Эдип в Афинах

Автор: Озеров Владислав Александрович

РУССКАЯ КЛАССНАЯ БИБЛІОТЕКА,
ИЗДАВАЕМАЯ ПОДЪ РЕДАКЦІЕЮ
А. Н. Чудинова.

ПОСОБІЕ ПРИ ИЗУЧЕНІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
ВЫПУСКЪ ХХХІІІ-й.
В. А. Озеровъ.
(1769 — 1816).
ТРАГЕДІИ.
Эдипъ въ Аѳинахъ.— Фингалъ.— Димитрій Донской.— Объяснительныя статьи.
Изданіе И. Глазунова.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
ТИПОГРАФІЯ ГЛАЗУНОВА, КАЗАНСКАЯ ГЛ.,
1907.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

В. А. Озеровъ, безспорно, наиболѣе талантливый и типическій представитель той исторической стадіи, пережитой русской трагедіей, когда этотъ родъ драматической поэзіи у насъ, въ началѣ прошлаго столѣтія, подчиняясь господствующему теченію въ области эпоса и лирики, проникся сантиментализмомъ, хотя съ внѣшней стороны, продолжалъ оставаться вѣрнымъ требованіямъ псевдо-классической теоріи, образцамъ Сумарокова и Княжнина. Съ другой стороны, подъ вліяніемъ благопріятныхъ тому историческихъ обстоятельствъ, сценическое исполненіе нѣкоторыхъ произведеній Озерова возбудило такой энтузіазмъ въ публикѣ и окружило поэта такимъ ореоломъ славы въ глазахъ современниковъ, какихъ не выпадало на долю ни одному изъ драматурговъ того времени. Этимъ обстоятельствомъ, быть можетъ, слѣдуетъ объяснить тѣ яростныя, злобныя нападки, которыя встрѣчало въ журналистикѣ каждое новое произведеніе автора и въ которыхъ многіе видятъ даже одну изъ главныхъ причинъ тяжкой болѣзни и безвременной смерти Озерова. Біографія его весьма мало разработана. Кромѣ ряда стихотвореній, посвященныхъ его кончинѣ: Жуковскаго, Капниста и др., лучшею біографіей, до сихъ поръ, остается статья П. Вяземскаго (Соч. его, т. I). Мерзляковъ, въ свое время, посвятилъ двѣ критическія статьи его Эдипу; есть двѣ небольшія замѣтки Бѣлинскаго. Если назвать еще небольшія изслѣдованія, посвященныя Озерову, проф. А. И. Селина (1870), К. Бестужева-Рюмина (1847), К. Зеленецкаго (1836) и нѣсколько писемъ поэта, помѣщенныхъ въ «Рус. Архивѣ», то тутъ, кажется, и будетъ исчерпано почти все, извѣстное въ литературѣ объ его дѣятельности. Сочиненія Озерова издавались до 10-ти разъ Глазуновымъ, Зайкинымъ, Смирдинымъ и Вольфомъ; но критическаго изданія ихъ, до сихъ поръ, нѣтъ. Для помѣщенія въ «Русской Классной Библіотекѣ» мы избрали три лучшія его трагедіи: «Эдипъ въ Аѳинахъ», «Фингалъ» и «Димитрій Донской». Ими исчерпывается, главнымъ образомъ, его литературное значеніе, и онѣ вполнѣ достаточны для изученія особенностей Озерова, какъ писателя. Затѣмъ, въ качествѣ объяснительной статьи, помѣщенъ біографическій его очеркъ съ краткимъ критическимъ обзоромъ трехъ названныхъ трагедій. При выпускѣ помѣщены портретъ автора и копія современной иллюстраціи къ трагедіи: «Димитрій Донской».

А. Ч.

1906.

I. ЭДИПЪ КЪ АѲИНАХЪ.

Посвящается Г. Р. Державину.

Д ЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Тезей, царь Аѳинскій.

Эдипъ, бывшій царь Ѳивскій.

Антигона, дочь его.

Полиникъ, сынъ его.

Креонъ, посланникъ Этеокла, царя Ѳивскаго.

Нарцесъ, наперсникъ Креоновъ.

Первосвященникъ храма Эвменидъ.

Вѣстникъ.

Жрецы.

Народъ Аѳинскій.

Стража Тезеева.

Воины Креоновы.

Дѣйствіе происходитъ въ землѣ .

Д ЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Театръ представляетъ поле; впереди разбитъ царскій шатеръ; вдали съ одной стороны видѣнъ городъ Аѳины, съ другой храмъ Эвменидъ, окруженный кипарисами.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Тезей выходитъ изъ шатра, народъ Аѳинскій спускается съ горы, стража царская при шатрѣ.

Хоръ народа.

Какъ ясно солнце при восходѣ

Весной природу всю живитъ,

Такъ добрый царь въ своемъ народѣ

Сердца приходомъ веселитъ.

Тезей, Аѳинянъ избавитель,

Надменность Критскую попралъ;

Онъ счастья нашего зиждитель:

Законы мудрые намъ далъ.

Храните, боги, дни Тезея!

Продлите дни счастливы намъ!

Подобной властью вамъ владѣя,

Онъ въ благости подобенъ вамъ.

Тезей.

О, славный мой народъ, сыны мои любезны!

Когда для васъ могли мои быть дни полезны,

Я счастливъ: и сей гласъ отъ искреннихъ сердецъ

Лестнѣе для меня, чѣмъ скипетръ и вѣнецъ.

Но благодарственны вы гласы прекратите;

Сей день на таинства велики посвятите!

Въ пространномъ полѣ семъ, подъ градскою стѣной,

При всходѣ солнечномъ, вы, созванные мной,

Чтобъ шествовать во храмъ, гдѣ скорбь людей гонимыхъ

Воздвигла жертвенникъ богинь неумолимыхъ.

Уже въ минувшу ночь подземный громъ гремѣлъ,

Мой царскій трясся домъ, во храмѣ огнь тускнѣлъ;

Какъ будто Фуріи, къ Аѳинянамъ суровы,

Желали, чтобы мы несли имъ жертвы новы;

Безвѣстнымъ мщеніемъ ихъ черна грудь кипитъ.

Отсюда храма ихъ является намъ видъ;

Пойдемъ, мои сыны: пусть, жертвоприношенья

Пріявъ, смягчатся къ намъ сіи богини мщенья!

(хочетъ итти).

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Прежніе и Вѣстникъ.

Вѣстникъ.

Желаетъ предъ тебя введеннымъ быть Креонъ;

Отъ Ѳивскаго царя посломъ явился онъ.

Что повелишь?

Тезей.

Креонъ, кѣмъ нынѣ горды Ѳивы

Приближились къ концу и стали несчастливы?

Сей Этеокловъ другъ, сей родственникъ царей,

Которыхъ ввергъ въ бѣды онъ хитростью своей,

Что хочетъ отъ Аѳинъ, что хочетъ отъ Тезея?

Посольство тщетное, коль зрю въ послѣ злодѣя.

(народу).

Къ свершенію мольбы, народъ, иди во храмъ!

(Вѣстнику):

Посланникъ Ѳивскій пусть сюда предстанетъ къ намъ!

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕ.

Тезей и стража.

Тезей.

О боги, сколько вы во ярости ужасны!

Царей ли гоните: и царствія несчастны.

Эдипъ, ты гнѣвъ несешь: и весь твой страждетъ родъ,

Колеблемъ Кадмовъ градъ, въ немъ стонетъ твой народъ.

И Этеоклъ, твой сынъ, на зыбкомъ сидя тронѣ,

Злой лестью уловленъ, мнитъ друга зрѣть въ Креонѣ.

ЯВЛЕНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Тезей, Креонъ, Нарцесъ, стража Тезея и воины Креона.

Креонъ.

Аѳинянъ счастливыхъ о храбрый царь Тезей!

Благополучнѣйшимъ день въ жизни чту моей,

Въ который зрѣть возмогъ толь славнаго героя,

Въ законахъ кроткаго, великаго средь боя,

Чьей громкой славою уже давно полна

Премудрой Греціи обширная страна,

И чьи дѣянія позднѣйшіе потомки… .

Тезей.

Оставимъ лесть, Креонъ, слова оставимъ громки!

Въ устахъ вельможи лесть есть скрытая вражда;

Отрава здѣсь ея должна быть намъ чужда.

Возсядь и важную повѣдай мнѣ причину

Посланья твоего.

Креонъ.

Несчастливу судьбину

Потомства Кадмова ты знаешь, государь!

Эдипъ, Лаіевъ сынъ, послѣдній Ѳивскій царь,

Рожденъ на бѣдствіе боговъ опредѣленьемъ,

Вселенну ужаснулъ невольнымъ преступленьемъ:

Родителей не знавъ, онъ яростной рукой

Во грудь отца вонзилъ мечъ беззаконный свой,

И, обагренъ еще сей драгоцѣнной кровью,

Онъ, съ матерью своей спрягался любовью,

Союзъ свой совершилъ у брачныхъ алтарей.

Тезей.

Кто добродѣтели не измѣнялъ своей

Среди случайности невольна преступленья,

Тотъ большаго отъ насъ достоинъ сожалѣнья.

Безъ ропота къ богамъ, Эдипъ, ихъ чтя законъ,

Лишилъ себя очей, оставилъ Ѳивскій тронъ

И предалъ дни свои стенанью и печали.

Но кто бы мыслить могъ, чтобъ ближніе смущали

И то уныніе несчастнаго слѣпца,

Чтобы престола блескъ, прельщеніе вѣнца,

Могли въ душахъ пресѣчь родство и состраданье,

И наконецъ Эдипъ чтобы позналъ изгнанье?

Креонъ.

Злосердый Полиникъ родителя изгналъ.

Тезей.

Коварный сей совѣтъ ему другъ ложный далъ.

Креонъ.

Совѣтамъ внемлетъ ли духъ пылкій на престолѣ?

Онъ мыслитъ дни вести страстей своихъ по волѣ*

Всѣхъ выше смертныхъ ставъ, мнитъ равенъ быть богамъ.

Эдипъ, оставя скиптръ, вручилъ его сынамъ

И, въ Ѳивахъ испросивъ согласіе народно,

Велѣлъ надъ той страной имъ царствовать погодно.

Но вскорѣ Полиникъ, по жребію пріявъ

Годичну первый власть, явилъ развратный нравъ;

Вкусивъ величія смертельныя отравы,

Онъ добродѣтели пути оставилъ правы

И, своенравіе вмѣня себѣ въ законъ,

Страстямъ своимъ не зналъ ни мѣры, ни препонъ.

Какіе дни, увы, какіе дни плачевны

На ІСадмовъ древній градъ послали боги гнѣвны!

Народъ въ домахъ стеналъ, во храмахъ слезы лилъ,

Ропталъ на торжищахъ и предъ дворцемъ вопилъ.

Но царь, ожесточась и презря гласъ природы,

Изгналъ изъ Ѳивъ отца, чтобъ бурны непогоды

И солнца лѣтній зной’ могли бы наконецъ

Къ землѣ склонить главу, носившую вѣнецъ.

Эдипъ, изъ странъ въ страну гонимъ своей судьбиной,

Имѣетъ нѣжну дочь опорою единой.

Тезей.

Но Полиниковъ братъ; но Этеоклъ, Креонъ,

Какъ могъ природы зрѣть нарушеннымъ законъ?

Креонъ.

Преемникъ бывъ царя, въ своей высокой долѣ,

Онъ долженъ былъ страдать и рабствовать всѣхъ болѣ;

И Полиникъ, своей въ немъ власти зря предѣлъ,

Пути ему закрыть къ престолу восхотѣлъ.

Онъ брату своему готовилъ заточенье,

Но тѣмъ народное свершилъ ожесточенье.

Лишь только царствія несчастный минулъ годъ,

То Этеокла весь царемъ призналъ народъ,

Вѣнчалъ короною и, власть вручивъ державну,

Тѣмъ Полиникову власть кончилъ своенравну.

Опять спокойные намъ возсіяли дни.

Но, чтобы не могли нарушиться они,

Народъ, любя царя, опредѣлилъ закономъ,

Чтобъ Этеоклъ по смерть владѣлъ единый трономъ.

Вотще препятствовалъ его кичливый братъ:

Законъ пріяли всѣ, и онъ оставилъ градъ

Во гнѣвѣ, въ ярости, клянясь отмстить обиду.

Тезей.

Во изысканіе я истины не вниду,

Креонъ, и кто изъ нихъ виновенъ, или правъ:

Быть можетъ, Этеоклъ, или Полиниковъ нравъ

Причины Ѳивскихъ бѣдъ и сей несчастной ссоры,

Иль кто иной межъ нихъ тѣ разсѣвалъ раздоры.

Увѣнчаннымъ главамъ межъ смертныхъ нѣтъ судей:

Богамъ оставлено судить, карать царей.

Ты Полиника здѣсь, Креонъ, виной считаешь;

Гонителемъ отца, тираномъ называешь;

Онъ брату своему тѣ имена даетъ,

Союзникамъ, друзьямъ, всей Греціи речетъ:

«Когда, изгнавъ отца, явилъ я лютость свѣту,

«Послѣдовалъ тогда я братнему совѣту,

«Совѣту всѣхъ вельможъ, Креона самого.

«Теперь весь градъ клянетъ годъ царства моего.

«Но Этеоклъ въ вѣнцѣ, а я въ несчастной долѣ:

«Пусть онъ оставитъ тронъ, пусть сяду на престолѣ;

«Тираномъ будетъ онъ, я подданнымъ отецъ.

«Злосчастью клеветникъ, а власти спутникъ льстецъ».

Въ Аргосѣ рѣчь сію я слышалъ Полиника.

Креонъ.

Какъ скорбна часть его, такъ злость его велика.

Аргосъ и Грецію нанолнилъ онъ клеветъ,

Противъ отечества весь мнитъ возставить свѣтъ

И хитрости своей плоды уже сбираетъ;

Различныя страны на насъ вооружаетъ.

Въ Аргосѣ въ бракъ вступивъ со дщерію царя,

Къ осадѣ Ѳивъ спѣшитъ отъ брачна алтаря;

Съ нимъ войска и вожди Аргоса и Микены,

Съ нимъ весь Пелопонисъ идетъ на наши стѣны;

Несутъ намъ пламенникъ, несутъ убійства мечъ,

Чтобъ истребить гражданъ и домы ихъ пожечь.

Но мы не рождены спокойно несть оковы,

И прежде умереть граждане всѣ готовы

Иль лучше погребстись подъ нашею стѣной,

Чѣмъ Полиника зрѣть владыкой надъ собой.

Въ сихъ бѣдствахъ Этеоклъ къ Аѳинамъ прибѣгаетъ,

Союзы древніе Тезею вспоминаетъ.

Изъ края общаго пріяли мы царей;

Декропсъ и Кадмъ ¹), преплывъ пространну хлябь морей,

Отъ Финикійскихъ странъ намъ принесли законы,

И Ѳивы отъ тебя своей ждутъ обороны:

Будь ихъ защитникомъ, спасителемъ царя!

¹) Что Кадмъ родомъ изъ Финикіи, въ томъ всѣ историки согласны, но нѣкоторые писатели выводятъ Цекропса изъ Египта, другіе же утверждаютъ, что и онъ выѣхалъ изъ Финикіи. Сіе Мнѣніе вѣроятнѣе, ибо финикіяне были первые мореходцы, и первые, въ отдаленныхъ отъ своего отечества краяхъ, заводили селенія и города. Ученый господинъ Повъ въ извѣстномъ сочиненіи: Recherches philosophiques sur les Egyptiens et les Chinois, доказываетъ неоспоримо, что Египтяне, по недостатку въ лѣсѣ, не могли быть мореходцами и посылать въ отдаленные края своихъ поселенцевъ.

Тезей.

За предложеніе Ѳивянъ благодаря,

Всю цѣну чувствую мнѣ почести толикой;

Но я не для того поставленъ здѣсь владыкой,

Чтобъ жизнью жертвовать мнѣ подданныхъ своихъ,

Чтобъ кровь ихъ проливать къ защитѣ царствъ чужихъ.

Для славы суетной, мечтательной и лживой

Не обнажу меча къ войнѣ несправедливой.

Во браняхъ мой народъ Томился много лѣтъ;

О подвигахъ его еще вѣщаетъ свѣтъ;

Сраженный Минотавръ живъ въ памяти у грековъ.

Едва Аѳиняне свободны отъ упрековъ

За дань, возимую во Критскую страну,—

И новую, Креонъ, я предприму войну?

Нѣтъ, нѣтъ, надѣяться того не должны Ѳивы:

Лавръ трону есть краса, но мирныя оливы

Сѣнь благотворная для общества всего.

Креонъ.

Чту истину, Тезей, отвѣта твоего.

Но Греція тебя включила въ сонмъ героевъ,

И мыслить можетъ свѣтъ, что ты желаешь боевъ,

Что лавровъ ищешь ты, скучаешь тишиной

И славу побѣждать чтишь славою одной:

Такъ чувствовать бы могъ герой обыкновенной.

Но Ѳивы о тебѣ не мыслятъ со вселенной;

Твой превосходитъ духъ героевъ таковыхъ.

Въ наставшихъ случаяхъ, для насъ толико злыхъ,

Не пользу собственну царь Ѳивскій уважаетъ,

Когда въ союзъ вступить Аѳинамъ предлагаетъ;

Нѣтъ, пользы общія насъ съединить должны.

Не Полдникъ, повѣрь, есть цѣлію войны:

Что нужды въ томъ царямъ, противу насъ возставшимъ,

Его ли братъ, иль онъ, владыкой будетъ нашимъ?

Соединенію предлогомъ Полиникъ,

Чтобъ замыслъ гордый ихъ никто здѣсь не проникъ.

Но замыслъ скрытый, сей, коварный, хитрый, смѣлой,

Свершась, для Греціи опасенъ будетъ цѣлой.

Противъ союзниковъ различныя страны,

Въ неосторожности пребывъ раздѣлены,

Удобно ихъ рукой быть могутъ побѣжденный

Сегодня Ѳивъ падутъ разрушенныя стѣны,

Но завтра части сей должны Аѳины ждать;

Благоразумнѣе сей замыслъ упреждать.

Тезей.

Нѣтъ, страхъ твой за меня, Креонъ, есть страхъ напрасный!

Намъ замыслы царей союзныхъ не опасны;

Насъ побѣдить имъ мысль мечтаться не могла.

Креонъ.

Но что удержитъ ихъ, Тезей?

Тезей.

Мои дѣла.

Креонъ.

Весь свѣтъ дивится:имъ, они, конечно, славны:

Они же возродятъ и замыслы тщеславны,

Чтобъ безъ союзниковъ…

Тезей.

Мой мечъ союзникъ мнѣ

И подданныхъ любовь къ отеческой странѣ, .

Гдѣ на законныхъ власть царей установленна,

Сразить то общество не можетъ и вселенна.

(Встаетъ.)

Во храмѣ Эвменидъ собрался мой народъ:

Иди со мной туда, чтобъ видѣть мой оплотъ!

Услышишь гласъ его, узришь любовь къ Тезею,

И въ Ѳивахъ возвѣстишь-, что устоять я смѣю

Противу силъ земли средь сонма чадъ моихъ.

Креонъ.

Безмолвенъ, государь, противъ рѣчей твоихъ,

Иду участвовать къ твоей высокой чести

(Въ сторону).

И, можетъ быть, найду удобный случай къ мести.

Д ЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

Театръ представляетъ кипарисную рощу; въ сторонѣ храмъ Эвменидъ.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Эдипъ и Антигона.

Эдипъ.

Постой, дочь нѣжная преступнаго отца,

Опора слабая несчастнаго слѣпца!

Печаль и бѣдствія всѣхъ силъ меня лишили.

Антигона.

Здѣсь камень вижу я; надъ нимъ древа склонили

Густую сѣнь свою: ты отдохни на немъ!

Эдипъ (сѣвши на камень).

Спокойно. Я мой вѣкъ на камнѣ кончу семъ.

Антигона.

Ужасною тоской твои всѣ мысли полны.

Эдипъ.

Увы, какъ въ бурный день свирѣпы гонятъ волны

И отвергаетъ брегъ обломки корабля,

Такъ небомъ и землей гонима жизнь моя!

Антигона.

Какимъ мечтаніемъ смущаешь духъ унылой!

Эдипъ.

Ахъ, я Эдипъ!

Антигона.

Увы, ты съ большей прежде силой

Несправедливый гнѣвъ судьбы своей сносилъ!

Эдипъ.

Печальну жизнь влачить недостаетъ мнѣ силъ.

Слѣпецъ, чтобъ слезы лить, осталися мнѣ очи;

Дни ясны для меня подобны мрачной ночи.

Нѣтъ, никогда уже мой не увидитъ взоръ

Ни красоты долинъ, ни возвышенныхъ горъ,

Ни въ вешній день лѣсовъ зеленыя одежды,

Ни съ жатвою полей, оратаевъ надежды,

Ни мужа кроткаго пріятнаго чела,

Котораго боговъ рука произвела;

Сокрылись отъ меня всѣ прелести природы.

При имени моемъ всѣ возстаютъ народы:

Какъ язва лютая отвсюду л гонимъ!

Антигона.

Мы здѣсь убѣжище найдемъ бѣдамъ своимъ.

Эдипъ.

Съ какой жестокостью сыны меня изгнали!

Антигона.

Почто возобновлять прошедшія печали?

Эдипъ.

Я ихъ любилъ…

Антигона.

Увы, забудь, забудь о нихъ

И вспоминаньемъ ранъ не растравляй своихъ!

Эдипъ.

Предвижу ихъ бѣды: тщеславія развратомъ

Влекомый, Полиникъ не будетъ въ мирѣ съ братомъ…

На злость, на пагубу дѣтей извелъ я въ свѣтъ!

Антигона.

Уже ли предъ тобой и я виновна?

Эдипъ.

Нѣтъ;

Ты утѣшенье мнѣ, любезна Антигона,

Противъ гоненія одна мнѣ оборона,

Одна сопутница моей ты нищеты.

Для странника-отца забыла счастье ты,

Санъ свѣтлый, царскій дворъ и юности забавы:

Одно намъ рубище отъ всей осталось славы.

Антигона.

Ахъ, не жалѣю я о пышной славѣ той;

Горжусь симъ рубищемъ, моею нищетой;

Предпочитаю ихъ сіянію короны.

Опорой быть твоей: вотъ счастье Антигоны,

Вотъ титло славное превыше титловъ всѣхъ!

Спокойствіе твое дороже мнѣ утѣхъ.

Увы, родитель мой, гонимъ людьми, судьбою,

Безъ помощи моей, чтобъ сдѣлалось съ тобою!

Ты древнюю главу къ кому бы преклонилъ?

На чью, на чью бы грудь ты слезы уронилъ?

Прохлады въ жаркій день въ моей ты ищешь тѣни;

Я сяду, ты главу мнѣ склонишь на колѣни;

Среди густыхъ лѣсовъ, въ жестокость бурныхъ зимъ,

Ты согрѣваемъ мной, дыханіемъ монмъ.

Ахъ, свѣтъ, забывшій насъ, взаимно мы забудемъ

И утѣшеніемъ одинъ другому будемъ!

Ко мнѣ ты проливай свою сердечну боль,

Но мнѣ защитою твоею быть дозволь!

Не позавидую въ моей тогда я долѣ

И братьевъ участи, сидящихъ на престолѣ.

Эдипъ.

Награда сладостна толикихъ скорбныхъ лѣтъ…

О, радость полная, моихъ превыше бѣдъ!

Приди, о дочь моя, приди, мое рожденье,

Да будетъ надъ тобой боговъ благословенье!

Живой отрадою наполнила мнѣ грудь.

Любви къ родителю въ примѣръ потомству будь!

Объ имени твоемъ повѣдаютъ народы,

И похвала твоя прейдетъ изъ рода въ родъ.

Но, ахъ, печальна мысль… приблизился тогъ срокъ,

Когда разстаться намъ судилъ жестокій рокъ!

Антигона.

Еще ты жизнь вести возможешь многи годы.

Эдипъ.

Нѣтъ, нѣтъ, не льстись; пора исполнить кругъ природы!

Родится человѣкъ лѣтъ нѣсколько поцвѣсть,

Потомъ скорбѣть, дряхлѣть и смерти день отнесть.

Одинъ шелъ малый путь, другій прошелъ поболѣ,

Въ гробу покоятся сномъ крѣпкимъ въ равной долѣ.

Но ты, о дочь моя, печаль свою умѣрь:

Смерть къ свѣтлой вѣчности намъ отверзаетъ дверь!

Гдѣ мы?

Антигона.

Въ долинѣ мы: окрестъ пустынны виды,

И близко межъ древесъ храмъ видѣнъ Эвмениды.

Эдипъ.

Храмъ Эвменидъ? Увы, я вижу ихъ: онѣ

Стремятся въ ярости съ отмщеніемъ ко мнѣ;

Въ рукахъ змѣи шипятъ, ихъ очи распаленны,

И за собой ведутъ всѣ ужасы геенны.

Антигона.

Въ забвенье страшное ума опадаетъ онъ!

Эдипъ.

Гора несчастная, ужасный Кнееронъ,

Ты, первыхъ дней моихъ пустынная обитель,

Куда на страшну смерть извергъ меня родитель;

Скажи, пещеръ своихъ во мрачной глубинѣ

Скрывала ль ты когда чудовищъ, равныхъ мнѣ!

Антигона (упадая на колѣна).

Спокойте мысль его, о вы, могущи боги!

Эдипъ.

О, сколько, фуріи, терзать меня вы строги!

Не вы ль на семъ пути мой обнажили мечъ,

Чтобъ жизнь родителя моей рукой пресѣчь?

Вотъ храмъ, гдѣ съ матерью меня вы сочетали!

Изъ вашихъ змѣй вѣнцы намъ брачные сплетали:

Тамъ былъ не Гименей, Мегера тамъ была

И смрадный пламенникъ съ усмѣшкою зажгла.

Вы лютости свои, о фуріи, смягчите,

Иль жизнь Эдипову скорѣе прекратите!

(Упадаетъ на камень).

Антигона.

Отъ мыслей удали толь страшныя мечты!

Эдипъ (не вставая и отталкивая ее).

Оставь, о Полиникъ! Меня отрекся ты:

Бѣги и не смущай моей минуты слезной!

Антигона.

Ужель не узнаешь и дочери любезной?

Увы, родитель мой, познай хоть мой гласъ!

Нѣтъ Полиняка здѣсь, весь міръ оставилъ насъ;

Одна я твоему свидѣтельница стону:

Молю, не отвергай усердну Антигону!

Эдипъ (Про себя).

Гласъ сладостный! О дочь, такъ ты одна при мнѣ?

Увы, я здѣсь мечталъ какъ бы въ ужасномъ снѣ!

Представилась мнѣ мать, родитель, Эвмениды,

Неблагодарныхъ чадъ противные мнѣ виды,

И все сцѣпленіе несносныхъ бѣдъ моихъ.

Сказала ты, что храмъ въ мѣстахъ воздвигнутъ сихъ:

Пойдемъ (встаетъ), поищемъ въ немъ конца бѣдамъ ужаснымъ,

Едины алтари прибѣжище несчастнымъ.

(Съ приближеніемъ Эдипа ко храму, двери онаго растворяются, и народъ стремительно изъ храма выходитъ).

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Эдипъ, Антигона, народъ Аѳинскій.

Хоръ народа.

О, страхъ! Поколебался храмъ;

Богини мести раздраженны:

Предъ ними, въ алтарѣ возженный,

Престалъ куриться ѳиміамъ.

Эдипъ, .

Храмъ содрогается отъ моего прихода…

Антигона.

Скрой имя ты свое, родитель, отъ народа!

1 Аѳинянинъ.

Я вижу странниковъ; одинъ согбенъ отъ лѣтъ,

Другая младости являетъ взору цвѣтъ;

Иль ихъ пришествіе богинь здѣсь раздражаетъ?

Антигона.

Какая пагуба намъ нова угрожаетъ?

2 Аѳинянинъ.

Разспросимъ ихъ! Вѣщай, убогій человѣкъ,

Откуда родомъ ты И кто она?

Эдипъ. .

Я грекъ;

Она… она мнѣ дочь.

1 Аѳинянинъ.

Изъ Греческихъ странъ многихъ

Твоя отчизна гдѣ?

Эдипъ.

Отечество убогихъ,

Страна, гдѣ найдутся чувствительны сердца.

2 Аѳинянинъ.

А имя?

Эдипъ.

Ахъ, почто вамъ имя знать слѣпца?

Изъ памяти моей его желалъ бы стерти.

1 Аѳинянинъ.

Но, странникъ, въ сихъ мѣстахъ чего ты ищешь?

Эдипъ.

Смерти…

3 Аѳинянинъ.

Кто былъ родитель твой?

Эдипъ.

Родитель мой… погибъ,

2 Аѳинянинъ.

О, таинственный мужъ, кто ты, вѣщай!

Эдипъ.

Хоръ народа.

Эдипъ?.. Увы, какой бѣдою

Грозитесь, небеса, на здѣшнюю страну!

Сей беззаконникъ за собою

Влачитъ иль гладъ, иль моръ, иль алчную войну.

2 Аѳинянинъ.

Богинь сея страны не раздражайте болѣ:

Бѣгите вы отсель!

Эдипъ.

Въ моей плачевной долѣ

Куда я уклонюсь?

Антигона.

Внемли, народъ, внемли

Его стенанію!

1 Аѳинянинъ.

Нѣтъ, нѣтъ, изъ сей земли

Изыдите скорѣй!

Антигона.

Чѣмъ винны мы предъ вами?

1 Аѳинянинъ.

Онъ воздухъ заразить здѣсь можетъ между нами:

Отцеубійца онъ.

2 Аѳинянинъ.

Онъ матери супругъ.

1 Аѳинянинъ.

Своимъ онъ дѣтямъ братъ.

3 Аѳинянинъ.

Надъ сей главою вдругъ

Соединились всѣ злодѣйствія ужасны.

Мы не хотимъ его несчастьямъ быть причастны:

Онъ изгнанъ отъ людей, онъ проклятъ отъ боговъ.

Эдипъ (къ Антигонѣ).

Пойдемъ! Смущаюся отъ ихъ правдивыхъ словъ.

Пойдемъ, доколь итти моей достанетъ силы!

Ужели не найду нигдѣ себѣ могилы?

3 Аѳинянинъ.

Ты ожидай ея отъ хищности звѣрей!

1 Аѳинянинъ.

Граждане, вотъ и самъ идетъ сюда Тезей!

Антигона.

О, щедры небеса! Ты ободрись, родитель!

Тезей герой, и намъ онъ будетъ покровитель!

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕ.

Прежніе: Тезей, Креонъ, Нарцесъ и стража Тезея.

Антигона.

Яви, о государь, скорбящему покровъ!

Родитель мой, къ кому былъ рокъ всегда суровъ,

Котораго вездѣ людская гонитъ злоба,

Пришелъ сюда просить убѣжища и гроба;

Страдальца привела въ Аѳины я съ собой;

Но въ гнѣвѣ твой народъ, соединясь съ судьбой,

Оставить намъ велитъ владѣнія Тезея.

Онъ слѣпъ, а я слаба; защиты не имѣя,

Куда преклонимся? Насъ гонитъ цѣлый свѣтъ!

Тезей.

О, дѣва юная, среди цвѣтущихъ лѣтъ,

Ужель ты можешь быть преслѣдована рокомъ?

Но гдѣ родитель твой?

Антигона.

Въ отчаяньи жестокомъ

Безмолвнаго въ сей часъ ты видишь здѣсь его.

1 Аѳинянинъ (къ Тезею, который подходитъ къ Эдипу).

Не преклоняй, о царь, къ нимъ слуха своего;

Сей странникъ есть Эдипъ!

Креонъ.

Эдипъ!

Тезей.

Что слышу, боги!

Ему, конечно, къ намъ отверзли вы дороги,

Чтобы по бѣдствіямъ Тезеевой рукой

Изгнанному царю дарованъ былъ покой,

Чтобъ призрѣлъ жертву здѣсь въ немъ вашего я гнѣва.

Прійди, почтенный мужъ, прійди, младая дѣва!

О, славная чета, прійдите въ мой чертогъ

Вкушать спокойствіе отъ многихъ толь тревогъ!

Какъ храмъ священнѣйшій тотъ царскій домъ прославленъ,

Который страждущимъ къ убѣжищу поставленъ.

Эдипъ.

Такъ для преступнаго и скорбнаго слѣпца

Еще не всѣхъ людей закрылися сердца!

Изъ края долго въ край влачивъ мое изгнанье,

Уже ли наконецъ нашелъ я состраданье?

Но ахъ, Тезей, всегда злосчастіемъ ведомъ,

Себѣ убѣжищемъ твой не црійму я домъ!

Вездѣ сопутствуютъ мнѣ мстительные боги:

Введутъ ли всѣ бѣды съ собой въ твои чертоги?

Пещера мрачная одна прилична мнѣ;

Ее одну пришелъ искать въ твоей странѣ;

Ее одну въ горахъ искалъ я многи годы,

Но тщетно; отъ всѣхъ странъ возставшіе народы,

Звѣрей и хищныхъ птицъ не трогая покой,

Эдипа гнали съ горъ насильственной рукой.

Близъ града твоего дозволь въ уединеньи

Сокрыть мою печаль, бѣды и преступленьи,

До дня, когда земля, намъ щедрая всѣмъ мать,

Благоволитъ меня въ нетлѣніе принять!

Тезей.

За преступленіе ужасно, но невольно,

Мученіе, Эдипъ, ты претерпѣлъ довольно;

Ты добродѣтели несчастный намъ примѣръ.

Не сокрывай ея во мрачности пещеръ;

Укрась ты ею градъ, укрась мои чертоги!

Повѣрь, безсмертные ко мнѣ не будутъ строги

За то пристанище, которое Тезей

Доставитъ нищетѣ и дряхлости твоей!

Эдипъ.

Иль, государь, тобой забвенны стали Ѳивы?

Тезей.

Иль боги могутъ быть когда несправедливы?

Нѣтъ, нѣтъ, умалиться ихъ правда не могла:

Взираютъ съ благостью на добрыя дѣла.

Эдипъ.

Ахъ, вспомни, что Эдипъ безсмертными оставленъ.

Тезей.

Я знаю, что Эдипъ страдальчествомъ прославленъ.

Преступникъ, но почтенъ, въ убожествѣ великъ,

И что принять его велитъ мнѣ долгъ владыкъ.

Склонися, древній мужъ, къ Тезееву прошенью,

Остатокъ дней своихъ предай успокоенью,

Хотя изъ жалости ко дочери твоей!

Въ пещерѣ ль воздыхать съ тобою должно ей!

Или ты можешь быть толико къ ней суровымъ,

Чтобы опасностямъ ее подвергнуть новымъ?

Антигона.

Я не страшусь терпѣть презрѣнну нищету:

Съ отцомъ пещеры мракъ чертогу предпочту;

Всѣмъ бѣдствамъ за него охотно подвергаюсь.

Эдипъ.

О, нѣжна дочь, твоей любовью убѣждаюсь!

Нѣтъ, нѣтъ, ты не должна за стыдъ мой и позоръ

Увянуть въ младости въ пустынѣ, среди горъ:

Чтобъ свѣту быть красой, ты послана на землю.

(Къ Тезею):

Великодушный царь, я твой покровъ пріемлю,

Убѣжищемъ для насъ пріемлю твой дворецъ.

Пусть тамъ, когда прійдетъ тоски моей конецъ,

Когда мнѣ въ вѣчности отверзты будутъ двери,

Зрѣть пристань буду я спокойную для дщери;

Моя же пристань гробъ: тамъ волею небесъ

Назначено престать моимъ потокамъ слезъ.

Тезей.

Смягчитъ небесный гнѣвъ Эдипа добродѣтель.

(Къ Креону):

А ты, сей встрѣчи здѣсь нечаянный свидѣтель,

Какъ возвратишься ты въ отечество твое,

Скажи, чѣмъ крѣпко здѣсь владычество мое!

Изгнаніемъ царей несчастны стали Ѳивы;

Но царства тверды тѣ, которы справедливы.

Вотъ мой отвѣть, Креонъ!

Эдипъ.

Креонъ въ твоей странѣ?

Онъ здѣсь? Увы, скажи, вѣщай о дѣтяхъ мнѣ:

Въ отечествѣ ль они, на царскомъ ли престолѣ?

Ахъ, нѣтъ, не говори, не дѣти суть мнѣ болѣ,

Не дѣти,— изверги, и яростью боговъ

Въ нихъ породилъ себѣ свирѣпѣйшихъ враговъ!

О, боіѣ сильные, властители природы,

Которыми падутъ и возстаютъ народы!

Предъ вами вѣки — мигъ, вселенная — черта,

И смертный на землѣ — какъ слабая мечта.

Избравшіе меня терпѣнія къ примѣру!

Какъ гнѣва вашего исполните вы мѣру,

Какъ часъ прійдетъ меня съ лица земного стертъ,

Не дайте сыновьямъ мою увидѣть смерть,

Не дайте извергамъ моимъ ругаться прахомъ!

Чтобъ въ Ѳивахъ, извѣстясь съ смущеніемъ и страхомъ

О смерти ихъ отца, не знали, гдѣ сыскать

То мѣсто на землѣ, гдѣ буду я лежать.

Благоволите ли во областяхъ Тезея

Назначить мрачный гробъ невиннаго злодѣя?

Отвѣтствуйте!

(Громъ подземный раздается).

Народъ.

О, страхъ!

Эдипъ.

Отвѣтствуйте.

(Громъ сильнѣе ударяетъ).

1 Аѳинянинъ.

Внемля

Его воззванію, колеблется земля.

2 Аѳинянинъ.

Перуны раздались и молнія блеснула.

Иль рѣчь его къ богамъ природу ужаснула?

Жрецъ храма Эвменидъ идетъ поспѣшно къ намъ.

ЯВЛЕНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Прежніе и Первосвященникъ.

Первосвященникъ.

О, государь, народъ, стремится въ храмъ!

Богини мести, въ немъ присутствуя, суровы,

Намъ прорицать судьбы въ сей страшный часъ готовы.

Тезей.

Пойдемъ и принесемъ имъ жертвы и мольбы,

Да премѣнятъ онѣ Эдиповы судьбы!

Эдипъ.

Нѣтъ, шествовать туда тебѣ во слѣдъ не смѣю:

Гласъ долженъ Эвменидъ ужасенъ быть злодѣю;

И въ храмѣ раздражать не буду я собой.

Тезей.

Иди же въ мой шатеръ и тамъ вкуси покой!

(Воину).

Эдипа проводи!

(Эдипъ и Антигона слѣдуютъ за воиномъ; Тезей съ народомъ идетъ во храмъ).

Креонъ (Нарцесу).

Мстить гордому Тезею

Удобный случай я, Нарцесъ, теперь имѣю.

Пойду, пойду во храмъ оракулу внимать;

Ты воиновъ моихъ спѣши къ шатру собрать!

Д ЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

Театръ представляетъ поле; съ одной стороны, роща; съ другой, виденъ шатеръ Тезеевъ; въ отдаленности городъ Аѳины.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Креонъ и Нарцесъ.

Креонъ.

Тѣмъ временемъ, какъ царь въ смущеніи жестокомъ

Багритъ алтарь богинь кровавымъ козлищъ токомъ,

Когда его рукой курится ѳиміамъ,

Мой замыслъ совершить, Нарцесъ, надлежитъ намъ.

Ужели собраны тобой мои Ѳивяне?

Нарцесъ.

Во слѣдъ тебѣ, Креонъ, пришедшіе граждане,

Въ сей рощѣ скрытые, твоихъ велѣній ждутъ;

Скажи, ихъ храбрости какой предложишь трудъ?

Креонъ.

Эдипа возвратить въ отеческія стѣны.

Нарцесъ.

Какія, государь, я зрю въ тебѣ премѣны!

Не ты ли былъ виной изгнанію его?

Креонъ.

Я самъ: онъ изгнанъ сталъ съ совѣта моего.

Нарцесъ.

Почтожъ теперь его желаешь возвращенья?

Креонъ.

Чтобы усугубить Эдиповы мученья,

Тезею гордому достойно отомстить

И къ трону Ѳивскому мнѣ новый шагъ ступить.

Познай, Нарцесъ, познай, что дщери Ахерона,

Разверзши твердь земли до царствія Плутона,

Эдипу прорицать предстали передъ насъ!

Съ явленьемъ ихъ во храмъ, возженный огнь погасъ,

Средь дня настала ночь, разнесся запахъ сѣрный

И оживилися богинь кумиры черны;

На нихъ власы изъ змѣй возстали и взвились,

Изъ факелъ ихъ огни къ намъ искрами лились,

Свѣтъ пламенниковъ тотъ боролся съ мракомъ ночи,

Потомъ богинямъ вслѣдъ узрѣли наши очи

Ихъ адскихъ спутниковъ: и страхъ, и месть, и смерть,

Грозящую на насъ свою косу простерть.

При зрѣлищѣ такомъ народъ весь ужаснулся,

Смутился царь, я самъ невольно содрогнулся,

Я самъ, привыкшій зрѣть смерть алчную въ бояхъ

И ни во что вмѣнять къ богамъ напрасный страхъ.

Среди смятенія, какъ изъ трубы стогласной,

Внезапно въ капищѣ раздался звукъ ужасной;

Подобенъ бывъ громамъ, онъ храма сводъ потрясъ.

О, градъ, вострепещи! (вѣщалъ къ народу гласъ)

Судьбы разгнѣваны, и кровь въ сей день прольется,

Доколь достойная намъ жертва принесется;

Отъ крови царскія та жертва быть должна:

Тогда по бѣдствіяхъ наступитъ тишина,

Тогда Эдипа рокъ преслѣдовать престанетъ,

И гробъ его тогда побѣдъ залогомъ станетъ

Для той страны, гдѣ жизнь скончаетъ сей слѣпецъ:

За добродѣтели спокойна смерть вѣнецъ.

По страшныхъ сихъ словахъ, умолкли Эвмениды,

Сомкнулась ада дверь, исчезли грозны виды,

Какъ тщетныя мечты по безпокойномъ снѣ.

Духъ твердости опять вселился въ сердце мнѣ,

Духъ мщенія мой нравъ воспламенилъ суровый,

Къ погибели враговъ имѣя случай новый.

Нарцесъ.

Но если гнѣвъ богинь велитъ, о государь,

Здѣсь кровью царскою ихъ обагрить алтарь,

Коль жертвы требуютъ онѣ порфирородной:

Предай ты Кадмовъ родъ всей ярости народной I

Оставь Эдипа здѣсь, и вскорѣ ножъ жреца

Сразитъ у алтаря и дочерь, и отца.

Во храмѣ мертвъ падетъ Эдипъ съ своей опорой.

Креонъ.

Кто? Я? Чтобы врага я предалъ смерти скорой?

Чтобы у алтаря жреца священный мечъ

Страданія его могъ съ жизнію пресѣчь?

Нѣтъ, нѣтъ, Нарцесъ, не такъ привыкъ я ненавидѣть!

Мученья долгія врага желаю видѣть,

Печаль его моихъ весельемъ чтить очесъ,

Упиться токами его горчайшихъ слезъ,

Дѣтей его сгубя, его свести ко гробу

И смертью медленной мою насытить злобу.

Моей вражды къ нему ты знаешь о винѣ:

Я долженъ былъ владѣть въ отеческой странѣ

Вѣнцомъ, о коемъ брань его ведутъ днесь чада;

По смерти Лаія я долженъ былъ отъ града

Быть избранъ на престолъ и Ѳивскій скиптръ принять;

Пришелъ Эдипъ, чтобъ скиптръ изъ рукъ моихъ отнять

И беззаконный родъ взвести на тронъ съ собою;

И я, вѣнца лишенъ враждебною судьбою,

Къ Эдипу ненависть въ душѣ запечатлѣлъ,

Подъ лестью пагубной ее сокрыть умѣлъ.

Къ страстямъ дѣтей его совѣтъ мой примѣнивши,

Тщеславье вспламеня, природу усыпивши,

Въ ихъ души поселилъ полезный мнѣ раздоръ.

Мой замыслъ усмотрѣть не могъ ихъ юный взоръ.

И я возстановилъ среди сердецъ разврата

Сыновъ противъ отца и брата противъ брата.

Счастливѣйшій успѣхъ вѣнчалъ мои труды.

Теперь настали дни собрать коварствъ плоды,

Эдипа возврати въ отеческія стѣны,

Разсѣю хитростью между гражданъ измѣны;

Въ царѣ всѣ будутъ зрѣть гонителя отца,

Во мнѣ защитника несчастнаго слѣпца,

Котораго извлекъ изъ здѣшнихъ мѣстъ я силой,

Чтобъ въ Ѳивахъ утвердить Эдиповой могилой

Побѣду навсегда, по словесамъ боговъ.

Оракулъ случай дастъ губить моихъ враговъ.

Пусть въ храмѣ жертвою падетъ здѣсь Антигона;

Ея пусть братія, желая Ѳивска трона,

Другъ друга погубятъ кровавою войной

И мертвые падутъ подъ нашею стѣной.

Извѣстенъ мнѣ ихъ нравъ: для нихъ то будетъ мало,

Чтобъ войско кровь свою предъ ними проливало;

Потщатся средь боевъ другъ друга находить,

Сразиться яростно, другъ въ друга мечъ вонзить

И кровью братнею пасть вмѣстѣ обагренны.

Взаимна злоба ихъ, какъ ненависть геенны,

Равняться можетъ лишь со злобою моей.

Печалью радуюсь Эдиповымъ я дней.

Да видитъ онъ дѣтей несчастно истребленье!

Ихъ беззаконное оплакивалъ рожденье,

Пускай оплачетъ онъ безвременну ихъ смерть.

И не было бъ руки тѣ слезы отереть!

Я буду всякій день внимать его стенанья,

Вздыханія ловить и исчислять рыданья,

И съ восхищеніемъ морщины тѣ считать,

Что на чело ему грусть будетъ налагать…

Но вотъ Эдипъ: иди ко скрытому отряду,

И будь готовъ, Нарцесъ, оставить ту засаду,

И къ намъ сюда вступить на мой призывный гласъ!

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Эдипъ, Антигона и Креонъ.

Эдипъ.

Уже, о дочь моя, тотъ наступаетъ часъ,

Въ который кончится народное моленье.

Да укротится имъ богинь ожесточенье,

И наградятъ онѣ Аѳины тишиной

За предложенный здѣсь мнѣ, страннику, покой!

Ахъ, поспѣшимъ итти во срѣтенье Тезея!

Креонъ.

Объ участи твоей я въ сердцѣ сожалѣя,

О, старецъ горестный, предсталъ…

Эдипъ.

О, дочь моя!

Не гласъ Креона ли теперь здѣсь слышу я?

Антигона.

Такъ, онъ, родитель мой! Зря часть твою плачевну,

Конечно, изъявить пришелъ онъ грусть душевну.

Ахъ, съ равнодушіемъ какой возможетъ гласъ,

Насъ въ Ѳивахъ видѣвшій, теперь взирать на насъ!

Эдипъ.

О, юность, ты никакъ лукавства не причастна!

Тамъ состраданье зришь, гдѣ опытность несчастна

Пронырство признаетъ въ сердечной глубинѣ.

(Къ Креону).

О, хитрый гражданинъ, почто предсталъ ко мнѣ?

Слухъ недовѣрчивый чѣмъ ты склонить мечтаешь?

Или за новость мнѣ здѣсь объявить ты чаешь

Грозящу Ѳивамъ брань, раздоръ моихъ сыновъ?

То знаю безъ тебя, и жребій ихъ таковъ,

Какого я имъ ждалъ: ахъ, отъ меня рожденны,

На преступленіе они опредѣленны!

Иль по слѣдамъ моимъ твой царь тебя прислалъ,

Чтобъ на челѣ моемъ ты грусть мою читалъ,

Чтобъ видѣлъ нищету, въ которой я скитаюсь,

И какъ народами я всѣми отвергаюсь?

Иль, лучше, ты скажи, что волею своей

Пришелъ увѣриться о горести моей.

Но не увидишь слезъ и не услышишь стона;

Нѣтъ, ими веселить не буду я Креона:

Спокоенъ духомъ я, хотя гонимъ людьми;

А ты средь почестей терзаешься страстьми.

Иди отсель, иди, о человѣкъ коварный,

Невѣрный родственникъ и другъ неблагодарный!

Ты сколько въ хитростяхъ искусствомъ ни великъ,

Давно уже, давно, Эдипъ тебя проникъ.

Креонъ.

Гонимый рокомъ злымъ, скрывая въ сердцѣ раны,

Эдипъ привыкъ во всемъ усматривать обманы

И ложно толковать дѣянія людей.

Къ обману прибѣгать почто душѣ моей?

Почто съ тобою мнѣ употреблять коварство?

Предъ сильнымъ слабому посредствуетъ лукавство.

Ты изгнанъ, въ бѣдности: я въ славѣ, другъ царю,

И, въ рѣчь съ тобой вступивъ, я нищаго дарю.

Эдипъ.

Хотя я въ нищетѣ, но не сравнюсь съ Креономъ:

Я былъ царемъ, а ты лишь Ползаешь предъ трономъ.

Креонъ.

Высокомѣріе зрю прежнее въ тебѣ;

Ты чувствъ не примѣнилъ еще къ своей судьбѣ?

Эдипъ.

То свойство низкихъ душъ, тебѣ, Креонъ, подобныхъ,

Чтобы по случаямъ мѣняться въ чувствахъ сродныхъ.

Но я, бывъ отъ царя на свѣтъ произведенъ,

Злосчастьемъ къ подлости не буду пріученъ;

Всѣ чувства прежнія средь бѣдствій сохраняю;

Презрѣнья моего къ тебѣ не премѣняю.

Креонъ.

Не оскорбитъ меня твоя надменна рѣчь;

Напротивъ, я хочу бѣды твои пресѣчь,

Дни горестны во дни перемѣнить счастливы

И предложить тебѣ, чтобъ возвратился въ Ѳивы.

Эдипъ.

Какой еще, Креонъ, скрываешь новый ковъ?

Чьимъ именемъ зовешь?

Креонъ.

Отечества, боговъ.

Эдипъ.

Обыкновенна рѣчь обманщиковъ искусныхъ,

Священнѣйшій предлогъ всѣхъ замысловъ ихъ гнусныхъ.

Ни вѣры, ни боговъ на сердцѣ не храня,

Ты ль рѣчью таковой мнишь обольстить меня?

Креонъ.

Когда бъ не вѣрилъ я, что существуютъ боги,

Тобой бы ихъ позналъ; позналъ, колико строги

Кровосмѣсителей, отцеубійцъ карать.

Эдипъ.

Несчастный, можешь ли мнѣ нынѣ упрекать

Съ такой жестокостью злодѣйствіе невольно?

Братъ матери моей, сего уже довольно,

Чтобъ о судьбѣ моей всегда тебѣ молчать;

Но ты, какъ фурія, предсталъ мой духъ смущать.

Креонъ.

Предсталъ передъ тебя но волѣ я безсмертныхъ,

Къ злодѣйствіямъ твоимъ толико милосердныхъ,

Что обѣщаются побѣдой на войнахъ

Той греческой странѣ, гдѣ твой пребудетъ прахъ.

Недолго можешь весть такую жизнь унылу;

И такъ въ отечествѣ назначь свою могилу!

Эдипъ.

Страна, изъ коей я позорно изгнанъ сталъ,

Гдѣ съ трона высоты въ жизнь странниковъ упалъ,

Гдѣ другъ царевъ Креонъ, гдѣ сынъ мой на престолѣ,

Уже отечествомъ не можетъ быть мнѣ болѣ.

Тамъ все, увы, тамъ все терзать мой будетъ духъ!

Хоть не увидитъ взоръ, но мой услышитъ слухъ

Раздоры бѣдственны, въ которы ввергли Ѳивы

Сыны тщеславные, вельможи горделивы.

На то ли возвращусь, чтобъ вопль услышать женъ,

Какъ дерзкій Полдникъ предстанетъ противъ стѣнъ

И приведетъ съ собой Пелопонезски силы

Срывать домы отцовъ и превращать въ могилы?

Иль возвращусь на то, чтобъ слышать звукъ мечей,

Которы сыновья въ свирѣпости своей

Другъ въ друга устремятъ на жизнь единокровну?

Чтобъ въ томъ, или въ другомъ, мнѣ знать потерю ровну?

Чтобы судьба меня враждебна привела

Руками осязать ихъ мертвыя тѣла,

Оплакивать ихъ жизнь, во цвѣтѣ пресѣченну,

И клятву чтобъ сложить, надъ ними изрѣченну?

Ахъ, нѣтъ, на ихъ главахъ пребудетъ пусть она!

Нѣтъ, чужда мнѣ теперь вся Ѳивская страна.

Коль справедлива вѣсть, тобою принесенна,

Что ярость днесь боговъ къ Эдипу укрощена,

И что даютъ они въ благихъ своихъ судьбахъ

Побѣду той странѣ, гдѣ мой пребудетъ прахъ,

То прахомъ симъ дарю Аѳины и Тезея.

Другого дара я на свѣтѣ не имѣя,

Чѣмъ наградить могу великодушье ихъ,

Призрѣвшее конецъ дней горестныхъ моихъ?

Мой прахъ и дочь мою имъ поручая нынѣ,

Даю имъ все, что въ злой осталось мнѣ судьбинѣ.

Креонъ.

Аѳинянъ подари ты дочерью своей;

Уже въ отечество пути закрыты ей:

Когда она съ тобой избрала удаленье,

Тогда закономъ ей пресѣкли возвращенье.

Твой гробъ, залогъ побѣдъ, твой прахъ намъ нуженъ днесь:

За мною слѣдуй ты, ее оставя здѣсь.

Эдипъ.

О, верхъ прискорбія, несчастье безпримѣрно!

Теперь я чувствую, униженъ какъ безмѣрно.

Съ терпѣньемъ долженъ былъ словамъ твоимъ внимать,

Безсиленъ будучи за дерзость наказать.

Не удивляюся я вашему закону,

Которымъ вы отъ Ѳивъ отвергли Антигону:

Несправедливъ, жестокъ, безчеловѣченъ онъ,

И града вашего достоинъ сей законъ,

Чтобъ за священный долгъ, за долгъ, свершенный ею.

Опредѣлить ей казнь, приличную злодѣю.

Но ты, Креонъ, но ты, жестокій человѣкъ,

Мнѣ предложеніе какое ты изрекъ?

Чтобъ разстался днесь я съ дочерью моею,

Съ единымъ благомъ, чѣмъ я на землѣ владѣю,

Съ моей опорою, съ отрадой мнѣ одной,

Противъ отчаянья оставленной судьбой?

Тѣснѣе связанъ съ ней, чѣмъ узами рожденья:

Я узломъ съединенъ ея благотворенья.

Въ ней зрю не только дочь, она мнѣ мать, отецъ,

Сестра, и другъ, и все, что мило для сердецъ,

И все, чего меня злодѣйства, рокъ, безсмертны,

Неблагодарный градъ, сыны жестокосерды

Лишили наконецъ изгнаніемъ изъ Ѳивъ.

Я ею лишь дышу, я ею только живъ.

И ты разстаться съ ней мнѣ, варваръ, предлагаешь?

Терзать меня, увы, какъ ты искусство знаешь!

Нѣтъ, лучше бы, злодѣй, извлекши острый мечъ,

Не дрогнувъ, жизнь мою стремился ты пресѣчь,

Чѣмъ смѣть мнѣ предлагать толь горестну разлуку.

Прійди, о дочь моя, прійди, подай мнѣ руку,

Дай мнѣ увѣриться, что я еще съ тобой!

Склони главу ко мнѣ и сердце успокой!

Нѣтъ, смертію одной мы будемъ разлученны.

Креонъ.

Когда прошенія тобою всѣ презрѣнны,

И слѣдовать за мной не убѣжду тебя,

Къ насильствію, Эдипъ, прибѣгнуть долженъ я.

Вступите, воины!

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕ.

Прежніе, Нарцесъ и воины Креона.

Антигона.

О, горесть! о, измѣны!

Ѳивянами мы здѣсь отвсюду окруженны.

Креонъ (воинамъ).

Эдипа въ городъ нашъ спѣшите возвратить!

Эдипъ воинамъ.

Кто руку на меня посмѣетъ наложить?

Кто дерзостенъ и наглъ изъ васъ толико будетъ

И бывшаго царя въ моемъ лицѣ забудетъ?

Креонъ (остановившимся воинамъ).

Вы повинуйтеся не мнѣ, самимъ богамъ!

(Нардесъ съ нѣкоторыми воинами устремляются на Эдипа и разлучаютъ его съ Антигоною).

Антигона.

Креонъ, жестокій, ахъ, паду къ твоимъ ногамъ!

Не разлучай ты насъ! Будь, будь великодушенъ

И состраданію единожды послушенъ!

Узри у ногъ сестру и дочь твоихъ царей!

Слезами ты смягчись и горестью моей!

Эдипъ.

Не унижайся, дочь, не будь сраженна рокомъ!

Невинности ль клонить колѣна предъ порокомъ?

Лишался тебя, я съ жизнью разстаюсь.

Но предъ злодѣями главою не склонюсь.

Намъ твердымъ должно быть, имъ чувствовать боязни:

Злодѣевъ торжество предшественникъ ихъ казни.

(Къ Креону).

Есть громы въ небесахъ, есть боги, о, Креонъ!

Креонъ.

Мы, исполняя долгъ къ отечеству священной,

Не мести ждемъ боговъ, но похвалы вселенной.

(Креонъ уходитъ, за нимъ воины ведутъ Эдипа).

ЯВЛЕНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Антигона и два воина (коимъ Креонъ подалъ знакъ чтобъ они удержали Антигону).

Антигона.

Постойте, варвары, пронзите грудь мою;

Любовь къ отечеству довольствуйте свою!

Не внемлютъ и бѣгутъ поспѣшно по долинѣ;

Не внемлютъ, и мой вопль теряется въ пустынѣ.

Есть громы… но въ сей часъ на небѣ тишина;

Есть боги… и земля злодѣямъ предана,

И стонутъ слабые у сильныхъ подъ рукою!

Увы, что я, гдѣ я! Что станется со мною?

Забыта братьями, оставлена родней,

Извержена изъ Ѳивъ, въ странѣ, въ странѣ чужой

Жизнь горестну вести и умирать мнѣ должно.

Съ родителемъ моимъ сносить бы все возможно.

Жестокій гнѣвъ боговъ, гоненіе людей

Лишь твердость новую несли душѣ моей:

Несчастье было мнѣ наставникомъ въ терпѣньи.

Но безъ родителя, въ моемъ теперь мученьи,

Лишенная надеждъ… мой духъ во мнѣ унылъ,

Ударъ жестокій сей моихъ превыше силъ,

И всѣми чувствами отчаянье владѣя…

(Увидя Тезея).

Иль небо шлетъ, ко мнѣ для помощи Тезея?

ЯВЛЕНІЕ ПЯТОЕ.

Тезей, Антигона, народъ Аѳинскій, воины Тезея.

Антигона.

Великодушный царь, на помощь мнѣ спѣши!

Ахъ, возврати покой и жизнь моей души!

Отрядомъ Ѳивскихъ войскъ, насиліемъ Креона,

Родителя, увы, лишенна Антигона!

Ссылаясь на боговъ и на небесный гласъ,

Въ отечество свое влекутъ его въ сей часъ.

Къ твоимъ ногамъ, Тезей, я въ грусти припадаю,

Я мщенія прошу, я мщенья ожидаю,

Иль смерть рѣши, коль мнѣ откажешься помочь!

Тезей.

Возстань, о нѣжная, несчастливая дочь!

Душевно я дѣлю твои печали новы.

Я мнилъ, что боги къ вамъ престали быть суровы;

Спѣшилъ отъ алтаря увѣдомить чтобъ васъ,

Какъ щедро наградить ихъ обѣщаетъ гласъ.

Народъ, къ спокойствію который васъ пріемлетъ:

Награду ли сію Креонъ отъ насъ отъемлетъ?

Безъ наказанія уже ли мыслилъ онъ

Нарушить нагло здѣсь священнѣйшій законъ

Народныхъ общихъ правъ, гостепріимства, чести?

Аѳиняне, я васъ, васъ призываю къ мести!

Постыдно будетъ вамъ, позорно будетъ мнѣ

Терпѣть насиліе въ отеческой странѣ.

За похитителемъ немедля устремимся

И наглость наказать Креонову потщимся!

О, Антигона, вѣрь, что за тебя отмщу;

Любви твоей отца, конечно, возвращу.

Спокопся, въ градъ иди, вступи въ мои чертоги

И ожидай конца, какой даруютъ боги!

Старѣйшины, ей путь въ домъ покажите мой!

Вы, о воины, послѣдуйте за мной!

Д ЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Театръ представляетъ чертоги Аѳинскаго царя.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Антигона одна.

Сраженная тоской, съ родителемъ въ разлукѣ…

Какъ медленно часы къ моей проходятъ мукѣ!

День радости есть мигъ, печали день есть вѣкъ,

И умирающій несчастный человѣкъ

Сей оставляетъ міръ, какъ путникъ утомленный.

Подобно смерти ждетъ мой нынѣ духъ смущенный.

Народная молва здѣсь ею мнѣ грозитъ;

Здѣсь жертвы требуетъ гласъ страшныхъ Эвменидъ,

И, къ смертнымъ въ ярости въ сей болѣ день жестоки,

Онѣ велятъ пролить не козлищъ кровны токи

(Такая жертва имъ обычная мала),

Но чтобъ рука жреца кровь царску пролила.

Меня на жертву имъ народъ опредѣляетъ,

И надъ главой моей смерть страшная зіяетъ.

О, нѣжный мой отецъ, единый ты предметъ,

О коемъ плачу я, сей оставляя свѣтъ!

Какъ возвратитъ тебя Тезей великодушный,

Ты здѣсь найдешь мой прахъ холодный и бездушный.

Скорбь новая твой духъ, какъ туча, омрачитъ

И горести твоей никто не облегчитъ.

Свирѣпой смертью удержанна въ неволѣ,

Печаль твою дѣлить не возмогу я болѣ.

Уже твой стонъ ко мнѣ до сердца не дойдетъ;

Нестертая слеза на землю упадетъ.

Ужасна ты, о смерть, коль узы разрываешь,

Когда чувствительность во хладность премѣняешь,

И дружбу и любовь коль истребляешь въ насъ!

Я слышу страшный шумъ: насталъ мой лютый часъ,

Увы!

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Антигона, Полиникъ, нѣкоторые изъ старѣйшинъ Аѳинскихъ.

Полиникъ.

Ахъ, гдѣ она? Вы къ ней меня ведите!

Антигона.

Не дайте мнѣ страдать: скорѣй судьбу рѣшите!

Полиникъ.

Ее ль зрю въ рубищѣ? О, жалостнѣйшій видъ!

Антигона.

Безъ жалости во храмъ влеките Эвменидъ!

Полиникъ.

Или во мнѣ уже премѣна толь велика,

Что ты не узнаешь и гласа Полиника?

Антигона (бросаясь объятія Полиника).

Мой братъ!

Полиникъ.

Сестра! Се ты ль въ объятіяхъ моихъ?

Увы, твой злобный братъ причиной бѣдъ твоихъ!

И ты, какъ изверга, меня не убѣгаешь?

Ты слезы льешь, молчишь и брата обнимаешь.

Антигона.

Ахъ, ты, подобно мнѣ, въ несчастье нынѣ впалъ:

Я забываю все.

Полиникъ.

Такъ, такъ, и братъ твой сталъ

Изгнанникомъ изъ Ѳивъ, но не тебѣ подобно:

Съ твоею ли душей сравнится сердце злобно?

Могу ль судьбу свою, какъ ты, спокойно несть?

Твое изгнаніе твоя есть слава, честь,

Утѣха сладостна и радости сердечны;

Но я, жестокій братъ и сынъ безчеловѣчный,

Изгнаніе терплю, какъ казнь достойну мнѣ.

Ты дни свои ведешь въ всегдашней тишинѣ,

Ночь сладкое несетъ тебѣ успокоенье;

Твой осѣняетъ сонъ отца благословенье,

И безтревожны въ ночь невинныя сердца;

Но я, отягощенъ проклятіемъ отца,

Терзаюсь въ день страстьми, и злобой, и отмщеньемъ,

Тоской раскаянья, и совѣсти мученьемъ,

А въ ночь, въ ночь темную, когда окрестъ меня

Земля покоится, молчаніе храня,

Съ звѣрями хищными и съ птицами ночными

Одинъ бесѣдую стенаньями моими.

Мечты отъ глазъ моихъ не убѣгаютъ прочь.

Ахъ, для злодѣевъ какъ страшна, ужасна ночь!

Конечно, я на зло назначенъ отъ рожденья:

Кляня злодѣйствіе, стремлюсь на преступленья.

Съ губительнымъ мечемъ и съ пламенемъ въ рукахъ,

Иду въ отечество, несу пожаръ и страхъ,

Союзниковъ моихъ веду съ собою силу,

Чтобъ Ѳивскому царю изъ стѣнъ сложить могилу!

Антигона.

Какую, Полиникъ, жестоку слышу рѣчь!

И на кого, увы, ты обнажаешь мечъ?

На брата?

Полиникъ.

На врага, на хищника короны,

И чести и родства презрѣвшаго законы,

И на виновника моихъ несносныхъ бѣдъ.

Иль Этеоклъ, иль я оставить долженъ свѣтъ:

На солнце общее нельзя взирать намъ болѣ.

Кто съ трона предковъ палъ и мнѣ подобенъ въ долѣ,

Тому осталася одна надежда: месть,

И долгъ одинъ, чтобы иль гробъ, иль тронъ обрѣсть.

Не осуждай меня: вини мои’ ты чувства,

Которыхъ умѣрять не знаю я искусства,

Вини сей огнь, въ моей пылающей крови!

Чрезмѣренъ я во всемъ: и въ злобѣ, и въ любви,

Въ самомъ раскаяньи, которымъ, вслѣдъ за вами,

Я приведенъ къ отцу. Ахъ, предъ его ногами

Упавъ, хочу я ихъ слезами оросить

И преступленію прощенье испросить!

Соедини свой гласъ съ моими ты мольбами

И примири меня съ Эдипомъ и съ богами!

Антигона.

Увы, родитель нашъ Креономъ похищенъ!

Полиникъ.

Тезеевой рукой тебѣ онъ возвращенъ.

Креонъ, вдали узрѣвъ Аѳинскаго героя

Въ погонѣ за собой и устрашася боя,

Отъ казни чтобъ своей поспѣшнѣе уйти,

Эдипа долженъ былъ оставить на пути.

Отецъ сюда ведомъ отрядомъ войскъ Тезея;

Но царь съ другими самъ преслѣдуетъ злодѣя.

Антигона.

О, вѣсть отрадная! Еще единый разъ

Увижу я отца, его услышу гласъ;

Еще предъ тѣмъ, мою какъ кончу я судьбину,

Я отереть могу его слезу едину.

Ахъ, вмѣстѣ поспѣшимъ въ объятія его!

Полиникъ.

Постой, сестра, постой! Для брата твоего

Объятія отца закрылися, конечно,

И, можетъ бить, увы, закрыты будутъ вѣчно!

Я бъ долженъ отъ себя всѣ отвратить сердца.

Какъ возмогу взирать на бѣднаго отца,

Когда всякъ страждущій, убогій и несчастный

Напоминаетъ мнѣ, что извергъ я ужасный,

Что на землѣ уже прощенія мнѣ нѣтъ,

Что мною навсегда гнушаться долженъ свѣтъ,

И что извѣстенъ я единымъ преступленьемъ?

Ахъ, сжалься надъ моимъ ужаснѣйшимъ мученьемъ!

Будь мнѣ заступницей и грусть моей души

Родителю представь и живо опиши,

Чтобы дозволилъ мнѣ передъ него явиться,

Услышать гласъ его, симъ гласомъ насладиться,

Чтобъ на челѣ его я милость могъ узрѣть,

Или бъ у ногъ своихъ онъ далъ мнѣ умереть!

Но шумъ… отецъ идетъ… о, зрѣлище плачёвно!

Иду, бѣгу, чтобъ скрыть смущеніе душевно.

(Уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕ.

Эдипъ, Антигона и часть воиновъ Тезея.

Антигона (бросаясь объятія къ Эдипу).

Родитель, зрю тебя… благословенный часъ!

О, утѣшительный, животворящій гласъ!

Дочь милая, опять я съединенъ съ тобою!

Такъ не совсѣмъ еще оставленъ я судьбою!

Такъ не совсѣмъ еще забытъ я отъ небесъ:

Эдипъ.

Минуты мнѣ даютъ для радостнѣйшихъ слезъ,

И сердце, горестью столь долго изнуренно,

Отдохнетъ наконецъ весельемъ оживленно.

О, боги щедрые, благословляю васъ!

На землю временно вы посылая насъ,

На жизненномъ пути разсѣяли печали,

Чтобы мы радости живѣе ощущали,

И чтобы, грустію томимый, человѣкъ

Къ одинъ веселья часъ забылъ страданій вѣкъ.

Антигона.

О, добродѣтели власть сильна и священна!

Гонима ль ты: въ самой себѣ ты утѣшенна,

И чистой совѣсти пріятный, тихій свѣтъ

Чрезъ бездну горестей спокойно насъ ведетъ.

Но здѣсь я видѣла несносну грусть порока.

Она мучительна, терзательна, жестока.

Бредъ тѣмъ, какъ ты меня въ объятія пріялъ,

Несчастный юноша въ глазахъ моихъ стеналъ.

Эдипъ.

Несчастный, говоришь. Кто онъ? Ахъ, всѣ несчастны,

Моимъ вздыханіямъ, моимъ слезамъ причастны!

Страдающихъ всегда чувствительнѣй сердца.

Сей юноша, скажи, ужели безъ отца?

Ужель не носитъ онъ названія супруга?

Ужели въ мірѣ семъ себѣ не знаетъ друга,

Ни брата, ни сестры и, словомъ, никого,

Кто бъ слезы пролилъ съ нимъ, печаль дѣлилъ его?

Пускай приходитъ онъ: однимъ благополучнымъ

Видъ огорченнаго бываетъ только скучнымъ; .

Но я съ несчастными охотно слезы лью.

Пусть онъ придетъ печаль повѣрить мнѣ свою.

(Антигона подаетъ знакъ Полинику, который, вошедъ, останавливается) .

Антигона.

Не смѣетъ онъ прійти: ужасно преступленье…

Эдипъ.

Не смѣетъ? Ты молчишь… Какое подозрѣнье

Вселяешь въ сердце мнѣ? Ты духъ смущаешь мой.

Не смѣетъ? Кто же онъ? Не братъ ли злобный твой?

Не онъ ли грусть влачитъ себѣ въ достойной долѣ?

Пускай груститъ: къ нему не сострадаю болѣ;

Чтобъ онъ не приходилъ, чтобы бѣжалъ, и съ нимъ

Я не хочу дышать здѣсь воздухомъ однимъ.

ЯВЛЕНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Прежніе и Полиникъ.

Полиникъ.

И такъ, я осужденъ на вѣчныя мученья!

И такъ, не должно мнѣ надѣяться прощенья?

Нѣтъ, недостоинъ я, чтобъ ты когда простилъ:

Я добродѣтели, природу оскорбилъ;

Неблагодаренъ былъ, я былъ безчеловѣченъ;

Твой справедливый гнѣвъ быть долженъ безконеченъ,

И клятвою твоей страданія, напасть,

Вотъ все, что на землѣ мнѣ отдано на часть!

Но если можетъ въ насъ раскаянье живое

Къ намъ небо мстительно перемѣнить въ благое,

Когда боговъ оно съ злодѣями миритъ,

Твой гнѣвъ, твой правый гнѣвъ ужель не укротитъ?

Ужели въ ярости всегда пребудетъ твердымъ?

Родитель будетъ ли одинъ немилосердымъ?

Склонися къ милости, подобенъ будь богамъ!

(Бросается къ ногамъ Эдипа).

Твой кающійся сынъ падетъ къ твоимъ ногамъ:

Тронись раскаяньемъ, въ которомъ я стенаю,

Почувствуй жаръ тѣхъ слезъ, которы проливаю!

Онѣ отъ чувствъ текутъ, душа источникъ имъ,

И ѣдкостью равны мученіямъ моимъ.

(По нѣкоторомъ молчаніи).

Но ты молчишь… но ты чело свое скрываешь…

Прошенья, жалобы и слезы отвергаешь.

Антигона (упадая къ ногамъ Эдипа).

Родитель мой! и я соединяюсь съ нимъ:

Чтобъ умолить тебя, паду къ ногамъ твоимъ.

Встрѣчались ли когда съ тобою огорченны,

Которы бъ не были въ печали облегченны,

Которыхъ рѣчью ты отрадной не дарилъ

И коихъ съ жизнію опять не примирилъ?

Иль сына своего ты не услышишь стона?

Эдипъ (поднимая Антигону).

Ты просишь за кого, любезна Антигона!

Пусть нечестивецъ сей тебя благодаритъ,

Что здѣсь чело мое еще онъ нынѣ зритъ,

Что слышитъ голосъ мой! Клянуся небесами,

Что безъ тебя его не тронулся бъ слезами.

Хотя бъ у ногъ моихъ въ сей часъ онъ умиралъ

И слова моего къ спасенью ожидалъ,

Никакъ бы жалости душа не изъявила:

Я бы безмолвенъ былъ, какъ хладная могила.

(Къ Полинику):

Скажи, злодѣй, чего ты хочешь отъ меня?

Полиникъ.

Чтобъ, чувствія свои ко мнѣ перемѣня,

Мой стонъ услышалъ ты, раскаянье увидѣлъ,

И чтобъ родитель мой меня не ненавидѣлъ.

Нѣтъ, я не варваромъ, не извергомъ рожденъ:

Порокомъ могъ я быть мгновенно побѣжденъ

И уподобиться ужасному злодѣю;

Но душу пылкую, чувствительну имѣю,

И сердце нѣжное тобою мнѣ дано.

Увы, днесь страждуще, растерзанно оно,

Покрыто язвами, тоскою изнуренно

И страшной клятвою твоей обремененно!

Ты даровалъ мнѣ жизнь, даруй ее мнѣ вновь,

Дай сердцу тишину и возврати любовь!

Любовь твоя, какъ лучъ божественный, небесный,

Проникнетъ въ душу мнѣ, мой токъ престанетъ слезный,

И въ добродѣтеляхъ я укрѣплюся ей.

Родитель, убѣдись мольбою ты моей!

И, милосердія являя совершенство,

Дай сыну своему хоть разъ вкусить блаженство!

Ты согласись итти въ отеческу страну:

Мою передъ тобой исправлю тамъ вину.

Седмь вождей за меня всѣ силы воружаютъ;

Мой станъ, побѣда, тронъ Эдипа ожидаютъ;

Надъ войскомъ, надо мной тебѣ вручаю власть.

Ѳивъ стѣны гордыя должны предъ нами пасть,

И не изгнанника въ тебѣ увидятъ болѣ,

Но мощнаго царя на отческомъ престолѣ,

Страдальчествомъ своимъ достойнаго вѣнца,

И посреди дѣтей счастливаго отца.

Я буду подданнымъ послушнѣйшимъ, вѣрнѣйшимъ;

И ревностнымъ рабомъ, и изъ сыновъ нѣжнѣйшимъ,

Въ супругѣ же моей найдешь ты нѣжну дочь:

Въ день будетъ утѣшать, твой сонъ покоить въ ночь,

И такъ любить тебя, какъ любитъ Антигона.

Повѣрь, иного мы не будемъ чтить закона,

Какъ волю лишь твою, и твой храня покой

Семейства цѣлаго союзною рукой,

Въ забвенье у тебя привесть мое злодѣйство.

Эдипъ.

Какой несчастный царь тебя пріялъ въ семейство?

Какой отецъ возмогъ безъ чувствъ толико быть,

Чтобъ дочь свою тебѣ супругою вручить,

Чтобы предать ее на горесть и напасти?

Или онъ о моей не вѣдалъ скорбной части;

Жестокосердый сына, и подданныхъ тиранъ,

Чувствительности даръ тебѣ ль когда была» данъ?

Тебѣ ли можно быть отцомъ, супругомъ нѣжнымъ,

Главою чада» своихъ и другомъ ихъ надежнымъ?

Для сердца твоего какой союзъ священъ?

Одною гордостью упитанъ, пресыщенъ,

Священнѣйшій союзъ ты испровергъ природы,

Который первымъ чтутъ по всей землѣ народы.

Нѣтъ, не раскаянье тебя ко мнѣ вело:

Тщеславіе твое унизило чело;

Оно причиною и слезъ твоихъ и стона:

Симъ чувствомъ приведенъ и алчностію трона.

Ты мыслишь оправдать предъ небомъ и землей

Войну, подъятую противъ страны своей,

Когда предлогомъ дашь Эдипа защищенье,

Мое въ отечество и къ трону возвращенье.

Полиникъ.

Клянуся всѣмъ тебѣ, что свято въ мірѣ есть,

Что для тебя хочу скиптръ Ѳивскій пріобрѣсть.

Эдипъ.

Меня склонить къ себѣ ты тщетно уповаешь.

Сей скиптръ, который мнѣ толь щедро предлагаешь,

Не я ль оставилъ самъ, не я ли вамъ вручила,?

Не я ли дней моихъ покой вамъ поручилъ,

Быть съ вами навсегда одной считавъ отрадой?

Неблагодарные! что было мнѣ наградой?

Презрѣнье, ненависть, изгнанье и позоръ.

Коль смѣешь, ты на мнѣ останови свой взоръ!

Зри ноги ты мои, скитавшись изъязвленны;

Зри руки, милостынь прошеньемъ утомленны;

Ты зри главу мою, лишенную волосъ:

Ихъ изсушила грусть и вѣтеръ ихъ разнесъ!

Тѣмъ временемъ, тебя какъ услаждала нѣга,

Твой изгнанный отецъ, безъ пищи, безъ ночлега,

Не зналъ, куда главу несчастну преклонить:

Повсюду долженъ былъ вашъ стыдъ съ собой влачить;

И дебри темныя, и глубины пещерны,

Природа зрѣла вся злодѣйства безпримѣрны.

Иди, жестокій сынъ! усугубляй вины,

Будь истребителемъ отеческой страны,

Союзниковъ своихъ веди противу брата,

Яви еще примѣръ неслыханна разврата!

Но тамъ, у Ѳивскихъ стѣнъ, не тронъ тебѣ готовъ:

Десница мстящая тамъ ждетъ тебя боговъ.

Отъ Ѳивскихъ областей удѣлъ тебѣ сужденный

То мѣсто лишь одно, гдѣ ты падешь сраженный.

Какъ безъ пристанища скитался въ жизни я,

Но смерти будетъ такъ скитаться тѣнь твоя;

Безъ гроба будешь ты; тебя земля не приметъ,

Отъ нѣдръ отвергнетъ трупъ, и смрадъ его обыметъ,

И призоветъ звѣрей, птицъ хищныхъ изъ лѣсовъ,

И домы подданныхъ твоихъ стрегущихъ псовъ.

Иди, бѣги, спѣши на ново преступленье!

Всѣхъ васъ я чуждъ: мнѣ. дочь семья и утѣшенье.

(За театромъ слышенъ шумъ толпы народной).

ЯВЛЕНІЕ ПЯТОЕ.

Прежніе и нѣкоторые изъ старѣйшинъ Аѳинскихъ.

Аѳинянинъ.

Несчастливый Эдипъ, ты духомъ укрѣпись:

Ударъ суровѣйшій сносить въ сей часъ рѣшись!

Народъ, день цѣлый ждавъ Тезея возвращенья,

Возсталъ противъ тебя, наполненъ градъ смущенья:

Тебя чтутъ бѣдъ виной, твой проклинаютъ родъ,

И дочери твоей весь требуетъ народъ.

(Шумъ за театромъ становится сильнѣе).

Ты слышишь ли сей шумъ? Окружены чертоги;

Весь городъ вопіетъ: «разгнѣванны суть боги;

«Чтобъ умолить ихъ гнѣвъ и отвратить напасть,

«Эдипа дочь должна во храмѣ жертвой пасть».

Эдипъ.

Имѣете ль, судьбы, еще какія кары?

Вы истощили всѣ враждебные удары,

Собравъ ихъ надъ моей печальною главой.

Дочь милая, могу ль разстаться я съ тобой?

Остануся убогъ, совсѣмъ осиротѣю…

Ты плачешь?… Я и слезъ ужъ болѣ не имѣю.

Антигона.

Увы, я слезы лью не о моей судьбѣ:

Я смерти не страшусь… и плачу о тебѣ!

(Народъ врывается въ двери).

Полиникъ (бросается къ народу).

Не совершится, нѣтъ, сей замыслъ ихъ ужасный,

Доколѣ я дышу…

Эдипъ (останавливая его).

Что можешь ты, несчастный?

Порывы поздніе усердія умѣрь:

Безвременна твоя защита намъ теперь.

(Къ народу):

Аѳиняне, во храмъ меня ведите съ нею!

На Эвменидъ еще надѣяться я смѣю.

Не дочь мою одну, двѣ жертвы приметъ жрецъ

И совершитъ моимъ страданіямъ конецъ.

(Эдипа и Антигону уводятъ).

Полиникъ.

О, ярость! о, позоръ!… А вы, о, боги чудны!

Когда не тщетны вы, когда вы правосудны,

Спасите отъ меча невинныя главы!

Преступникъ я одинъ: меня разите вы!

Подземный огнь и громъ небесъ соедините

И нечестиваго изъ міра истребите!

Д ЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Театръ представляетъ внутренность храма Эвменидъ, который раздѣленъ на двѣ части. Въ отдаленной виденъ жертвенникъ и три статуи, изображающія богинь сего храма: въ ихъ рукахъ возженные факелы.

ЯВЛЕНІЕ ПЕРВОЕ.

Первосвященникъ въ отдаленной части храма при жертвенникѣ и жрецы.

Хоръ жрецовъ.

Богини, адомъ порожденны

Народамъ въ страхъ, злодѣямъ въ казнь!

Что возбуждаетъ непріязнь?

Почто вы нынѣ раздраженны

Предстали, грозныя, предъ насъ?

Къ рабамъ, къ царямъ равно вы строги:

Какъ смерть, вашъ общій всѣмъ уставъ.

И смертный, злобный и лукавъ,

Ни въ хижину, ниже въ чертоги

Не скроется отъ вашихъ глазъ.

Вотще злодѣйства сокровенны:

Вы зрите сердца глубину.

За скрыту, тайную вину

Изъ мрачной пропасти геенны

Къ злодѣю вашъ взываетъ гласъ.

Первосвященникъ.

Прервите пѣніе, священные жрецы!

Изготовляйте вы повязки и вѣнцы,

И ризы чермныя и прочи украшенья,

Приличныя для насъ въ день жертвоприношенья!

Невидимой рукой ведется жертва къ намъ.

(Жрецы ).

Но кто сей юноша, вступающій во храмъ?

Въ чертахъ отчаянье и въ поступи смущенье…

ЯВЛЕНІЕ ВТОРОЕ.

Первосвященникъ и Полиникъ.

Полиникъ.

Служитель алтарей, скончай мое мученье!

Здѣсь жертвы требуетъ богинь суровыхъ гласъ:

Имъ въ жертву предстою; рази, не убоясь!

Сей смертію смиришь народную строптивость

И совершить не дашь богамъ несправедливость.

Первосвященникъ.

Кто ты, о юноша, чтобъ о богахъ судить?

Иль не страшишься ты ихъ ярость возбудить?

Сей храмъ сооруженъ ихъ мщенію и гнѣву.

Полиникъ.

Хотябъ разверзнуться велѣли адску зѣву,

Чтобъ поглотить меня, я въ день несчастный сей

Не устрашусь: весь адъ ношу въ душѣ моей.

Зрѣть грозныхъ Эвменидъ мои привыкли очи;

Въ бесѣдѣ страшной ихъ провелъ я многи ночи;

Отринутъ отъ боговъ, отверженъ естествомъ,

Мнѣ Фуріи однѣ остались божествомъ.

Первосвященникъ.

Тебя ужасное терзаетъ преступленье.

Полиникъ.

Вся жизнь ужасная и самое рожденье.

Слухъ о судьбѣ моей во всѣ страны достигъ:

Я тотъ Эдиповъ сынъ, тотъ злобный Полиникъ,

Врагъ подданныхъ своихъ, отечества губитель,

Виновникъ бѣдъ сестры, кѣмъ изгнанъ былъ родитель,

Кѣмъ угрожаетъ братъ, м тотъ я наконецъ,

Надъ чьей главой изрекъ проклятіе отецъ!

Когда злодѣйска кровь для Эвменидъ пристойна,

Вотъ грудь моя: рази! я жертва, ихъ достойна!

Первосвященникъ.

О, часть прискорбная, о, злополучный царь!

Вотще въ смущеніи предсталъ передъ алтарь

И смерти требуешь, тобою толь желанной:

Я не прійму главы, проклятію преданной.

Твоихъ страданій, слезъ я не могу пресѣчь

И кровію твоей не оскверню мой мечъ:

Тельцы, упитанны для принесенья въ жертвы,

Очищены предъ тѣмъ, какъ упадаютъ мертвы.

Полиникъ.

Иль не довольно я еще злодѣемъ былъ?

И смерти я себѣ еще ль не заслужилъ?

Она не есть ли верхъ небесной непріязни?

Первосвященникъ.

Нѣтъ, боги не всегда даютъ намъ смерть для казни.

Она лишь для того караніе небесъ,

Въ комъ нѣтъ раскаянья, свѣтъ совѣсти исчезъ,

Предъ кѣмъ о промыслѣ безмолвствуетъ вселенна,

И власть кому боговъ открыть должна геенна.

Но смерть есть сущій даръ для страждущихъ сердецъ,

Но трудныхъ странствіяхъ отраднѣйшій конецъ,

И вѣчность имъ, какъ дубъ осанистый вѣтвистой,

Стоящій на пути и древностью сѣнистой

Сулящій путнику прохладу и покой.

Но часъ еще, мой сынъ, не наступаетъ твой;

И клятвою отца, какъ узломъ неразрывнымъ,

Привязанъ ты къ землѣ, къ страданьямъ безпрерывнымъ,

Доколь исполнится тебѣ сужденна часть,

Которой премѣнить боговъ не можетъ власть.

Полиникъ.

Коль смерти отъ небесъ я тщетно ожидаю,

Отчаянье, тебя на помощь призываю!

ЯВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕ.

Прежніе, Эдипъ, Антигона, жрецы и народъ Аѳинскій.

Аѳинянинъ.

Первосвященныи жрецъ! Встревоженный народъ,

Считая бѣдъ виной Эдипа къ намъ приходъ,

Чтобы спасти царя, чтобы снасти Аѳины,

Чтобъ умолить богинь и гнѣвныя судьбины

И удовольствовать ихъ воспаленну месть,

Эдина дочь привелъ на жертву имъ принесть.

Пусть гнѣвъ погаснетъ ихъ въ ея потокахъ крови:

Да возвратятъ предметъ народныя любови.

И возвратится къ намъ съ Тезеемъ тишина!

Антигона.

Граждане, вами бывъ на смерть осуждена,

Какъ ни ужасна смерть, какъ участь ни сурова.

Безъ ропота и слезъ принять ее готова.

Мнѣ жизнь казалась тѣмъ отрадна и мила,

Что утѣшеньемъ быть родителю могла,

Что онъ на грудь мою слагалъ свои печали.

Сію пронзая грудь, вы право днесь мнѣ дали

Аѳинамъ поручить отца несчастны дни.

Залогомъ вѣрнымъ пусть пребудутъ вамъ они

Союза страшнаго, союза смерти лютой,

Который съ вами я сей совершу минутой.

Такъ, жители Аѳинъ, я заклинаю васъ

Предъ жертвенникомъ симъ, въ торжественный сей часъ,

Передъ лицомъ богинь, теперь во храмѣ сущихъ,

Предъ сонмомъ всѣхъ боговъ, меня у гроба ждущихъ,

Чтобы хранили вы родителя покой,

Блюли его главу, гнетомую тоской!

Тогда лишь смерть моя вамъ можетъ быть полезна:

Не то, для васъ она навѣки будетъ слезна;

Мои прахъ вамъ будетъ въ казнь, и гробъ мой будетъ вамъ

Жилище Эвменидъ, другой ихъ мести храмъ.

Ничѣмъ тогда судьбы, ничѣмъ не умолятся,

И кровью сей главы чадъ вашихъ отягчатся

(Къ Эдипу).

Въ послѣдній разъ, отецъ, благослови ты дочь!

Да будетъ въ вѣчности пріятная мнѣ ночь,

И сонъ глубокій мой пребудетъ ненарушенъ!

Эдипъ (Обнимая Антигону, къ народу).

Народъ, который былъ всегда великодушенъ!

Ты добродѣтелей въ ней совершенство зришь,

И сердце ли сіе ты смертью поразишь!

Ужель межъ вами нѣтъ отцовъ чадолюбивыхъ,

Сердецъ чувствительныхъ и смертныхъ справедливыхъ,

Чтобъ видѣть, чувствовать и убѣжденнымъ быть,

Что, кровь невинную рѣшившися пролить,

Вы оскорбляете сей храмъ, боговъ, природу

И призываете безсмертныхъ казнь народу?

Коль съ гробомъ вамъ моимъ побѣда суждена,

Коль кровію спастись должна сія страна,

Пролейте кровь мою: ужъ я давно какъ мертвый,

И Фуріи меня блюли себѣ для жертвы.

Антигона.

Ахъ, дай мнѣ смертію твой искупить покой!

Эдипъ.

Невинна кровь тому не можетъ быть цѣной.

Антигона.

Когда невинна я, то жертвой быть достойна.

Эдипъ.

Насильственная смерть злодѣямъ лишь пристойна;

Она прилична мнѣ, и къ оной осужденъ

Я былъ еще предъ тѣмъ, какъ бѣдственно рожденъ.

Такъ, боги, щедро ливъ несчастья и печали

На жизнь Эдипову, вы жертву украшали,

Вы руку на меня назначили иростерть.

Первосвященный жрецъ, веди меня на смерть!

Но дай, позволь почтить послѣднимъ цѣлованьемъ

Тотъ мечъ, которымъ я разстануся съ страданьемъ!

(Первосвященникъ, принявъ мечъ, который одинъ изъ жрецовъ держалъ на блюдѣ, хочетъ вручить оный Эдипу, но Полиникъ вырываетъ изъ рукъ его).

Полиникъ.

Подай сей мечъ, подай: онъ мнѣ принадлежитъ!

Первосвященникъ.

Какой, о Полиникъ, злой замыслъ въ сердцѣ скрытъ?

Эдипъ.

О, Полиникъ! ты здѣсь? Пришелъ ли ты ругаться

Моею смертію и ею наслаждаться?

Или уже ничто, ни часа» плачевный сей,

Ни вѣры торжество, ни святость алтарей,

Не сильны удержать твой ярый духъ и злобу?

Полиникъ.

Твой сынъ пришелъ сюда искать путей ко гробу.

Тобой отверженный и проклятый тобой,

Гнушаюсь жизнью я, гнушаюсь я собой.

Коль смерти не даютъ разгнѣванные боги,

То пусть ко смерти мнѣ откроетъ мечъ дороги.

Эдипъ.

Самоубійствомъ ли ты осквернишь сей храмъ!

Полиникъ.

Въ отчаяньи оно едино средство намъ.

Эдипъ.

Какимъ неистовствомъ твой нынѣ духъ встревоженъ!

Полиникъ.

Безчеловѣченъ былъ, пусть буду и безбоженъ!

Такъ, здѣсь, у ногъ твоихъ я совершу ударъ

И, кровь проливъ, тебѣ я возвращу твой даръ:

Жестокостью своей знавъ сына умерщвленнымъ,

Ступай потомъ къ богамъ путемъ окровавленнымъ!

(Упадаетъ ногамъ Эдипа).

Эдипъ.

Иль всѣ возможныя я бѣдства соберу?

Возстань, несчастнѣйшій!

Полиникъ.

Не встану, но умру.

Эдипъ.

Ахъ, если бы тебя раскаянье терзало!

Полиникъ.

Чѣмъ сердце бы инымъ жестоко толь страдало?

Раскаянье въ душѣ… Ахъ, что я говорю?

Оно въ крови моей, снѣдаемъ имъ, горю!

И Фурій мстительныхъ терзающія руки,

Ихъ змѣи, ихъ бичи, ничто противъ сей муки,

Ничто въ сравненіи и весь ужасный адъ.

Антигона.

Родитель, вспомни ты, что Полиникъ мнѣ братъ,

Внимай, какъ въ истинномъ раскаяньи стенаетъ!

Эдипъ.

Возстань, несчастный сынъ: отецъ тебя прощаетъ ¹).

ІІрійди въ объятія, и примирясь со мной,

Ты примириться тщись съ богами и съ собой.

О, боги, коихъ я, во гнѣвѣ огорченный,

Къ отмщенью призывалъ, на сына раздраженный!

Раскаянье теперь когда въ немъ зрите вы,

Проклятіе мое сложите съ сей главы!

Вамъ добродѣтельный не столько мужъ пріятенъ,

Какъ тотъ, кто кается, бывъ злобенъ и развратенъ.

(По нѣкоторомъ молчаніи).

Но боги ждутъ меня; насталъ уже мой часъ.

Гдѣ ты, о дочь, прійди и дай еще мнѣ разъ

Прижать къ груди моей твою главу любезну!

Съ тобой въ терпѣніи чрезъ жизнь прошелъ я слезну

И, предназначенпый свершая нынѣ путь,

Благодарю тебя: благословенна будь!

О, Полиникъ, тебѣ сестру я здѣсь ввѣряю:

Сокровища мои всѣ съ нею поручаю.

Дни драгоцѣнные, покой ея храня,

Ты помни, какъ она покоила меня!

Гдѣ мечъ? Подай!

(Принявъ мечъ отъ Первосвященника и поцѣловавъ оный).

Жрецы, орудіе пріймите!

Въ послѣдній разъ отца, о дѣти, обоймите!

¹) При сихъ словахъ, Полиникъ роняетъ мечъ и бросается въ объятія отца; одинъ изъ жрецовъ поднимаетъ сей мечъ.

Полиникъ.

Жестокій часъ!

Антигона.

Тебя ль я буду лишена!

Эдипъ.

Ты вспомни, что намъ жизнь другая суждена.

(Къ жрецамъ).

Ведите вы меня на жертвоприношенье!

(Тезей стремительно входитъ и останавливаетъ, который, опираясь на Антигону и шелъ ко внутренней части храма).

ЯВЛЕНІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

Прежніе, Тезей, Креонъ (обезоруженный) и воины Аѳинскіе.

Тезей.

Остановись, народъ! Какое преступленье

Ты хочешь совершить предъ правдою боговъ?

Антигона.

Конечно, намъ она даруетъ твой покровъ!

Полиникъ.

Спаси родителя, Тезей великодушный!

Эдипъ.

Ахъ, дай мнѣ смерть пріять: будь мужъ, богамъ послушный!

Кровь царскую пролить здѣсь повелѣлъ ихъ гласъ:

Мой родъ полезенъ мнѣ хотя въ сей первый разъ.

Такъ, смертію моей жизнь дщери сохраняю

И тишину тебѣ и граду возвращаю.

Антигона.

Я радостно умру къ спасенію отца.

Полиникъ.

Пускай меня разитъ священный мечъ жреца!

Тезей.

Нѣтъ, не умрете вы: ни ты, о мужъ почтенный,

Ни нѣжна дочь твоя, ни сынъ, тобой прощенный!

Не съ тѣмъ судьбы, не съ тѣмъ васъ привели сюды,

Чтобы надъ вами днесь усугубить бѣды.

Онѣ готовили вамъ тишину, отраду:

За вашъ покой даютъ побѣду намъ въ награду.

Къ спасенью сей страны самъ прежде кровь пролью,

Чѣмъ вамъ обиду здѣсь какую потерплю.

Но нѣтъ, безсмертнымъ кровь невинна, благородна

Для жертвы никогда не можетъ быть угодна!

Креонъ одинъ возмогъ небесъ возставить гнѣвъ.

(Громъ сильный раздается).

Первосвященникъ (къ Тезею).

Громъ подтверждаетъ рѣчь. Сей родственникъ царевъ

Противъ отечества крылъ замыслы лукавы!

Посломъ здѣсь испровергъ общенародны правы;

Онъ врагъ самихъ боговъ и къ смерти осужденъ:

Твоей рукой на казнь онъ ими приведенъ.

(Къ Креону).

Умри, врагъ общества и врагъ безсмертныхъ дерзкій

И отъ лица земли сокрой свой образъ звѣрскій!

Креонъ.

Въ странѣ сей, призрѣнныхъ я зря моихъ враговъ,

Терзаюсь и принять смерть лютую готовъ.

(Жрецы уводятъ Креона).

Эдипъ.

Какой судьбой на казнь преступники ведомы!

(Громъ упадаетъ и поражаетъ, вошедшаго во внутренность храма).

Первосвященникъ

Внемлите, что въ сей часъ мнѣ возвѣщаютъ громы:

Неистовый Креонъ сей видѣть свѣтъ престалъ,

Небесный громъ сразилъ и адъ его пожралъ;

Богини въ слѣдъ ему изъ храма удалились.

Эдипъ, твои бѣды отнынѣ прекратились.

Но вы, цари, народъ, въ день научитесь сей,

Что боги въ благости и въ правдѣ къ намъ своей

Невинность милуютъ, раскаянью прощаютъ,

И, къ трепету земли, безбожниковъ караютъ.

Эдип в Афинах

Автор: Озеров Владислав Александрович

Обратная связь

Вопрос администратору