Стихотворения

Автор: Макаров Александр Антонович


                             Александр Макаров.

                               Стихотворения

----------------------------------------------------------------------------
     Антология русской лирики первой четверти XX века
     М., "Амирус", 1991

----------------------------------------------------------------------------

                                 Содержание

     В мятель. (Весенний сплав. 1923)
     Веселый столяр. (Там же)
     Весенний день. (Там же)
     Голубь. (Недра. Кн. 2-я. 1923)
     Из окна. (Весенний сплав. 1923)
     "Панель, как серые глаза любимой". (Там же)
     Пирушка десяти. (Там же)
     Разлад. (Там же)

                              ПИРУШКА ДЕСЯТИ.
                              (Группе "Твори")

                                          К вам, кто сердцем молод.
                                          Ветошь веков долой!

                                                        В. Кириллов.

                      В часы, когда недужат камни
                      И хлещет дождь о космы фонарей,
                      Я жду друзей... Стучат в глухие ставни;
                      Навстречу прыгнула обрадованная дверь.

                      Всех десятеро тут... Удары по железу
                      В их песнях слышатся и запах кирпичей.
                      Поют - как трактор землю режет,
                      Скользят лучи и пыль на плотность их плечей.

                      О жаркой зелени пахучей нефти,
                      О черном золоте подземных теремов,
                      О цынке, стали и глазах невесты,
                      Как прется на поля толпа седых домов.

                      Что в глубине души теснятся годы.
                      От частых гроз лица смуглев медь.
                      Их десятеро тут, но целые народы
                      Сквозь их глаза на мир должны глядеть.

                      Они поют о белой роще пара,
                      Клокочущей в бока гудящие котлов;
                      В их песнях слышится и дробь ударов,
                      И нежность грубая здоровых слов.

                      У каждого в груди пылающие домны.
                      Огромный голод - жить: незавязать в узле.
                      Они поют; ненастной ночью темной
                      Тепла и солнца много на земле.


                              ВЕСЕЛЫЙ СТОЛЯР.

                             Смеюсь, пою, играю
                             Над грудью верстака;
                             Рубанок мой икает,
                             Танцует вскользь рука.

                             А лак в жестяной кружке
                             Весь в искорках луча,
                             Баранчиками стружки
                             Повисли у плеча.

                             В головке забубённой
                             И дымки грусти нет,
                             На снежной спинке клена
                             Лежит стола скелет.

                             Прилаживаю ножки,
                             Кладу медовый клей.
                             На окнах солнца рожки
                             В отливе хрусталей.

                             Смолистою сосною
                             Пропах избы навес:
                             Как будто за спиною
                             Стоит дремучий лес.

                             О планках сердцу мнится:
                             Белей чем милой грудь.
                             Топор взлетает птицей
                             В махорочную муть.

                             За дверью эхо стука
                             Окликивает дом...
                             Какая к чорту скука -
                             Хожу весь ходуном!


                                  ИЗ ОКНА.

                                           В. Л. Львову-Рогачевскому.

                   Извозчик ругался с продавщицей яблок,
                   Облезлый мальчик курил "Дюшес",
                   Над городом тучка блуждающих галок
                   Искала с криком дорогу в лес.

                   Заря догорала на штыке армейца,
                   Лучи золотили разваленный дом,
                   И сумрак смуглый, как лицо индейца,
                   Кружил на панели за темным окном.

                   В милицию молча повели спекулянта,
                   Бродячая скрипка столпила народ,
                   С мистическим ужасом словам хироманта
                   Внимала девица у мутных ворот.

                   И слышно было: у казармы трубят
                   Железным голосом из темноты.
                   А я не верил, что за окнами люди,
                   Казалось просто: ветер раскачал кусты.


                               ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ.

                         Сегодня быть веселым надо;
                         Сегодня жизнь - не как вчера;
                         Уж золотого листопада
                         В сугробе тают вечера.

                         Загаром бронзовым затянут
                         Смеющийся весенний день,
                         Мороза роспись в окнах вянет,
                         Тепла разнеженная тень.

                         И синий дым навозной кучи
                         За садом мутным зачадил.
                         Поголубели яблонь сучья,
                         На речке сетью выплыл ил.

                         По белым бусам жидкой вербы
                         Стрекочут звонко воробьи,
                         А в потолке лазурном неба
                         Повисли люстрой журавли.


                                   * * *

                      Панель, как серые глаза любимой;
                      На окнах синь ее волос;
                      Ее мне выговаривает имя
                      Хрипенье мерное колес.

                      В багряные часы заката
                      Мой взгляд признал ее мельком,
                      На большевическом плакате
                      Вслед машет красным полотном.

                      Потухла даль, закат железится.
                      Прет воз по сумеркам льняным.
                      Она глазам над пылью грезится,
                      Одетой в камни мостовых.

                      Который раз забывшись, сызнова
                      Бездумно хочешь в вечер плыть,
                      Она уж смехом в возжи брызнула
                      Из звонко чокнувших копыт.

                      Гоню к платформе в куче дыма,
                      Огни таращит паровоз;
                      Ее мне выговаривает имя
                      Хрипенье мерное колес.


                                 В MЯТЕЛЬ.

                         Шел по улице и думал:
                         Встречу чьи-нибудь слова.
                         Снегом липнущим задуло
                         В дровнях горбкие дрова.

                         На углу мотор тигрицей
                         Взвыл, вскружил и канул вдаль,
                         Осветил попутно лица
                         И оттеплившую таль.

                         А вчера носившим ситцы
                         Руки жег, чесал мороз,
                         Нынче к вывеске мостится
                         Сизым голубем сугроб.

                         Утром с крыш дымился иней
                         В остекляненный бульвар,
                         И на прядь трамвайных линий
                         Лился солнечный загар.

                         В вечер вздыбилось ненастье,
                         Запушило жар зари;
                         И метет, и крутит, застит
                         Встречных, окна, фонари.

                         Все смешалось и поплыло;
                         Чей-то дом пристыл к руке;
                         У ворот собака выла,
                         Злобно скалила клыки.

                         Пусть мятель панели прудит,
                         Дверь морозы стерегут,
                         Шел и верил: завтра будет
                         Радость солнцем на снегу.


                                  РАЗЛАД.

                       Сел Андрей на темную скамейку;
                       Пыльный луч горит на сапоге,
                       Дым табачный вьется змейкой
                       У окон, похожих на пакет.

                       А жена - морщиниста, сутула;
                       Смотрит строго в мужние глаза
                       И рукав цветной ее у стула
                       Опустился на бедро, скользя.

                       Он ворчит: прожили много,
                       Брось молиться в сумраки икон;
                       Будем жить теперь без бога,
                       В сердце вера - выжженный пистон.

                       В'елась боль в лицо Натальи,
                       Взор окреп и чище хрусталя,
                       Рот шипит горячей сталью:
                       Жизнь моя, любовь моя!..

                       Глянул тот из лаковой тужурки,
                       Заломил фуражку набекрень,
                       Знает - сердцу бабью жутко,
                       И ушел на целый день.

                       А она задумчиво, несмело
                       Села в тишину открытых рам;
                       Хорошо скучающее тело
                       Целовать ласьающим ветрам.

                       Помнит мужа, всклоченного парня,
                       С прибаутошной душой;
                       Всех складнее в воздухе слесарни
                       Пел, чумазый и смешной.

                       А теперь он - Комиссар суровый...
                       Солнце моет светом тополя...
                       Помоги мне разобраться в нови:
                       Жизнь моя, любовь моя!..

                       Воротился ближе к ночи,
                       Глянул в небо, а в кругу:
                       Вечер, ломовой извозчик,
                       Вскинул звездную дугу.

                       Тихо щелкнул выключатель:
                       Брызнул свет, не то закат.
                       "Будь настойчив, в этом счастье" -
                       На стене кричит плакат.

                       И глаза следили зорко:
                       Как, разбрасывая червонцы,
                       Над проснувшейся каморкой
                       Всходит радостное солнце.


                                  ГОЛУБЬ.

                                            Маленькому другу.

                      Девятнадцатый год, месяц летний;
                      Помню голод желудок жег.
                      Ел сухие, как камень, галеты
                      И жалеть никого Не мог.

                      А напротив пустая стройка,
                      Мастерские ушли на врага.
                      В моей комнате тощая койка,
                      На столе со шнурком наган.

                      Подо мной этажи, ворота,
                      И как бочка узкий двор,
                      Там убили на днях кого-то,
                      Красным был под ногами сор.

                      Только голубь, ручной и бойкий
                      Ворковал на карнизе моем
                      И летал над пустою стройкой
                      На соседние крыши днем.

                      Помню: глаз наметнет на окошко,
                      Тонким клювом звенит о стекло,
                      И рука моя вынесет крошки,
                      Пахнет гарью, а в сердце светло.

                      Он такой голубой и кроткий,
                      Голубь синий, как неба край,
                      Станет утро таким коротким.
                      Точно сон, промелькнет игра.

                      Что нам день, другого колючей...
                      Друг за друга, рука за крыло.
                      Я на площадь, а голубь в тучи,
                      В растворенное настежь окно...

                      Воротился с дежурства рано,
                      Еще солнце карниз не пекло,
                      Голубь прыгнул ко мне из тумана,
                      Как на ветку, на плечи - легко.

                      Вдруг почуял, намокли руки,
                      Весь окрасился кровью пух...
                      А внизу на дворе было глухо,
                      И от дыма шел горький дух.

                      Посмотрел, а на крыше мальчишка,
                      Монтекристо прикрыла нога;
                      Я поднял, и уставил на вышку
                      Мой угрюмый и черный наган.

                      Вижу: мальчик, как солнце, рыжий,
                      Веснущат, худощав, как лист;
                      Крикнул я ему: ешь, бесстыжий!
                      Бросил голубя в темный низ...

                      А теперь ни в грош разлука,
                      Никого не жду у окон;
                      Только крыльями сизого друга
                      Вечерами цветет небосклон.


     Макаров  Александр.  -  Александр Антонович Макаров - родился в декабре
1898  г. в г. Волхове Новгор. губ. Учился в сельской школе, в Пролеткульте и
Высш.  Литературно-Худож.  Иинституте  в Москве. Был на войне, тяжело ранен,
имел  семь  операций.  Писать  по настоящему начал с 1917 г. Первое печатное
произведение  "Веселый  столяр",  помещенное  в  "Рабочей  Газете" в 1920 г.
Отдельные  издания:  1)  Весенний сплав. Изд. "Кузница". М. 1923. 2) Медовые
залежи. Изд. "Московский Рабочий". М. 1925.

     Макаров Александр Антонович. - 1898 - ?
     Был  одним  из  организаторов  группы  "Твори!",  затем  вошел в группу
"Кузница". Публиковал главным образом прозаические произведения.

     В сб.: "Пролетарские поэты первых лет Советской эпохи." Л., 1959.