Переводы

Автор: Веселовский Юрий Алексеевич

  Оригинал здесь — http://www.vekperevoda.com/1855/veselov.htm

  

  

  ЮРИЙ ВЕСЕЛОВСКИЙ

  

  1872, Москва — 1919, Москва

  

  Родился в семье литераторов — историка литературы Алексея Веселовского и переводчицы Александры Веселовской (одной из первых переводчиц Редьярда Киплинга). Окончил гимназическое отделение Лазаревского института восточных языков, много сил отдал поэтическому переводу с армянского языка, выпустил первую русскую монографию об армянском писателе («Армянский поэт Смбат Шах-Азиз», М., 1902, 1905). Переводил также и западноевропейскую поэзию — Гейне, Ибсена, Жоржа Роденбаха, Шарля ван Лерберга. Переводы из двух последних авторов воспроизводятся по книге «Молодая Бельгия» (1906).

  

  ЖОРЖ РОДЕНБАХ

  (1855-1898)

  

  

   ОДИНОКИЙ

  

   Жить как в изгнании, изведав грусть разлуки,

   В пустынном городе, что гибнуть обречен,

   Где слышны в воздухе лишь трепетные звуки,

   Органа скорбный плач и древней башни звон;

  

   Грустить вдали от всех, в ком есть душа живая,

   Кого венец борца победный осенил,

   И молча угасать, во мраке изнывая,

   Как пламя тщетное под сводами могил…

  

   Как страждущий корабль, томиться, что когда-то

   Мечтал отважно плыть к тропическим морям,

   Но встретил мрачный край, где всё зимой объято,

   И в царстве грозных льдов бесследно гибнет сам…

  

   Быть вечно одному и знать, что увядает

   Божественной души чарующий цветок,

   Что тайну грез твоих никто не разгадает, —

   И ты умрешь один, забыт и одинок!..

  

  

   * * *

  

   От неба Севера легла на душу тень…

   Да, я в глазах, в воде искал его с тоскою —

   Туманный, серый цвет, как бархатный порою,

   Цвет моря бледного в октябрьский грустный день!..

  

   Цвет каменной плиты с заброшенных могил!..

   Им ранних, детских лет полны воспоминанья…

   Его в себе канал заснувший отразил;

   Он точно цветом был глубокого молчанья!..

  

   С ним башни серые сливались в вышине, —

   И небо траурным тогда казалось мне,

   Как мрачный вдов наряд, печальных и усталых,

   Как их зловещий креп, что роз не терпит алых

  

   И горе лишь сулит в час радости людской…

   Ах, этот цвет небес, колоколов унылых, —

   Что жизнь мою лишил надежд, для сердца милых, —

   И крылья мельницы, что вертятся с тоской…

  

  

   * * *

  

   Ах, этот грустный звон и этот дождь унылый,

   Что властно целый день над городом царят

   И душу мне томят

   Щемящею тоской, с мучительною силой…

  

   Как много грустных дум и безотрадных снов!

   Я вижу сироту с подругой безучастной…

   Как жизнь нам кажется печальной и несчастной

   В дождливый мрачный день под звон колоколов!

  

   Завяло всё кругом, всё умерло для света…

   Ах, этот мелкий дождь и звуки в вышине…

   Теперь в моей душе они слились вполне, —

   В тоскующей душе, что серой мглой одета…

  

   Вот замирает звон, — но с силою двойной

   Печальный мелкий дождь всё льется над землею,

   И холод влажных струй я чувствую порою

   В душе моей больной!

  

  

  ШАРЛЬ ВАН ЛЕРБЕРГ

  (1861-1907)

  

  

   ЭПИТАФИЯ

  

   Средь лилий, алых роз, под мраморной плитою

   Спит мирно девушка… Она во цвете лет

   Ушла в загробный мир, блистая красотою,

   Вся — чистая любовь и лучезарный свет…

  

   И кроткий ангел к ней слетел в преддверьи ночи,

   Коснулся нежно он прекрасного чела, —

   И смерть, как тихий сон, ее закрыла очи

   И юность вечную избраннице дала…

  

   Не нужно горьких слез, бесплодных сожалений!

   Прохожий, не грусти, — ведь краток жизни путь,

   Для мертвых плач живых — источник лишь мучений…

   О, дайте ей в мечтах забыться, отдохнуть!..

  

  

  РАФАЭЛ ПАТКАНЯН

  (1830-1892)

  

  

   СЛЕЗЫ АРАКСА

  

   По берегам твоим заснувшим

   Брожу, Аракс, в тоске моей.

   Я уношусь к векам минувшим,

   Взываю к теням славных дней!..

  

   Но волны бурные несутся,

   Не внемля, пенясь шумя;

   О берег с плачем горьким бьются

   И мчатся в дальше края…

  

   Поведай мне, Аракс могучий,

   По ком рыдаешь ты порой?

   Зачем объят тоскою жгучей

   Ты даже чудною весной?

  

   И слезы горькие струятся,

   Из гордых падают очей,

   И волны к морю вдаль стремятся

   От грустной родины моей…

  

   О, не мути же в гневе воды!

   Забудь волненье и печаль!

   О, вспомни вновь былые годы!..

   Зачем спешишь ты к морю вдаль?..

  

   Пусть снова розы украшают

   Сады прибрежные твои,

   А ночью песней оглашают

   Заснувший берег соловьи!

  

   Пусть ивы свежестью отрадной,

   Сгибаясь, дышат у воды —

   И в жаркий день в струе прохладной

   Купают нежные листы.

  

   Пускай пастух с свирелью бродит

   По берегам твоим порой

   И стадо мирное приходит

   К тебе в жару на водопой!..

  

   Аракс запенил гневно воды

   И влагу бурей всколыхал, —

   И в шуме диком непогоды

   Я голос грозный услыхал:

  

   «Зачем с желаньем безрассудным

   Пришел, безумец, ты ко мне, —

   Тревожить вновь виденьем чудным

   Меня в тяжелом полусне?

  

   В тоске по муже, в тяжком горе,

   Ужель вдову, средь грустных слез,

   Ты встретишь в праздничном уборе,

   Как в годы счастья, в годы грез?

  

   И мне… зачем мне украшаться?

   Красою чей мне тешить взгляд?

   Мои сыны в плену томятся,

   Мои враги везде царят…

  

   А были дни, в краю свободном

   Я в чудном блеске протекал,

   И к морю вдаль в просторе водном

   Спокойно шел за валом вал.

  

   В те дни я гордо украшался,

   Сверкали, искрились струи…

   А утром ранним отражался

   В них отблеск пламенной зари.

  

   Но что же сталось с древней славой

   Моих роскошных берегов?

   Где храм иль замок величавый?

   Где блеск старинных городов?

  

   Лишь Арарат не забывает

   О славе скрывшейся моей,

   И влагой нежно он питает

   Мое русло, как мать — детей…

  

   Но влаги вечной и священной

   Достойны ль мертвые поля,

   Где турок властвует презренный

   И стонет древняя земля?

  

   Мои сыны… Их нет со мною!

   Но сколько их в стране чужой,

   В борьбе с гнетущею нуждою,

   В борьбе за хлеб насущный свой!

  

   Моих сынов враги изгнали,

   Отчизну душит низкий плен,

   И в древний край они прислали

   Толпы неверных мне взамен!

  

   Для них ли пышными цветами

   Теперь украшу берег свой,

   И мне ль пред дикими очами

   Блистать чарующей красой?

  

   Пока сыны мои томятся,

   Пока для них отчизны нет,

   Я буду скорби предаваться, —

   И свят да будет мой обет!»

  

   И, белой пеной одеваясь,

   В ней скрыл Аракс свою печаль, —

   И, точно змейка извиваясь,

   Понес он волны к морю вдаль.