Избранные стихотворения

Автор: Гиппиус Владимир Васильевич

   Владимир Гиппиус

  

Избранные стихотворения

  

   Оригинал здесь http://slova.org.ru/gippiusv/index/.

  

   Содержание:

      1. «В беспамятстве небесный свод над нами…»

      2. Дни и сны («Проходят дни и сны земные …»)

      3. «Друг! скажу тебе несказанное…»

      4. «Есть одиночество в страдании…»

      5. «Забвений призрачных не знаю утолений…»

      6. «Закон чего? — закона нет…»

      7. «Иначе, как стихами, говорить…»

      8. Книги («Не книжности, а жизни я покорен…»)

      9. «Мне кажется — есть внутренняя связь…»

      10. «Нельзя ничему быть случайно…»

      11. «Писать стихи — опять писать стихи…»

      12. Сеятель («Над колыбелью и могилой…»)

      13. Слава («Я не гонюсь за славой своенравной…»)

      14. «Спроси у солнца, спроси у моря…»

      15. «Уже играя плещут волны…»

      16. Узел («Не развязать узла Господня…»)

  

  

  

                   * * *

  

   В беспамятстве небесный свод над нами,

   В беспамятстве простертая земля,

   В беспамятстве раскинулись — хлебами

   И семенами пьяные поля…

  

   Ночей и дней, лучей и тьмы томленье,

   И смерть, и сон — всё сны, всё сны мои, —

   И ты одна в последнем ощущенье,

   И звездный свет, весь свет — в твоей крови!

  

   1912-1914

  

  

  

                   Дни и сны

  

   Проходят дни и сны земные…

   Кого их бренность устрашит?

   Но плачет сердце от обид —

   И далеки сердца родные.

  

   И утешенья сердцу нет,

   А сердце утешенья просит,

   И холоден окружный свет,

   И свет — сиянья не приносит!

  

   Так медленно идут они,

   Как в неживом круговращенье,

   Мои нерадостные дни —

   В мечтах, в слезах, в уединенье.

  

   Пусть ночи мчались бы скорей!

   А дни — давно неумолимы…

   Ночные сны — темней, темней,

   И жалят, жалят нестерпимо —

  

   Не жалом низменной змеи,

   Но сладостным пчелиным жалом..

   Так вьются сны, за снами — дни

   Над сердцем слабым и усталым.

  

  

  

                   * * *

  

   Друг! скажу тебе несказанное:

   Не в прекрасном зри красоту,

   Но тропой иди безуханною —

   И во мраке иди, как в свету!

  

   Возлюби свое вожделение,

   Возлюби свои слезы и смех, —

   И да будет твой день — откровение,

   И да будет правдой — твой грех.

  

   Причастись земного желания,

   О пойми как душу свой прах, —

   И единое узришь сияние

   В дольнем сумраке и небесах!

  

  

  

                   * * *

  

   Есть одиночество в страдании,

   В разлуке смертной, в увядании,

  

   В пренебрежении друзей,

   В слезах покинутых детей,

  

   В неутоленном ожидании

   Наложниц, жен и матерей —

  

   И даже в сладостном скитании

   Средь чуждых и родных степей…

  

  

  

                   * * *

  

   Забвений призрачных не знаю утолений,

   Все смотрится мне в душу глубина. —

   Я говорю всегда — душа моя вольна,

   Моя душа несется в удивленье.

  

   Я не из тех, кто ждут, куда их позовут, —

   Меня несут неутолимо волны…

   Пусть камни берега тревожны и безмолвны,

   Они мой шум призывный стерегут.

  

   Свою в морях давно открыл я душу,

   И с той поры не знаю тишины, —

   Я в ночь покинул вдруг — испытанную сушу,

   И буйственные мерю глубины…

  

   Кому отдам восхищенную душу,

   Кому слова свободные вольны?

  

  

  

                   * * *

  

   Закон чего? — закона нет,

   Есть бездна пустоты.

   И в бездну жадно смотришь ты…

  

   Пустынный воздух глух и нем.

   За мраком — мрак иль свет?..

   И человек кричит: зачем?

   И ночь молчит в ответ.

  

  

  

                   * * *

  

   Иначе, как стихами, говорить

   Я не могу, — так решено не мною;

   Но я — пленен волшебною игрою,

   Но я в струну преображаю нить,

  

   Созвучную с мечтательной, — другою;

   Я не могу не верить, не любить,

   Я не могу — отчалить и не плыть, —

   Не я плыву: так решено волною!

  

   Волшебных арф созвучны голоса —

   Там наверху, где в пламени роса,

   И здесь внизу — над тишиной мирскою,

   Где я, припав к земле, свой голос строю.

   Я все созвучья в тишине открою.

   Не я пою, но — в пламени роса!

  

  

  

                   Книги

  

   Не книжности, а жизни я покорен,

   Когда о книгах речь свою веду:

   Есть книги — пыль, которой мир засорен,

   Но есть — поющие в мирском бреду;

  

   Но есть — зовущие к томленью и суду,

   Но есть — великие, — живые и святые!

   Такие — опьяненная стихия, —

   Быть может, пятая?.. таким я счет веду.

  

   Такие знаю — как времен заклятья;

   Такие не истлеют и в аду,

   Когда я к ним — спаленный, упаду,

   Когда я брошусь — буйный — в их объятья!

  

   Я книгами упьюсь в самом раю,

   А здесь — им песни стройные пою.

  

  

  

                   * * *

  

   Мне кажется — есть внутренняя связь

   Между железом крыш и светом лунным, —

   Как тайна света в волны ворвалась,

   Как есть печаль — одна — в напеве струнном,

  

   Когда ты пальцы водишь по струнам,

   Когда гнетешь руками их молчанье…

   Пройдем, как сон по розовым волнам,

   Пройдем вдвоем в вечернем ожиданье!

  

   Сегодня ночь таит опять желанья. —

   Все, все желанья — в золотой луне,

   Когда она, как золото страданья,

   Стоит в неозаренной глубине…

  

   Но вот сейчас сойдет восторг ко мне,

   Сейчас все крыши вспыхнут от желанья!

  

  

  

                   * * *

  

   Нельзя ничему быть случайно:

   Исполнено страшною тайной —

   Теченье земли и светил, —

   Течений, явлений и сил.

  

   Исполнено тайной — сиянье

   И сумрак, и света блужданье,

   И холод, и крик, и покой —

   В земле, над землей, под землей…

  

   Не знаем, зачем мы родимся,

   В незнанье — зачем мы томимся,

   И — знанье дано или нет,

   И — в знанье ль, в незнанье ль ответ?

  

  

  

                   * * *

  

   Писать стихи — опять писать стихи, —

   Опять с таким неистовым волненьем!..

   Да будут строки вещие легки,

   Да будут жечь сердца своим стремленьем —

  

   К тем темным берегам, которых не достичь

   Рожденному водой, горящему — как пламя!

   Мне суждено лишь звучными стихами

   Скликать слова — и этот гулкий клич

  

   Назвать сонетом, напечатать в книге

   [За книгой книгу, за волной волну…

   Вот к берегам хоть издали прильну, —

   Солью всю вечность в том едином миге,

  

   Когда сам Бог — влюбленный — землю любит,

   Ее одну — и никого не губит!

  

  

  

                   Сеятель

  

   Над колыбелью и могилой

   Одна проносится весна,

   Господь идет и с вечной силой

   Бросает жизни семена.

  

   Рука Господня не устанет, —

   Рождает небо и земля,

   Надежда мира не обманет, —

   Взойдут обильные поля.

  

   О, братья! солнце, тучи, звезды

   Все сеял в мудрости Господь:

   Он греет трепетные гнезда,

   Лелеет сладостную плоть;

  

   Он пламень чистый зажигает —

   И в чистой радости своей

   Одной улыбкою сияет

   В мерцанье звезд, на дне очей…

  

   И в тайной радости блаженны

   Святые жизни семена —

   Одни цветы Его вселенной,

   Единой мысли глубина!

  

  

  

                   Слава

  

   Я не гонюсь за славой своенравной:

   Мне Пушкиным уж было внушено,

   Что слава — дым, что лишь стезей бесславной

   Достигнуть нам величья суждено.

  

   Уж Боратынский мне твердил давно,

   Что музой увлекаться нам не должно, —

   И Тютчев думал, что душе возможно

   Спускаться лишь на собственное дно;

  

   И Лермонтовым было решено,

   Что ближние бросают лишь каменья;

   И Фету было чувственно равно,

   Томятся ли в надеждах поколенья…

  

   Но как Некрасов — я в тоске родной

   Рыдал, — и как Кольцов — ей отдал пенье!

  

  

  

                   * * *

  

   Спроси у солнца, спроси у моря,

   Спроси у ветра, у тишины —

   Они ответят, друг с другом споря,

   Что ты им равен, что все равны.

   Спроси у мысли, спроси у духа,

   Иль к вещей песне склоняя ухо, —

   Чему ты равен, и что ты есть?

   Они ответят, что ты свободней —

   Своей ли волей или Господней —

   Что ты неравен тому, что есть:

   Ты ярче солнца, грознее моря,

   Певучей ветра — дух тишины,

   Себе не веря, со всеми споря

   И — все сжигая земные сны!

  

  

  

                   * * *

  

                                  На приглашение ехать заграницу.

  

   Уже играя плещут волны,

   Зовут иные берега,

   Но не грущу, — мечты безмолвны,

   И воля мне не дорога.

  

   Мне не мила страна родная,

   Не манит чуждая страна:

   Повсюду — жизнь и смерть людская,

   Повсюду — солнце и весна.

  

   Найду ли я в скитанье сладость?

   Но и в скитанье есть печаль!

   Везде печаль, везде и радость!

   И — близкой радости мне жаль…

  

  

  

                   Узел

  

   Не развязать узла Господня,

   Урочных нитей не порвать, —

   Того, что завтра — не узнать,

   И можно ль знать, что есть сегодня?

  

   Бегут незнаемые воды, —

   И где предел бессменных вод?

   И все бегут, бегут вперед

   Без кротости и без свободы.

  

   Была ль на то Господня воля?

   Его души не разгадать,

   И воды вечные понять —

   Не человеческая доля!..

  

   Но Боже! для чего ж сердцам,

   Равно — послушным и смятенным —

   Ты дал стремленье к вожделенным

   И вечно-дальним берегам?