В Париже наблюдается удивительное для нас, иностранцев, явление — в Париже нет природных сезонов.
В России, как известно каждому, существует четыре времени года, или сезона: весна, лето, осень и зима.
Весной носят калоши, драповое пальто, держат экзамены и ищут дачу.
Летом живут на даче, носят соломенные шляпы и батистовые платья, давят мух и купаются.
Осенью носят калоши и драповое пальто, держат переэкзаменовки, ищут квартиры и шьют новые платья.
Зимой носят новые платья, меховые шубы, топят печи, отмораживают носы, катаются на коньках и простуживаются.
В Париже все навыворот.
В феврале носят соломенные шляпы, в июле — бархатные.
В январе — легкие манто, в июне — мех.
В июле дачу ищут и экзамены держат. В декабре ходят голые.
Ничего не разберешь!
Сезонов природных нет.
Есть какие-то странные: сезон тафты, сезон тюля, сезон бархата, сезон тальеров, сезон вышивки, сезон крепа, сезон скачек. Выдумывают эти сезоны портнихи, и длятся они неравно. Иной два месяца, иной три недели — никак его не ухватишь и не подладишься.
По погоде тоже ничего заметить нельзя. В феврале бывают такие дни, которые июньским не уступят.
И приходится жить не своим разумом, а смотреть, что люди делают.
Вот теперь, видим, отправляются люди на дачу. Ну и мы всколыхнулись. Значит, у них весна считается, пора и нам об отдыхе подумать.
Только французы как-то беспечно к этому делу относятся. Просто надумают какое-нибудь место — в горах или у моря, — пошлют открытку в намеченную гостиницу, получат ответ, набьют чемоданы и марш.
Очень уж это все на русский обычай легкомысленно. У нас не так.
У нас начинали искать дачу в марте, когда еще снег лежал и ничего видно не было.
— Здесь у нас чудесный цветник, — поет дачевладелица, указывая на снежную полянку.
— Тут вам все беседки и фонтаны. Сейчас, конечно, ничего не видно — все под снегом, но летом — благодать.
Приезжаете летом с детьми и возами — ни цветника, ни беседки. Один частокол и палка из-под розы. А вместо фонтана собачья будка. И сама хозяйка удивляется:
— С чего вы взяли? Цветы? Ничего подобного. Цветы вы должны сами садить. От хозяйки вам полагается только пространство. А фонтан — так это не дай Бог! Сами знаете.
— А что?
— А то, что если кто из вас, не дай Бог, напьется, да, не дай Бог, ночью домой вернется, да, не дай Бог, упадет, да, не дай Бог, головой в фонтан попадет, так тут с полицией хлопот не оберешься.
Искали дачу с любовью. Ездили во все стороны.
Бывали интересные казусы.
Один отец семейства поехал нанимать дачу по Николаевской дороге, а нанял в Павловске. Три дня пропадал и ничего жене объяснить не мог. Повторял только, что очень трудно было, и двое суток проспал.
А другой отец семейства поехал в Парголово, пропадал две недели, вернулся какой-то распаренный и сказал, что из сил выбился — никак не мог подходящей дачи найти. А из кармана у него зубочистка вывалилась, с надписью: «Бристоль. Варшава». И как она к нему попала, так до сих пор — вот уже восемь лет — никто додуматься не может. А в то лето так и на дачу не поехали. Некогда было — все про зубочистку разбирали, и он, и жена.
А третий отец семейства толковый был. Велено ему было найти дачу в Стрельне — ну и нашел. И так скоро, в тот же день. Вернулся веселый.
— Манечка, милая, все, как ты хотела. Дача чудесная, старинная, хозяин ее на слом приговорил, уж еле я его упросил. Такой упрямый: надо, мол, сломать, и баста. Развалится, мол, дача, до осени не достоит. Сунул ему тысячу рублей отступного, чтобы, значит, не ломал. Согласился.
Жена слушает, радуется.
— Какой, — говорит, — у меня Петя толковый! Делец!
Переехали. Живут, удивляются. Все обои, как живые, шевелятся, вечером прямо через стену луна светит. Жутко!
Прожили месяц, а на второй обвалился угол и кота придавил.
Ну, делать нечего, выругали хозяина — как смел дать себя уговорить — и съехали.
Ах, много чудесных историй связано с дачными воспоминаниями… Теперь они кажутся прекрасными легендами.
* * *
Ищут дачи наши парижане:
— Говорят, около моря есть какое-то место, что-то вроде Аршанж, не то Агранж.
— Сырость, наверное. Лучше в горы. Слыхал я тут, есть горы — не то Шанвиль, не то Банвиль… как-то так.
Дешево, воздух, публики никакой, уединенно — совсем дыра. Можно отдохнуть.
— Я не хочу дыру. В дыре музыки нет, а я хочу ходить на музыку.
— Около самого Парижа есть хорошие места.
— Ну, там, наверное, много русских будет. Начнут лезть.
— Или куда-нибудь в глушь забраться, в горы.
— В горах моря нет, а в глуши скучно.
Господи, Господи, пошли Ты нам, беженцам Твоим, дачу. Чтоб была она высоко в горах на самом море, стоила бы дешево в глухой дыре с музыкой, и чтоб была она уединенная, и множество чтобы было там знакомых, и чтоб никто к нам не лез, а чтобы мы сами ко всем лезли, Господи!
КОММЕНТАРИИ
Дачный сезон. Впервые: «Последние Новости». — 1920. — 15 июля. — No 68. — С. 2.
сезон тальеров — сезон классических английских костюмов (от одного из значений фр. tailler, costume tailler — английский дамский костюм; др. знач. — портной, закройщик).
…поехал нанимать дачу по Николаевской дороге, а нанял в Павловске… — Павловск был конечной станцией Царскосельской железной дороги, открытой в 1837 г.; Николаевская железная дорога связывала Петербург и Москву.
Парголово — дачное место, пригородный поселок близ Петербурга; с 1963 г. — в черте города.
Стрельна — дачное место, поселок на р. Стрелка на южном берегу Финского залива близ Петербурга (ныне — в составе г. Петродворец).
Скачать