Стихотворения
В ПАРКЕ
В тенистом парке за беседкой
В плавучих лилиях затон,
Прицелился стрелою меткой
С колчаном голый купидон.
Как изумруд, блеснула змейка
Средь недокошенной травы,
Стоит за ветхою скамейкой
Чугунный бог без головы.
Крапива вдоль глухой дорожки,
Как лопасть листья лопуха,
И за разрушенной сторожкой
Задорный выкрик петуха.
Присевшие кусты малины,
Жужжанье бархатных шмелей,
Комочки серой паутины
И горький в воздухе елей.
Вдали белеет Афродита
Виденье мраморного сна
И падают, как через сито,
Цветочной пылью, семена.
В ГИМНАЗИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ
Помню Божье Око на карнизе,
Свечи жаркие паникадил,
Помню: батюшка в просторной ризе
То входил в алтарь, то выходил.
Поднимались узкия иконы
Вдоль овеянных мольбой колонн,
Крайний справа, строго удлиненный,
Там стоял святой Пантелеймон.
Как бессмертна юная обитель
Той лазоревой моей весны:
Навсегда остался в ней Целитель,
Также строго смотрит со стены.
Но зато, как только боль и муки
Обрекают кровь на жаркий звон,
Со стены протягивает руки
Мне ко лбу святой Пантелеймон.
И, покорный светлому Закону,
Засыпаешь, и, во сне горя,
Блещут свечи, золотя икону
Справа, крайнюю, у алтаря…
1940
ПУШКИН
Уютнее улегся. Одеяло
Сползло с кушетки на пол,
Луна белёсая мерцала
И воск свечи слезами капал.
Откинулся. Гусиное перо
Макал в чернильницу повторно.
Окно означилось серо,
И на него смотря упорно,
Вдруг улыбнулся. Далеко,
Там за окном росло виденье
И вывел быстро и легко
Под сенью полутемноты:
«Я помню чудное мгновенье
Передо мной явилась ты».
У КОЛОДЦА
Мне сегодня так легко поется,
Перекличкой золотится звон,
Посидеть бы с нею у колодца
Куликов во ржи подслушать стон.
И накручивать на палец ленту,
Разноцветно бусами играть,
Юбку алую по позументу
Задрожавшими руками брать.
Чтобы тело белое мелькнуло,
Золотым хлыстом меня ожгло,
Чтоб от загоревшегося гула
Нестерпимо стало бы светло.
И губами чтобы к ней прижаться,
То жара, то побелевший лед,
Бусы разноцветные кружатся,
Солнца сумасшедшего полет.
А потом, когда оно прольется,
Чуть остынет в золоте жара, —
Посидеть бы с нею у колодца
Вместе до прохладного утра.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ Года, идут, года идут без счета…
Аничков мост…
…Годам потерян счет.
Аничков мост и конь барона Клодта
Закинулся и дальше не идет.
Как он легко поднял свое копыто.
Года идут. Итог всегда так прост.
Не верится, что эта жизнь прожита
И конь умчался за Аничков мост.
1940
В ДОЖДЬ
Крупный бисер с неба льется,
Струи мечутся дождя,
Нашу лужу у колодца
Длинной плетью бороздя.
Блеск коры на мокром вязе,
Сучья черные ракит,
И следы овец — на грязи —
Ожерелье от копыт.
ПАВЕЛ 1-ый.
Витая лестница с подвала
Согнуться надо: низкий борт.
За ночь метелью заметало
Следы неясные ботфорт.
Овальные оконца в башне
Идут на цыпочках гуськом.
Навек раздавлен день вчерашний
Под офицерским сапогом.
Одно дрожащее «сегодня»!
И под мундиром сердца стук
Качается , как в преисподней,
У фонаря железный крюк.
Что говорил намедни Пален?
«Пусть поразит безумца мечь!»
Ах, сколько караульных спален
Еще придется пересечь?
Денщик испуганный в рубашке,
И часового крик глухой,
Палаш размашистый и тяжкий
Взнесён железною рукой.
«Кто там?» Из спальни тонкий голос.
Босые быстрые шаги.
И дверь в испуге не боролась:
Её разбили сапоги.
И вдруг молчанье. Цепенеют.
На что уставились они?
Под ширмой жалобно белеют
Босые царские ступни.
РОДИНА
Слышишь ли средь суеты вокзальной
Ты шуршанье тысячное ног?
Слышишь ли, как с хрипотцой прощальной
На восток зовет глухой свисток?
Будут там корявые березки,
Будет там в лесу глухая гать,
Телеграфные столбы, как тезки,
Нас попарно будут провожать.
Будут луковки и колокольни, —
Заперты пусть наши алтари! —
Православный ветер наш привольный
Провожать нас будет до зари.
Будет нашим помогать колесам
И вагоны быстрые толкать,
Будет по размашистым откосам
Ковыли сухие поднимать.
И локомотивными огнями
Осветится рельсовый наш путь,
Прорезая желтыми полями
Родины гостеприимной грудь.
Оттого средь суеты вокзальной
Повернулись души на восток,
Оттого в симфонии прощальной
Хрипло ввернут штопором свисток.
СТОЛИЦА
Адмиралтейскою иглой
Холщевый небосвод проколот,
Там выбивал чугунный молот
Петру гранитный аналой.
И Петропавловский собор
И исторические башни
Про день минувший, день вчерашний
Ведут негромкий разговор.
Старообрядческий канон
Там слышен старых песнопений,
Скользят напудренные тени
Елизаветинских времен.
И к Таракановой княжне
Текут неторопливо воды,
И каземат глухие своды
Закрыл, как вежды, в полусне.
Там Пален даму пригласил
На бал с учтивостью манерной
И Павел замок Инженерный
Предсмертным криком огласил.
А в Императорском саду
Ковром подстриженная травка,
И к ночи Зимняя канавка
Пророчит Невскую беду.
Там скачет всадник и бежит
Пугливо Пушкинский Евгений,
От Ладоги и наводнений
Столица под водой лежит.
Христова воскресенья храм
И бомба близкого прицела:
Полуразорванное тело —
Угроза будущим царям.
Там занесен татарский кнут
И кажется, что очень скоро
По Зимнему Дворцу «Аврора»
Прощальный сделает салют.
Но золотой орды не трусь!
Пускай повыжжены колосья
Пусть головою гложет пёсьей
Опричнина Святую Русь.
За годом пусть уходит год
И Град Петра в оцепененьи,
И всё ж Христова Воскресения
Распятая столица ждет.
Стихотворения приводятся по машинописным копиям, хранящимся в Бахметьевском архиве русской и восточноевропейской культуры Колумбийского университета (США), фонд С. Горного.
Впервые опубликованы в книге: «Горный Сергей. Царское Село / Составление, подготовка текста, вступительная статья и комментарии К.И. Финкельштейна. СПб.: Серебряный век, 2011.
Скачать