Bibra > Произведения > Все > История Ваньки Каина

История Ваньки Каина

Автор: Комаров Матвей

Скачать

  

ИСТОРІЯ ВАНЬКИ КАИНА
Со всѣми его сысками, розысками, и сумазбродною свадьбою.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ типографіи Карла Крайя.
1835

ИСТОРІЯ ВАНЬКИ КАИНА

   Иванъ Осиповъ сынъ, по прозванію Каинъ, родился во время царствованія премудраго Государя Инператора ПЕТРА Великаго въ 1714 году отъ подлыхъ родителей, обитавшихъ въ столичномъ Россійской Имперіи городѣ Москвѣ.

   Натура по неизвѣстной намъ судьбѣ одарила сего мошенника остротою разума, проворствомъ, смѣлостію, скорою догадкою и наградила такою фортуною, которая во всѣхъ добрыхъ и худыхъ дѣлахъ много ему способствовала, и не однократно извлекала изъ самыхъ нещастливѣйшихъ случаевъ, отъ которыхъ онъ иногда и самъ никакъ избавиться не чаялъ; но къ симъ натуральнымъ дарованіямъ не доставало только ему во время его малолѣтства добраго воспитанія, чрезъ котороебъ онъ натуральной свой разумъ научился у потреблять не на злые а на добрыя дѣла; потому что разумные люди разумъ человѣческой уподобляютъ водяному ключу, изъ котораго текущая вода естьли пойдетъ чрезъ пески и камни, то выдетъ самой чистой и кристалловидной источникъ; буде же теченіе свое имѣть будетъ чрезъ тины, болоты и нечистыя мѣста, то явится мутная и ни къ чему годная вода: такъ и человѣкъ, какъ бы отъ природы разуменъ ни былъ, но когда въ юности своей не будетъ имѣть добраго воспитанія и станетъ возрастать въ обществѣ развращенныхъ людей, то и самъ развращеннымъ явится; ибо обыкновенно есть, что не только малыя дѣти, но и совершеннаго возраста люди добрыя и злыя дѣла каждой по своей склонности одинъ у другаго перенимаютъ, а добрые нравы по большей части получаются отъ обхожденія съ благонравными людьми; а какъ извѣстно, что большая часть низкихъ людей, то и дѣти возрастаютъ безъ всякаго добраго воспитанія, и подобно какъ трости, колеблемыя вѣтромъ, на ту сторону больше клонятся, на которую вѣтръ сильнѣе дуетъ; такимъ образомъ и Каинъ, возрастая, обращался всегда между такими людьми, которые время своей жизни препровождали въ праздности, пьянствѣ, своевольствѣ и во всякихъ шалостяхъ, у которыхъ онъ съ самаго ребячества перенимая всѣ худыя поступки и порочныя дѣла, такую сдѣлалъ къ тому сильную привычку {Ученые люди привычку называютъ иногда второю натурою.}, что и пришедши уже въ совершенной возрастъ и будучи въ благополучіи, никакъ отъ того отвыкнуть не могъ; и потому, сдѣлавшись сперва маленькимъ мошенникомъ, а по томъ большимъ воромъ и разбойникомъ, надѣлалъ такихъ дѣлъ, которые наконецъ ввергли его въ невозвратную погибель и составили объ немъ слѣдующую исторію.

   Сначала находился онъ въ услуженіи у Московскаго гостя {Гостями назывались въ прежнія времена первостатейные и богатые купцы.} Петра Дмитріева сына Филатьева, у котораго служа, порученную ему должность по природной своей остротѣ и проворности исполнялъ хотя и порядочно, но по привычкѣ своей (о чемъ онъ послѣ самъ разсказывалъ) нерѣдко дѣлалъ какъ въ домѣ своего господина, такъ и у ближнихъ сосѣдей не большія покражи, то есть, прибиралъ просто лежащія оловянныя блюды, тарелки, мѣдную посуду и прочія вещи, не очень дорогія притомъ же не лѣнился онъ, вставая поутру гораздо ранѣе другихъ, относишь въ охотной рядъ разную живность, а именно: гусей, утокъ и разнаго роду куръ, которыхъ кралъ онъ иногда у сосѣдей, а иногда у своего господина и у его домашнихъ, и часто напиваясь пьяной, не ночевывалъ дома и производилъ ссоры и драки, о чемъ многократно доходили до господина его жалобы, за что и принужденъ онъ былъ иногда съ излишнею строгостію его наказывать {Что Каинъ по своимъ дѣламъ во время свое былъ славенъ, во свидѣтельство тому находятся двѣ пѣсни, въ которыхъ имя его упоминается, которыя я для любопытныхъ Читателей въ концѣ сей исторіи и сообщаю съ прочими его пѣснями.}. Каину такая жизнь показалась не очень пріятною, и для того выдумывалъ онъ разные способы, какъ бы отъ сего невольническаго ига избавиться и сдѣлаться свободнымъ, зная, что вольность всего на свѣтѣ лучше, а подъ игомъ рабства и добродѣтельные люди не всѣ щастливы бываютъ; но какъ онъ былъ крѣпостной Филатьева служитель, то и не могъ сыскать къ полученію себѣ вольности другаго средства, какъ только что отъ онаго своего господина уйти; а чтобъ не съ пустыми руками изъ дому благодѣтеля своего выдти; то положилъ онъ намѣреніе посѣтить въ удобное время стоящій въ его спальнѣ съ деньгами сундукъ, на которой не рѣдко съ пріятностію обращалъ онъ свои взоры.

   Прежде же еще сего предпріятія познакомился Каинъ съ однимъ отставнымъ матросомъ, жившимъ на парусной фабрикѣ, которой прозывался Камчаткою и находился съ нимъ въ великой дружбѣ, потому что онъ былъ такогожъ состоянія человѣкъ; какъ и Каинъ. Обыкновенно, каковъ кто самъ таковыхъ и друзей имѣть желаетъ. Будучи они въ одно время въ кабакѣ, между прочими разговорами Каинъ открылъ Камчаткѣ вышеупомянутое свое намѣреніе, которой, похваля его вымыселъ, совѣтовалъ ему, чтобъ онъ, не продолжая времени, исполнилъ свое предпріятіе. И такъ, выпивъ по хорошей мѣркѣ вина, повторили свою дружбу и утвердили другъ друга клятвами въ томъ, что естьли одинъ изъ нихъ попадется въ какое нещастіе, то другому къ освобожденію своего товарища изыскивать всевозможные способы.

   Такимъ образомъ уговорясь, разошлись по своимъ мѣстамъ, и Каинъ обѣщался непременно въ будущую ночь исполнить то, что онъ задумалъ, чего ради и велѣлъ Камчаткѣ приходишь ночью къ двору Филатьева и дожидаться у воротъ.

   По наступленіи ночнаго времени, когда Филатъевъ и всѣ его домашніе легли спать, то и Каинъ также по обыкновенію своему раздѣвшись легъ на своемъ мѣстѣ, однакожъ не сонъ у него былъ на умѣ, но онъ нетерпѣливо ожидалъ того часа, какъ всѣ будутъ въ глубокомъ снѣ. По нѣсколькихъ минутахъ примѣтилъ онъ, что господинъ его и всѣ домашніе довольно крѣпко заснули; вставши онъ тихонько, одѣлся и со всякою осторожностію вошелъ въ господскую спальню, отперъ помощію заранѣе приготовленныхъ инструментовъ сундукъ вынулъ изъ онаго не малое число денегъ, а надѣвъ на себя нѣсколько господскаго платья, пошелъ съ поспѣшностію со двора долой. Вышедши за ворота, правилъ къ воротамъ заранѣежъ изготовленную бумагу, на которой написаны были слѣдующія слова:

   «Пей воду какъ гусь, ѣшь хлѣбъ какъ свинья, а работай у тебя чортъ, а не я».

   По томъ совокупясь съ Камчаткою которой дожидался его за воротами, пошли въ надлежащій путь. Каинъ несказанно радовался, что удалось ему исполнить свое предпріятіе безъ всякаго препятствія, и имѣя полны карманы денегъ, почиталъ себя благополучнымъ человѣкомъ; но при всей той радости представилась имъ та опасность, какъ бы пройти до назначеннаго ими мѣста мимо караульныхъ бутокъ, опасаясь, чтобъ по много надѣтому на Каинѣ господскому платью, и притомъ идущихъ не въ указные часы не могли ихъ почесть за подозрительныхъ людей (что они въ самомъ дѣлѣ значили), и взять подъ караулъ; однакожъ не долго они находились въ томъ сомнѣньѣ; ибо Каинъ по остротѣ своего разума тотчасъ выдумалъ къ уничтоженію сей опасности полезной способъ: зналъ онъ, что не далеко отъ дому его господина имѣлъ жительство попъ; уговорился съ Камчаткою зайти въ домъ того священника, и пришедши къ его двору, Каинъ перелѣзъ чрезъ заборъ, отперъ калитку и впустилъ Камчатку; а какъ только вошли они на дворъ, то бывшій у попа на дворѣ церковной сторожъ, увидя ихъ, спрашивалъ, какіе они люди и за чемъ ночнымъ временемъ на чужой дворъ влѣзли? «Мы ваши прихожане, отвѣчалъ Камчатка сторожу, пришли къ священнику для духовной потребы; мы долго стучались у воротъ, но вы такъ крѣпко спите, что ничего не слышите, а намъ до священника крайняя нужда, да и тебѣ ежели для всякаго прихожанина ворота отпирать, то нѣкогда будетъ и спать». Сторожъ дознавшись, какіе они люди, хотѣлъ было кричать, но Камчатка, ударя его дубиною, сшибъ съ ногъ долой, и ставши надъ нимъ грозилъ, ежели онъ станетъ противиться, или кричать, убить до смерти: Каинъ же между тѣмъ вошелъ въ горницу и сыскалъ попово платье, надѣлъ на себя длинную и широкую рясу, а въ полукафтанье нарядилъ Камчатку. И такимъ образомъ, облачась въ священническую одежду, пошли со двора долой; а какъ они шли по улицамъ, то стоящіе у рогатокъ караульные, окликая ихъ спрашивали: какіе они люди и куда идутъ? которымъ Каинъ сказывался попомъ, а Камчатка дьячкомъ, и что они идутъ для исповѣди одного умирающаго человѣка. Симъ воровскимъ вымысломъ прошли они всѣ караульныя бутки безъ всякаго подозрѣнія и пришли подъ каменной мостъ, подъ которымъ обыкновенное бывало сборище ворамъ и мошенникамъ, и нашли тутъ нѣсколько человѣкъ такихъ же честныхъ людей, каковы и сами, которые на первомъ ихъ приходѣ просили у Каина на покупку вида денегъ. Онъ, вынувши изъ кармана дватцать копѣекъ отдалъ имъ, на которыя тотчасъ одинъ изъ нихъ, сходивши въ кабакъ, принесъ полную скляницу. Бывше подъ мостомъ мошенники выпили прежде сами, а по томъ поднесли Камчаткѣ и Каину; и какъ Каинъ выпилъ, то одинъ, ударя его по плечу, говорилъ: «Видно братъ, что ты нашего сукна епанча (сіе значило, что того же сорту человѣкъ), поживи здѣсь съ нами, у насъ всего довольно, наготы, босоты, навѣшены шесты, а голоду и холоду полные анбары стоятъ. Мы, живучи здѣсь, покои свои въ наемъ отдаемъ, а проходящимъ по сему мосту ночью тихую милостыню подаемъ; а правду тебѣ сказать, такъ у насъ только пыль да копоть, а иногда нѣчего и лопать.» По окончаніи сего мошенническаго предисловія пошли они на свои промыслы, и Камчатка пошелъ съ нимъ, а Каинъ съ своею добычею остался для отдохновенія подъ мостомъ и проспалъ до самаго свѣту; а когда стало дневное свѣтило показываться на горизонтѣ, то пошелъ онъ въ городъ Китай {Китай есть та часть города Москвы, въ которой находится гостиной, Мытной и Посольской дворы, также купеческіе ряды и лавки.} для пріисканія себѣ квартиры, и подходя къ Панскому ряду, попался ему на встрѣчу Филатьева человѣкъ, которой, не говоря ничего, ухватилъ его, и помощію другихъ завязавъ назадъ руки, привелъ въ домъ своего господина.

   Каинъ, зная свою вину и сторогость своего господина, приходилъ въ отчаяніе, и не предвидя никакого къ своему избавленію средство, ежеминутно ожидалъ себѣ тягчайшаго наказанія; а Филатовъ, видя у себя въ рукахъ разорителя любезнаго его сундучка, несказанно радовался, и пріуготовлялъ Каину за то достойное наказаніе: во первыхъ приказалъ наложить желѣзную цѣпь, и приковать его на дворѣ къ столбу, у котораго привязанъ былъ не малой величины медвѣдь; сверьхъ же того наложилъ еще на него великой постъ, потому что накрѣпко запретилъ всѣмъ своимъ домашнимъ, что бы ни куска хлѣба, ни капли воды ему не давали.

   Въ такомъ отчаянномъ состояніи препроводилъ Каинъ двои сутки, будучи томимъ гладомъ и жаждою; и ничего другаго себѣ не воображалъ, какъ только думалъ, что господинъ вознамѣрился его уморить голодною смертію. Но щастіе человѣческое иногда сверьхъ всякаго чаянія неожидаемымъ способомъ извлекаетъ насъ изъ самой бездны злополучія, какъ то съ Каиномъ дѣйствительно и случилось.

   Одна дѣвка изъ Филатьевыхъ служанокъ опредѣлена была кормить Каинова товарища, привязаннаго съ нимъ къ столбу медвѣдя, которую Каинъ просилъ жалостнѣйшимъ образомъ, чтобъ она принесла ему кусокъ хлѣба. Великодушная сія служанка, сжалясь надъ его состояніемъ, подавала ему тайнымъ образомъ по нѣскольку хлѣба и воды, чѣмъ онъ и утолялъ свой голодъ и жажду. Въ одинъ же день пришедши она къ нему говорила: «Ты не знаешь, Иванушка! вить баринъ-атъ нашъ и самъ теперь находится въ не малой бѣдѣ, потому что у насъ въ домѣ убитъ до смерьти Ландмилицкой солдатъ и брошенъ въ колодезь.» Услыша сіе Каинъ нѣсколько обрадовался, думая чрезъ сей случай, когда объ ономъ донесетъ Правительству избавиться отъ своего нещастія. Хотя и правда что щастіе и нещастіе, добро и зло произходятъ не по нашему желанію и не всегда намѣренія человѣческія исполняются; однако Каинъ по своему щастію въ вымыслѣ своемъ имѣлъ хорошій успѣхъ.

   По прошествіи нѣсколькихъ дней Филатьевъ думая, что Каинъ доброй свой духъ наложеннымъ на него постомъ довольно усмирилъ, приказалъ его привести къ себѣ, и раздѣвъ до нага, хотѣлъ сѣчь, спрашивая сперва, какая причина понудила его бѣжать? Тогда Каинъ съ отважною смѣлостію отвѣчалъ: «Я для того васъ немножко попугалъ и покравши бѣжалъ, чтобъ ты долѣе моего не спалъ; а теперь вы меня бить не извольте, я имѣю сказать слово и дѣло Государево {Сіе въ тогдашнія времена почиталось за такую важность, что если сущій воръ и разбойникъ, пойманной въ отдаленномъ городѣ, оное скажетъ; то не смѣли его никакъ наказывать, а принуждены были отсылать въ Москву въ Тайную Канцелярію, отъ чего произходили въ дѣлахъ не малыя остановки, а воры между тѣмъ сыскивали способъ къ побѣгу.}». Филатьевъ, услыша сіе, пришелъ въ не малой страхъ, и не зналъ что съ нимъ дѣлать; но прилучившійся у него въ гостяхъ господинъ Полковникъ Иванъ Ивановичъ Пашковъ совѣтовалъ ему, что бы онъ его больше у себя въ домѣ не держалъ, и и и чемъ бы не стращалъ, а отослалъ куда надлежитъ въ присудственное мѣсто. Филатьевъ, слѣдуя сему совѣту, приказалъ Каина опять приковать къ тому же столбу и накрѣпко караулить, да и самъ почти всю ночь препроводилъ безъ сна; а какъ только наступилъ дневной свѣтъ, то представилъ его при доношеніи въ Московскую Полицію, въ которой тотчасъ стали его спрашивать, сказывалъ ли онъ слово и дѣло Государево? Каинъ съ непоколебимою смѣлостію отвѣчалъ, что, онъ подлинно то говорилъ, отъ чего и не отпирается; а въ чемъ оное состоитъ, о томъ можетъ доказать, гдѣ надлежитъ; по чему безъ всякаго замедлѣнія подъ крѣпкимъ карауломъ съ обнаженными шпагами отвели его въ село Преображенское въ Тайную канцелярію; и какъ скоро туда привели, то Секретарь спрашивалъ у него, по которому пункту можетъ онъ доказать слово и дѣло Государево? «Я ни пунктовъ, ни фунтовъ, ни вѣсу, ни походу не знаю», отвѣчалъ Каинъ Секретарю, а о дѣлѣ моемъ объявлю главному сего мѣста члену, а не вамъ.» Секретарь, будучи такимъ грубымъ отвѣтомъ раздраженъ, билъ его безъ пощады по щекамъ и но головѣ линейкою, однако ничего свѣдать отъ него не могъ; и для того приказалъ наложить ему на руки и на ноги превеликія желѣзныя оковы, и посадя въ тюрьму, рапортовалъ о томъ Графу Семену Андреевичу Салтыкову, бывшему тогда въ Москвѣ главнымъ градоначальникомъ.

   На другой день поутру Его Сіятельство пріѣхалъ въ Канцелярію, приказалъ Каина изъ тюрьмы взять и отвесть для розыску въ застѣнокъ, и пришедъ туда, самъ спрашивалъ его, для чего онъ къ Секретарю въ допросъ не пошелъ и какое знаетъ важное дѣло. Каинъ, упавши Графу въ ноги, отвѣчалъ: «Милостивый государь! я ничего больше Вашему Сіятельству донести не имѣю, какъ только что господинъ мой смертоубійцъ: онъ на сихъ дняхъ убилъ изъ своемъ домѣ Ландмилицкаго солдата, и, завернувши въ рогоженой куль, приказалъ бросить въ сухой колодезь, въ которой бросаютъ всякой соръ, гдѣ онъ и теперь имѣется; а Секретарю для того я объ ономъ не объявилъ, что онъ моему господину пріятель; я часто его видалъ у него въ гостяхъ, чего ради боялся, чтобъ онъ сего моего объявленія по дружбѣ къ моему господину не уничтожилъ».

   Графъ, выслушавъ Каиново доказательство, приказалъ его оставить безъ всякаго наказанія, и дождавшись ночи, ѣхать съ пристойнымъ солдатскимъ конвоемъ въ домъ Филатьева для выемки мертваго тѣла. И такъ по наступленіи ночнаго времени пріѣхали къ его дому, и поставя вокругъ всего двора караулъ, стали стучаться въ ворота. Слуга Филатьева, которой Каина поймалъ, вышедъ за ворота, спрашивалъ, кого имъ надобно, и увидя его Каинъ велѣлъ взять подъ караулъ, сказавъ ему: «Ты меня поймалъ поутру у Панскова ряду, а я тебя возьму ночью въ домѣ, такъ мы съ тобою и сквитаемся.» По томъ, взошедши на дворъ, пошли по указанію Каинову прямо къ колодезю, и вынувши мертвое тѣло, взяли самаго Филатьева и привезли въ Тайную Канцелярію. Поутру, приѣхавши Графъ, спрашивалъ еще Каина: былъ ли при томъ убійствѣ господинъ его? Каинъ доказывалъ, что дѣйствительно тотъ солдатъ убитъ и брошенъ въ колодезь по приказу господина его.

   По справедливомъ изслѣдованіи Филатьевъ оказался въ томъ нѣсколько ниноватымъ, за что и поступлено съ нимъ по законамъ; а Каинъ за правой доносъ учиненъ вольнымъ и данъ ему отъ Тайной Канцеляріи для свободнаго житья абшитъ.

   Такимъ образомъ Каинъ, получа давно желаемую себѣ вольность, пошелъ съ неописанною радостію изъ Преображенскаго въ Москву, и пришедъ въ Нѣмецкую слободу, сыскалъ въ кабакѣ товарища своего Камчатку и съ нимъ еще четырехъ человѣкъ изъ тѣхъ мошенниковъ, которые были подъ каменнымъ мостомъ. Тутъ они для радостнаго Каинова освобожденія гораздо подпили, и между разговорами сказалъ Камчатка Каину, что они въ будущую ночь намѣрены идти для воровства къ рѣкѣ Яузѣ въ домъ Придворнаго Доктора {Имя сего Доктора въ одномъ спискѣ написано Елвахъ, въ другомъ Ялвихъ; но я думаю, что оба оныя наименованія несправедливы; ибо у насъ обыкновенно подобные люди пишутъ и выговариваютъ иностранныя имена несправедливо.} которой живетъ близь Лафертовскаго Дворца. Каинъ просилъ ихъ, чтобъ они и его взяли съ собою. И такъ дождавшись ночи, вошли къ тому Доктору въ садъ и сѣли въ бѣседкѣ; бывшій же въ томъ саду сторожъ, усмотря ихъ, спрашивалъ, что они за люди и за чемъ пришли. «Мы люди господскіе, отвѣчали они сторожу, и необходимая нужда принудила насъ зайти въ сіе мѣсто «пожалуй войди къ намъ, мы тебѣ разскажемъ наше приключеніе.» Какъ скоро сторожъ вошелъ къ нимъ въ бесѣдку, то они, ухватпя его, связали руки и ноги, угрожая при томъ, ежели станетъ кричать, убить до смерти, и спрашивали у него, какъ имъ способнѣе войти въ покои его господина. Сторожъ, видя себя въ рукахъ немилосердыхъ людей, принужденъ былъ указать имъ окно, въ которое можно влѣсть прямо въ спальню. Оставя они сторожа связаннаго въ бесѣдкѣ, сами подошли къ тому окну, вынули изъ окончины одно стекло. Отодвинувши задвижку, и отворя окончину, Каинъ прежде всѣхъ влѣзъ на окно, и сѣвши на ономъ, разулъ свои ноги, для того что бы босикомъ по покоямъ ходить, а въ случаѣ нужды и бѣжать было способнѣе, и разувшись вошелъ онъ въ горницу, и видя Доктора съ женою въ глубокомъ снѣ разметавшихся, покрылъ ихъ одѣяломъ, которое было сбито въ ноги, и пошелъ по другимъ покоямъ; и какъ вошелъ въ дѣтскую горницу, то лежавшая тутъ одна дѣвка спросила его, за чѣмъ онъ пришелъ? «Молчи, сказалъ ей Каинъ, мы купцы пришли въ домъ вашъ для сысканія пропавшихъ у насъ вещей.» Потомъ, приставя къ ея груди ножъ, говорилъ: «Ежели ты хотя малое будешь дѣлать сопротивленіе, то я тебя въ сію минуту лишу жизни.» Между тѣмъ и товарищи Каиновы къ нему вошли, и связавъ ту дѣвку, положили на ту же кровать въ средину Доктора и Докторши {Нѣкоторые говорятъ, будто Каинъ сего Доктора и съ женою зарѣзалъ, только въ имѣющихся у меня спискахъ ни въ одномъ о томъ не написано.}; а сами, ходя по всѣмъ горницамъ, забирали всѣ лучшія вещи, при чемъ увидѣли уборной столикъ съ серебреною посудою, которую забравъ всю, вылѣзли обратно въ то же окно и пошли къ рѣкѣ Яузѣ, гдѣ для переѣзду стоялъ плотъ, на которой взошедъ, поплыли на другую сторону; и какъ только стали подплывать къ берегу, то услышали за собою погоню; него ради, вышедши на берегъ, для прикрытія своего побѣгу перерѣзали канатъ, на которомъ ходилъ плотъ, для того что бы бѣгущимъ за ними не можно было чрезъ рѣку переѣхать; а сами прибѣжали къ Данилову монастырю къ живущему тамъ того монастыря дворнику, у котораго они имѣли пристанище, и покраденную у Доктора серебреную посуду отдали для сбереженія и продажи ему.

   Сія благополучная для Каина добыча подала ему ободреніе и поводъ производить другія похищенія; ибо по прошествіи послѣ того нѣсколькихъ дней прибравъ онъ къ себѣ въ товарищи четырехъ человѣкъ, которые прозывались: 1. Жаровъ, 2. Кружининъ, 3. Митлинъ, 4. Камынинъ, пошелъ съ ними для воровства опять въ Нѣмецкую слободу къ дворцовому портному мастеру {Имя сего портнаго, или прозваніе въ одномъ спискѣ написано: Гецъ, въ другомъ Раксъ.}, и дождавшись вечера, Жаровъ взошелъ тихонько на дворъ и спрятался подъ кровать, а Каинъ съ прочими товарищами вошли въ садъ и дожидались способнаго къ воровству часа. По наступленіи же ночнаго времени, когда помянутой портной и его домашніе заснули: то Жаровъ, вылѣзши изъ подъ кровати, отперъ въ надлежащихъ мѣстахъ двери, и вышедши на дворъ подалъ ожидающимъ въ саду своимъ товарищамъ ясакъ; почему они вошли къ портному въ покои, покрали денегъ и разныхъ пожитковъ тысячи на три, и съ тѣмъ отправились въ свой путь; но отошедъ нѣсколько, увидѣли бѣгущаго за собою человѣка, котораго они, подпустя къ себѣ, ухватили, и приведши къ рѣкѣ Яузѣ связавъ его, говорили, что ежели станетъ противиться, или кричать, то они его бросятъ въ рѣку. Слуга, будучи въ ихъ рукахъ, божился всѣми клятвами, что не только кричать, но и ни чего объ нихъ говорить не будетъ, толькобъ не лишили его жизни. Каинъ велѣлъ его связаннаго положить въ стоящую подлѣ берега лодку, и отпѣхнувши оную отъ пошли къ Спасу Новому монастырю, гдѣ имѣли пристанище.

   Спустя послѣ того нѣсколько времени, пошелъ Каинъ для нѣкоторой надобности на Красную площадь, на которой попалась ему бывшаго его господина Филатьева дѣвка та, которая его, когда онъ былъ прикованъ къ столбу, кормила. Увидя онъ ее, благодарилъ за тогдашнѣе благодѣяніе и обѣщался современемъ заслужить ей свою благодарность. Дѣвка между прочими разговорами сказывала ему, что имѣются подъ ея смотреніемъ онаго господина ея двѣ кладовыя палаты, въ которыхъ немалое число денегъ и всякихъ пожитковъ, не хочетъ ли онъ отвѣдать своего щастія оныя посѣтить. Каинъ усмѣхнувшись отвѣчалъ ей, что онъ подумаетъ о томъ съ своими товарищами, и такъ съ нею разстался. А на четвертой послѣ того день купилъ онъ живую курицу, и пришедъ ко двору Г. Татищева, бросилъ ее въ огородъ, а самъ сталъ стучаться въ ворота; почему, вышедъ къ нему дворникъ, спрашивалъ: кого ему надобно? Каинъ просилъ его, чтобъ дозволилъ ему войти въ огородъ для пойманія залетѣвшей туда его курицы. Дворникъ, не зная его умыслу, войти ему дозволилъ. Вошедши онъ туда и подъ видомъ ловленья курицы, высматривалъ у кладовыхъ Филатьева палатъ въ окошкахъ затворы и рѣшетки, прилѣжно примѣчая, какъ бы способнѣе оныя можно было выломать, потому что тѣ палаты стояли окошками въ показанной Г. Татищева огородъ; а осмотря все, вышелъ вонъ, и пришедъ къ своимъ товарищамъ, которые дожидались его у стѣны Китая города, близь Ильинскихъ воротъ, увѣрялъ ихъ, что имъ гораздо способнѣе и безопаснѣе учинить предпріятіе на Филатьева кладовыя, нежели какъ они обокрали Доктора и портнаго, и совѣтовалъ съ ними, чтобъ, не откладывая вдаль, учинить на оныя Филатьева крѣпости нападеніе. Такимъ образомъ согласясь они между собою, въ слѣдующую ночь пришли въ огородъ Г. Татищева, и принесенными съ собою орудіями отломали прежде у окна желѣзный затворъ, а по томъ, вложа въ рѣшетку бревно, оную выломали, и влѣзши въ то разломанное окно, находящіеся въ той палатѣ сундуки разломали и имѣющіяся въ нихъ деньги, серебреную посуду и прочее, что можно унести, выбрали, между котораго въ одномъ сундукѣ попалась маленькая шкатулка, обитая бархатомъ, съ золотыми и бриліянтовыми вещьми, которую онъ, взявши отъ товарищей своихъ утаилъ. И такъ, вычистя Филатьеву кладовую, пошли на свою квартиру съ великимъ удовольствіемъ; однакожъ вскорѣ послѣ ихъ сдѣлалась за ними погоня, или можетъ быть имъ такъ представилось; потому что обыкновенно бѣгущаго подозрительнаго человѣка все устрашаетъ, и малой нечаянной стукъ приводитъ въ великую робость Чего ради, испугавшись они, бѣжали подлѣ стѣны Китая города со всевозможною скоростію, и будучи обремены своею добычею, такъ устали и обезсилили, что ни какъ не могли далѣе нести своей корысти; и для того, остановись противъ дому Графа Чернышева, гдѣ была тогда великая грязь, въ оную всю свою добычу зарыли, а сами съ пустыми руками пошли за Москву рѣку; и пришедъ къ дому Генерала Шубина къ заднимъ двора его воротамъ, стали стучаться, по которому стуку вышелъ къ нимъ бывшій на дворѣ караульной и спрашивалъ, кого имъ надобно? Каинъ отвѣчалъ ему, что подлѣ ихъ двора лежитъ какой-то пьяной, или можетъ быть и мертвой человѣкъ; и какъ тотъ караульной, вышедъ за ворота, нѣсколько отъ двора отошелъ и хотѣлъ посмотрѣть лежащаго по сказкѣ Каиновой человѣка, то они схватя его, имѣющійся на немъ тулупъ заворотили на голову, и такъ крѣпко завязали, что ему ни встать и ни мало крику произвесть было не можно. Оставя они въ такомъ состояніи караульнаго на улицѣ, сами взошли на дворъ, и взявъ изъ конюшни лошадей, заложили въ стоящій на дворѣ берлинъ и поѣхали на Милютину фабрику, съ которой взяли знакомую имъ фабришную женщину, и посадя ее въ берлинъ, пріѣхали на Чистой прудъ, гдѣ остановясь подлѣ одного купеческаго дому, Каинъ съ однимъ товарищемъ взлѣзъ къ тому купцу на чердакъ, и сыскавши тамъ нѣсколько развѣшеннаго платья и платковъ, сняли и нарядили въ оное означенную фабришную женщину, и посадя ее на подобіе боярыни опять въ берлинъ, продолжали путь свой къ дому Г. Чернышева, гдѣ зарыты были ими покраденныя у Филатьева пожитки; пріѣхавъ же на то мѣсто, остановились, и снявши у берлина одно колесо, велѣли нарѣченной боярынѣ выдти вонъ, а сами подъ видомъ надѣванія колеса вытаскивали изъ грязи свою добычу и клали въ берлинъ; а чтобъ проѣзжающіе мимо не могли догадаться, то нарѣченная боярыня по наученію Каинову бранила и била изъ нихъ нѣкоторыхъ по щекамъ, крича на нихъ, для чего они не осмотрясь дома на худой каретѣ поѣхали; а какъ все безъ остатку изъ грязи повытаскали, то надѣвши по прежнему колесо, и посадя фабришную свою боярыню, поѣхали куда имъ было надобно; доѣхавъ же до денежнаго двора, примѣтили, что начало уже разсвѣтать; чего ради опасаясь, дабы ихъ, кареты и лошадей не узнали, тутъ остановились, и выбравъ изъ берлина воровскія свои пожитки, берлинъ и съ лошадьми оставили на томъ мѣстѣ; а сами взявъ мнимую боярыню подъ руки, повели на свою квартиру, и наградя ее за то, что она исправно съиграла свою ролю, отпустили на туже фабрику, съ которой взяли.

   По прошествіи не малаго послѣ того времени., будучи Каинъ въ городѣ, увидѣлъ опять помянутую Филатьеву дѣвку, которая разсказывала ему, что господинъ ея въ покражѣ изъ кладовой своей палаты пожитковъ имѣлъ немалое подозрѣніе на нее, за что и отдана она была въ Полицію и подъ жестокимъ наказаніемъ допрашивала, не имѣла ли въ томъ воровствѣ съ кѣмъ согласія; однако она подъ тѣми побоями оттерпѣлась и устояла въ томъ, что ничего не знаетъ; почему и отдана была обратно господину ея, которой послѣ того за претерпѣнные ея, по мнѣнію его, напрасные побои отпустилъ на волю, и она вышла за мужъ Лейбгвардіи коннаго полку за рейтара Нелидова. Каинъ, желая оказать ей свою благодарность, зазвалъ ее въ питейной погребъ, и посадя тамъ, съѣздилъ на свою квартиру и привезъ вышеобъявленную у Филатьева бархатную шкатулку, которую со всѣми имѣющимися въ ней алмазами и золотыми вещьми въ знакъ своей благодарности подарилъ ей; и бывъ въ томъ погребу довольное время, гораздо подпили, чего ради оная женщина просила Каина, чтобъ онъ проводилъ ее до квартиры, куда пришедъ мужъ ея спрашивалъ, какого она привела человѣка. Онъ одного былъ со мною господина, сказала ему жена; а Каинъ отвѣчалъ слѣдующими словами: «Я ни воръ, ни тать, только на ту же стать; однако не извольте обо мнѣ сомнѣваться, я имѣю данной мнѣ изъ Тайной Канцеляріи абшитъ.» И вынувъ оной изъ кармана, подалъ ему и просилъ, чтобъ до утра спряталъ его у себя и дозволилъ бы ему на своей квартирѣ ночевать. Рейтаръ по прозьбѣ жены своей на то согласился. Каинъ хотя былъ и очень пьянъ, однакожъ обыкновеннаго воровскаго времени перваго часа по полуночи проспать не могъ; но вставъ тихонько, вышелъ изъ горницы вонъ, перелѣзъ чрезъ заборъ въ огородъ къ живущему подлѣ квартиры Нелидовой шорному мастеру, и вошедъ въ его покой, укралъ изъ стоящаго въ горницѣ баула денегъ три ста сорокъ рублевъ, и тотчасъ возвратился опять въ въ квартиру Нелидова. Нелидовъ, уелыша Каиновъ приходъ, выговаривалъ ему, куда онъ такъ рано и не сказавшись ему со двора ходилъ, Молчи господинъ Рейтаръ! отвѣчалъ ему Каинъ, знай про себя, и вынулъ изъ кармана украденныя у шорника деньги, подалъ женѣ его, сказавъ ей притомъ Рускую пословицу: «вотъ тебѣ луковица попова, облуплена готова, знай почитай, а умру поминай.» По наступленіи же дня взялъ онъ у Рейтара свой абшитъ, а у жены его малое число денегъ, простясь съ ними и поблагодаря за хорошій ночлегъ, возвратился на свою квартиру, на которой живучи не много времени, увѣдомился, что Московская Полиція, извѣстясь о покражѣ Доктора, портнаго и Филатьева, разослала но всѣмъ частямъ города о сыскѣ воровъ строгіе приказы, а о покраденныхъ пожиткахъ учинены по всѣмъ домамъ подписки; чего ради хотя и принялъ онъ всякія въ томъ предосторожности, однакожъ опасаясь, что ежели кто ни есть изъ его товарищей какимъ нибудь образомъ попадется въ Полицію, то уже и ему никакъ оной миновать будетъ не можно; и для того прибралъ онъ къ себѣ въ товарищи шесть человѣкъ, въ числѣ которыхъ находился и Камчатка, объявилъ имъ свое намѣреніе, которое состояло въ томъ, чтобы для безопасности отъ чинимыхъ Полиціею сысковъ на нѣкоторое время отъ Москвы удалиться. Товарищи его тотчасъ склонились на его предложеніи, и не откладывая вдаль, на другой же день, собравшись совсѣмъ, пошли пѣшкомъ по Володимирскрй дорогѣ, на правя путь свой къ Макарьевскому монастырю, стоящему на лѣвомъ берегу рѣки Волги, разстояніемъ отъ Москвы четыре ста пятьдесятъ, отъ Нижняго-Новаграда шестьдесятъ верстъ, которое мѣсто Каинъ почиталъ для воровскаго своего промыслу за способное, потому что тамъ бываетъ послѣ Петрова дня превеликая ярмонка, на которую не только изъ ближнихъ Россійскихъ городовъ, но изъ Сибири, съ Персидскихъ, Турецкихъ и съ Польскихъ границъ многіе съѣзжаются купцы со всякими товарами, и торгуютъ цѣлой мѣсяцъ. И такъ продолжая они путь свой къ оному монастырю, будучи не далеко отъ города Вязниковъ, попался имъ ѣдущій съ возомъ соломы пьяной крестьянинъ. Остановя они его, спрашивали, гдѣ живетъ города ихъ Воевода. Крестьянинъ въ пьянствѣ вмѣсто отвѣту сталъ ихъ бранить. Каину показалось сіе нѣсколько досадно, вѣлелъ онъ его съ воза стащить и привязать возжами къ дугѣ, а имѣющуюся на возу солому, высѣкши изъ носимаго всегда съ собою огнива огонь, зажегъ, и ударя лошадь дубиною, пустили по дорогѣ, которая испугавшись бросилась съ дороги въ сторону, и до тѣхъ поръ по полю скакала и била, пока телега съ горящею соломою съ передней оси свалилась, а она съ привязаннымъ къ дугѣ мужикомъ и съ одними передними колесами прибѣжала въ ту деревню, въ которой Каину съ товарищами надлежало ночевать; но они опасаясь, чтобъ ихъ тутъ не узнали, принуждены были, хотя уже и поздно идти мимо до другой деревни, и сія безчеловѣчная шутка Каину и его товарищамъ сдѣлала не малое увеселеніе. Они, смотря на скачущую по полю при наступающей уже ночной темнотѣ съ пылающимъ возомъ лошадь, чрезвычайно смѣялись; а бѣдной и безвинно отъ сихъ злодѣевъ наказанной крестьянинъ едва ли живъ остался.

   Оставимъ мы сего нещастнаго крестьянина на произволъ судьбины, живаго, или мертваго въ деревнѣ; ибо извѣстія объ немъ получить не можно, а обратимся къ дѣламъ Каиновымъ и посмотримъ что съ нимъ приключилось на славной Макарьевской ярмонкѣ.

   По нѣсколькихъ дняхъ достигли они до Макарьевскаго монастыря, и на другой день по своемъ приходѣ осмотря всѣ мѣста и находящіяся тамъ купеческія анбары и лавки, увидѣли въ одномъ анбарѣ, что Армянскіе купцы складываютъ свои товары. Остановись они подлѣ того анбара, прилѣжно примѣчали, гдѣ лежатъ у тѣхъ купцовъ деньги, и примѣтя вознамѣрились оныя украсть, къ чему употребили слѣдующую хитрость: вставши поутру очень рано, подошли къ тому анбару, и видя въ немъ двухъ Армянскихъ купцовъ, дожидались ихъ выходу. Чрезъ четверть часа одинъ изъ тѣхъ Армянъ пошелъ на рынокъ для покупки мяса. Каинъ послалъ за нимъ въ слѣдъ одного изъ своихъ товарищей и приказалъ на него закричать караулъ, что дѣйствительно было исполнено; и какъ взяли Армянина на гоубвахту, то товарищъ Каиновъ, замѣшавшись между сбѣжавшимся на крикъ его народомъ ушелъ; а Каинъ съ другими своими товарищами пришедъ къ оставшемуся въ анбарѣ Армянину, сказали, что товарищъ его взятъ подъ караулъ. Армянинъ заперъ свой анбаръ и пошелъ на гоубвахту для освѣдомленія о своемъ товарищѣ. Каинъ же, пользуясь симъ случаемъ, сбилъ у анбара замокъ и вошедъ въ оной, взяли двѣ кисы и три мѣшка съ деньгами, и отнеся оныя нѣсколько отъ того анбара, зарыли въ песокъ; а чтобъ оныхъ не можно было никому кромѣ ихъ найти и имъ бы способнѣе въ удобное время вынуть, то Каинъ сходилъ на пристань, купилъ нѣсколько лубьевъ и сдѣлалъ изъ оныхъ на томъ мѣстѣ на подобіе лавки шалашъ, и накупя тесемокъ, кожаныхъ мошонокъ, въ которыхъ крестьяне носятъ деньги, и разныхъ недорогихъ ленточекъ, въ ономъ шалашѣ развѣсилъ, подъ видомъ будто хочетъ онымъ торговать; а дождавшись ночи вынулъ изъ песку вышеозначенныя деньги, отнесъ къ своимъ товарищамъ, а торговую свою лавку совсѣмъ товаромъ оставилъ на томъ мѣстѣ.

   Немалая сія добыча, съ которою бъ онъ могъ нѣсколько времени прожить и безъ воровскаго промысла, не могла нимало удержать его отъ воровскихъ дѣлъ ибо, спустя послѣ того нѣсколько дней, будучи онъ въ гостиномъ дворѣ, примѣтилъ въ колокольномъ ряду, что купцы считали серебреныя деньги, и сочтя положили въ лавкѣ, накрывъ оныя рогожею, а сами для нѣкоторой надобности отошедъ отъ лавки, разговаривали съ другими купцами; то онъ тотчасъ вскочилъ въ лавку, и схватя изъ подъ рогожи кулекъ, ударился бѣжать; но вмѣсто денегъ попался ему кулекъ съ серебреными окладами. И сіе не такъ щастливо удалось ему украсть, какъ Армянскія деньги; потому что торгующая близь той лавки пряниками баба, увидя сіе, закричала купцамъ, которые бросясь за Каиномъ догнали, и приведя его въ свою кантору, вопервыхъ взяли у него данной ему изъ Тайной Канцеляріи абшитъ, а потомъ, надѣли шею его желѣзную цѣпь съ превеликимъ стуломъ, и раздѣвъ до нага, стали сѣчь желѣзною проволокою. Каинъ, не вытерпя жестокихъ сихъ побоевъ закричалъ: слово и дѣло Государево. Купцы, не мѣшкавъ нимало, отвели его въ Канцелярію сыскной команды къ Г. Полковнику Рѣдькину {Сей Полковникъ въ тогдашнее время опредѣленъ былъ съ великою командою главнымъ сыщикомъ для искорененія воровъ и разбойниковъ, которому дана была полная власть не только воровъ розыскивать, но по законамъ казнишь и вѣшать.}, которой приказалъ его посадишь въ тюрьму. Любимой Каиновъ товарищъ Камчатка, увѣдомясь о семъ приключеніи, на другой день накупилъ немалое число калачей, и подъ видомъ подаянія милостыни пришелъ къ піой тюрьмѣ, въ которой Каинъ содержался, и подавая колодникамъ каждому по калачу, Каину подалъ два, въ которые положилъ нѣсколько разнаго манера ключей и серебреныхъ денегъ, и подавая оныя сказалъ: «шрюка калачъ, ѣла страмыкъ, сверлюкъ, страктирила». Сіе значило ключи въ калачѣ для отпиранія замка {Многимъ думаю я покажутся сіи слова за пустую выдумку; но кто имѣлъ дѣло съ лошадиными барышниками, тотъ довольно знаетъ, что они во время покупки и продажи лошадей между собою употребляютъ такія слова, которыхъ другіе никакъ разумѣть не могутъ; на примѣръ: у нихъ называется рубль, бирсъ; полтина, дюръ; полполтины, секана, секисъ; гривна, жирмаха, и прочее. Подобно сему и у мошенниковъ есть многія выдуманныя ими слова, которыхъ, кромѣ ихъ, никто не разумѣетъ.}, Каинъ, принявъ калачи и вынувъ изъ оныхъ тихонько ключи и деньги, просилъ одного драгуна, чтобъ купилъ ему вина; и какъ драгунъ оное къ нему принесъ, то онъ поднесъ прежде стоящему на караулѣ драгуну, а потомъ и самъ выпилъ для смѣлости хорошую чарку, и выпивши пошелъ въ нужное мѣсто, и тамъ отперъ цѣпи, которая была на его шеѣ замокъ, и поднявъ въ ономъ доску, бѣжалъ. Караульной, дожидаясь его изъ нужника выходу немалое время, и вышедъ изъ терпѣнія, заглянулъ въ оной; но чтогь онъ тамъ увидѣлъ? Одинъ только бывшій на Каиновой шеѣ стулъ, а его уже не было. Драгунъ испугавшись, встревожилъ тотчасъ всю бывшую тутъ команду, бросились Каина искать и почти слѣдомъ за нимъ бѣжали; но завстрѣтившеюся тогда на той улицѣ отъ кулашнаго бою тѣснотою догнать не могли; а онъ между тѣмъ выбѣжавъ въ полѣ, пришелъ къ Татарскому лошадиному табуну, и недалеко отъ онаго увидѣлъ спящаго въ кибиткѣ Татарскаго Князька, у котораго въ головахъ стоялъ съ деньгами подголовокъ, и подошедши онъ тихонько, привязалъ его за ногу къ стоящей у кибиткѣ лошади, и ударивши ее коломъ, пустилъ на волю, которая, бросившись со всѣхъ ногъ, помчала Татарина въ полѣ; а Каинъ, взявъ его подголовокъ, пришелъ къ своимъ товарищамъ и расказалъ имъ свое приключеніе, совѣтовалъ, чтобъ оттуда заблаговременно убираться въ Москву; ибо воровство ихъ до того дошло, что отъ сыскной команды приказано вездѣ ихъ сыскивать; чего ради, не мѣшкавъ нимало пошли на пристань, и переѣхавъ чрезъ Волгу, пришли въ село Лысково и тутъ перемѣнили они на себѣ платье, для того что бы не такъ скоро могли ихъ признать; однакожъ сія выдумка не могла ихъ укрыть отъ солдатъ сыскной команды; ибо бывшіе въ томъ селѣ шесть человѣкъ драгунсвъ стали по всѣмъ дворамъ осматривать, нѣтъ ли какихъ подозрительныхъ людей. Видя они сію опасность, Камчатка и другіе Каиновы товарищи разбѣжались по разнымъ мѣстамъ, а самъ Каинъ побѣжалъ чрезъ постоялые дворы опять на Макарьевскую пристань, и переправясь на другую сторону, вбѣжалъ въ торговую баню; думая тутъ укрыться отъ ищущихъ его драгуновъ; но только онъ вошедши въ баню, раздѣлся и вышелъ на дворъ, то увидѣлъ премножество солдатъ, окружившихъ всю баню. Нѣчего ему другаго было думать, что они не инаго кого ищутъ, какъ его; вскочилъ онъ опять въ баню, и свернувъ свое платье, бросилъ подъ полокъ, а самъ нагишемъ въ однихъ порткахъ, вышедши изъ бани, прошелъ мимо солдатъ, и пришедъ прямо на гоубвахту къ караульному Офицеру, объявилъ о себѣ, что въ бытность въ банѣ украли у него все платье, нѣсколько денегъ и данной ему отъ Московскаго Магистрата паспортъ. Офицеръ ничего ему больше сдѣлать не могъ, какъ только, надѣвши солдатской плащъ, отослалъ его въ выше помянутую Канцелярію сыскной команды.

   Всякой представить себѣ можетъ, въ какомъ страхѣ тогда находился Каинъ, воображая себѣ, что ежели его узнаютъ, что онъ самой тотъ мошенникъ, которой на канунѣ того дня изъ оной Канцеляріи бѣжалъ, то уже не только свободы, но и никакого милосердія по строгости Г. Полковника Рѣдькина получить себѣ не чаялъ; однако не думаешь ли ты, любезной Читатель! что воровскимъ Каиновымъ дѣламъ здѣсь уже конецъ приближается? Нѣтъ! если вы не поскупитесь прочесть сію книжку до послѣдняго листа, то увидите, что послѣдующія его дѣла гораздо превосходнѣе первыхъ, ибо въ щастіи человѣческомъ бываютъ такія перемѣны, коихъ никакое благоразуміе предвидѣть не можетъ; оно часто вырываетъ у насъ изъ рукъ добро въ самую ту минуту, когда мы уже готовимся онымъ наслаждаться; не рѣдко же случается и то, что когда человѣкъ пришедши въ какое нибудь нещастіе, лишается всей надежды, то вдругъ получаетъ желаемое. И хотя говорятъ, будто страхъ изъ человѣчесскихь мыслей всѣ средства и разсужденія изгоняетъ; по чему и не знаетъ человѣкъ, какія, въ то время принять мѣры къ своему избавленію; однакожь не совсякимъ сіе бываетъ. Каинъ хотя и пришелъ тогда въ немалую робость; но не потерялъ вовсе своего разсудка, а сыскалъ такой, способъ, чрезъ которой не только избавился наказанія, но еще получилъ отъ Г. Полковника пашпортъ.

   Какъ привели его съ гоубвахты въ Канцелярію то Полковникъ спрашивалъ у него, какой онъ человѣкъ? Каинъ, принявъ на себя смѣлой и отважной видъ, отвѣчалъ: «Я Московской купецъ, Ваше Высокородіе! пріѣхалъ сюда съ товарами, и будучи въ торговой банѣ, украли у меня все мое платье, нѣсколько денегъ и данной мнѣ изъ Московскаго Магистрата пашпортъ чего ради пришелъ я добровольно объявилъ о томъ на гоубвахту, откуда Офицеръ прислалъ меня къ Вашему Высокородію». Г. Полковникъ приказалъ подьячему допросить его писменно: и какъ сталъ подьячій допрашивать, то Каинъ шепнулъ ему на ухо: «Тебѣ отъ меня будетъ муки фунта три съ походомъ, то есть кафтанъ съ камзоломъ». Исправной крючкотворецъ, услыша Каиново обѣщаніе, истощилъ всю силу ябедническаго своего разумишка на изьясненіе въ допросѣ Каинова оправданія; но къ несчастію Каинову въ самое то время, когда подьячій сво допрашивалъ, пришелъ тотъ самой солдатъ у котораго онъ изъ подъ караула бѣжалъ. Страхъ Каиновъ при входѣ сего солдата гораздо умножился, и въ такую пришелъ онъ робость, что измѣнился въ лицѣ, думая, что онъ конечно его узнаетъ; однакожъ солдату тогда и на умъ не пришло, что бы тотъ же колодникъ, которой у него на канунѣ того дня изъ подъ караула бѣжалъ, опять могъ къ нимъ попасться, и для того онъ прилежно его не разсматривалъ, Каинъ съ своей стороны стороны сколько можно притворялся, что бы его не узнали.

   Криводушный подьячій; допрося Каина, доложилъ Полковнику, которой, высмотря Каиновъ допросъ, на ономъ не утвердился, а приказалъ подьячему идти съ Каиномъ на ярмонку, и сыскавъ тамъ Московскихъ купцовъ, спросить, знаютъ ли они его и подлинно ли онъ Московской купецъ. Услыша сіе Каинъ, несказанно обрадовался, зная несомнѣнно, что приказной крючкотворецъ изъ денегъ все въ его пользу сдѣлать можетъ; въ деньгахъ же онъ, надѣясь на своихъ товарищей, недостатку, не имѣлъ; ибо, выключая украденныхъ у Армянъ, и однихъ вынутыхъ изъ Татарскаго подголовка на покупку подьяческой совѣсти съ излишествомъ было довольно.

   Съ такимъ намѣреніемъ привелъ Каинъ подьячаго въ питейной погребъ къ знакомому купцу, гдѣ тотчасъ товарищи его и принесли ему новое платье и довольное число денегъ. Тутъ они гораздо подвеселились; и какъ назначенной купецъ, такъ и Каиновы товарищи которые также называли себя купцами, увѣрили подьячаго, что Каинъ подлинно Московской купецъ, а сверьхъ того подарили ему десять рублевъ денегъ, которой за сію сумму не только совѣсть, но и со всѣмъ бы потрохами свою душу продать охотно согласился, Возвратясь въ Канцелярію, подьячій репортовалъ Полковнику письменно, а при томъ и на словахъ доносилъ и увѣрялъ по чистой подьяческой совѣсти {По мнѣнію честныхъ людей у полдюжины самыхъ лучшихъ подьячихъ не болѣе пяти золотниковъ имѣется хорошей совѣсти.}, что Каинъ дѣйствительно Московской купецъ; многіе купцы его знаютъ и ручаются, что онъ человѣкъ честной.

   Господинъ, Полковникъ, утвердясь на ономъ рапортѣ, приказалъ Каина освободить; а Каинъ услыша сіе, упалъ Полковнику въ ноги и просилъ неотступно съ притворными слезами, чтобъ сдѣлалъ съ нимъ отеческую милость, приказалъ бы дать ему изъ своей Канцеляріи вмѣсто украденнаго въ банѣ пашпортъ, для того что онъ намѣренъ ѣхать съ товарами въ разные города, которой поприлѣжному старанію криводушнаго подьячаго и данъ на два года за Канцелярскою печатью, и за рукою самаго Полковника.

   Не рѣдко сіе бываетъ, что подчиненные, хотя и недальнаго разума люди, однако очень исправно обманываютъ своихъ командировъ. А сіе отъ того произходитъ, что безчестные люди обыкновенно больше, нежели чистосердечные имѣютъ власти надъ своими сердцами. Честной человѣкъ не можетъ скрыть того, что сердце его чувствуетъ; все на лицѣ его изображается, тщетно старается онъ притворяться; ибо истинная добродѣтель ничѣмъ закрыта быть не можетъ; а зловредные люди такъ искусно умѣютъ притворяться, что чѣмъ гнуснѣе и безчестнѣе ихъ злоумышленіе, тѣмъ больше они имѣютъ искуства скрывать оное; потому что лукавое ихъ сердце, не ужасался мерзости злоумышленія, никакого наружнаго безпокойства не показываетъ; а разумъ, привыкши къ мошенническимъ дѣламъ, употребляетъ все свое искуство, чтобъ скрыть отъ тѣхъ, которые то примѣтить могутъ; по тому-то часто сей погрѣшности подвержены бываютъ тѣ судьи, которые не входя сами подробно въ дѣла, имъ порученныя, полагаются во всемъ непосредственно съ великою довѣренностію на своихъ подчиненныхъ, изъ которыхъ весьма мало бываетъ добросовѣстныхъ людей.

   Однакожъ оставимъ мы, почтенной Читатель! шевелить костьми приказныхъ служителей; оставимъ ихъ съ покоемъ, пускай они, какъ знаютъ, упражняются въ коварныхъ ябедническихъ обманахъ; ибо сіе ни мало до насъ не касается; только дай Боже, чтобы мы никогда съ ними дѣла не имѣли! а лучше обратимся опять къ Каину, которой вышеобъявленнымъ вымышленнымъ способомъ избавившись отъ своего нещастія и получа пашпортъ, собралъ своихъ товарищей, и купя лошадей и кибитки, отправились въ городъ Нижній, и пріѣхавъ къ оному, стали на горѣ называемой Соколкѣ, Каинъ оставя тутъ своихъ товарищей, самъ пошедъ для обыкновеннаго своего промыслу въ ряды. Не успѣлъ онъ еще до оныхъ дойти, какъ попались ему пятъ человѣкъ сыскной команды солдатъ, которые, ухватя его заворотъ, называли бѣглымъ, хотя Каинъ и показывалъ имъ данной отъ главнаго ихъ командира пашпортъ; но они, не принимая никакого отъ него оправданія, вели съ собою на свою квартиру. Каинъ, идучи съ ними по улицѣ, примѣтилъ подлѣ одного двора стоящую съ водою кадку; то вырвавшись у ихъ и вскоча на оную перебросился чрезъ заборъ на дворъ, а со двора въ садъ, и такъ отъ тѣхъ солдатъ ушелъ, и прибѣжавъ къ своимъ товарищамъ, тогожъ часу отправились въ Москву, куда по нѣсколькихъ дняхъ благополучно пріѣхали, и разпродавъ на конной площади лошадей пошли въ нижніе Садовники; и при первомъ случаѣ не зная, гдѣ сыскать себѣ квартиру, усмотрѣли въ одномъ мѣстѣ стоящую старую пустую избу, въ которой вознамѣрились они препроводить слѣдующую ночь, и дождавшись вечера, вошли въ ту избу, и сдѣлавъ въ окошкѣ бумажную окончину, ночевали безъ всякаго помѣшательства; а вставши поутру, увидѣли они идущаго мимо той избы мужика, которой продавалъ вареное мясо. Камчатка, выглянувъ въ окошко, подозвалъ его къ себѣ, и сторговавши хорошую часть говядины, подалъ своимъ товарищамъ, сказавъ мужику, что онъ тотчасъ вынесетъ ему деньги, и закрывъ окно, изъ избы ушли. Мужикъ стоя немалое время у окна дожидался денегъ; но какъ долго оныхъ ему не выносили, то заглянулъ онъ въ окно, и не видя никого, вошелъ въ избу, въ которой не только людей, но и никакого животнаго не было. Мясопродавецъ, по обыкновенному въ людяхъ суевѣрію, заключилъ, что въ избѣ были и говядину у него взяли не люди, а черти, изъ которой онъ съ великимъ страхомъ ушелъ и многимъ разсказывалъ сіе приключеніе за вѣроятность; а Каинъ съ своими товарищами сыскали потомъ себѣ пристанище у живущаго близъ Убогаго дому суконщика Алексѣя Нагибина, и живучи у него нѣсколько времени въ одинъ вечеръ сговорясь между собою, пошли для добычи въ Греческой монастырь, и пришедъ къ кельѣ Грека Зефира {Справедливоль сіе имя или прозваніе, того я утвердишь не могу; а что одинъ неизвѣстной сочинитель краткой Каиновой повѣсти называетъ сего Грека монахомъ, то весьма несправедливо; потому что какъ самъ Каинъ его монахомъ не называлъ, такъ и во всѣхъ имѣющихся у меня спискахъ, полученыхъ изъ разныхъ рукъ, ни въ одномъ монахомъ не именуется, но просто Грекомъ; да и взятыя Каиномъ пистолеты свидѣтельствуютъ, что онъ былъ не монахъ; ибо чернецу нималой нѣтъ нужды и пристойности держать у себя огненное оружіе, притомъ же и платье монашеское Каину брать не великая бы была прибыль.

   Видно что сему Автору не извѣстно, что въ Греческомъ монастырѣ многія кельи нанимаютъ и живутъ въ нихъ Греческіе купцы; почему и сей окраденной Каиномъ Грекъ былъ дѣйствительно купецъ, а не монахъ, въ чемъ думаю я, всякой здраво разсуждающій со мною согласится.}, увѣдомились, что онъ былъ въ церьквѣ у всенощной, а въ кельѣ оставался и сидѣлъ запершись одинъ его келейникъ. Каинъ, подошедъ къ дверямъ, сталъ тихонько стучаться, Услыша сіе келейникъ, спрашивалъ: кто тутъ? Хозяинъ твой приказалъ привесть въ церьковь восковыхъ свѣчь, отвѣчалъ Каинъ работнику, которой повѣря сему взявъ свѣчи, хотѣлъ идти въ церковь и только лишь отворилъ двери то они вскоча въ келью, его связали и грозили зарѣзать, ежели станетъ противиться, или кричать; по томъ, забравъ нѣсколько платья, денегъ и два маленькіе пистолета, возвратились въ домъ суконщика.

   На другой послѣ того день живущая у того суконщика въ работницахъ баба, взявши тихонько пистолеты Грека, пошла для продажи ихъ на Красную площадь. По нещастію ея хозяинъ тѣхъ пистолетовъ попался ей на встрѣчу и сталъ у нее ихъ торговать; а договорясь цѣною, звалъ се для отдачи денегъ въ Греческой монастырь, а какъ монастырь сей отъ красной площади очень близко, то баба на оное согласилась. Грекъ, приведя ее въ свою келью и связавъ ей назадъ руки, представилъ съ тѣми пистолетами въ Полицію. Тутъ она въ допросѣ показала, что взяла тѣ пистолеты въ домѣ своего хозяина, а къ нему принесли живущіе у него какіе-то люди. Тотчасъ послана была изъ Полиціи въ домъ суконщика команда, въ которомъ захвата Каина и товарища его Жарова и забравъ всѣ пожитки, привезли въ Полицію, въ которой при первомъ допросѣ Каинъ и Жаровъ учинили запирательство, и для того посада ихъ въ тюрьму, сдѣлано опредѣленіе, чтобъ допросить вторично подъ кошками и дать съ доказательницею очную ставку. Въ слѣдствіе чего по прошествіи нѣсколькихъ дней взяли Каина и Жарова изъ тюрьмы для наказанія и допросу въ верьхъ, и сперва положили сѣчь Каина, а Жарова вывели на крыльцо, за тѣмъ что бы онъ не могъ слышать, что товарищъ его будетъ показывать, дабы чрезь то разбить ихъ въ допросахъ и узнать правду. Жаровъ, будучи на крыльцѣ, усмотря свободность, бѣжалъ; а Каинъ подъ кошками оттерпѣлся и стоялъ въ томъ; что ничего не знаетъ, и такъ по жестокомъ наказаніи отвели его опять въ тюрьму въ которой содержался онъ не малое время

   Спустя послѣ того недѣли съ три, Камчатка подослалъ къ Каину одну старуху подъ видомъ подаянія милостины, которая говорила ему, чтобъ онъ также, какъ и Жаровъ, сыскивалъ способъ къ побѣгу; но въ самое то время, какъ онъ съ старухою разговаривалъ, взяли его опять для допросу передъ самаго Г. Полицеймейстера, которой увѣщевалъ его, чтобы онъ въ покражѣ Грека признался; но Каинъ стоялъ въ томъ непоколебимо, что ничего не знаетъ, и оговоренъ напрасно; по томъ отвели его опять въ тюрьму.

   Между тѣмъ времени, какъ Каинъ содержался въ Полиціи, товарищи его не преминули изыскивать разные способы къ избавленію своего предводителя, и наконецъ удалось Камчаткѣ щастливо произвесть свой вымыселъ въ дѣйство. Сыскалъ онъ случай подкупить бывшаго въ острогѣ на караулѣ вахмистра, чтобъ онъ ту бабу, которая Каина оговорила, отпустилъ хотя за карауломъ въ баню (чего чрезъ деньги не сдѣлаютъ?) Вахмистръ на сіе согласился, и послалъ съ нею для караулу одного солдата. Пришедъ она въ баню, тотчасъ раздѣлась, и намоча себѣ голову водою, тужъ минуту надѣла на себя другое платье, которое туда нарочно для того принесено было, и накрывши голову фатою, вышла изъ бани вонъ, и прошла мимо того солдата, которой ее у банныхъ воротъ караулилъ и никакъ узнать не могъ.

   По уходѣ сей женщины дѣло Каиново слѣдовать больше было не кѣмъ, а онъ представлялъ къ своему оправданію, что доказательница вѣдая свою неправость въ томъ что затѣяла на него напрасно, и бояся за то себѣ достойнаго наказанія, бѣжала; чего ради въ скоромъ послѣ того времени отдали изъ Полиціи Греку покраденные у него пожитки, а Каина взялъ на росписку вышеобъявленной рейтаръ Нелидовъ.

   По освобожденіи изъ Полиціи Каинъ не разсудилъ болѣе жить въ Москвѣ, опасаясь, чтобъ опять непопасться въ ту же крѣпость, изъ которой едва вырвался; потому что онъ воровскаго своего промыслу по привычкѣ свой никакъ оставить не могъ. Сыскалъ онъ Камчатку и еще четырехъ человѣкъ бѣглыхъ, которые прозывались: 1. Столопъ, 2. Кувай, 3. Легатъ, 4. Кувай, уговаривалъ ихъ, чтобъ на нѣкоторое время опять отъ Москвы удалишься, которые; согласись на его представленіе, пошли на конную площадь, и купя лошадей поѣхали въ городъ Катинъ, и пріѣхавъ туда, стали въ Ямской слободѣ у старосты, называя себя Московскими купцами, и жили въ ономъ городѣ болѣе полу года, не дѣлая никакого воровства, а оттуда поѣхали къ Фролищевой пустынѣ. Ѣдучи дорогою попались имъ на встрѣчу Цыганы, изъ которыхъ одинъ ихъ сотникъ нѣсколько отъ прочихъ отсталъ, котораго они, взявъ съ лошадью и съ кибиткою, отвели въ лѣсъ, и связавъ оставили его въ лѣсу, а лошадь съ кибиткою и со всѣми пожитками взяли съ собою. По томъ пріѣхали они на шелковой заводъ, что ниже Макарьевскаго монастыря; тутъ увидѣли они плывущія по Волгѣ купеческія суда, съ которыхъ одинъ хозяинъ сошедъ поѣхалъ сухимъ путемъ. Каинъ съ своими товарищами слѣдовалъ за нимъ, изыскивая способнаго случая, какъ бы его на дорогѣ ограбить; но онъ, заѣхавъ на винокуренной заводъ остановился а они, не хотя его долго тутъ дожидаться, поѣхали къ Макарьевскому монастырю для покупки себѣ провіанту, и подъѣзжая къ оному, увидѣли на Макарьевскомъ лугу шесть человѣкъ спящихъ, у которыхъ обобравши лежащія подлѣ нихъ сумки и платье, зашли въ Песошной кабакъ, въ которомъ тогда было человѣкъ до семидесяти разбойниковъ, въ числѣ которыхъ находился атаманъ Михаила Заря (рыбакъ рыбака далеко въ плесѣ видитъ). Каинъ разговорясь съ атаманомъ, объявилъ ему о своемъ и товарищей своихъ состояніи и просилъ его, чтобъ онъ принялъ ихъ въ свою команду. Атаманъ не довольно что тотъ же часъ присовокупилъ ихъ къ своей артели; но усмотря въ Камчаткѣ острыя къ воровскимъ дѣламъ ухватки, опредѣлилъ его въ Эсаулы. По томъ закупя на Макарьевской ярмонкѣ ружей, пороху и другихъ принадлежащихъ для разбойниковъ орудій, поѣхали для разбитія одного винокуреннаго заводу, и не доѣзжая до онаго на самое малое разстояніе остановились и разложа огонь; стали варить кашу, а на заводъ послалъ атаманъ огневщика {Огневщикъ называется у разбойниковъ тотъ, которой носитъ трутъ, огниво и кремни.} для освѣдомленія и осмотру, какъ бы способнѣе оной атаковать. Господинъ того завода, увидя огневщика и признавъ его за подозрительнаго человѣка, или можетъ быть не имѣлъ ли онъ о предъпріятіи сихъ разбойниковъ какого извѣстія, приказалъ его поймать и привязать къ столбу. Атаманъ дожидаясь часа съ два своего посланника, отправилъ еще на тотъ заводъ Есаула Камчатку и приказалъ ему, что ежели съ нимъ послѣдуетъ какая противность, тобы онъ подалъ ясакъ. Камчатка пришедъ на заводъ и увидя огневщика привязаннаго, говорилъ заводскимъ людямъ, для чего они безъ всякой причины съ товарищемъ его такъ поступили. Господинъ завода велѣлъ и Камчатку поймать и привязать къ тому же столбу. Но онъ тужъ минуту засвисталъ и закричалъ сколько можно громче. Атаманъ услыша сей ясакъ, приказалъ всѣмъ разбойникамъ приниматься за ружья и бросились на заводъ. Сперва вошли въ солодой анбаръ въ которомъ захватя не малое число народу заперли; по томъ пошли прямо къ господскому дому; и хотя господинъ того завода стрѣлялъ по нихъ изъ ружей, но пощастію ли разбойниковъ или можетъ быть стрѣлялъ не подпустя ихъ въ надлежащую дистанцію, не только никого не убилъ, но и не ранилъ, и видя ихъ стремящихся съ великою смѣлостію, пришелъ въ немалую робость (а можетъ быть не думалъ ли еще и того, какъ нѣкоторые въ противность здраваго разсудка утверждаютъ, что будто разбойники ружья заговариваютъ); чего ради, оставя продолжать по нихъ пальбу, заперся въ своихъ покояхъ, къ которымъ пришедши они и взявъ бревно, разбили онымъ двери въ мѣлкія части, и только лишь вошли въ покои, то бывшій у того господина гость, выхватя свою саблю, ударилъ разбойническаго огневщика по шеѣ, которой и упалъ замертво на полъ. Разбойники тотчасъ бросившись схватили сего героя, и отнявъ у него саблю, заперли его въ пустой чуланъ; сказавъ ему: «Тебѣ послѣ честь будетъ» По томъ принялись за хозяина, у котораго увидѣвъ на кафтанѣ Кавалерскую звѣзду, говорилъ ему атаманъ: «Честь твоя съ тобою; а когда уже попался въ мои руки, то раздѣлайся со мною». И отдавши его подъ караулъ, велѣлъ забирать деньги, серебреную и мѣдную посуду и прочіе пожитки, и притомъ взяли нѣсколько лошадей съ роспусками, и какъ совсѣмъ убрались, то велѣлъ атаманъ привесть предъ себѣ вышепочянутаго героя и спрашивалъ его, какой онъ человѣкъ?» Я Бакаръ Грузинской Царевичь, отвѣчалъ онъ атаману». Услыша сіе атаманъ, приказалъ всѣмъ своимъ разбойникамъ, что бы никто изъ нихъ не осмѣлился ни малаго ему сдѣлать оскорбленія. И такъ, оставя его вмѣстѣ съ хозяиномъ, сами поѣхали въ Керженской лѣсъ, и выбравъ въ томъ лѣсу способное мѣсто, остановились и стояли цѣлой мѣсяцъ, пили, ѣли и веселились; потому что съ заводу какъ вина такъ и съѣстныхъ припасовъ забрали довольно; а оттуда пріѣхали въ село Работки, въ которомъ остановись жили три недѣли. Во время ихъ тутъ бытности пріѣхалъ въ то село управитель и спрашивалъ ихъ, какіе они люди. Мы Донскіе козаки, отвѣчалъ а maманъ управителю. Однакожъ онъ, признавая ихъ за людей подозрительныхъ, принуждалъ изъ того села выѣхать. Между тѣмъ какъ атаманъ съ управителемъ говорилъ, Каинъ, подошедъ къ бывшему съ управителемъ Калмыку, спросилъ, котораго господина оное село? «Генерала Василья Яковлевича Шубина, отвѣчалъ Калмыкъ». Каинъ усмѣхнувшись продолжалъ свою рѣчь: «Не ужъ ли вашъ Генералъ всегда ходитъ въ шубѣ, что прозывается Шубинъ? такъ скажите ему, что мы пришлемъ портныхъ для шитья лѣтней одежды.» По томъ, выѣхавъ изъ того села, продолжали путь свой по Московской дорогѣ, и пріѣхавъ на Лисинской перевозъ стали переправляться чрезъ рѣку Оку. Въ то время случилось вмѣстѣ, съ ними переѣзжать одному Офицеру которой будучи на плоту, спрашивалъ ихъ, какіе они люди и куда ѣдутъ; но они ему тутъ никакого отвѣту не сдѣлали; а какъ только переѣхали на другую сторону и вышли на берегъ, то атаманъ, остановя Офицера говорилъ: «Ты спрашивалъ насъ на водѣ, а мы съ тобою поговоримъ теперь на сухомъ пути; зналъ бы ты себя и ѣхалъ куда тебѣ надлежало, а до проѣзжающихъ по большой дорогѣ какая тебѣ нужда? вить ты не сыщикъ Рѣдькинъ». Проговоря сіе, велѣлъ разбойникамъ снять съ него шарфъ знакъ и шляпу, а ему далъ за то нѣсколько денегъ, и оставя его у того перевозу, продолжали путь свой къ Москвѣ, куда пріѣхавъ, раздѣлились на двѣ партіи: одна стала въ Ямской Переяславской, а другая въ Рогожской, слободахъ, и живучи тутъ болѣе полугода, всегда у проѣзжающихъ спрашивали о Генералѣ Шубинѣ. Въ одно время остановился въ Рогожской слободѣ господской служитель. Разбойники разговорясь съ нимъ, спросили его, чей онъ человѣкъ. Генерала Шубина, отвѣчалъ имъ слуга. «Когда вашъ Генералъ бываетъ въ селѣ Работкахъ? продолжали разбойники свои вопросы.» Лѣтомъ отвѣчалъ онъ имъ и съ тѣмъ поѣхалъ. Дождавшись они весны, согласились между собою, чтобъ ѣхать въ село Работки для разбою помянутаго Генерала Шубина. Въ слѣдствіе чего отправилъ атаманъ впередъ себя Каина съ двумя товарищами, въ числѣ которыхъ находился и Камчатка, по Володимирской дорогѣ въ село Избылицы для ассигнованія мѣста къ пріѣзду всей ихъ разбойнической артели, потому что въ томъ селѣ у одного крестьянина часто имѣли они себѣ пристанище. И такъ означенные передовые квартермистры, повинуясь атаманову повелѣнію, отправились въ надлежащій путь поутру очень рано; и какъ вышли они изъ Москвы и стали подходить къ звѣринцу, то увидѣли впереди себя трехъ человѣкъ, въ числѣ которыхъ была одна женщина, голова у ней накрыта по самую шею бѣлою простынею. Камчатка, догнавъ ихъ, спросилъ, что они за люди и куда ведутъ женщину. Бабку для родильницы, тѣ ему отвѣчали; но онъ остановя ту женщину, хотѣлъ для любопытства посмотрѣть ей въ лицо и сталъ снимать съ головы ея покрывало, за что и сдѣлалась между ими ссора. Одинъ изъ тѣхъ, которые ту женщину вели, выхватя ножъ, хотѣлъ онымъ пронзить Камчатку; но онъ, предупредя его, ударилъ своимъ кистенемъ по головѣ такъ сильно, что сшибъ съ ногъ долой, что увидя другой его товарищъ оставя женщину, ушелъ въ лѣсъ. Между тѣмъ временемъ подоспѣлъ къ Камчаткѣ и Каинъ, и взявъ того человѣка завязали ему назадъ руки и спрашивали у женщины какой она человѣкъ. «Я дѣвка господина Лихарева, отвѣчала она имъ, а оные два человѣка»меня изъ дому моего господина сманили, а куда ведутъ и сама не знаю». Каинъ по сему объявленію признавая, что они вели ее въ лѣсъ, съ тѣмъ намѣреніемъ чтобъ убить до смерти, сжалясь на ея состояніе, отвели ее обще съ тѣмъ человѣкомъ въ Лафертовъ и отдали у рогатки караульнымъ; и что уже по томъ съ ними послѣдовало не извѣстно; чего ради оставимъ ихъ въ Лафертовѣ, а обратимся къ продолженію Каинова путешествія.

   По нѣсколькихъ дняхъ пришли они въ село Избылицы, и заняли себѣ квартиру у знакомаго мужика. Тутъ приготовилъ Каинъ къ прибытію атаманову четыре большія лодки; а по прошествіи недолгаго времени пріѣхалъ въ село и Атаманъ со всею разбойническою своею артелью, и оставя упомянутаго крестьянина своихъ лошадей, сами сѣвши въ лодки, поплыли къ селу Работкамъ, въ которомъ тогда была ярмонка и премножество находилось изъ разныхъ селъ и деревень народу; только самаго Генерала Шубина въ то время въ селѣ не было, а ѣздилъ въ полѣ за охотою. Приставши они къ берегу, пошли прямо къ Генеральскому дому, и сыскавъ управителя и прикащика, заперли ихъ въ одну избу, и вошедъ въ Генеральскіе покои, что могли сыскать денегъ и всякихъ пожитковъ, все забрали, и взявъ съ собою управителя, прикащика и вышеобъявленнаго Калмыка, сѣли по прежнему въ лодки и поплыли внизъ по рѣкѣ Волгѣ.

   По отбытіи ихъ изъ того села крестьяне собравшись въ великомъ множествѣ бѣжали за ними по берегу рѣки. Увидя сіе атаманъ говорилъ управителю и прикащику, чтобъ они крестьянамъ гнаться запретили; а ежели не запретятъ, то они ихъ бросятъ въ воду. Управитель и прикащикъ, спасая свою жизнь отъ безвинной смерти, кричали мужикамъ, чтобъ они гнаться перестали. Крестьяне, повинуясь своимъ начальникамъ остановились; а разбойники отплывъ нѣсколько, пристали къ берегу, и высадя изъ лодки управителя, прикащика и Калмыка, и связавъ имъ руки и ноги оставили на берегу, а сами пустились опять по Волгѣ. И хотя они симъ способомъ отъ погони крестьянъ Генерала Шубина избавились, однакожъ какъ я упомянулъ выше, что въ тотъ день въ селѣ Работкахъ была ярмонка, съ которой народъ разбѣжавшись по разнымъ селеніямъ, кричали вездѣ разбойники! и во многихъ селахъ били въ набатъ, отъ чего собралось изъ разныхъ мѣстъ премножество народа и бѣжали за ними по обоимъ берегамъ рѣки Волги; притомъ же еще гнались нѣсколько человѣкъ и солдатъ сыскной команды, которые недалеко отъ того села быть прилунились и стрѣляли по нихъ изъ ружей. Какъ ни отважны были сіи злодѣи; но видя множество бѣгущихъ и скачущихъ на лошадяхъ людей, нѣсколько оробѣли, и для того, употребя всѣ возможныя свои къ скорому плаванію силы, доплыли до безопаснаго мѣста, и приставши къ берегу, вышли изъ лодокъ вонъ, взявъ съ собою сколько можно нести денегъ и лучшихъ пожитковъ, а чего не могли забрать, то оставили въ лодкахъ, и продолжая путь свой лѣсными мѣстами, чрезъ нѣсколько дней пришли въ городъ Муромъ, въ которомъ, пробывъ только два дни, послали впередъ себя въ помянутое село Избылицы къ тому мужику у котораго оставлены были ихъ лошади, велѣли освѣдомиться, не слыхалъ ли онъ о бывшей послѣ Работкахъ тревогѣ, отъ котораго увѣдомились, что во многихъ мѣстахъ по Володимирской дорогѣ поставлены караулы, въ томъ числѣ и въ ономъ селѣ Избылицахъ стоялъ въ кабакѣ присланной изъ города Бургомистръ съ пятью человѣками солдатъ, получа они сіе извѣстіе, продолжали путь свой отъ города Мурома прямо къ селу Избылицамъ и зная, что такая малая команда ничего имъ сдѣлать не можетъ, пришли прямо въ кабакъ, купили вина и пива, и сидя тутъ пили и пѣли пѣсни, сколько хотѣли; а солдаты видя ихъ весьма превосходное предъ собою число и всѣхъ вооруженныхъ, ни одного слова сказать имъ не осмѣлились. По томъ взяли они тутъ своихъ лошадей, поѣхали къ городу Гороховцу, и отъѣхавъ нѣсколько, говорилъ атаманъ расбойникамъ, чтобъ выбравъ хорошее мѣсто нѣсколько отдохнуть. И такъ пріѣхавши въ село Языково, стоящее на берегу рѣки Суры, остановились и жили тутъ мѣсяца съ три, не дѣлая никому ни малаго озлобенія; по прошествіи же того времени приплыло къ тому селу Армянское купеческое судно, которое увидя атаманъ, собралъ свою команду и сдѣлалъ совѣтъ, чтобъ оное судно ограбить и дождавшись ночи, пришли къ берегу, у котораго то судно стояло. Армянинъ, усмотря ихъ, призналъ за настоящихъ разбойниковъ, и выстрѣля по нихъ нѣсколько разъ изъ ружья, спрятался между товарами. Взошедши они на судно сыскали водолива и спрашивали у него, куда дѣвался ихъ хозяинъ. Водоливъ принужденъ былъ указать то мѣсто, куда онъ спрятался. Вытаща они нещастнаго Армянина, требовали у него денегъ, хотя онъ имъ клялся и отговаривался, что у него на суднѣ денегъ нѣтъ, а только одни товары однакожъ тѣмъ отъ сихъ немилосердыхъ людей избавиться не могъ; ибо атаманъ, видя, что онъ добровольно съ ними раздѣлаться не хочетъ, велѣлъ его перевязать поперегъ веревкою, и взявши за руки и за ноги, бросили въ рѣку, и подержавъ немного, вытащили опять на судно, и раздѣвши донага, зажгли огонь, и хотѣли его жечь. Кто бы могъ устоять противъ такого варварскаго мученія и не сказать правды? Бѣдной Армянинъ, не предвидя никакого къ спасенію своему средства, принужденъ былъ сколько было у него денегъ отдать имъ; но они не удовольствуясь тѣмъ, забрали у него нѣсколько самыхъ лучшихъ товаровъ, и сошедъ съ судна запрягли своихъ лошадей и со всемозможною скоростію поѣхали къ селу Барятину, въ которомъ увѣдомились что есть за ними погоня; почему немедля ни мало, продолжали ѣзду свою далѣе; и пріѣхавъ къ одной Татарской деревнѣ, стоящей на берегу рѣки Пьяной, взошли на дворъ къ Татарскому Абызу, взяли у него силою въ прибавокъ къ своимъ нѣсколько лошадей, продолжали путь свой къ монастырю Боголюбову что близь города Володимера, и пріѣхавъ туда, стали на скотномъ дворѣ и жили цѣлую недѣлю. Тутъ атаманъ, раздѣля всю полученную у Генерала Шубина и у Армянина добычу, отправилъ Каина съ Камчаткою въ Москву для пріисканія квартиръ.

   Каинъ получилъ свою часть, а сверьхъ того далъ ему атаманъ для проѣзду нѣсколько денегъ и пару лошадей, на которыхъ онъ вмѣстѣ съ Камчаткою въ Москву и отправился.

   Ѣдучи дорогою, пришелъ Каинъ въ разскаяніе, размышляя самъ съ собою, что хотя ему по сіе время щастіе во всѣхъ воровскихъ дѣлахъ много способствовало; но можетъ статься, когда ни есть, оставя его предастъ достойному жребію (ибо нѣтъ на свѣтѣ ничего непоколебимаго и твердаго, нѣтъ постояннаго, а только однѣ превратности и суеты его составляютъ); притомъ же приходило ему на мысль и то, что многіе славные разбойники, какъ-то: Сенька Разинъ, Сѣнной и Гаврюшка и другіе, сколько ни имѣли успѣховъ въ воровствѣ, но наконецъ прекратили жизнь свою по достоинству своихъ дѣлъ позорною смертію; и такъ для сихъ резоновъ разсудилъ онъ воровской свой промыселъ оставить, а жить, пока можетъ, имѣющимися у него деньгами, и объявилъ сіе намѣреніе съ изъявленныхъ резоновъ Камчаткѣ, которой и самъ на то согласился.

   Съ такими хорошими мыслями по нѣсколькихъ дняхъ пріѣхали они въ Москву, и продавши лошадей, Камчатка пошелъ на парусную фабрику, а Каинъ въ Рогожскую ямскую слободу къ ямщику, у котораго и прежде имѣлъ пристанище, и живучи тутъ немалое время, хотя и воздержался отъ воровскихъ дѣлъ; но имѣя у себя хорошій достатокъ, предался разнымъ дебожамъ, спознался со многими непотребными женщинами, вступилъ въ разныя картежныя игры и зерни, отъ чего въ короткое время неправедное его имѣніе гораздо стало умаляться, а прибытку безъ воровскаго промыслу получить ему было не откуда; потому что онъ никакому мастерству, кромѣ мошенничества, обученъ не былъ, а черную работу работать не имѣлъ привычки; и для того къ поправленію своего состоянія выдумалъ онъ новой способъ, чрезъ которой въ короткое время сдѣлался сверьхъ своего чаянія прещастливѣйшимъ человѣкомъ.

   Пришло ему на память, что въ бытность его въ разбойнической артели слыхалъ онъ отъ атамана, Михаилы Зари, что каждую осень, или въ началѣ зимы многія воровскія партіи пріѣзжаютъ въ Москву для покупки пороху, ружей и прочихъ разбойническихъ надобностей: то вздумалъ онъ сей случай употребить въ свою пользу, и сей его вымыселъ по обыкновенному щастію возъимѣлъ хорошій успѣхъ; ибо онъ, ходя по Москвѣ, провѣдывалъ разными способами, въ которыхъ мѣстахъ воры и разбойники имѣютъ пристанище, и какъ о многихъ свѣдалъ, то принялъ намѣреніе добровольно въ присудственное мѣсто, и принесть въ прежнихъ воровскихъ своихъ дѣлахъ покаяніе, и притомъ объявить, что онъ можетъ сыскать и переловить многихъ воровъ и разбойниковъ, надѣлся за то получить себѣ прощеніе. Съ такимъ намѣреніемъ въ одинъ день поутру пришедъ къ Сенату, остановился у крыльца, и дожидался пріѣзду господъ Сенаторовъ Чрезъ нѣсколько часовъ пріѣхалъ въ Сенатъ Князь Кропоткинъ. Каинъ поклонился ему, и подалъ заранѣе приготовленную записку, въ которой только написано было, что онъ имѣетъ до Сената нѣкоторое дѣло. Князь, принялъ у него записку, положилъ не прочитавши въ карманъ и пошель въ Сенатъ; а Каинъ, стоя на крыльцѣ ежеминутно ожидалъ, что его позовутъ въ присудспівіе; но знать Его Сіятельство думая, что записка подана отъ какого ни есть не важнаго челобитчика, о томъ не вспомнилъ, и Каина въ Сенатъ не спросили. А какъ кончилось присудствіе и господа Сенаторы стали разъѣзжаться но своимъ домамъ, то Каинъ разспросилъ у людей Князя Кропоткина, гдѣ его домъ, и спустя послѣ того нѣсколько дней пришелъ прямо къ нему на дворъ, и остановился у крыльца, дожидался его выходу, или чтобъ кто ни есть увидя доложилъ Князю. Не долго онъ тутъ мѣшкалъ; ибо вышедшій отъ Его Сіятельства Адъютантъ, увидя его въ простомъ сѣромъ кафтанѣ, почелъ за какого ни есть побродягу, или челобитчика, и для того не спрося, какой онъ человѣкъ и за чемъ пришелъ, велѣлъ его столкать со двора долой; ибо у насъ обыкновенно въ прошедшія времена бывало, что многіе судьи бѣдныхъ, а особливо подлыхъ людей, хотя бы они и крайнюю имѣли нужду, рѣдко предъ свои очи допускали, для того чтобы они прозьбами своими не отягчали ихъ слуха {То дѣйствительно случилось, назадъ тому лѣтъ съ шесть, съ одною вдовою Генеральскою дочерью, которая была за мужемъ за бѣднымъ Дворяниномъ и пріѣзжала къ одному судьѣ просить о нѣкоторомъ дѣлѣ, которой не только что не удостоилъ взять ее во внутренніе свои покои, но вошедъ въ прихожую горницу, и не выслушавъ прямо ея прозьбы, сдѣлалъ такой грубой отказъ, что она съ великимъ огорченіемъ принуждена была безъ всякой резолюціи возвратиться въ домъ свой.}. Каинъ хотя и говорилъ Адъютанту, что имѣетъ до Князя нужду, однако не взирая на то, проводили его со двора долой, какъ незванаго гостя, не очень честно.

   Неудачная первая сія попытка не могла отвратить Каина отъ принятаго имъ намѣренія. Сошедши онъ съ двора, зашелъ въ кабакъ, и выпивши хорошую мѣрку вина, возвратился опять тѣмъ же слѣдомъ въ домъ того же Князя Кропоткина, и будучи отъ хмѣльной силы смѣлѣе прежняго, вошелъ уже прямо къ нему въ сѣни. Тушь увидя его тотъ же Адъютантъ, сталь бранить и кричать на него больше прежняго, для чего онъ осмѣлился въ другой разъ на дворъ взойти.

   «Ваше Благородіе! отвѣчалъ ему Каинъ, напрасно изволите на меня гнѣваться, вить я не челобитчикъ; но я безъ всякой нужды добровольно пришелъ донести Его Сіятельству нѣкоторое важное дѣло.» По симъ Каиновымъ словамъ доложилъ объ немъ Адьютантъ Князю, которой тотчасъ приказалъ его позвать къ себѣ и спрашивалъ, какой онъ человѣкъ и какую до него имѣетъ нужду. «Ваше Сіятельство! я тотъ человѣкъ, отвѣчалъ ему Каинъ, которой третьяго дня подалъ вамъ у Сената записку, короче Вашему Сіятельству осмѣливаюсь доложить, что я воръ и разбойникъ, приношу съ томъ истинное признаніе и еще знаю многихъ воровъ и разбойниковъ не только въ Москвѣ, но и въ другихъ городахъ; и естьли прежнее мое преступленіе милостиво будетъ прощено и дастся мнѣ хорошая команда, то я множество оныхъ могу переловить.» Князь приказалъ Каину поднесть рюмку водки, и надѣвши на него солдатской плащъ, отослалъ за карауломъ въ Сыскной Приказъ, съ такимъ приказаніемъ, чтобъ въ будущую ночь послать съ нимъ для поимки по указанію его воровъ и разбойниковъ пристойную команду.

   По наступленіи слѣдующей ночи отправлена съ Каиномъ великая команда, съ которою онъ переловилъ воровъ и разбойниковъ въ нижепоказанныхъ мѣстахъ:

   1. Близь Москворѣцкихъ воротъ въ Зарядкѣ, въ домѣ у мѣщанина, взяли вора Якова Зуева, съ товарищами двадцатью человѣками.

   2. Въ Зарядьѣжъ въ домѣ ружейнаго мастера Поймали воровъ Николая Пиву съ товарищи пятнадцать человѣкъ.

   3. Близь пороховаго цейсгауза въ домѣ Дьячка воровъ и мошенниковъ сорокъ пять человѣкъ.

   4. За Москвою рѣкою въ Татарскихъ баняхъ бѣглыхъ Солдатъ шестьнадцать человѣкъ, и при нихъ нѣсколько ружей и пороху, которые по приводѣ въ Сыскной Приказъ винились, что они имѣли намѣреніе разбивать живущаго въ Сыромятникахъ Крѣпостной конторы надсмотрщика Аврама Худякова.

   3. На Москвѣ рѣкѣ противъ устья рѣки Яузы взяли на стругу бѣглыхъ бурлаковъ съ фальшивыми пашпортами семъ человѣкъ.

   Такимъ образомъ въ одну ночь по указанію Каинову поймано сто три человѣка, притомъ же взяты были и хозяева ихъ, у которыхъ они имѣли, пристанище, человѣкъ до двадцати, которые всѣ привезены были въ Сыскной Приказъ.

   Слѣдующаго дня поутру рапортовавъ объ ономъ въ Правительствующій Сенатъ, куда и Каинъ при томъ же рапортѣ былъ представленъ. И въ семъ освященномъ мѣстѣ, предъ лицемъ господъ Сенаторовъ принесъ онъ въ нѣкоторыхъ своихъ воровскихъ дѣлахъ чистосердечное признаніе и обѣщался подъ клятвою искоренить всѣхъ укрывающихся въ Москвѣ воровъ и разбойниковъ.

   Господа Сенаторы, согласясь между собою, и по справедливости принявъ сіе во уваженіе, думая чрезъ сей способъ доставишь жителямъ отъ воровъ совершенную безопасность, не только что Каина простили и даровали ему свободу, но еще опредѣлили его въ Московскіе сыщики; а для того данъ ему отъ Сената указъ и опредѣлена военная команда, состоящая въ сорока пяти человѣкахъ солдатъ при одномъ сержантѣ въ повелѣніи, и онъ находился надъ сею командою такъ какъ бы Оберъ-Офицеръ, только что не имѣлъ того чину. Сверьхъ же того въ Военную Коллегію, въ Полицмейстерскую Канцелярію и въ. Сыскной приказъ посланы изъ Сената указы, чтобъ по требованію Каинову, когда будетъ ему надобность для поимки воровъ чинили всякое вспоможеніе.

   Такимъ-то способомъ нашъ Каинъ, будучи прежде мошенникомъ, воромъ и разбойникомъ, сдѣлался наконецъ Московскимъ сыщикомъ.

   Вотъ какъ судьба играетъ щастьемъ человѣческимъ; вора и разбойника, котораго по силѣ законовъ должно лишишь жизни, или сослать въ тягчайшую каторжную работу, дѣлаетъ благополучнымъ человѣкомъ. Подлинно что превратно есть щастіе человѣческое въ рукахъ котораго имѣются и справедливыя вѣсы, ибо на которую сторону человѣкъ ни положитъ свою надежду, нигдѣ равновѣсія сыскать не можетъ; оно стенающую и облеченную въ худую одежду добродѣтель безразсудно топчетъ и попираетъ своими ногами, а на безчестныхъ и разными пороками наполненныхъ людей смотритъ пріятными глазами, и награждая великимъ богатствомъ, возводитъ на вышніе степени.

   Не удивляйся ему, любезный читатель! дѣло сіе обыкновенное, потому что естъли мы съ прилѣжнымъ примѣчаніемъ разсмотримъ всѣ человѣческія дѣянія, то несомнѣнно увидимъ безчисленное множество примѣровъ, что воры, мошенники, злые лихоимцы, безсовѣстные откупщики, неправедные сами, грабители и многіе безчестные люди, роскошествуютъ, благоденствуютъ и въ сластолюбіи утопаютъ; а честные, разумные и добродѣтельные люди трудятся, потѣютъ, съ трудностями борются, страждутъ, а рѣдко благополучны бываютъ. Того-то ради одинъ Россійскій писатель говоритъ:

   Три вещи для меня на свѣтѣ очень чудны:

  

   Бездѣльникъ что богатъ, а честны люди скудны,

   Что умными тѣхъ чтутъ, которы безразсудны.

  

   А отъ чего сіе происходитъ то я думаю и самые разумнѣйшіе люди едва ли могутъ постигнуть, неиспытанны бо судьбы Божескія; чего ради оставимъ мы сіе разсужденіе для искуснѣйшихъ въ священномъ писаніи мужей, потому что сіе до нашего намѣренія не принадлежитъ. Я знаю, что и безъ того многіе будутъ говорить, что я не за свое принялся дѣло, но чтожъ дѣлать, когда уже началъ, то худоль хорошоль, лучше привести къ окончанію, нежели, такъ оставить, а на нравы всѣхъ людей по простой пословицѣ и Богъ угодить не можетъ, потому что сколько голосовъ, столько и умовъ, и у всякаго человѣка свое разсужденіе, и для того кто какъ хочетъ, тотъ такъ и разсуждаетъ, а я обращаюсь къ продолженію дѣлъ Каиновыхъ.

   Сдѣлавшись онъ сыщикомъ, почиталъ себя прещастливѣйшимъ человѣкомъ. И подлинно, когдабъ онъ сей благополучной для него случай употребилъ въ свою пользу, и толькобъ упражнялся въ одной порученной ему должности то можетъ быть благополучіе его продлилось и до конца его жизни; но пріобыкшая къ воровству мошенническая совѣсть не долго могла держаться въ предѣлахъ добродѣтели, по пословицѣ: повадился кувшинъ по воду ходить, на томъ ему и голову положить. Такъ и Каинъ, сдѣлавши съ малолѣтства къ воровству привычку, не могъ никакъ отъ оной отвыкнуть.

   Получа онъ отъ Сената указъ и военную команду, нанялъ себѣ въ Зарлдьѣ близь мытнаго двора особливой домъ, въ которомъ, сдѣлалъ разныя игры и зерни. Чего ради повседневно собиралось къ нему не малое число разнаго званія людей, и въ скоромъ времени имя Каиново не только въ Москвѣ, но и въ отдаленныхъ городахъ стало быть извѣстно. Многіе праздно шатающіеся люди, а больше изъ фабричныхъ, приходя къ нему, рекомендовали себя въ его услуги, желая чрезъ то сыскать себѣ у него пристанище, которыхъ онъ принимая благосклонно, содержалъ въ своемъ домѣ человѣкъ по тридцати и болѣе. Они-то, ходя по Москвѣ подъ видомъ шпіоновъ, провѣдывали разными способами о всякихъ подозрительныхъ людяхъ и объявляли о томъ Каину, а между тѣмъ и сами много мошенничали, вынимая изъ кармановъ платки, часы, табакерки и другія вещи какія только могли попасться въ ихъ руки, и приносили оныя къ Каину, изъ которыхъ бралъ онъ нѣкоторую часть себѣ, а достальное отдавалъ тѣмъ мошенникамъ; а иногда нѣкоторыя покраденныя вещи возвращалъ тѣмъ людямъ, у кого были украдены, объявляя имъ что онъ сыскалъ оныя чрезъ своихъ подчиненныхъ, и за то получалъ себѣ награжденіе и немалую благодарность.

   Въ такихъ-то обстоятельствамъ будучи Каинъ, учинилъ многія добрыя и худыя дѣла, которыя я слѣдующимъ порядкомъ изъяснить намѣреніе принялъ:

  

Дѣла Каиновы, учиненныя во время бытности его сыщикомъ.

   1. Въ одно время сказали ему, что въ Мѣщанской улицѣ дѣлаютъ воровскія деньги. Онъ тотчасъ, взявъ свою команду, оныхъ мастеровъ переловилъ, а именно: Екима Холщевникова съ товарищи пятнадцать человѣкъ, и взялъ у нихъ нѣсколько надѣланныхъ ими фальшивыхъ денегъ и всѣ инструменты, привезъ въ Сыскной приказъ.

   2. Въ дворцовой Кжельской волости, разстояніемъ отъ Москвы въ сорока верстахъ, разбили разбойники старосту; чего ради призванъ былъ Каинъ въ Дворцовую Канцелярію, и приказано ему, чтобъ онъ постарался тѣхъ разбойниковъ сыскать. Чрезъ нѣсколько послѣ того дней, ѣдучи Каинъ за Яузскія вороты, увидѣлъ лежащаго на улицѣ пьянаго человѣка, приказалъ его взятъ и отвесть къ себѣ въ домъ; и какъ стали его осматривать, то нашли у него нѣсколько воровскихъ пашпортовъ; потомъ когда хмѣльная шаль изъ головы его вышла, то Каинъ спрашивалъ, гдѣ онъ взялъ тѣ пашпорты, обнадеживая притомъ, что ежели скажетъ правду, отпустишь его на волю. Человѣкъ тотъ принужденъ былъ признаваться, что онъ изъ числа тѣхъ разбойниковъ, которые разбивали Кжельскаго старосту, у котораго взяты и означенные пашпорты; а о товарищахъ своихъ объявилъ, что они жительство имѣютъ подлѣ Покровскаго монастыря. Каинъ, не упуская ни мало времени со всею своею командою и съ означеннымъ доказателемъ поѣхалъ въ то мѣсто, гдѣ показанные разбойники имѣли пристанище, которыхъ, перелови сорокъ девять человѣкъ, привезли въ Сыскной приказъ; въ числѣ ихъ находились два атамана, Косамаевъ да Медвѣдевъ, и при нихъ сыскали не малое число денегъ и разныхъ пожитковъ, изъ которыхъ Каинъ не позабылъ взять себѣ хорошую часть, а достальное привезъ съ тѣми разбойниками въ Сыскной приказъ, а вышеобъявленнаго доказателя взялъ Каинъ опять къ себѣ въ домъ, за тѣмъ что онъ объявилъ, будто знаетъ еще многихъ живущихъ въ Москвѣ воровъ, и для того на другой день послалъ его Каинъ съ двумя солдатами своей команды для пріискиванія воровскихъ артелей. И какъ сей доказатель, ходя по разнымъ мѣстамъ, и не поймавши ни одного вора, сыскалъ способъ отъ бывшихъ съ нимъ солдатъ уйти и пропалъ безъ извѣстно {Нѣкоторые за вѣрное утверждаютъ, что сего доказателя бывшіе съ нимъ солдаты, взявши съ него денги, отпустили сами.}; а вышеобъявленные разбойники по розыскѣ винились во многихъ воровствахъ и смертныхъ, а особливо одинъ изъ нихъ Савелій Вьюткинъ, что онъ бывалъ во многихъ разбойническихъ партіяхъ, и столь много учинилъ смертныхъ убивствъ что по множеству оныхъ именно и показать не упомнитъ.

   3. Вскорѣ послѣ того переловилъ еще разбойниковъ двадцать семъ человѣкъ, при которыхъ быль атаманъ Бахтей, и по розыскамъ признались они въ разбиваніи Колюскаго монастыря {Есть ли Колоской монастырь, того мнѣ слышать не случилось, развѣ не Колонкой ли, что но Можайской дорогѣ.} и въ другихъ немалыхъ разбояхъ и смертныхъ убивствахъ.

   4. Переловилъ въ селѣ Покровскомъ разбойниковъ же тридцать пять человѣкъ, которые разбивали Кашинскаго помѣщика Милшпина.

   5. Взялъ живущаго подлѣ Васильевскаго саду фабричнаго Андрея Скоробогатаго съ товарищи всего семнадцать человѣкъ, которые дѣлали фальшивыя деньги; и еще по указанію онаго Скоробогатаго сыскалъ въ Тверской ямской слободѣ вора съ такимижъ воровскими деньгами, и притомъ найденъ у него серебряной съ образовъ окладъ, а по приводѣ въ Сыскной приказъ означенной воръ повинился, что онъ обокралъ въ городѣ Старицахъ церковь.

   6. Поймалъ воровъ Алексѣя Журку съ товарищи четырнадцать человѣкъ, которые признались въ покражѣ денегъ и пожитковъ у Секретаря Чубарова и въ другихъ многихъ воровствахъ.

   7. Сыскалъ семнадцать человѣкъ воровъ, которые покрали Сибирской приказъ, и по розыскамъ винились еще во многихъ воровствахъ, за что изъ нихъ пять человѣкъ казнены смертію.

   8. Переловилъ воровъ девять человѣкъ, покравшихъ на Троицкомъ подворье, что подлѣ стараго каменнаго моста, изъ церкви съ образовъ оклады, ризы и прочую церковную утварь.

   9. Поймалъ пять человѣкъ воровъ, укравши къ въ Дѣвичьемъ монастырѣ изъ кладовой палаты немалое число денегъ, а подвела ихъ къ тому воровству онаго монастыря старица, которая тогдажъ съ тѣми ворами изъ монастыря бѣжала и пропала безвѣстно.

   10. Взялъ въ ямской Драгомиловой слободѣ тридцать семъ человѣкъ разбойниковъ, съ атаманомъ при нихъ былъ Алексѣй Лукьяновъ, которые по приводѣ въ Сыскной приказъ винились въ многихъ воровствахъ, разбояхъ и смертныхъ убивствахъ.

   11. Поймалъ за Москвою рѣкою на Ордынской улицѣ вора прозваніемъ Лебедева, съ товарищи шестью человѣками, которые обокрали Маіора Оловяникова, а по допросѣ признались и въ другихъ воровствахъ.

   42. Сыскалъ вора Замчалку съ тремя его товарищами; украли они у компанейщика Демидова денегъ пять тысячь рублевъ.

   13. Поймалъ вора съ золотымъ позументомъ, которой по приводѣ въ Сыскной приказъ винился, что онъ бѣжалъ изъ Саиктпетербургской полиціи и покралъ у купца Милютина изъ лавки нѣсколько денегъ и товаровъ, и по оговору его сыскано еще такихъ воровъ шестъ человѣкъ, которые признались во многихъ воровствахь, разбояхъ и въ побѣгахъ изъ подъ карауловъ.

   14. Переловилъ осмнадцать человѣкъ воровъ, у которыхъ главной былъ начальникъ прозываемой Пива {Въ одномъ спискѣ написано Пава.}; обокрали они компанейщика Бабушкина.

   15. Въ разныя времена сыскалъ и переловилъ мошенниковъ сорокъ человѣкъ, которые еще оговорили такихъ же добрыхъ людей, каковы и сами, болѣе ста человѣкъ, и всѣ оные Канномъ были сысканы.

Описаніе Каиновой свадьбы.

   19. Любовная страсть не въ однихъ благородныхъ сердцахъ обитаетъ, но и простыя люди также нерѣдко ею заражены бываютъ, только съ тою разностію, что благородные (по ихъ мнѣнію) съ большею нѣжностію страсть сію въ сердцахъ своихъ питаютъ, однакожъ непорочная любовь, иногда больше находитъ постоянства и спокойствія между самыми простѣйшими деревенскими жителями, нежели въ просвѣщенныхъ людяхъ, обитающихъ въ великолѣпныхъ городахъ, живущихъ въ чертогахъ златомъ украшенныхъ, одѣянныхъ златотканными одеждами и украшенныхъ блистающими драгоцѣнными каменьями. А естьли по справедливости разсмотрѣть безпристрастными глазами, то всѣ человѣческіе нравы въ всякомъ родѣ какъ добродѣлающихъ, такъ и злотворящихъ людей сыщется немало, по пословицѣ: въ семьѣ не безъ урода. Но какъ бы то ни было, только женидьба Каинова есть образцовая. Я, живучи на свѣтѣ болѣе сорока лѣтъ, не только подобной сей свадьбы не видывалъ, но и не слыхалъ, да думаю, что и вы, почтенный Читатель! примѣра сему сыскать не можете. Хотя сіе бракосочетаніе было и не великолѣпное, однако достойно нѣкотораго примѣчанія, которое про находило слѣдующимъ порядкомъ.

   Прежде опредѣленія Каина въ сыщики, когда еще онъ отправлялъ мошеническую должность, случилось жить подлѣ его квартиры одному отставному сержанту, у котораго была дочь хотя и не чрезвычайная красавица, однако имѣла немалую въ себѣ пріятность. Каинъ, называя тогда себя купцомъ, сдѣлался по сосѣдству оному сержанту знакомымъ, и влюбяся въ его дочь, старался разными способами склонить ее въ свою любовь, и для того подъ видомъ отцовскаго знакомства дарилъ ее немалыми подарками, которые она хотя и принимала, но обходилась съ нимъ со всякою благопристойностію въ однихъ только ласковыхъ разговорахъ, и сколь* ко онъ ни употреблялъ разныхъ къ тому происковъ, чтобъ сыскать дорогу къ ея сердцу, только ни малаго успѣху въ намѣреніи своемъ получить не могъ; и такъ сей мошеннической Купидонъ какъ ни старался напрягать слабой свой лукъ съ пустыми стрѣлами противъ постояннаго сердца сержантской дочери, но все его стараніе осталось тщетно, и для того; видя въ томъ свою неудачу, принужденъ былъ съ немалымъ сожалѣніемъ прожектъ сей оставить безъ всякаго дѣйствія. Однакожъ непорочная красота, плѣнившая мошенническое сердце, никогда изъ мыслей его не выходила; чего ради по прошествіи немалаго времени, какъ сдѣлался онъ сыщикомъ, то вздумалъ къ исполненію въ томъ своего желанія сей случай употребить въ свою пользу, будучи въ той надеждѣ, что постоянная сія дѣвица, увидя его въ такомъ чину, притомъ же и одѣтъ былъ тогда уже не такъ подло, какъ прежде; ибо носилъ Нѣмецкое платье, подвивалъ волосы и прикрывалъ свою голову пудрою, почему и надѣялся, что она охотнѣе прежняго согласится на его предложеніе. Пришедъ онъ къ ней, увѣдомился, что она намѣрена идти за мужъ, предлагалъ ей; чтобы она кромѣ его ни за какого жениха не выходила. Но она, зная ли его состояніе, или сердце ея было уже занято другою любовію, а можетъ быть и врожденную имѣя противъ его антипатію {Отвращеніе.}, отвѣчала ему, чтобъ онъ ни мало себя тѣмъ не ласкалъ и пересталъ бы о томъ думать, потому что она за него за мужъ идти не намѣрена, какоебъ онъ неимѣлъ великое богатство. Неожидаемой сей отказъ поразилъ Каина пуще громоваго удара, отъ чего и пришелъ онъ въ чрезмѣрное огорченіе; ибо обыкновенно кажется всякому человѣку та вещь, отъ которой отказываютъ, или запрещаютъ, всего драгоцѣннѣе, и сердце нате никогда столько не страждетъ какъ въ то время, когда боятся потерять что его прельщаетъ, и что онъ чрезмѣрно любитъ. И такъ Каинъ, будучи сгараемъ сею любовною страстію, и не видя къ исполненію своего намѣренія никакого средства, принялъ прибѣжище къ воровскому своему вымыслу: пришелъ онъ въ Сыскной приказъ и научилъ содержащагося тамъ, имъ же приведеннаго въ дѣланіи воровскихъ денегъ мастера Андрея Скоробогатаго, обѣщая ему изходатайствоватъ свободу, только чтобъ оговорилъ выше помянутую сержантскую дочь, будто она имѣла съ нимъ въ дѣланіи воровскихъ денегъ согласіе. Скоробогатой, польстясь на Каиново обѣщаніе, приказалъ доложить о себѣ Секретарю съ тѣмъ, что онъ имѣетъ объявитъ нѣкоторое дѣло. Секретарь призвавъ его спрашивалъ, что онъ объявить намѣренъ. «Милистивой государь! говорилъ Скоробогатой Секретарю съ великимъ подобострастіемъ, есть одна сержантская дочь, которая про дѣланіе мною воровскихъ денегъ вѣдала и ими пользовалась».

   На что требовать больше доказательства, я думаю всякой можетъ, знать, что проницательной Секретарской разумъ иногда и безъ всякаго доказательства по одной физіогноміи человѣческой можетъ узнать справедливость, а особливо у кого денегъ больше для Секретарской души. Тотчасъ послали команду, привели сержантскую дочь въ Сыскной приказъ и спрашивали, для чего она вѣдая, что Скоробогатой дѣлалъ воровскія деньги, не доносила. Нещастная и невинная дѣвица хотя и приносила справедливое къ томъ оправданіе и увѣряла всякими клятвами, что не только ничего не вѣдаетъ, но и доказателя въ глаза не знаетъ; но правдолюбивые Секретари, не утвердясь на праведномъ ея отвѣтѣ, и не давъ съ доказателемъ очной ставки, опредѣлили допросить ее подъ плетьми, и до тѣхъ поръ мучили, что едва оставили живую, и безъ всякаго чувства приказали отвезти на рогожкѣ и бросить, какъ настоящую злодѣйку, въ тюрьму.

   На другой день послѣ сего мучитель наго наказанія Каинъ прислалъ къ ней одну женщину и велѣлъ сказать, что ежели она согласится выдти за него за мужъ, то чрезъ два дни освобождена будетъ на волю. Добродѣтельная дѣвица приказала ему въ отвѣтъ сказать, чтобъ онъ и мыслей о томъ не имѣлъ. Каинъ, будучи симъ грубымъ отвѣтомъ раздраженъ; и видя, что воровскіе его происки желаемаго успѣха не имѣютъ, пошелъ опять къ Скоробогатому и говорилъ ему, чтобы онъ какъ можно увѣрялъ Секретарей и присудствующихъ, что она дѣйствительно про дѣланіе воровскихъ денегъ вѣдала. По такому фальшивому доказателству до того, чтобъ ее разыскивать. Злощастная и безвинно страждущая дѣвица какъ скоро о томъ увѣдомилась, полились источники горчайшихъ слезъ изъ глазъ ея, и упавши въ обморокъ, лежала нѣсколько времени безъ всякаго чувства; а какъ натура преодолѣла тѣлесныя человѣческія слабости и пришла въ прежнюю память, то разсуждала о своемъ горестномъ состояніи, и не находя никакого къ своему избавленію средства, принуждена была принять прибѣжище къ своему злодѣю и склониться на его требованіе. Послала она къ Каину и велѣла сказать, чтобы онъ съ нею повидался. Безчеловѣчный мошенникъ, услыша сіе, несказанно обрадовалсь, и тужъ минуту, подобно какъ голодной хищной ястребъ на незлобиваго голубя, бросился къ ней въ тюрьму съ великимъ восторгомъ. Но приходѣ его туда говорила она ему, обливался сама горькими слезами: «Я вижу, что судьба опредѣлила мнѣ быть несчастливѣйшею на вѣки: ежели ты можетъ избавить меня отъ угрожающаго мнѣ напраснаго мученія, то я соглашаюсь противъ воли моего сердца быть законною твоею женою, а инако лучше хочу умереть, нежели лишиться дѣвической чести». Каинъ, слыша его не зналъ что отъ радости дѣлать, клялся ей разными клятвами, что онъ непремѣнно на ней женится. И тотчасъ побѣжалъ къ Секретарямъ, которые къ нему весьма были благосклонны {Секретарями тогда были Днскй и Бгмлв. а благосклонность ихъ къ Каину происходила отъ того (какъ о томъ самъ Каинъ сказывалъ), что когда онъ былъ сыщикомъ и приваживалъ въ Сыскной приказъ воровъ съ покраденными пожитками: то означенные Секретари обще съ подьячими по ночамъ въ Секретарской палатѣ изъ тѣхъ пожитковъ лучшія вещи забирали и дѣлили между собою, а остальное оставляли истцамъ; когда же чего тѣмъ людямъ, у кого тѣ пожитки покрадены, не доставало, то правили съ тѣхъ, у кого тѣ воры имѣли пристанище; потому-то оные Секретари, когда Каинъ содержался, и дѣлали ему всякую благосклонность, бояся, чтобы онъ ихъ не оговорилъ.}, и переговоря съ ними на единѣ, доложили присутствующимъ съ изъясненіемъ нѣкоторыхъ указовъ, что сержантскую дочь розыскивать не слѣдуетъ, потому что хотя она про дѣланіе воровскихъ денегъ и вѣдала, но какъ женщина, незнающая законовъ, не доносила о томъ больше отъ простоты и глупости, а не съ умыслу. Господа присудствующіе какъ разумомъ Секретарей были водимы, то по представленію Секретарей не долго медлили, чрезъ два дни подписали опредѣленіе, чтобъ высѣчь ее кнутомъ и отдать ее на росписку, что и учинено по прозьбѣ Каиновой безъ всякаго милосердія.

   Вотъ, почтенной Читатель! какъ непостоянная Фортуна человѣческая часто веселится, дѣлая добрыхъ людей злосчастными, и помрачая блистаніе справедливыхъ, вмѣсто оныхъ благопріятствуетъ бездѣльникамъ и возвышаетъ тѣхъ, которые не имѣютъ никакой добродѣтели. Подлинно, что сокровенны отъ насъ таинства непостижимыя судьбы; не можемъ мы проникнуть, для чего она не всѣхъ равнымъ щастіемъ награждаетъ; мошенникамъ иногда подаетъ способъ умножать свое богатство и исполняетъ ихъ желанія, а честнымъ людямъ опредѣляетъ претерпѣвать бѣдность и ввергаетъ въ бездну горестей.

   По учиненіи нещастной дѣвицѣ наказанія взялъ ее Каинъ на свою росписку, сказавши притомъ сію пословицу: сколоченая посуда два вѣка живетъ, и отдалъ для излѣченія ея спины одной знакомой ему просвирнѣ; и какъ по нѣсколькомъ времени пришла она въ прежнее здоровье, то Каинъ безъ всякихъ церемоніальныхъ пріуготовленій въ назначенной къ бракосочетанію день послалъ къ приходскому священнику сказать, что онъ будетъ вѣнчаться, и взявъ свою невѣсту, пришедъ въ церковь, будучи провожаемъ многими команды своей солдатами. Священникъ, пришедъ въ церковь, требовалъ отъ Каина по тогдашнему узаконенію вѣнечной памяти {Память (наименованіе старинное) то есть позволительная о бракосочетаніи грамота, которая по тогдашнему узаконенію давалась изъ Соборной палаты для объявленія приходскому священнику; а въ ней изъяснялось, что вступающіе въ бракъ никакого между собою противнаго закону родства не имѣли, и собиралось за то въ ту Соборную палату съ каждой вѣнечной памяти по нѣскольку денегъ; а нынѣ по соизволенію Монаршему для облегченія народа отставлено.}, а какъ Каинъ оную ему подалъ, то онъ посмотря призналъ ее за фальшивую, какъ и дѣйствительно она была такая; ибо Каинъ написалъ ее у себя въ домѣ; чего ради священнику вѣнчать его никакъ было не можно. И такъ, оставя онъ Каина, ушелъ изъ церкви вонъ; а Каину но множеству собравшагося въ церковь народа не вѣнчавшись идти домой показалось стыдно. И для того послалъ онъ команды свои солдатъ, велѣлъ сыскать на улицѣ какого ни есть пьянаго попа и привести; а какъ у насъ въ таковыхъ недостатку нѣтъ {Въ прежнія времена бывало оныхъ довольно, а нынѣ благоразумнымъ учрежденіемъ духовныхъ властей сего не видно; потому что еще покойной Амвросій Архіепископъ Московскій сдѣлалъ опредѣленіе, что ежели кто увидитъ въ кабакѣ священника, или діакона, приведетъ въ Консисторію, тому давать денежное награжденіе.}, то солдаты немного имѣли въ томъ затрудненія, и только вышли на Варварскую улицу, попался имъ идущій изъ Замошнаго кабака хмѣльной священникъ, подхватя подъ руки, привели въ церковь. «Для чего ты такъ безчинничаешь? говорилъ Каинъ попу: напившись пьяной идучи по улицѣ, кричитъ и поетъ пѣсни, чего, вашему чину дѣлать весьма не пристойно, знаешь ли ты, что я тебя теперь же могу отослать въ духовную Консисторію, гдѣ съ тобою поступятъ по всей строгости законовъ?» Священная глава хотя и наполнена была хмѣльными парами, однакожъ онъ гораздо оробѣлъ, а Каинъ, продолжая свою рѣчь, говорилъ: «Ежели ты хочешь, чтобы я тебя освободилъ, то за небытностію здѣшняго приходскаго попа обвѣнчай насъ». А какъ пьяному и море кажется по колено, то хмѣльной священникъ, не разсуждая ни о чемъ, надѣвъ тотчасъ на себя ризы, началъ вѣнчать; и какъ пришло время по обряду церковному водитъ жениха съ невѣстою кругомъ налоя, то онъ съ робости ли, или отъ хмѣльной силы забывшись, вмѣсто трехъ разъ вертѣлъ ихъ разъ съ восемъ. По окончаніи бракосочетанія Каинъ смѣяся спросилъ у попа, для чего онъ такъ много ихъ водилъ кругомъ? Долѣе станетъ жить, отвѣчалъ ему попъ. По томъ взялъ Каинъ священника къ себѣ, въ домъ, и за неимѣніемъ званыхъ гостей посажены были застолъ только двое новобрачныхъ, да попъ съ свахою, которые гораздо были употчиваны. По окончаніи же стола далъ Каинъ попу рубль денегъ, и завязавъ ему назадъ руки, повѣсилъ на шею двѣ бутылки съ виномъ, а назади его рясы пришилъ бумажной билетъ, на которомъ было написано: «Когда висящее на шеѣ вино выпьетъ, тогда и развязанъ будетъ.» И съ тѣмъ проводили его со двора долой. По прошествіи же нѣкотораго время попался оной попъ на улицѣ Каину на встрѣчу, и увидя его, поднявъ длинную свою рясу, бросился бѣжать, бояся, чтобъ Каинъ не съигралъ съ нимъ еще такой же комедіи.

   На другой день послѣ брачнаго сочетанія приказалъ Каннъ солдатамъ своей команды идущихъ мимо его дому купцовъ брать и приводишь на дворъ, которыхъ собрано было человѣкъ до сорока. Велѣлъ онъ ихъ поставишь среди двора, а новобрачной своей супругѣ, насыпавши на тарелку гороху, приказалъ подносить вмѣсто овощей. Купцы изъ учтивости, бравши по нѣскольку зеренъ, вмѣсто оныхъ клали молодой его сожительницѣ кто рубль кто полтину денегъ, и такимъ образомъ вся свадебная церемонія кончилась.

   17. Вскорѣ послѣ итого на сырной недѣлѣ, которая у простаго народа называется масленицею, приказалъ Каинъ сдѣлать для увеселенія любезной своей супруги, позади мытнаго двора снѣговую гору, украся оную елками, можжевельникомъ, статуями и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ обвѣшалъ красными сукнами, {Мѣсто сіе, на которомъ была здѣлана, гора, и по нынѣ называется Каиновою горою.} на которую во всю ту недѣлю собиралось для катанія премножество народа и происходили разныя веселости; а между тѣмъ мошенники его команды вынимали изъ кармановъ, что въ ихъ руки попадалось, а въ послѣдній день той недѣли собралъ онъ человѣкъ до тридцати разнаго званія людей и велѣлъ на той горѣ представлять комедію, называемую о Царѣ Соломонѣ; и между прочими изображеніями приказано было одному фабричному украсть у нареченнаго Царя изъ кармана деньги; а какъ показаннаго фабричнаго въ томъ воровствѣ поймали и привели ко мнимому Царю, то онъ приказалъ его наказать по военному артикулу; чего ради по повелѣнію Каинову собрано было всякаго званія людей человѣкъ до двухъ сотъ, и поставлены въ два ряда, какъ обыкновенно виновныхъ солдатъ гоняютъ сквозь строй; каждому человѣку дано по метлѣ, и раздѣвши того фабричнаго до нага, надѣли ему на голову мужичью шапку, на шею бѣлой галстухъ, на руки большіе крестьянскія рукавицы, къ спинѣ привязали маленькаго молодаго медвѣжонка, и такъ сквозь сей строй шесть разъ прогнали; притомъ команды Каиновой барабанщикъ билъ въ барабанъ, а суконщикъ, прозваніемъ Волкъ, на подобіе Маіора ѣздилъ около того строю верьхомъ и понуждалъ стоящихъ въ строю., чтобъ били безъ пощады; и такимъ образомъ вмѣсто шутки показанной фабричной изсѣченъ былъ до крови, за что Каинъ далъ ему рубль денегъ да новую шубу, чѣмъ онъ былъ весьма и доволенъ.

   16. Въ одно время пришелъ къ Каину торгующій въ епанечномъ ряду Петровскаго монастыря Крестьянинъ, и сказывалъ, что управитель того монастыря взялъ его сына для отдачи въ рекруты, и держитъ у себѣ въ домѣ подъ карауломъ; чего ради просилъ, не можетъ ли онъ его отъ того избавить, за что обѣщалъ подарить нѣсколько денегъ. Каинъ тотъ же день, взявъ нѣсколько человѣкъ своей команды, пріѣхалъ въ домъ показаннаго управителя и говорилъ ему, чтобы онъ взятаго для отдачи въ рекруты крестьянского сына освободилъ; но какъ управитель на то не соглашался, то Каинъ разсердясь велѣлъ его своимъ солдатамъ взять и вывесть на дворъ, и поставя силою на колѣни, взявши стоящую на дворѣ бочку съ дегтемъ, вылили ему на голову, отъ чего онъ сдѣлался подобію Арапу {Во всѣхъ имѣющихся у меня спискахъ написано, что Каинъ сего управителя облилъ дегтемъ, а вышепомянутой мною на безъимеиной авторъ написалъ смолою, и сіе не только не вѣроятно, но совсѣмъ противно здравому разсудку; потому что смола такая матерія, которая и въ самые лѣтніе жаркіе дни безъ прикосновенія огня такъ жидка не бываетъ, чтобы можно было оную разливать, а на разтопленіе оной надобно употребить немалое время, къ чему Каинъ никакого тогда не имѣлъ резону.}. Каинъ, смотря на него и смѣлея, говорилъ: «Я и прежде въ такіе старцы постригалъ, кто нечестно со мною поступалъ. Дуракъ твой Архимандритъ, давно бы пора тебѣ чернецомъ быть. По томъ, взявъ крестьянскаго сына, привезъ къ отцу его, отъ котораго и получилъ съ великою благодарностію обѣщанное число денегъ.

   19. Вскорѣ послѣ сего поймалъ онъ бѣглаго солдата съ воровскими печатными пашпортами, которой по приводѣ въ Сыскной приказъ винился, что онъ получилъ тѣ пашпорты отъ одного помѣщика. Каинъ сыскавъ того помѣщика, представилъ въ Сыскной же приказъ, гдѣ онъ по слѣдствію признался въ раздачѣ тѣхъ пашпортовъ до трехъ сотъ разнаго званія людямъ; а ему даны были отъ Сенатскаго сторожа, которой укралъ ихъ изъ Сенатской типографіи.

   20. Въ день праздника Чудотворца Николая, въ бытность купца Горскаго у заутрени, пришли въ домъ его воры, и бывшихъ у него въ домѣ двухъ дѣвокъ, одну бросили въ погребъ, а другую малолѣтную убили до смерти, и разграбивши его Домъ, ушли; о чемъ дошло свѣденіе до Тайнаго Императорскаго Кабинета; чего ради призванъ былъ туда Каинъ, и Его Превосходительство Баронъ Иванъ Ивановичъ Черкасовъ приказывалъ ему, чтобъ онъ постарался показанныхъ воровъ сыскать. И потому, спустя послѣ того нѣсколько времени, попался Каину на Стрѣтенской улицѣ пьяной матросъ, котораго онъ; взявши къ себѣ въ домъ, нашелъ у него въ карманѣ огниво, трудъ и спицы; почему, початая его за подозрительнаго человѣка, спрашивалъ то ласкою, то съ пристрастіемъ, какой онъ человѣкъ. Матросъ видя, что ему отъ Каина отдѣлаться не можно, принужденъ былъ признаться, что онъ бѣглой и изъ числа тѣхъ воровъ, которые разграбили домъ купца Горскаго, а подведены они были къ гному воровству живущимъ у онаго купца работникомъ, и по показанію сего матроса сыскано человѣкъ съ двадцать его товарищей.

   21. Поймалъ бѣглаго рекрута, которой въ допросѣ показалъ, что онъ отданъ былъ въ рекруты подложно Бѣжецкимъ помѣщикомъ Милюковымъ. Каинъ, сыскавъ онаго Милюкова, представилъ въ Военную колегію, гдѣ онъ по произведенному слѣдствію признался еще въ отдачѣ многаго числа подложныхъ рекрутъ.

   22. Въ одинъ день живущіе у Каина въ домѣ фабричные указа ш ему идущаго по улицѣ въ господской ливреѣ бѣглаго суконщика. Каинъ велѣлъ его поймать, и приведши къ себѣ въ домъ, спрашивалъ, что онъ за человѣкъ и у кого находится въ услуженіи; но какъ онъ не хотѣлъ сказывать правды, то Каинъ велѣлъ принесть батожьевъ и хотѣлъ его сѣчь, уграживая притомъ, ежели не признается, отослать въ Сыскной приказъ. Мнимой сей лакей принужденъ признаться, что онъ подлинно бѣглой суконщикъ, жительство имѣетъ Лейбъ-компаніи у гранодера Тѣлеснина, у котораго де въ домѣ живутъ еще Порутчикъ Е *** да Семеновскаго полку солдатъ Самсонъ Рудневъ, и еще разнаго званія людей человѣкъ до пятьнадцати, съ которыми, они ѣздя ночнымъ временемъ по Москвѣ; дѣлаютъ разбои. Каинъ, не упуская ни мало времени, собралъ всю команду и поѣхалъ въ домъ показаннаго Лейбъ Компанца, въ которомъ нашелъ Поручика Е *** солдата Руднева и еще нѣсколько человѣкъ ихъ сообщниковъ, которыхъ, взявъ со всѣми ихъ пожитками, привезъ въ Сыскной приказъ, а самаго Тѣлеснина въ то время въ домѣ не было, а означенные его товарищи объявили, что онъ уѣхалъ въ Ярославль; однако но нѣсколькихъ дняхъ Каинъ, сыскавъ его, привелъ въ Сыскной же приказъ, гдѣ онъ по учиненнымъ разспросамъ винился, что обще съ объявленнымъ Поручикомъ Е *** солдатомъ Рудневымъ и другими живущими у него людьми въ одну ночь разбивали купца Насырева, да живущаго близь Донскаго монастыря купца Василья Купреянова, у котораго взяли немалое число денегъ и разныхъ пожитковъ, и притомъ у Купреянова взяли нѣсколько разныхъ напитковъ; ибо онъ торговалъ виноградными винами. А въ другое время разбивали купца Бабушкина, а когда пріѣзжали для разбою въ ихъ домъ: то объявляли о себѣ, будто они присланы изъ Тайной Канцеляріи для взятья ихъ въ ту Канцелярію по нѣкоторому тайному дѣлу.

   23. Изъ Санктпетербурга отъ компанейщика Замятнина бѣжали два человѣка, покравши у него не малое число денегъ; и пріѣхавъ въ Москву одинъ изъ нихъ по нѣкоторому случаю попался въ Корчемную контору; а другой его товарищъ пришедъ къ Каину просилъ, не можетъ ли онъ сыскать какой способъ къ освобожденію его товарища, за что обѣщалъ ему подарить три ста рублей. Каинъ тотчасъ на то согласился, и дождавшись вечера, взялъ нѣсколько человѣкъ команды своей солдатъ, пріѣхалъ въ Корчемную контору, въ которой нашелъ дежурнаго подьячаго спящаго, велѣлъ его раздѣть и высѣкъ плетьми, приговаривая, для чего онъ въ должности своей не исправенъ; а содержащагося бѣглаго Замятнина человѣка и съ бывшимъ у него на караулѣ солдатомъ взялъ, привезъ на Царицынъ лугъ въ кузницу, и снявши съ него кандалы, сковалъ оными караульнаго солдата и отпустилъ обратно въ ту же Контору; а помянутаго Злмягинина человѣка взялъ съ собою и отвезъ къ его товарищу, отъ котораго тотчасъ и получилъ обѣщанныя деньги три ста рублей съ великою благодарностію.

   24. Въ одно время будучи Каинъ на Красной площади, зашелъ въ питейной погребъ, которой онъ не рѣдко присудствіемъ своимъ посѣщалъ, и увидѣлъ тутъ сидящаго за столомъ Санктпетербургскаго полку писаря Совѣтова и съ нимъ изъ Страшнаго монастыря старица, которая тогда была еще очень молода и хороша собою; передъ ними стояла бутылка винограднаго вина. Совѣтовъ былъ Каину знакомъ, потому что прежде того жилъ онъ по близости Каиновой квартиры; и для того, наливши рюмку вина, поднесъ Каину и притомъ оговорился, чтобы онъ ихъ не осудилъ. Не льзя было Каину не догадаться, какое Совѣтовъ имѣлъ дѣло съ молодою черничкою; чего ради принявши у Совѣиова съ виномъ рюмку и поздравя ихъ съ хорошимъ успѣхомъ, говорилъ: «Видно что ты госпожа монахиня пошла по матери, и думаю, что въ тебѣ путь будетъ, только живите и начатыя вами дѣла исправляйте по осторожнѣе.» выпивши вино, оставя ихъ въ погребу, возвратился на свою квартиру.

   По прошествіи нѣсколькихъ послѣ того дней Совѣтовъ, подговоря сію черничку, изъ монастыря увезъ, и пріѣхавши въ село Черкизово, разстояніемъ отъ Москвы верстъ семь, обвѣнчался, и жилъ съ нею какъ надлежитъ съ законною, наслаждаясь другъ отъ друга нелицемѣрною любовію; но судьба, обыкшая играть щастіемъ человѣческимъ и превращать наши намѣренія по своему, произволенію, позавидовавъ ихъ щастію, разрушила любовной ихъ союзъ неожидаемымъ случаемъ.

   Вскорѣ послѣ брачнаго сочетанія любезная черничка, будучи въ селѣ Преображенскомъ, попалась на встрѣчу Страшнаго монастыря Игуменьинымъ людямъ. Хотя она была тогда уже и въ свѣтскомъ платьѣ, однако они ее узнали, и поймавши отвели въ духовную консисторію въ которой она принуждена была признаться, что ее изъ монастыря увезъ писарь Совѣтовъ, за котораго она и вышла за мужъ. Консисторія по силѣ законовъ за такое преступленіе, облача ее опять въ черную рясу, отослала для покаянія подъ началъ въ Вознесенской монастырь, а Совѣтова, яко преступника законовъ, велѣно для отвѣту сыскивать въ Консисторію.

   Не столько страшны были Совѣтову Консисторскіе законы, сколько поражала его печальная разлука и горестное состояніе любезной его супруги, и такъ, размышляя онъ о своемъ несчастій, не зналъ что дѣлать; наконецъ пришелъ къ Каину, и разсказавъ ему свое приключеніе, требовалъ его совѣта и просилъ, не можетъ ли онъ сыскать какое ни есть средство къ освобожденію изъ монастыря нещастливой чернички, за что обѣщалъ ему по» дарить сто рублей. Хорошо, отвѣчалъ ему Каинъ, я постараюсь прозьбу вашу исполнить.

   На другой послѣ того день Каинъ надѣлъ на себя Офицерской кафтанъ и взявъ съ собою нѣсколько человѣкъ команды своей солдатъ и одного гвардіи сержанта Наговицына, которой тогда былъ у него въ домѣ для карточной игры, поѣхалъ къ Вознесенскому монастырю; а какъ сіе произходило въ воскресной день, то стояло подлѣ того монастыря нѣсколько господскихъ каретъ, отъ которыхъ за тѣснотою улицы и проѣхать было не очень свободно, для того научилъ онъ помянутаго сержанта Наговицына, чтобы онъ велѣлъ каретамъ отъ монастыря отъѣхать, объявляя имъ, что Графъ Петръ Ивановичь Шуваловъ скоро будетъ въ тотъ монастырь къ обѣднѣ, почему тѣ кареты нѣсколько и разпространились. Каинъ, поставя въ нѣкоторыхъ мѣстахъ караулъ, самъ пошелъ прямо къ Игуменьѣ въ келью, и объявилъ ей о себѣ, что онъ присланъ изъ Тайной Канцеляріи для взятья по нѣкоторому дѣлу содержащейся у ней подъ началомъ Страшнаго монастыря старицы; Игуменья, видя строгое Каиново требованіе, не отговариваясь ни мало, тужъ минуту велѣла привесть къ себѣ Серафиму (такъ называлась нещастная черничка) и отдала ее изъ своихъ рукъ Каину. Взявши онъ ее за руку вывелъ изъ монастыря вонъ, посадилъ съ собою въ сани, и сказавъ: полѣтелъ коршунъ за море, ударилъ по лошадямъ и привезъ ее благополучно къ Совѣтову.

   Искусившіеся въ любовныхъ дѣлахъ довольно знаютъ, какова огорчительна есть невольная разлука нелицемѣрныхъ любовниковъ; напротивъ же того сколь чувствительна бываетъ онымъ и радость отъ нечаяннаго свиданія; чего ради я за излишнее почитаю изъяснять здѣсь ту радость, которою объяты были соединенные Каиномъ супруги. Довольно, что Совѣтовъ тотчасъ обѣщанныя Каину деньги сто рублей съ великою благодарностію отдалъ а Каинъ, принимая оныя осмѣлся говорилъ: «Естьлибъ мнѣ за всякую старицу по сту рублей давали, то бы я и всѣхъ изъ Вознесенскаго монастыря перетаскалъ».

   25. Въ великой постъ привезено на гостиной дворъ нѣсколько возовъ свѣжей рыбы, между которыми въ одномъ возѣ осмотрѣли таможенные сторожа бочку съ виномъ которая по объявленію тѣхъ сторожей взята подъ карауль, и вѣлено оную съ тѣмъ подводчикомъ, которой ее привёзъ, отвесть въ Корчемную контору. Хозяинъ помянутой рыбы зная, что по силѣ законовъ подверженъ будетъ за сіе наказанію, пришелъ къ Каину и просилъ, чтобы онъ постарался какъ ни есть его отъ сего несчастія избавить, обѣщая ему за то хорошій подарокъ. Каинъ велѣлъ ему навѣдаться, въ которое время то вино повезутъ въ Корчемную контору и сказать себѣ; а самъ между тѣмъ приговорилъ одного салдата не своей команды, и придавъ ему самыхъ удалыхъ четырехъ человѣкъ суконщиковъ, которые прозывались: Волкъ, Баранъ, Монахъ и Тулья, и приказалъ имъ то вино на дорогѣ отбить. Они вышедъ на Москву рѣку и дождавшись оное остановили. Солдатъ, ухватя подводчика за воротъ, говорилъ: «Ты меня отдаль въ солдаты, теперь самъ попался въ мои руки, я съ тобою раздѣлаюсь.» А суконщики вклепались въ его лошадь, называя ее своею, и будто она у нихъ украдена, и для того бывшихъ при томъ винѣ таможенныхъ солдатъ, связавъ положили въ сани, въ которыхъ стояла бочка съ виномъ, и выпрягши лошадь, посадили на нее рыбакова работника и повели съ собою, а сани съ бочкою и съ связанными солдатами оставили на Москвѣ рѣкѣ, и пришедъ къ Каину репортовали о благополучномъ исполненіи наложенной на нихъ коммисіи, за что Каинъ и получилъ отъ рыбака хорошее награжденіе.

   26. Купца Клепикова работникъ сказалъ одному команды Каиновой солдату Алексѣю Шинкаркѣ, что въ стоящемъ на Москвѣ рѣкѣ близь Москворѣцихъ воротъ на стругу имѣется немалое число денегъ. Шинкарка объявилъ о томъ Каину, которой по прошествіи нѣсколькихъ дней, взявъ съ собою изъ своей команды самыхъ удалыхъ и отважныхъ четырехъ человѣкъ, и при наступающей ночи пришелъ на тотъ стругъ и спрашивалъ у бывшаго тутъ сторожа, нѣтъ ли у нихъ на стругу продажной пшеницы; по гномъ видя, что на стругу, кромѣ онаго сторожа, никого нѣтъ, приказалъ его связать, и вошедъ въ чуланъ нашли сундукъ, у котораго збили замокъ и вынувши тысячу семь сотъ рублей денегъ, возвратились благополучно на свою квартиру.

   27. Кружевнаго ряду купецъ отправилъ изъ Москвы въ городъ Калугу нѣсколько неявленныхъ и безпошлинныхъ товаровъ, которые на заставѣ усмотрѣны и задержаны, чего ради пришелъ онъ къ Каину и просилъ его, чтобы постарался по возможности своей означенные товары какимъ нибудь способомъ освободить, за что обѣщалъ немалое награжденіе. Каинъ, не откладывая вдаль, въ тотъ же день, взявъ нѣсколько человѣкъ своей команды, и пріѣхавъ на заставу, стоящихъ тамъ караульныхъ перевязалъ, а помянутые за арестованные товары взялъ съ собою и отдалъ тому купцу, отъ котораго и получилъ за то обѣщанное награжденіе.

   28. Тогожъ кружевнаго ряду Купець, пришедъ къ Каину, сказывалъ, что въ одномъ домѣ близь Нѣмецкой слободы дѣлаютъ изъ запрещеннаго указами золота и серебра бить, канитель, блески и проволоку, въ которое дѣло употребляютъ и государственныя монеты. Каинъ дождавшись ночи, съ нѣсколькими команды своей солдатами и живущими у него въ домѣ суконщиками пріѣхалъ къ тому, дому, которой нашелъ весьма крѣпко запертымъ, и никакъ въ покои войти было невозможно. Приказалъ онъ одному суконщику, прозываемому Волку, взлѣсть на чердакъ въ слуховое окно и отпереть двери; но только волкъ въ окно полѣзъ, то живущій въ томъ домѣ Нѣмецъ ухватя его за волосы и сталъ бить, и въ той дракѣ откусилъ Волку ухо. Между тѣмъ другіе Каиновы подчиненные, сыскавши бревно, выбили двери, и вошедъ въ покои, сколько могли найти золота и серебра, и притомъ весь инструментъ забрали и хотѣли ѣхать, но живущій подлѣ того дому господинъ, услыша произходящій въ домѣ у своего сосѣда шумъ, заключилъ, что сіе произходило отъ разбойниковъ, и вышедши на балконъ кричалъ своимъ людямъ, чтобы они собирались и бѣжали на помощь къ его сосѣду. Но люди, будучи въ крѣпкомъ снѣ, въ скорости собраться не могли; а Каинъ велѣлъ своимъ подчиненымъ взбѣжать на балконъ, и схватя онаго господина, положили въ сани и привезли на Горохово поле; а тутъ разувши у него одну ногу, оставили; а какъ тогда былъ не малой морозъ, то принужденъ былъ сей господинъ на подобіе гуся, поджавши подъ себя босую ногу, сидѣть на дорогѣ до тѣхъ поръ, пока проѣзжающіе мимо не взяли и не отвезли въ домъ его. А взятой инструментъ отдалъ Каинъ тому купцу, которой ему объ ономъ сказалъ, а съ него взялъ за оной три ста рублей денегъ.

   29. Сыскалъ живущихъ подлѣ Ивановскаго монастыря мастеровъ, которые дѣлали воровскія деньги, и привезъ ихъ со всѣми инструментами и надѣланными деньгами въ Сыскной приказъ.

   50. Въ день праздника Пятидесятницы или какъ называется у насъ въ Троицынъ день, у Москворѣцкихъ воротъ на живомъ мосту собиралось множество дѣвицъ и женщинъ, которыя по древнему еще суевѣрному и идолопоклонническому обыкновенію, ходя съ березками, пѣли пѣсни, плясали и бросали съ головъ своихъ въ Москву рѣку вѣнки; чего ради для смотрѣнія сего позорища собиралось тамъ немалое число всякаго званія народа, въ числѣ которыхъ случилось быть купцу Григорью Колосову {Въ одномъ имѣющейся у меня спискѣ написано Колобову; но я буду называть Колосовымъ, потому что фамилія купцовъ Колосовыхъ изъ давныхъ временъ по ихъ хорошему достатку многимъ извѣстна, и нынѣ имѣется у нихъ очень хорошая шелковая фабрика; а Колобовыхъ мнѣ никогда слышать не случалось.} у котораго мошенники вынули изъ кармана на двадцать тысячъ протестованныхъ векселей. Пропажа сія привела Колосова въ великую печаль, и для того пришедъ онъ къ Каину, и кланяяся униженно просилъ, чтобы онъ постарался тѣ вексели отыскать, обѣщая ему за то довольное награжденіе. Мнѣ кажется всякой можетъ разсудить, что Каину гораздо легче можно было сыскать купцовы вексели, нежели увезти изъ Вознесенскаго монастыря прекрасную Серафиму; потому что всѣ почти мошенники были ему извѣстны, а нѣкоторые, какъ упомянуто выше, имѣли у него въ домѣ и пристанице; да и дѣйствительно тѣ вексели украдены были команды его солдатами, которые, смотря на дѣла своего начальника, и сами сдѣлались мошенниками, почему онъ чрезъ гари дни отыскавъ оныя вексели, взялъ къ себѣ, и пришелъ ночью ко двору Колосова, взлѣзъ на чердакъ и положа ихъ за прибитую къ стѣнѣ картину, самъ возвратился въ домъ свой. На другой день попался Колосовъ Каину на улицѣ и спрашивалъ, нѣтъ ли какого слуху о его векселяхъ.— «Напрасно вы безпокоитесь о своей пропажѣ, отвѣчалъ ему»Каинъ, вексели ваши имѣются у васъ въ домѣ.» Колосовъ никакъ не хотѣлъ тому вѣрить, думая, что Каинъ надъ нимъ шутитъ, но когда онъ увѣрилъ его многими клятвами, что векселя дѣйствительно у него въ домѣ, то онъ несказанно обрадовавшись, просилъ Каина къ себѣ въ домъ, и по пріѣздѣ домой принялъ его се всякою ласкою и потчивалъ лучшими напитками. Каинъ; посидя не много, подозвалъ къ себѣ малолѣтнаго Колосова сына, шепнулъ ему на ухо, чтобы онъ сходилъ въ чердакъ и вынулъ тамъ изъ за картины запечатанныя въ пакетѣ письма. Мальчикъ тотчасъ побѣжавъ въ чердакъ, принесъ запечатанной пакетъ и положилъ передъ Каиномъ на столъ. «Вотъ ваши пропавшіе векселя, говорилъ Кабинъ купцу, пересмотритѣ ихъ, псѣ ли они въ цѣлости. Не правду ли я вамъ говорилъ, что они въ вашемъ домѣ?» Купецъ почти обезумѣлъ отъ радости, и притомъ не мало удивлялся, не доумѣвая, какимъ образомъ они очутились Въ его домѣ, и благодаря Каина, спрашивалъ, сколько ему надобно за отысканіе векселей денегъ. «Хотя я въ попахъ не бывалъ, отвѣчалъ Каинъ, но обыкновеніе ихъ знаю: они бываютъ довольны тѣмъ, что имъ дадутъ.» Жена того купца принесла мѣшокъ съ серебряными деньгами, въ которомъ было двѣсти рублей, и положа оной предъ Каина просила, чтобы онъ взялъ изъ онаго сколько ему угодно. Каинъ спросилъ у ней, сколько въ ихъ домѣ людей. Шестнадцать человѣкъ, она ему отвѣчала. Вынувши онъ изъ мѣшка шестнацать рублей, велѣлъ оные для оказанія своего великодушія раздать людямъ, а достальные сто восемьдесятъ четыре рубля, положа въ карманъ и отблагодаря хозяина, возвратился въ домъ свой.

   31. Купецъ Бабкинъ, пришедъ къ Каину, сказывалъ, что у него изъ казенки украдено денегъ четыре тысячи семь сотъ рублей, и просилъ приложить свое стараніе къ отысканію тѣхъ воровъ, за что обѣщалъ ему подарить пятьдесятъ рублей. Сіе обѣщаніе Каину показалось не очень пріятно, потому что за отысканіе такой великой суммы сулилъ такое малое число; однакожъ употребя всевозможные способы, доискался, что тѣ деньги украдены были плотникомъ, которой дѣлалъ у онаго Бабкина въ кладовой палатѣ двери, и сыскавши означеннаго вора и съ деньгами привезъ въ Сыскной приказъ, откуда Бабкинъ получилъ оныя.

   32. Будучи Каинъ подъ Дѣвичьимъ монастыремъ въ гостяхъ, и ѣдучи домой гораздо поздно, увидѣлъ бѣгущаго по Дѣвичьему полю необычайно скоро человѣка, котораго онъ догнавъ поймалъ, и усмотря у него на рукахъ кровь, почелъ его за подозрительнаго человѣка, и взявъ къ себѣ въ домъ, отдалъ подъ караулъ съ тѣмъ намѣреніемъ, чтобы поутру -его хорошенько допросить; но онъ, въ ту же ночь выбивши окончину, изъ подъ караула бѣжалъ и пропалъ безвѣсти.

   33. Въ 1745 году ѣдучи Каинъ Москвою увидѣлъ лежащую на улицѣ пьяную женщину, велѣлъ се взять и отвесть къ себѣ въ домъ, которая, будучи очень пьяна, говорила, что она знаетъ нѣкоторое важное дѣло. Каинъ хотя и думалъ, что баба вретъ отъ однаго только пьянаго духу; однакожъ какъ онъ по должности своей къ таковымъ дѣламъ былъ очень любопытенъ, то для извѣдыванія истинны велѣлъ оную женщину положить у себя въ домѣ спать, и какъ по нѣсколькихъ часахъ хмѣльная сила изъ головы ея вышла и, пришла она въ трезвое состояніе, то

   Каинъ не оставилъ опять ее спрашивать, какой она человѣкъ, какъ ее зовутъ и какую важность объявить намѣрена. «Я купеческая жена, отвѣчала ему женщина, зовутъ меня Ѳедосьею Яковлевою, а объявить имѣю то, что знаю я премножество еретиковъ и раскольниковъ, которые часто собиравшіеся для исполненія беззаконныхъ дѣлъ въ одномъ домѣ и творятъ богомерзское служеніе нѣкоторому лжехристу Андрюшкѣ, которой притворяетъ себя нѣмымъ и ходитъ по улицамъ лѣтомъ и зимою босой въ одной рубашкѣ, и потому многіе почитаютъ его за святаго, и онъ де по такой притворной святости имѣетъ свободной входъ во многіе знатные домы.» Въ подтвержденіе сего объявленія оная женщина обо всемъ томъ съ изъясненіемъ еще нѣкоторыхъ дѣлъ написала своею рукою записку, и запечатавъ, оную отдала Каину съ тѣмъ, чтобы онъ объявилъ ее, гдѣ надлежитъ, въ присутственномъ мѣстѣ. Каинъ взявъ записку и нѣсколько человѣкъ команды своей солдатъ, поѣхалъ Тайной канцеляріи къ Совѣтнику Казаринову и подалъ ему помянутую записку. Господинъ Казариновъ, прочитавши оную, увидѣлъ, что дѣло сіе немалую имѣетъ важность, и думая, что Каинъ доноситъ о томъ самъ собою, приказалъ его взять подъ караулъ; но Каинъ зная въ томъ свою правость подъ караулъ себя взять не далъ, отъ чего и произошло было между командою Каиновою и людьми Господина Казаринова ссора. Наконецъ г. Казариновъ спросилъ у Каина, гдѣ онъ взялъ записку и кто ее написалъ. Тотъ, кто объ ономъ доноситъ, отвѣчалъ Каинъ, и чьею рукою сія записка писана, находится теперь въ моемъ домѣ. По такомъ Каиновомъ отвѣтѣ г. Казариновъ не медля ни мало поѣхалъ къ Генералу Яковлевичу Левашеву, бывшему тогда въ Москвѣ главнымъ градодержателемъ, и обо всемъ ему доложилъ. Генералъ, переговоря съ нимъ, отпустилъ Каина домой, приказавъ ему, чтобъ онъ, когда его потребуютъ, былъ въ готовности, а помянутую доносительницу содержалъ бы у себя подъ крѣпкимъ карауломъ. Каинъ, возвратясь домой, подтвердилъ своей командѣ, чтобъ они караулили гораздо крѣпче. По наступленіи же ночи присланъ къ Каину изъ Тайной канцеляріи господинъ Полковникъ Ушаковъ, и при немъ одинъ Секретарь, два Оберъ Офицера и сто двадцать человѣкъ солдатъ, пріѣхавъ ко двору Каинову, стали у воротъ стучаться. Каинъ, будучи съ вечера очень пьянъ, спалъ такъ крѣпко, что подкомандующіе его едва могли добудиться; а какъ онъ проснулся и услыша у воротъ своихъ необыкновенной стукъ, и видя что за воротами множество вооруженныхъ солдатъ, не зналъ на что подумать, чего ради встревожилъ всю свою команду, и поставя оную среди двора, велѣлъ отпереть ворота. Господинъ Полковникъ и Секретарь, вошедъ въ горницу, спросили о вышепомянутой женщинѣ. Каинъ тотчасъ ее предъ нихъ представилъ. Взявъ они ее въ особливую каморку, спрашивали по вышепомянутой запискѣ. И какъ она ни въ чемъ не запиралась и утверждала все то клятвою, то г. Полковникъ обще съ Секретаремъ, посадя ее съ собою въ берлинъ, поѣхали со всемъ конвоемъ въ Покровскую улицу, куда и Каину съ его командою приказано было слѣдовать. И пріѣхавъ въ домъ купца Григорья Сапожникова, взяли его подъ караулъ и отослали въ Тайную канцелярію, а въ домѣ его поставили караулъ, а оттуда по другимъ мѣстамъ и въ одну оную ночь были домахъ въ двадцати, къ которымъ ко всѣмъ приставили великіе караулы и ни одного человѣка изъ оныхъ выпускать не велѣно; а на другой день, взяли въ Таганкѣ купца Якова Флорова, котораго съ другими подобными ему отослали въ Тайную канцелярію, а малолѣтнаго его Флорова сына взялъ Каинъ къ себѣ и спрашивалъ, не знаетъ ли онъ, гдѣ живетъ Андрюшка нѣмой и не слыхалъ ли, не говоритъ ли онъ съ кѣмъ. «Онъ со всѣми тѣми говоритъ, отвѣчалъ купеческой сынъ, которые имѣютъ съ нимъ въ дѣлахъ его согласіе, а живетъ онъ за Сухаревой башнею.» По сему объявленію для взятья сего лжехриста послана изъ Тайной канцеляріи военная команда, при которой находился и Каинъ; но Андрюшки въ домѣ не застали, а бывшіе тутъ объ явили, что онъ уѣхалъ въ Петербургъ, чего ради всѣхъ живущихъ въ томъ домѣ забрали въ Тайную канцелярію, а объ Андрюшкѣ съ прописаніемь всѣхъ касающихся до сего дѣла обстоятельствъ посланъ отъ Генерала Левашева въ Петербургъ нарочной курьеръ, почему онъ тамъ пойманъ и присланъ подѣ карауломъ въ Москву въ Тайную канцелярію, въ которой силою кнута отверзлись притворныя нѣмыя его уста и принужденъ былъ во всѣхъ своихъ мерзскихъ и богопротивныхъ дѣлахъ принести повиновеніе, и потому для вѣрнѣйшаго изслѣдованія учреждена была нарочная коммисія, въ которую собрано приличившихся въ той ереси разнаго званія мужеска и женска полу четыре ста шестнадцать человѣка», и по совершенномъ изслѣдованіи означенной Андрюшка и ближніе его сообщники сѣчены на Царицыномъ лугу кнутомъ и сосланы въ Рогервикъ {Балтійскій портъ.} на каторжную работу, а другіе по наказаніи плетьми записаны въ солдаты и матросы, а иныя изъ женска пола опредѣлены на фабрики; двѣ монахини высѣчены шелепами и сосланы въ дальніе монастыри; прочіежъ, которые отъ одной только простоты и глупости прилѣпились къ ихъ ереси, тѣ по наказаніи плетьми, а иныя и безъ наказанія освобождены на прежнія жилища. Да отыскано еще той ереси учителей и согласниковъ ста шестидесяти семи человѣкъ, Доказательница же вышепомянутая купеческая жена Ѳедосья Яковлева во время продолжавшейся о семъ коммисіи умерла; а главной начальникъ сей ереси былъ помянутой выше сего купецъ Григорій Сапожниковъ {О семъ еретическомъ сонмищѣ можно видѣть въ публикованномъ изъ Святѣйшаго Синода во всемъ государствѣ печатномъ указѣ.}.

   Когда бы любопытнымъ писателямъ можно было видѣть и прочесть все производимое о томъ дѣло, тобъ конечно могли сочинить о семъ произшествіи изрядную исторію, которая хотя въ другомъ мошенническомъ родѣ, но гораздобы превосходила Каинову, изъ которой бы ясно можно было видѣть глупое отъ суевѣрсnва произходлщее народное заблужденіе, и какою лицемѣрною святостію невѣжда сей приводилъ иногда и разумныхъ людей въ нѣкоторую вѣроятность, и чрезъ то учинилъ такихъ нещастливмми, которые несравненно превосходнѣйшій предъ нимъ имѣли разумъ. Но какъ сіе произходило во время нашего вѣка и всѣ мошенническія и богомерзскія его дѣла у многихъ еще нынѣ находятся въ твердой памяти, тj оставимъ мы оныя будущимъ временамъ. Можетъ быть и его исторію потомки наши съ любопытствомъ читать будутъ. А мы теперь обратимся къ окончанію дѣлъ Каиновыхъ, которому справедливая судьба пріуготовляетъ достойное возмездіе, и рокъ его уже приближается, ибо предѣла судьбы никакъ избѣжать не можно.

   34. Одинъ солдатъ каиновой команды, познакомившись съ купеческою женою нерѣдко хаживалъ къ ней въ гости, а больше въ отсутствіе ея мужа. Купецъ, примѣтя сіе (ибо любовь между любовниками ни подъ какими осторожностями укрыта быть не, можетъ,) не безъ досады взиралъ на сего гостя и изыскивалъ способное время, какъ бы его отъучить отъ своего дому. Въ слѣдствіе чего въ одинъ день поутру, пошедши онъ со двора долой, сказалъ своей женѣ, чтобъ она его обѣдать не дожидалась, потому что онъ зайдетъ къ своему пріятелю и у него отобѣдаетъ, а домой ближе вечера не возвратится; во вмѣсто того, чтобъ идти въ гости скрылся онъ въ потаеномъ мѣстѣ, откуда смотрѣлъ на свои ворота. По нѣсколькихъ часахъ увидѣлъ онъ идущаго къ себѣ въ домъ своего соперника, и помѣшкавъ нѣсколько, вошелъ тихонько въ свои покои и засталъ его въ объятіяхъ своей супруги, отъ чего пришелъ въ несказанную запальчивость, къ тому же голова его наполнена была нѣсколько хмѣльнымъ спиртомъ, ухватя ножъ, пронзилъ солдатскую утробу. Жена того купца, не зная, что отъ робости дѣлать, побѣжала къ Каину. Каинъ; тотчасъ взявъ съ собою четырехъ человѣкъ солдатъ, пришелъ въ ихъ домъ; но купца уже не засталъ; ибо онъ, зарѣзавь солдата, изъ дому своего бѣжалъ; солдата же засталъ еще живаго, которой будучи при концѣ жизни, просилъ Каина, чтобы онъ отмщенія его убійцѣ не дѣлалъ, признавая самъ себя причиною сего приключенія, и спустя нѣсколько минутъ, умеръ; однакожъ по прошествіи семи дней означенной купецъ Каиномъ сысканъ и приведенъ въ Сыскной приказъ, въ которомъ тю издержаніи на подарки Секретарямъ и Каину немалой части своего имѣнія высѣченъ кнутомъ и выпущенъ на волю.

   35, По прошествіи каждой зимы весною по вскрытіи рѣкъ, когда прихаживали въ Москву изъ Низовыхъ городовъ съ хлѣбомъ и прочимъ струги: то Каинъ, выѣзжая отъ Москвы за нѣсколько верстъ оные останавливалъ и пересматривалъ у бурлаковъ пашпорты, въ числѣ которыхъ много нахаживалъ бурлаковъ бѣглыхъ съ воровскими пашпортами, только никогда почти ихъ не приводилъ, куда надлежитъ; но взявъ съ нихъ и съ хозяина подарки, оставлялъ на тѣхъ стругахъ. Сіе-то подало причину къ сочиненію о Каинѣ нижеобъявленной подъ No. 1 пѣсни.

   Такимъ-то образомъ Каинъ, упражняясь то въ добрыхъ, то въ худыхъ дѣлахъ, и видя, что все благополучно съ рукъ его сходитъ, ни мало не переставалъ чинить всякія наглости; и въ одинъ день отважился онъ увезти и насильственно обезчестить жену Полицейскаго подьячаго Николая Будаева, которой въ томъ безчестьѣ подалъ на него въ Полицію челобитную, почему его туда и призвали, и бывшій тогда Генералъ-Полиціймейстеръ Алексѣй Даниловичь Татищевъ спрашивалъ его самъ, для чего онъ осмѣлился дѣлать такія озарничества. И какъ Каинъ по обыкновенію своему сталъ запираться, то Его Превосходительство приказалъ его отдать подъ караулъ; а на другой день, пріѣхавъ въ Полицію и призвавъ его опять предъ себя, приказалъ подать кошекъ. Каинъ зная довольно, что строгой сей Генералъ умѣлъ довѣдываться правды, убоявшись жесточайшаго наказанія, закричалъ слово и дѣло, уповая чрезъ то сыскать какой ни есть способъ къ своему избавленію; но сей его вымыселъ не имѣлъ уже, какъ прежде, желаемаго успѣху; ибо тотчасъ подъ крѣпкимъ карауломъ съ обнаженными шпагами отослали его изъ Полиціи съ прописаніемъ челобитья Будаева въ Тайную канцелярію, въ которой при присутствіи члена Графа Александра Ивановича Шувалова подъ нещаднымъ наказаніемъ допрашивалъ, и не предвидя уже болѣе къ своему избавленію никакого способу, принужденъ былъ во всѣхъ учиненныхъ имъ во время бытности его сыщикомъ воровскихъ дѣлахъ принесть повинную, и потому для вѣрнѣйшаго изслѣдованія его дѣлъ, также какъ и объ Андрюшкѣ, учреждена Коммисія, которая продолжалась не малое время, и по показанію его сысканы многіе въ воровскихъ его дѣлахъ участники, и производились не малые розыски. Наконецъ по совершенномъ изслѣдованіи высечена спина его кнутомъ, поставлены на лбу и на обѣихъ щекахъ обыкновенныя таковымъ людямъ литеры, и вырвавши ноздри сосланъ на каторжную работу въ Рогервикъ, что нынѣ называется Балтійской Портъ.

Конецъ.