Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника, Ордена
Св. Анны Кавалера и Лейпцигскаго ученаго Собранія Члена,
Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Московскомъ университетѣ.
Въ Университетской Типографіи у Н. Новикова,
Краткая Московская Лѣтопись.
Первый и главный Стрѣлецкій бунтъ.
Вторый Стрѣлецкій бунтъ.
Краткая исторія Петра Великаго.
Нѣкоторыя статьи о добродѣтели.
Основаніе любомудрія.
О Россійскомъ духовномъ краснорѣчіи.
О первоначаліи и созиданіи Москвы.
Истолкованіе личныхъ мѣстоимѣній я, ты, онъ, мы, вы, они.
О несогласіи.
О разности между пылкимъ и острымъ разумомъ.
О неестественности.
Россійскій Виѳлеемъ.
О разумѣніи человѣческомъ по мнѣнію Локка.
О несправедливыхъ основаніяхъ.
Разговоры мертвыхъ.
Письмо о красотѣ природы.
— о большихъ бесѣдахъ.
— о гордости.
— о скорости и медлѣнности.
— о достоинствѣ.
— четыре отвѣта.
— объ остроумномъ словѣ.
— о чтеніи Романовъ.
— о нѣкоторой заразительной болѣзни.
Сонъ щастливое общество.
О копистахъ.
КРАТКАЯ МОСКОВСКАЯ ЛѢТОПИСЬ.
Возшелъ на престолъ великаго княженія въ россіи на мѣсто родителя своего владимира всеволодовича мономаха, георгій, проименованный долгорукій. Престольный городъ былъ кіевъ. Старшаго сына своего андрея, наименованнаго боголюбивымъ, отдѣлилъ онъ, и поставилъ государемъ суздаля и владимира. Шествуя посѣтить сына своево ко владимиру, увидѣлъ онъ отъ пути по обѣ стороны москвы рѣки прекрасныя села принадлежащія степану ивановичу кучку. Онъ не здѣлалъ пристойнаго великому князю, пришедшему въ ево вотчины, почтенія; и говорилъ о немъ гордяся съ нѣкоторымъ презрѣніемъ, за что великій князь повелѣлъ ево привести предъ себя, и казнивъ бросити въ прудъ. Услышавъ о неутолимомъ дѣтей ево стенаніи, не утѣшно оплакивающихъ кончину отца ихъ, сжалился онъ надъ ними и съ отмѣннымъ почтеніемъ отослалъ ихъ ко сыну своему во владимиръ. Кучковы сыны были хороши собою, а дочь ево прекрасна: сынамъ имена, старшему, петръ, младшему іоакимъ: а сестрѣ ихъ имя улита. Возшедъ на гору, гдѣ нынѣ кремль, и обозрѣвъ около рѣкъ москвы и неглинной лежащія прекрасныя мѣста, возлюбилъ великій князь сіе мѣстоположеніе, и повелѣлъ построить тамо деревянной городъ, и назвать по имени москвы рѣки, москвою: а въ имя сына своего андрея именованнаго прежде китаемъ, повелѣлъ онъ построить городъ у москвы рѣки, гдѣ нынѣ знаменской монастырь, названъ оный китаемъ. По семъ великій князь отходитъ во владимиръ, и сына своего андрея боголюбиваго сочетаваетъ со дочерью кучкова, и взявъ ихъ съ собою въ кіевъ отходитъ. Тамо сгодъ поживъ, великій князь георгій преставился, давъ о населеніи москвы сыну своему андрею завѣщаніе, который престольствуя во владимирѣ, о населеніи москвы, по завѣщанію отца своего крайне старался, а паче о созиданіи церквей и объ иконномъ укратеніи; и взявъ изъ кіева икону пресвятыя дѣвы написанную лукою евангелистомъ, полученную прежде изъ царя града, и украсивъ оную драгоцѣннымъ каменіемъ и жемчугомъ, золотомъ и серебромъ, каменную въ москвѣ состроилъ церковь ко чести успенія пресвятыя дѣвы, и сію икону поставилъ во ономъ храмѣ, позлативъ верьхи ево, давъ лутчія къ нему села и всего збора десятую часть, но сія церковь не та, которую мы нынѣ. Видимъ подъ именемъ успенскаго собора. Великій князь андрей поживъ довольное время съ женою своею и имѣвъ отъ нея сыновъ во младости помершихъ оставилъ житейскія попеченія, не прикасаяся болѣе супругѣ своей, и презирая всегдашнія докуки ея о должности супружества, огорчилъ жену свою, и возобновилъ досадующее въ ней воспоминаніе о смерти учиненной, отцемъ его, отцу ея; она согласився съ братьями своими живущими при великокняжескомъ дворѣ въ отмѣнномъ почтеніи, чтобъ отцовой смерти учинить отмщеніе, которыя во время ночи, вшедъ съ оружіемъ въ ложницу ево, по наставленію злоковарныя сестры своей, спящаго ея супруга умертвили. Пришедъ изъ кіева во владимиръ братъ ево великій князь всеволодъ, и побивъ убійцовъ брата своего, приказалъ тѣла ихъ бросить въ озеро, а наставницу сего убійства живу на вратахъ повѣсить изъ луковъ разстрѣлять для устрашенія по-добныхъ ей злодѣевъ. Отъ начатія великимъ княземъ георгіемъ москвы, до возобновленія княземъ даніиломъ прошло болѣе ста лѣтъ. Князь даніилъ, послѣдній сынъ отца своего, остався двухъ лѣтъ по преставленіи александровомъ и учиненный наслѣдникомъ московской волости, въ оную по возрастѣ своемъ, пришелъ онъ изъ владимира: и пришедъ туда возлюбилъ сіе мѣстоположеніе, какъ прежде того великій князь георгій. начатаго повелѣніемъ георгіевымъ города, населяемаго переведенцами, какъ по многому видно, болѣе не было: и осталися только старыя кучковскія села и заведенныя нѣкоторыя слободы населенныя переведенцами. Гдѣ нынѣ кремль, тамо стоялъ темный, и непроходимый боръ: въ ономъ бору было великое и глубокое болото, посреди котораго лежалъ маленькій остророкъ, на немъ была построена хижинка, а въ ней жилъ пустынникъ именемъ букалъ: по имени ево называлася сія хижинка: букалова хижина: на мѣстѣ семъ нынѣ дворецъ: а гдѣ хижинка стояла, на самомъ томъ мѣстѣ поставилъ князь даніилъ деревянную преображенія господня церковь: вкругъ сего мѣста построилъ онъ дубовую ограду, и городъ нарекъ, какъ и георгій, по имени рѣки, москвою: а москва рѣка прежде называлася смородиною; но протекая чрезъ дорогу Смоленскую, какъ и протчія московскія воды, имѣла мостки, какъ и тѣ рѣки, гдѣ ломалися оси, колеса и дроги, ради чево при мосткѣ чрезъ неглинную поселилися и кузнецы, отъ чево и по нынѣ мостъ черезъ ту рѣку называется.кузнецкимъ мостомъ. Отъ сихъ мостковъ главная рѣка получила наименованіе: а отъ рѣки и городъ. Въ 29 лѣто пришелъ къ нему изъ греціи епископъ варлаамъ, и съ собою принесъ на посвященіе церквамъ многія части нетлѣнныхъ тѣлъ угодниковъ божіихъ. Тогда князь даніилъ повелѣлъ ему освятити церковь на горахъ у москвы рѣки: горы по крутости мѣстъ нарекъ онъ крутицами, а варлаама владыкою крутицкимъ. Внизъ москвы рѣки создалъ князь даніилъ по имени своему монастырь даніила столпника: гдѣ онъ и постриженъ и погребенъ. Селѣнія кучка были: воробьево, на воробьевой горѣ: симоново, гдѣ симоновъ монастырь: высоцкое, гдѣ петровской монастырь: кудрино и кулижки, тако и по нынѣ имѣнуемыя: сухощаво отъ пересыханія рѣчки, нынѣ сущово: кузнецкая слободка, гдѣ кузнецкой мостъ: и тамо были еще селѣнія, гдѣ вшивая горка: андроніевъ монастырь: тамо гдѣ красный прудъ, и гдѣ былъ чистый прудъ: а жилище кучково у чистова пруда было.
Сынъ ево иванъ даниловичъ воспитанный въ москвѣ и привыкнувъ ко симъ прекраснымъ мѣстамъ, не хотѣлъ жити во владимирѣ воспріявъ престолъ великаго княженія. Митрополитъ максимъ перенесъ престолъ свой изъ кіева во владимиръ, а преемникъ ево петръ благословя великаго князя перенести престолъ изъ владимира въ москву и свой туда же перенесъ. Поставлена симъ великимъ княземъ церьковь успѣнія; но не та которую мы видимъ нынѣ. Вмѣсто княземъ даніиломъ построенной деревянной церкви преображенія, поставлена сыномъ ево каменная, которая и по нынѣ пребываетъ посреди дворца подъ именемъ спаса на бору, около коей послѣ здѣланъ былъ монастырь и пренесенъ даляе, когда мѣсто сіе подъ домъ великокняжескій взято, и названъ монастырь сей новоспасскимъ. По томъ построилъ онъ деревянный вторично кремль. Въ тотъ же годъ создана церковь михайла архангела, пребывающая и до нынѣ подъ именемъ архангельскаго собора, гдѣ погребено тѣло сего государя, а послѣ нево гдѣ и всѣ государи московскія погребалися: какъ митрополиты и патріярхи въ успенскомъ соборѣ; но не сіе зданіе церкви архангельскія было кое мы нынѣ видимъ. Сей государь великое княженіе усилилъ и отверзъ путь ко единоначалію.
Сей избранъ и на новгородское княженіе: и во время жестокаго по всей россіи мора и съ дѣтьми своими скончался.
Государъ тихій постригшійся во младости своей, и вручивъ правленіе сыну своему димитрію ни въ какія свѣтскія дѣла не вмѣшивался.
Выпросивъ ухищренно у ордынскаго царя себѣ великокняженіе отъ прямаго наслѣдника и сына великаго князя съ престола согнанъ и выдалъ за нево свою дочь.
Побѣдитель мамая на рѣкѣ донѣ; но востревоженный по томъ приступомъ тактамыша къ москвѣ, отъ котораго россія много претерпѣла; но московское княженіе димитріемъ распространилось. Алексѣй митрополитъ и сергій радонежскій были во дни ево: кремль обведенъ каменными стѣнами: состроенъ алексѣемъ митрополитомъ чудовъ монастырь: сродникомъ и ученикомъ сергіевымъ построенъ симоновъ монастырь: андроникъ ученикъ сергіевъ построилъ андроніевъ монастырь: аѳанасій ученикъ монастырь высоцкой въ серпуховѣ: а супруга димитріева въ москвѣ вознесенской.
Велъ войну съ новогородцами и наложилъ на, нихъ дань. Воевалъ съ отцемъ супруги своей анны витольдовны. Лишился смоленска и отъ набѣга татарскаго князя едигея претерпѣлъ около москвы великія разоренія: и лишивъ сына своево по нѣкоторымъ обстоятельствамъ наслѣдства, далъ ему только угличъ. Тамерланъ изъ россіи выгнанъ.
Народъ не взирая на то что отецъ отрѣшилъ ево отъ наслѣдства возвелъ ево на престолъ: и хотя онъ и дважды сверженъ былъ со престола; однако онъ на немъ утвердился, бывъ крайне любимъ москвою. Новогородцевъ противящихся платити дань усмирилъ онъ. Нареченъ онъ темнымъ; по тому что князи непріятели ево выкололи ему глаза; но онъ видѣлъ, хотя и худо. Митрополитъ іона былъ во дни ево владѣнія. Москва отъ дней димитріевыхъ и въ сіи два владѣнія разширялася и расцвѣтала.
Всея россіи самодержецъ: во дни владѣнія ево Марѳа посадница возмутила Новъ градъ; но онъ городъ сей покорилъ и взявъ ево подъ свою область, вывезъ оттолѣ великое богатство: серебра, золота и всякаго имѣнія, которое великими обозами оттолѣ везено было, къ обогащенію ево и всея москвы. Сей государь былъ мужъ великаго духа, хотя и весьма грозенъ. Москву украсилъ онъ и далъ ей нынѣшнее великолѣпіе: нынѣ пребывающая успенская соборная церковрь при немъ заложена: кремль распространилъ онъ и обвелъ ево новыми стѣнами. Украсивъ прекрасными башнями и спаскія врата поставилъ: большая пушка вылита при немъ: никольскія ворота, тайницкія и погреба подъ дворецъ при немъ совершены. И хотя крымъ и обезсилѣлъ отъ сего государя; но казань усилилася: однако онъ ее принудилъ покориться подъ свое повелѣніе. А по сочетаніи съ греческою царевною софіею, взялъ онъ и гербъ цесарей греческихъ двуглавнаго орла: а до ево дней былъ гербъ россійскихъ великихъ князей всадникъ только, который и нынѣ нри двуглавномъ орлѣ оставленъ.
Сей казанцовъ паки усмирилъ; однако по томъ почти все войско ево отъ нихъ побито. Поляки сообщася съ крымцами воевали съ нимъ. Усмирилъ онъ противящихся власти ево псковитянъ. Отнятъ дѣдомъ ево смоленскъ у поляковъ и возвращена смольянамъ икона смоленская, по прозьбѣ ихъ и по совѣту митрополита: но списокъ оставленъ: а на томъ мѣстѣ до коего она была препровождаема, состроилъ василій ивановичъ новодѣвичій монастырь и поставилъ тамо списокъ сей: построена церковь варвары, на варварскомъ торгу, и улица та варварскою названа: строилъ ее италіянецъ, какъ и всѣ почти знатныя строенія въ царство отца ево италіянскими архитектами ставилися: состроена церковь варвары иждивеніемъ гостя бобра съ братьями: въ то же время поставлена церковь іоанна предтечи каменная, бывшая при петрѣ митрополитѣ соборною: а при ней построенъ митрополичій домъ: церковь петра митрополита, а при ней монастырь нареченный высоцкимъ, у неглинной: церковь на срѣтенкѣ введенія: у фроловскихъ воротъ церковь аѳанасія и кирилла. При самомъ концѣ жизни своея съ великимъ нетерпѣніемъ постригся онъ и воспріялъ имя варлаама. Въ послѣднія лѣта жизни своея сталъ онъ царемъ титуловаться.
Получилъ казань, астрахань и сибирь. При немъ состроена церковь покрова у спаскихъ воротъ и грановитая палата: сысканъ путь агличанами къ городу архангельскому, и оставлено прежнее путешествіе по бальтійскому къ россіи морю. Книгопечатаніе въ москвѣ зачалося при семъ государѣ. Онъ называется грознымъ; но я все то прехожу молчаніемъ; и ради того не упоминаю ни объ усмиреніи ново-городцевъ, ни ливонцовъ. При немъ пострадалъ митрополитъ филипъ за недопущеніе раздробить россію. При немъ китай обведенъ каменными стѣнами, и построенъ городъ свіяжскъ.
Государь тихій, въ котораго владѣніе правилъ государствомъ борисъ годуновъ шуринъ ево и мужъ дочери малюты скуратова, любимца царя ивана васильевича. Возволновавшіяся казанцы покорены. Годуновъ желая по немъ царствовати велѣлъ умертвити брата ево димитрія. Царь ради свидѣтельства сего убіенія пошелъ въ угличъ, а годуновъ велѣлъ зажечь москву, дабы царь поворотился, что и учинено; однако годуновъ москву выстроилъ еще лутче, давая погорѣлымъ довольно на строеніе казны. Во дни сего царя здѣлана въ семь лѣтъ стѣна бѣлаго города, который сперьва назывался царевымъ городомъ, какъ тверская названа тогда царевою улицею, а никитская царицыною. При немъ и приказы московскія стараніемъ годунова построены. Пришедшія крымскія къ осадѣ москвы татары прогнаны отъ воробьевскихъ горъ: а гдѣ во время сраженія была икона донская, поднесенная подъ сраженіемъ димитрія съ мамаемъ великому князю донскими козаками, и поставленная во благовѣщенскомъ соборѣ, тамо послѣ побѣды царь построилъ монастырь, и сію икону далъ сему монастырю, который и нынѣ существуетъ близь воробьевыхъ горъ подъ именемъ донскаго монастыря. Патріярховъ уставилъ онъ. Возвращены ямбургъ, копорье и ивань городъ.
Годуновъ еще умноживъ россіи пышность отошелъ по смерти царской въ монастырь, будто убѣгая монаршей власти и ища уединенія. Но работая тайно о возведеніи себя на престолъ, и умоленъ пришедшими къ нему духовными и боярами, съ иконами и со крестами, принялъ скипетръ. Романовыхъ разослалъ онъ, а ѳедора никитича и супругу ево постригъ; ибо ѳедоръ никитичь былъ двоеродной скончавшемуся царю братъ: ево по свойству хотѣли возвести на престолъ. Годуновъ получивъ много непріятелей во своихъ подданныхъ, ради безопасности своей завелъ доносителей: холопей на господъ и протчихъ, и доводы приведенныя въ употребленіе царемъ иваномъ василіевичемъ умножилъ, отъ которыхъ произошла послѣ нынѣ разрушенная тайная канцелярія. Датскаго королевича, жениха дочери своей отравилъ онъ изъ подозрѣнія, дабы не лишиться престола. А какъ ложный димитрій усилился; такъ годуновъ отъ страха отравился. Онъ построилъ ивановскую большую колокольню: а до нево была только сія, на которой царь колоколъ висѣлъ послѣ.
Царствовалъ только шесть недѣль, и присланнымъ отъ ложнаго димитрія умерщвленъ и съ матерью.
Назвавшійся димитріемъ бывъ въ польшѣ у сендомирскаго воеводы и сказавшійся своему отцу духовному что онъ царевичъ московскій и наслѣдникъ престола, увѣрилъ воеводу, имѣя крестъ на себѣ съ подписью что онъ царевичъ. Димитрій и царскую печать. Бывшій у поляковъ папской посолъ и ставшій послѣ папою подъ именемъ климента VIII, по перепискѣ изъ польши благословилъ ево войти на тронъ а поляковъ ему помогати; но съ тѣмъ дабы ему въ россію римскій ввести законъ. Поляки вооружилися и пошли съ самозванцомъ, а сендомирской воевода выдалъ за нево свою дочь маріяну. Города россійскія и войски всѣ покорялись ему гдѣ онъ ни шелъ. По томъ пришедъ ко граду москвѣ встреченъ онъ со крестами: и всѣ ему покорилися. А я во извиненіе моево отечества сіе предлагаю. Какъ не повѣрити было возможно, что сей самозванецъ не подлиннный димитрій? Имѣлъ онъ крестъ и печать точно данныя царевичу: примѣты на лицѣ и на тѣлѣ были точныя, какъ у царевича: одна рука короче какъ у царевича: мать ево признала и любила а онъ ее почиталъ. Разстригою отрепьевымъ не признавалъ ево ни кто, который десять лѣтъ былъ ево старяе, и вышедъ съ нимъ изъ польши, за свои неистовства отъ него сосланъ подъ началъ въ отдалѣнный монастырь, о чемъ и чудовъ и вся москва тогда были извѣстны: а о спасеніи царевича всегда слухъ носился. Папа именованнаго самозванцемъ поощрялъ письмами ко исполненію обѣщанія: о чемъ онъ нагло старался: а поляки дѣлали всякія неистовства и ругательства церквамъ, закону и насиліе народу: да самъ онъ по вшествіи своемъ въ москву изнасиловалъ царевну ксенію дочь бориса ѳедоровича и послѣ постригъ; достоинъ ли онъ имени человѣческаго а не только царскаго по сему единому? онъ же носилъ одѣяніе польское: вмѣсто середы постился въ суботу: въ праздники въ баню ходилъ и нѣкогда во всенощну николина дни: вотъ причины ево сверженія. Шуской ища и своего щастія ухитрился на него; но сіе извѣстно стало: а шуйской за то на смерть осужденъ: и уже лежа на плахѣ, когда и топоръ поднятъ былъ, прощенъ онъ отъ самозванца. Вся россія на пришедшаго изъ польши злочестивца возволновалася и подъ предводительствомъ шуйскаго свергла ево съ престола: а шуйской застрѣлилъ ево изъ пистолеты своею рукою. И хотя и всѣ почитали ево подлиннымъ димитріемъ, но государемъ недостойнымъ престола; однако по повелѣнію шуйскаго, принесены изъ углича мощи царевичевы: и все сіе всенародное мнѣніе что сверженный со престола былъ подлинный димитрій истребилося.
Онъ выбранъ на престолъ, частію ради того что избавилъ москву отъ самозванца и отъ гоненія поляковъ: а частію что онъ ближайшій сродникъ былъ царю ѳедору ивановичу, хотя и онъ былъ далекъ. Сей царь сталъ отомщати участныя свои обиды, и былъ нелюбимъ ради того: онъ же былъ очень лукавъ: да и лице ево показывая то народу, было противно; чево ради силою постригли ево и отдали полякамъ, во уповати имѣти на престолѣ польскаго королевича.
Шуйскаго свергнувъ со престола не знали россіяня что имъ дѣлать, и опасаяся новыхъ бѣдствій отъ своихъ соплеменниковъ возведенныхъ на тронъ, бросалися они, то къ полякамъ, то ко шведамъ дабы ихъ королевичей возвести на царствованіе: а поляки и шведы ихъ разоряли только обманывая и отнимая у нихъ города и земли. Поляки мужествомъ и разумомъ князя пожарскаго засѣдшія въ москвѣ и по томъ запершіяся въ кремлѣ покорены и по многомъ ихъ россіянамъ озлобленіи достойную мзду прияли. А михаилъ ѳедоровичь избранъ на царство.
Сей государь отца своево вдѣлалъ патріярхомъ изъ архиепископовъ, а постриженную мать вознесенскою игуменьею. Мать не хотѣла ево выдать на царство изъ костромскаго ипатскаго монастыря, куда они сосланы были, видя неосновательство народа; но по прошенію всего народа возшелъ онъ во младости своей на престолъ, помогаемъ правительствовати седьмью выбранными къ тому боярами. Онъ разстроенную россію упокоилъ и привелъ во порядокъ, хотя по необходимости и съ ущербомъ. Теремы въ которыхъ обиталъ сынъ ево царь алексѣй михайловичь состроилъ онъ ради ево и своево другова сына.
По возшествіи на престолъ прогналъ онъ турокъ и татаръ отъ украйны. Новогородцевъ и псковитянъ усмирилъ онъ. На соль прибавка цѣны положена при немъ, и приказано покупать клейменыя аршины, дабы не было въ мѣрѣ обмана; отъ сего здѣлался бунтъ. Мятежники приступали къ селу коломенскому и просили на убіеніе морозова; но въ скорости собралися дворяня и ихъ подъ коломенскимъ перебили и раскосовали. Въ ево время бунтовалъ стенька разинъ, но поиманъ и въ москвѣ колесованъ. Сей государь положилъ основаніе правильнаго войска, и старался завести мореплаваніе, здѣлавъ уже корабль, который стенька разинъ сожегъ: а смерть пересѣкла сіе ево намѣреніе. Взялъ онъ смоленскъ и всю польшу устрашилъ. Патріярха никона создавшаго воскресенской, иверской и крестной монастыри свергъ онъ со престола: а паче за то что будто онъ подкупленъ поляками, и согласився съ новогородскимъ градодержателемъ доносилъ государю о опасности отъ шведовъ, и вызвалъ ево изъ польши, которую ему завоевать было уже очень легко.
Словесныхъ наукъ, теятра, художествъ и пѣнія называемаго партеснымъ любитель. Вредное мѣстничество разрушилъ онъ: учредилъ заиконоспаское училище: богатое одѣяніе отставилъ: конскія завелъ заводы: и колико слабъ былъ тѣломъ, толико бодръ разумомъ. Преставился онъ ко сожалѣнію, плачу и стенанію всего россійскаго народа.
ТАБЛИЦА О СУПРУГАХЪ МОСКОВСКИХЪ ГОСУДАРЕЙ.
Иванъ даниловичь. — елена, а чья дочь не извѣстно.
Симіонъ ивановичь. — 1. анастасія великая княжна литовская. 2. параскева ѳедоровна княжна смоленская. 3. марья александровна, княжна тверская.
Иванъ ивановичъ. — 1. ѳедосья димитріевна, княжна брянская. 2. александра, чья не извѣстно: мать димитрія донскаго.
Димитрій константиновичъ. — супруга не извѣстна.
Димитрій ивановичъ. — евдокія димитріевна княжна суздальская: дочь димитрія константиновича.
Василій димитріевичъ. — софья витольдовна великая княжна литовская.
Василій василіевичъ. — княжна марья ярославовна внука князя владимира донскаго.
Иванъ василіевичъ. — 1. марья борисовна княжна тверская. 2. софья ѳоминишна царевна греческая, родная племянница послѣднему греческому императору константину палеологу.
Василій ивановичъ. — вторыя супруги сынъ: 1. салмонида юрьевна сабурова: пострижена доброdольно, для дватцатилѣтняго неплодія. 2. княжна елена васильевна глинская.
Иванъ василіевичъ. — 1. настасья романовна юрьева: скончалася: мать царя ѳедора ивановича. 3. марья темрюковна княжна черкаская: разведена. 4. марѳа василіевна собакина: пострижена. 5. анна григоріевна васильчикова: погибла. 6. княжна долгорукова: погибла. 6. дарья ивановна колтовская: пострижена. 7. марѳа ѳедоровна нагихъ: мать царевича димитрія: осталася вдовою.
Ѳедоръ ивановичь. — ирина ѳедоровна годунова, сестра бориса ѳедоровича.
Борисъ ѳедоровичь годуновъ. — марья григоріевна дочь малюты скурлатова, начальника той стражи, и послѣ именованныхъ опричниками, съ которыми царь иванъ василіевичъ, освободився изъ александровой слободы, куда онъ отъ народа сосланъ былъ, вшелъ въ москву и возшелъ паки на престолъ.
Ѳедоръ борисовичъ: былъ холостъ.
Димитрій самозванецъ. — маріяна дочь польскаго сендомирскаго воеводы.
Василій ивановичь шуйской. — княжна елена петровна буйносова ростовcкая.
Михаилъ ѳедоровичь. — 1. марья владимировна княжна долгорукова. 2. евдокія лукіяновна стрешнева.
Алексѣй михайловичъ. — рожденъ отъ евдокіи: 1. марья ильинишна милославская. 2. наталья кириловна нарышкина.
Ѳедоръ алексѣевичъ. — рожденъ отъ милославской 1. агафья семеновна грушецкая 2. марѳа матвѣевна апраксина. Отъ милославской рожденъ и царь иванъ алексѣевичъ и царевна софья алексѣевна: а отъ нарышкиной рожденъ петръ великій.
въ 1682 году въ мѣсяцѣ Маіи.
Перьвая Супруга Царя Алексѣя Михайловича былаМарія Ильинична изъ рода Милославскихъ: Вторая супруга Наталія Кириловна изъ рода Нарышкиныхъ. Сіе сугубое супружество было причиною стрѣлецкихъ бунтовъ. Сила Милославскихъ по второмъ Царскомъ сочетаніи поддерживаема надеждою, будущаго царствованія Царевича Ѳеодора рожденнаго отъ Милославской, хотя и не пала, однако гораздо умалилась, а сила Нарышкиныхъ хотя и несовершенна была, но силѣ Милославскихъ уже препятствовала. Имя Нарышкиныхъ у черни, а особливо у стрѣльцовъ, было приведено ухищреніемъ бывшаго Боярина Ивана Михайловича Милославскаго въ ненависть, ибо всякое въ народѣ огорченіе, налоги, насилія, драки по улицамъ, замедлѣнія въ выдачѣ стрѣльцамъ жалованья, въ праздничныя дни работы, все то Нарышкинымъ приписывалося. И не только стрѣльцы, но жены ихъ и дѣти часто онымъ Бояриномъ Милославскимъ были призываемы и оплакиваемы: а сіи бсзразсудныя люди оплакивали съ нимъ и съ ево сообщниками прежнее евое и ихъ Милославскихъ состояніе: всякое новое худо чувствительняе, нежели минувшее. Иногда оный Милославской повязывалъ себѣ голову платкомъ по женски и садился на крыльцахъ, будто онъ боярыня какая, и будто отъ Нарышкиныхъ бита, приводя стрѣльцовъ ко сожалѣнію. Сказывалъ онъ иногда, что отъ скорой ѣзды молодыхъ господъ Нарышкиныхъ тотъ то и тотъ то раздавленъ, и что кровь на нихъ вопіетъ на небо и ко Иконѣ Знаменія Богоматери, отъ которыя Иконы поручалъ онъ всей черни знаменія паденію ихъ Нарышкиныхъ; ибо де Богоматерь и Заступница рода православныхъ Христіянъ таковаго утѣсненія Православнымъ долго терпѣть не можетъ. Надобно при семъ вѣдати, что сія Икона Знаменія въ соборной церкви Знаменскаго Монастыря, гдѣ онъ Милославской вкладчикъ, и церковь сія, Прежде того имъ Милославскимъ поновлена. И хотя въ царствованіе Царя Алексѣя Михайловича время было и благоденственно; но онъ Милославской всякія малости чинимаго народу худа возлагалъ на Нарышкиныхъ, превращая и малѣйшее худо въ великое; ибо на признаваемомъ общемъ худѣ было основано ево участное благо. Все то было имъ вымышляемо, что хитрости человѣческой при подлой душѣ свойственно. А по тому что онъ имѣлъ дѣло съ чернью такъ и политика, на самой простотѣ оспованная, была употребляема. Иная проповѣдь людямъ просвѣщеннымъ, иная черни. По кончинѣ Царя Алексѣя Михайловича, возведенъ на престолъ старшій сынъ ево Царевичъ Ѳеодоръ, бывшій самаго слабаго здравія, и лутчихъ естества человѣческаго качествъ. Вознеслися Милославскія; ибо свойственникъ ихъ царствуетъ, хотя Царь Ѳеодоръ Алексѣевичъ и болѣе тщился быти свойственникомъ народа россійскаго, нежели однихъ господъ Милославскихъ, но какъ то ни было, однако Нарышкины со всемъ обезсилѣли, а Царица Наталія Кириловна, хотя и въ крайнемъ была почтеніи, но комнаты ея были пусты; тамо, гдѣ нѣтъ Фортуны, политики не кланяются, а низкостепенныя люди, взирая на высокостепенныхъ, дѣлаютъ то же: нѣкоторыя ради страха, нѣкоторыя ища милости въ противной сторонѣ, отколѣ изливается ихъ польза, нѣкоторыя отъ извычки ласкать и боготворить Фортуну, хотя бы отъ нея ни какой пользы не ожидали, а нѣкоторыя удалялися отъ комнатъ Царицы Наталіи Кириловны, ради чего, и сами того не вѣдая, развѣ только на семъ оснуяся: такъ де нынѣ водится. Слово, мода, было тогда въ Россіи еще не извѣстно, но дѣйствіе онаго слова искони у насъ было: все входило и выходило изъ моды; входили и выходили изъ моды и поклоны, тѣмъ же подобіемъ какъ и нынѣ. А когда въ комнатахъ Царицы Наталіи Кириловны прихожихъ было не много; такъ и Нарышкины безъ друзей осталися; ибо друзья обыкновенно не къ особамъ людскимъ, но къ Фортунѣ ихъ прилепляются: отлепится Фортуна, отлепятся и друзья. Не была бы Царица толико оставленна, ежели бы ея благоденствіе отъ единаго Царя зависало; но она отъ сестры Ево Царевны Софіи Алексѣевны во время владѣнія родителя ея была ненавидима, а во время владѣнія брата ея утѣсняема. Несогласія между мачихъ и патчерицъ на свѣтѣ почти обыкновенны: а сія Царевна была паче надлежащей мѣры любочестна, и будучи красавицею, толико властолюбива, лукава и мстительна, колико прекрасна; такъ не удивительно, что она участницею престола родителя своего мачихи терпѣть не могла, и что къ ней получила ненависть. Она была разумна и прекрасна, возросла въ величествѣ, окруженна ласкателями, и отъ воспитанія не заимствуя просвѣщенія, а отъ природы и породы была высокомѣрна: и не могла содержать себя во границахъ должности человѣческой. Въ ея обстоятельствахъ много требовалося добродѣтели, чтобы не свернуться отъ пути истинны, и вмѣсто дѣйствительнаго геройства не восприяти кажущагося; и вмѣсто полезнаго правоученія не послѣдовати политикѣ, которая начертанна въ испорченныхъ сердцахъ нашихъ, и по страстямъ нашимъ имъ всякому цѣломудрію предпочитается, хотя истинная слава и истинное любочестіе состоитъ только въ добродѣтели: въ ней только истинное любочестіе; но сіе Философическое мнѣніе не многими приемлется: а Царевна Софія Алексѣевна была не Философка и сей системѣ не повиновалася; ибо таковыя разсужденія страстямъ человѣческимъ гораздо сухи. Царь Ѳеодоръ Алексѣевичъ сѣдя на престолѣ Россійскихъ Государей с содолѣвая препятствіе слабаго своего здравія царствовалъ умножая ежедневно благоденствіе своего Отечества, не имѣвъ ни жестокосердія, заглаждающаго и самыя великія дѣла монарховъ, ни мягкосердія, отклоняющаго скипетръ отъ правосудія, и отверзающаго злодѣямъ пути къ нарушенію общаго спокойства и безопасности. Былъ хранитель правосудія, любитель наукъ, покровитель бѣдныхъ, рѣшитель перепутанныхъ тяжебъ, истребитель разорительной одежды, сего суетнаго малоумныхъ людей украшенія, искоренитель мѣстничества, вмѣсто заслугъ Отечеству почитающихъ, безполезное роду человѣческому, свое родословіе, облегчитель народныхъ тягостей, и уменшитель дороговизны, которая главный источникъ народнаго злоденствія: украситель краснорѣчія цвѣтами изъ россійскаго языка рожденными; ибо тогда языкъ нашъ еще не былъ нашпикованъ, ни нѣмецкими ни французскими словами, а Россіяня во дни ево не старалися ни въ Нѣмцовъ ни во Французовъ претвориться, но исправиться, просвѣтиться, и быти достойными подлинниками, а не слабыми, смѣшенными, и колеблемыми сообразованіями чужестранцамъ, собственными своими гнушаяся почтенными качествами; ибо не думали еще тогда, какъ нынѣ нѣкоторыя думаютъ, того, что посыпаніе на головѣ сей пшенишной муки, которую мы пудрою называемъ, уподобляетъ насъ протчимъ Европейцамъ; ибо протчія нашея свѣта части жители, не пудрою, но науками отъ Азіятцовъ, Африканцовъ и Американцовъ отличаются. Бредятъ люди, проповѣдывающія то, что мы до временъ Петра Великаго, варвары или паче скоты были; предки наши были не хуже насъ: а сей послѣдінй Царь въ нашей древности былъ достойный братъ Петру Великому. И не было другова Россіянамъ превращенія, какъ вопятъ новомодныя невѣжи, наслышавься отъ чужестранныхъ, которымъ они сами о себѣ такую подлость натолковали, кромѣ сея, что сіи сумозбродныя толкователи превращенны стали; ибо они изъ человѣковъ ненапудренныхъ, дѣйствительно, въ напудренную превратилися скотину. Ни младыя лѣта, ни слабое здравіе, ни непрестанныя болѣзни не уменшили славы Царя Ѳеодора Алексѣсеича, но еще умножили. Перьвая ево супруга была Агаѳія Сіміоновна изъ рода Грушевскихъ, и родивъ ему сына Илію, преставилася, а съ нею купно и сынъ ея. Отъ сей печали болѣзни Царевы умножилися; однако перьвый ево Бояринъ и наперстникъ Языковъ желая удержати на всегда щастіе свое и преимущество присовѣтывалъ ему вторымъ сочетаться бракомъ, дабы при жизни ево и слабомъ состояніи не преклонилися подданныя ево къ надеждѣ будущаго другой стороны благополучія, и дабы по смерти ево та же сторона во обладаніи россійскаго осталася престола, а онъ бы Языковъ былъ воспитателемъ чадъ ево и правителемъ государства. Сіи политическія ево вымыслы не разногласили тогда со желаніемъ Бояръ и народа. Избрана ему невѣстою прекрасная, добродѣтельная дѣвица Марѳа Матвѣевна изъ рода Апраксиныхъ. Сочетался Царь и въ томъ же году 27 дня Апрѣля по шести лѣтахъ и трехъ мѣсяцахъ обладанія своего скончался. Жилъ онъ къ радости и увеселенію народа: преставился ко слезамъ и стенанію. Въ день смерти ево по услышаніи ево кончины, была Москва въ такомъ горестномъ состояніи, какъ Римъ по смерти Титовой. Рыдала Москва и вся по томъ Россія омывалася слезами. Въ тотъ же часъ, когда преставился Государь, изъ комнатъ Царскихъ послано извѣстіе къ Патріярху Іоакиму и всему народу, кончина Царская вѣстнымъ объявлена колоколомъ. Патріярхъ, духовенство, Бояря и все знатное дворянство собралися въ Кремль ради нарѣченія новаго Царя, и всѣ единогласно избрали преемникомъ россійскаго престола Царевича Петра; ибо старшій Царевичъ Іоаннъ для крайней слабости здравія, косный языкомъ и лишенный зрѣнія, признанъ былъ ко правленію государства неспособнымъ, что по немощамъ и съ собственнымъ ево соглашалося желаніемъ. Избранъ Царь и учинена знатными присяга вѣрности. Возшелъ онъ на престолъ десяти лѣтъ отъ рожденія своего, обновивъ надежду народа, и отовсего народа выборъ сей утвержденъ плескомъ, восклицаніемъ и безпринужденною присягою.
Сѣмена ненависти противъ Нарышкиныхъ насѣянныя Милославскимъ и прилѣпленія къ ихъ Милославскаго роду и сторонѣ, ко произведенію плодовъ уже готоыы были ко вреду новаго Царя и Царицы Наталіи Кириловны. Стрѣльцы московскія общенароднаго избранія не признали: и не будучи членами отечества, но за положенное имъ жалованье защитниками и оборонителями государства имѣли 14198 голосовъ вооруженныхъ. И хотя всѣ знатныя и все протчее дворянство и чернь уже при присягѣ вѣрности крестъ и цѣловали; однако великая часть были противной стороны; такъ кажется мнѣ, что самая лутчая присяга есть любовь къ отечеству и честность; потому что оная присяга никогда не нарушается: тако клялся Катонъ и многія Римляня въ вѣрности своему отечеству. Услышавъ о мятежѣ народа, и облекшись пансырями имѣя оныя подъ одеждою, приѣхали въ Кремль ради защищенія Государя, и ради спокойства своего отечества, безстрашныя мужи стороны Царя Петра Алексѣевича и Матери его Царицы Наталіи Кириловны: а именно: Кравчій Князь Борисъ Алексѣевичъ Голицынъ и братъ ево Голицынъ Князь Иванъ большой называемой Лобъ, Князь Яковъ, Князь Лука, Князь Борисъ, Князь Григорій Долгорукія. А при сей сторонѣ были еще многія знатныя люди: Князь Никита Ивановичъ Одуевской, почтенный честію Боярства изъ молодыхъ лѣтъ, еще при Царѣ Михайлѣ Ѳеодоровичѣ, и сынѣ ево Князь Яковъ Никитичъ, Князь Михайла Яковлевичъ и Князь Михайла Яковлевичъ Черкаскія, Князь Юрья Акексѣевичь и сынъ его Князь Михайла Юрьевичъ Долгорукія, Князь Иванъ Борисовичь Репнинъ, Князь Иванъ Борисовичь Троекуровъ, Князь Григорій Григорьевичъ и дѣти его Князь Андрей и Князь Михайла Григорьевичи Ромодановскія, Петръ Васильевичъ большаго, Петръ Васильевичъ меньшаго, и Борисъ Петровичь Шереметевы, Алексѣй Семеновичъ Шеинъ, Князь Иванъ Григорьевичъ Куракинъ, Князь Юрья Никитичъ Боряшинской, Князь Михайла Ивановичъ Лыковъ, Князь Петръ, Князь Никита, Князь Юрья, Князь Ѳедоръ Семеновичи Урусовы, все дворянство и почти весь народъ. А противной стороны были только одни стрѣльцы и самое малое число изъ черни ихъ сообщниковъ. А знатныхъ число сей стороны было весьма мало, да и то потаенно. Лутче монархамъ и государствамъ войска не имѣти, нежели отъ него зависети: лутче быти народу подъ игомъ иноплеменниковъ, нежели подъ игомъ вооруженной черни: и лаская своевольству ихъ быти подъ ихъ стражею, и трепетати день и ночь. Во правильныхъ Европейскихъ войскахъ за всякое воину преслушаніе положена смерть: и ради того, гдѣ такая въ воинствѣ наблюдается исправность, тамо и безопасность; ибо никто не учинивъ малаго преслушанія, къ великому доступить не можетъ; потому что всякое дѣло идетъ по степенямъ, а иногда пожары большими пламенями не начииаются, но отъ малыя рождаются искры: и гдѣ затушаются искры, тамо противъ отцевъ и чадъ отечества нико-гда пожара быть не можетъ. Войски содержимыя въ воинскомъ порядкѣ, единымъ только тиранамъ опасны, колико тираны опасны своимъ подданнымъ. Любовь и усердіе между монарховъ и подданныхъ бываютъ завсегда взаимственны; ибо подданныя толико же созданны ради монарховъ, колико монархи ради подданныхъ. Стрѣльцы подсылками отъ Царевны и отъ Милославскаго во время тяжести болѣзней покойнаго Царя и по смерти ко противленію выбора были уже со всѣмъ изготовлены, и подученъ нѣкакой дворянинъ Сунбуловъ ко зачатію онаго закричать со единомышленниками своими таковыми же рядовыми дворянами, въ Кремлѣ при общемъ собраніи, отъ дворянства яко членъ отечества: выборъ Боярской беззаконенъ; ибо избранъ на царство младшій братъ, а старшій обойденъ: надлежитъ быть на престолѣ Царевичу Іоанну Алексѣевичу. За сіе получилъ онъ по томъ отъ Царевны чинъ Думнаго дворянина, хотя онъ и Боярства чаялъ, и обманувься сею надеждою постригся: и въ Монастырѣ Чудовѣ былъ монахомъ, котораго увидѣвъ нѣкогда Царь Петръ Алексѣевичъ бывша уже въ монашествѣ, въ соборной церкви онаго Монастыря, оставша по литургіи и не пошедша къ антидору, и спросивъ около стоящихъ ради чево етотъ Монахъ нейдетъ къ антидору, и извѣстивься, что ето Сунбуловъ, подозвавъ ево къ себѣ спросилъ ради чево онъ нейдетъ ко антидору, который объявилъ ему, что онъ Сунбуловъ, и что онъ со трепетомъ на лице Его Величества взираетъ, и не только пройти мимо прогнѣваннаго собою Государя смѣлъ, но ниже возвести на него страдническія глаза свои: таковы были слова ево; ибо онъ уже покаялся и принялъ образъ ангельскій не получивъ въ образѣ діявольскомъ ожидаемаго награжденія. Государь приказалъ ему ийти къ антидору и подозвавъ ево послѣ антидора, и ободривъ ево къ безбоязненному отвѣту спрашивалъ ево, какой ради причины онъ ему при выборѣ на царство не понравился. Сунбуловъ ободренный отвѣтствовалъ: Іюда Христа за тритцать сребрениковъ предалъ, бывъ ученикомъ ево, а я твоимъ, Государь, ученикомъ никогда не бывалъ; такъ чему дивиться, что я тебя предавалъ мѣлкимъ будучи дворяниномъ за Боярство: отвѣтъ разумнаго и мерзскаго человѣка. Царевна Софія Алексѣевна и сама брата своево Іоанна Алексѣевича ко правленію царства почитала неспособнымъ; но ради тово старалася о возведеніи ево на престолъ, дабы ей вмѣсто ево царствовать и подъ именемъ Царевны быти Самодержавною Царицею: а Петра Алексѣевичалиша трона, по времени отъ скипетра отдалить и отсѣчь надежду Россіянъ видѣти ево, когда нибудь, облеченна порфирою, или потаеннымъ образомъ лишити жизни, и утвердити свою безопасность. Крикъ Сунбулова стрѣльцамъ потребенъ былъ; понеслося по всѣмъ полкамъ ихъ сіе ехо, что не все дворянство избраніе новаго Царя утверждаетъ: и что они не яко бунтовщики, но яко подпора истинны и раби отечества праведное желаніе сыновъ его, и законное наслѣдство, изъ усердія къ роду Монаршу и ко дворянству, оберегаютъ, отъ нарушающихъ права Бояръ. И подлинно по большой части стрѣльцы такъ думали: а что, и для чево дѣлается, ето знали только изъ нихъ немногія тщася начати дѣло видомъ истинны, поддерживать яростію и піянствомъ, и окончати варварствомъ. А Царевна при властолюбіи и того еще опасалася, чтобы Царица не стала ей отомщати прежнихъ отъ нея себѣ гоненій, и временщикамъ бывшаго правленія гоненій братій и сродниковъ ея, терпѣвшихъ отъ нихъ разныя многочисленныя оклевѣтанія и злодѣйствія: не бояся отмщенія, вмѣсто раскаянія и удовлетворенія, стремилася сотворенное зло умножить и имъ оградиться, угрызеніе совѣсти презирая, и гласу ея не внемля. Своевольство стрѣльцовъ, неповинующихся своимъ начальникамъ, полезно было Царевнѣ и сообщникамъ ея, ко утвержденію ея жестокосердія, къ отверстію неправедныя власти, ко разрушенію общаго спокойства и къ начатію возмущенія. Войско должно отъ народа зависати, а не народъ отъ войска: а инако были бы члены отечества, гражданя и поселяня, невольники ратниковъ. Стрѣльцы тогда не много памятовали о своихъ должностяхъ, основанныхъ на военномъ искуствѣ, къ охраненію отечества и къ защищенію онаго; но упражняяся въ торгахъ, имѣя въ рядахъ и лавки: а излишнее время препровождали въ роскошахъ и піянствѣ. Разгораются искры въ сердцахъ войска противъ отца и сыновъ отечества, и огнь воспламеняется. Забываетъ сіе пагубное войско Бога, Государя, Честь н Отечество: и принадлежащее скипетру право, отторгая отъ престола и отъ законовъ, отдаютъ оружію и своевольству. Вотъ какова была наша чернь ко стыду нашему! Римская чернь никогда противъ Рима не бунтовала, а Московская противъ Москвы вооружалася, чево Дворяня никогда не дѣлали. Пала горда истинна, гласящая устами Государей законы и охраняемая знатнѣйшими сынами отечества, и овладѣли высочайшею властію вооруженныя раби. Обыкновенно повелѣніе нисходитъ, а тогда восходило. Зачалися зборищи во съѣзжихъ избахъ, и съѣзжія избы стали сонмищами расправы, въ которыхъ безмозглыя люди совѣщевали о судьбинѣ государства, и Полковниковъ своихъ отъ оныхъ избъ отгоняли палками, браня и ихъ и всѣхъ Бояръ, и грозя мученіями и смертью: а они спасалися молчаніемъ и бѣгствомъ. Десятники, Пятидесятники, Сотенныя и протчія изъ лутчихъ стрѣльцовъ старалися унимати ихъ отъ начинаемаго беззаконія; но благоразумныя ихъ совѣты ни какова дѣйствія не имѣли: а они по общему согласію возводя ихъ на высокія зданія, и бросая оттолѣ, за обличеніе наглости умерщвляли. Нѣкоторыя изъ стрѣлецкихъ полковъ не преклонялися сперва къ возмущенію, колебаяся и угрыжаяся совѣстію, по елику угрыженіе въ неутвержденныхъ совѣстяхъ быть.можетъ. Девять было стрѣлецкихъ полковъ тогда въ Москвѣ, состоя изъ четырнатцати тысячь, ста девяноста осми человѣкъ: три полка: Стремянной, Полтевъ и Жуковской долго сему злочестивому дерзновенію противоборствовали: а полкъ Сухоревской во границахъ вѣрности и честности пребылъ до конца. Съѣзжій ихъ дворъ былъ тамо, гдѣ Сухорева башня, которая кажется мнѣ непрестанно прохожимъ и проѣзжимъ напоминаетъ и гласитъ: будьте вѣрны Государямъ и Отечеству. Священно сіе мѣсто и благословенъ тотъ полкъ. Милославской въ тѣ дни сказывался больнымъ, тайно чужими руками жаръ загребая, которая тайна уже послѣ смерти ево открылася. Весьма опасны люди имущія хорошій разумъ и худое сердце. Милославской былъ возмущенія руководецъ, а подозрѣнія на него не было ни малѣйшаго. Во время притворныя ево болѣзни, не выѣзжалъ онъ и къ себѣ ни кого не допускалъ. Но выборныя имъ коварнѣйшія изъ стрѣльцовъ люди, ходили къ нему по ночамъ, донося ему о приуготовленіяхъ, и приемля отъ него наставленія. Къ Царевнѣ стрѣльцы такъ же по ночамъ ради наставленія ходили, донося ей, что у нихъ устроевается. Перьвыя собесѣдники и помощники въ дѣлѣ семъ у Милославскаго были, сродникъ ево Александръ Ивановъ сынъ Милославской, Иванъ и Петръ Андреевы дѣти Толстыя, изъ которыхъ послѣдній вѣрностію своею къ Государю Петру Алексѣевичу, заглаждая прежнія свои преступленія, обративъ разумъ свой къ вѣрности Государя и Отечества, и имя свое оставилъ не къ безчестію, но къ чести своихъ потомковъ. Стрѣлецкой Подполковникъ Иванъ Елисѣевъ сынъ Цыкляръ, да изъ мѣлкаго Новогородскаго лворянства кормовой иноземецъ Иванъ Григорьевъ сынъ Озеровъ, такъ же къ руководству сего бунта Милославскимъ опредѣлены были. Изъ стрѣльцовъ начальники сего бунта были, Борисъ Одинцовъ, Обросимъ Петровъ, Кузьма Чермновъ и другія нѣкоторыя. Преждерѣченныя три полка великими обѣщаніями награжденія къ бунту преклонены. А Сухоревской полкъ не допущенъ ко злодѣянію сему Пятисотеннымъ Васильемъ Бурмистровымъ и Пятидесятникомъ Иваномъ Борисовымъ. И хотя кромѣ начинщиковъ возмущенія и ни кто изъ стрѣльцовъ не вѣдалъ подлинно доброе ли они или худое дѣло зачинаютъ, но пьянство, жестокосердіе и прибыточество на ихъ надеждѣ основанное имъ колеблющееся мнѣніе разрѣшило, и очистило путь ко злочестивому исполненію. Изъ комнатъ Царевниныхъ тайнымъ образомъ во всѣ полки даваны были стрѣльцамъ деньги. Руководствовала въ семъ бунтѣ и постельница Царевнина Ѳедора Семенова дочь по прозванію Козачка, родомъ Малороссіянка, и послѣ съ великимъ богатствомъ за преждеименованнаго Озерова, выдана въ замужество. Зачинаютъ уже стрѣльцы говорить о злоумышленіи своемъ явно и всенародно съ крикомъ, съ безстрашіемъ и съ угрозами. Собиралися они великими толпами и короводами, торговыя бани и кабаки молвою ихъ наполнялися, звонили у многихъ церквей вмѣсто обыкновеннаго звона по набатному: а те рѣдко напивься пьяни, безъ пожара и безо всякой причнны били въ барабаны тревогу, сами себя обманывая, ради единаго предворительнаго увеселенія приготовляяся ко предприятому варварству. О вы Князи, Господичи и Дворяня Московскія, чево вы ожидаете, и почто сего зла не предваряете; народа въ Москвѣ больше, нежели стрѣльцовъ! Казалося имъ то, что стрѣльцы безъ важныя причины и безъ общенароднаго согласія присяги своей не нарушатъ, однако они нарушили!
Въ пятый надесять день Маія того тысяча шесть сотъ осмьдесять втораго года, по утру по приказанію Боярина Ивана Михайловича Милославскаго, при съѣзжихъ избахъ ударили въ барабаны зборы, и стрѣльцы собралися, и ожидали только изъ комнатъ Царевниныхъ повелѣнія ийти къ безсовѣстной осадѣ своего отечества. Тогда Александръ Милославской, и Петръ Толстой прибывъ ко полкамъ, объявляли скача по войску, что часъ праведнаго отомщенія наступилъ: Царевичъ Иванъ Алексѣевичъ убитъ. Нарышкины Россіею овладѣли: вѣрныя подданныя и все войско приготовлены къ погибели: и кричали: отомщайте друзья, отомщайте кровь Царевича, убіеннаго въ тотъ же самый день, въ который на Угличѣ убіенъ Царевичъ Димитрій: отомщайте кровь Царевича и отомщайте всенародное нещастіе: помремъ за отечество! и Всѣ стрѣльцы вооруженныя противъ отечества, кричали помремъ за отечество. День сей назначенъ былъ ради пущаго стрѣльцамъ воображенія справедливаго отмщенія; ибо сей день былъ и прежде днемъ убіенія Царевича, такъ бы чрезъ то несмысленный и суевѣрный ихъ сонмъ получилъ больше о убіеніи Царевича увѣреніе, будто какъ бы судьбинѣ, употребленный на таковое убіеніе день другихъ дней способняе могъ быти. Которыхъ Бояръ побити, Александръ Милославской и Петръ Толстой полкамъ тогда сообщили записки, по волѣ Царевны и Ивана Михайловича яко начальника и руководителя всего возмущенія. Тогда же взятъ былъ изъ Знаменскаго Монастыря изъ поновленной имъ Милославскимъ церкви по отпѣніи Молебна и по совершеніи Водосвященія Мѣстный Образъ Знаменія Богородицы. Въ полкахъ ударили въ барабаны тревогу, подняли знамена, и неся предъ собою Образъ и чашу святой воды, оставивъ одни Фузеи, и для лутчія способности сокративъ бердыши, съ пушками, и со всемъ воинскимъ снарядомъ двигнулися къ походу злодѣянія. Бояринъ Артемонъ Сергѣевичъ Матвѣевъ стрѣльцами яко стороною Милославскихъ былъ ненавидимъ; ибо изъ его дома взята живущая въ ономъ Дѣвица Наталія Кириловна Дщерь Кирилы Полуехтовича Нарышкина въ супружество Царю Алсксѣю Михайловичу, и по тому что онъ былъ всегда прилепленъ къ комнатамъ Царицы, былъ онъ во дни Царствованія Царя Ѳедора Алексѣевича, по завѣтамъ Бояръ Богдана Матвѣевича Хитрова и Ивана Михайловича Милославскаго въ ссылкѣ, и предъ нѣсколькими днями изъ ссылки по волѣ Царицы возвращенъ. Сей Бояринъ около полудни сего ужаснаго дня, бывшаго въ понедѣльникъ, вышедъ ко своей коретѣ, и на лѣсницѣ, называемой Куретной, услышалъ отъ Боярнна Князя Ѳедора Семеновича Урусова, что стрѣльцы сошли уже въ Земляной и Бѣлой городы. Возвратился Бояринъ Матвѣевъ къ Царицѣ и донеся ей о томъ, приказалъ въ ту же минуту Подполковнику Стремяннаго полку Григорью Горюшкину запирать въ Кремлѣ вороты; но стрѣльцы уже въ Кремлѣ и вокругъ Дворца. На Ивановской Колоколнѣ ударили они въ большой набатной колоколъ, и во все время варварскія своея осады въ набатъ били непрестанно: и приступая ко Красному крыльцу кричали: выдайте измѣнниковъ Нарышкиныхъ и Матвѣева умертвившихъ Царевича Ивана Алексѣевича. Нарышкины, Кириллъ Полуехтовичъ, и сынъ ево Иванъ Кириловичъ просили Царицу, чтобы показать имъ Царевича, что онъ живъ и здравъ: оба и Царевичъ и Царь были выведены изъ комнатъ и поставлены у Краснаго крыльца на простенкѣ перехода, гдѣ караульныхъ лежали барабаны: Царевичъ ради увѣренія, что молва о его убіеніи есть ложна, а Царь ради показанія имъ достойнаго Вѣнценосца къ угрызенію ихъ совѣсти и раскаянію. Сама Царица вышла съ ними и ихъ увѣщевала, но они отвѣчали ей со всякою непристойнѣйшею грубостію: самъ Царевичъ говорилъ имъ то, что ему ни какова и малѣйшаго утѣсненія отъ Царицы и ни отъ ково нѣтъ и не бывало; но они отломавъ деревянныя у крыльца рѣтетки, хотя и видѣли Царевича жива, бунтовать и побити предписанныхъ имъ Бояръ устремивься, предприятія своего не отмѣнили; ибо ихъ не смерть Царевича, но ихъ собственное прибыточество ко возмущенію привело. Выдайте Нарышкиныхъ, кричали стрѣлыгы, Царевичъ не умерщвленъ; но впредь отъ нихъ умерщвленъ быти можетъ. Лютая предосторо-жность, недостойная человѣчества погубляти человѣковъ опасаяся отъ нихъ бѣдствій, когда къ подозрѣнію и слѣдовъ нѣтъ. Иванъ Нарышкинъ, кричали они, надѣвалъ на себя Царскую Діядиму, и достоинъ смерти. Пришедшія воины собранны отомщати Царевичеву смерть, и увидѣвъ его жива, выдумываютъ новыя и глупыя причины своего возмущенія. Здѣсь не дѣйствіе основанію, но основаніе дѣйствію слѣдуетъ. Бояринъ Матвѣевъ ко стрѣльцамъ низшелъ со лѣсницы, уговаривалъ ихъ, дабы они опомнилися и пришли въ себя, и не омрачали бы прежнихъ за отечество своихъ сраженій и побѣдъ, и не дѣлали бы того, чего Россіяне Никогда не дѣлывали, и чтобы они изъ Кремля выступили и возвратилися во свои слободы; усмирилися было они нѣсколько, о чемъ Матвѣевъ и Царицѣ донесъ. По томъ главный ихъ Начальникъ, правящій стрѣлецкимъ приказомъ Князь Михаилъ Юрьевичъ Долгорукой съ лѣсницы сошедъ властно и безстрашно жестокими словами уговаривалъ ихъ, яко смѣлый и въ такомъ обстоятельствѣ нѣсколько неосторожный человѣкъ, достойный и великаго почтенія, и великаго по неосторожности сожалѣнія. Сіе ихъ паки ожесточило, а особливо, что они вообразили себѣ строгую и порядочную ево надъ собою власть, и ни мало со своевольствомъ ихъ несогласную: и отступивша отъ нихъ на Красное крыльцо взяли ево и сбросили съ крыльца на копья, и бердышами изрубили. Вотъ начало кровопролитія, и перьвое превосходящаго звѣрство жестокосердія исполненіе. Прервала чернь узы свои: нѣтъ Монаршей власти: скипетръ и законы безсильны: властвуютъ и повелѣваютъ раби: сыны отечества молчатъ и повинуются. Се мнимое естественное право, что всѣ человѣки равны! Благородныя люди никогда толпами къ варварскому дѣйствію не приступаютъ. Рабамъ принадлежитъ раболѣпная покорность: сынамъ отечества попеченіе о государствѣ: Монарху Власть: Истиннѣ предписаніе законовъ. Вотъ основаніе общенароднаго россійскаго благосостоянія. Стрѣльцы другихъ полковъ отъ сѣней Грановитой полаты ворвалися въ Царскія комнаты и вырвали Боярина Матвѣева благоразумнаго, обществу полезнаго и драгихъ качествъ исполненнаго мужа, на убіеніе, и сколько женская сила допускала Царицу къ его защищенію, столько защищенія она употребляла, примѣшивая къ тому снисходительныя и жалостныя прозьбы; но все то тщетно; неукротимая свирѣпость исторгла изъ рабскихъ устъ ихъ самыя грубыя слова, Супругѣ владѣвшаго и Матери владѣющаго Царей, правящей тогда Скипетромъ россійскимъ. Добродѣтельный, безбоязненный, неужасающійся смерти, и вѣчнаго почтенія къ чести своихъ потомковъ достойный мужъ, Бояринъ Князь Михаилъ Алегуковичъ Черкаской, бросился въ толпу сихъ разъяренныхъ тигровъ и вырвалъ изъ рукъ ихъ и изъ челюстей смерти, Боярина Матвѣева. Но они изодравъ одѣжды сего защитника человѣколюбія отняли изъ рукъ его защищаемаго, и съ Краснаго крыльца ко Благовѣщенскому Собору сбросили ево. на копья, вопія сообщникамъ своимъ: любо ли вамъ:ивсѣ многократно повторяя отвѣчали: любо, любо. Зрители сего страшнаго позорища, состоящія изъ единыя черни, иныя добровольно, а иныя по принужденію удостоевая сіи Варварскія дѣйствія, съ ними то же кричали: вся площадь вопитъ: любо, любо; ибо вся площадь состояла изъ черни. Господскія слуги біемы палками и принуждаемы восклицати, любо, любо, отторженны вѣрностію ко своимъ господамъ и слѣдственно ко престолу, не только сердцами, но и устами съ ними не сообщалися, терпя біенія и угрозы смерти. Тогда ясно видѣло раздражаемое Небо, и невинною кровію обагряемая земля различіе между Благородныхълюдей и черни. А вы Духовныя молчите! а вы подпора добродѣтели видите, что Истинна падетъ и ея не поддерживаете! Сей день, сіи часы, сіи минуты, вашему охраненію поручены; но какъ имъ поддерживать; ибо самъ Патріархъ стороны противной по причинѣ согласнаго съ его лицемѣріемъ черни суевѣрія, и сокровенный участникъ лютаго злодѣянія ихъ? О Никонъ, Никонъ! любимецъ и наперстникъ твой пришедшій изъ горы Аѳонской, и создавшій по образу тамошнему, по косогору близь горъ Воробьевскихъ Обитель, тайными своими ухищреиіями былъ начальнымъ орудіемъ твоего сопрестола сверженія: и се тайными же ухищреніями помогая неправдѣ, спокойно взираетъ изъ чертоговъ своихъ на проліяніе невинной крови своихъ соплеменниковъ. Ты спасъ Царскій домъ отъ повѣтрія: сей помоществуетъ возмущенію. Смѣло скажу, что не было бы сего въ Москвѣ бунта, ежели бы ты былъ живъ и былъ бы на Патріаршемъ престолѣ. О неиспытанныя судьбы Божіи. Никонъ страждетъ: Іоакимъ благоденствуетъ! Стрѣльцы умертвивъ Матвѣева и окрововлены Бояръ неповинною кровію громогласно возопіяли: началося время отомщенія; не щадите измѣнниковъ, ступайте и ловите ихъ! и уклонивъ копья, возбѣжало ихъ великое множество на Красное крыльцо и разсѣялися по Царскимъ Чертогамъ. Царица, видя варварство сея мерскія черни, стеня, трепеща и горькими обливаяся слезами, отошла съ Царемъ и съ Царевичемъ во Грановитую полату. А они ходя и по внутреннимъ бѣгая Царя, Царицы и Царевенъ комнатамъ вездѣ шарили и искали, кого имъ было надобно. Худое обыкновеніе, что въ Западной церкви тати, убійцы и разбойники спасаются осязаніемъ Священныхъ храмовъ: а еще худшее дѣло, когда и не повинныя не только осязаніямъ стѣнъ священныхъ, но ниже подъ церковными престолами спасенія не обрѣтаютъ. А стрѣльцы ища Бояръ, и подъ церковныя престолы копьи свои вонзали; къ чему Посты, Молитвы и Коленопреклоненія, когда души не утверждены въ добродѣтели? Естество съ Исторіею для того соображалося, какъ бы гнушаяся варварскаго сего позорища; ибо при вступленіи во кремлевскія ворота, прекрасная Майская погода въ сильныя вѣтры и въ жестокую бурю премѣнилися: и нѣкоторымъ боязливымъ, мнилося тогда, и по незапному премѣненію приятнѣйшія Майскія погоды и по лютости необузданной черни, что преставленіе свѣта наступаетъ; но послѣдній часъ разрушенія нашего мира можетъ ли быти ужасняе, сего Матвѣеву и Долгорукову часа. Въ то же время убили стрѣльцы во дворцѣ Стольника Василья Иванова, сына Думнаго Дьяка Ларіона Иванова, да Подполковниковъ Григорья Горюшкина и Олимпія Юренева: и не минуя ни чулана, а не только какой комнаты, не исключая ни Царскихъ, ни Царевенскихъ и Царевичевой почиваленъ, бѣгая съ бердышами и копьями. убили они, вмѣсто Комнатнаго Стольника Аѳанасья Кириловича Нарышкина, стольника Ѳедора Салтыкова, сына Боярина Петра Михайловича, и учтиво предъ отцемъ ево извинялися, что они то ошибкою учинили. О мерзскія и недостойныя солнечнаго освѣщенія души! вмѣстно ли такое извиненіе! и могло ли ваше учтивство утѣшити толь сокрушеннаго родителя! Вы убили человѣка, которому и сами убіенія не предписали. Вбѣжавъ въ церковь Воскресенія на сѣняхъ, и увидѣвъ Царицына карла названіемъ Хомяка, и извѣстивься отъ нево, что Аѳанасій Кириловичь Нарышкинъ въ оной церкви подъ престоломъ, которого онъ имъ и указалъ, Вытащили его изъ подъ престола, и вытащивъ на паперть разсѣкли ево на части, и части тѣла сбросили съ сея высоты, будто бы ради вторичнаго убіенія, и какъ будто бы куски тѣла ево будучи одушевлены, еще терзаніе ихъ чувствовали: толико ненасытимо было ихъ варварство! тѣло ево было сброшено на площадь предъ Соборную церковь. Рѣченного Хомяка взяла Царица Наталія Кириловна за нищету изъ богадѣльни, предстательствомъ сего убіеннаго и указаннаго на жертву смерти Брата Ея. Великій Боже! есть ли во адѣ мученіе достойное сему злодѣю! Въ той же день мучительски убіенъ стрѣльцами живущій за Москвою рѣкою, и бывшій тогда во своемъ домѣ Комнатной человѣкъ Иванъ Ѳомичъ Нарышкинъ. Пьяныя они шаталися по улицамъ, и безобразно входя во знатнѣйшія домы умножати свое пьянство, грозили смертнымъ убійствомъ, грабили, били и всякія дѣлали озорничества. И въ то же время убили Бояръ Князя Григорія Григорьевича, и сына ево Андрея Григорьевича Ромодановскихъ, Полководцевъ знаменитыхъ, будто за то, что они подъ начальствомъ ево подъ Чигириномъ многія претерпѣвали озлобленія. Въ той же день сысканы ими и побиты Ларіонъ Ивановъ и Аверкій Кириловъ и на части разсѣчены: Ивановъ за то, что онъ правя прежде Стрѣлецкимъ приказомъ, ихъ стрѣльцовъ утѣснялъ: а Кириловъ за то, что будто онъ правя Большаго дохода приказомъ на всякія съѣстныя припасы и харчи накладывалъ тяжкія пошлины. Въ домѣ Иванова по убіеніи ево нашли они рыбу каракашину, и почетъ ея ядовитою змѣею, и ругаяся ему уже и по смерти сію мнимую змѣю на Красной площади приложили къ тѣлу ево, являя народу и говоря, что они убили человѣка злочестиваго питающаго змѣй ядовитыхъ: а они сами всякой гадины и мерзче и ядовитяе. Всѣ сіи совершая убійства кричали они любо, любо: а неповинующіяся имъ сіи кричати слова господскія служители и стенящія видя сіе позорище многія были и до смерти убиты. Въ кремлѣ тогда били они въ набатной колоколъ, и во все то время тревогу въ барабаны, возвѣщая народу, что раби отечества осаждаютъ Царя и царедворцевъ. При захожденіи солнца напивьея невинною кровію своихъ единоплеменниковъ, выстуцили они изъ Кремля, и возвратилися во свои слободы, оставя въ Кремлѣ свой многолюдный караулъ.
Въ шестый надесять день Маія, стрѣльцы во многолюдномъ собраніи и вооруженны какъ и на канунѣ того дни, пришли съ похмѣлья поправити свое здоровье и вновь напиться въ домъ Боярина Князя Юрья Алексѣевича Долгорукова, отца ими убіеннаго Князя Михайла Юрьевича, И просили у него прощенія, что они отъ запальчивости сына ево убили. И подлинно по таковомъ дѣйствіи, извиняяся запальчивостію, чистосердечное прощеніе получить удобно; ибо, по ихъ мнѣнію, кто безъ грѣха; но таковой грѣхъ не свойственъ человѣчеству, и правосудіе Божіе при такихъ обстоятельствахъ не умягчается. Сей Князь былъ человѣкъ осьмидесяти лѣтъ, покрытый сѣдинами, и въ параличной болѣзни, а къ тому и пораженный варварскою смертію сына своего, по неволѣ прощаетъ ихъ: а они при полученіи отъ него прощенія, за ево здравіе и поминая по должности Христіянской требуютъ попойки: а которыя по грамотняе, тѣ говорили: любите враги ваши, творите добро ненавидящимъ васъ. Растворивъ погреба, приказалъ Бояринъ ихъ подчивать, а самъ сидя у окна, думая, что нѣтъ ни кого въ ево комнатѣ огорченный выговорилъ старинную пословицу: ну, хотя щука и умерла, однако ея зубы осталися; и при томъ заставила ево крайняя досада сіи слова вымолвити: сколько на Московскихъ стѣнахъ зубцовъ, столько васъ будетъ повѣшено стрѣльцовъ: сіе Риѳмотворное изрѣченіе было ему пагубно, но предрѣченіе исполнилося, и можетъ быти сообразуя казни ихъ со предрѣчениемъ ево. Скрывшійся тогда отъ страха пришедшихъ гостей за печь карла мнимый имъ вѣрный рабъ ево, вышедъ изъ комнаты объявилъ тѣ слова ликовствующимъ стрѣльцамъ: которыя поворотясь въ боярскія покои, и взявъ ево за сѣдыя волосы, и вытащивъ передъ вороты, на многолюднѣйшее мѣсто, знатнѣйшія въ Бѣломъ городѣ улицы, предъ воротами разсѣкли ево на части, и бросили на куски тѣла ево соленую бѣлугу! вотъ тебѣ, роворя, и обѣдъ. Въ одиннатцатомъ часу предъ полуднемъ, пошли стрѣльцы паки въ Кремль и ко Дворцу, тѣмъ же порядкомъ, какъ и на канунѣ: во всѣ били барабаны, и въ большой набатной колоколъ, и къ Золотой притедъ ретешкѣ, увидя, что Боярамъ и протчимъ Палатнымъ людямъ во Дворцѣ съѣздъ, они кричали: выдайте Ивана Нарышкина: или всѣхъ Бояръ и другихъ Палатныхъ людей въ куски изрубимъ: и по потомъ грозя Царицѣ вопили: выдай Царица брата, или худо тебѣ будетъ: и не получивъ требуемаго, кричали: мы выдачи ево далѣ взавтрешняго дня ждать не станемъ, съ чѣмъ они во второмъ часу послѣ полудни изъ Кремля выступили. Сія мерзкая, пьяная и ядовитая гадина, недостойная имени человѣческаго въ оба дни по улицамъ и простой народъ и лошадей кололи, и вся Москва стенаніемъ наполняла воздухъ. Казалося тогда жителямъ Москвы, что подъ нею земля трепещетъ, и основанія ея разрушаются. Въ перьвый день бунта, Бояринъ Иванъ Кириловичъ Нарышкинъ съ родителемъ своимъ и съ Дѣдомъ Царскимъ, и со сродниками своими, со Комнатными стольниками, съ Васильемъ Ѳедоровымъ сыномъ, съ Кондратіемъ Ѳоминымъ сыномъ, и съ Кириломъ Алексѣевымъ сыномъ Нарышкиными, да съ Андреемъ Артемоновымъ сыномъ Матвѣевымъ, крылися въ разныхъ потаенныхъ и невѣдомыхъ мѣстахъ, при комнатѣ Царевны Наталіи Алексѣевны. А по томъ когда стрѣльцы въ Кремль, вошли вторично, по дружелюбію Царевны Марфы Алексѣевны съ Царевною Наталіею Алексѣевною, переведены они были въ дальныя Царевнины деревянныя покои, стоящія глухою стеною къ Патріяршу двору, о чемъ одна только вѣрная постельница, прозваніемъ Клушина, была извѣстна. Иванъ Кириловичъ спасая и себя и ихъ, остригъ своими руками и себѣ и имъ волосы, чтобы не такъ легко могли они быть узнаемы. Тутъ сокрылися они въ чуланѣ замешаны постелями, двери чулана растворивъ на четверть аршина. Стрѣльцы какъ быстрая вода протекли, яряся и шумя, и безыменно браня, всѣми лая сквернымн словами: и нѣсколько разъ на пролетѣ своемъ нѣкоторыя изъ нихъ совали въ постели копьями, и кричали: тутъ мы уже были, и тутъ нѣтъ ни ково. По отбытіи изъ Кремля стрѣльцовъ они простивься другъ со другомъ, пошли сокрываться куда кому потребно было.
Въ седьмый надесять день Маія стрѣльцы паки вошли въ Кремль съ большимъ еще прежднихъ дней неистовствомъ, и въ однихъ рубашкахъ, спустивъ кафтаны съ плечь, съ бердышами и съ копьями подъ непрестаннымъ большаго кремлевскаго набата звономъ и съ барабаннымъ боемъ, въ безобразномъ и крайнемъ пьянствѣ. Тогда Бояря видя неизбѣжную Ивана Кириловича погибель, и свою крайнюю опасность, немогущую болѣе быти ево спасеніемъ, уговаривали и просили Царицу, чтобы она выдала стрѣльцамъ брата своего. Соглашается пораженная почти преестественною горестію къ выдачѣ брата Царица; ибо и Царевна Софія Алексѣевна ей съ великими пѣньми, будто бы и своей собственной погибели ужасаяся, о выдачѣ онаго весьма изобразительно твердила, тщетно усиливаяся сокрыти во притворномъ страхѣ злобу свою. Входитъ за златую решетку во Храмъ Нерукотвореннаго Спасова образа, съ Царевною, гдѣ чрезмѣрное множество стрѣльцовъ было. Приведенъ и Иванъ Кириловичъ въ оный храмъ и по исповѣди и приобщеніи Святыхъ Тайнъ, не тронувъ жалостію ни сердца Царевнина, не только ярости стрѣлецкой, какъ Царица рыдала, и какъ палатныя людини плакали, готовъ былъ безъ робости къ неминуемой смерти. Царевна притворяяся вмѣсто того чтобы хотя притворно уговаривати стрѣльцовъ, уговаривала ево, будто крайне о немъ сожалѣя, и представляя смерти ево причиною необходимость. А онъ ей отвѣчалъ изо Псаломника: азъ на раны готовъ, и болѣзнь моя предомною есть выну: не боюся смерти, но чтобы смерть моя окончала кровопролитіе и нещастіе возлюбленнаго моего отечества. И обратяся къ Царицѣ, говорилъ ей: не терзайся, прости, забывай мою погибель и памятуй мою невинность. Разрываемая горестію Царица объявъ брата своего, и простивься съ нимъ, затворила очи и возведъ руки ко престолу Храма возопіяла: о Боже, укрѣпи немощи мои, и сохрани мое великодушіе! Царевна подала ей образъ Богоматери, для врученія нещастному и безвинному осужденнику, и наполненная радости, о немъ народу глубочайшее возвѣщала сожалѣніе, и что она Икону ему ради того вручаетъ, дабы стрѣльцы ево прикосновенна къ Иконѣ пощадили. Не въ ругательство ли БожестВу, употреблено и благочестіе и Икона? Былъ тогда въ оной церкви Бояринъ Князь Яковъ Никитичъ Одуевской, человѣкъ старой и по природѣ боязливой и торопливой человѣкъ, которой представлялъ и Царицѣ и Царевнѣ, чтобы сего осужденника, скоряе выдать; ибо де всѣмъ намъ отъ медлѣнности бѣда будетъ, и понуждалъ и самого сего нещастного уже почти шествующа ко своей погибели, дабы скоряе шелъ на смерть: поди Иванъ, поди скоряе, дабы и государи и мы всѣ за тебя не погибли. Сей поступокъ не достоинъ Боярскаго сына. Боязливость излишна; ибо осужденный бунтующею противъ отечества чернью на неповинную смерть и мученіе, Бояринъ, братъ Царицынъ и дядя Царевъ отходитъ уже ко окончанію своея судьбины, и не противится рабамъ государства и судіямъ престола; такъ на что лишать ево оставшія минуты зрѣти друзей своихъ? Князь Михаилъ Алегуковичъ Черкаской не тако разсуждалъ, одно вѣчнаго достойно забвѣнія: другое вѣчной достойно памяти. Царица и Царевна шлн съ Иваномъ Кириловичемъ изъ церкви по сторонамъ препровождая ево къ мучительной смерти: и какъ только приближилися они къ Золотой рѣшеткѣ: и двери отворились: варвары и кровопійцы, какъ алчныя звѣри презирая Бога, Церковь, Икону, и съ осужденникомъ единоутробную Царицу, бросилися на него, и ухвативъ за волосы, за горло и за одѣжды, поволокли по степенямъ той крутой лѣсницы и до самой площади: а оттолѣ съ лаемъ и ругательствомъ вели ево чрезъ весь Кремль до застѣнка, называемаго Костентиновскаго, и тамо распытавъ ево толиким мученіями, коликихъ они сами достойны были, и извлекши ево оттолѣ провели за Спасскія ворота, на Красную площадь, и обступя многолюдствомъ, подняли выше себя на копья и вверьхъ мѣтали безчеловѣчно, со многократнымъ крикомъ: потомъ ему руки, ноги и голову обсѣкли, а остатокъ тѣла изрубили въ мѣлкія куски, и втоптали въ грязь. Сколько они ни ругалися ему, но всѣ сіи ругательства составляютъ едину преходящую мѣры жалость: а мужественное ево терпѣніе приноситъ ему честь и славу; изъ чего слѣдуетъ то, что невинность ни какою силою, и ни какою наглостію оскверненна быть не можетъ, и что нашею честію, кромѣ насъ самихъ, ни кто не обладаетъ. Въ той же день умертвили они Боярина Ивана Максимовича Языкова сокрывшагося въ домѣ духовника ево, въ Бѣломъ городѣ на Никитской, въ приходѣ Чудотворца Николая на Хлыновѣ. указалъ ево стрѣльцамъ нѣкоево дома слуга встрѣтившійся съ нимъ на пути въ оный домъ во время его вхожденія, и которому, дабы о немъ молчалъ, подарилъ онъ снявъ съ руки своей перстень. О неслыханная благодарность! бывалали ты когда внѣ Москвы на свѣтѣ! Стрѣльцы взявъ ево тамо, и приведя на ту же Красную площадь, подняли на копья, и все тѣло ево изрубили въ куски. Такова и сего благоразумнаго и знатнаго мужа была кончина. Въ той же, чаятельно, день поймали они въ одѣждѣ нищенской, крещенаго жидовской породы Нѣмца, Медика Данилу Фонгадена въ Нѣмецкой слободѣ, и взяли другова Медика Нѣмца Гутменша, въ домѣ ево на поганомъ прудѣ, названномъ послѣ Чистымъ прудомъ, и сына ево Гутменшева: Фонгадена, кроющагося своея погибели, а Гутменша и не подозрѣвающа оныя, обоихъ искусныхъ людей во Врачебной наукѣ, по ненависти къ чужестраннымъ, а особливо къ Нѣмцамъ; ибо ихъ болѣе въ Москвѣ было, хотя Нѣмцы бывъ подъ властію московскихъ Бояръ и ни какова утѣсненія Россіянамъ причиняти не могли, и въ мѣстахъ опредѣленныхъ имъ жили спокойно. И сихъ невинныхъ чужестранцовъ, Медиковъ за то, будто они Царя Ѳедора Алексѣевича отравили: а сына Гутменшева за то, что онъ сынъ ими ненавидимаго Медика, приведя на Красную площадь, подняли на копья, а по томъ изрубили въ мѣлкія куски. Кто изъ сихъ тиранскихъ и почти естество человѣческое превосходящихъ дѣйствій: кто изъ сего единаго только не видитъ того, что есть намъ жизнь по смерти; когда нѣтъ равновѣсныя симъ злодѣямъ казни на свѣтѣ: и когда на сіи недостойныя своего Создателя, твари, не пали грозныя молніи и страшныя громы! а сіе время, жестокаго бунта, назвали послѣ ласкатели временемъ смутнымъ. Тако ласкатели называютъ умягчая истинну бытія грозными тирановъ превосходящихъ Нерона и Калигулу, а симъ уменшаютъ честь праведныхъ государей, взирая въ одной грудѣ, и на изверговъ природы и на руководителей блаженства; чего ради во всякой Исторіи, надлежитъ писать истинну; дабы человѣки научалися отъ худа отвращаться, и къ добру прилѣпляться. Историкъ не праведно хулы и хвалы своему соплетающій отечеству, есть врагъ отечества своего; и бывшее худо и бывшее добро общему наставленію и общему благоденствію служитъ. Не полезно вмышленное повѣствованіе, о комъ бы оно ни было. И вредоносна ложная Исторія тому народу, о которомъ она: ежели она тѣмъ народомъ допущена или не опровержена, къ ослѣпленію читателей. Долго сыновъ отечества тѣла валялися на Красной площади изрубленныя рабами, и тѣла протчихъ невинныхъ людей, едва потомъ дозволѣніемъ удостоившіяся погребенія. Благодерзновенной слуга Матвѣева Арапъ собралъ куски тѣла господина своево, можетъ быть отъ удивленія ни кѣмъ не воспрепятствуемый, и принеся въ домъ покойнаго Боярина созвалъ ево ближнихъ, и предалъ сіе тѣло землѣ между Мясницкою и Покровкою въ церкви Николая называемаго Столпа. А стрѣльцы ходя по престольному граду, грабили и знатныхъ и незнатныхъ, богатыхъ и убогихъ, и московскихъ обитателей безбожно разоряли, а жены ихъ обогатившіяся, и уже избытки свои презирая, богатыя женскія одежды, ругаяся знатнымъ госпожамъ мѣтали въ грязь, топча оныя, лая и сквернословя и ругая Бояръ, Боярынь и всѣхъ благородныхъ людой, сію неколеблемую подпору прсстола, и чадъ отечества: нетосыпно пьянствуя и таскаяся по кабакамъ пропивали оное, и продавали бродягамъ и машейникамъ похищенное имѣніе самою дешевою цѣною. По томъ разхищали они Царскія сокровищи. пьянство въ черни нашей было всегда всякаго безобразія поводомъ и преддвѣріемъ беззаконія. Мало еще стрѣльцамъ казалося къ погибели своихъ согражданъ, ко разоренію отечества, и къ похищенію имѣнія, силы; чего ради приглашали они холопей, и Холопій приказъ разломавъ, и отбивъ замки у сундуковъ, крѣпости передрали, и всѣ письменныя дѣла исторгли и истребили: и кричали громогласно: всѣмъ господскимъ людямъ свободу: будто какъ бы они прежде были невольники; но ни одинъ слуга къ нимъ не приобщился, оставься въ похвальной и вѣчно роду ихъ честь приносящей вѣрности. Таковы были стрѣльцы, сія гнуснѣйшая и адскимъ ядомъ напоенная гадина. Бояря видя неукротимый сей мятежъ, погибель народа, и Монаршей власти, возвели въ послѣдующій день, то есть въ 18 того мѣсяца, ради прекращенія бунта, на престолъ и Брата Петрова, соцарствовати Ему, учинивъ имъ Сестру Ихъ Царевну Софію Алексѣевну Соправительницею.
По утвержденіи Россійскому Единодержцу сопрестолонаследника, и по отрѣшеніи правительства Царицы Наталіи Кириловны, учинена новая присяга Государямъ и Сестрѣ ихъ правительствующей Россійскимъ Государствомъ. Достигла Царевна до желанія своего: а стрѣльцы за све беззаконіе получили прибавку жалованья: а главнымъ изъ нихъ Отечества врагамъ, наградивъ и обогативъ ихъ, учинила къ себѣ невозбранный доступъ, и имъ отличное почтеніе, а они не только со знатными дворянами, но и съ самыми боярами, за столы сажаемы были, чево въ Москвѣ до того времени, ни кому и не снилося. А они испро-или себѣ удобренія безчеловѣчію, и поставленъ былъ на Красной площади, гдѣ валялися тѣла побіенныхъ ими господъ и протчихъ невинныхъ, и ради истолкованія ихъ невинности столбъ: а на немъ были прибиты жестяныя листы съ прописаніемъ жестокихъ винъ побіенныхъ, которыя на нихъ были вымышлены къ оправданію злодѣйства. Вотъ какою истиною не родке Исторіи наполняются. Строеніе столба сего поручено было Цикляру и Озерову, стрѣлецкимъ Подполковникамъ, первостепеннымъ бунтовщикамъ: и оба они были отъ отродья таскающихся по Москвѣ нѣмцовъ. Они столбъ оный въ самой скорости состроили, и лишивъ невинныхъ людей живота, съ варварскимъ мучепіемъ оный отнимая честь и славу ихъ во безчестіе и въ безславіе превращаютъ, и сочиненныя свои пасквили, прибиваютъ явно во градѣ Престольномъ и предъ очами всего народа и Монарховъ, ежели двухъ Сопрестольниковъ Монархами именовать можно. А Имъ еще и Сестра Ихъ соцарствовала: и челобитныя такъ писаны были: Государю Царю Іоанну Алексѣевичу, Государю Царю Петру Алексѣевичу, и Государынѣ Царевнѣ Софіи Алексѣевнѣ: а чрезъ два года по томъ и ликъ Ея на другой сторонѣ монеты приобщенъ былъ. Кирилъ Полуехтовичъ Нарышкинъ родитель Царицынъ бунтующими стрѣльцами взятъ былъ подъ караулъ и неволею въ Чудовѣ монастырѣ постриженъ, и подъ именемъ Кипріяна сосланъ по томъ подъ крѣпкое начало на Бѣло озеро въ Кириловъ монастырь, какъ прежде неволей постриженъ Родитель Царя Михайла Ѳеодоровича, Ѳедоръ Никитичь Романовъ, бывшій по томъ подъ имянемъ Филарета Патріархомъ, и его Супруга матерь Царева. Сходно ли со благочестиемъ православія, постригать людей неволею? А ето и послѣ дѣлалося не однократно. оставшія дѣти Кирилы Полуехтовича и братья Царицыны, Левъ, Мартеміянъ, и Ѳедоръ Кириловичи въ первый день бунта одѣлися въ сермяжное платье, съ нѣкоторыми вѣрными своими служителями вышедъ изъ Москвы крылися по дальнымъ деревнямъ своихъ свойственниковъ: а протчія молодыя Нарышкины такъ же всѣ гдѣ могли, укрывалисля отъ погибели своей. Тѣмъ же образомъ искали своего спасенія два брата Алексѣй и Михайла Тимоѳѣевы дѣти Лихачевы, бывшія у Царя Ѳеодора Алексѣевича въ великой милости, и мужи отличныхъ качествъ достойныя милости толико цѣломудраго Государя: и Семенъ сынъ убіеннаго Боярина Ивана Максимовича Языкова: такъ же Андрей сынъ Боярина Артамона Сергѣевича, спасенный Царицыной комнаты Карломъ Комаромъ, вышедшій за нимъ изъ Кремля, и изъ Бѣлаго Города за Смоленскія вороты по нынѣшнему за Арбатскія, сквозь многочисленныя при воротахъ стрѣлецкіе караулы, и отданный ради охраненія Церкви сошествія святаго духа священнику, и порученный Царицынымъ повелѣніемъ свойственнику своему стремянному конюху Кирилу Суворову. Но Царевна Софія Алексѣевна и Иванъ Михайловичь Милославскій, Нарышкиныхъ истребити мнѣнія своего не покинули, что изъ послѣдующаго при семъ повѣствованія ясно видно; дабы удобняе было погубити Царицу и Государя: а спасеніе ихъ зависало единственно ошъ человѣка въ которомъ я великое участіе имѣю; ибо родной братъ моево роднаго дѣда: а что ето истинна; такъ о томъ господамъ Нарышкинымъ произшедшимъ отъ колѣна Кирилы Полуехтовича извѣстно; слѣдовательно повѣствованіе мое не пристрастно. Сей человѣкъ Комнатный Стольникъ Иванъ Богдановъ сынъ Сумароковъ нѣкогда спасшій Царя Алексѣя Михайловича на охотѣ отъ медвѣдя, и мужественно повергшій онаго звѣря, проименованъ Орломъ, и потомъ во комнаты Царскія имѣлъ отличный доступъ; такъ нѣкакой лѣкарь Давыдъ озлобяся на комнаты Царицыны, что будто ему вмѣсто ста рублевъ только пятьдесятъ заплачено, грозилъ то отомстить и сложивъ небылицу донебъ Царевнѣ будто когда то говорили Нарышкины. Суморокову: Орелъ, убѣй де намъ того орла, который летаетъ на Воробьевы горы, разумѣя подъ тѣмъ и по гербу, и по знатности особы и по частому тамо бытію, Царя Ѳеодора Алексѣевича, возлюбившаго сіе прекрасное мѣсто, и создавшаго на нихъ прекрасный домикъ, являя и симъ превосходный свой вкусъ во познаніи вѣщей. Сія небылица вымышлена на прошедшее время, и сказана въ настоящее: да и по смерти всѣмъ народомъ божественно и праведно почитаемаго Государя, которому подданныя, можетъ быть болѣе нежели себѣ блага желали, и который же въ Воробьевскомъ, но въ Кремлевскомъ дворцѣ къ вѣчному истинныхъ сыновъ отечества жалостному воспоминовенію, во цвѣтущей своей младости, подая уже зрѣлыя плоды, скончался. Возрадовалася Царевна нашедъ привязку къ погубленію оставшихъ Нарышкиныхъ и уговаривала Суморокова утвердити сей лживый доносъ, обѣщала ему за то тысячу дворовъ крестьянъ, Боярство и Вятское Намѣстничество и Воеводство, въ то время весьма досадное Намѣстнику и Воеводѣ: а не склонившагося къ тому приказала мучить ево разнолично, употребляя ему мученія цѣлой годъ. При послѣднемъ ево издыханіи прислала она къ нему своево духовника спросити еще о томъ; но онъ ей отвѣчалъ то что онъ и тогда не солгалъ, когда ея боялся и когда ему великія награжденія сулены: а тогда солжетъ ли онъ уже, когда ему ни награжденія ни милости ея больше не надобно, отходящу изъ свѣта, въ мѣста, гдѣ люди не чинами, но дѣлами своими отличаются, и гдѣ всѣ равны и въ чести и въ богатствѣ, какъ носившія на плѣчахъ Порфиры, такъ и носившія на плѣчахъ со милостынею сумы: не я соплелъ сіи слова; Но они полно таковы были. Сожалившаяся Царевна удовлетворяя отъятіе съ долговременнымъ мученіемъ не винному человѣку, приказала тѣло ево похоронити въ той церкви, гдѣ ея свойственники Милославскія погребаются, и отколѣ тѣло Ивана Михайловича извержено, а именно въ Бѣломъ городѣ между Мясницкою и Покровкою у Николы Столпа, гдѣ прежде высокая коланча, для усмотренія Татарскихъ набѣговъ въ видѣ столпа, на семъ высокомъ мѣстѣ поставлена была, гдѣ дѣдъ мой и отецъ и безъ указа при семъ родственникѣ своемъ и страдальцѣ за истинну, погребены; однако Царица Наталія Кириловна и Государь сынъ ея, брата ево, а моево дѣда наградили. Царевна, царедворцы и всѣ, время бунта, смутнымъ называли временемъ: а предатели отечества именованы были вѣрнѣйшими отечества чадами.. отъ сообщниковъ Царевниныхъ. А въ 15 день Іюня оба Цари вѣнчаны въ Успѣнской соборной церкви, рукою Патріярха Іоакима: а Царевна начала владычествовати яко Самодержица.
Ради лутчія безопасности, присовѣтывалъ Иванъ Михайловичь Милославской имѣть надъ стрѣльцами начальство, тогдашнимъ друзьямъ своимъ Боярамъ Князьямъ Хованскимъ, Князю Ивану Андрѣевичу и сыну ево Князю Андрѣю Ивановичу. Князь Хованской проименованъ былъ Тараруемъ по непостоянству и торопливости, Воюющій всегда съ прошибками и всегда безъ успѣха, и упускавшій изъ рукъ побѣды надъ Поляками и надъ Шведами, а сынъ ево былъ крайне высокомѣренъ, не основателенъ, надутъ и тщеславенъ: и оба разумовъ посредственныхъ, а ето и изъ качествъ ихъ заключить можно. Они стрѣльцамъ давали своевольство, не принадлежащую дѣлали имъ почесть, и по ихъ неправеднымъ прошеніямъ притѣсняли многихъ кривосудствуя: отъ чего жителей московскихъ и честь, и жизнь, и имѣніе были нѣсколько въ опасности. А стрѣльцы бѣгая предъ старымъ Княземъ Хованскимъ по улицамъ толпами возносили имя ево крича: большой, большой, что гордость ево сына еще умножало, и подало ему надежду имѣти супругою Царевну Екатерину Алексѣевну, о чемъ онъ иногда при крайнихъ своихъ друз.ьяхъ и отзывался; но такое ево мнѣніе еще небеззаконно. Но то смѣшно: сынъ хотѣлъ жениться на Царевнѣ. а отецъ на старости женился на вдовѣ женѣ убитаго стрѣльцами дьяка Ларіона Иванова, и взялъ оную за себя съ великими угрозами насильно; ибо она великое ему въ приданое принесла богатство. Ни кто не смѣлъ симъ Хованскимъ ни въ чемъ противурѣчить, и не почитати отлично выборныхъ стрѣльцовъ: а стрѣльцы всегда съ Царевною и съ Милославскимь имѣли и сношенія и совѣты злоумышленія, хотя Хованскія къ онымъ совѣщаніямъ можетъ быть и не были прикосновенны, не зная не только того что выборныя стрѣльцы мыслятъ и Милославской, но ниже того что они сами дѣлаютъ; однако выдавали стрѣльцамъ изъ казны деньги, яко заслуженое ими жалованье. А старый Князь Хованской былъ старовѣръ; такъ не умѣя защищати оружіемъ отечества, вознамѣрился посреди своево отечества силою стрѣльцовъ, между которыхъ многія мнимыя. старовѣры были, защищати старовѣріе, и ересь Казанскія соборныя въ Китаѣ церкви протопопа Никиты, нарицаемаго пустосвята, покаявшагося и паки къ оной ереси приступившаго, и привлекшаго къ оной старухъ, простяковъ, пьяннцъ и бездѣльниковъ подъ охраненіе вышерѣченнаго Тарурая. Сія ересь и прежде въ Москвѣ являлася, за что раскольщики въ Пустозерскомъ острогѣ въ тюрмахъ заточены были, и потомъ за хулу на весь Царской домъ сожжены. Сіи новозаконныя послѣдователи созженные называющіяся старовѣрами и сами многихъ приобщенныхъ закону своему въ лѣсахъ сожигали, а сами выбѣгая изъ огня довольствовались ихъ имѣнемъ. Князь Хованской былъ покровитель сея ереси и по челобитью стрѣльцовъ Патріярха довелъ до того, что во грановитой палатѣ опредѣлено быти съ ними отщепенцами пренію.
Только отыскано въ рукописяхъ.
КРАТКАЯ ИСТОРІЯ ПЕТРА ВЕЛИКАГО.
ПРИСТУПЛЕНІЕ КЪ ИСТОРІИ ПЕТРА ВЕЛИКАГО.
Россія есть пространнѣйшая страна изъ всѣхъ Европейскихъ Государствъ, и хотя она и сама собою пространна, однако три присовокупленныя къ ней Царствы Казань, Астрахань и Сибирь весьма далеко границы сея имперіи простерли. Сверхъ сихъ трехъ земель обладаетъ Россія Лифляндіею и частію Финляндіи. Россія граничитъ на востокѣ съ Великою Тартаріею, на западѣ съ Польшею и Швеціею, на полудни съ Европейскою Тартаріею, съ Чернымъ и Каспійскимъ морями, на полуночи съ полунощнымъ Океаномъ. Тѣ, которые думаютъ что Россійское государство не такъ многонародно, какь на примѣръ Нѣмецкая земля или Франція, думаютъ не разсуждая о пространствѣ области сея, и не представляютъ себѣ что селеніе Россійской Имперіи хотя и не такъ часто какъ въ реченныхъ областяхъ, однако обширность странь сихъ ни съ Нѣмецкою землею и ни съ которою лежащею въ Европѣ несравненна; и есть ли бы въ Россіи селеніе было такъ часто какъ на примѣръ во Франціи, и во всѣхъ бы странахъ ея, было такъ многонародно какъ тамо, тобъ Россія не Государство, но цѣлый свѣтъ была. И такъ хотя въ Россіи на стѣ верстахъ столько народу и нѣтъ, сколько напримѣръ на стѣ верстахъ въ Нѣмецкой землѣ, но во всей Россіи конечно народу больше, нежели въ каждой изъ протчихъ Европейскихъ земель. О происхожденіи сего народа точнаго извѣстія дать не возможно, историки о немъ говорятъ весьма смѣтенно, однако то подлинно что Россія есть великая часть Сармаціи. Какое ея въ древнія времена было состояніе, о томъ не извѣстножъ, а ежели что въ исторіи и сыскивается, сыскивается весьма темно. То извѣстно что предъ девятымъ вѣкомъ Новогородцы и сосѣди ихъ непрестанно воевали съ варагами. Новъгородъ есть древней и былъ великой городъ, сверхъ того былъ онъ городъ вольной, хотя мы и не знаемъ подлинно какова содержанія въ немъ правленіе было. Чаятельно по многому что были въ немъ бургомистры, и что власть надъ народомъ имѣли великую. Было и то что нѣкогда бургомистромъ была у нихъ женщина, которой имя и по нынѣ прославляется. Она называлась Марѳа Посадница. Посадникъ и посадница знамѣнуютъ точно бургомистра. Марѳы посадницы денги и понынѣ находятся; а изъ того мы вѣдаемъ что Россія уже давно свои монеты имѣла, и торги съ другими народами, съ которыми Россіяне свои товары на серебро и золото размѣнивали, и что Новогородцы протчихъ Россіянъ были богатяе, какъ послѣдующее время во владѣніе великаго Князя Ивана Васильевича показало, о чемъ будетъ ниже. Въ исходѣ девятаго или въ началѣ десятаго вѣку Новогородцы отъ властолюбія и гордости главныхъ людей, пришли въ замѣшательство, одинъ другому не хотѣлъ быть подвластенъ, и здѣлалось между ими междусобіе. Гостомыслъ разумной и миролюбивой мужъ истинный сынъ отечества своево разсудивъ, что нѣтъ способу утолить мятежъ народный избраніемъ между себя начальника или начальниковъ, для того что многимъ въ сіе достоииство хотѣлось, предложилъ имъ при смерти своей чтобъ они убѣгая зависти всѣ отставили желаніе сіе, и избрали себѣ государей изъ Князей варяжскихъ, а по избраніи послалибъ къ нимъ пословъ съ прошеніемъ, чтобъ они се достоинство воспріяли. Нѣсколько можно заключить, что они бургомистровъ а не бургомистра имѣли, для того что избрали потомъ Государей а не Государя. Новгородцы совѣтъ Гостомысловъ, которой у нихъ знать что весьма въ почтеніи былъ заблагоприняли. Они не противились Гостомыслову предложенію, вѣдая что многимъ начальствовать нельзя, и разсудили что лутче имъ отдаться подъ правленіе другихъ, что бы ни кому не было завидно, или чтобъ всѣмъ завидно было. Послали къ варягамъ и дали область надъ собою тремъ братамъ Князьямъ Варяжскимъ Рурику, Синаву и Трувору. Какіе были оные Князья и изъ котораго точно мѣста о томъ историки ни чево не пишутъ: но что они ни какой провинціи пришествіемъ своимъ въ Новгородъ съ Россіею не соединили, изъ того ясно что они хотя были роду и Княжескаго, но не обладающіе и не наслѣдственные Князья. Ежели же думать что они наслѣдство свое или и всю область оставили, и изъ отечества своево пришли въ землю не знакомую: оставить область и отечество и ийтить обладать чужими и не знакомыми народами есть дѣло почти не возможное. Чтожъ они были или княжескаго или другова какова знатнаго роду, тому не обходимо быть надобно. Новогородцы имѣвъ у себя знатныхъ людей, знатныхъ отъ незнатныхъ конечно отдѣлять умѣли, а сверьхъ того имѣючи съ Варягами и брани и торги, они несумнѣнно не слѣпо сихъ Князей въ сіе достоинство избрали. По пришествіи своемъ Княжили реченныя Князья всѣ трое купно, по томъ Синавъ и Труворъ преставились, и остался обладателемъ Рурикъ одинъ. Рурикъ оставилъ по себѣ наслѣдникомъ Княжества Новогородскаго сына своего Игора. Сей Игоръ увидя нѣкогда на рѣкѣ Волховѣ прекрасную дѣвушку въ лодкѣ, приказалъ ей пристать къ берегу и влюбился въ нее, и хотя сія дѣвушка и простаго была роду, однако будучи разумна и добродѣтельна не склонилася къ исполненію желанія ево; и говорила ему то, ежели она ему надобна, то чтобъ онъ съ нею сочетался. Что и воспослѣдовало. Сія дѣвушка называлась Ольга, и стала Княгинею. Рѣка Волховъ называется именемъ симъ отъ того, что будшо нѣкогда былъ Въ Новѣгородѣ волхвъ, которой превращаяся въ звѣря бѣгалъ по водамъ симъ. Игоръ покорилъ области своей Кіевъ городъ, которой отъ основателя своего Князя Кія, имущаго двухъ бртьевъ Щека и Хорева, воспріялъ себѣ имя. Игоръ воевалъ съ Древлянами и убитъ на войнѣ сей. Древлянская столица называлась Искорестъ и Коростень, и былъ сей городъ на томъ мѣстѣ гдѣ нынѣ Торжекъ. Ольга отмстила смерть мужа своево, Князя Древлянскаго которой хотѣлъ ее имѣть своею супругою побѣдила и умертвила, а Искорестъ въ пепелъ обратила. А когда на томъ мѣстѣ опять селиться стали и новой завѣли торгъ, названо сіе мѣсто Новымъ торгомъ, и потомъ отъ невеличества торгу Торжкомъ. По семъ Великая Княгиня Ольга въ Константинополѣ въ 954 году воспріяла святое крещеніе и названа Геленою въ честь Греческой Императрицы, которая такъ же христіянскою стала Императрицею, симъ сравненіемъ въ тогдашнее время въ честь Россіи. Ольга княжила сама въ Новѣгородѣ по смерти супруга своего и во время младыхъ лѣтъ сына своево Святослава, но къ вѣрѣ Христіянской обратить ево не могла. Послѣ Игора и Ольги Княжилъ Святославъ реченный сынъ ихъ. Святославъ былъ великой воинъ, любилъ воинское безпокойство, и вмѣсто подушки клалъ подъ голову седло. Саринцій историкъ Польскій объявляетъ о немъ что онъ завоевалъ Грецію, и что Греки выслали къ нему множество сокровищъ своихъ золота серебра и протчаго; однако онъ ни чего не принялъ и отослалъ къ нимъ назадъ, кромѣ желѣзнаго оружія копей и протчаго, и что Грекамъ побѣдитель сей такъ понравился, что они ево Государемъ своимъ имѣть хотѣли, и уже избрали, но онъ въ Россію возвратился и на пути своемъ убитъ отъ Поляковъ. По немъ воспріялъ Княженіе сынъ ево Владимиръ. Князь Владимиръ взросъ въ поганствѣ, и былъ весьма ревнителенъ въ языческомъ законѣ. Онъ получилъ одно Княжество Новогородское въ наслѣдство отъ отца своево; но двухъ братьевъ участниковъ области Россійской погубилъ, и сталъ въ 976 году Государемъ всея Россіи. Имѣлъ шесть женъ и восемь сотъ наложницъ, ежели историки о томъ истинну объявляютъ. Рохмиду Княжну Псковскую силою взялъ на одръ свой, а отца ее обладателя города Пскова и братьевъ ее побилъ. Былъ первый который Россійскимъ Монархомъ зваться началъ. Сей великій Князь разсмотрѣвъ что вѣра языческая не имѣетъ ни какова основанія, восхотѣлъ приять вѣру другую, О чемъ извѣстясь склоняли во Жиды Махометанцы и Христіане обѣихъ церквей восточной и западной къ воспріятію каждые своего исповѣдыванія. Великій Князь Владимиръ послалъ пословъ испытать, которая изъ сихъ вѣръ имъ праведняе покажется. Греческіе Цесари Василій и Константинъ повелѣли по прибытіи пословъ ево въ Константинополѣ предъ глазами ихъ отправить службу божію съ крайнимъ великолѣпіемъ и благочниемъ, о чемъ Владимеровы послы ему по возвращеніи своемъ извѣстили, и пересказаннымъ благочиніемъ тронули сердце Владимирово, который крестился и воспріялъ вѣру Греческаго исповѣданія, а съ нимъ и вся Россія. Во святомъ крещеніи названъ онъ Василіемъ. Прежнихъ женъ своихъ и наложницъ бросилъ, и сочетался съ Анною сестрою Греческихъ Цесарей Василія и Константина. Главныя Рускіе идолы были привязаны къ лошадинымъ хвостамъ, влачимы и потомъ брошены въ Днепръ. Создалъ городъ Владимиръ въ честь имяни своего и пренѣсъ въ нево престолъ свой. Преставился въ 1005 году. Титло благовѣрныхъ Князей отъ него начало свое имѣетъ, а когда Россійскіе Государи стали Царями, тогда титло благовѣрный въ благочестивый премѣнилось. Россійское Государство раздѣлилъ онъ въ двѣнатцать частей, двѣнатцати сынамъ ево; что еще при животѣ ево исполнено было, однако сынъ ево Ярославъ всѣ Княженіи у братьевъ отнялъ, изъ которыхъ Бориса и Глѣба убилъ, Святополка побѣдилъ, и сталъ въ 1015 году обла дателемъ всея Россіи. Отъ Поляковъ прежде былъ онъ два раза побѣжденъ, а какъ всея Россіи Государемъ сталъ, тогда и самъ въ 1038 году, ихъ побѣждалъ. Предпріятіи ево которыя онъ имѣлъ противъ Грековъ разрушились въ 1040 году разбитіемъ судовъ ево. Но когда Греки сами коснулися границамъ его, онъ противъ ихъ храбро защищался и одержалъ надъ ними побѣды. Скончался въ 1052 году, въ 76 годѣ вѣка своего, и оставилъ пять сыновъ которые по немъ между собой Россію раздѣлили. Владимиръ Мономахъ получилъ отъ Греческаго Императора Константина Мономаха Императорскую корону, и названъ Мономахомъ. Сей даръ есть первая притчина требованія Россійскимъ Государемъ Императогсксй чести, которую они ныне отъ времянъ Петра Великаго имѣютъ. Владимиръ прежде былъ удѣльной князь, но потомъ покоривъ всѣ Россійскія Княженіи подъ одну главу въ 1116 году сталъ Монархомъ всея Россіи. Александръ на Невѣ рѣкѣ надъ непріятельми одержалъ побѣду, и названъ Невскимъ, потомъ постриженъ преселился въ вѣчность и христіанскими добродѣтельми удостоился быть въ числѣ угодниковъ божіихъ, погребенъ во Владимирѣ, но во время владѣнія Государя Петра перваго тѣло ево принесено въ Петербургъ и положено въ монастырѣ созданномъ на Невѣ рѣкѣ въ честь и вѣчное воспоминовеніе имени ево. Въ честь ево въ Россіи и Орденъ устроенъ. Даніилъ Александровичь сынъ Александра Невскаго столичному Россійской Имперіи городу Москвѣ положилъ основаніе. Имя Москвы производятъ нѣкоторые отъ Мосоха; однако того ни какимъ доводомъ утвердить невозможно, и кажется то вѣроятняе что Москва имѣетъ имя отъ худыхъ мостковъ, которые на семъ мѣстѣ по болотамъ положены были, и называлося тогда отъ проѣзжихъ ѣхать къ сему мѣсту, ѣхать къ москамъ, отъ чего по созданіи и города не называли ѣхать въ Москву, какъ напримѣръ въ Новъгородъ, въ Казань, и протчая, но къ Москвѣ, какъ то и нынѣ прямою Московскою рѣчью говорится. Въ семъ отъ чего сей городъ воспріялъ свое имя преимущество есть равное отъ Мосоха ли или отъ мостковъ; но то удивительно что худые мостки цѣлому великому Государству дали имя. Прежде сего вся Россія отъ чужестранныхъ Москвою имянемъ столицы, а отъ своихъ Московскимъ государствомъ называлась. Сынъ Даніила Александровича Иванъ Даниловичь пренесъ изъ Владимира въ Москву престолъ Россійскій. Велккій Князь Димитрій Донской побѣдилъ Мамая владѣльца Татарскаго, и прозваніе свое имѣетъ отъ рѣки Дону гдѣ онъ побѣду одержалъ. Великій Князь Иванъ Васильевичь побѣждалъ Татаръ Казанскихъ въ 1477 году. Взялъ Новъгородъ и вывѣзъ оттолѣ превеликое богатство золота серебра и протчаго. И хотя онъ показалъ путь послѣдователямъ своимъ освободиться отъ ига Татарскаго, однако Татары еще нѣсколько Россіею властвовали. Онъ первый Великимъ Княземъ всея Россіи писаться началъ. Царей Казанскихъ перемѣнялъ по волѣ своей, а они повиновались указамъ ево, но напослѣдокъ и они надъ нимъ побѣду одержали. Москву оградилъ онъ стенами; однако Татары въ Москвѣ на томъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ Чудовъ монастырь, имѣли дворъ посланниковъ своихъ и собирали дань. Супруга ево Великая Княгиня по отшествіи Татарскихъ посланниковъ, сей монастырь по обѣщанію состроила. Великій Князь скончался въ 1492 году, Царь Иванъ Васильевичь позналъ силу Государства Россіискаго, удѣльныхъ Князей покорилъ Скипетру своему. Титло Царское воспріялъ онъ первый. Взялъ Казань, Астрахань и Сибирь. Былъ грозенъ, но былъ великой Государь. Преставился въ 1684 году. По немъ вступилъ на Царскій Престолъ сынъ ево Ѳедоръ Ивановичь.
Только отыскано въ рукописяхъ.
НѢКОТОРЫЯ СТАТЬИ О ДОБРОДѢТЕЛИ.
Приятно слышати о добродѣтели; ибо она душа нашего общаго блаженства, но то горько, что она колико превозносится, толико презиратся. Причины сего презрѣнія ясны: не добродѣтель дѣлаетъ насъ во народѣ отличными; но получаемыя нами чины, богатство и сила; кто же имъ, кромѣ не многихъ, предпочтетъ добродѣтель? Почитая ее, будучи самъ презираемъ? Самолюбіе и любочестіе природно всѣмъ: а потому, что, наслаждаемся мы оными, не помощію добродѣтели, но другими обиліями, мы устремляемся болѣе быти почтенны, не имѣя достоинства, нежели имѣя оное оставаться во презрѣніи. Снисканіе добродѣтели трудняе, нежели снисканіе почтенія, потому что родъ человѣческой по большой части, судитъ поверхно; ибо невѣжества болѣе нежели просвѣщенія: пристрастія болѣе нежели чистосердечія. Грабитель насыщается грабительствомъ: обманщикъ обманомъ: и всякой врѣдной обществу, изобильствуетъ: а лишенный снискати достоинствомъ себѣ достаточнаго пропитанія, ежели ево ни разумъ ни честность не приводили къ истиннѣ, видя себя во добродѣтели страждуща, а злодѣя во беззаконіи благоденствующа, и ища любочестія и сластолюбія, разрываетъ свою систему не приносящую ему пользы, и ищетъ удовольствія своего во беззаконіи. Чины суть утвержденіеніе того достоинства и заслугъ отечеству; ибо не дѣйствующій къ пользѣ общества разумъ, и не приносящая миру плода честность, суетны; но всегда ли чины получаются по достоинству? А когда ихъ и безъ достоинства получить удается: а по нимъ люди почитаются; такъ рѣдкой станетъ обуздывати страсти свои, когда ему обузданіе не очень полезно: и вмѣсто сей невѣрной и трудной дороги, изберетъ себѣ вѣрную и легкую дорогу ко принятію во храмъ своего блаженства. Богатство получаемое по наслѣдству, могло бы отдержати человѣка отъ криваго пути, снискати изобиліе; ибо изобиліе уже есть: но какъ оно не насыщается зрѣніемъ, тако, и жадность наша рѣдко изобиліемъ утушается. Слава влечетъ насъ; но многія ли къ ней способны? Многія ли имѣютъ открытое къ ней поле? Многимъ ли она удается? Сверхъ того какое множество препятствователей мы въ ней имѣемъ? Тщеславіе легче истинныя славы, и пути къ нему глаже. Знатная порода, такъ же по большой части добродѣтели вредна. Не потеряетъ ли любочестія достойный человѣкъ, видя начальника своево не имуща достоинствъ? И твердѣйшей во честности душѣ, въ часы крайнихъ не удовольствій, и зрящей на ликовствованіе злодѣевъ, не сносно; но всѣ ли люди во честности герои? Не возведетъ ли къ небу рукъ и утѣсняемый герой, и не возопіетъ ли тако? О всемогущій Боже; душа моя не колеблется; но силы мои истощеваются: трепещетъ сердце и глаза помрачаются: я гладъ и жажду претерпѣваю: во весь день тоскую: въ ночи бѣжитъ сонъ отъ очей моихъ: а люди неправедныя презирая твои уставы, когда я чувствую геенское мученіе, обитаютъ на брегахъ рѣкъ райскихъ: я и не запрещенныхъ плодовъ не вкушаю: а они и запрещенными довольствуются: они ада хотя и страшатся; но имѣютъ надежду освободиться отъ него: а я уже во адѣ. Блаженство и изобиліе худыхъ людей: а особливо снисканное не правдою есть разрушеніе добродѣшели и лѣстныя пути притяжанія ко злочестію. Бѣдность угнѣтаетъ сердца и истребляетъ изъ нихъ любочестіе, огорчаетъ мысли, омрачаетъ разумъ, здравіе разрушаетъ, отъемлетъ способность нашу дѣйствовати честностью, а иногда и во отчаяніе приводитъ, которое ввергаетъ ихъ во безумство. Алчущій, жаждущій какъ унывающій и болящій, хотя и чувствуетъ добродѣтель, но воображаетъ ее слабо. Во спокойствѣ и веселіи ясняе она воображается честностью наполненной душѣ, нежели во утѣсненіи: и дѣйствовати ею честная душа во утѣсненіи едва способна; на что же и сѣмена когда ихъ сѣять нѣгдѣ. Бесполезны умъ и честность нещастнова, и для него и для другихъ.
Кто сѣтуетъ всегда,
Тотъ дѣйствовать умомъ не можетъ никогда. (*)
(* Изъ Трагедіи Синавъ и Труворъ.)
Были ли вы когда, о дражайшія времена златаго вѣка? и ежели были; къ чему просвѣщаеся ученіемъ? или ради того только, чтобъ мы свое нещастіе болѣе чувствовали, и изощряли разумъ ко познанію нашей малости? Невѣжи щастливы и тѣмъ весьма, что они наполнены. Гордости не только боготворятъ себя предъ протчими животными, но и предъ подобными себѣ человѣками. Мѣлкой дворянинъ, не простирающій болѣе двухъ шаговъ разсудка своего, чаетъ то что коликое разстояніе почтенія между Бога и ево, толикое между ево и ево крестьянина: ѣстъ и пьетъ онъ довольно, хотя и худо, но худое за лутче вкушая. Щастливъ такой что онъ отшедъ отъ состоянія златаго вѣка избавился отягощающаго природу просвѣщенія, которое нашему спокойству толь надобно мало, сколь оно угодно нашему любопытству и любочестію, хотя оно не рѣдко любочестіе и утѣтаетъ. Свинія не часто взоръ на небо возводитъ; но благоденствующая свинія блаженяе окованнаго Галилея. Лягушка не размышляющая о Божествѣ живущая спокойно въ болотѣ, блаженняе скованнаго Сократа. И не бремя ли ученіе, когда все оно противъ невѣжества, какъ малый источникъ противу Окіяна. Не слышны тогда струи въ рѣчкѣ, когда шумятъ валы Окіяна: не слышно и ученіе, когда реветъ невѣжество. Вотъ колико препятствія добродѣтели, и колико подпоръ злодѣянію. Лутче бы было, ежели бы ученіе со всѣмъ исторгнулося, нежели чтобъ оно не многими почитаемо, многими презираемо, многими гонимо, а большею частію людей не вѣдомо. Желательно, чтобъ люди или всѣ просвѣщенны были, или бы всѣ были невѣжи; ибо блаженство во дни древняго на свѣтѣ невѣжества было и добродѣтель почиталася. Ученіе испорченнымъ нашимъ сердцамъ лѣкарство: а не испорченному злодѣяніемъ невѣжеству оно и нужно не было; но мы видимъ то, что сіе лѣкарство общему блаженству пользуетъ мало, а иногда и во ядъ претворяется; но не льзя жестоко болящему безъ него обойтися, и ежели проповѣдываніе о добродѣтели и знаніи подпирающимъ ее умолкнетъ, такъ злодѣяніе еще и больше получитъ силы; ибо приноситъ толкованіе о томъ нѣкую хотя и малую пользу испорченнымъ народамъ. И какъ бы то ни было; но совѣсть наша, сія данная намъ искра Божества требуетъ того, что бы мы ни на что не устремлялися взирая ко добродѣтели: а особливо памятуя что есть Богъ на свѣтѣ, и что данная намъ Богомъ жизнь возвратится ко своему чистому источнику; такъ надобно, чтобъ она и чиста была. Послѣдуемъ должности своей: она во добродѣтели состоитъ: и ежели есть Богъ такъ будетъ и возмездіе: а Богъ конечно существуетъ.
Воспитаніе къ добродѣтели потребно безъ сумнѣнія; но оно можетъ быть только преддверіемъ ея; ибо воспитаніе безъ поддерживанія ученіемъ и честнымъ собесѣдованіемъ, слабо ко удержанію насъ на пути истинны. Приятныя основанія единою привычкою утверждаются, и отвычкою искореняются. Едина о добродѣтоли проповѣдь, коль она ни вѣроятна, легко исторженна быти можетъ, малѣйшимъ противогласіемъ. Похвально воспитаніе; но къ нему честное потребно обхожденіе, и образцы привлекающія насъ ко честности: а сверхъ того ученіе. Казалося бы что физическое и математическое разсужденіе добродѣтели было не нужно: да многія физисты и математисты, честности и не знаютъ; однако тогда ихъ основанія не употребляются, кромѣ какъ только ко ихъ профессіямъ. Сіи двѣ обширныя науки и логика, суть орудія къ изысканію истинны: а добродѣтель безъ снисканія исшинны пи вкоренить-ся ни утвердиться не можетъ. Словесныя науки имущія основаніе на логикѣ. Нужняе еще и физики и математики ко пріобрѣтенію добродѣтели. Но потому что добродѣтель не отъ однихъ ученыхъ требуется, можетъ показаться ученіемъ не столь нужнымъ ради добродѣтели. На сіе я возражаніе отвѣчаю: не надобно премудрости солдату; но полководцу безъ нея обойтися не льзя. Солдатъ установленію слѣдуетъ; но предписаніе устава требуетъ просвященнаго полководцу ума, тако и ученіе потребно предводителямъ народа: а всему народу ево имѣти не можно; да ученіе сверьхъ того еще велико при великомъ остроуміи; ибо малоумныхъ оно портитъ. Народъ утверждается предписанными имъ уставами, которыхъ благо ему понятно, а сами они системъ не составляютъ, хотя о честности и одна только система: и кажется что она еще и не трудна: ибо въ томъ она и состоитъ только: дѣлай то другому, чево ты себѣ желаетъ. Рубашка, какъ говорится, кафтана къ тѣлу ближе; такъ не льзя не предпочесть своея собственности, дѣламъ другова; однако желай добра и другому по размѣру, желаніямъ собственности. Кратка и проста сія наука; но развращенному разуму и испорченному сердцу, весьма трудна; ибо противоборствіе невѣжества и пристрастія, должно быти опровергаемо великою силою просвѣщенія. А воспитаніе къ тому только дорогу очищаетъ. Мука еще не хлѣбъ, слѣдовательно и не пища еще: воспитаніе становится пищею добродѣтели тогда, когда оно установится просвѣщеніемъ: безъ котораго оно подобно орѣху не имущему еще ядра, или яйцу не произведшему еще цыпленка.
Возращеніе добродѣтели принадлежитъ начальникамъ и писателямъ: проповѣдники добродѣтели толкуютъ о ней: а начальники за нее награждаютъ, пороки исправляютъ, и беззаконіе истребляютъ. Сіе дѣло есть первая Монарша должность, но монархи не сердцевѣдцы и не всевидцы; такъ не могутъ разбирати всѣхъ подданныхъ, да и ближайшихъ отягощенны многими дѣлами подробно не всегда разбирати могутъ; надобны такія вельможи которыя бы имъ помоществовали, въ семъ важнѣйшемъ должности ихъ дѣлѣ. Чѣмъ вельможи просвѣщенняе и добродѣтельняе, тѣмъ болѣе чистится и народъ. Когда вельможи любятъ науки, любитъ и народъ: когда вельможи травятъ только заяцовъ: другія дворяня такъ же порскаютъ: когда вельможи играютъ только въ карты, весь народъ держится пеструхи: а сія игра есть отрава добродѣтели, отводящая людей отъ должностей, убивающая время и пустымъ обременяющая головы. Кажется мнѣ что времени мало человѣку, ко исправленію должностей, хотя бы и картъ не было: да и на что играти тому въ карты, у ково и безъ того доходы велики? Не лутче ли бы отдати сей гнусный трудъ и врѣдный прощелыгамъ? Пускай сею гнусною профессіею обогащаются тунеядцы и разоряютъ молодыхъ людей. Не явное ли ето разрушеніе добродѣтели? Всѣ ето видятъ, и никто сему не противоборствуетъ; не чудно ли ето? Чѣмъ же провождати время? Не чѣмъ, когда голова пуста; но пустой головѣ, должно ли большой имѣти чинъ? Не подумаетъ ли кто, что я говорю дерзко; ибо многія достойныя и почетныя люди пеструхи держатся, или картами забавляются. Можно ли хулить пьянство, когда бы какой знатной господинъ, етова держался? И можно ли озираться, когда я пишу о добродѣтели, нѣтъ ли какова изъ могущихъ содѣлати мнѣ худо, недобродѣтельнаго господина, упражняющагося. единственно въ маловажнѣйтихъ забавахъ? Когда писать о истиннѣ и добродѣтели; такъ бояться ненадобно, по пословицѣ: Когда кто боится дрязгу, тому не надобно и въ лѣсъ ходить. Трусливый моралистъ есть трусливый воинъ: трусъ военный не принимайся за шпагу и не дѣрись за отечество: а трусливый моралистъ не принимайся за перо и не защищай добродѣтели.
Добродѣтельныя люди не боги, и подчинены страстямъ, хотя и не подвержены беззаконію. Мы грѣшны всѣ, и всѣ природы одинакой; но плутъ изъ насъ не всякой. Строгость во разсужденіи слабостей нашихъ, и строгое мнѣніе есть тиранство. Человѣколюбіе есть перьвая статья добродѣтели, и источникъ всякаго блага. Теперь я спрошу: должно ли имѣти человѣколюбіе къ тѣмъ которыя сами онаго лишенны: нѣтъ. Я не законодавецъ, и даю мое разсужденіе, а не законы. Не должно быти противъ ихъ тиранами только; ибо кто украдетъ у меня, а я за то украду у нево; такъ мы оба воры будемъ. Убійца и грабитель сами себя любви ближняго лишаютъ: и могу ли я того любити, кто другихъ не любитъ? Надобно говорятъ любити человѣка, по человѣчеству; но человѣкъ лишенный человѣчества противняе хищнаго звѣря. Я смотрю съ отвращеніемъ, когда псы ловятъ заяца, и безъ жалости могу не смотрѣть, но терпѣть, когда убивается хищный волкъ. Какъ убиваютъ быковъ, я етова съ роду не видывалъ и никогда не увижу: необходимость только сіе наше варварство извинястъ. Не похваленъ человѣкъ лишнюю имущій копѣйку, и подчивающій просящаго старика, или больнова человѣка или алчущаго младенца, словомъ: Богъ дастъ, употребляя не къ мѣсту имя милосердаго Бога; но кто не подастъ милостины разбойнику; чѣмъ того обвинить можно? Когда я увижу разбойника, я стыжуся, что и я такія же составы какъ онъ имѣю, и жалѣю тогда что я не овца; ибо овцы безъ исключенія всѣ не злосерды. Когда я вижу не связныя стихи, я стыжуся что я стихотворецъ, и имя поезіи тогда мнѣ омерзеваетъ.
Въ судѣ противъ бездѣльствъ имѣя сердце твердо,
Взирай на слабости людскія милосердо. (*)
(*) Трагедія Семира.
Не почитайте не добродѣтельными людьми, людей подверженныхъ нѣкоторымъ слабостямъ, но не называйте пороками беззаконій.
Добродѣтельна ли женщина подверженная не постоянству любовному? порочна она, но можетъ быти и добродѣтельною, ежели ея судьбина не связана съ честію или ея родителей, или мужа или сродниковъ, или съ честію дома, или съ честію будущаго ея мужа, или она обманута, или покорствовала она незапно часу распаленія. Какъ то ни есть; но она изъ числа добродѣтельныхъ женъ исключиться не можетъ, ежели она сіе стараться будетъ удовлетворити, приемлющимъ во ея безчестіи участіе: и исключается изъ числа добродѣтельныхъ людей, ежели она въ томъ ожесточилась. Молодыя люди всѣ подвержены сей страсти; Но они изъ числа добродѣтельныхъ не исключаются; ибо весь бы былъ человѣческій родъ безчестенъ; однако обманщики и не постоянныя люди всеконечно безчестны, и ни когда ни чѣмъ бесчестія своего, какъ воры и разбойники не загладятъ. Любовь до тѣхъ поръ не отлучается отъ добродѣтели, доколь она благородная страсть.
Люблю Офелію; но сердце благородно,
Быть должно праведно хоть плѣнно, хоть свободно. (*).
(*) Трагедія Гамлетъ.
Пьяница презрителенъ, но не безчестенъ, ежели сія лѣсница не низводитъ ево во беззаконіе, которое хотя и мѣнше, нежели беззаконіе трезваго; но не со всѣмъ извинительно, а великое беззаконіе, и ни мало не извинительно. Картежникъ и самою своею профессіею почти беззаконникъ, хотя бы игра и не доводила ево до бездѣльства. Лжецъ, лишенъ добродѣтели, ежели онъ врѣденъ, и презрителенъ только ежели не врѣденъ. Ругатель и поноситель суть люди бесчестныя. Судья грабитель, хуже вора; но то сожалѣтельно, что таковыя люди и себя и своихъ наслѣдниковъ обогащаютъ. Наслѣдники ихъ хотя и не винны, но сія диплома что они бездѣльствомъ родителей своихъ разбогатѣли, имъ чести не приноситъ. Ето жалостно что въ четвертомъ и пятомъ колѣнѣ уже не будетъ извѣстно, что я великолѣпствую краденымъ; но Богъ конечно что нибудь во судьбахъ своихъ имѣетъ противу великолѣпія похищеннаго предками.
Не дѣлати зла, хорошо; но сіе благо еще похвалы не заслуживаетъ: столбъ худа не дѣлаетъ; но столбъ за то еще почтенія не удостоевается. Не дѣлать худа, не есть добродѣтель: добродѣтель есть дѣлати людямъ добро, коли можно: похвально и то, что я могу и не дѣлать людямъ худа; но то еще не добродѣтель. Но можетъли еще ето быти, что бы кто не смогъ людямъ дѣлати добра? Кажется мнѣ, что всякой человѣкъ много или мало, но можетъ ближнему дѣлати услугу. И такъ каждый человѣкъ имѣетъ могущество благодѣяніями своими снискати добродѣтель: а еще удобняе ему быти злодѣемъ. Ко благодѣянію устремляются не многія, а злодѣяніемъ наполненна вселенна, по размѣру невѣжества и ожесточенія. Не думаетъ ли кто угоденъ быти Богу, когда сердце чье не добродѣтельно. Тщетны и молитвы и посты ево. Богу жертва, сердце сокрушенно и смиренно.
Бѣдность отводитъ не рѣдко людей отъ пути добродѣтели; но сіи люди ни когда прямо добродѣтельными не были; ибо твердаго въ ней человѣка, ни кто и ни что отъ нея отклонити не можетъ. Когда нещастной человѣкъ почитаетъ Бога, и жаждя сіе ему еще и пріятняе. Многія во время щастія своего Бога любятъ, а во время нещастія на него негодуютъ; но они и во щастіи добродѣтельны не были, но только обманывали свою совѣсть. Ето правда, что нещастіе и бѣдность отягощаютъ сердце и простертію богопочитанія препятствуютъ; но зазженныя любовію къ Богу искры въ цѣлости своей пребываютъ, и огнь имѣетъ ту же силу, хотя и не простирается. Ни бѣдной ни больной во время муки своея хотя и наполняются благоговѣніемъ, не могутъ предстати въ томъ образѣ предъ жертвенникомъ величія Божія, въ какомъ они были въ часы своего благоденствія. Однако добродѣтельная душа и безъ возмущенія горестьми и Бога и человѣка съ мѣншимъ проситъ жаромъ, нежели когда благодаритъ. А худыя люди просятъ жарко а благодарятъ холодно,
Многія думаютъ будто просвѣщеніе только однимъ начальникамъ имѣти надобно; но блаженство общества состоитъ не въ начальникахъ однихъ, и не въ однихъ знатныхъ господахъ. Когда де говорятъ люди всѣ просвѣщенны будутъ; такъ не будетъ повиновенія и слѣдовательно ни какова порядка. Сія система принадлежитъ малымъ душамъ и безмозглымъ головамъ. Здѣлаемъ новое общество, и вообразимъ то что оно состоитъ изъ Сократовъ. Захочетъ ли кто видѣти не породою и не достоинствомъ, но щастіемъ кого себѣ государемъ, когда онъ самъ долженъ будетъ черпать ему воду? Собралися бы Сократы, и посовѣтовавъ выбрали себѣ конечно, или Государей или Государя. Монархическое правленіе, я не говорю диспотическое есть лутчее; такъ сіи Сократы посовѣтовавъ избѣрутъ себѣ Государя, вельможъ и начальниковъ, которымъ они еще больше повиноваться будутъ, имѣя здравый разсудокъ: предпишутъ они не нарушимыя законы, свяжутъ и себя и вельможей тѣми законами которые они сами уставили. Сократъ истопникъ не будетъ имѣти презрѣнія; ибо онъ почтенъ отъ того, кому онъ печи топитъ, и тѣмъ ево онъ только менше, что начальникъ ево, больше нежели онъ трудится: онъ топитъ печи, а тотъ судитъ и распоряжаетъ. Сверхъ того могутъ люди всѣ быть просвѣщенны; но качества просвѣщенія суть разноличны. Тотъ законникъ: тотъ піитъ: тотъ воинъ: тотъ живописецъ: тотъ астрономъ; и такъ: хотя разумъ и равенъ у людей; но уже и качества просвѣщенія дѣлаютъ различіе между нами. Говорятъ же не о равновѣсіи разума, но просвѣщенія; такъ не только равнаго просвѣщенія, но и разума, да и ни чево на свѣтѣ равнова нѣтъ; такъ сія гадкая система сама себя опровергаегяъ, ко стыду толь не добродѣтельно мыслящихъ: и естьли они не отъ невѣжества и привязанной къ нему гордости такъ разсуждаютъ, такъ конечно отъ нечестія.
Господинъ Бетской къ умноженію въ Россіи добродѣтели много основалъ. Я былъ самъ кадетъ и вижу многихъ изъ того корпуса достойныхъ людей; но сколько на противъ того и такихъ, которыя, тѣми же стали уродами, какими они въ корпусъ вошли; ибо они къ благородному обхожденію не прилегали: а изъ сего кадетскаго корпуса, по крайнѣй мѣрѣ и послѣдній будетъ имѣти видъ человѣка благороднаго, по одной привычкѣ. Тамо обучали насъ быти солдатами: а здѣсь при томъ обучаютъ быть и людьми, да еще и благородными. Большія разумы исходятъ сами изъ заразы худова воспитанія; но всѣмъ ли людямъ большія даются разумы и чистыя сердца. Острому человѣку, не много больше потребно воспитаніе, сколько здоровому человѣку лѣкарство: онъ и попортивъ себя, самъ себя поправитъ; однако и ему предупредительныя способы потребны; но всѣ ли люди здоровы? И всѣ ли отличную остроту имѣютъ% а нѣкоторыя и имѣли оную, лишенны всѣхъ способовъ, остаются какъ тучныя и не насѣянныя нивы. Дѣвицы воспитуемыя въ Монастырѣ, ему Г. Бетскому столько же чести приносятъ; они не только своихъ чадъ просвѣщати будутъ, но и мужей поправятъ, ежели только будетъ удобно. Нѣкоторыя дѣвицы, дочери и знатныхъ господъ, устремляются только въ бездѣлушки, и всю премудрость въ единой модѣ почитаютъ, не мысля ни о небѣ, ни о землѣ. Двѣ дамы такой нѣкогда имѣли разговоръ: одна была просвѣщенна, ибо она знала что есть на свѣтѣ Африка: а знала она ето по тому что имѣла она арапа: я чаю, говорила она, что въ Африкѣ то очень жарко, когда въ ней солнце такъ жестоко пожигаетъ: а та смѣяся говорила ей: фу матка, будто не то же въ Африкѣ солнце, которое и у насъ. Я и ету почитаю уже просвѣщенною; ибо она знала, что солнце одно только на свѣтѣ: а иныя и етова не знаютъ. воспитанницы въ монастырѣ, такова спора не заведутъ. Многія дѣвицы у насъ и своихъ мыслей не умѣютъ изъяснити, и не могутъ изобразити того что они чувствуютъ: а г. Алексѣева и г. Рубановская и чужія мысли и чувствія изображаютъ. Сколько сыщемъ мы подобныхъ г. Алексѣевой, могущихъ изображаться толь сильно, благородно, вкусно, и разумно? Не только дѣвицъ, не только мущинъ, но и самыхъ актеровъ на свѣтѣ, не взирая что ето не профессія г. Алексѣевой, и въ чемъ она еще и очень мало упражнялася: а три года о томъ и не думывала. Не дерзнетъ ли кто всѣмъ разсуднымъ людямъ попротиворѣчить и сказати, что декламація, ума, остроты, разсудка и вкуса не требуетъ? г. Алексѣева и г. Рубановская трогали чувствительностію своею, и сердце самово автора. Кто лутче судить можетъ то, какъ самъ авторъ: вошли ли г. Алексѣева, и г. Рубановская, во авторскія мысли и чувствія? г. Молчанова, г. Львова, г. Левшина, Г. Нели.дова, г. Баршова, г. Алымова и г. Арсеньева, конечно и театральными представленіями дѣлаютъ честь нашему вѣку, г. Бетскому, и г. Лафоншѣ. Многія и тѣмъ возносятся что они хорошо въ вискъ и въ шахматы играютъ. Картами и шахматами отличаются люди самой мѣлкой профессіи; ибо вкусъ нашъ сими забавами не исправляется: а декламація насъ возвышаетъ. Человѣки словесностію отъ протчихъ тварей отличаются: а писмами, разроворами, и декламаціею отличаемся мы и отъ протчихъ людей. Худо воспитанный человѣкъ можетъ быти ученъ; но не имѣя вкуса благороденъ ни когда не будетъ. вкусъ состоитъ изъ размѣрной смѣси, понятія, ума, и разсудка. Все ето я вижу и по одной декламаціи въ г. Алексѣевой, г. Рубановской и во всѣхъ именованныхъ во письмѣ семъ дѣвицахъ; но я не многихъ только знаю, но и о другихъ имѣю высокое мнѣніе; хотя я и знаю что сіи дѣвицы мѣжду хорошими дѣвицами суть изъ самыхъ лутчихъ: а изъ тово слѣдуетъ то что декламація изображаетъ намъ доволѣно ихъ достоинства: да и нельзя инако быть; ибо декламація есть истинное существо вкуса: а вкусъ выше всего во природѣ человѣческой. Не слѣдуетъ изъ того, что актеръ почтенняе всего на свѣтѣ; но то что автору и актеру вкусъ не только нужняе всѣхъ ученыхъ, но и всѣхъ художниковъ. Г. Алексѣева, есть образецъ лутчаго вкуса, превосходящаго похвалу мою: отлично и весьма много похвальна и г. Рубановская. Но чья похвала важняе похвалы автора, самыя тоя драмы, которая была представлена, предъ ево глазами, къ восхищенію ево духа и къ восторгу ево сердца. А что принадлежитъ до г. Алексѣевой такъ только то подвержено критикѣ; что Олегъ старъ и слѣдовательно не хорошъ, а г. Алексѣева и молода и прекрасна: тотъ вялъ, а она жива и быстра; но сей порокъ произвели ее отличныя тѣлесныя и душевныя качества. Благословляй Боже вертограды сіи, къ чести воспитуемаго юношества, къ пользѣ нашего отечества, ко прославленію г. Бетскова и къ вѣчной славѣ великія ЕКАТЕРИНЫ.
Для Академіи художествъ устроено воспитательное жилище. Не лутче ли, и не въ честь ли ето художествамъ, когда они добродѣтельнымъ людямъ отдаваться будутъ. Врѣденъ безъ добродѣтели не только ученый одинъ, но и художникъ. Піитъ каковъ бы ни былъ, не будетъ полезенъ обществу безъ проповѣданія добродѣтели, и безъ умноженія вкуса. Добродѣтельный художникъ ужасняе изобразитъ адъ, и приятняе Елисѣйскія поля нежели художникъ и беззаконникъ, и привлечетъ удобняе ко добродѣтели. Страшный судъ и худыми иконниками писанный толпы людей собираетъ и многихъ уличаетъ и привлекаетъ ко пути добродѣтели. Проповѣдникъ имущій добродѣтельное сердце, тронетъ сердца слышателей удобняе, какъ и хорошій и добродѣтельный актеръ удобняе тронетъ души наши, нежели хорошій актеръ не ощущающій добродѣтели. Сіе училище приноситъ г. Бетскому чести, какъ и сиропитательный домъ воспитующій презрѣнно рожденныхъ. Презрѣнно рожденныхъ говорю по обыкновенному и не основательному обыкновенію. Ибо Господь Богъ о родѣ человѣческомъ инако разсуждаетъ: а ему слѣдуя, разсуждаетъ такъ же и наша человѣколюбивая монархиня. Скажемъ тако: рожденны сіи младенцы во грѣхи произведшихъ ихъ и зачаты они во беззаконіи; но Законодавецъ нашъ рекъ о блудницѣ: аще кто не имать на себѣ грѣха, да вержетъ на нее камень; не уже ли самъ Законодавецъ изрекъ сіи слова противу Священнаго Писанія: и когда блудница прощена; невинныя отъ нихъ рожденныя младенцы, чѣмъ винны? Таковы младенцы или погибали, или во презрѣніи возрастали: а нынѣ и не гибнутъ, и возрастаютъ добродѣтельно. Во ихъ воспитаніи готовится имъ не стыдъ, но честь, и приращеніе добродѣтели, вмѣсто отъ презрѣнныхъ младенцовъ, худова поведенія; и слѣдственно умноженія беспутства.
Религія и правосудіе, коль ни святы; но колико въ нихъ злоупотоебленія? А сіе отъ разрушенія добродѣтели происходитъ. Суетно все на свѣтѣ когда добродѣтель не имѣетъ подпоры. На сіе, что бы добродѣтель охранялася устроены монархи, вельможи и начальники. Вельможи суть первыя подъ короною, или подъ главою члѣны, и пристрастія вельможъ ихъ суть важнѣйшія беззаконія, отверзающія пути ко нещастію и ко разрушенію добродѣтели.
Въ войскѣ солдатамъ потребно мужество: начальникамъ сверхъ того справедливости потребно еще больше нежели рядовымъ; полководцу сверхъ того больше всѣхъ добродѣтель. Знаю я что есть ето на свѣтѣ, чтобы убивати иногда пораженныхъ уже безъ пощады. Водится ето; но праведно ли ето? Такое наученіе иногда и самимъ наставникамъ бываетъ ко врѣду. И можно ли научати людей добродѣтели, и въ самое то время слѣдуя разъяреннаго сердца движенію варварству? Не ослѣпленны ли тѣ люди, когда не видятъ лютаго сердца своего предводителя, сдирающаго кожи съ людей, по всѣмъ законамъ и по волѣ монарха и всего отечества, защищающихъ истинну, и однимъ мерзскимъ разрушителемъ добродѣтели, вовергаютъ себя въ рѣдко случающіяся беззаконія, увѣряся ясно что предводитель ихъ и плутъ и мучитель? Варварство и въ узаконенныхъ войскахъ есть разрушеніе добродѣтели. У насъ етова не дѣлается, а сіе усугубляетъ нашу побѣдоносную славу, и вселяетъ во народы наши человѣколюбіе.
Судьи емлющія взятки всѣхъ тварей гаже: и ежели крючкотворный подьячій подверженъ жестокому наказанію: сей благородный мужъ превосходитъ беззаконствуя и продавая истинну и воровъ и разбойниковъ бездѣльствомъ. Нѣтъ достойной имъ на свѣтѣ казни. Когда я, о семъ только воображу, вся во мнѣ востревожится кровь. А вы дѣти похитителей истинны и разрушителей добродѣтели, наслѣдуя ограбленное имѣніе, и приобрѣтенное взятками откупомъ и подрядомъ неправды, можете ли быти почтенными въ очахъ добродѣтельныхъ людей? Но ни вы, ни ваши скаредныя родители, довольствуяся такимъ безсовѣстнымъ нажиткомъ, не взираете на пустыя добродѣтельныхъ людей критики, и пропивая и проѣдая приобрѣтенное, безъ угрызенія совѣсти. Вы щаетливы; но Богъ судьбы свои премудро устроеваетъ; такъ конечно и сія статья, какъ Поступити съ наслѣдниками грабителей, у Нево устроена.
Разрушается ли отомщеніемъ добродѣтель? И отомщеніемъ и упущеніемъ разрушается. Упускай кающемуся. Г. Волтеръ говоритъ: грѣшити есть дѣло человѣческое, а упускати прегрѣшенія, есть дѣло Божественное. Но не будетъ оно дѣломъ Божественнымъ, когда не кающемуся отпускается; ибо и Богъ не кающихся не прощаетъ. Не должно мстити тому, кто меня выбранитъ, и повинится предо мною; но можно ли и кающагося простити, кто погубитъ моихъ родителей, жену и дѣтей? Такое упущеніе ко добродѣтели не принадлежитъ; но ко разрушенію оныя.
Кто не вмѣшивается въ чужія ссоры, тотъ называется обыкновеннно добрымъ человѣкомъ; но добраго человѣка дѣло прекращать ссоры когда можно, и когда къ тому онъ не привлекается. Кто въ чужія не мѣшается дѣла, тотъ только единаго себя любитъ, и не достоинъ любви другова. Въ Аѳинахъ было установленіе, что когда республика раздѣлится, и Аѳинянинъ не пристанетъ ни къ которой части; онаго выгнать изъ отечества.
Говорятъ нѣкоторыя, ко похвалѣ нѣкоторыхъ: они такъ живутъ тихо, что какъ бы ихъ и не было. Лутче что бы ихъ никогда не было. Худо, когда кто злодѣйствуетъ; но и то не хорошо, когда кто живетъ ради себя единаго.
Есть люди, не познавающія Божества отъ недоумѣнія; но есть и такія люди, которые не познаваютъ Божества отъ излишняго умствованія и отъ заблужденія. Говорятъ будто можно быти честнымъ человѣкомъ и безъ познанія Бога. Безумныя и не ученыя атеисты презираются; но разумныя и ученыя опасны, дабы они, и остатковъ добродѣтели не разрушили: а я твердо стою что атеистъ честенъ быти не можетъ. Между суевѣрами во всѣхъ религіяхъ, честныя люди есть: нѣтъ только честныхъ людей между ханжей: а ханжество должно духовными всячески истребляемо быти, ежели духовныя ради лицемѣрія или какой опасности отъ ханжей боятся коснуться пустосвятству ханжей; они разрушители добродѣтели. Суевѣры добродѣтель колеблютъ: ханжи разрушаютъ: атеисты истребляютъ: а Богопочитатели добродѣтель утверждаютъ и распространяютъ.
Богопочитаніе, къ Монарху усердіе, любовь къ отечеству, наблюденіе благопристойности, безпристрастіе, исправленіе должностей, жалость и дружба суть неколѣбимыя добродѣтели основанія. Кто не чтетъ Бога, въ томъ и искры добродѣтели нѣтъ. Кто не усердствуетъ Монарху, тотъ отъ главы отторженный члѣнъ. Кто не любитъ отечества, тотъ отторженный члѣнъ ото всего тѣла. Кто не наблюдаетъ благопристойности, тотъ себя, яко члѣна осрамляетъ и тмитъ порядокъ добродѣтели. Кто не правитъ должности, рветъ онъ порядокъ добродѣтели. Кто не имѣетъ жалости, тому добродѣтель не прикасается. Кто дружбы не хранитъ, тотъ измѣняетъ добродѣтели. Кто пристрастію слѣдуетъ, тотъ отвращается отъ добродѣтели. А кто все сіе наблюдаетъ, тотъ правъ и предъ Богомъ и предъ людьми.
Человѣкъ не имущій благодарнаго сердца, почти со всѣмъ добродѣтели лишается, и не достоинъ ни какой милости. Могущій дати бѣдному милостину, и не помогающій ему, не много почтенняе не благодарнаго. Скупой честнымъ человѣкомъ рѣдко бываетъ. Мотъ и расточитель, хотя и не бесчестны; но весьма близки ко безчестности, и одинъ шагъ ево и незапно можетъ вовергнути во беззаконіе.
Человѣкъ нескромный врѣденъ себѣ но не бесчестенъ; однако портитъ добродѣтель, себя самаго не остерегая, и принося ближайшимъ своимъ горесть. А кто чужія выноситъ повѣренныя ему тайны, тотъ разрушаетъ добродѣтель. Выносящій по пословицѣ изъ избы соръ, грѣшитъ противу добродѣтели. Ругатель и поноситель человѣческихъ слабостей, согрѣшаетъ, а иногда и беззаконствуетъ.
Гордость есть не простительная порча добродѣтели: тщеславіе порокъ великой. Низость и подлость суть малодушія разрушающія благопристойность: трусость есть природная слабость, но малость души, могущая подати поводъ ко разрушенію добродѣтели.
Невѣжество есть дорога, къ неумѣренному самолюбію, ко гордости, и ко закрытію истинны и добродѣтели.
Преступленіе даннаго слова есть бесчестіе: преступленіе клятвы есть беззаконіе. Почтенъ тотъ человѣкъ, котораго слово, какъ крѣпостное письмо. Наши предки писывали въ рядныхъ тако: кто попятится, тому стыдно будетъ, и не преступали етова. Мы научилися преступати данныя слова, ото многихъ введенныхъ комплиментовъ, обѣщавающихъ къ исполненію все, и ни чево не исполняющихъ.
Грубость гадка, а комплименты еще гаже. Одно отводитъ отъ благопристойности: а помалу и отъ добродѣтели: а тѣ и мысли и чувствія пустымъ наполняютъ и суть нѣкія частицы, того орудія, которыми разрушается истинна и добродътель.
Ежели кто можетъ какую ближнему здѣлать услугу и не дѣлаетъ: ежели кто ково можетъ утѣшить и не утѣшаетъ, или не посѣщаетъ во болѣзни, не можетъ назваться честнымъ человѣкомъ. Мы живемъ ради того, что бы славили Бога и взаимно другъ другу помогали. А кто себя лишъ только помнитъ и не печется о другихъ, оный есть,врагъ не только ближняго но и Божій.
Лихоимство есть изъ первыхъ статей беззаконія. Не оправдится и тотъ, который записываетъ деревни, или подобное тому дѣлаетъ, думая что онъ законовъ не преступилъ: законы ради порядка въ таковомъ случаѣ, а безчестнаго человѣка ни мало не извиняютъ.
Кто плутуетъ, тотъ смертно согрѣшаетъ: а кто другихъ плутати научаетъ, тотъ еще скарядняе. Горе имъ же соблазнъ приходитъ: а кто научаетъ другихъ дѣлати беззаконія, тотъ не соблазняетъ, но дѣлаетъ плутамъ наставленіе.
Пьянство есть великой порокъ, само собою. И путь ко разрушенію добродѣтели. Рѣдко бываетъ то, чтобы оно не произвело, какова другова еще весьма близкаго ко беззаконію порока: а въ непросвѣщенныхъ людяхъ, оно по большой части было основаніемъ всякаго зла. Разбои и мятежи и по опытамъ суть ево отрасли.
Любовь сама собою есть благороднѣйшая часть нашея жизни; но весьма часто бываетъ она презрительна. Дѣвушка вдавшаяся въ любострастіе, готовитъ во приданое мужу своему бесчестіе. Замужняя еще больше. Вдова дѣлаетъ любострастіемъ почти то же что и дѣвка и будущему мужу своему: роду и свойственникамъ стыдъ приноситъ. А ежели она и замужъ ийти не намѣрена; но рушитъ благопристойность. Когдажъ бываетъ любовь благородною? Благородна любовь между жениха и невѣсты, Я не говорю между мужа и жены; ибо то уже супружество. Невѣста прешедшая до вѣнца границы своей должности извинена; но не извинена, ежели послѣ прехожденія должности, не будетъ женою жениха своего. Много есть еще обстоятельствъ, которыя слабости женскія, не только извиняютъ, но еще при утѣхахъ имъ и честь приносятъ; а мущинамъ еще и мѣнше дѣлаютъ вины; ибо стыдъ любострастія отъ стороны мужской гораздо мѣнше. Не могущія быти въ супружествѣ, и не препятствуемы законами честности свободу имѣютъ любиться; но я говорю въ разсужденіи свѣта а не закона. во преступленіи закона, законъ и судитъ. во преступленіи честности судитъ честность. Женщина отданная силою негодному человѣку въ супружество, по честности невинна когда другова любитъ. Не много винна и подверженная такой слабости женщина, которая не одного, но многихъ во жизни своей любила, когда случаи разрывали не однократно но всегда ихъ разлучали. И мущина и женщина таковыя невинны, но нещастны. Мужъ имѣвшій отъ жены своей невѣрности, извиненъ любя другую: полюбившій гонимую мужемъ жену извиненъ; но полюбившая гонима мужемъ другова, развѣ во крайности менше извинена; ибо стыдъ женщинѣ больше, нѣжели мущинѣ. Равныя они человѣки: ето правда; но здѣсь судится не по единому человѣчеству; но по уставамъ политики. Дѣлающій изъ своево имѣнія деньги, не по морали, но по политикѣ осуждается. Знаемъ мы что уставлено всѣмъ обществомъ Европы, оснуяся на религіи что любодѣяніе и прелюбодѣяніе грѣхъ и стыдъ: а женщинѣ оснуяся на обыкновеніи ето еще стыдняе. Не можемъ мы философствованіемъ разрушити сего права. Множество исключеній сыщемъ мы любви быти ей благородною; но я оставляю сіи изысканія; ибо и мущины и женщины ихъ и безъ меня довольно сыщутъ. а я пишу не о сластолюбіи, но о добродѣтели.
Нещастна женщина ввѣрившаяся обманщику или не постоянному человѣку; но прямо извиниться не можетъ и добродѣтель она хотя и не разрушила; однако довольно попортила, и поздное ея раскаяніе надлежащаго о ней сожалѣнія хотя и не лишенно; однако гораздо умѣншаетъ, къ пущему еще огорченію приемлющихъ во поведеніи ея участіе.
Кто не платитъ долговъ отъ недостатка, тотъ нещастенъ: а кто не платитъ отъ не хотѣнія, тотъ безчестенъ.
Скачать