К Дионису Гиперборейскому

Автор: Блок Александр Александрович


                               Александр Блок

                        К "Дионису Гиперборейскому"

----------------------------------------------------------------------------
     Александр Блок. Собрание сочинений в шести томах.
     Том четвертый. Драматические произведения.
     М., "Правда", 1971

----------------------------------------------------------------------------

     Сонная мистерия. Дед, разбудив внучку - дитя своей мудрости, плод своей
догорающей и древней жизни, разверзает (поднимает) перед  нею  стену  своего
поблекшего жилья и показывает дивное зрелище: под синим небом, где  ходят  и
веселятся снежные весны, разбивая зеркала синих льдов, которые падают вниз с
хрустальным звоном, - под синим небом и звездящимся снегом  ("Незнакомку"  я
себе напророчил) по крутому извилистому  пути  среди  утесов  поднимаются  в
дальние горы люди в поисках за Дионисом  Гиперборейским.  Очаг,  у  которого
сидит Дед в кресле, кажущемся теперь скалою, бросает  лиловатые  отсветы  на
левые крутые склоны гор и утесов, и  людям,  идущим  в  путь,  кажется,  что
мировой закат (NB: мировая ектения) горит на горах, и огонь его гонит их все
выше и выше. Усталые от долгого восхождения, они долго минуют  утес  деда  и
дитя его, устремляясь все  выше  и  выше,  туда,  где  ледяная,  безответная
красота распустила<сь>, как снежный цветок,  "не  требуя  награды"  за  свое
великолепие.  Ледяное  безмолвие  этой  Мировой  Красоты  нарушается  только
изредка хрустальными звонами осыпающихся в долину сцены ледяных алмазов.
     Люди говорят: вот мы достигли вершин красоты мировой. Куда же еще идти?
- Люди ропщут на вождя своего, который  сам  опускается  в  (на)  вышине,  в
глубокой усталости, на снежный утес.
     Вождь. Отдохнем. Но  снова  и  снова  будем  восходить.  Какие  у  тебя
прозрачные руки, сестра! (Какие у тебя восковые  черты,  брат!)  А  у  тебя,
брат, черты так тонки, будто вылеплены из воска.
     Кто-то. Поднимаясь все выше, я видел вверху, над  своей  головой,  ряды
долин, где можно сесть и отдохнуть от пути. Но теперь  уже  напрасно  искать
этих долин. Над нами уже нет ни одной долины - та, где мы теперь отдыхаем, -
это последняя. Те, что ушли  от  нас  еще  выше,  обречены  на  скитание  по
крутизнам, по вершинам бесплодных скал, готовых  рухнуть  в  самые  глубокие
пропасти. Они будут скитаться и умирать в этой вышине, если только у них  не
вырастут крылья. Тогда, быть может, они полетят еще выше, но мы  уже  ничего
не услышим о них и не узнаем от них. Они будут чужды нам,  как  ангелы  того
бога, которого мы никогда не видали, но о котором столько говорят  вон  там,
внизу, где темными пятнами лежат города и селения.
     Вождь. Став на этот путь, я знал, что немногие  останутся  со  мной.  Я
никого не могу принуждать следовать путями смелых туда, где в  лучах  заката
почивает наш бог. Смелые, идите за мною - выше, ибо среди этих камней я  еще
не вижу моего бога. Слабые и усталые, отчаявшиеся в пути, оставайтесь здесь,
в последней долине, обреченные на добровольную смерть и  на  скитания  среди
обнаженных скал.
     Кто-то. Смотри, вожатый: это -  последняя  точка,  с  которой  видна  в
тумане покинутая нами земля. Если ты пойдешь выше, (то)  взор  твой  уже  не
различит ничего внизу, и  ты  забудешь  о  нашей  общей  родине.  Здесь  же,
свешиваясь с утеса, я еще различаю чудовищное пятно родного  города,  и  мне
кажется, что ко мне долетают смешанные городские звуки - фабричные гудки,  и
грохот мостовых, и вопли пьяного веселья и голодного ужаса.
     (Здесь, может быть, некоторые начинают тосковать о покинутой родине.)
     Далее следует какое-то странное место, еще неразборчивое в  моей  душе:
спорят с вождем о том, что плоть должна остаться. Он убеждает их, что  плоть
пребывает вовеки, на всякой вышине и во  всяком  забвении.  Он  -  смельчак,
ослепленный и сильный ("ГЕРОИ", - а эта пьеса -  _крушение  героя_).  Очертя
голову, он зовет всех еще выше. Ему ставят на вид эти опрозрачневшие руки  и
лица (рука - второе лицо). Он непреклонен.  Ему  говорят,  что  воск  лиц  -
признак дряхлеющего стремления. Напрасно: он уходит  и  силою  своей  пустой
воли уводит за собою всех  по  извилистому  и  _бесконечному_  (без  отдыха)
отныне пути, - всех, кроме одного юноши, слабого, у которого в  глазах  есть
еще что-то, кроме усталости. Этот юноша остается ОДИН В ЛЕДЯНЫХ  ГОРАХ  (его
положение, может быть, - в монологе): его страшные  соблазны:  те,  кого  он
считал лучшими, ушли выше его, и он не  имел  смелости  следовать  за  ними:
отныне они презрели его (его сомнения, не надо  ли  за  ними?).  Те  простые
люди, с которыми он отдыхал, остались глубоко внизу, в мутном пятне  города,
сквозящего перед его очами из провалов и ущелий. Нисхождение к ним  было  бы
для него бесконечной тоской и проклятием. Он готов погибнуть. НО ПОЕТ в  нем
какая-то МЕРА ПУТИ, им пройденного (та мера, которою исполняется  человек  в
присутствии божества). И, взбегая на утесы, он кличет громко и настойчиво. И
вот на последний его угасающий  крик  О_Т_В_Е_Т_С_Т_В_У_Е_Т  ему  Ее  низкий
голос.
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . *
     {* Строка точек в рукописи. - Ред.}
     Каков должен быть язык этой пьесы? Стихи или  проза?  Одностильность  в
языке наблюдать! _Поконкретнее_! Покороче монологи, поярче!
     Кто  Она?  Бог  или  демон?  Завтра  я  присмотрюсь  еще.   _Спокойнее.
Бестревожней_. Небезвкусно, не нарушить ничего. Дело идет  о  гораздо  более
важном.
     <. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .>
     Итак: следует сцена переклички  двух  голосов,  еще  не  нашедших  друг
друга. Затем, _очевидно_, он замечает наконец Ее. Их разговор.

     Кончается  не  тем  ли,  что  передовые,  спускаясь   обратным   путем,
отчаявшись, с вождем во главе, снова попадают в долину сцены  и  насмехаются
("Ого! Дева снежных гор!  Подцепил!")  над  обретшим.  Они  БЕЗМЕРНО  чем-то
гордятся,  хвастливы,  стали  розовыми  и  упитанными  (снежный  климат  так
повлиял), а он узнал МЕРУ, и потому плоть его в гармонии с духом  познавшим,
и движения его умеренны и так гибки! Как он любит свое тело! Как вольно  ему
дышать!

                                   -----

     Дед (просыпаясь). А я все еще не умер? Все еще не умер. Кто это  пляшет
передо мною? Какой юный! Дитя мое, с кем ты водишь хоровод?
     Она. С избранником.
     Дед. А кто на всех глазеет поодаль?
     Она. Сытые (сытенькие) и гордые искатели Диониса Гиперборейского.
     Дед. Опускайтесь, стены.

                            (Стена опускается.)

     Прежняя поблекшая комната. Перед дедом танцуют любезно молодой  человек
с его внучкою.

     Дед. Ну, детки, пока я спал, вы, я вижу,  сговорились.  Теперь  я  могу
умереть спокойно.

                             Умирает! Занавес.

     1906

                                КОММЕНТАРИИ

     К Дионису Гиперборейскому. Печатается  по  тексту  записной  книжки  за
декабрь 1906 года.
     Набросок относится  к  тому  времени,  когда  Блок  живо  интересовался
драматургией X. Ибсена. В  некоторых  мотивах  Блок  прямо  следует  Ибсену.
Несомненна  связь  "Диониса  Гиперборейского"  с   "Брандом"   Ибсена,   где
настигнутый снежной бурей герой также внезапно  познает  истину  в  чудесной
встрече с божеством. Блоковский замысел до конца воплощен не был.

                                                                С. Небольсин