модны». Всѣ тѣ фраки, какъ онъ ихъ прозвалъ, сшилъ онъ въ долгъ, но платя ни купцу, ни портному. Я говорилъ ему, что это дурно, что изъ того добраго не выйдетъ, и что ему втрое платить достанется оттого, что въ долгъ забираетъ; но въ отвѣтъ я получилъ паки: «дядюшка! вы ничего не знаете; такъ водится». На сихъ дняхъ онъ за полночь часу въ четвертомъ домой пріѣхалъ, какъ будто недобрый его растеребилъ. Я на то время всталъ, обходивъ ужо дворъ, шелъ изъ конюшни, а онъ на задній дворъ потайкомъ взъѣхалъ и бѣжитъ крадучись на крыльцо, и уже отъ людей его, кои ночь на дождѣ простояли, я свѣдалъ, что нелегкая его занесла въ трактиръ, гдѣ такъ промотался, что часы и отцовскую золотую табакерку оставилъ въ закладѣ, и то, чаю, для того единственно сдѣлалъ, что слышалъ, что кто-то другой то же сдѣлалъ. Но полно про сію обезьяну говорить. Средній его братъ иного совсѣмъ сложенія; тотъ цѣлый день провождаетъ на дворѣ, играетъ въ свайку, въ бабки, въ городки съ робятами; на немъ кафтана, окромѣ за обѣдомъ, не увидишь. Не могу его пріучить, чтобы къ чему нибудь иному прилежалъ, да и не очень ловко съ нимъ говорить: вспыльчивъ, за все-про все споритъ, сердится, и какъ разгорячится, со всѣми дерется; онъ же мастеръ бороться и удалой боецъ; его, не мѣшкавъ, думаю записать въ какой ни на есть полкъ, пусть служитъ; о первомъ же не знаю что предпріять; опасаюсь, что никуды не поспѣетъ, развѣ, какъ перенявъ еще болѣе шалостей, свою судьбу самъ рѣшитъ и тѣмъ жребій свой подѣлаетъ. Сестры ихъ собою статны. Старшая изъ нихъ главнымъ попеченіемъ имѣетъ наружностью своею быть похожею на выпачканную ея служанку; почему, какъ встанетъ съ постели, такъ волосъ не причешетъ и платка не перевяжетъ. — NB. Но здѣсь я моей женѣ перо уступаю. — Она сама желаетъ описать похожденіе третьягоднишняго дня.

  

* *

  

   Господинъ сочиyитель Былей и Небылицъ! Я хотѣла взять племянницу съ собою въ гости и для того велѣла ей почище одѣться; она пришла ко мнѣ напудрена, но не причесана, волосы повсюду около головы висѣли какъ у львицы, а помада клочками видна была; на ней было напутано флеру много и высоко, на флерѣ цвѣты туды и сюды; на цвѣтахъ красныя фольги, на сихъ великое множество крупныхъ бусъ, подобно какъ зимой ледяныя сосули на кровляхъ висятъ, а сверхъ всего сего голубыя замаранныя запудренныя ленты приколоны были; ушей и глазъ она не вымыла, и пудра въ нихъ кучами лежала, на лбу и на щекахъ видны были полосами грязь, пудра, румяна, и изъ бровей сурмила; флеровое на ней платье надѣто было такъ, что она на одну полу спереди наступала, пока другая на боку вздернута висѣла. Платье бусовыми сосульками было выложено; но какъ она на оное непрестанно наступала и почти, такъ сказать съ позволенія вашего, верхомъ въѣхала въ комнаты, то бусы оторвались и разсыпались; но меня однакожъ хотѣла увѣрить, что съ головы упали. Я доказала ей, что съ платья, и принуждена была оставить ее дома; мнѣ стыдно показалось таковую чучелу въ люди казать; она же бѣлья по недѣлѣ не перемѣняетъ… Мужъ мой допишетъ… Дома сидя она у дѣвокъ навѣдалась, что лучше: чтобъ бусы съ головы, или съ платья сорвались? Изъ того можете видѣть остроту ума ея; что мнѣ съ нею дѣлать? Сестра ея середняя совсѣмъ сложенія иного, но также необычайно ходитъ, не инако какъ въ мужскомъ платьѣ, скачетъ на прерѣзвыхъ лошадяхъ, говоритъ о собакахъ, о травлѣ звѣриной, стрѣляетъ изъ лука, ружья и пистолета, и самой гренадерской выступкою ходитъ.

   NB. За сію нынѣ сватается нѣмецкой баронъ.— Третій братъ перенимаетъ всѣ женскіе обычаи; онъ бы бѣлился и румянился, буде бы я его до того допускалъ; говоритъ женскимъ голосомъ и слова не договариваетъ, цѣлый день лежитъ или на постелѣ, или на сундукѣ.— NB. Канапе я велѣлъ вынести изъ горницы, чтобъ менѣе валялся.— Всего притворно боится, крайнее попеченіе имѣетъ о своей красотѣ, даже до того, что прошедшее лѣто пришилъ флеръ къ своей шляпѣ и носилъ надъ собою подсолнечникъ, чтобъ отъ солнца не загорѣть. Онъ вообще похожъ на вощаную куклу; такова и меньшая сестра, которую онъ очень любитъ; онѣ оба отмѣнно нѣжны, отъ всего обмираютъ; сверхъ того, близоруки. Не знаю, откуда имъ Богъ далъ стекла, сквозь которыхъ иного не дѣлаютъ, какъ цѣлый день изъ оконъ на улицы зѣваютъ, изъ дома же никуды не выходятъ, опасаясь суровости воздуха, либо солнца, вѣтра, сырости, засухи или невѣсть чего еще иного. Прошу описаніе сіе вмѣстить въ «Собесѣдникѣ»; авось либо удастся, для блага ихъ, изъ того сдѣлать имъ доброе употребленіе; тѣмъ одолжите слугу вашего Михайла Передкова.

  

* *

  

   Краткодлинное. Когда начинаю писать, обыкновенно мнѣ кажется, что я коротокъ умомъ и мыслями, а потомъ слово къ слову приставливая, мало-по-малу строки наполняю: иногда самому мнѣ не въ догадъ, какъ страница исписана и очутится на бумагѣ мысль краткодлинная, да и еще съ такимъ хвостомъ, что умные люди въ ней изыскиваютъ тонкомысліе, глубокомысліе, густомысліе и полномысліе; но съ позволенія сказать, все сіе въ собственныхъ ихъ умахъ, а не въ моихъ строкахъ кроется; ибо неумные въ нихъ ни ума, ни всего вышеписаннаго не находятъ. Да чему тутъ и быть? всякъ вѣдаетъ или не вѣдаетъ (хотя то часто было объявлено), что я первоначальныхъ правилъ грамматики отнюдь не знаю, а еще менѣе (не бывъ ничему ученъ) возмогу порядочно мысли и умъ настроить, аки клавикорды либо скрипицу. Натянулъ бы я охотно струны, буде бы зналъ какъ… ежели вы, господинъ читатель, знаете какъ это дѣлается, сотворите милость, пришлите мнѣ сказать подробно; я наипаче бы желалъ натянуть струны тонкія и пріятныя, или громогласныя, кои бы пробренчали и кончились на А; кончающихся же на И мнѣ ни на что не надобно: тѣхъ не присылайте; ихъ всегда довольно будетъ.

   Вопросъ. — Кто будетъ знать, что А и И?

   Отвѣтъ. — О семъ говорить теперь не время; друзья мои въ отлучкѣ, да и листъ кончился.

  

* *

  

   Господинъ сочинитель Былей и Небылицъ! У меня есть племянница, которая говоритъ, будто она всегда читаетъ «Собесѣдникъ»; но въ самомъ дѣлѣ она въ немъ перебираетъ лишь тѣ листы, кои содержатъ «Были и Небылицы». Когда же вышла шестая часть, она нечаянно напала на то, что тамо пишутъ о бѣлилахъ и румянахъ, и вмѣсто того, чтобъ ей получить отъ оныхъ отвращеніе и опасеніе, она узнала много неизвѣстныхъ ей до тѣхъ поръ для прикрасы мазей, мастей, масла, мыла и иныхъ вещей, наипаче привязалась чрезвычайно къ mouchoir de Venus и gants glacês; она оныя по всему городу искала и людей замучила, посылая верхомъ и пѣшкомъ на гостиной дворъ, и по всѣмъ домовымъ новымъ лавкамъ, чтобъ достать вышеписанныя диковинки; сколько я и мужъ ея ни говоримъ ей, что она лицо испортитъ, но она не вѣритъ; а какъ она ваши «Были и Небылицы» перебѣгаетъ охотно, то просимъ васъ, чтобъ вы привлекли ея вниманіе чѣмъ ни на есть такимъ, чтобы здоровью и лицу ея не такъ вредно было, какъ бѣлилы; касательно-жъ румянъ, авось либо уговоримъ, чтобъ, окромѣ сухихъ, и то въ маломъ количествѣ, не употребляла. Покорный слуга вашъ Иванъ Нешорстовъ.

   Отвѣтъ. Сущая Быль. Дѣдушка зналъ одну дѣвицу, хорошую и разумную, которая была нѣсколько смугла; къ ней приняли мадамъ. Мадамъ умѣла рисовать, дѣть, играть на клавикордахъ; нравомъ была тиха и скромна паче иныхъ преждебывшихъ, но сильно притомъ бѣлилась. Мадамъ показывала все, что умѣла, той хорошей дѣвушкѣ, также выучила ее и бѣлиться. Мадамъ отъ бѣлилъ получила чахотку и скончалась: вскорѣ потомъ хорошая дѣвица зачала жаловаться грудью; и какъ она пѣвала много, то думала родня, что она отъ того больна грудью; не велѣла ей пѣть, бѣлиться же не запретила. Мѣсяца съ два спустя, она вышла замужъ и часъ отъ часу стала чахнуть больше, и умерла прежде года. По всѣмъ признакамъ дѣдушка изволитъ говорить, что ей чахотка приключилась отъ бѣлилъ, ибо зубы почернѣли, глаза стали болѣть и кожа сморщилась.

  

* *

  

   Экономическое распоряженіе. Скажите правду, господа издатели! весьма покойно имѣть не бокъ о бокъ, но возлѣ бока «Были и Небылицы»; когда листа недостаетъ въ книгѣ, тогда заказать можно листъ аки попадьинъ пирогъ у просвирни. Кто такъ послушливъ, чтобъ взялъ перо и наполнялъ листъ?.. правду сказать, чѣмъ бы то ни случилось. Таково дѣло имѣть съ безграмотнымъ; ни отъ одного грамотея вы такъ скоро не бываете услужены. Бездѣлушками, вы скажете.— Не спорю; но пора помышлять о иномъ, понеже приготовленія ждутъ къ отъѣзду, и буде сами на себя не предпримете продолженія, то представлю найденнаго мною продолжителя, у котораго не однѣ только «Были и Небылицы» заказать можно, но много иного въ жизни нужнаго и полезнаго вообще, а лучше того имѣю честь вамъ предложитъ, не разсудите ли за благо «Были и Небылицы» отдать на подрядъ, и для того вызвать охочихъ людей; буде же на то не согласитеся, то отдамъ ихъ самъ на вѣру, какъ выше писалъ.

  

* *

  

   Завѣщаніе. Сего утра сочинилъ я вчернѣ слѣдующее мое завѣщаніе. Собственное мое имѣніе «Были и Небылицы» отдаю я (имреку) съ тѣмъ,

   1. Что ему самому, или кому онъ отдастъ, повѣритъ, продастъ, или заложитъ, для продолженія оныхъ, не писать шероховато, либо съ трудомъ, аки подымая тягости на блокѣ.

   2. Писавъ, думать не долго и не много, наипаче не потѣть надъ словами.

   3. Краткія и ясныя израженія предпочитать длиннымъ и кругловатымъ.

   4. Кто писать будетъ, тому думать по-русски.

   5. Иностранныя слова замѣнить русскими, а изъ иностранныхъ языковъ не занимать словъ; ибо нашъ языкъ и безъ того довольно богатъ.

   6. Краснорѣчія не употреблять нигдѣ, развѣ само-собою на концѣ пера явится.

   7. Слова класть ясныя и, буде можно, самотеки.

   8. Скуки не вплетать нигдѣ, наипаче же умничаньемъ безвременнымъ.

   9. Веселое всего лучше; улыбательное же предпочесть плачевнымъ дѣйствіямъ.

   10. За смѣхомъ, за умомъ, за прикрасами не гоняться.

   NB. Не запрещается однакожъ оныхъ употреблять вездѣ тутъ, аки струи.

   11. Ходулей не употреблять, гдѣ ноги могутъ служить, то-есть надутыхъ и высокопарныхъ словъ не употреблять, гдѣ пристойнѣе, пригожѣе, пріятнѣе и звучнѣе обыкновенныя будутъ.

   12. Врача, лекаря, аптекаря не употреблять для писанія «Былей и Небылицъ», дабы не получили врачебнаго запаха.

   13. Проповѣдей не списывать и нарочно оныхъ не сочинять.

   14. Гдѣ индѣ коснется до нравоученія, тутъ оныя смѣшивать наипаче съ пріятными оборотами, кои бы отвращали скуку, дабы красавицамъ острокаблучнымъ не причинить истерическихъ припадковъ безвременно.

   15. Глубокомысліе окутать ясностью, а полномысліе легкостью слога, дабы всѣмъ сноснымъ учиниться.

   16. Пустомысліе и слабомысліе откинуть вовсе, буде можно.

   17. На всякія мысли смотрѣть не съ одного конца, но съ разныхъ сторонъ, дабы избирать удобно было видъ тотъ, который разсудку пріятнѣе представится.

   18. Стихотворческія изображенія и воображенія не употреблять, дабы не входить въ чужія межи.

   19. Желается, чтобъ сочинитель скрылъ свое бытіе, и вездѣ бы было его сочиненіе, а его самого не видно было, и нигдѣ не чувствовалось, что онъ тутъ дѣйствуетъ; и для того совѣтуется ему говорить такъ, чтобъ не онъ говорилъ, а безъ того умъ его или глупость равно не способны будутъ читателямъ.

   Сіе пишу въ совершенной памяти и въ полномъ здравіи.

  

——

  

[Продолженіе «Былей и Небылицъ». *)

  

   *) Все это продолженіе «Былей и Небылицъ» въ печати не появлялось, а осталось въ рукописи.

  

   Не мною сочиненныя и не мною заплаченныя похвалы, данныя «Былямъ и Небылицамъ», также сдѣланное имъ анатомическое описаніе, по сказанію моего портного, навлечетъ на оныхъ вскорѣ завистниковъ. Я спрашивалъ: грамотныхъ или неграмотныхъ? Отъ первыхъ намѣреніе мною уже взято заградиться совершеннымъ своимъ незнаніемъ; вторые же не опасны, ибо суть единаго племени; Былямъ хотя завидовать, хотя нѣтъ — Были останутся Были, Небылицамъ же завидовать стыдно, ибо менѣе того быть не можетъ. «Были и Небылицы» гоненія, изгнанія не опасаются, ибо быль изгнать нельзя, а небылицы еще меньше. Когда дѣлать нечего, упражняться былью и небылицею, подъ тѣнью оной искать забавы не запрещается и ворчливому и брюзгливому. Досужіе часы, помнится мнѣ, не запрещено употребить на Были и Небылицы, лишь бы небылицы не взяли время надъ былью и быль не обратилась въ Небылицу или небылица въ быль, что по сказанію всѣхъ знающихъ «Были и Небылицы», также и моего портного, нездорово какъ вещамъ, такъ и людямъ. Мой же портной въ числѣ умныхъ и разсудливыхъ людей, и я его завсегда охотно слушаю, ибо онъ шьетъ на меня кафтаны такъ длинны и такъ широки, что по нуждѣ служить могутъ и сертукомъ, и шубою. Я же люблю широкое всякое платье, и одежду, которая нигдѣ не гнететъ. Страница окончена.

  

* *

  

   На сихъ дняхъ поѣду я къ любезному моему дѣдушкѣ, получивъ отъ него на то позволеніе сими словами: «полно тебѣ въ Питерѣ аки котъ молодой играть своимъ хвостомъ, пріѣзжай къ намъ. «Были же и Небылицы» сдаю въ уплату счету портному — онъ ихъ будетъ продолжать. Для образца написалъ онъ слѣдующее:

   Я портной, а не иной, шью кафтаны и сарафаны, ропъ дику 1), ропъ дуки 2), сертуки и юпки; все крою широко и шью крѣпко, также бетанляри3), въ коихъ толстые могутъ казаться тонки, и иныхъ мелочей много для всякаго пола и возраста. Всякъ легко узнать можетъ по вывѣскѣ, гдѣ я живу, а сверхъ того бываю часто на улицѣ на большой на прямой. Называютъ меня разными именами; въ цехъ я не записанъ. Запросто со мною говоря, я привыкъ слышать: «господинъ портной», и скорѣе по сему названію откликиваюсь.

   NB. На сей случай болѣе того писать не велѣли, а впредь можетъ быть самъ не захочу. Наше ли дѣло писать?

  

   1) Робъ-де-вуръ. 2) Робъ-рондъ. 3) Петъ-ан-леръ.

  

* *

  

   Отъ портного. Какъ деньги выручу по счету, писать немного буду. Гдѣ нашему брату писать? Недосугъ отъимаетъ время, надо кроить, шить, сходить закупать того-сего, долгъ забирать, дѣтей кормить, ихъ воспитать, кумовьевъ посѣтить и отъ нихъ посѣщеніе принимать, съ женою разобраться и иныя житейскія приключенія удовольствовать, отвращать, привлекать или за ними ходить.

   Благо, что немного до выручки долга, всего пять рублевъ; но какъ бы то ни было, отдамъ дьячку, который дѣтей учитъ букваря. Пусть его пишетъ — онъ недавно изъ школы самъ вышелъ.

  

* *

  

   Отъ дьячка изъ книгъ. Понеже много вкусовъ разныхъ: дѣти любятъ игрушки, философы — глубокомысленныя разсужденія, арапы — скакать на лошадяхъ, французы — новыя выдумки, гишпанцы — важнаго наружнаго виду, нѣмцы — изысканій и точности, англичане — въ работѣ совершенства, а въ разсужденіи соглашенія разновиднаго и соединенія часто противнаго; въ иныхъ домахъ ищутъ остроты слога, въ другихъ одна забава, и того для на всѣ вкусы угодить не можно, наипаче бравъ въ размышленіе, что восьмидесятилѣтнему уже не нравится то, въ чемъ забаву находитъ двадцатилѣтній; что одинъ сердится за то, чему другой смѣется; третій же желаетъ покоя тогда, когда четвертый забаву находитъ въ шумѣ свѣтскомъ; бредитъ же изъ нихъ единственно тотъ, который непрерывно открытыми глазами во снѣ видитъ. Азъ, имѣя все то въ памяти моей, начиная впервые писать, смотрѣлъ бы на все то со трепетомъ, если бы не приближился желаемый мною конецъ сея страницы, который переходить крѣпко намъ запрещено.

  

* *

  

   Отъ дьячка изъ книгъ. Всякъ знаетъ, что въ холодномъ мѣстѣ не тепло и въ тепломъ не холодно. Кто не живетъ своимъ образцомъ? Воспитаны же, какъ Богъ дастъ; съ молода мы думаемъ инако, нежели въ среднихъ лѣтахъ, а въ старости еще инако. Когда человѣкъ здоровъ, тогда имѣетъ чувство одно, а въ болѣзни другое. Въ Египтѣ болѣзни и чувства иныя, нежели въ Колѣ и при устьѣ рѣки Оби. Жаръ и стужа великое надъ человѣкомъ дѣйствіе имѣютъ; кто можетъ сказать точно, какое? Того за знающаго признавать не отречемся, лишь бы не объявилъ притомъ, что все знаетъ!

  

* *

  

   Отъ дьячка изъ книгъ. Лапы всѣхъ звѣрей кончаются копытомъ, какъ у коровы или лошади, или ногтями, какъ у собаки; но не однѣ лошади лягаютъ и не однѣ собаки царапаютъ. Львы, слоны и иные звѣри не могутъ жить, аки человѣкъ, во всѣхъ разныхъ климатахъ, но человѣкъ живетъ вездѣ. Онъ одинъ, сказываютъ, будто и скуку знаетъ. Вѣроятно, что предки наши менѣе скуку знали, нежели мы: отецъ мой, бывъ попомъ, отъ скуки всегда ложился спать. Я другого сложенія — меня скука заставляетъ думать.

   NB. Когда я думаю, тогда я не пишу. Пишу же не думавши, но изъ книгъ, то-есть раскрываю книгу, держу ее передъ собою и пишу; но ни единаго слова того, что въ книгѣ написано, а слова ставлю вмѣстѣ по совѣту господина портного, который называетъ сіе шить слова плотно, чтобъ не поролись.

  

* *

  

   Отъ портного. Вотъ каковы образцовыя штучки, составленныя дьячкомъ: онъ оныхъ какъ блины печетъ.

   NB. Штучкой мы называемъ наполненіе строки.

  

* *

  

   Отъ дьячка изъ книгъ. Самая разумная мартышка въ разсужденіи человѣка весьма глупа. Всякъ знаетъ, что для человѣка не весьма похвально быть схожимъ на обезьяну.

  

* *

  

   Отъ портного. Сію послѣднюю штучку вотъ какъ составили: мы со дьячкомъ условились: онъ писать, я кроить рукавъ въ запуски — того скорѣе. Онъ выигралъ закладъ, ибо я, повернувъ рукавъ, тѣмъ замедлилъ, а онъ межъ тѣмъ дописалъ.

  

* *

  

   Дьячекъ изъ книгъ. Изъясненіе печали во всякомъ народѣ разнствуетъ. Римляне, китайцы и жиды долгимъ плачемъ отъ оной отплакивались и отплакиваются; лопари съ печали ложатся спать; англичане умерщвляются (т. е. убиваютъ себя); нѣмцы пропьютъ; французы просвистятъ; у насъ встарину отговаривались, пеняя причины подающему.

  

* *

  

   Дьячекъ изъ книгъ. Сказываютъ, будто родъ жизни портитъ или исправляетъ умъ человѣческій.

  

* *

  

   Отъ портного. Сіи двѣ послѣднія штучки дьячекъ мой намаралъ, стоя у окна, на бумагѣ, выпоротой изъ стараго платья, пока я, сидя на столѣ, сшивалъ распоротый во многихъ мѣстахъ ветхій кафтанъ. Недосугъ мнѣ было за нимъ на тотъ часъ присматривать; но я крайне не доволенъ, что онъ ударился въ такія мудрости, въ коихъ ни главы, ни хвоста не сыщешь. Но какъ онъ на то время истерялъ, a иного въ заготовленіи не имѣется, того для вы читали сіе, господинъ читатель.

   NB. Сверхъ того, буде кто нашей работою недоволенъ, то просимъ о томъ намъ объявить письменно, дьячку моему и мнѣ, портному, либо кому изъ насъ — сдадимъ охочимъ людямъ за вносъ нашихъ денегъ.

  

* *

  

   Дьячекъ изъ книгъ. Собачка играла съ дитятею. Собачка, потерявъ терпѣніе, укусила дитя. Дитя закричало. Собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать. Спрашивается, какъ это называется?

  

Разговоръ.

  

   Портной. Что ты спрашиваешь?

   Дьячекъ повторяетъ тоже.

   Портной. Собака есть собака. Если она играла съ дитятею, и дитя играло съ собачкою, знатно, оба на то время не спали,— доказательство тому, что играли. Ты говоришь, что собачка, потерявъ терпѣніе, укусила дитя. Собачка имѣла ли терпѣніе — въ неизвѣстности. Вѣдь не имѣвъ, не могла терять. Что укусила дитя, то глазами видно, a крикъ слышанъ могъ быть ушми либо ртомъ, аще его кто на то время открыть имѣлъ. Собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать — струсила.

   Дьячекъ. Спрашивается, какъ это называется?

   Портной. Чего? что собака съ дитятею играла… ну, играла. Что терпѣніе имѣла, по моему сумнительно. Что укусила, видно и слышно было. Что собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать, боялась бита быть.

   Дьячекъ. Спрашивается, какъ это называется?

   Портной. Загадка что ли это?

   Дьячекъ. Подумайте, пожалуй.

   Портной (поворачивая шитье). Сколько ни подумаешь, все тоже будетъ.

   Дьячекъ. Спрашивается, какъ это называется?

   Портной. Хорошо, да видишь, листъ оконченъ.

  

* *

  

   Дьячекъ изъ книгъ. Никто не принужденъ читать нашу книжку, и для того пристойно будетъ каждому, кому не нравится чтеніе, оную вовсе оставить, прежде нежели скукою принудится къ тому. Пища сія не приготовлена для всякаго желудка: инымъ казаться можетъ жестка, у сихъ желудокъ не варитъ или варитъ съ лѣнцою. Симъ не худо будетъ для здравія выпить вейновуіо водку съ имбиремъ или съ перцомъ, чѣмъ разогрѣются неотмѣнно холодные жизненные соки. Другимъ придти на мысль будетъ, аще пища сія слишкомъ легка и безъ тѣхъ питательныхъ соковъ, кои производятъ сытости. Но да вспомнятъ благосклонно, что для слабаго легкая пища пристойнѣе сытной, которую не всякъ желудокъ сварить въ состояніи. Буде же кто найдетъ ее безъ соли, тому предписать пригожѣе всего воздержаніе отъ оной. Аще же явится кому слишкомъ съ солью, тотъ, бывъ наполненъ острыми мокротами, всего лучше учинитъ, ежели чаще принимать будетъ парное молоко козье. Женщинамъ же при чтеніи оной совѣтуется употребить завсегда либо вязаніе филе, либо шитье, или же раскладываніе картъ для загаданія — любитъ ли кто, или нѣтъ.

  

* *

  

   Дьячекъ изъ книгъ. Восклицаніе…

   Портной. Ну, что это восклицаніе?

   Дьячекъ. Въ книгѣ написано восклицаніе.

   Портной. Я спрашиваю, что такое восклицаніе?

   Дьячекъ. Восклицаніе… Восклицаніе есть восклицаніе.

   Портной. Эдакой человѣкъ! Чего ты говоришь? Самъ не знаешь. И безъ тебя всякъ знаетъ, что кафтанъ есть кафтанъ.

   Дьячекъ. Дайте написать, авось-либо объяснится.

   Портной. Хорошо, братъ, пиши, посмотримъ, что намъ скажешь.

   Дьячекъ (пишетъ). Восклицаніе пишется обыкновенно двувершковыми строками, наполненными высокопарными словами. Тутъ на слабомысліе и пустомысліе не смотрится, лишь бы сплетеніе словъ ушамъ громогласно казалось; дѣльное же отметается вездѣ тутъ, гдѣ въ вершковой мѣрѣ не вмѣстительно, либо слова не звучны.

   Портной. Кто это будетъ разумѣть?

   Дьячекъ. Кто… кто хочетъ… наше ли это дѣло? вѣдь въ книгѣ написано.

   Портной. То такъ, однакожъ…

   Дьячекъ. Я сегодня болѣе не напишу, вѣдь страница-то окончена.

  

* *

  

Разговоръ. Дьячекъ, портной и его жена.

   Дьячекъ. Здравствуй, Симонычъ.

   Портной. Здорово, Архипычъ; надѣлалъ ты мнѣ хлопотъ!

   Дьячекъ. Какія?

   Портной. Вѣдь я тебѣ сказывалъ, что твоей мудрости не будутъ разумѣть. Жена моя за твое восклицаніе цѣлое утро меня бранила.

   Дьячекъ. Понапрасну…

   Портной. Вотъ вошла кстати, спроси у самоё. Серашка, скажи ему, что ты давича говорила.

   Жена. Я говорила правду (она прибираетъ по горницѣ). На что ты пишешь рѣчи… на два пальца пыли на окнѣ… коихъ никто не разумѣетъ… (щеткой обметаетъ зеркальцо) да и скучно читать.

   Дьячекъ. Серафима Никитична…

   Портной (вдѣвая нитку въ иголку). Видишь изъумничался. Я давно ему говорилъ, что высокопарныя и головоломныя слова… иголка изломалась, подай, Сераша, иную… намъ, простякамъ, скуку наносятъ. Мы когда читаемъ, такъ хотимъ разумѣть чего (завязываетъ узелъ), читаемъ неразумительное, неясное, какъ бы ты, Архипычъ, словами не надулъ — для насъ все потерянныя слова (отдаетъ узелъ). На, отнеси къ хозяину.

   Дьячекъ. Я пишу изъ книгъ: какія слова тутъ написаны, я списываю.

   Портной. По твоему, это по книжному. Но на что ты выбираешь скучное, неразумительное — въ томъ дѣло.

   Жена. Я твое книжное не разумѣю.

   Дьячекъ. По-русски писано.

   Жена. По-русски, по книжному я разумѣю, и россійскую исторію читаю и знаю, что написано небось.

   Портной. Слышишь ли, Архипычъ?

   Дьячекъ. Слышу, но исторія-то писана для ребятокъ и для того разумительна, простымъ складомъ безъ украшенія. Слышишь ли, Симонычъ?

   Портной. Слышу.

   Дьячекъ. Страница окончена.

  

* *

  

   Сего утра пришелъ нѣкто къ портному и сказалъ ему: «господинъ портной, вамъ что ли «Были и небылицы» отданы за пять рублевъ долга?..» — «Съ полтиною», прибавилъ портной, ибо ему досадительнымъ показался голосъ, съ которымъ сіи слова говорены были.— «Для чего», продолжалъ пришедшій, «вы въ «Быляхъ и небылицахъ» столь ревностно домогаетесь говорить или писать несовершенно, языкомъ весьма низкимъ для твердости нашего духа и обильныхъ чувствованій сердца?»

   «Для чего… для чего…» сказалъ портной, который неожидаемымъ вопросомъ удивленъ былъ и не зналъ, что отвѣтствовать; но подумавши нѣсколько, молвилъ: «для трехъ причинъ: 1) для того, что я портной, пишу своимъ языкомъ, которымъ я вѣкъ свой говорилъ; 2) для того, что я хочу, чтобъ читатели, для коихъ я пишу, разумѣли то, что пишу. Я же пишу сочиненія не длиннѣе вершка, и ничего незначущія, не чужія, не краденыя, но мои собственныя. Буде вамъ не нравятся, совѣтую не читать, я же своимъ распоряжаю, какъ заблагоразсуждаю. Вонъ курица бѣлая ходитъ по горницѣ, и та моя — она насѣдка добрая, всякій день отъ Филиповки по яйцу снесетъ до Пасхи; захочу яйцы тѣ сварю въ смятку, въ мѣшкѣ, или сдѣлаю яишницу — никому до того нужды нѣтъ, а знаю про то лишь я да жена моя Серафима».

   Пришедшій, почесавъ рукою голову, потомъ щеку и бороду, сказалъ: «то такъ, господинъ портной, яишницу вы скушаете съ домашними, но писаніемъ вашимъ вы въ числѣ тѣхъ, кои портятъ языкъ и вкусъ».

   «Ахъ-ти», вскричалъ портной, испугавшись, «не впрямь ли? Кажется пишу, какъ я, и вы и многіе говорите, по крайней мѣрѣ не я одинъ такъ говорю. Учите же меня, какъ лучше говорить или писать?»

   Тогда пришедшій вынулъ изъ-за пазухи бумагу, вдвое сложенную въ длину, съ правилами. Портной жадно кинулся оныхъ читать съ чистосердечнымъ намѣреніемъ поправить свои ошибки и читалъ цѣлую страницу единымъ духомъ, дабы довести израженіе до конца. По окончаніи оной, перекрестясь, сказалъ: «охъ, сударь, тутъ скорѣе одышку наживешь, нежели наберешься ума!..» Отдохнувъ же отъ лучей мысленнаго свѣта, разливающихся изъ общаго средоточія и проч., продолжалъ чтеніе трехъ правилъ предписанныхъ и, прочтя два слова перваго правила, остановился и спросилъ: «что такое періоды и русское ли это слово?» Свѣдавъ же, что періодъ есть то, отъ чего ему одышка причинилася, просилъ сказать, нельзя ли покороче? и хотѣлъ знать, для красы языка и исправности писанія, во сколько вершковъ періоду быть должно? Пришедшій, услыша сіе, сказалъ, что «по сему вопросу видно лишь то, что ты съ аршиномъ много возился. Вопросъ твой не у мѣста». На сіе портной сказалъ: «у мѣста, сударь, у мѣста. Я и кафтана безъ мѣры шить не могу. И такъ прошу дать мнѣ мѣру длины вашихъ періодовъ, дабы я правильно писать могъ и съ лучшею охотою исправить могъ мои ошибки, или оставьте меня съ моими ошибками, о коихъ ни у кого по крайней мѣрѣ одышки не будетъ. Сверхъ того переведите мнѣ по-русски слово періодъ, ибо за всякое иностранное слово, которое хозяинъ «Былей и небылицъ» найдетъ въ оныхъ, или мною, или дьячкомъ внесено будетъ, онъ по нашему договору правъ изъ пяти рублей съ полтиною вычесть у меня по десяти копѣекъ».

   Пришедшій терпѣливо слушалъ усердную исповѣдь портного о періодѣ и его мѣрѣ, или, лучше сказать, пришедшій, имѣя правила правописанія въ головѣ, хотя слышалъ слова, но не вслушался въ рѣчи. По окончаніи оной, сказалъ только: «прочтемъ далѣе». Портной началъ паки: «второе, чтобы не потерять достоинствъ описуемаго вещества». «О», сказалъ на сіе портной, «хотя я сіе не вовсе разумѣю, но вижу, что тутъ періодъ короче, изъ чего заключаю, что мѣры оныхъ убавить можно, чему сердечно радуюсь, ибо длинными вредъ наносить можно заподлинно себѣ и ближнему, наипаче чахоточнымъ».

   Здѣсь въ горницу вошелъ дьячекъ не вовсе въ трезвыхъ обстоятельствахъ, однакожъ въ сносномъ положеніи. При немъ прочли третье правило. Онъ портного увѣрилъ, что нѣтъ школъ и книгъ школьныхъ, въ коихъ подобное не напечатано было (бы) давно. Портной же крайне тому дивился, понеже съ роду ни въ одной не бывалъ и книгъ никакихъ не читывалъ.

   Коренное портной прочиталъ дважды и трижды съ крайнимъ удивленіемъ, не зная и не разумѣя однако латинскихъ словъ. Дьячекъ же сказалъ ему: «чему, сватъ, дивишься? Славяне, побѣдя весь свѣтъ, не единожды разнесли языкъ свой повсюду. Удивительно лишь только то, что были времена такія, въ кои насъ увѣряли и мы увѣрены были, что въ богатѣйшемъ и пространнѣйшемъ въ свѣтѣ языкѣ нашемъ не находится словъ для написанія письма и заимствовали непрестанно изъ иностранныхъ языковъ, даже до мелочныхъ званій разныхъ вещей. Чему, господинъ пришедшій, изволите сіе приписать?» спросилъ портной. Пришедшій сказалъ: «прощай, господинъ портной, я не имѣю времени о семъ съ вами теперь толковать», и вышелъ вонъ изъ горницы. Портной же задумался сильно и былъ въ недоумѣніи о говоренномъ. Говорилъ дьячку: какъ намъ съ «Былями и Небылицами» теперь управлять? Дьячекъ совѣтовалъ продолжать по-прежнему, сказалъ: «сватъ, вѣдь всѣ ихъ читаютъ, и когда часть «Собесѣдника» выходитъ, тогда всякой почти, проходя прочее мимо, ищетъ «Были и небылицы».

   Портной: То такъ было, пока дѣдушка и друзья въ полномъ дѣйствіи находились и внукъ писалъ, а теперь какъ? Дьячекъ: Авось либо и наши бредни прочтутъ. Портной: Только не пиши пожалуй ни въ какомъ случаѣ надутымъ слогомъ безъ смысла и не умничай много. Серафима того и другого не любитъ и за то ворчитъ иногда цѣлый день. Дьячекъ: Есть ли способъ на всѣхъ угодить? Портной: Говорю ли я на всѣхъ? Была бы Серафима довольна, да сошли бы листы съ рукъ, до прочихъ мнѣ дѣла нѣтъ…

   Тутъ принесли портному платье и разговоръ кончился.

  

* *

  

   Портной началъ было пороть подкладку изъ-подъ кафтана полуветхаго. Дьячекъ, по своему обыкновенію стоя у окна, писалъ, когда по улицѣ карета поѣхала. Кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, заднія колеса сверху врознь, а снизу сблизились, такъ что тягость каретнаго ящика между станка и колеса, сдѣлавъ сама кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, на бокъ не тихо на мостовую повалилась. Отъ стука и кавыка дьячекъ, который не былъ глухъ, поднялъ голову, положилъ клочекъ волосъ за правое ухо и, взглянувъ нехотя, молвилъ: «Ахъ-ти, карета упала, колеса соскочили, ось переломилась, кучеръ свалился». Портной тогда сошелъ со стола; жена его, дѣти, подмастеріи, ученики, работница — всѣ сбѣжались къ окнамъ, къ дверямъ. Не всѣ успѣли еще сблизиться къ позорищу, когда двое человѣкъ слугъ подъ руки ввели къ портному въ домъ барыню — острые каблучки, чрезвычайно высоко причесанную съ перьями и цвѣтами, туды-сюды натыканными, выше полуаршина съ вершками. Не доходя шага два до дверей горницы, люди съ рукъ барыню спустили. Она пошла до дверей — кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ же — не попала въ дверь, но споткнувшись правѣе немного прямо въ стѣну, тутъ ухватясь руками по стѣнкѣ уже кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, дошла до дверей и черезъ порогъ въ горницу, гдѣ портной, жена его и дьячекъ посадили ее на самомъ лучшемъ соломенномъ стулѣ, и начался разговоръ въ такой силѣ.

   Барыня (вынимая стекло зрительное изъ кармана, осматриваетъ окружности). Ah! quel horreur! (Къ женѣ портного). Ахъ, мать моя, какъ я испугалась, я чуть жива. Ah! mon Dieu!

   Жена. Христосъ съ вами, не ушиблись ли, сударыня?

   Барыня (смотря въ лорньетъ). Ахъ, мой свѣтъ, я не знаю, какъ я жива осталась! Подумай, mon coeur, карета моя опрокинулась на улицѣ! чуть въ стекло не попала головою. По счастью, что я сидѣла въ каретѣ безъ подушки, и что мѣсто, гдѣ сидѣла, спущено было вершка два отъ земли, a то глаза бы выколола.

   Дочь портного (къ матери). Мама, для чего у барыни лицо такъ низко?

   Жена (къ дочери). Перестань, щенокъ!

   Портной (къ барыни). Не изволишь ли выкушать чего?

   Барыня. Ахъ, дайте духъ перевести!

   Сынъ портного (къ матери). Мама, у барыни юпка короткая, развѣ она скороходиха?

   Жена. Молчи, повѣса!

   Барыня (смотря въ горницу въ лорньетъ). Cela est epouyantable! Какъ мнѣ теперь ѣхать домой, я ужасть какъ далеко живу.

   Дьячекъ. Гдѣ вы живете сударыня?

   Барыня (положа лорньетъ въ карманъ). Ахъ, на краю свѣта!

   Портной. Пошлемъ кого по другую карету?

   Дочь (къ сыну). Барыня глаза въ карманѣ носитъ.

   Сынъ (къ сестрѣ). У барыни каблукъ тоньше и длиннѣе ключа отъ шкапа,

   Барыня. Насилу я вспомнила. Здѣсь, чаю, близко живетъ mon amie, совѣтница Перюшкова! Ah! mon Dieu, какъ она удивится, какъ услышитъ, въ какой… я зашла.

   Портной. Тотчасъ я пошлю.

   Послали. Барыню въ Перюшковой каретѣ отвезли. Съ того дня дѣти портного ни о чемъ не говорили, какъ о барынѣ съ низкимъ лицомъ, о короткой ея юбочкѣ, о высокой каблучной остротѣ, о карманныхъ глазахъ, представляя все то непрестанно въ лицахъ, накалывая на головѣ, что подъ руки имъ попадалось, даже до бересты, и дѣлая себѣ каблуки тонкіе и высокіе изъ хвороста, подобные ходулямъ, перенимая походку, кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ. Сія забава продолжалась до вчерашняго вечера и кончилась тѣмъ, что сынъ осьмилѣтній, ходя кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, ногу вывихнулъ и теперь лежитъ въ постели, къ крайнему сожалѣнію всей семьи, которая большую надежду полагала въ его отличныя качества, ибо, бѣгая по улицамъ, никогда не прихаживалъ домой съ пустыми руками, но всегда съ гвоздемъ, или крючкомъ, или иной отломкою. Гдѣ же оныхъ тяпалъ, о томъ и вопроса никогда не бывало, понеже въ ономъ не усматривали иного, окромѣ настоящей пользы домашней, ущербъ же ближняго въ такихъ малостяхъ не ставился за дѣйствительную потерю кому ни на есть, повадника же къ воровству никто въ томъ не усматривалъ до тѣхъ поръ, что призванный вчерась ввечеру ученый костоправъ не наткнулъ на то примѣчаніе родителей.

За недосугомъ дьячка, по сказкѣ подмастерья, который

читаетъ по складамъ, писалъ площадный писарь.

* *

  

   На сихъ дняхъ къ портному пришелъ кумъ его, гошпитальный подлекарь. Ходя по горницѣ, подошелъ къ окну. Тутъ лежали лоскутки черные «Былей и Небылицъ», которыя дьячекъ не прибралъ, взялъ вершка полтора и, прочтя оныхъ, сказалъ, улыбаючись портному, что выздоравливающимъ больнымъ по гошпиталямъ не запрещается оныхъ не токмо читать, но что онъ съ товарищи его по тѣмъ листамъ еще узнаетъ коренныя болѣзни больныхъ. Портной сему дивился, спросилъ: какъ этому статься? Подлекарь вынулъ изъ кармана въ увѣреніе бумагу, на которой написано было слѣдующее:

   Примѣчанія:

   No 1. Имѣетъ затвердѣлыя частицы лѣтъ 50 NB. Сіи боль-

   » 2. Боленъ желчью » 30 ные «Были и

   » 3. Въ природномъ расположеніи къ грусти. » 28 Небылицы»

   » 4. Рожденъ въ ипохондріи » 26 терпѣть не

   » 5. Склоненъ къ почестямъ » 35 могутъ, прочіе

   » 6. Дрожаніе жилъ отъ лишней чувстви- читаютъ.

   тельности » 38

   » 7. Боленъ отъ многаго сидѣнія, уча дру-

   гихъ » 40

   » 8. Имѣетъ комки вѣтреныя, упражняясь

   въ сочиненіи, составленномъ изъ

   пышныхъ словъ » 58

   » 9. Сложенія столь печальнаго, что сер-

   дится непрестанно, наипаче же тому,

   что въ другихъ возбуждаетъ забаву » 36

   Портной выпросилъ у подлекаря и, списавъ, приставилъ отъ себя лишь NB.

  

* *

  

   Отъ портного объявленіе. Понеже свои пять рублей съ полтиною уже выручилъ, дьячекъ же спился, по нашему, съ кругу долой, и того для буде кто «Были и Небылицы» хочетъ снять у насъ съ руки, то охочіе люди могутъ явиться ко мнѣ, портному, или къ сожительницѣ моей Серафимѣ, или прислать письменныя свои объявленія съ надписью: «къ Г. портному».

   Примѣчаніе. Мнѣ преимущественно велѣно отдать «Были и Небылицы» вершками, четвертями и полуаршинами внукамъ извѣстнаго дѣдушки. Запрещено же мнѣ сдать оныя аршинами, и для того буде изъ пятнадцати внучатъ кто здѣсь въ Питерѣ на лицо и охоту имѣетъ, да явится смѣло.

   NВ. Нужды въ томъ нѣту, чтобъ самъ писать умѣлъ, можетъ заставить писать, кто случится, лишь бы не длинно было. Увѣриться можетъ, что прочтено будетъ, кой часъ изъ печати выйдетъ подъ заглавіемъ «Были и Небылицы».

   Примѣръ тому слѣдующее сочиненіе моего подмастерья:

  

* *

Къ «Былямъ и Небылицамъ» восхитительное.

  

   О, прекрасное заглавіе! Подъ крыломъ покровительства вашего, выходитъ въ печать не вмѣстительное въ проповѣди, въ исторіи, въ трагедіи, въ комедіи, въ стихахъ, и проч., и проч., и проч. Что тутъ не включается, то ставится въ примѣчаніе, побочное же подъ знакомъ NВ. Слѣдовательно всегда вдругъ о трехъ разныхъ вещахъ говорить можно, не обезпокоивая ни писателя, ни чтеца, что весьма удобно для всѣхъ. Связи же не требуется никакой о чемъ говорится, лишь бы мысль не длиннѣе вершка въ себѣ заключала! О, прекрасное заглавіе! О, сіяющія «Были и Небылицы»! О, пріятная забава! О, вы, влекущія къ себѣ толикихъ чтецовъ! Дозвольте изъявить вамъ всекрайнее удивленіе восхищеннаго вами духа объ обширномъ вашемъ успѣхѣ, превосходящемъ всякое чаяніе.]

  

IV. ОБЩЕСТВА НЕЗНАЮЩИХЪ

Ежедневная Записка *).

   *) «Собесѣдн.» VIII. (См. ст. о лит. дѣят. Екатерины II).

  

   Засѣданіе первое, октября 12 числа 1783 г., поутру въ пятомъ часу.

   Засѣдающіе были всѣ.

   NB. Исключая тѣхъ, кои не пріѣхали.

   О чемъ доложено.

   NB. Оставлено на тотъ часъ безъ рѣшенія, замѣчено симъ словомъ No 1 мимо.

   Примѣчаніе. Не знали съ котораго конца начать.

   Для выигранія времени положено: большими словами на стѣнѣ написать: Ignoranti Bambinelli.

   Потомъ соглашенось впредь засѣданіе открыть пѣніемъ аріи той.

   Того же 12 числа послѣ обѣда вошла въ засѣданіе словесная жалоба отъ сосѣдовъ по причинѣ утрешняго ранняго собранія: говорили, что каретнымъ стукомъ по улицѣ помѣшали многимъ спать.

   Доложено на другой день, то есть 13 октября.

   Оставлено безъ рѣшенія, замѣчено симъ словомъ: No 2, мимо.

   Примѣчаніе. Ожидаютъ, чтобъ накопилось дѣла поболѣе.

   NB. Тогда рѣшить удобнѣе будетъ.

   Того же числа послѣ обѣда много думано, вечеръ миновался молчаніемъ, сдѣлано… ничего.

   14 числа былъ праздникъ |

   } засѣданія не было.

   15 числа воскресенье |

   16 числа поутру примѣчено, что день ото дня засѣдающихъ менѣе въ собраніи находится.

   По долгомъ разсужденіи положено непремѣнно:

   На другой день при играніи на трубахъ и литаврахъ пожаловать лѣнивымъ того, кто въ собраніи не будетъ 1) за иными дѣлами; 2) кто, не бывъ въ собраніи, ѣздитъ, и его увидятъ въ другомъ мѣстѣ, какъ то: въ комедіи, на прогулкѣ, на балѣ и прочее, гдѣ-бъ-то ни было; 3) кто скажется больнымъ, бывъ здоровъ, либо проспитъ, не бывъ боленъ, или доказано будетъ, что изъ ночи день, или изо дня ночь дѣлаетъ.

   Послѣ обѣда засѣданія не было, за несобраніемъ членовъ.

   17 числа поутру, двадцать четыре засѣдателя, при играніи на трубахъ и литаврахъ, пожалованы въ чинъ лѣнивыхъ.

   Опредѣленіе подписано пятью засѣдателями. Того же дня послѣ обѣда упражнялись принятіемъ засѣдателей, являющихся во множествѣ.

   18 числа поутру сдѣланы два важныя опредѣленія.

   Положено: Знающимъ болѣе нежели писать, читать и четырехъ первыхъ правилъ ариѳметики, всѣмъ безъ всякаго изъятія отказать.

   Собраніе раздѣлить на двѣ Палаты. Первая имѣетъ слыться: Палата съ чутьемъ; вторая — Палата безъ чутья. Члены будутъ переходить по временамъ, какъ болѣе или менѣе окажутъ способности, изъ одной палаты въ другую.

   Понеже засѣданіе продолжилось за полдень. Того же вечера собранія не было.

   19 числа поутру,

   По долгомъ разсужденіи,

   Положено: Невѣждъ вовсе не принимать, также не знающихъ безъ чутья.

   Того же дня послѣ обѣда дано членамъ дозволеніе писать, и предписаны имъ слѣдующія правила:

   1. Не писать иного, окромѣ того, что на умъ придетъ.

   2. Головоломнаго и высокоумнаго не писать.

   3. Писать аки съ конца пера.

   4. Въ собраніи скучнаго не читать.

   5. Веселаго не издавать инако, какъ прочтя напередъ въ собраніи.

   6. Элегій, эпиграммъ или одъ не читать инако, развѣ окажутся съ чрезвычайнымъ чутьемъ; въ противномъ случаѣ, на оныхъ, связавъ въ пукъ, учинить надпись: мимо.

   20 числа поутру соглашенось Палатѣ безъ чутья дать привилегію чинить предложенія, Палатѣ же съ чутьемъ предоставлены рѣшенія.

   Того же числа послѣ обѣда вышло запрещеніе, чтобъ отнюдь и ни подъ какимъ видомъ по воздуху не летать съ крыльями или безъ крыльевъ.

   NB. Развѣ крылья сами вырастутъ, или кто предпріялъ или предприметъ летать, самъ собою оперится.

   Оперившимся дозволяется линять, когда то будетъ имъ угодно.

   21 числа въ собраніи было шумно, понеже предложено Палатѣ съ чутьемъ, чтобъ сей день ни о чемъ иномъ не имѣть разговора, какъ о томъ, чего не знаютъ ж не понимаютъ.

По сему случаю

   обѣ Палаты соединились, и имѣли долгое преніе, которое кончилось ничѣмъ

По причинѣ сего

   послѣ-обѣда употреблено на отдохновеніе.

   NB. Дневныя записки всѣ за скрѣпою Каноника извѣстнаго.

   22 числа, воскресенье. Собранія не было.

   23 числа поутру засѣданіе началось чтеніемъ ежедневныхъ записокъ прошедшихъ дней.

   Примѣчаніе. Чтеніе продолжалось въ тишинѣ, понеже слушая не говорили.

   NB. Во время чтенія двое изъ засѣдателей стали дремать, о чемъ доложено особо; и потому учиненъ словесный приговоръ, другъ друга почаще потчивать табакомъ, да сверхъ того дать право сосѣдямъ спящихъ разбудить локтемъ, либо колѣномъ.

   По прочтеніи ежедневныхъ записокъ учинено

   Примѣчаніе: Отдать въ печать, что исполнено въ тотъ же день.

   Того же числа въ вечеру въ 8 часовъ, изъ Палаты безъ чутья вступило въ Палату съ чутьемъ предложеніе въ такой силѣ:

   «Понеже само по себѣ слово чутье подлежитъ разнообразнымъ толкамъ; того для не благоволитъ ли Палата съ чутьемъ назначить точное опредѣленіе онаго яснѣйшими израженіями, дабы, по важности того дѣла, единачество понятія о томъ установиться могло для общаго благоввѣреннаго имъ дѣла.»

   NB. Сіе предложеніе подписано всѣми членами, исключая одного, который оспорилъ посылку онаго.

О чемъ немѣшкатно доложено.

Учинили рѣшеніе:

Доложить на другой день поутру.

   24 числа поутру, въ Палатѣ съ чутьемъ разсужденіе имѣли о вчерашнемъ предложеніи.

Положено единогласно:

   Похвалить засѣдающихъ въ Палатѣ безъ чутья, объявить, что таковымъ предложеніемъ совершенно оправдается выборъ и опредѣленіе членовъ Палаты оной.

   Того же числа къ вечеру, Палата безъ чутья изъявила свою благодарность за полученныя похвалы нарочною для того наряженною депутаціею.

   NB. Депутація паки оспорена была членомъ, который предложеніе не подписалъ; и для того на другой денъ перемѣщенъ въ Палату съ чутьемъ.

   NB. Депутація принята была стоя.

   Примѣчаніе, За неимѣніемъ довольно стульевъ

   Опредѣлено: Купить скамей безъ излишества.

   25 числа поутру, разсматривали поданныя просьбы о пріемѣ въ общество. новыхъ членовъ.

Отложили до другого дня.

Учинена надпись: мимо.

Того же числа въ вечеру положено:

   Явиться на смотръ черезъ день, о чемъ тотчасъ повѣстка отправлена.

   26-го числа поутру, назначены пять членовъ для изысканія правилъ при пріемѣ членовъ; но какъ оныя правила найдены безъ чутья, то тѣ пять членовъ помѣщены въ другую Палату, и ей предписано учинить о правилахъ предложеніе.

   Того же числа въ вечеру, смотръ отложенъ до полученія правилъ; являющимися до того времени дать ярлыкъ съ надписью: мимо.

   27-го числа поутру, по причинѣ множества являющихся для пріема въ общество, подтверждено о скорѣйшей присылкѣ предложенія изъ Палаты безъ чутья, съ такимъ притомъ напоминовеніемъ, что размышленія принадлежатъ оной Палатѣ съ чутьемъ.

   Того же числа въ вечеру получено въ отвѣтъ:

   Что хотя писано безъ размышленія, но набѣло переписать беретъ время.

   28-го числа поутру, по краткомъ предварительномъ разсужденіи, учинено рѣшительное опредѣленіе:

   Принимать отъ охочихъ людей письма, либо сочиненія съ такимъ точнымъ предписаніемъ, охранительнымъ для правъ обѣихъ Палатъ, чтобъ при всякомъ настоящемъ случаѣ, каждой Палатѣ вручить ей принадлежать могущее, хотя бы надпись была на имя другой.

   Того же числа въ вечеру, о вышеписанномъ послано объявленіе.

   29-го числа, въ воскресенье, засѣданія не было.

   30-го числа поутру, вступило въ Палату съ чутьемъ требованное предложеніе съ правилами о пріемѣ въ Общество Незнающихъ.

   NB. Оказалось длинновато.

   Рѣшили: Доложить впредь.

   Учинена надпись: мимо.

   Того же числа въ вечеру, вступила въ собраніе комедія плачевная.

   Отослана въ Палату безъ чутья.

   1-го числа ноября поутру, читаны правила о пріемѣ въ Общество Незнающихъ слѣдующаго содержанія:

   «Правила, коихъ держаться непремѣнно при пріемѣ членовъ въ Общество Ignoranti Bambinelli.

   1. При пріемѣ члена запрещается употреблять мѣру и вѣсъ.

   Примѣчаніе. Сіе правило предлагается, понеже тутъ дѣло не идетъ о длинѣ, широтѣ, тягости, легкости, жидкости или густотѣ.

   2. Во время тумана, сырой погоды, жестокихъ морозовъ, или несноснаго жара, запрещается пріемъ членовъ чинить.

   Примѣчаніе. Сіе правило положено для того, что въ прописанныя времена сказываютъ, будто чувства болѣе заняты или помрачены погодою.

   Слѣдовательно: NB. Труднѣе бы было тогда различать природное съ наведеннымъ лакомъ.

   3. Предпочитать природный умъ составленному.

   NB. Изъ сей статьи наипаче разныя пользы усматриваются для Общества Незнающихъ.

   4. Въ принимаемомъ членѣ требуется пониманіе съ точностью.

   NB. Сіе правило положено, дабы членамъ общества убавить трудъ изысканія въ вещахъ, рѣчахъ или писаніяхъ того, чего въ нихъ не находится.

   5. Аки необходимость, требуется въ членѣ веселость нрава.

   Примѣчаніе. Сіе правило назначено ради здравія и облегченія въ трудахъ.

   6. Требуется въ израженіяхъ краткости и ясности, а буде можно, притомъ силы и пріятности.

   Примѣчаніе. Сіе правило положено въ пользу Общества Незнающихъ для укрощенія скуки.

   7. Требуется, чтобъ принимаемый членъ молчаніемъ не скрывалъ глупость природную или пріобрѣтенную, либо надменность, невѣжество, или пренебреженіе.

   Примѣчаніе. Понеже молчаливыхъ трудно разобрать, того для совѣтуется имъ отказать, развѣ при молчаніи окажутся таковые припадки, кои сумнѣнія не оставятъ о природной способности.

   8. Предписывается отказать пріемъ тому, кто, не учась или учась, не умѣетъ выговорить слово: «не знаю»; наипаче знающимъ все и о всемъ въ длину и поперекъ безумолкно разсуждающимъ, равномѣрно и тѣмъ, кои ближнему своему не даютъ выговорить ни слова».

   Подписано всѣми членами, исключая трехъ.

   Того же дня послѣ обѣда, за великимъ и долгимъ утрешнимъ чтеніемъ засѣданія не было.

   2-го числа поутру, за густотою тумана, засѣданія не было.

   Того же числа послѣ обѣда, разсуждаемо было о принятіи правилъ.

   Мнѣнія были раздѣлены; иные говорили: правила принять, другіе хотѣли до пріема разсуждать о неудобовозможности оныхъ во исполненіи; третьи желали разсужденіе отложить до другого времени; четвертые не хотѣли ни правилъ, ни разсужденій, но учинить надпись: мимо.

   NB. Сей великій споръ учинился во время бури. Разъѣхались, не положа ничего.

   Примѣчаніе. Весьма были разгорячены.

   3-го числа поутру, вошло въ Палату съ чутьемъ отъ Палаты безъ чутья предложеніе въ такой силѣ:

   «Понеже является новое изобрѣтеніе летающаго по воздуху шара. то не угодно ли будетъ приказать изыскать возможность или невозможность, отъ чего, для чего, какъ, когда, на что?

О семъ паки поднялся споръ.

   NB. Кричали много.

Ни на чемъ положили.

   Того ради приказали все происшедшее записать въ протоколъ и представить въ полномъ собраніи обѣихъ Палатъ, записавъ каждаго члена порознь мнѣніе.

   Того-жъ дня въ вечеру, воспослѣдовало великое перемѣщеніе членовъ изъ Палаты въ Палату, такъ что почти ни единый не остался на мѣстѣ.

   4-го числа. Въ Палатѣ съ чутьемъ новыми членами положено касательно летающаго шара и ѣзды по воздуху отложить разсмотрѣніе впредь до времени, а нынѣ, понеже по сю пору запрещено летать, учинить на оное дѣло надпись: мимо.

О правилахъ.

   Рѣшено: Принять оныя на испытаніе, колико удобны явятся, а до того времени не утверждать.

   Того же вечера засѣданія не было, донеже положено новыми членами:

   Соръ вылетать,— Трубы чистить,— Окошки мыть,— Полы скоблить,— Пыль обметатъ,— Купить книгъ, бумаги, чернилъ, перьевъ, сургучу и песку, и прочаго нужнаго и необходимаго для чутья и нечутья.

   7-го и 8-го числа засѣданія не было въ Обществѣ Незнающихъ.

   9-го числа, въ Палатѣ съ чутьемъ членъ одинъ подалъ прошеніе о о переведеніи его въ Палату безъ чутья по причинѣ потерянія чутья.

   Положено: Учинить по его просьбѣ на время и до возвращенія чутья, похваля чистосердечіе того члена.

   Того же дня вошло въ Палату съ чутьемъ представленіе въ такой силѣ:

   «Что понеже всѣ сочиненія Каноника извѣстнаго, какъ сущій кладъ, въ архивѣ Общества хранятся, и для того и стихи его, начинающіеся: je ne sais ni comment, ni par ou, par ou, par ou, туда же отослать съ надписью: «верхняго чутья».

   О семъ когда до свѣдѣнія Палаты безъ чутья пришло, тогда отъ нея прислано паки представленіе о объясненіи слова: верхнее чутье.— Отдано обратно съ надписью: «Справиться во псовой охотѣ».

   10-го числа поутру, подано въ Палату съ чутьемъ прошеніе отъ трехъ членовъ Палаты безъ чутья о перемѣщеніи въ Палату съ чутьемъ, прописывая свои способности и даже до верхняго чутья.

   Рѣшено отказать. Учинена надпись: мимо.

   NB. Сіи прошенія написаны послѣ похвалы за чистосердечное признаніе о потерѣ чутья.

   11-го числа поутру, въ Общество Незнающихъ вступила куча словъ

   Подъ заглавіемъ: Сочиненіе, либо письмо, на письмо не похожее.

   Разсуждено: Понять трудно; и для того отослать въ Палату съ чутьемъ, дабы благоволила изъ онаго учинить экстрактъ съ истолкованіемъ внятнымъ.

   Того же числа въ вечеру, Палата съ чутьемъ отвѣтствовала:

   Что оное сочиненіе принадлежитъ въ Палату безъ чутья, и туда сообщено.

   12-го и 13-го числа засѣданія не было.

   14-го числа Палата безъ чутья отъ экстракта отказалась по причинѣ неудобовозможности; истолкованіе же прислала для ясности образомъ вопрошательнымъ и сокращеннымъ, похваляя равно высокопарныя израженія и сокровенную тонкость того для примѣра изданнаго сочиненія, ожидая отъ онаго великой пользы и поправленія и приращенія во вкусѣ вѣка сего.

   Толкованія Палаты безъ чутья: Лучи, о коихъ тутъ дѣло, не лучи солнечные.

   Вопросъ: 1) что значить лучи мысленнаго свѣта?

   Солнечные лучи освѣщаютъ и согрѣваютъ мысленнаго, немысленнаго и даже до несмысленнаго.

   Утвердительнѣе еще доказывается, что тѣ лучи мысленнаго свѣта не суть лучи солнца; ибо отъ оныхъ не свѣтло, не тепло; сама строка, въ коихъ находятся, темнотою покрыта, да и читая оную не согрѣешься.

   2) Разливающіеся изъ общаго средоточія.

   NB. Сумнѣнію не подвержено, что то, что разливается, необходимо должно быть жидко.

слѣдовательно

   Понимать не трудно, что тѣ лучи составлены изъ жидкихъ частицъ разливающихся.

   Примѣчаніе. Буде тѣ частицы волны или студенаго состава, то чувствительны быть могутъ мысленному свѣту при нынѣшней осенней погодѣ.

   За симъ слѣдуетъ другое еще доказательство разливательное.

   Примѣрно спрашивается: откуда изливаются лучи? — Отвѣтъ: изъ средиточія.

   О средиточіи въ Палатѣ безъ чутья мнѣнія были раздѣлены. Одинъ членъ представлялъ: яко у нѣкоторыхъ народовъ средиточіе колодезь ели ключъ. Другой, оспоривъ, говорилъ: что средиточіе земного шара, no сказанію Китайцевъ, есть Китайское государство. Третій толковалъ: будто средиточіе бывъ составлено изъ двухъ словъ среди и точіе, свойственнѣе мельничному дѣйствію или токарному станку, откуда натягивалъ сходство къ оси земной, о солнечномъ кругѣ и средиточіи всякаго круга……….. Но тутъ отъ пренія возсталъ въ Палатѣ безъ чутья великой шумъ, и уже не можно было разслушать, кто какого мнѣнія.

   Когда же шумъ прекратился, тогда членъ тотъ, у котораго грудь была сильнѣе, сказалъ: «слѣдуя китайскому толкованію и соображая оное со глубокимъ смысломъ строки той, гдѣ рѣчь ведется о лучахъ изливающихся, видится, что подъ словомъ лучи разумѣть должно рѣку, изъ Китая текущую, въ которой наводненіемъ вода дошла до такой вышины, что простиралась даже до границъ сибирскихъ».

   3) И озаряющіе съ большею, нежели когда-нибудь, силою обширные россійскіе предѣлы.

   «Доказательство сего кроется въ словѣ: озаряющіе».

   BN. «Наводненіе необыкновенное видится въ словахъ: съ большею, нежели когда-нибудь, силою».

Говоря сіе, замолчалъ, ибо усталъ.

   Тутъ начали толковать, что лѣто тогда дождливо было, и что то усматривается изъ совокупленія словъ, сначала «озаряющіе», а подъ конецъ «обширные россійскіе предѣлы».

   Когда засѣданіе приходило къ концу, тогда говорили, что признаться должно, что сильное наводненіе причинить можетъ преломленіе;

   4) Сильнымъ преломленіемъ въ умахъ Россіянъ.

   Но умы не орѣхи, ихъ ни переломить, ни разломать нельзя, то и друтое причиняетъ трескъ, умы не трещатъ, и наши сограждане не чувствовали, не слыхали подобнаго, и что послѣ сильнаго преломленія умовъ трудно сообразить съ онымъ возбудительное, стремительное, рвеніе нравственное и просвѣщеніе.

   5) Возбуждаетъ стремительное рвеніе въ нравственномъ просвѣщеніи.

   Тѣмъ кончилось засѣданіе Палаты безъ чутья. Положили впредь по сей матеріи собраться. Но Палата съ чутьемъ запретила впредъ о семъ разсуждать.

   Приказала дѣло запечатать и надпись учинить — мимо.

   15-го числа, въ Обществѣ Незнающихъ разсуждено:

   Члена Палаты безъ чутья, которой толковалъ много о средиточіи, изгнать изъ Общества Незнающихъ; ибо запахъ имѣетъ ученія или знанія. Сіе однимъ членомъ оспорено, говорилъ: чтобъ прежде изгнанія взять отъ него изъясненіе; и для того положено:

   Требовать, чтобъ самолично предсталъ для оправданія; и когда явился, спрошенъ былъ о имени, прозваніи, службѣ, лѣтахъ, примѣтахъ, имуществѣ, и проч.

Отвѣтствовалъ

   На все порядочно; когда же спрошенъ былъ,

Что знаетъ?

Сказалъ:

   «Читаетъ, но склады не твердо знаетъ, пишетъ изрядно, только падежи кладетъ не всегда правильно; ибо родился на Орской линіи, гдѣ бдѣніе о пограничной стражѣ нужнѣе орѳографіи, которую, такъ какъ и грамматику, лишь по имени знаетъ, и то узналъ здѣсь живучи; гораздъ же съѣзжать слѣды людей и звѣрей по степямъ. Бывъ тамо, узналъ отъ Бухаръ и Калмыкъ о китайскомъ средиточіи; о колодезѣ же и ключѣ слыхалъ отъ своей кормилицы, которая рода была трухменскаго».

   Потомъ спрошенъ былъ: почему здѣсь? Отвѣтствовалъ: ищетъ мѣста; а на вопросъ, откудова и какъ имѣетъ пропитаніе? отвѣтствовалъ, живетъ въ долгъ. Спросили: какъ и когда платить намѣренъ? Сказалъ: что о томъ никакъ не заботится. Хотѣли знать, когда поѣдетъ обратно? получили отповѣдь, что, увѣдомясь о новоизысканной воздушной ѣздѣ, намѣреніе имѣетъ на первомъ шарѣ или пузырѣ отправиться восвояси, понеже скорѣе, да и дешевле, нежели лошадей нанимать. Тѣмъ слѣдствіе кончилось, и членъ безъ притязанія оставленъ на своемъ мѣстѣ.

Скрѣпилъ извѣстный Каноникъ.

   (1783 г.)

  

——

  

V. ТАЙНА ПРОТИВО-НЕЛѢПАГО ОБЩЕСТВА

(Anti-absurde),

открытая непричастнымъ оному.

——

ИЗВѢСТІЕ

о началѣ противо-нелѣпаго общества.

   Общество сіе начало свое воспріяло въ то самое время, въ которое общій разсудокъ въ свѣтъ взошелъ. Тайна онаго открываема была весьма малому числу смертныхъ, въ возмездіе ихъ твердости, съ каковою они къ прямому разсужденію прилѣплялися. Начальствующая ложа находится на горѣ Истины, лежащей къ сѣверу отъ горы Шутокъ. Тамо она всегда была.

  

——

  

ОБРЯДЪ ПРИНЯТІЯ.

  

   Ложа принятія должна быть комната, которая бы отнюдь не походила на корчму, а тѣмъ менѣе на лавку площадныхъ врачей. Мушьи ножки, начерченныя мѣломъ, и прочія дѣтскія игрушки или шалости навсегда изъ оной изгнаны. Принимаемый приходитъ съ кѣмъ-нибудь изъ Общества; стучится у дверей.

   Его спрашиваютъ, чего онъ хочетъ?

   Онъ отвѣчаетъ: Желаю войти.

   Тогда вратарь открываетъ слуховое окно, сдѣланное подлѣ дверей, и начальникъ спрашиваетъ: Для чего желаете вы войти?

   Отвѣтъ. Для того, что общій разсудокъ меня ведетъ.

   Вопросъ. Довольно ли вы чувствуете въ себѣ твердости, чтобы устоять на пути прямого разсужденія?

   Отвѣтъ. Испытайте меня.

   (Послѣ сего дверь тихо отворяется.) Принимаемый входитъ съ своимъ вводителемъ, не имѣя глазъ завязанныхъ и во всей одеждѣ, для того что почитается неучтиво и неблагопристойно въ честной бесѣдѣ быть обнаженнымъ.

   Послѣ сдѣланной отъ принимаемаго всему собранію учтивости, подводятъ его къ самымъ кресламъ начальника, который говоритъ ему: «Государь мой! выньте изъ этой корзинки тетради и читайте вслухъ оныхъ надписи.»

   Принимаемый, взявъ одну, читаетъ: «Орвіетанъ.»

   Начальникъ спрашиваетъ. Что вы объ этомъ думаете?

   Отвѣтъ. Это такая нелѣпость, которую должно бросить.

   Начальникъ. Ну, такъ бросьте же ее (указываетъ на каминъ), и возьмите другую.

   Принимаемый читаетъ: «Сказка о кикиморахъ, о бабѣ Ягѣ, въ которой нѣтъ ни капли общаго разсудка, и коими надъ людьми издѣваются.»

   Начальникъ. О семъ что вы думаете?

   Отвѣтъ. Это, кажется, скучно, ежели еще не хуже.

   Начальникь. Что-жъ вы съ этимъ думаете сдѣлать?

   Отвѣтъ. Туда же отправить, куда и прежнее.

   Начальникъ. Продолжайте вашъ искусъ.

   Принимаемый читаетъ: «Шарлатанство, двадцать разъ объ одномъ повторяемое, которое болѣе ни къ чему иному не служитъ, какъ только къ ежедневному умноженію числа въ обманъ вдающихся.»

   Начальникъ. Сіе по вашему ли вкусу?

   Отвѣтъ. Это и прежняго хуже.

   Начальникъ. Сдѣлайте и съ этимъ то, что здравый разсудокъ вамъ повелѣваетъ, и продолжайте.

   Принимаемый бросаетъ бумагу въ огонь, и, взявъ другую, читаетъ: «Болтанье и дѣтскія игрушки сколь скучныя, столь отвратительныя; маскарады и смѣшныя украшенія всякаго рода, всякія нелѣпости, съ вопросами и отвѣтами, имъ подобными.»

   Начальникъ. По прямому разсудку, какъ вы объ этомъ рѣшите?

   Отвѣтъ. Это скаредно.

   Начальникъ. Продолжайте.

   Принимаемый читаетъ: «Злоупотребленіе увѣреній и обѣщаній и проч. и проч., и о другомъ, ничего полезнаго въ себѣ незаключающемъ.»

   Начальникъ. Вашъ искусъ симъ кончился. Что вы думаете сдѣлать съ этими послѣдними писаніями?

   Принимаемый. Они тѣмъ же путемъ пойдутъ, который вы мнѣ показали.

   Начальникъ. Вы достойны быть принятыми въ наше общество.

   (Собраніе даетъ свое согласіе рукоплесканіемъ, и поздравляетъ новопринятаго.)

   Начальникъ. Государь мой! наше Общество не посылаетъ своихъ денегъ къ чужестранцамъ; мы дружелюбно и весело вмѣстѣ ужинаемъ; теперь отъ васъ зависитъ число наше умножить; другой разъ вы заплатите вашъ рубль. Если у насъ остаются деньги, мы помогаемъ ими бѣднымъ людямъ, которые съ нами въ одной землѣ живутъ. Не забывайте никогда, что человѣческій здравый разсудокъ препятствуетъ видѣть мечтанія, а разумъ вдаваться въ небылицы.

   Послѣ сего начальникъ принятому изъясняетъ эмблемы.

I.

ЭМБЛЕМА.

Орудіе, коимъ исправляютъ дѣтей.

   Сіе орудіе напоминаетъ новопринятому, что всѣ тѣ, кои, не слѣдуя по стезямъ здраваго разсудка, совращаются съ пути прямого разума, подобны дѣтямъ.

II.

ЭМБЛЕМА.

Родъ широкой и длинной простыни для качанія, на серединѣ которой написано No 1 и изреченіе:

Non plus ultra.

(Предѣлъ, его же не прейдеши).

   Сіе новопринятымъ напоминаетъ, что тотъ, который дозволяетъ себя тѣлеснымъ или душевнымъ образомъ качать, подаетъ худое мнѣніе о своемъ благоразуміи.

III.

ЭМБЛЕМА.

Ротъ зѣвающій.

   Сіе значитъ, что та же сказка, а особливо если она нелѣпа, скучна и безъ вкуса, конечно, произведетъ зѣвоту.

  

По семъ

СЛѢДУЕТЪ КАТИХИЗИСЪ.

   Начальникъ спрашиваетъ: Въ какую игру дѣти съ завязанными глазами играютъ?

   Отвѣтъ. Въ жмурки.

   Вопросъ, Одни ли малыя дѣти въ сію игру играютъ?

   Отвѣтъ. Малыя и также большія.

   Вопросъ. Надобно ли имѣть завязанные глаза или помраченное зрѣніе, чтобъ видѣть яснѣе дневное и ночное свѣтило, или чтобы пріобрѣсти какое человѣческое познаніе?

   Отвѣтъ. Какъ для одного, такъ и для другого нѣтъ ничего лишняго ни въ самыхъ глазахъ, ниже въ разумѣніи человѣческомъ.

   Вопросъ. Кто таковы тѣ большія дѣти, о коихъ вы сказали?

   Отвѣтъ. Тѣ, кои, безпрестанно обманывая другихъ, многократно сами въ обманъ вдаются.

   Вопросъ. Почему вы называете тѣхъ большими дѣтьми, которые безпрестанно обманываютъ?

   Отвѣтъ. Потому, что они, бывши прежде сами игралищемъ другихъ, почитаютъ себя оправданными, играя легковѣрностію прочихъ.

   Вопросъ. Для чего же вы называете однимъ именемъ и тѣхъ, кои неоднократно даютъ себя обманывать?

   Отвѣтъ. Для того, что они, бывъ уже обмануты, дозволяютъ себя вовлечь пустымъ любопытствомъ въ тѣ же сѣти.

   Вопросъ. Какія сказки кормилицы сказываютъ дѣтямъ?

   Отвѣтъ. Сказки о домовыхъ дѣдушкахъ и о кикиморахъ.

   Вопросъ. Забавны ли онѣ, или нравоучительны?

   Отвѣтъ. Никакъ; онѣ наводятъ лишь зѣвоту,— и все тутъ.

   Вопросъ. Что дѣлали въ такихъ случаяхъ благоразумныя воспитательницы въ половинѣ осьмагонадесять столѣтія?

   Отвѣтъ. Онѣ запрещали сказывать сказки о кикиморахъ и прочая.

   Вопросъ. Есть ли хотя единъ изъ человѣковъ, который бы тѣмъ забавлялся?

   Отвѣтъ. Ни одного.

   Вопросъ. Это слово двоесмысленно; изъяснитеся.

   Отвѣтъ. Это тайна.

   Вопросъ. Буде вы обѣщали ее хранить, вы хорошо сдѣлаете, если ее не откроете.

   Отвѣтъ. Я не обѣщалъ молчать о тайнѣ, которая подобна театральной, о которой всякъ другъ другу на ухо шепчетъ. Впрочемъ, тайна сія пространно и обстоятельно во многихъ книгахъ напечатана.

   Вопросъ. Что противополагается общему разсудку и правиламъ прямого разсужденія?

   Отвѣтъ. Химеры, привидѣнія и изступленія.

   Вопросъ. Что противополагается строгой точности?

   Отвѣтъ. Пустыя и неясныя слова.

   Вопросъ. Что такое есть, которое легко приводитъ къ ложнымъ разсужденіямъ?

   Отвѣтъ. Двоезнаменательныя рѣчи и злоупотребленіе звучныхъ словъ и выраженій.

   Вопросъ. Что такое есть, которое въ просторѣчіи называется обезьянствомъ?

   Отвѣтъ. Необычайныя и странныя тѣлодвиженія.

   Послѣ сего начальникъ говоритъ и собраніе повторяетъ: Dignus es intrare in nostram Societatem! (Достоинъ внiumu въ наше общество).