Bibra > Произведения > Все > Мартезия и Фалестра

Мартезия и Фалестра

Автор: Херасков Михаил Матвеевич

Скачать

РОССІЙСКІЙ ѲЕАТРЪ
или
Полное собраніе
всѣхъ

Россійскихъ Ѳеатральныхъ
сочиненій.

Часть IV.

Въ САНКТПЕТЕРБУРГѢ,
при Императорской Академіи Наукъ
1786 года.

OCR Бычков М. Н.

  

МАРТЕЗІЯ и ѲАЛЕСТРА

ТРAГЕДІЯ.

МИХАЙЛА ХЕРАСКОВА.

  

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

   СЛАВЕНЬ, Князь древнихъ Славянъ,

   МАРТЕЗІЯ, Царица Амавонская.

   ѲАЛЕСТРА, сестра Мартезіина.

   АІЯКСЬ, Царь Локріанской.

   Вѣстникъ.

   Воины трехъ народовъ.

Дѣйствіе въ столичномъ Славенскомъ градѣ, въ чертогахъ у Мартезіи.

  

ДѢЙСТВІЕ I.

ЯВЛЕНІЕ I.

СЛАВЯНЪ одинъ.

             Я вижу бранныя Царицыны чертоги,

             Приготовляется напасть моя о! боги,

             Уже Мартезія лишаюсь навсегда!

             За чѣмъ нещастливый Славенъ пришелъ сюда?

             Тоска моя ничемъ не будетъ облегченна;

             Когда уже она Аіяксу обрученна;

             Или надѣяся на царской мой вѣнецъ,

             Я здѣлаться хочу мучителемъ сердецъ,

             Въ рукахъ имѣя скиптръ, носить любовны узы,

             Согласію мѣшать и разрывать союзы;

             О! слабость, варварамъ приличная однимъ,

             За чемъ ты чувствіямъ касаешся моимъ!

             Душа моя слаба, но въ злость еще не вникла,

             Она въ молчаніи тревожиться привыкла,

             Молчанью предадимъ любовь сію на вѣкъ.

             Увы! что дѣлать мнѣ? Я Царь, но человѣкъ.

             Всей силой жаръ любви, всей силой умѣряю,

             Но съ жалостью на бракъ Мартезіинъ взираю;

             Я мнилъ что время мнѣ простудитъ жарку кровь,

             Но все проходитъ съ нимъ, лишь множится любовь.

  

ЯВЛЕHIЕ II.

СЛАВЕНЪ и АІЯКСЪ.

  

                                 АЯКСЪ.

  

             Нещастны спутники жестокихъ бурь спасенны,

             Ликуютъ, ко твоимъ брегамъ перенесенны;

             Уже куреніе восходитъ по лугамъ,

             И жертвы тучныя приносятся богамъ;

             Я дружеству Славянъ къ пришельцамъ былъ свидѣтель,

             Чему примѣръ явилъ достойной ихъ владѣтель;

             Но пусть благодарятъ они своей судьбѣ,

             A я благодарю, любезной другъ, тебѣ:

             Гонимыхъ отъ боговъ, терзаемыхъ волнами,

             Ты встрѣтилъ насъ какъ другъ и радовался нами;

             Мы видимъ вѣкъ златой, Славенъ въ твоей странѣ,

             Ты нуженъ страждущимъ, но больше нуженъ мнѣ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Довольно я кажу смятеніемъ наружнымъ,

             Могу ли быть кому на свѣтѣ больше нужнымъ,

             Чево, мой Князь, тебѣ осталося желать,

             Не льзя уже сердцамъ не льзя жарчѣй пылать:

             Какимъ вы пламенемъ съ Царевною разженны!

             Здѣсь ваши имена среди цвѣтовъ сплетенны;

             Во ожиданіи пріятнаго часа,

             Здѣсь пѣсни брачныя пронзаютъ небеса,

             Весельемъ здѣшніе наполнены чертоги,

             И съ вами кажется, ликуютъ сами боги.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             По внѣшностямъ однимъ о щастьѣ не суди,

             Не въ пышностяхъ ево но въ сердцѣ находи;

             Еще я не забылъ гонимъ своей судьбиной,

             Что щастія тебѣ обязанъ половиной.

             Когда оставилъ я Сканандрины брега,

             Омыты кровію Троянскіе луга,

             Въ невольничьихъ цѣпяхъ Пріямовъ родъ стенящей,

             Великолѣпной градъ со всѣхъ сторонъ горящей;

             Сокровищами ихъ наполня корабли,

             Съ весельемъ во свое отечество текли;

             Не златомъ корабли, мы язвой нагружали,

             Насъ гордостью сіи добычи заражали.

             Промчался славы гласъ о насъ по всѣмъ странамъ,

             Казалися тогда не страшны боги намъ.

             И се увидѣли верьхи мы Кафарея,

             Услыша вдалекѣ ужасный свистъ Борея;

             Слилися тучи вкругъ, разсыпалася мгла,

             Блестяща молнія предѣлы свѣта жгла;

             Тогда изъ облаковъ намъ громы возвѣстили,

             Что моремъ боги намъ и молніями мстили!

             Подъеялющей глаза, въ слезахъ боговъ моля,

             Погибши предо мной я зрѣлъ три корабля.

             По томъ съ небесъ слетѣлъ стрѣлъ подобной пламень,

             Ударилъ мой корабль и поразилъ о камень,

             Почти лишенный чувствъ я мнилъ, что сверженъ въ адъ;

             Боязнь, отчаянье, сраженье волнъ и хладъ,

             На твердомъ камнѣ томъ лежащу мнѣ явили,

             Что боги не совсѣмъ Аіякса умершвили.

             Колеблемъ вѣтрами среди кипящихъ водъ,

             Увидѣлъ я вдали младой Царицы флотъ;

             Тогда я возсылалъ и паче гласъ плачевной,

             И ею былъ спасенъ моей судьбины гнѣвной.

             Но я плачу за жизнь несносною цѣной;

             Ругается мой рокъ безперестанно мной!

             Чѣмъ склонность жертвовать едина позволяетъ,

             Мартевія моей любви къ себѣ желаетъ;

             Сердцами льзя ли намъ, мой Князь, повелѣвать,

             И можемъ ли мы ихъ по волѣ отдавать?

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Благополучны тѣ, мой другъ, благополучны,

             Которые съ своей свободой неразлучны,

             Красы и нѣжности повсеминутно зрятъ,

             И видя все сіе, любовью не горятъ,

             Не ставя щастіемъ, сердца взаимно страстны

             Пріятностямъ любви бываютъ непричастны.

             Мнѣ мыслей о себѣ такихъ не подавай,

             И сердца отъ меня разженна не скрывай.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             И ты не сокрывай любовью мыслей плѣнныхъ

             И чувствъ пріятностью сей страсти напоенныхъ,

             Не можно утаитъ отъ глазъ любви своей,

             И скромность не нужна для искреннихъ друзей.

             Не безчувствителенъ и я къ любовной страсти,

             Подверженъ я и самъ всеобщей смертныхъ части,

             Есть властвующи мной на свѣтѣ красоты,

             Люблю и я люблю, какъ любишь страстно ты;

             Твоя задумчивость, смущеніе, стенанье,

             И рѣчи и глаза и самое молчанье

             Изображаютъ мнѣ жаръ сильныя любви,

             Которая въ твоей скрывается крови.

             Извѣстны мнѣ красы, любезной другъ, извѣстны,

             Которыя твоимъ очамъ давно прелестны;

             Не буди скроменъ ты, притворство отложи,

             Не обманулся ль я, признайся мнѣ, скажи.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Какую тайну ты изъ сердца вырываешь!

  

                                 AIЯКСЪ.

  

             Мнѣ ты речешся другъ, а сердце сокрываешь!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Что дѣлать мнѣ? Велитъ мнѣ дружба и молчать,

             Мнѣ искренно велитъ она и отвѣчать.

             Мой Князь, поступокъ ты моихъ бывалъ свидѣтель,

             Ты честь мою проникъ, извѣдалъ добродѣтель,

             Ты былъ свидѣтелемъ себѣ моихъ услугъ,

             Наперсникъ вашъ я былъ, союзникъ, вѣрной другъ.

             И нынѣ имена мнѣ стали чужды оны,

             И честь и дружество и должности законы;

             Я всѣ достоинства передъ тобой гублю;

             Знай я соперникъ твой… Царицу я люблю!

             Люблю, и совѣсти всечасное терзанье,

             Мнѣ въ лютой страсти сей являетъ наказанье;

             Я сей прелестныхъ глазъ всемѣстно убѣгалъ,

             Я въ разлученіи себя превозмогалъ,

             Я вображалъ себѣ и честности уставы,

             И дружбу и законъ, общенародны нравы;

             Но жаркая любовь ихъ силу премогла,

             И разумъ побѣдя, всю кровь мою зажгла!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Не спорю сей любви!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                           Мартезія приходитъ!

(ушелъ)

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Изъ грусти въ грусть меня любовь моя приводитъ.

  

ЯВЛЕНІЕ III.

МАРТЕЗІЯ и АІЯКСЪ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Я слышу спутниковъ прибытіе твоихъ,

             Гуляя по брегамъ ждала я въ страхѣ ихъ;

             Рушители они минутъ пріятныхъ были,

             Лишь сѣтуя о нихъ другъ друга мы любили.

             Пришелъ конецъ тоскѣ, насталъ покой сердецъ;

             Подобны мы съ тобой симъ страждущимъ пловцамъ,

             Которы цѣлой годъ носилися волнами,

             Играли цѣлой годъ сумнѣнья наши нами.

             Теперь препятствія желанью нѣтъ ни въ чемъ,

             Въ пристанище свое спокойно мы течемъ,

             Но спутниковъ твоихъ весельемъ восхищенна,

             Тебя я встрѣтила задумчива, смущенна!

             Не веселитъ меня утѣхи полный градъ,

             Когда являешь ты, Аіяксъ; печальный взглядъ;

             Со Княземъ здѣшнимъ мѣстъ вы были удаленны,

             Ко мнѣ ли стонъ твой былъ и мысли устремленны,

             Касалась ли твоимъ Мартезія рѣчамъ,

             Мечталась ли она въ отсутствіи очамъ?

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Сумнѣнья не имѣй; бесѣды сей причина

             Со Княземъ симъ была Мартезія едина,

             Извѣстна мысль моя тебѣ, извѣстна честь;

             Сплетались ли въ моихъ устахъ обманъ и лесть?

             Что въ благодарности моей не лицемѣрю,

             Предъ цѣлымъ свѣтомъ я о томъ тебя увѣрю.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             На что кленешся ты, любезнои Князь, на что?

             Не сумнѣвается о страсти сей никто;

             На что мнѣ цѣлой свѣтъ, коль ты не лицемѣришь!

             Единымъ взглядомъ ты меня о всемъ увѣришь.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Къ чему о нѣжностяхъ, къ чему ты говоришь?

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Иль жаркія любви моей къ себѣ не зришь,

             Когда не вяжу я тебя одну минуту,

             Въ смущенномъ сердцѣ семъ тоску питаю люту,

             Ищу тебя вездѣ…. ты очи отвратилъ!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Славенскій Князь, мой духъ Царица возмутилъ,

             Бесѣдуя со мной блѣднѣетъ, рвется, стонетъ,

             Ево ни дружество ни искренность не тронетъ.

             Оставить ли ево крутиться и страдать,

             И должны ли ево въ тоскѣ мы покидать!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Хвалю я мысль твою и склонность благородну,

             И жалость къ ближнему душамъ великимъ сродну,

             Пріятна мнѣ твое смущеніе и стонъ,

             Благополучну жизнь мнѣ предвѣщаетъ онъ;

             Однако изтребя смущеніе изъ мысли,

             И предстоящи намъ одни утѣхи числи.

             Не должно сладкихъ дней тоскою огорчать,

             И должно княжески желанія вѣнчать;

             Отъ сей тоски ево и муки мы избавимъ,

             Ѳалестру въ области Славеновой оставимъ,

             И будетъ вѣкъ златой Славену возвращенъ,

             Спряжется онъ съ Княжной…

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                           Тобою онъ прельщенъ!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Твое смущеніе и ревность мнѣ пріятна,

             Но страсть Славенова тебѣ не такъ понятна:

             Стремилась мысль его всегда къ сестрѣ моей,

             Ты Князю вѣрной другъ, ты вѣрной другъ и ей;

             Совѣтамъ искреннимъ послушно сердце нѣжно,

             Жди Князь ее сюда, совѣтуй съ ней прилѣжно.

(уходитъ.)

  

ЯВЛЕНІЕ IV.

  

                                 АІЯКСЪ одинъ.

  

             Какая молнія внезапно мя разитъ!

             Кто муку равную сей мукѣ вобразитъ?

             Куда вся мысль моя осталась устремленна,

             Другому сердцу та уже опредѣленна.

             Не буду я Княжну своею называть,

             И долженъ ко другой любви увѣщевать.

             Какъ рѣчь мою начну въ семъ пагубномъ совѣтѣ!

             О! пренещастливой любви посредникъ въ свѣтѣ;

             Я долженъ самъ себѣ готовить смертный ядъ,

             Съ какимъ смятеніемъ я встрѣчу нѣжный взглядъ

             Чего донынѣ я желалъ толико страстно,

             Свиданье мнѣ съ моей любезною опасно;

             Ахъ! ежели она надъ сердцемъ невластна,

             И естьли подлинно прельщенна и страстна:

             Такъ оба горести другъ другу имъ сугубимъ,

             Славенъ, любезной другъ, мы тщетно оба любимъ;

             Но я ввѣряюся въ любви моей богамъ,

             Откроюся Княжнѣ, ладу къ ея ногамъ.

             И естьли я моей надеждою обманутъ,

             Царицѣ дороги мои совѣты станутъ;

             Восплачетъ и она… но се Княжна идетъ.

             Разбилась мысль моя, вся къ сердцу кровь течетъ.

  

ЯВЛЕНІЕ V.

ѲАЛЕСТРА и АІЯКСЪ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

                                 (въ сторону.)

  

             О! боги, естьли вы надъ плѣннымъ сердцемъ властны,

             Не допускайте мнѣ являти чувства страстны.

  

                                 АІЯКСЪ.

                                 (въ сторону.)

  

             Смущетъ весь мой духъ ея прелестной взоръ,

             Какой могу начать съ Ѳалестрой разговоръ*

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Сіи ль чертоги намъ назначены къ свиданью,

             Во время ль я пришла по сестрину желанью,

             Совѣты отъ тебя полезные принять!

             Когда твои они, должна ихъ исполнять.

             Но ты краснѣешся и взоръ перемѣняешь!

             Какая тайна есть? О чемъ, о чемъ стонаешь?

  

                                 AIЯКСЪ.

  

             Или не видишь ты сей тайны изъ очей,

             И мыслей отгадать не хочешь безъ рѣчей?

             Меня любовь моя, боязнь и горесть крайна

             Повергли предъ тобой; вотъ вся моя и тайна!

             Теперь я все сказалъ… и стану ожидать:

             Скончать ли муки мнѣ или во смерть страдать.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Опомнися, Аіяксъ, и властвуй надъ собою,

             Ты милъ сестрѣ моей.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                 Но я горю тобою.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Забудь сіи слови, скрывай своя жаръ, скрывай,

             И слабость и любовь свои одолѣвай.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Терзающей меня повсеминутно страсти

             Преодолѣніе осталось не во власши.

             Мой разумъ ни къ чему теперь не прилѣжитъ,

             Отъ сердца моего свобода прочь бѣжитъ.

             Когда начнетъ любви мой разумъ противляться.

             Она мнѣ въ грудь войдетъ и станетъ укрѣпляться,

             Всѣ силы тамо въ ней сражаться устаютъ,

             И въ плѣнъ любви себя неволей отдаютъ.

             Забылъ отечество, забавы ненавяжу,

             Заочно и во снѣ тебя едину вижу;

             И славу и престолъ щитаю суетой,

             Наполненъ весь мой ужъ твоею красотой,

             Душа заразами твоими ослѣпилась;

             Задумчивость къ моей любови прилѣпилась,

             Ничто разбить ее не можетъ ни на часъ,

             Ничто отгнать, опричь твоихъ прелестныхъ главъ.

             Твое отсутствіе всю мысль мою смущаетъ,

             Присутствіе твое мнѣ мысли возвращаетъ;

             А столько пламенно и страстно возлюбя,

             Увы! лишаюся на вѣки я тебя.

             Сестрѣ твоей сего, мнѣ къ мукамъ не довольно,

             Что сердце у меня похитила невольно,

             Славену и тебя вручаетъ на всегда.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Желаніе одно не дѣлаетъ вреда.

             А ты ей слово давъ, храни своя обѣты.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Удобно ль слушать мнѣ толь строгія отвѣты?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             А мнѣ прилично ли то сердце похищать,

             Которое сестрѣ привыкъ ты обѣщать.

             Ты съ нею узами священной дружбы связанъ,

             Ты сими клятваии не мнѣ, но ей обязанъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Такъ жалости въ тебѣ не буду видѣть я!

             Аіяксъ тебѣ немилъ?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                 Увы! сестра моя.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Жестокая Княжна, мнѣ твой отвѣтъ понятенъ;

             Я вижу, что тебѣ Славенскій Князь пріятенъ,

             Дѣлите радости, дѣлите царство съ нимъ,

             Ругайтесь нѣжностью и сердцемъ вы моимъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Ни Князь мнѣ сей страны ни тронъ ево нелестенъ,

             Не буду я ни чья…

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                       Такъ мнѣ мой рокъ извѣстенъ,

             Я вяжу, то Аіяксъ толь пламенно любя,

             Постылъ твоимъ глазамъ, противенъ для тебя.

             Коль подлинно меня Ѳалестра ненавидитъ,

             Прости, уже меня во вѣки не увидишь.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не множь ты мукъ моихъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                 Я ихъ не буду зрѣть,

             Коль ты мнѣ несклонна я долженъ умереть.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Ахъ! что ты у меня изъ сердца вырываешь?

             Меня любезною своею называешь,

             А хочешь, чтобы я безчестною слыла,

             По томъ бы я тебѣ не здѣлалась мила,

             Чтобъ я молвой была всего земнаго круга,

             Царицу обманувъ, сестру свою и друга,

             И въ жизни не могла иначе полюбишь!

             Какъ дружбу разорвать, я славу погубила.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Нѣтъ, жертвы таковой, Ѳалестра, я не стою,

             Хочу лишь я узнать, любимъ ли я тобою.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не принуждай меня на слабость отвѣчать.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Такъ я иду мои вѣкъ въ отчаяньѣ скончать.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Постой, ахъ, Князь постой! зри сердце распаленно,

             Оно тобой горитъ, оно тобою плѣнно;

             Люблю, а ты еще взираешь на меня,

             Не ужасаешся любви моей огня,

             Не ужасаешся моей порочной страсти,

             Очей и словъ моихъ, безстыдства, вышней власти.

             Пусть я люблю одна, ты жаръ свои истреби,

             Не слабости мои, но честь мою люби.

             Смотри, чтобъ совѣсти всечасное грызенье,

             Не обратило мнѣ сей страсти въ омерзьнье,

             Въ мученье претворя спокойство трехъ сердецъ,

             Не пріобыкла бы къ свирѣпству наконецъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Когда велишь ты мнѣ, Княжна, себя оставить,

             Чего я не могу никакъ въ умѣ представить;

             Такъ научи меня собой повелѣвать,

             И бѣдственной любви оковы разрывать,

             Сей пламень погасить, которымъ я пылаю;

             Но ахъ! о чемъ прошу? увы! чево желаю?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Мой взоръ прельстилъ тебя, бѣги ты отъ нево,

             И не встрѣчай нигдѣ ты зрака моево,

             Взаимное мое съ тобою ослѣпленье

             Окончатъ времена, отниметъ удаленье.

             Другъ о другѣ уже не слыша ничево,

             Не станешь ты питать желанья своево,

             Не раздражишь боговъ позорнымъ симъ обманомъ,

             Не буду я врагомъ, а ты сестрѣ тираномъ;

             Сердца тушатъ любовь, надежда коль не льститъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Ничто меня къ твоей сестрѣ не возвратитъ.

             Не узритъ свѣтъ меня съ тобою разлученна;

             Ничѣмъ любовь моя не будешь излѣченна,

             Повсюду понесу стенаніе мое,

             Въ пустыню ль скроюся окончить житіе,

             Чрезъ темные лѣса, чрезъ каменныя горы

             Мечтаться будутъ мнѣ твои прелестны взоры.

             Я въ сердцѣ заключилъ на вѣкъ твои красы;

             Но жизни тягостной въ послѣдніе часы,

             Которые ко мнѣ притечь не укоснѣютъ,

             Когда простынетъ кровь и очи, потемнѣютъ.

             Я тѣмъ порадую смущенной духъ однимъ,

             Что въ томной жизни сей я не былъ не твоимъ,

             Что я лишась тебя хоть сей не зналъ напасти,

             Чтобъ сердце полное тобой дѣлить на части,

             И слѣдуя своей нещастливой судьбѣ,

             Я жертвовалъ собой, увы! одной тебѣ,

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Такія бѣдства намъ судьбою полагались,

             Когда сердца у насъ любовью зажигались;

             Другъ съ другомъ свидѣться, другъ друга полюбить

             И вѣчно щастливымъ въ любви своей не быть.

  

                                 AIЯКСЪ.

  

             За что же мы себя, за что, Ѳалестра, мучимъ,

             Коль безпрепятственно успѣхъ въ любви получимъ?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Отколѣ страсть твоя лучи надежды зритъ?

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Славенъ къ сестрѣ твоей любовію горитъ,

             Безмѣренъ жаръ ево, колико мой безмѣренъ,

             Сколь вѣренъ я тебѣ, толико ей онъ вѣренъ;

             На что намъ принуждать зазженныя сердца!

             Противъ желаніевъ на что искать вѣнца?

             Когда препятствія въ любви мы не встрѣчаемъ,

             Оставимъ здѣшней градъ и страсть свою вѣнчаемъ,

             Оставимъ ихъ любовь пространнымъ симъ странамъ,

             Случаямъ, щастію, коронѣ, временамъ.

             Когда спрягаются на вѣкъ сердца несклонны,

             Противна та любовь, тѣ браки незаконны,

             Оставимъ имъ примѣръ любовныхъ крѣпкихъ узъ,

             Которыя сулятъ сладчайшей намъ союзъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             А естьлибъ я тебя оставила подобно,

             То сердце бы твое могло ли быть способно

             Другой красой горѣть, другой любви искать!

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Мартезія себя привыкла ужъ ласкать

             Его почтеніемъ и выгодною страстью,

             Дадимъ свободной путь желаніямъ и щастью.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Увѣрь меня, увѣрь дѣйствительнѣе въ томъ,

             И знай, что буду я по смерть твоя по томъ!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Небесны жители! на нашу страсть взгляните,

             И безпрепятственно сердца соедините.

Конецъ перваго дѣйствія.

  

ДѢЙСТВІЕ II.

ЯВЛЕНІЕ I.

  

МАРТЕЗІЯ одна.
(имѣя письмо въ рукахъ.)

             Могу ли зрѣнію повѣрить своему,

             Могу ль поверить я писанію сему?

             Аіяксъ Славеновы желанья подтверждаетъ,

             Аіяксъ меня къ другой любови принуждаетъ!

             Иль сердцу предпріявъ печали нанести,

             Во искушенье онъ хотѣлъ его ввести?

             Когда подозрѣвать меня ты начинаешь,

             Такъ ты, любезный Князь, Мартезію не знаешь,

             Ничто ни любви къ тебѣ не пресѣчетъ,

             Ничто отъ глазъ твоихъ ее не отвлечетъ;

             Единую въ тебѣ нашла она забаву,

             Пренебрегла вѣнцы, престолы, царство, славу;

             Отечество свое намѣрена забыть,

             Съ тобой, съ тобой хочу всечасно вмѣстѣ быть.

             Но къ горестямъ давно мои привыкши взгляды,

             Не здѣлали къ ему нечаянной досады?

             Увидя здѣсь ево и вся прельщенна имъ,

             Не страстно, можетъ быть, бесѣдовала съ нимъ?

             Не изреклося ли изъ устъ какое слово,

             Которое ему подумалось сурово?

             Я строго въ памяти дѣла мои сужу:

             Но я вины своей предъ нимъ не нахожу.

             За что меня, за что, любезной Князь, оставилъ!

             И ахъ! супругомъ ты Славена мнѣ представилъ.

             Нѣтъ я тебя по смерть, мой Князь, хочу любить;

             А естьли ты меня намѣренъ позабыть,

             Не кройся отъ меня, мукъ вѣчныхъ приключитель,

             Приди, пронзи мнѣ грудь и будь прямой мучитель.

  

ЯВЛЕНІЕ II.

МАРТЕЗІЯ и ѲАЛЕСТРА.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

             Извѣстна ли тебѣ сестры твоей напасть!

             Встревоженной покой! обманутая страсть!

             Прочти сіе письмо….

                       (Когда Ѳалестра читаетъ, Мартезія между тѣмъ:)

                                 Вздыхаешь ты и млѣешь,

             Не безполезно ты о мнѣ, сестра, жалѣешь,

             Безславіе мое есть твой позоръ, Княжна,

             И честь моя тебѣ такъ какъ своя нужна.

             О приключеньѣ семъ скажи мнѣ что ты мыслишь,

             Совѣть сей искреннимъ или притворнымъ числишь!

             Скажи, что дѣлать мнѣ? что мыслить мнѣ въ сей часъ!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Внемли ты дружества, внемли природы гласъ;

             Не пагубную лесть тебѣ языкъ вѣщаетъ,

             Она сердца вредитъ и мысли развращаетъ.

             Ни сана твоего, ни трона я не зрю,

             И не съ Царицею, съ сестрою говорю;

             Хотя жестокою любовью побѣжденна,

             Не ради нѣжныхъ дѣлъ, для царства ты рожденна,

             Не жертвуй чести сей любовной суетѣ,

             И страсти отдаляй на пышной высотѣ,

             Гдѣ мысли подданныхъ въ дѣла твои вперенны,

             Гдѣ очи на тебя отвсюду отворенны,

             Гдѣ судитъ каждой рабъ въ дѣлахъ ты какова,

             Гдѣ счислены твои и взгляды и слова,

             Гдѣ слабости когда малѣйшія встрѣчаютъ,

             И всѣ достоинства мгновенно помрачаютъ;

             У Ѳермодонскихъ днесь стоящіе бреговъ,

             Насъ подданные ждутъ возвратно какъ боговъ,

             Которыхъ мужеству дивились храбры Греки,

             О коихъ громкой слухъ не умолчитъ во вѣки.

             Вотъ вѣсти каковы мы должны имъ принесть,

             Что славу дѣлаетъ и что приноситъ честь;

             Мы удивленныя ихъ разумы обманемъ,

             Въ любовныхъ узахъ мы когда предъ нихъ предстанемъ.

             Намъ трудно мнѣнія похвальныя вперять,

             Легко порокъ нажить и славу потерять.

             Что скажетъ Азія, что скажетъ вся вселенна,

             Услыша о тебѣ, что ты страстна и плѣнна!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Когда сердца огнемъ любовнымъ не горятъ,

             Уста съ холодностью о страсти говорятъ,

             Любовны слабости и чувства осуждаютъ,

             Легко и власть ея и силы побѣждаютъ;

             А мнѣ счисляющей всѣ нѣжности ея

             Чемъ услаждалися и духъ и мысль моя,

             Твердящей въ памяти всю Княжескую славу,

             Привыкшей къ нѣжностямъ, къ ево привыкшей нраву.

             Возможноль безъ него спокойствіе вкушать,

             И не видать ево и жаръ свой потушать,

             И сердце полное горячности имѣя,

             Мнѣ что нибудь любить, любить ево не смѣя!

             Отъ жаркой страсти сей свободу я гублю,

             Но къ чести нѣжныхъ дѣлъ, Аіякса я люблю!

             Не стыдно слабостямъ любовнымъ покориться,

             Коль сердце таковымъ героемъ загорится.

             Удачной выборъ сей стыда не приключитъ,

             Узнавъ мою любовь свѣтъ цѣлой замолчитъ.

             Я съ нимъ бы слухъ гражданъ и мысля насыщали,

             И брань Троянскую спокойнѣе вѣщала,

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Пріятная любовь позволена сердцамъ,

             Она касается престоламъ и вѣнцамъ;

             Но слава при такой любови умираетъ,

             Когда любовницу любовникъ презираетъ!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Любовницу… но чемъ то можешь доказать!

             Престань сумнѣньями сестру свою терзать,

             Ты чаешь мнѣ онъ врагъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                           А ты въ немъ друга чаешь,

             Когда развратные совѣты получаешь,

             Когда противъ тебя онъ сердце укрѣпилъ,

             Когда любовь твою другому уступилъ?

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Оставимъ рѣчь сію и толки безполезны,

             Не отвлекай меня отъ предстоящей бездны,

             Не отворяй мнѣ глазъ и мысль не просвѣщай,

             О князѣ что нибудь пріятное вѣщай,

             Обманывай любовь прискорбну, устрашенну,

             И въ пользу мнѣ толкуй погибель совершенну;

             Пусть люта смерть ко мнѣ невидимо течетъ,

             И сладку жизнь мою безъ немощи ссѣчетъ.

             Ахъ нѣтъ, Аіяксъ тебѣ, Ѳалестра, не извѣстенъ,

             Онъ больше твердъ въ любви и больше сердцемъ честенъ.

             Не жду я отъ него измѣны никакой,

             Онъ сердца въ семъ письмѣ несоглашалъ съ рукой,

             Но слабости ласкалъ прельщенна мною друга,

             Кого назначили мы съ нимъ тебѣ въ супруга,

             При мнѣ твоя краса и младость процвѣла,

             Царь всѣмъ троимъ намъ другъ, ты всѣмъ троимъ мила;

             Съ Славеномъ твой союзъ казался славенъ, честенъ,

             Однако твой отвѣтъ еще имъ не извѣстенъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не льзя мнѣ обѣщать руки моей тому,

             Коль сердце склонности не чувствуетъ къ кому.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             О! естьли бы и я имѣла сердце твердо,

             Не мучилабъ меня любовь немилосердо.

             Совѣты бы другимъ могла сама внушать,

             Противиться любви и жаръ свой потушать;

             Минутъ бы жизни сей въ стенаньяхъ не губила,

             Не знавъ бы никово одну сестру любила.

             Я сердца твоего не стану принуждать,

             Довольно мнѣ одной и рваться и страдать.

             Но что я мѣшкаю? мнѣ всякая минута,

             Отчаянье, тоска, напасть и смерть мнѣ люта.

             Ліюща токи слезъ вздыхающа пойду,

             Въ раскаянье и въ плачъ Аіакса приведу,

             Повергнуся предъ нимъ…

  

                                 ѲАЛЕСТРА

  

                                           Сего не досьавало,

             Чтобъ свѣту робкой духъ и низкой открывало,

             Или забыла ты величество и тронъ?

             Ты столькожъ ямъ славна, колико славенъ онъ;

             Когда и честь свою и санъ пренебрегаешь,

             Воспомни, что предъ нимъ народъ свой повергаешь,

             Ты честь ево имѣй законами себѣ,

             Онъ знатенъ и великъ и славенъ по тебѣ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Я помню подданныхъ и царскіе обѣты,

             Но помню я при томъ и Княжески совѣты,

             Для жизни милы мнѣ порфира и вѣнецъ;

             А жизнь лишь для нево мила мнѣ наконецъ.

             Не пышной тронъ ево меня увеселяетъ,

             Но то, что сердце онъ со мною раздѣляетъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Когда не можешь ты Аіякса не любить,

             И корня страсти злой изъ сердца изтребить,

             Хотя сей слабости въ тебѣ не похваляю,

             Но всю твою тоску съ тобою раздѣляю,

             Сіяюща вѣнца лучей не помрачай,

             И новаго стыда себѣ не приключай.

             Позволь мнѣ разрѣшить взаимное сумнѣніе,

             Совѣтъ, намѣренье и княжеское мнѣнье.

             Не тщетно ли твой взоръ горячности искалъ?

             Не тщетно ль самъ Аіаксъ любви твоей ласкалъ?

             Позволь, чтобъ иной была судьба твоя рѣшенна.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Увы! почто никѣмъ сама ты не прельщенна,

             Почто не чувствуешь любви въ своей крови,

             Почто не знаешь силъ и нѣжностей любви?

             Изобразила бы ты грусть мою сильняе,

             Явила бы тоску и скорбь и страхъ ясняе,

             Тронула бы ево чувствительнѣе грудь,

             Нашлабы легче ты, Ѳалестра, къ сердцу путь;

             Но ежели оно свой долгъ позабываетъ,

             И дружба къ должности то сердце призываетъ,

             Съ оружіемъ ея къ Аіяксу ты поди,

             Спроси…. иль нѣтъ ко мнѣ Аіякса приведи.

             Передъ тобою онъ невиннымъ притворится,

             Не скажетъ истинны и въ мысляхъ утаится.

             Безстрастныя умы не могутъ примѣчать,

             Чемъ хитрыя сердца ловить и уличать.

             Поди увѣрь меня, напасть моя напрасна,

             Обманываюсь я иль подлинно нещастна.

  

ЯВЛЕНІЕ III.

ѲАЛЕСТРА одна.

  

             Вотъ слѣдствіе моей любви и красоты,

             Страдай за слабости, страдай, Ѳалестра, ты,

             За нѣжности свои коварствомъ извлеченны,

             За страстныя слова нескромно изреченны,

             На муки многія готовь себя, готовь;

             Сражаются во мнѣ и дружба и любовь!

             Любовь являетъ мнѣ безчисленны забавы,

             А дружба вопіетъ: бѣги ея отравы.

             Но дружество любви покорствуетъ въ сей часъ!

             Умолкни нѣжна страсть, природы слышу гласъ!

             Мечтается теперь мнѣ въ мысли возмущенной:

             Зракъ плачущей сестры, стенящей, сокрушенной.

             Я слышу гласъ ея всходящей къ небесамъ,

             Кленущъ обѣихъ насъ просящей мести намъ,

             И небо надъ моей главою затрясется,

             Нигдѣ Аіяксъ, нигдѣ со мною не спасется;

             Все мнѣ велитъ къ нему горячность истребить,

             А сердце мнѣ велитъ еще ево любить,

             Но слабостямъ ево Ѳалестра непослушна,

             Страстна, нещастлива, но я великодушна.

  

ЯВЛЕНІЕ IV.

ѲАЛЕСТРА и СЛАВЕНЪ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Мнѣ Локріянской Князь любовь свою открылъ,

             Съ тобою о моей любви онъ говорилъ,

             Другъ другу ввѣрили, другъ другу изъяснили;

             Коль много обѣ вы обѣихъ насъ плѣнили,

             Любима Князю ты и Князь тобой любимъ.

             Осталось нѣжностямъ сумнѣніе моимъ;

             А ежели оно сестрой твоей рѣшится,

             Желанье всѣхъ сердецъ и щастье совершится,

             Уже ль письмомъ Аіяксъ надежду ей затмилъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Онъ не былъ никогда Царицѣ столько милъ;

             Чѣмъ болѣе твой другъ любовь ея тревожитъ,

             Тѣмъ болѣе она къ нему горячность множитъ;

             Нигдѣ къ спокойству намъ дороги не видать,

             Ты будешь рваться вѣкъ, я буду вѣкъ рыдать

             Надеждой сладкою мы тщетно оба льстимся,

             Оставимъ ихъ сердца и къ нашимъ обратимся,

             Напомнимъ долгъ и честь и дружбу и родство,

             И мстящее сердцамъ невѣрнымъ божество;

             Вооружи меня нещастливымъ радѣя,

             Противу сильнаго сердцамъ людскимъ злодѣя;

             Вооружи меня и силы мнѣ яви;

             Противъ самой себя, противъ самой любви.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             И такъ любовныхъ узъ, Княжна, ты неизбѣжна,

             Избравъ посредника любови не надежна,

             Безсиленъ я тебѣ, Ѳалестра, подражать,

             И самъ противъ себя злой рокъ вооружать;

             Различными страстьми мой разумъ обладаетъ,

             А страсть къ твоей сестрѣ и разумъ побѣждаетъ;

             Довольно я и такъ мученія пренесъ,

             Довольно я вздыхалъ, довольно пролилъ слезъ;

             Успѣховъ наконецъ желаньямъ вашимъ чаялъ,

             Царевну не любилъ, Аіяксъ тобою таялъ,

             И вылилась моя надежда изъ того;

             Ахъ! есть ли что нибудь безвиннѣе сего!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Винна ль въ моей любви, винна ль и я хоть мало.

             О! небо, для чево ты чувства мнѣ давало,

             Что съ язвою любви всегда сопряжено,

             Мнѣ все то претерпѣть судьбой положено;

             Въ цвѣтущей младости всемъ сердцемъ распалиться,

             И дѣвамъ свойственныхъ веселій удалиться.

             Имѣть любовника, любимой быти имъ,

             И забывать ево и разлучаться съ нимъ;

             А къ пущимъ бѣдствіямъ взаимной нашей страсти,

             Имѣть соперницу и быть у ней во власти,

             Таить любовь для ней, что мило все терять,

             На потеряніе съ терпѣніемъ взирать!

             О! ты, совмѣстница блистательнаго трона,

             Подательница намъ любовнаго закона,

             Пріятенъ ли тебѣ огонь такихъ сердецъ,

             Которой страхъ и смерть приноситъ наконецъ?

             Не умножай вражды передъ своимъ престоломъ,

             И къ славѣ собственной надъ слабымъ сжалься поломъ;

             Терзающу двухъ сестръ судьбину разрѣши,

             И въ комъ нибудь изъ двухъ ихъ пламень потуши.

             Аіаксъ! почто взманилъ мой духъ желанной частью,

             Я обманулъ меня Мартезиною страстью.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Ахъ! естьли бъ не обманъ Аіяксовъ умыслъ былъ,

             Никтобъ изъ насъ никто нещастно не любилъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не намъ о щастіи, не намъ о дружбѣ мыслить,

             Пришли часы страдать и многи бѣдства числить.

             И что труднѣе всѣхъ законовъ и наукъ,

             Одолѣвать любовь и не являти мукъ;

             Удобна ль я къ тому сама еще не знаю,

             Но сердце укрѣплять всей силой начинаю.

             Когда жъ сумнителенъ побѣды сей успѣхъ,

             Мнѣ будешь люта смерть вѣнцемъ мученій всѣхъ.

             Съѣдаема своей горячностью изною,

             Однако честь моя, Славенъ, умретъ со мною.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Аіакса вѣсть сія какъ молнія сразитъ,

             Съ какою жалостью онъ въ мысляхъ вобразитъ

             Терзаему тебя, безгласну, блѣдну, мертву,

             Любезну жизнь твою Царицѣ данну въ жертву;

             Онъ станетъ духъ ее презрѣніемъ терзать,

             И будто Фурія ей сердце угрызать,

             Онъ тѣнь твою всегда въ очахъ своихъ имѣя,

             Иль друга учинить ужаснаго злодѣя,

             Колъ сердце нѣжное любовной огнь зазжетъ,

             То правилъ никакихъ въ досадѣ небрежетъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Примѣра мужества въ тебѣ не обрѣтаю,

             Съ тобой бесѣдуя я страстью пуще таю;

             Любовны слабости и нѣжности скрывай,

             Кажи геройской духъ, оковы разрывай,

             И бѣдную сестру вообразя на мысли!

             Опасности мои и страсть ея исчисли;

             Отчаянье, тоску, взаимную любовь,

             И вспомни ты, что въ насъ одна въ обѣихъ кровь,

             Поди изъ мыслей вонъ мечтаніе любезно,

             Ты вредно дружеству и сердцу безполезно;

             Преодолѣть себя и Князя покушусь,

             Но сердца своего безмѣрно я страшусь.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Оставь, Княжна, оставь намѣренье такое.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Мнѣ честь моя велитъ оставить всѣхъ въ покоѣ.

(Уходятъ)

  

ЯВЛЕНІЕ V.

СЛАВЕНЪ одинъ.

             Прелестная любовь, дражайшей даръ небесъ,

             Источникъ радостей, источникъ горькихъ слезъ,

             Смѣшеніе забавъ, печалей и мученій,

             О! предуставница суетъ и попеченій.

             Коль смертнымъ твой законъ любовь необходнимъ,

             Коль всякой человѣкъ другъ къ другу склоненъ имъ;

             Почто не можешь ты сердцамъ людскимъ коснуться,

             Чтобъ имъ утѣхою твоей не обмануться,

             И тѣ пріятности, которы намъ сулишь,

             Почто въ слезахъ встрѣчать и покидать велишь?

             Чье сердце сладку жизнь и щастливу вкушаетъ,

             Любовь ево зазжетъ и щастью помѣшаетъ.

             Я добродѣтели одной законы чтилъ,

             А нынѣ дорого свободу заплатилъ.

             Пришла моя напасть, о! праведные боги,

             Къ спокойству моему пресѣклись всѣ дороги;

             Надежда рушилась, нигдѣ отрады нѣтъ,

             Едва изъ темныхъ тучь блеснулъ надежды свѣтъ,

             Мгновенно скрылся онъ, рокъ грусти мнѣ прибавилъ,

             Польстилъ и ни слѣда къ отрадѣ не оставилъ.

             О! взоръ, пріятной взоръ, о! пагубная страсть,

             На что корона мнѣ, на что мнѣ царска власть,

             Великолѣпное такое украшенье,

             Монархамъ слабое въ любови утѣшенье;

             Дороже мнѣ вѣнца одинъ царицынъ взлядъ,

             О ты мучительной, о! сладкой сердцу ядъ,

             Жестокая любовь случаямъ противляйся,

             Иль въ сердцѣ ты замри и вѣкъ не оживляйся.

Конецъ втораго дѣйствія.

  

ДѢЙСТВІЕ III.

ЯВЛЕНІЕ I.

МАРТЕЗІЯ и ѲАЛЕСТРА.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Еще Аіякса нѣтъ…. Ахъ! знать я имъ забвенна,

             Изъ глазъ твоихъ напасть моя мнѣ откровевнна.

             Не будетъ онъ ко мнѣ….

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                           Увидишь ты его!

             Почтенія къ тебѣ не руша своево,

             Имѣетъ полну мысль, Аіяксъ, благодареньемъ,

             Смущается твоимъ единымъ подозрѣньемъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не извѣстилась ли, Ѳалестра, гдѣ нибудь,

             Не тронута ль ево мной красою грудь:

             Не жертвуетъ ли онъ меня другой невѣстшѣ,

             Что ты примѣтила, когда была съ нимъ вмѣстѣ!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Откроется тебѣ любовникъ твой во всемъ,

             И свѣдаешь, сильна ль къ тебѣ горячность въ немъ.

             Но полно разными сомнѣньями терзаться;

             Не такъ ли хочешь ты Аіаксу показаться,

             Отри потоки слезъ, уйми, уйми свой стонъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Пускай потоки слезъ, пускай увидитъ онъ.

             Узнаетъ черезъ нихъ, что малое сумнѣнье

             О верности ево, мнѣ тяжкое мученье;

             Ахъ! естьли онъ еще умножитъ грусть мою,

             Въ послѣдней разъ, Княжна, ты зришь сестру свою.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Сей пламенной любви къ Аіаксу не дивлюся,

             Но царь къ тебѣ идетъ, скрѣпись, я удалюсь.

  

ЯВЛЕНІЕ II.

МАРТЕЗІЯ и АІЯКСЪ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Толико вѣрно мной и страстно бывъ любимъ,

             Ты ль мнѣ совѣтуешь, вступати въ бракъ съ другимъ?

             Примѣть мое лице, примѣть глаза прискорбны,

             Они смятеніемъ душѣ моей подобны,

             Примѣть, одумайся, раскаянье яви,

             Гдѣ жалость находить, коль нѣтъ ее въ любви?

             Твое отсутствіе мнѣ слезы приключаетъ,

             Пришествіе твое и пуще огорчаетъ.

             Все вижу новое, лице твое, твой взглядъ,

             Уже не нѣжности, теперь являютъ хладъ,

             Не тотъ поступокъ твой, не тѣ плѣненны взоры,

             Которы въ страсти намъ служили въ разговоры;

             Иль ставишь ты мое смятеніе игрой?

             Въ недоумѣніи разсудокъ гибнетъ мой!

             По семъ писаніи прочтенномъ въ горькомъ плачѣ,

             Твоя задумчивость сумнительна иначе;

             Когда меня въ любви моей ты искушалъ,

             Почто и самъ себя сперва не вопрошалъ?

             Въ какомъ смятеніи сердца тогда бываютъ,

             Когда невинно ихъ въ любви подозрѣваютъ;

             А, естьли сей совѣтъ нелицемѣренъ былъ,

             Давно ль ты честь свою и жаръ свой истребилъ?

  

                                 АІАКСЪ.

  

             На вѣки въ памяти моей запечатлѣнная;

             Твои услуги мнѣ и милости явленны,

             Твои старанія, любовь ко мнѣ твоя,

             И знаки дружества чѣмъ жизнь спаслась моя;

             Достоинства твои мой разумъ удивляютъ,

             И тайны предъ тобой скрывать не позволяютъ.

             Взаимную напасть и бѣдство для сердецъ

             Мнѣ должно разрывать притворство наконецъ;

             Заранѣ трепещу и мучусь нестерпимо.

             Но ахъ! признаніе сіе необходимо,

             Почтимся оба мы собою обладать:

             Мы должны навсегда другъ друга покидать.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Ахъ! варваръ, чѣмъ тебѣ я столько согрубила,

             Тебя невѣрнаго, какъ душу я любила;

             Чево я не могла и въ мысляхъ вображать,

             Отъ вѣрной хочешь ты любовницы бѣжать.

             Какую мнѣ сулитъ и скуку и мученье,

             Воображаемо съ тобою разлученье,

             И можно ль сердце чѣмъ тогда увеселять;

             Коль будутъ насъ моря пространны раздѣлять,

             Я стану тѣхъ минутъ забывшись дожидаться,

             Въ которыя съ тобой привыкла я видаться:

             Минуты протекутъ и день и годъ минетъ,

             Аіякса съ плачущей Мартезіею нѣтъ,

             Чрезъ грусти, черезъ плачь вѣкъ томной повлечется,

             Онъ станетъ увядать и вскорѣ пресечется.

             Но что я говорю! тужа о смертномъ снѣ,

             Ты смерти, можетъ быть, сей часъ желаешь мнѣ;

             Я жизнью, можетъ быть, давно тебѣ скучаю,

             И слухъ твой страстными словами огорчаю;

             Не примѣчаешь ты ни жалостныхъ рѣчей,

             Ни стона тяжкаго, ни плачущихъ очей.

             Къ неожидаемой и тяжкой сердцу ранѣ,

             Когда бы ты меня приготовлялъ заранѣ;

             Холодность бы твоя хоть мучила меня,

             Мой жаръ бы изчезалъ и гасъ бы день отъ дня,

             Но въ часъ, когда конца мученьямъ упивала,

             Когда уже тебя супругомъ называла,

             Когда препятствія не видно стало намъ,

             Разбитой флотъ пришелъ спокойно къ симъ странамъ,

             И вѣтры смолкнули и небо укротилось,

             Твой жаръ ко мнѣ простылъ и сердце отвратилось.

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             О! естьли бы свой жаръ умѣлъ я потушать,

             И склонности свои по волѣ обращать,

             Любить ково хочу и мысль имѣть послушну;

             Мартезію бъ одну любилъ великодушну,

             Не вспламенялась бы моя мною кровь,

             Мнѣ благодарность бы служила за любовь;

             Коль сердце бы мое въ своей имѣлъ я власти,

             Я страстью бы платилъ твоей любовной страсти,

             Но видно есть предѣлъ подобно какъ всему,

             Любви и склонностямъ и сердцу моему.

             Всѣ ласки я твои, всю нѣжность вображаю,

             И зря твои красы ихъ цѣну умножаю.

             Я знаю, что не льзя мнѣ чести не губя,

             Любить ково нибудь, любить опричь тебя.

             Ты права больше всѣхъ имѣетъ надо мною,

             Но другомъ лишь моимъ быть можешь, не женою,

             Къ признанью дальному не нудь меня, не нудь,

             Неблагодарнаго Аіякса позабудь;

             Не стою слезъ твоихъ, не стою сожалѣнья,

             И стою только я свирѣпства и отмщенья.

  

                                 МАРТЕЗІЯ

  

             Возможно ль, чтобы я измѣнницей была!

             Погибни все, когда тебѣ и не мила,

             На свѣтѣ безъ тебя не надобна мнѣ слава,

             Ни скипетръ, ни престолъ, ни щастье, ни держава;

             И естьли къ свѣту я привязываюсь чѣмъ,

             Не царства льстятъ меня, но что мнѣ милъ ты въ немъ.

             За часъ предъ симъ, за часъ вселенну забывала,

             Въ тебѣ одномъ друзей и ближнихъ признавала,

             За часъ ласкалась я щастливою судьбой,

             Хотя въ пустыхъ степяхъ жила бы я съ тобой,

             Мнѣ только при тебѣ и свѣтъ казался ясенъ;

             А нынѣ ты одинъ во свѣтѣ мнѣ ужасенъ.

             Ты, съ кѣмъ я свыклася непринужденна быть,

             Ты можешь ласки всѣ и нѣжности забыть.

             Наказывай меня, стремись, измѣнникъ, въ звѣрство,

             За то, что я почла любовью лицемѣрство,

             Что я въ присутствіи своемъ тебя терплю,

             И видя твой обманъ, еще тебя люблю.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Не съ тѣмъ я и пришелъ, чтобъ страстными рѣчами,

             Скрыть сердце чистое и мысли предъ очами,

             Другой бы, можетъ быть, тебѣ въ отвѣтъ сказалъ,

             Что сердце онъ съ тобой невольно обязалъ;

             Другой бы нѣжности твоей не востревожилъ,

             И можетъ быть, любовь притворной лаской множилъ.

             Я кончишь сей обманъ хочу въ единый разъ

             И кроющей тебя туманъ отгнать отъ глазъ.

             Теперь уже меня, теперь возненавидишь,

             Мучителя во мнѣ, преступника ты видишь,

             Которой страсть являлъ притворную всегда,

             Не любливалъ тебя всемъ сердцемъ никогда.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не любливалъ меня! что жъ дѣлать мнѣ, мучитель?

             О! вѣчной горести и слезъ мнѣ приключитель!

             Когда въ любви моей увѣриться не смѣлъ,

             И съ робостью взиралъ, сію ль ты мысль имѣлъ?

             Когда ты клялся мнѣ, воспомни ту минуту,

             И утишенную мгновенно бурю люту.

             Знать слышима была богами рѣчь твоя,

             И знать обмануты и боги такъ какъ я.

             Не любливалъ меня ,коль слово то ужасно,

             Для нѣжныхъ тѣхъ сердецъ, которы любятъ страстно,

             Но ахъ! когда притекъ со мною въ сей ты градъ,

             То кѣмъ прельщаемъ былъ встревоженной твой взглядъ!

             Предъ кѣмъ глаза твои слезами обливались,

             И кѣмъ стенанія изъ сердца вырывались!

             Искать вездѣ ково, съ кѣмъ часто мысли были,

             То ненавидѣть ли скажи или любить,

             Сколь были веселы тебѣ мои чертоги,

             Тому свидѣтели Славенъ, сестра и богъ,

             Когда любовь ко мнѣ тебя влекла тогда,

             Но не было любви толь страстной никогда;

             А естьли не любовь, то было лицемѣрство,

             Такъ весь поступокъ твой, не добродѣтель, звѣрство.

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Коль ты признаніемъ моимъ огорчена,

             Давай злодѣйскія теперь мнѣ имена;

             Я все готовъ сносить и слушать безопасно,

             Не гнѣвъ ужасенъ твой, молчанье мнѣ ужасно.

             Готовъ сносить, но страсть притворную казать,

             Но сердце безъ любви въ неволю обязать,

             Не чувствую себя къ сей хитрости удобнымъ.

             Не почитай меня нежалостнымъ и злобнымъ,

             Лишаюся тебя, терзаясь и стеня,

             Но рокъ мнѣ такъ велитъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

                                           Не покидай меня.

             Внемли мой тяжкой стонъ, внемли мое рыданье,

             Примѣть смущенной видъ и блѣдность и страданье.

             Волнуется мой духъ, кипитъ вся кровь моя,

             Взгляни ты на меня и зри какъ мучусь я;

             Не покидай меня, тебя, мой князь, лишишься,

             Тяжелѣ во сто кратъ, чѣмъ съ жизнью разлучиться;

             Хотя бы услаждалъ рѣчами ты мой слухъ,

             Хотябъ возрѣніемъ твоимъ питался духъ;

             Хоть склонностью твоей ласкаться бы не смѣла,

             Пускай бы завсегда въ глазахъ тебя имѣла,

             Пускай бы въ мысляхъ сихъ меня ты утвердилъ;

             Что не любовь тебя, ея ты побѣдилъ,

             Что слабостью моей играть немилосердо

             Не ненависть велитъ, велѣло сердце твердо,

             Что ты хранилъ ко мнѣ почтеніе одно,

             Но страсти не имѣлъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                 Но страстенъ я давно.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Другою ты прельщенъ? а я тобой прельщенна!

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Рази преступника и будешь отомщенна.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             О! боги! стерпите ль такую наглость вы,

             И варварство сіе и рѣчи таковы,

             Дѣля со мной любовь онъ вами заклинался,

             Ругаяся любви и вами наругался!

             Злодѣй, незнающей ни чести ни боговъ,

             Бѣгя отъ глазъ моихъ, бѣги отъ сихъ бреговъ.

             Волнуется всѣ кровь и мракъ меня объемлетъ.

  

                                 АIЯКСЪ.

             Не рвись…

(Въ сіе время Ѳалестра показывается, Аіяксъ хочетъ помочь дать Мартезіи, но она отвратясь отъ него).

  

                                 МАРТЕЗІЯ,

  

             Бѣги, мои слухъ рѣчей твоихъ не внемлетъ.

(Аіаксъ выходитъ съ холоднымъ видомъ, Мартезія, глядящая ему въ слѣдъ, Ѳалестрѣ)

             Увы! сестра моя.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                 Къ чему сей тяжкой стонъ,

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Съ какой холодностью, Ѳалестра, вышелъ онъ.

  

ЯВЛЕНІЕ III.

МАРТЕЗІЯ и ѲАЛЕСТРА.

  

                                 ѲАЛЕСТРА

  

             Сама велѣла ты, чтобъ Князь сей удалился.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не закраснѣлся онъ, ушелъ и не простился:

             Поди скорѣй, поди Аіакса удержя,

             Что я прошу ево, невѣрному скажи:

             Но ахъ! уже теперь вся ласка безполезна,

Въ сіе время бросается съ отчаніемъ въ кресла, и потомъ:

             Что сдѣлалось со мной!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

                        бросаясь въ объятія къ Мартезіи.

  

                                           Сестра мои любезна!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Рви, мучь, терзай меня, губи, губя нещастну,

             Вѣщай скоряй, вѣщай мнѣ тайну преужасну,

             Прошу тебя, прошу рыдая и стеня,

             Скажи, кто жизнь мою похитилъ у меня?

             Скажи кто честь мою и славу кто отъемлетъ,

             И что Аіаксъ въ своей измѣнѣ предпріемлетъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Аіаксъ мнѣ слово далъ сіи красы забыть,

             И чести слѣдуя, одну тебя любить.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Могла ли ты сему измѣннику повѣришь,

             Которой навыкалъ годъ цѣлой лицемѣрить!

             Изъ словъ отчаянныхъ, изъ горькихъ слезъ моихъ,

             Изъ грусти, изъ тоски и воздыханій сихъ;

             Ты вшедъ ко мнѣ въ чертогъ примѣтила конечно,

             Что мы разсталися съ нимъ увы! разстались вѣчно!

             Любезная сестра, коль горько покидать,

             Ково привыкли мы по всякой часъ видать,

             И будучи кому супругой нареченной,

             Мгновенно быти съ нимъ на вѣки разлученной;

             Хотя бы тѣмъ душа спокоилась моя,

             Чтобы участницу любви узнала я.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Какое въ тайнѣ сей спокойствіе предвидишь,

             Не уменьша тоски, ее возненавидишь,

             И станутъ грудь твою двѣ скорьби разрывать,

             Ошъ двухъ мучителей ты станешь умирать.

             Пускай одинъ Аіяксъ тебѣ злодѣемъ зрится,

             Онъ, можетъ быть, опять съ тобою примирится.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Я зналъ, что меня толь искренно любя,

             Возвратнымъ щастіемъ ласкаешь ты себя:

             Но мы обмануты, сестра моя любезна,

             Старанье и труды, не слабость намъ полезна;

             Почтимся истребишь всѣхъ нашихъ бѣдъ творца.

             Перемѣняешь ты, Ѳалестра, цвѣтъ лица!

(Возставъ и бросаясь къ ней.)

             Скажи, сестра моя, скажи чистосердечно,

             Совмѣстницу любви ты вѣдаешь конечно;

             Увы! я можетъ быть, и друга въ ней сыщу!

             Или умру предъ ней, иль въ ярости отмщу;

             Скажи мнѣ кто он!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                 О! муки прежестоки,

             Соединимъ свой стонъ, смѣшаемъ слезъ потоки.

  

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТѢЖЪ и СЛАВЕНЪ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Такого зрѣлища не могъ я вображать,

             Я слыша плачь и стонъ не въ силахъ слезъ здержать.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не въ силахъ ты, злодѣй, отъ плача удержаться,

             А силы ты имѣлъ на насъ вооружаться,

             Умѣлъ подвластное мнѣ сердце похищать,

             Противъ желанія свое мнѣ обѣщать,

             Къ слезамъ, кого любить, равно что ненавидѣть,

             Иль слѣдствія пришелъ своихъ желаніи видѣть;

             Взгляни на грусть мою, на слезы ты мои,

             На блѣдность, на тоску, вотъ слѣдствія сіи.

             Мучитель, веселись успѣхами своими;

             Ты слезъ моихъ желалъ, питайся варваръ ими.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Я слезъ твоихъ желалъ! я сталъ въ числѣ враговъ!

             Когда я за тебя всю кровь пролить готовъ,

             Когда меня и сей поступокъ поражаетъ,

             Что безъ тебя Аіяксъ отселѣ отъѣжжаетъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Аіяксъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             А ты пришелъ мое мученье зрѣть,

             И плачущу скорѣй принудить умереть;

             Увидишь ты сіе. Скажи сему злодѣю,

             Скажи, что я еще сама собой владѣю;

             Что я сама собой обманъ ево отмщу,

             Потерянной покой и славу возвращу.

             Скажи, что сей кинжалъ.

(хочетъ заколоться.)

  

                                 СЛАВЕНЪ.

                                 (удерживаетъ ея.)

  

                                           Ахъ! сжалься надъ собою.

  

                                 ѲАДЕСТРА.

  

             Иль мало мы своей наказаны судьбою.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             На что желаете, чтобъ долѣ я жила,

             Ахъ! можетъ ли мнѣ быть противна жизнь мила;

             Оставте вы меня, не мучте, не терзайте,

             И лестью въ сердце мнѣ книжаловъ не вонзайте,

             Мнѣ представляется нещастій многихъ видъ,

             Ругательства, позоръ, презрѣніе и стыдъ,

             Прошедшее меня и мучитъ и терзаетъ,

             Предбудущее мысль и сердце угрываетъ!

             На что и ни взгляну, что въ мысль ни вображу,

             Лишь только въ смерти я спасенье нахожу;

             Зрю всѣ моя бѣды любовью ослѣпленна,

             Съ какимъ презрѣніемъ внимаетъ вся вселенна.

             Любовь, которую Аіяксъ во мнѣ зажегъ

             Какъ нѣжности мои забылъ и пренебрегъ?

             А къ пущей мнѣ тоскѣ и больше къ жизни слезной.

             Мнѣ зрится щастливымъ Аіяксъ съ своей любезной;

             Онъ, можетъ быть, сей часъ приноситъ клятвы ей,

             Забыть меня, а я не вѣдаю о ней.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Сумнѣніе меня тревожить начинаетъ,

             Мартезія еще соперницы не знаетъ:

             На что таить, когда ево извѣстна страсть;

             Онъ хочетъ здѣсь предъ ней въ послѣдней разъ упасть.

  

                                 МАРТЕЗIЯ.

  

             Она въ чертогахъ здѣсь! она теперь со мною!

             Мутится мысль моя сугубой сей зимою

             Пойду, совмѣстницу любви моей сыщу,

             И всѣ Аіаксовы вины на ней отмщу.

             Но кто она и гдѣ ково возненавижу?

             Я слышу страшной громъ, но тучъ нигдѣ не вижу.

             Скажите мнѣ теперь, скажите вы о ней,

             Иль узрите сей часъ кинжалъ въ груди моей!

             Скажите, гдѣ она? я словъ не повторяю.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Ты видишь здѣсь ее.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

             (упавъ безъ памяти въ руки къ амазонкамъ.)

  

                                 Увы! я умираю

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Ахъ! въ комъ открылась мнѣ соперница моя.

             О! злая фурія.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                 Она сестра твоя.

(Ѳалестру выводятъ.)

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Иль мнѣ, иль ей не жить, теперь сіе рѣшиться.

(уходитъ.)

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Постой въ моей странѣ, сего не совершится.

Конецъ третьяго дѣйствія.

  

ДѢЙСТВІЕ IV.

ЯВЛЕНІЕ I

СЛАВЕНЪ и АІЯКСЪ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Могу ль войти къ Княжнѣ, увижусь ли я съ нею?

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Что здѣлалъ ты, Аіяксъ, нескромностью своею!

             Почто успѣховъ я любви моей искалъ,

             И ахъ! почто твоей невѣрности ласкалъ?

             Мартезія, нося въ груди и смерть и муки,

             На небо мещетъ взоръ, вздыхаетъ, ломитъ руки;

             Смущенъ и трепетенъ едва я удержалъ,

             Надъ сердцемъ у нее поставленной кинжалъ.

             Ѳалестра горести своей не покидаетъ,

             Взирая на сестру, терзается, рыдаетъ;

             Не заставляй друзей, не заставляй страдать.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             И такъ ужъ мнѣ моей любезной не видать!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Хоть какъ ни горко мнѣ надежды бытъ лишенну,

             Но горше видѣть мнѣ Царицу сокрушенну,

             И слышать вопль ее всходящей до небесъ,

             Зрѣть блѣдное лицо въ потокахъ горькихъ слезъ.

             Мы только къ жизни тѣмъ безгласну возвращаемъ,

             Что удержать тебѣ во градѣ обѣщаемъ.

             Ихъ! естьли бы я кѣмъ любимъ только былъ;

             Съ какой горячностью взаимно бы любилъ!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Скажи, могу ли я надѣяться и льститься,

             Съ моей любезною въ послѣдній разъ проститься?

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Когда слезы зрѣлъ и плачъ со всѣхъ сторонъ,

             Когда мой слухъ пронзилъ отвсюду тяжкой стонъ;

             Свиданье испросить удобно ли мнѣ было,

             Желанье бы твое и больше согрубило:

             Стенящихъ, плачущихъ доднесь ни покидалъ,

             И утоленія тоски ихъ ожидалъ,

             Рыданья кончились, стенанья утишились,

             И силы первыя печали уменшились,

             Царица начала свой разумъ укрѣплять,

             Спокойной лице сквозь шоки слезъ являть;

             Желаніямъ твоимъ свободу позволяетъ,

             Но видѣться еще сама съ тобой желаетъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Сіе свиданье мнѣ не принесетъ утѣхъ,

             И можетъ разрушать любви твоей успѣхъ;

             На что и случай сей и время упускаешь,

             Отчаянной любви почто ты не ласкаешь!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Не такъ, Аіяксъ, суди о сердцѣ ты моемъ,

             Не можетъ никогда родиться хитрость въ немъ:

             Во всѣхъ моихъ дѣлахъ, чему и ты свидѣтель,

             Свѣтило и законъ едина добродѣтель;

             Лукавства не могу для тѣхъ употребить,

             Въ комъ честность нахожу, ково начну любить,

             Съ моимъ отечествомъ равны мои мнѣ други,

             Ихъ пользѣ отдаю я жизнь и всѣ услуги;

             Спокойство ихъ блюсти, ихъ славу защищать,

             Печали ихъ дѣлить, веселья не смущать,

             Хранить почтеніе и сердце справедливо,

             Смотрѣть на слабости сердечны терпѣливо,

             Вотъ правила мои, которы никогда

             Не могутъ приключать ни грусти ни вреда.

             Съ лютѣйшей горестью Мартезіи лишаюсь,

             Но зла не мышлю ей, хоть много сокрушаюсь,

             Поанавъ безмѣрную любовь ее и тебѣ,

             Я сердцемъ положилъ и мыслями въ себѣ,

             До смерти обожать къ любви нося несклонну,

             Могуль потомъ дерзнуть на хитрость беззаконну!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Не рѣдко страсть у насъ тревожитъ и умы,

             Не рѣдко въ робости теряемъ щастье мы;

             Послѣдовалъ бы я совѣтамъ преполезнымъ,

             И далъ бы видъ иной такимъ случаямъ слезнымъ:

             Но въ самой горести сквозь мракъ сердитыхъ тучъ,

             Является очамъ надежды слабой лучъ,

             И нашимъ скучнымъ днямъ премѣну обѣщаетъ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Ничто надеждою меня не обольщаетъ,

             И сердца не могу отрадою манить.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Все время окончать, все можетъ премѣнить;

             На все отважуся въ тоскѣ моей безмѣрной,

             Внимай намѣренья мой, о! другъ мой вѣрной,

             Лишаемся своихъ возлюбленныхъ невѣстъ,

             Но можетъ премѣнить судьбину мои отѣездъ;

             Не вѣдаетъ препятствъ, кто любитъ чрезвычайно,

             Намѣренъ я Княжну отсель похитить тайно,

             И путь себѣ въ страны далеки отворя,

             Съ Ѳалестрой убѣжать за дальнія моря;

             Мартезія безъ насъ оставленна во градѣ,

             Не страсти слѣдовать здѣсь будетъ, но досадѣ!

             Когда отчаянье надежду умертвитъ,

             Которая сердца ласкаетъ и живитъ,

             Со временемъ оно хладѣетъ понемногу,

             И выберетъ къ нему другая страсть дорогу!

             Монаршеской престолъ, держава и вѣнецъ,

             Бываютъ иногда заразами сердецъ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Ты хочешь самъ себя отъ грозныхъ тучъ избавить,

             И мнѣ единому удары ихъ оставить,

             Когда Мартезію едва не умертвилъ,

             Что ей нечаянной отъѣздъ твой объявилъ;

             Какіеe ужасы наполнятъ вображенье,

             Узнавъ толикое себѣ уничтоженіе!

             Какими поразятъ ударами ее,

             Злодѣйство сестрино, презрѣніе твое:

             И что Мартезія о мнѣ тогда помыслитъ?

             Иль въ ярости меня къ злодѣямъ не причислитъ.

             На здѣшнихъ берегахъ печаль отвсюды зря,

             Покажутся ли ей глубокими моря,

             Алкающей душѣ доставить насыщенье,

             За вами потечетъ ее повсюду мщенье.

             Нѣтъ, Князь, оставь сіе намѣренье, оставь,

             Меня безчестія, себя стыда избавь.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Когда любовники надъ чувствами не власны,

             Совѣты для сердецъ обязанныхъ напрасны.

             Стени, коль хочешь ты въ нещастіи своемъ,

             Лишь не препятствуй мнѣ въ намѣреньи моемъ,j

             Опасности тобой и бѣдства вображенны,

             Всѣ мной исчислены и всѣ пренебреженны.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Я слышу плачъ и стонъ, Мартезія идетъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Не сихъ печальныхъ глазъ Аіяксъ нещастной ждетъ.

  

ЯВЛЕНІЕ II.

ТѢЖЪ И МАРТЕЗІЯ.

(Съ Амазонками за нею слѣдующимъ.)

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             О! вы ліющія горчайши слезны рѣки,

             Когда затворитесь глаза мои на вѣки!

             Мучительная страсть, о! рокъ, свирѣпой рокъ,

             Преобращается любовь моя въ порокъ.

             Стеняща, плачуща и слабостямъ подвластна,

             На подданныхъ моихъ стыжусь взглянутъ нещастна!

             Стыжусь сама себя, стыжуся здѣшнихъ стѣнъ,

             Встрѣчало со стыдомъ глаза твои, Славенъ.

             А ты источникъ бѣдъ и всей моей напасти,

             Причина слезъ моихъ и сей позорной страсти,

             Хотя ни искры нѣтъ ко мнѣ твоей любви,

             И ненависть одна является въ крови,

             Хоть сердце полное мученія имѣю,

             Сердиться на тебя, жестокой, не умѣю,

             Не съ тѣмъ являюся, Аіаксъ, очамъ твоимъ,

             Чтобъ тягость и тоску хотѣла сдѣлать имъ;

             Но только испросить за всѣ мои страданья,

             При сихъ свидѣтеляхъ любови оправданья:

             Что ежели къ тебѣ любовь моя сильна,

             Не слабостью во мнѣ произвелась она,

             Но въ тѣ часы, когда я сердцемъ возгорѣла,

             Взаимную въ тебѣ горячность прежде зрѣла,

             Которую теперь обманомъ ты изрекъ,

             Которой стала я нещастлива на вѣкъ.

             И что причиною любовнаго разрыва

             Твоя невѣрность, лесть, обманъ и клятва лжива.

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Разительны сіи, Мартезія, слова,

             Ни совѣсть, ни любовь моя не такова;

             Коль боги склонности сердцамъ опредѣляютъ,

             Они передъ тобой меня и оправдаютъ,

             Они мнѣ дѣйствіе Ѳалестриныхъ заразъ,

             Велѣли чувствовать свиданья въ первой разъ,

             И взгляды первые мой разумъ полонили,

             Свободу отняли и сердце вспламенили.

             Я страсть свою таилъ, я силы собиралъ,

             А жаръ мой множился и пуще возгоралъ.

             Ни жару моему не льзя мнѣ противляться,

             Ни плѣнникомъ твоимъ не можно мнѣ являться,

             Ни мысли пріучить, ни сердцу повелѣть,

             Тобою страстну быть, Ѳалестрою не тлѣть.

             Жестокимъ пламенемъ съ Ѳалестрой мы разженны,

             Съ ней вѣчныя у насъ обѣты положенны,

             Другъ друга вѣкъ любить. И мнится въ жизни сей

             Ѳалестра для меня рожденна, я для ней;

             Захочешь ли сердца невинны возтревожить,

             Смущать спокойство ихъ и муки ихъ умножить?

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Конечно, государь, невиненъ ты въ любви,

             Меня нещастную въ ней винною зови.

             Мнѣ къ горести моей еще сердца мечтались,

             Гдѣ искры честности к совѣсти остались.

             Я думала, что льзя въ любви щастливой быть,

             Я думала, что льзя всегда равно любишь;

             Но и тебѣ пенять не буду и не смѣю;

             Однако ведай ты, что я любить умѣю,

             Что добродѣтелью за злобу я плачу,

             H вашей радости тревожить не хочу.

             Владѣй, Аіяксъ, владѣй любезною своею,

             Пускай измѣнница послѣдуетъ злодѣю.

             Два сердца лютыя на вѣкъ соединя,

             Питайте ядъ и злость, забудьте вы жены,

             Забудьте вы меня обѣимъ безполезну,

             Одна сестру свою, другой свою любезну:

             Ни васъ я не могу, ни вы меня любить,

             Почтимся навсегда другъ друга позабыть.

             Но ты ли премѣнять любовницѣ перестанетъ,

             Подобно какъ меня, сестру мою обманеть,

             И будетъ, можетъ быть, рожденіе кленя,

             Она въ пустыхъ степяхъ оплакивать меня,

             По камнямъ, по лѣсамъ въ отчаянье стремится,

             И солнце для ее плачевныхъ глазъ затмится.

             Хоть поздно, но тогда вообразится ей,

             Чево лишилась я нещастная отъ ней,

             Однако часть сія измѣнницѣ пристнойна,

             Она мученій всѣхъ, она тебя достойна!

             Возьми отъ глазъ моихъ, возьми сію змѣю,

             И больше душу вы не мучте ужъ мою.

             Сокроитесь отъ меня, измѣнники, бѣгите,

             И мнѣ иль жизнь спасти иль кончить помогите.

             Поди скорѣй отсель…. постой, Аіяксъ, проста!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Плачевна зрѣлища не въ силахъ я снести.

             О! ты, которою мои всѣ чувства плѣнны,

             Будь щастлива, имѣй ты мысли укрѣпленны.

             Да боги, кое зло и благо подаютъ,

             На жизнь твою покой и радость проліютъ!

             Да въ здравіи твой вѣкъ и въ славѣ процвѣтаетъ,

             И вѣчна тишина съ тобой да обитаетъ!

             А ты, которой столь благополученъ былъ,

             И вѣрную свою любовницу забылъ,

             Коль щастье намъ себя во всѣхъ лучахъ являетъ,

             Не рѣдко насъ оно сіяньемъ ослѣпляетъ,

             Моею помощью ласкается вотще,

             Ты больше мнѣ не другъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                           Я другъ тебѣ еще.

             Я сердца отдавать въ семъ воли не имѣю,

             Но дружбу жертвовать достоинствамъ умѣю;

             Въ отчаяньѣ меня и въ грусти не оставь.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Я буду другъ тебѣ, но сердце ты исправь.

(Ушелъ.)

  

ЯВЛЕНІЕ III.

MAPTEЗIЯ и АІЯКСЪ

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Уже мнѣ въ дружбѣ нѣтъ ни малаго успѣха;

             Въ любви осталася послѣдняя утѣха;

             Всево лишаешь ты меня любовь моя.

             Могу ль хоть ласкою твоею льститься я.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Возми сестру мою, возьми тиранъ съ собою,

             И съ нею слѣдуйте за щастлявой судьбою.

             Желаю радости и славы больше ей,

             Чемъ пользовалась я отъ нѣжности твоей.

             Ну, часъ пришелъ уже съ тобою разставаться,

             Тебѣ веселье зрѣть, мнѣ плакать и терзаться.

             Прости, Аіяксъ, прости. Хотя сего не жду,

             Что я тебѣ на мысль когда нибудь приду;

             Но ежели тебѣ нечаянно предстану,

             Мечтай, что я грущу, тоскую, стражду, вяну|

             Представь Мартезію при самомъ ты концѣ,

             Представь померклой взоръ и блѣдное лице!

             Воображай меня стшенящу! сокрушенну!

             Смущенну! плачущу! и чувствъ почти лишенну!

             Зовущую тебя. Ахъ! нѣтъ, не льстися тѣмъ.

             Не буду вспоминать и больше ни о чемъ,

             Забудь меня и ты, забудь, жестокой, вѣчно,

             Увы! забудь и то, что ты мнѣ милъ сердечно.

  

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТѢЖЪ и ѲАЛЕСТРА.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Любезная сестра, прости вину мою!

(Стремительно бросается на колѣни.)

             Прости рыдающу у ногъ сестру твою,

             Не злобствуй на меня.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

                                 Еще ль ты въ лютой злобѣ,

             Пришла меня терзать стоящую при гробѣ,

             Послѣднее мое спокойство похищать.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Нѣтъ, я пришла твое спокойство возвращать;

             Я съ тайнымъ ужасомъ за страсть мою взираю,

             Я размышленіе чѣмъ далѣ простираю,

             Тѣмъ больше бѣдствія въ любови нахожу,

             Которою тебя и честь мою врежу.

             Отвсюду слышатся мнѣ вопли и стенанія,

             Всемѣстно кажутся болѣзни и страданья.

             Тревожится душа, мятется мысль моя,

             Тоску, отчаянье во всемъ предвижу я.

             Тебя зрю мучиму, а муки сей причина |

             Источникъ и вина, о! небо, я едина*

             Всечасно я съ моей любовію борюсь,

             Всечасно плѣнницей ее и пуще зрюсь,

             Всѣ чувствія она душевны потушила,

             И разсужденія и здравія лишила.

             Не можно инако изъ сердца выгнать ядъ,

             Какъ сей погибельной на вѣкъ оставить градъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Оставь сомнѣніе, Княжна моя любезна,

             Перемѣняется судьбина наша слезна;

             Мартезія Любовь не ставитъ намъ виной.

             Иль ты не сжалишся, Ѳалестра, надо мной?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Хотя лишаясь васъ слезами стану литься.

             Но должно мнѣ въ сей день отселѣ удалиться.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Какая странна мысль во умъ къ тебѣ втекла,

             Ты смерть мою своимъ отъѣздомъ нарекла!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Вся горесть отошла я жалость ощущаю.

             Живите въ щастіи, обѣихъ васъ прощаю!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Ахъ! полно щастіемъ обнанывать себя,

             Питать позорну страсть и возмущать тебя!

             Уже несносны мнѣ сіи прискорбны взоры,

             Отвѣты темные, печальны разговоры,

             И вздохи тяжкіе, тоска и грусть сія,

             Которы зрю вездѣ, куда явлюся я.

             Увы! во всѣхъ сердцахъ любовь ко мнѣ простыла,

             Я стала всѣмъ и ахъ! сама себѣ постыла.

             Причину многихъ слезъ отъѣздомъ отниму,

             А можетъ быть по томъ я плачъ и свой уйму.

             Позволь сокрыться мнѣ, сестра моя любезна,

             Разлука тяжела, но намъ она полезна,

             Позволь отъѣхать мнѣ, корабль уже готовъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Какъ! ты любовника мѣняешь на враговъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не будутъ зрѣть меня на свѣтѣ человѣки,

                                 (Мартезіи.)

             Сокроюся отъ нихъ. Прости, прости на вѣки,

             Храни любовь ко мнѣ не памятуй досадъ.

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Разверзись подо мной скорѣе темный адъ!

             И поглоти меня, не такъ мнѣ то ужасно,

             Какъ страшенъ сей отъѣздъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Ахъ! какъ онъ любитъ страстно.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             А ты, которой мнѣ всѣ скорби приключилъ,

             Лишилъ отечества, съ сестрою разлучилъ,

             Забудь меня, и знай, что я любила вѣрно,

             Что сердцу моему еще ты милъ безмѣрно,

             Что я въ пути моемъ тебя изъ слезныхъ глазъ,

             Не буду выпускать ни на единой часъ.

             Но ежели тоской съѣдаема не стану,

             Одолѣвать любовь колико можно стану,

             А ежели и ты равно меня любилъ,

             И естьли подлинно послушенъ страсти былъ:

             Прошу тебя! отдай то сердце ей обратно,

             Которымъ обладать мнѣ было столь пріятно,

             Люби ее всегда и забывай меня.

             Увы! скрывается въ моря свѣтило дня,

             Пришли часы, пришли жестокія разлуки.

             Прости сестра моя, твои цѣлую руки!

             Прости и ты мои Князь!

  

                                 АІЯКСЪ.

                       (Бросясь на колѣни.)

  

                                           Коль жизнь моя нужна,

             Коль умертвить меня не хочешь, ты Княжна,

             Не покидай меня отчаянна, смущенна,

             Отверженна отъ всѣхъ, тобой одной прельщенна,

             Которой въ свѣтѣ жить не можетъ безь тебя!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Сноси нещастія нещастную любя.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Увы! уходишь ты. О жалостны минуты!

             Колико нѣжному любовнику вы люты!

(Подбѣжавъ къ Мартезіи.)

             Проси сестру свою, проси для слезъ моихъ,

             Чтобы она бреговъ не покидала сихъ:

             Она твоихъ свирѣпствъ и мщенья убѣгаетъ,

             И для тебя она меня пренебрегаетъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не только я хочу Ѳалестру удержать,

             Сама намѣрена въ семъ дѣлѣ подражать.

(Ѳалестрѣ.)

             Коль ты ласкаешся ко мнѣ нелицемѣрно,

             Коль слезы искренны, когда и сердце вѣрно,

             Природа дѣйствуетъ взаимно во крови,

             И дружба верьхъ беретъ надъ силою любви,

             Пойдемъ въ престольный градъ, и будемъ неразлучны.

  

                                 AIЯКСЪ.

  

             О! преужасный рокъ, минуты злополучны!

             И тамъ, любезная, оставишь ты меня.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Оставлю я тебя рыдая и стеня!

             Но сердце плѣнное, чтобъ вновь не ослабѣло,

             Которое уже смягчалось и робѣло,

             Пойдемъ скорѣй отсель, любезной Князь, прости.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Увы! возможно ль мнѣ такой ударъ снести!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Пойдемъ готовить флотъ предъ здѣшными стѣнами.

  

                                 АІЯКСЪ.

                                 (Ѳалестрѣ.)

  

             Постой!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                       Прости Аіаксъ, не слѣдуй ты за нимъ.

(Уходитъ.)

  

  

ЯВЛЕНІЕ V.

АIЯКСЪ одинъ.

             Отчаянье, тоска, свирѣпость и любовь,

             Смущаютъ весь мой умъ, и всю волнуютъ кровь!

             На что я ни взгляну, въ семъ домѣ возрыдаю,

             Ѳалестры я не зрю, чево я ожидаю!

             Сокрылася она и скрылся свѣтъ изъ глазъ,

             О! преужасной рокъ, о! злополучной часъ,

             Что дѣлать мнѣ теперь въ несносномъ сокрушеньѣ?

             Тоску, мученіе и слезы и прошенье,

             Я все употребилъ жестокую любя,

             Осталося отсель похитить мнѣ тебя.

             Твоя измѣна мнѣ влагаетъ мысли оны,

             Нарушу я и самъ любовничьи законы.

             Но что же обо мнѣ тогда помыслитъ свѣтъ?

             Меня онъ хищникомъ любезной назоветъ.

             Я долженъ вредное намѣренье покинуть,

             Но долженъ напередъ любовь изъ сердца вынуть!

             А то стараніе претрудно и богамъ,

             Пойдемъ еще, пойдемъ упасть къ ея ногамъ!

             Но ежели ничѣмъ Ѳалестра не смягчится,

             Увы! могу ль на вѣкъ я съ нею разлучишься.

             Грусть, жалость и любовь весь разумъ мой дѣлятъ,

             Всево страшиться мнѣ и все начать велятъ.

Конецъ четвертаго дѣйствія.

  

ДѢЙСТВІЕ V.

ЯВЛЕНІЕ I.

ѲАЛЕСТРА и АІЯКСЪ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Мнѣ тайно убѣжать! не льстися тѣмъ напрасно,

             Ни мысль моя къ тому, ни сердце не согласно;

             Къ безславію свою любезную не нудь,

             И сердце укрѣпя, забудь меня, забудь,

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             И такъ не къ пользѣ мы другъ друга узнавали,

             Любили, мучились и слезы проливали,

             И можешь ты легко такой ударъ снести,

             Что я скажу тебѣ: въ послѣдней разъ прости.

             Увы! близка отъ насъ сія судьбина люта,

             Не день, не часъ до ней, осталася минута,

             И скроется Аіяксъ Ѳалестры навсегда,

             Не встрѣтится нигдѣ, нигдѣ и никогда.

             Уже я мыслями отселѣ отъѣжжаю,

             И всю мою тоску и грусти вображаю.

             Колика горькихъ слезъ въ разлукѣ стану лить,

             Коль часто небеса въ отчаяньи молить,

             Чтобъ сердца моего болѣзни не терзали,

             И жизнь мою они себѣ возвратно взяли!

             Я стану къ симъ брегамъ рыдаючи взирать,

             И руки томныя и взоры простирать.

             Но ахъ! не взвидя ихъ и пуще я отчаюсь,

             Возненавижу свѣтъ и симъ мечемъ скончаюсь;

             А ты оставшися спокойна въ сей странѣ,

             Во вѣки, можетъ быть, не вспомнишь обо мнѣ,

             Или въ пути своемъ друзьями окруженна,

             Ни малой жалостью не будешь пораженна.

             Такая мнѣ за страсть отплата отъ тебя,

             Что я кончаю жизнь толь пламенно любя!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Жестокой, можешь ли еще ты сомнѣваться,

             Чтобъ я могла безъ слезъ съ тобою разставаться;

             Напомни же, что я сносила для тебя,

             Колико мучилась взаимно полюбя;

             Представь и вычисли мои несносны муки,

             Которы претерплю во время злой разлуки.

             Дѣлящее на вѣкъ съ тобою время насъ

             Толико горько мнѣ, какъ лютой смерти часъ.

             О! солнце, ты моихъ сердечныхъ тайнъ свидѣтель,

             Ты знаешь, естьли бы не чла я добродѣтель;

             Могла ль бы для меня утѣха больше быть,

             Какъ бывъ любимою самой ево любить!

             Но дружба и родство и честности уставы,

             Увы! лишаютъ насъ спокойства и забавы;

             Ко утоленію моей тоски яви,

             Что мы простилися въ послѣдней безъ люби.

             Ты столько никогда мила мнѣ не бывала,

             Ты оны прелести, мнѣ кажется, скрывала,

             Которы видятся очамъ моимъ въ сей часъ,

             Отъемлющей тебя на вѣкъ плѣнныхъ глазъ.

             Тоска несносная всю грудь мою объемлетъ,

             Я рвусь, а слезъ моихъ любезная не внемлетъ;

             Не поспѣшай меня отселѣ высылать,

             Ты будешь, можетъ быть, чрезъ часъ того желать,

             Чтобъ я тебѣ скучалъ стенаньемъ и слезами,

             И былъ бы у тебя опять передъ глазами:

             Куда ни взглянешь ты въ печальной сей странѣ,

             Вездѣ, любезная, воспомнишь обо мнѣ,

             И кѣмъ ты искренно всегда была любима,

             И вѣрность въ комъ была по смерть къ тебѣ хранима.

             Все премѣнится здѣсь и все возопіетъ:

             Оплачь свою любовь, Aіакca больше нѣтъ;

             Ты всѣ препятствія и дружбу разбираешь,

             Когда любовника на вѣки ты теряешь,

             Которой злой судьбы не можетъ перенесть,

             Котораго печаль стремится въ гробъ низнесть.

             Вообрази меня всѣхъ чувствъ моихъ лишенна,

             Лишенна жизни сей и въ прахъ преобращенна,

             И представляй мою тоскующую тѣнь,

             Стенящу предъ тобой ночь кажду, каждой день.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             За что меня, Аіяксъ, за что ты столько мучишь!

  

                                 АIЯКСЪ.

  

             Конечно казнь сію, конечно ты получишь

             Толико пламенно и бѣдственно любя,

             Могу ли жить одну минуту безъ тебя!

             Ты радостью моей и щастьемъ почиталась;

             Никая мнѣ страна подъ солнцемъ не осталась,

             Въ которой бы я могъ убѣжище сыскать,

             Спокойство обрѣсти, отрадой духъ ласкати,

             И горькихъ слезъ не лить во время злой разлуки,

             Вселенна безъ тебя долина тоски и скуки.

             Пріятнѣй свѣта мнѣ, пріятнѣй вѣчна тьма;

             Во тьму, во гробѣ меня ссылаешь ты сама;

             И такъ прости, Княжна, прервемъ стенанье скуки,

             Прости, любезная, живи благополучно!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

                       (Бросилась, рыдая ко Аіяксу)

  

             Увы!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                       Рыдаешь ты и мнѣ являешь тѣмъ,

             Что изгнанъ у тебя изъ сердца я совсѣмъ:

             Я слышу тяжкоя стонъ! я вижу слезны токи!

             Жалѣешь ты о мнѣ!…. о! рокъ.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Часы жестоки!

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Побудь послѣдней часъ со мною на земли,

             Пойдемъ къ брегамъ, гдѣ ждутъ Аіякса корабли.

             Я путь сей орошу горьчайшими слезами,

             И буду провоженъ одними хоть глазами;

             Въ послѣдней, очи тамъ другъ на друга взведенъ,

             Простимся во слезахъ въ послѣдней разъ.

  

                                 ѲАЛИСТРА.

  

                                                                         Пойдемъ.

  

ЯВЛЕНІЕ II.

ТѢЖЪ и СЛАВЕНъ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Постой, Княжна.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

                                 На что ее остановляешь!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Или сестру свою, Ѳалестра, оставляешь,

             И хочешь умертивть ее?

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

                                           Увы сей часъ!

             Аіаксъ уже на вѣкъ оставить хочетъ насъ.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Оставь о мнѣ, Славенъ, недружескія мысли,

             Меня рушителемъ спокойствія не числи.

             Во градѣ семъ уже не будутъ слезы течь,

             Отъѣздомъ я хочу и плачъ и стонъ пресѣчь.

             Я разлучаюся съ плачевной сей страною,

             Она идетъ къ брегамъ проститься тамъ со мной.

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             И больше не видать!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                 Правители небесъ,

             Скончайте всѣ бѣды, не множьте нашихъ слезъ!

  

                                 ѲАЛЕСТРА.

  

             Не могутъ боги вамъ ничѣмъ тоски прибавить,

             Увы! принуждены другъ друга мы оставить!

             Но въ грусти мнѣ сестру не можно покидать,

             Я скоро возвращусь съ ней вмѣстѣ возрыдать.

  

                                 АІЯКСЪ.

  

             Прости, и вѣрь, что я твой другъ пребуду вѣчно.

(ушли.)

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Будь щастливъ, естьли ты речешь чистосердечно.

  

ЯВЛЕНІЕ III.

СЛАВЕНЪ одинъ.

  

             Различны ужасы мечтаются уму,

             И страхъ разсыпался по сердцу моему;

             Аіяксъ изъ здѣшнихъ стѣнъ спѣшитъ необычайно,

             Изъ града онъ Княжну хотѣлъ похитить тайно.

(воину.)

             Поди и примѣчай, куда пойдетъ Княжна,

             Коль ваша помощь ей покажется нужна.

             Подобно какъ меня Ѳалестру защищайте,

             И всѣ опасности не робко отвращайте;

             Но вы мучителемъ не здѣлайте меня,

             Давайте помощь ей, умѣренность храня.

                                                                         Увы!

(войны выходятъ.)

             Увы! лукавство я беру своимъ уставомъ,

             Поступки таковы съ моимъ не сходны нравомъ,

             Я чту любовь, но ей подверженныхъ не чту!

             Мнѣ должно наблюдать сердечну чистоту,

             И возвращать душамъ потерянно спокойство;

             Любовниковъ крушить, Славенъ, твое ль то свойство!

             Пойдемъ и воиновъ опять остановимъ,

             И тающимъ сердцамъ досады не явимъ.

             Могу ли я на то спокойно ополчиться,

             Чему бы не желалъ со мною приключиться,

             Но ежели Аіяксъ съ Ѳалестрой утечетъ,

             Ахъ! что Мартезія о мнѣ тогда речетъ?

             Воспламенятся въ ней свирѣпства укрощенны,

             И будутъ на мою невинность обращенны;

             Молва тогда по всей вселенной зашумитъ,

             И добрыхъ дѣлъ моихъ сіяніе затмитъ;

             А смерть, грозящая Царицѣ неотложно,

             Сквозь ужасъ зрится мнѣ за дѣйствіе безбожно.

             Пойдемъ, пойдемъ въ бѣдахъ ея предупредить:

             Но ахъ! я тѣмъ ищу Ѳалестрѣ повредить.

             Трепещетъ грудь моя и млѣетъ и томится,

             Увы! Мартезія идетъ, могу ль таится.

  

ЯВЛЕНІЕ IV.

МАРТЕЗІЯ и СЛАВЕНЪ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Ни на минуту мой не умолкаетъ стонъ,

             Мечтаньи страшныя перерываютъ сонъ.

             Видѣніями я всечасно окруженна,

             И мысль моя въ тоскѣ несносной погруженна.

             Темнѣетъ зрѣніе, ослабѣваетъ гласъ.

             Славенъ, уже Аіаксъ совсѣмъ оставилъ насъ!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Не давно здѣшніе оставилъ онъ чертоги.

             Но мнѣ за дружество и за услуги многи,

             Сія ль заплата вся еще въ моей странѣ,

             Что не хотѣла ты и вспомнить оно мнѣ?

             А естьли ты уже въ чужихъ предѣлахъ будешь,

             Ты имя вѣрнаго Славена позабудешь.

             Сего ли отъ тебя другъ вѣрной ожидалъ,

             Которой въ горести съ тобою сострадалъ?

             Нещастіе дѣлилъ и жизнь проводятъ скучну,

             Желая въ свѣтѣ зрѣть тебя благополучну,

             Твой нравъ, Мартезія, мнѣ ясно откровенъ,

             Кто врагъ тебѣ, тотъ милъ, кто любятъ, тотъ забвенъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Не жалуйся, Славенъ, на плѣнницу нещастну,

             И дай хоть нѣсколько спокоить душу страстну,

             Доколѣ времена печали утолятъ,

             Которыя мой умъ смущаютъ и дѣлятъ;

             Я долго въ сердцѣ страсть безплодную питала!

             И нечувствительна къ другому долгу стала;

             Но благодарною, мой Князь, умѣю быть,

             Ахъ! естьли бъ я еще умѣла не любить.

             Питаю въ сердцѣ то, что въ мысляхъ ненавижу.

             О! вредная любовь… Но что сестры не вижу,

             Скажите гдѣ она?

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                 Аіаксъ княжной любимъ.

             Они къ морскимъ брегамъ пошли проститься съ нимъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Пошла сестра моя!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                 Терзаясь и рыдая,

             Но страстію своей и мыслью обладая,

             Аіякса плачуща препровождаетъ въ путь,

             Въ послѣдней вмѣстѣ съ нимъ во градѣ воздохнути.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Увы! опасно мнѣ такое сожалѣнье,

             И можетъ изъ него родиться преступленье.

             Сомнѣнье тяжкое изъ мыслей востаетъ,

             Страшися новыхъ бѣдъ, оно мнѣ вопіетъ.

             Пойдемъ, что медлить намъ, пойдемъ за нами вскорѣ;

             Взбунтуйте вѣтры всѣ, восколебайся море!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Напрасно разумъ твой въ сомнѣнія вперенъ,

             Твой страхъ, Мартезія, Славеномъ предваренъ;

             Я воинамъ велѣлъ Княжны не удаляться,

             И злымъ намѣреньямъ во всемъ сопротивляться.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Великодушной Князь, довольна я тобой,

             Но власти не могу инѣти надъ собой.

             Тревожится мой духъ и сердце грусть объемлетъ,

             Совѣтовъ никакихъ оно теперь не внемлетъ.

             Пойдемъ…. но кто идешь, лія потоки слезъ!

  

ЯВЛЕНІЕ V.

ТѢЖЪ и ВѢСТНИКЪ.

                                 ВѢСТНИКЪ.

             Прежалостную вѣсть обѣимъ вамъ принесъ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Что здѣлалось еще!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

                                 Движеніе сердечно

             Вѣщаетъ, что сестры ужъ въ градѣ нѣтъ конечно.

  

                                 ВѢСТНИКЪ.

  

             Аіякса и сестры твоей… на свѣтѣ нѣтъ!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Увы!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                       Какой ударъ!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

                                           Затмись противной свѣтъ!

             Ахъ! вся моя теперь судьбина совершилась,

             Сестры, любовника и славы вдругъ лишилась.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Сей вѣстью, какъ мечемъ ты сердце мнѣ пронзилъ,

             Вѣщай, какой ударъ нещастныхъ поразилъ?

  

                                 ВѢСТНИКЪ.

  

             Едва настигъ я ихъ за градскою стѣною,

             Мы всѣ за ними шли ко брегу съ тишиною.

             Потуплена была Аіаксова глава,

             Остановляла грусть въ устахъ его слова;

             Стенаньемъ иногда молчанье прерывалось,

             Ѳалестрино лице слезами обливалось;

             Князь руки у нея рыдая цѣловалъ,

             И вмѣстѣ ѣхать въ путь ее увѣщевалъ;

             На всѣ ево слова она не отвѣчала,

             И пуще возрыдавъ стенящая молчала.

             Уже Аіаксовъ флотъ являлся намъ въ виду;

             Возчувствовала всю она тогда бѣду,

             Котору лютая судьбина приключаетъ,

             Какъ вѣрныя сердца на вѣки разлучаетъ,

             Удвоилъ Князь тогда прошеніе свое,

             Удвоилось тогда рыданіе ее!

             Но втайнѣ убѣжать она не соглашалась,

             Уже ліющася слезами съ нимъ прощалась,

             И вымолвить отъ слезъ не могши ничего,

             Привыкла плачуща она въ грудямъ ево;

             Несносная тоска ей сердце поражала,

             Безпамятна въ рукахъ Аіяксовыіъ лежала,

             Не недѣли мы тамъ изъ Локровъ никово,

             И жалко зрѣлище намъ было таково.

             Но вдругъ познали мы погибель совершенну,

             Влечетъ Аіаксъ къ брегамъ Ѳалестру чувствъ лишенну.

             Что прежде мрачная отъ насъ таила ночь,

             Явились воины владѣтелю помочь.

             Мы свято, Государь, приказъ твой наблюдали,

             На Локровъ, взявшихъ въ плѣнъ Ѳалестру, нападали

             Оружійй многихъ стукъ и нашъ враждебный гласъ,

             Ѳалестру пробудилъ отъ крѣпка сна въ сей часъ,

             Прекрасной взоръ она со страхомъ поднимала,

             Причину битвы сей съ досадою внимала,

             Хоть вырвалась изъ рукъ Аіяксовыхъ она,

             Еще любовникомъ была настижена,

             Которой пенями, угрозами, прошеньемъ

             Склонялъ княжну и насъ вторичнымъ возвращеньемъ:

             Но слыша отъ нее недружественну рѣчь,

             Мешался, воздыхалъ, и въ грудь вонзилъ свои мечь!

             Увидя кровь ево, Ѳалестра поблѣднѣла,

             Вразъ въ кровь ее вступилъ и вся оцепенѣла.

             На то, что у другихъ всѣ силы прочь беретъ,

             То крѣпость новую Ѳалестрѣ подаетъ.

             Опомнясь вопіетъ: подите прочь тираны,

             И къ тѣлу прибѣжавъ, кровавой являетъ раны;

             Одежду на себѣ во изступленье рветъ,

             Аіакса голосомъ отчаяннымъ зоветъ,

             Текущу кровь ево рукой остановляетъ,

             Дыханьемъ устъ своихъ безгласна оживляетъ;

             Не слыша словъ его надъ тѣломъ самъ падетъ,

             Въ которомъ живота уже признаковъ нѣтъ;

             Отверстыя уста и раны лобызаетъ,

             Безмолвна, плачуща власы своя терзаетъ;

             Исторгнувъ наконецъ изъ сердца сей кинжалъ,

             Которымъ самъ себя любовникъ поражалъ,

             Пронзила грудь свою! Ихъ жарка кровь смѣшалась;

             Но смертью, кажется, ихъ горесть уменшалась,

             Какъ будто зрѣлися въ супружескомъ вѣнцѣ,

             Спокойствіе у нихъ являлось на лицѣ.

             Славяне слезы льютъ и Локры тамъ рыдаютъ,

             Послѣдняго отъ васъ приказа ожидаютъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             О! смерть, ужасна смерть, ково ты отняла!

             Я двухъ любовниковъ изъ свѣта изгнала.

             О! тѣни жалостны, о! тѣни мнѣ любезны,

             Не буду проливать для васъ потоки слезны;

             Другую жертву вамъ сулитъ моя любовь,

             Прольется и моя изъ страстна сердца кровь;

             Пусть вмѣстѣ всѣхъ троихъ оплачетъ насъ вселенна;

             Пойду кинжала ихъ искать окровавленна;

             Пускай онъ всѣхъ троихъ въ сей день искоренятъ,

             Онъ разлучаетъ насъ, ахъ! онъ и съединитъ.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Не множь, Мартезія, моихъ печалей вѣчныхъ,

             Не разтравляй моихъ глубокихъ ранъ сердечныхъ;

             Сей случаи будешь мнѣ всегдашнихъ слезъ виной,

             Мнѣ боги казни шлютъ, ты сжалься надо мной.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Оставь меня, злодѣй, ты всѣхъ мнѣ мукъ содѣтель,

             Ты ложную являлъ донынѣ добродѣтель;

             Твоей поражена сестра моя рукой!

             Ты всѣхъ насъ возмутилъ! ты отнялъ нашъ покой!

             И втайнѣ, можетъ быть, подъ видомъ нѣжной страсти

             Давно готовилъ намъ ты всѣмъ троимъ напасти.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Ахъ! тѣмъ ли я злодѣй, что я тебя спасалъ!

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             За чемъ ты воиновъ за ними посылалъ?

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Не славѣ ли твоей тѣ воины радѣли!

             Безъ нихъ Аіякса мы не больше здѣсь бы зрѣли.

             О! преужасной рокъ, о! злополучны дни.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Пускай бы скрылися отъ глазъ моихъ они:

             Я тѣмъ бы мысль свою и сердце веселила,

             Что съ нами ихъ любовь заочно бы дѣлила.

             Теперь не буду ихъ уже во вѣки зрѣть!

             А ихъ лишенная, могу ль не умереть!

             Я смерти ихъ виной въ семъ градѣ почитаюсь,

             Но въ немъ еще живу и воздухомъ питаюсь!

             Ахъ! что о мнѣ теперь народы говорятъ,

             Которы ихъ тѣла окровавленны зрятъ,

             Въ слезахъ и въ трепетѣ на небеса взираютъ,

             Убійцею меня невинныхъ называютъ;

             Я мыслямъ ихъ страшна, противна ихъ очамъ!

             Пойду, отдавъ себя на жертву ихъ мечамъ!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Постой, Мартезія, пройдутъ минуты строги.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Сокройте отъ сего меня злодѣи боги!

             Мнѣ онъ ужасенъ сталъ, и сей ужасень градъ,

             Сей воздухъ, кажется, въ тебѣ питаетъ ядъ.

             Сокроемся отсель!

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

                                 Когда мой взоръ скучаетъ!

             Сей мечъ тебѣ отмститъ, онъ жизнь мою скончаетъ.

  

                                 МАРТЕЗІЯ.

  

             Поди изъ глазъ, тиранъ, храни для тѣхъ свой мечъ,

             Которымъ вѣкъ чужой нежалостно пресѣчь!

             Пускай онъ кровь въ твоей державѣ проливаетъ,

             Нещастливыхъ казнитъ, невинныхъ убиваетъ!

             Я вскорѣ удалюсь отъ страшной сей земли.

             Пойдемъ скоряй, пойдемъ на наши корабли;

             Мой слухъ со всѣхъ сторонъ, здѣсь вопль и слезы внемлетъ,

             Moй разумъ у меня тоска моя отъемлетъ;

             Куда я скроюся злодѣйство учиня?

             Здѣсь кровь невинная ліется на меня!

             Ѳалестринъ слышу палчъ, Аіяксово рыданье!

             Мнѣ представляется при смерти ихъ страданье,

             Претемны облаки отъ нихъ меня дѣлятъ,

             И боги на меня взирать имъ не велятъ;

             Бѣгутъ отъ глазъ моихъ, когда на нихъ взираю!

             Хладѣетъ грудь моя! взоръ меркнетъ! умираю.

  

                                 СЛАВЕНЪ.

  

             Стремитесь небеса весь гнѣвъ свой воружить,

             И выньте духъ мой вонъ, я не желаю жить.

Конецъ трагедіи.