Защитный цвет

Автор: Тэффи

Н. А. Тэффи

  

Защитный цвет

  

   Тэффи Н. А. Собрание сочинений. Том 3: «Городок».

   М., Лаком, 1998.

  

   В некоторых парижских церквах расклеено воззвание приблизительно следующего содержания:

   «Истинные христиане должны воздержаться от публичного исполнения разнузданных танцев с экзотическими названиями».

   Это начинается гонение церкви на фокстрот.

   Первое гонение на так называемые светские танцы было давно, еще до войны, в 1912—1913 году.

   Политическая атмосфера была сгущенная. Сплетались международные интриги, зрели тайные планы, монархи и министры обменивались секретными письмами, заполнившими впоследствии страницы разных оранжевых, палевых и бордовых книг. Революционные сейсмографы показывали глухие толчки и колебание почвы.

   Наплывали тучи. Густой, насыщенный электричеством, воздух давил легкие. Многие робкие души уже видели молнии, и, крестясь, закрывали окно.

   И вдруг, как это бывает иногда при глубоких воспалениях, вдруг нарыв прорвало совсем не в том месте: Европа затанцевала.

   Гимназисты, дамы-патронессы, министры, дантистки, коммивояжеры, генералы, портнихи, врачи, куаферы, принцессы и левые эсеры — встали рядом, вытянули сплетенные руки, подняли побледневшие истомой лица и плавно заколебались в экзотическом танго.

   Танго росло, крепло, тихо покачиваясь, словно в сомнамбулическом сне, переступало в новые области, переходило границы новых государств.

   Залы всех ресторанов всех стран Европы, все кафе, эстрады, театры, площади, пароходы, скверы, дворцы и крыши домов были завоеваны и заняты танго.

   О танго писались доклады, газетные статьи, устраивались диспуты.

   И вдруг — первый удар: германский императорский дом выгнал танго. Вильгельм запретил танцевать его при дворе.

   Но танго от этого не пострадало. Пострадал только германский двор, потому что вызвал насмешки и сплетни: немецкие, мол, принцессы настолько неграциозные, что хитрый политик кайзер для спасения их эстетической репутации нарочно запретил танго.

   Посмеялись и затомились в новых сложных фигурах.

   И вот — второй удар. Небывалый, неслыханный.

   Всколыхнулся Ватикан. На танго поднял руку сам римский папа и предал танго анафеме.

   Страшное волнение охватило Европу.

   — Спасать танго!

   Были пущены в ход интриги, натянуты нити и надавлены тайные пружины.

   Две великосветские пары были приняты папой, демонстрировали перед ним танго и реабилитировали его.

   Конечно, великосветские пары, танцуя, имели в виду необычайного зрителя и готовы были ответить за каждое па хотя бы перед вселенским собором.

   Тем более, что из каждого танца можно сделать нечто такое, что вас притянут за оскорбление общественной нравственности, или, наоборот, — эстетически возвышенное и прекрасное, вроде пляски царя Давида перед ковчегом (хотя и у Давида, по свидетельству Библии, вышли после этих плясок семейные недоразумения).

   Ватикан был обманут. Папа уничтожил свою страшную буллу, снял анафему с танго, и ликующая Европа затанцевала «très moutarde» {лихо (фр.).}…

   Налетела война. Смыла кровавой волной танцующие пары. Ревом орудий оборвала истомные аккорды.

   Страдание и смерть, горько обнявшись, заколебались, закружились, захватывая новые области, переходя границы новых государств. По следам танго — везде, везде.

   Революция — рев и свист.

   Выскочило подполье.

   Сбило с ног. Пляшет.

   Матрос с голой грудью и челкой-бабочкой обнялся с уличной девкой. А за ним спекулянт, нувориш и просто наворовавшийся «наворишка» заскакали, заплясали. И сколько их! Весь мир загудел от их пляса!

   И музыка у них своя. Точно пьяный погромщик залез на рояль и лупит по клавишам ногами, а рядом кучеренок звякает по подносу вилкой.

   Дззын бан! Дззын бан!

   Вроде польки. Вроде вальса.

   Вроде танго. Вроде танца.

   Все «вроде». Все не настоящее, а так, только виденное, на ходу схваченное. Мы, мол, мимо проходили и, мол, видали, как господа танцевали. Чем богаты, тем и рады. Эй! посторонись.

   Дззын бан! Дззын бан!

   Англичане очень довольны.

   Самый непластичный и немузыкальный народ в мире — они торжествуют. Можно скакать не в такт и стучать вилкой по подносу. Нужны только сила, здоровье и выносливость. Кто же тут с ними поспорит.

   Дззын бан!

   Скачет фокстрот, выпятил живот, раздвинул локти и вихляет боками.

   — Извиняюсь! Разрешите пройти вперед, вперед нам, нуворишу с наворишкой. Ах, все вышло так удачно — не мешайте танцевать!

   Скачет фокстрот, захватывает новые страны, переходит границы новых государств. По следам страдания и смерти — везде, везде…

   Сплетаются международные интриги, где-то уже наблюдаются первые тайные страницы будущих оранжевых и бордовых книг. Наплывают черные тучи, и давит легкие насыщенный электричеством воздух. Революционные сейсмографы показывают колебание почв, еще небывалое.

   И скачет фокстрот, безобразный, бессмысленный, последний.

   Вот уж и церковь насторожилась. Робко крестясь, пытается закрыть окно.

   — Остановитесь! Остановитесь!

   Дергается уродливая пляска, как жалкая и жуткая гримаса больного, который улыбкой хочет показать, что он еще не так плох.

   Фокстрот — уродливая улыбка, защитный цвет смертельно больного человечества.

КОММЕНТАРИИ

  

   Защитный цвет. Впервые: «Последние Новости». — 1920. — 23 мая. — No 23. — С. 2.

   Танго росло, крепло… — имеется в виду аргентинское танго — парный танец, сложившийся в Буэнос-Айресе в конце 1890-х гг. в результате изменения хореографии креольского танго. В 1910 г. аргентинский композитор Э. Саборидо привез его в Париж (где и появилось название «аргентинское танго»), откуда, усовершенствованный парижскими хореографами, танец распространился повсеместно.

   Вильгельм II Гогенцоллерн (1859—1941) — германский император и прусский король с 1888 г., свергнут во время Ноябрьской революции 1918 г.

   …вроде пляски царя Давида перед ковчегом (хотя и у Давида, по свидетельству Библии, вышли после этих плясок семейные недоразумения) — имеется в виду фрагмент из шестой главы Второй Книги Царств: «Давид скакал из всей силы пред Господом; одет же был Давид в льняной ефод. Так Давид и весь дом Израилев несли ковчег Господень с восклицаниями и трубными звуками. Когда входил ковчег Господень в город Давидов, Мелхола, дочь Саула, смотрела в окно и, увидев царя Давида, скачущего и пляшущего пред Господом, уничижила его в сердце своем» (14—16).