Alibi

Автор: Тэффи

Alibi.
(Разсказъ).

   Подруга сама проводила ее на станцію.

   — Напрасно торопишься,— говорила она.— У насъ въ Озеркахъ теперь чудесно. Вечеромъ — закатъ, утромъ — восходъ. Развѣ у васъ въ Петербургѣ найдешь что-нибудь подобное? Осталась бы ночевать.

   — Не могу,— отвѣчала Ольга Петровна.— Понимаешь? Ровно въ одиннадцать я должна быть уже на Финляндскомъ вокзалѣ.

   И она улыбнулась такъ, чтобы вышло загадочно.

   Подруга поняла намѣреніе.

   — У тебя rendez-vous?

   — Гм… почти… Но не въ этомъ дѣло. Впрочемъ, все равно. Я рѣшила развестись съ мужемъ.

   Подруга сразу оживилась.

   — Вотъ молодецъ! А какія-же причины?

   — Причинъ масса! Во-первыхъ, я люблю свободу больше всего на свѣтѣ. Я все отдамъ, всѣмъ пожертвую только бы быть снова свободной. Во-вторыхъ, я, можетъ-быть, выйду замужъ за другого. И наконецъ, моя теперешняя жизнь совершенно невозможна. Развѣ ты не знаешь? Мужъ все время въ клубѣ. Онъ говоритъ: будто у него такой организмъ. Понимаешь? Что бы ни случилось — все на него дѣйствуетъ одинаково: онъ долженъ идти въ клубъ. Созвали первую Думу — онъ пошелъ въ клубъ. Дума засѣдала — онъ сидѣлъ въ клубѣ. Разогнали Думу — онъ пошелъ въ клубъ, оттого, что разогнали. Созвали вторую пошелъ въ клубъ оттого,— что созвали. Поймали максималистовъ — пошелъ потому, что поймали. Кухаркина дочка сломала ногу — пошелъ въ клубъ. Я получила разъ письмо отъ сестры изъ Парижа пишетъ что шляпы дешевы — пошелъ въ клубъ потому, что дешевы. Понимаешь? На все реагируетъ одинаково. Ему даже психіатръ говорилъ. Психіатръ тоже въ клубѣ сидитъ — они тамъ всѣ съ нимъ и совѣтуются. Такъ вотъ онъ говорилъ мужу: вы, говоритъ, какъ глазъ, чтобы вы съ глазомъ ни сдѣлали, онъ на все реагируетъ однимъ зрительнымъ впечатлѣніемъ. Такъ и вы. Что бы съ вами ни случилось — васъ потянетъ въ клубъ. Я рѣшила развестись. Только трудно…

   — Возьми адвоката Сиба. Замѣчательно разводитъ. Дай ему довѣренность — онъ все сдѣлаетъ. И такой милый! Такой изящный!

   — Да вѣдь нужны тамъ разные лжесвидѣтели.

   — Сиба найдетъ свидѣтелей. Онъ все сдѣлаетъ, ужъ ты не безпокойся.

   — Да вѣдь нужна измѣна мужа.

   — Ахъ, какая ты чудачка! Ужъ разъ у Сиба будетъ полная довѣренность, такъ онъ самъ тебѣ и измѣнитъ. Ужъ онъ тогда все самъ, все самъ, ни о чемъ хлопотать не придется.

   Поѣздъ подошелъ. Ольга Петровна поѣхала.

   На петербургскомъ вокзалѣ у кассы второго класса стоялъ господинъ и высматривалъ проходящихъ.

   Ольга Петровна направилась къ нему.

   — Это вы?— воскликнулъ онъ.

   — Наконецъ-то — шепнула она, и тутъ же подумала, что нужно было сказать наоборотъ. Вѣдь онъ ждалъ, а не она. При чемъ же тутъ «наконецъ-то»?

   — Вы не безпокойтесь. Мужъ самъ провожалъ меня; онъ думаетъ, что я въ Озеркахъ. Что-же мы предпримемъ?

   — Я полагалъ покататься на островахъ и поужинать гдѣ-нибудь, если вы ничего не имѣете противъ.

   — Отлично.

   Они вышли.

   Ольга Петровна раскрыла зонтикъ, чтобы ее никто не узналъ. Такъ-какъ былъ вечерѣ и дождя не было, то зонтикъ привлекъ вниманіе всѣхъ прохожихъ.

   Кавалеръ сталъ сильно безпокоиться.

   — Это ужасно! Малѣйшая неосторожность насъ погубитъ… И какія у всѣхъ удивительно знакомыя рожи, то-есть, pardon, лица…

   Придумали изъ осторожности поднять верхъ у пролетки. Извозчикъ долго не могъ понять, въ чемъ дѣло. Другіе извозчики хохотали и галдѣли, что онъ пьянь.

   Подошелъ городовой, справился въ чемъ дѣло.

   — У меня кашель!— умоляющимъ голосомъ говорилъ кавалеръ Ольги Петровны — и далъ городовому на чай.

   Наконецъ поѣхали.

   — Неправда-ли, какъ хорошо! Вдвоемъ!— шепнула Ольга Петровна, думая о томъ, кто верхъ очень низокъ и перо на шляпкѣ навѣрное сломается.

   — Вамъ хорошо, а я мучаюсь,— отвѣтилъ кавалеръ.

   — Забудьте!— сказала она.— Впрочемъ, въ чемъ же дѣло. Я могу доказать свое alibi; онъ самъ меня провожалъ, а теперь навѣрное въ клубѣ.

   — Вотъ въ томъ-то и дѣло, что въ клубѣ. Онъ-то въ клубѣ, а меня-то въ клубѣ нѣтъ. А мы послѣднее время все вмѣстѣ играемъ. Онъ легко можетъ подумать, что я къ вамъ въ Озерки поѣхалъ.

   — Пустяки!

   — Нѣтъ не пустяки! Онъ такъ слѣдитъ за мной послѣднее время… Вѣрно догадался. Два раза меня изъ клуба домой самъ завозилъ.

   — Гм… Какъ-же быть?

   — Нужно и мнѣ какъ-нибудь alibi устроить. Только какъ?

   — Очень просто…

   — Какъ же?

   — Очень просто, только нужно придумать.

   — Заѣхать развѣ на минутку въ клубъ? Только показаться…

   — А я-то какъ-же?

   — Вы… гм… Не знаю. Или вотъ что: вы посидите на извозчикѣ. Вѣдь это ровно одна минута. Я только покажусь ему и сдѣлаю видъ, что играю въ другой комнатѣ. Дѣло пяти минутъ, а мы этимъ купимъ себѣ спокойствіе на нѣсколько часовъ.

   — Что-жъ, это — идея.

   — Извозчикъ! Извозчикъ! Боже мой, онъ спитъ совсѣмъ! Пошелъ въ клубъ воздухоплавателей. Знаешь? Да не спи ты, Христа ради!

   Это была чудная мысль. Alibi это такое дѣло…

   Подъѣхали къ клубу.

   — Извозчикъ ты отъѣзжай немножко и постой здѣсь. Я сейчасъ вернусь.

* * *

   Прошелъ часъ, другой. Онъ не возвращался. Ольга Петровна разбудила извозчика и… уѣхала домой.

   Съ этого дня она каждому новому знакомому неизмѣнно задавала одинъ вопросъ:

   — А вы въ клубѣ не бываете?

Тэффи.

«Сѣрый Волкъ», No 1, 1907