Кеттли, или возвращение в Швейцарию

КЕТТЛИ, ИЛИ ВОЗВРАЩЕНИЕ В ШВЕЙЦАРИЮ.

 

 

ОПЕРА — ВОДЕВИЛЬ В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ.

 

МУЗЫКА ВСЯ ВЗЯТА ИЗ ФРАНЦУЗСКОЙ ПИЕСЫ.

 

Представлена в первый раз на Большом Петровском Театре 8-го Января 1852-го года.

 

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ.

 

 

 

ФРАНЦ, старый отставной Капрал.                                                        Г. Лавров.

КЕТТЛИ, дочь его.                                                                                       Г-жа Н. Репина.

Г-ЖА ВЕРНЕР, богатая трактирщица.                                                     Г-жа Кавалерова.

РУТЛИ, сын ее, влюбленный в Кеттли.                                                  Г. Живокини.

СЕНВИЛЬ, молодой Офицер в отставке.                                               Г. Бантышев.

ГЕНРИХ слуга его.                                                                                        Г. В. Степанов.

КРЕСТЬЯНИН.                                                                                                Г. Сахаров.

 

 

 

ДЕЙСТВИЕ В ШВЕЙЦАРИИ.

 

 

 

Театр представляет живописное местоположение в Швейцарии; направо от зрителей хижина Франца; налево гостиница Г-жи Вернер; в глубине театра мост; кой-где по пригоркам разбросаны хижины на горизонте высокие горы.

 

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.

 

РУТЛИ, на мосту трубит в рожок; КРЕСТЬЯНЕ и КРЕСТЬЯНКИ сходятся с разных сторон; ФРАНЦ, немного спустя, выходит из своей хижины.

 

РУТЛИ.

 

Скорее, друзья… на работу!

 

ХОР.

 

Веселее на работу

Поспешим к своим полям!

Где труды всегда в охоту,

Счастье вечно будет там.

 

ФРАНЦ.

 

Двадцать лет средь пушек, ружей,

Я служил, как чести друг,

И, оставя гром оружий,

Принялся опять за плуг.

 

ХОР.

 

Веселее на работу… и проч.

 

(Крестьяне уходят. Рутли хочет идти за ними, Франц его останавливает.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.

 

РУТЛИ, ФРАНЦ.

 

ФРАНЦ.

 

А ты куда, Рутли?

 

РУТЛИ.

 

На паству, к своим коровам; не то, ведь ты знаешь мою матушку: так замычит, что и места не найдешь!

 

ФРАНЦ.

 

Она сколько богата, не меньше того скупа и брюзглива; даже родному сыну — и тому нет от нее житья!.. Что толку в богатстве, если оно не приносит счастия нашим ближним?

 

РУТЛИ.

 

Да что это, дядя Франц, нынче с тобою сделалось? Ты такой печальный! А еще, кажется, служил во Французском войске! Я слышал, что Французские солдаты все превесельчаки… Скажи пожалуйста: видно у тебя есть что — нибудь такое?..

 

ФРАНЦ.

 

Ах, брат!.. Уж и очень есть… Дочь невеста.

 

РУТЛИ.

 

Это я знаю, потому что в нее влюблен.

 

ФРАНЦ.

 

Влюблен!.. ты?..

 

РУТЛИ.

 

Да, я… Рутли Вернер, законный наследник первого трактира в Цюрихском Кантоне.

 

ФРАНЦ.

 

Послушайте-ка, Г. Рутли: неужли и вправду вы ухаживаете около моей дочери?

 

РУТЛИ.

 

Ну, вот, дядя Франц! сделай милость, не гляди на меня из подлобья-то, как матушка! ведь я этак тут же в пень стану.

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Точно!.. вот от чего Кеттли так печальна!.. (вслух) Послушай! по характеру твоей матери — этой свадьбе никогда не бывать.

 

РУТЛИ.

 

Что ты! неужто?

 

ФРАНЦ.

 

Мать твоя презирает нас за нашу бедность.

 

Богатство овладело ею:

Она в нем ставит честь свою;

А я за дочерью моею

Лишь имя доброе даю.

Но если вздумать кто посмеет

И это у нее отнять:

Тот знай, что Франц отмстить умеет!..

 

РУТЛИ, струся.

 

Нашел же ты кого пугать!.. (bis)

 

У меня в мыслях не было обольщать Кеттли.

 

ФРАНЦ.

 

Однако ж, с некоторого времени она стала такая грустная… задумчивая… А если б она не была в тебя влюблена…

 

РУТЛИ.

 

Поручиться за это не могу… потому… ты знаешь, дядя Франц, молодые девушки… Бог их знает!.. Но думаю, что она от меня задумывается… есть одна штучка…

 

ФРАНЦ.

 

Говори, что такое?

 

РУТЛИ.

 

Наперед обещай мне не сердиться!

 

ФРАНЦ.

 

Не бойся, говори: ты видишь, я не сержусь.

 

РУТЛИ.

 

Помнить, как два года тому назад приезжал сюда в Швейцарию Французский Офицер Г. Сенвиль?.. еще он останавливался у нас в трактире?

 

ФРАНЦ.

 

Ну!

 

РУТЛИ.

 

В то время я уж был влюблен в Кеттли, хотя ей было едва-ли четырнадцать лет… Вот я и попросил этого Офицера списать мне ее. Она ему приглянулась, он мне и нарисовал ее портрет. Потом он уехал и обещал к нам воротиться, да не воротился.

 

ФРАНЦ.

 

Полно болтать об Офицере; я говорю с тобою о моей дочери.

 

РУТЛИ.

 

Сей час, дядя Франц, и до нее дойдет дело. Когда Кеттли узнала, что этот портрет у меня, то и стала просить, чтоб я его ей подарил. Понимаешь?.. ей хотелось иметь от меня какую нибудь вещицу… только ведь я сам малый-то не дурак!.. Вот я, знаешь, каждый день и ну примечать за нею: что дескать она делает с моим подарком?.. Как ни посмотрю, она все на него смотрит и целует эту картинку… вот так… Вот я и подумал себе: нельзя ж, чтобы она в самое себя влюбилась… верно влюбилась она в того, кто подарил ей картинку, то есть в меня… Теперь я все тебе сказал, дядя Франц… Сверх того при каждой встрече: здравствуй!.. прощай! А ведь это также что нибудь да значит!

 

ФРАНЦ.

 

Из слов твоих я мало вижу сходного с моими замечаниями… Впрочем, по мне и ты в женихи годишься.

 

РУТЛИ.

 

Спасибо за доброе мнение, дядя Франц.

 

ФРАНЦ.

 

Но уж я тебе говорил: мать твоя женщина гордая; она кичится своим богатством; а я и моя дочь также горды… скорее соглашусь стать под пушку, чем дать повод матушке твоей думать, что я зарюсь на ее деньги!..

 

РУТЛИ.

 

Полно, полно; какие пустяки!

 

ФРАНЦ.

 

И ты, может быть, также воображаешь…

 

Клянусь тебе я честию моею,

Что Кеттли я не выдам за того,

Кто б возмечтал, что он не равен с нею,

Что должно ей гордиться чрез него.

Пусть будешь он богат, случаен, знатен,

Да поднял нос — так чорт его возьмет!

Поселянин мне более приятен:

Он дочь мою собой не упрекнет.

 

РУТЛИ.

 

Ведь экой какой! С ним никак не столкуешь. Да разве моя вина, что я богат? Ах, Боже мой. Боже мой! Как бы я желал быть несчастным, чтоб сделать счастливою Кеттли!.. Послушай-ка, дядя Франц… мне пришло на ум… Что, если б ты… запросто… пошел к матушке, да посватался за меня?

 

ФРАНЦ.

 

Чтоб я к ней пошел! С чего ты это взял? Я ее знаю, она рождена на грубости; а если б она обошлась со мною дурно… Нет, нет, я ни слова ей не скажу.

 

РУТЛИ.

 

Ну! так я уж сам с ней переговорю… Что ни будет, то будет!.. Только не отходи прочь от меня в то время, как я стану ее упрашивать… хоть в этом-то не откажи, пожалуйста!

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Ох, дочки! дочки!.. (вслух) Изволь… Нечего делать.

 

РУТЛИ.

 

Побожись!

 

ФРАНЦ.

 

Я никогда не божусь; а давши слово… (Г-жа Вернер зовет из гостиницы: Рутли! Рутли!..)

 

РУТЛИ.

 

Ах, Боже мой, Господи! Это она.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТИЕ.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, РУТЛИ, ФРАНЦ.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, к Рутли.

 

Ты все еще здесь?

 

РУТЛИ.

 

Я разговаривал с дядей Францем.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Я это вижу; и верно вы разговаривали о чем нибудь очень важном… Не так ли?

 

ФРАНЦ.

 

Вы угадали. Г-жа Вернер: он говорил со мною о замужстве моей дочери.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Вы дочь свою выдаете замуж? Радуюсь и поздравляю. (Рутли) А тебе что до этого?

 

РУТЛИ.

 

Ах, матушка!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Матушка!.. матушка!.. Это до тебя не касается занимайся лучше своим делом!

 

РУТЛИ.

 

Я… вот видите, матушка… Я… (Францу) поджилки затряслись… стань впереди меня.

 

ФРАНЦ, тихо.

Трус… настоящий новобранец.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, к Рутли.

 

Что еще там ты нашептываешь?

 

ФРАНЦ.

 

Он говорит, что замужство моей дочери его очень занимает… потому что он сам хочет на ней жениться.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, грозя Рутли.

 

Он?.. О! если б это была правда!..

 

РУТЛИ, испугавшись и отбегая в сторону.

 

Ей Богу, правда матушка!.. Что хотите со мной делайте… хоть все волосы мне выдерите, а уж что правда, то правда!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, насмешливо.

 

И, конечно, Г-н Франц не прочь от этого?

 

РУТЛИ.

 

Да-с, матушка, не прочь-с!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, тоже.

 

Очень верю… Я богата, так диво -ли, что Г. Франц так расположен породниться с нами!..

 

ФРАНЦ, с досадой.

 

Г-жа Вернер! Я дал слово вашему сыну не выходить из терпения: не сделайте меня обманщиком!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Чтоб я женила Рутли на девочке, у которой нет ни талера!..

 

ФРАНЦ.

 

Не думаете ли вы что дочь моя вас не стоит? Дочь старого солдата,, который, правда, кроме ран ничего не принес с собою из армии, но который за то во всю жизнь не сделал еще ничего такого, от чего бы он должен быль краснеть; девушка честная, скромная, верно стоит сына какой нибудь трактирщицы, которая, при всем своем богатстве, не подала еще ни одному нищему, и о которой в целом околотке никто не скажет… Но лучше замолчу, чтоб уйти от греха!

 

РУТЛИ, в сторону.

 

Ах, мои батюшки! Вот как хорошо он сватает…

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Прекрасно, Г. Франц! Продолжайте… продолжайте… Чего ж больше и слышать от вашей братьи!

 

РУТЛИ.

 

Не слушайте его, матушка! Он сказал это так, спроста.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Я знаю, к чему отнести эту запальчивость… Почтенному Францу, также как и другим, досадно, что все знатные путешественники останавливаются у меня, а не у него… ему завидно…

 

ФРАНЦ.

 

Завидно мне?.. какое заблужденье!

Пусть едут к вам, а что мне до того?

У вас богач находит угощенье,

За то бедняк не видит ничего.

А у меня хоть хижина убога,

Да в ней делюсь последним я куском;

Пусть для карет к ней не лежит дорога,

Зато идет к ней смело, кто пешком.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Все это очень хорошо, прекрасно… только всякий живет по своей воле. Сыну моему никогда не женишься на вашей дочери: вот мое последнее слово.

 

РУТЛИ.

 

Матушка! Г. Франц!

 

ФРАНЦ, толкая его от себя.

 

Оставь меня! Мать твоя злая женщина, и я запрещаю тебе и думать об Кеттли!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, ФРАНЦ, РУТЛИ, вместе.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

К чему напрасно вам браниться?

К чему считаться вам со мной?

Ему на Кеттли не жениться,

Ей не бывать его женой!

 

ФРАНЦ.

 

Избави Боже породниться

С такою скрягой записной!

Ему на Кеттли не жениться,

Ей не бывать его женой!

 

РУТЛИ.

 

С тоски готов я удавиться!

Как я несчастен, Боже мой!

Так мне на Кеттли не жениться!

Ей не бывать моей женой!

 

 

ФРАНЦ.

 

Я и в сраженьи никогда-бы

Перед врагом не стал дрожать:

И вдруг от старой, глупой бабы,

Почти приходит мне бежать! (bis)

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

К чему напрасно нам бранишься?.. и проч.

 

ФРАНЦ.

 

Избави Боже породниться, и проч.

 

РУТЛИ.

 

С тоски готов я удавиться… и проч.

 

(Франц садится на скамью у своей хижины; Рутли тоже садится вдали, на другой стороне театра; Г-жа Вернер идет к себе и встречается с Генрихом.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

 

ТЕ ЖЕ, ГЕНРИХ.

 

ГЕНРИХ.

 

Мое нижайшее почтение высокопочтенной Г-же Вернер!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Ах! Если я не ошибаюсь: вы Г. Генрих, камердинер Г-на Сенвиля, того Французского Офицера, которому я имела честь, два года назад…

 

ГЕНРИХ.

 

Точно так, Г-жа Вернер: он едет в след за мною. Я исправляю должность квартирмейстера, и обязан приготовить комнаты моему Капитану; он пробудет у вас часа два-три, не более; однако ж,

проехав Швейцарию, опять воротится к вам.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, в сторону.

 

Ах, Боже мой! А у меня ничего не приготовлено!.. Какой славный постоялец: тратит без счета — и платит также!.. (к кулисам) Фриц! Вильгельм! Комнату в 1-м этаже и бутылку Бургонского Г-ну Генриху!

 

ГЕНРИХ.

 

Что за милая женщина эта Г-жа Вернер! Как заботится о своих гостях!.. еще потчует Французским вином!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Знаете — ли: ведь господин ваш обещал приехать, и я была уверена, что он сдержит свое слово.

 

ГЕНРИХ.

 

О! это не потому, что он вам обещал… с женщинами он щедр на обещания… но он оставил военную службу. Сильная рана, которую получил он в последней кампании, принудила его на двадцать пятом году выйти в отставку… Да и что ж за беда? С тридцатью тысячами ливров дохода, одному душою и при его дарованиях, ему везде будет хорошо.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Как! неужели Г. Сенвиль располагается погостить у нас?..

 

ГЕНРИХ.

 

Так точно. Барин мои решился

На кисти саблю променять

И путешествовать пустился,

Чтобы ландшафты рисовать.

У нас леса и неба своды

Писал он с горем пополам:

Он любит ужасы природы…

Затем и едет прямо к вам.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

И Г. Сенвиль хочет сделать мне честь, жить в моем доме?

 

ГЕНРИХ.

 

Почему ж и не так Г-жа Вернер? Вы так милы… ласковы… услужливы… словом: вы отличная дама!.. (в сторону) за наличные деньги.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Побегу сама хлопотать, чтоб вам ни в чем не было недостатка… Рутли!.. Рутли! Ну! что ты там уселся?

 

РУТЛИ, печально.

 

Ничего, матушка!

 

ГЕНРИХ.

 

Ба! да это и в самом деле приятель Рутли!.. Как вырос!.. Что с ним?.. От чего он такой пасмурный?

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Он просто дурак.

 

ГЕНРИХ.

 

Знаю; но тут еще грустить не от чего.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

У меня не смей при гостях ходить с посной харей, слышишь!.. Будь весел!

 

РУТЛИ, печально.

 

Слушаю, матушка, буду весел -с.

 

ГЕНРИХ.

 

Пойдем-ка, брат, со мною, выпьем по хорошему стаканчику Бургонского: это поразгонит твое постоянство; а ты верно влюблен? не правда ли? Ну, так и есть!.. (Г-же Вернер) Кой чорт! Бьюсь об заклад, что вы его только одним молоком поите: от того-то он такой и чувствительный… ничто так не располагает ко вздохам, как ваша пастушеская сыворотка. (Уходят к Г-же Вернер.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.

 

ФРАНЦ, один.

 

Ушли. — Нечего делать, надобно приняться за строгость!.. А жаль ее однако ж… Милая Кеттли!.. ну да за чем же она пристрастилась к этому Рутли?.. Он конечно добрый малый, да слишком уж простоват. — Когда я стану ее бранить, и она заплачет, то я невольно ругаю сам себя и отворочусь, чтоб она не заметила, что я также хнычу, как ребенок!.. Однако ж сегодня я поступлю иначе… Вот она… Тиха, как овечка!.. Пойду соберусь с духом — и сделаю решительное нападение (уходит.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.

 

КЕТТЛИ, одна.

 

Все для меня в природе опустело,

Давно уж я не вижу ясных дней;

Лице мое приметно похудело…

И голос мой гораздо стал слабей…

ла, ла, ла…

 

С тех самых пор мне грусть на сердце пала,

Как в первый раз я встретила его…

Бывало, я как птичка распевала:

Теперь пою… не знаю для чего!

ла, ла, ла…

 

Ах! если б я была его женою,

Как счастлива была бы жизнь моя!

И, с ним вдвоем, вечернею порою,

Как весело б тогда запела я:

ла, ла, ла!..

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ.

 

ФРАНЦ, КЕТТЛИ.

 

КЕТТЛИ.

 

Здравствуй, батюшка. Как твое здоровье?

 

ФРАНЦ.

 

Это от тебя зависит, сударыня: будешь ли ты сегодня весела?

 

КЕТТЛИ.

 

Да так, как и всегда, батюшка.

 

ФРАНЦ.

 

Как и всегда! Что за упрямицы эти девочки (строго) Кеттли! Уж ты давно ходишь повеся голову: я этого терпеть не могу, слышишь!.. Я хочу, чтоб с нынешнего дня ты у меня все пела, да плясала; а не то… тысяча бомб!..

 

КЕТТЛИ.

 

Что я сделала? За что ты меня бранишь? Ты всегда был такой добрый!

 

ФРАНЦ.

 

Я тебя браню за то… ну, да я тебя браню за то, чтоб ты была веселей!.. Марш вперед! Поцелуй меня!

 

КЕТТЛИ, обнимая его.

 

Любезный батюшка!

 

ФРАНЦ.

 

Посмотри: ну, на что похоже!.. Как ты убрана! В волосах нет ни одного цветочка! Прилично ли девушке быть такой небрежной?

 

КЕТТЛИ.

 

Так ты за это-то на меня сердишься?

 

С цветочком ли я в волосах,

Одета хорошо ли, нет ли:

Уже ли я в твоих глазах

Не все одна и та же Кеттли?

Я часто думаю себе:

Он на меня не наглядится…

Когда же я мила тебе,

То для кого же мне рядиться?..

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Как! что это значит? (вслух) Ты ни к кому не чувствуешь склонности?

 

КЕТТЛИ, в волнении.

 

Батюшка!

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Она покраснела… проклятый Рутли угадал! (вслух) Ты не отвечаешь?.. Кеттли!.. Ты от меня скрываешься?..

 

КЕТТЛИ.

 

Виновата, батюшка! Но я хочу поправить вину свою… Я все расскажу тебе!.. Эта тайна давно, как свинец, лежит у меня на сердце.

 

ФРАНЦ.

 

Ну, говори!

 

КЕТТЛИ.

 

Ты знаешь, что я часто дома бываю одна-одинехонька… и тогда…

 

ФРАНЦ.

 

И тогда, что?.. (в сторону) Она меня пугает!

 

КЕТТЛИ.

 

Тогда… я рассуждаю сама с собою!

 

ФРАНЦ.

 

А!.. О чем же ты это рассуждаешь?

 

КЕТТЛИ.

 

Так… невольно в голову приходят мне мысли… о прошедшем, о будущем… (с большею силою) Ах батюшка! признаюсь тебе, что иногда воображение представляет мне кого-то, с кем была бы я очень счастлива!.. вместе с ним ходила бы по нашим утесам, спускалась в долины, слушала его ласковые речи!.. А когда солнце садится за горами, мне уж кажется, что я с ним рука с рукою прихожу в хижину, к тебе… ты обоих нас обнимаешь, и говоришь: милые дети мои!..

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Бедняжка! (стараясь скрыть свое волнение.) Что это значит, сударыня?.. И с кем бы ты эдак хотела расхаживать по горам, да по долинам?

 

КЕТТЛИ, простодушно.

 

Если хочешь, батюшка: я скажу.

 

ФРАНЦ.

 

Нет, будет!.. всего не переслушаешь. (в сторону.) Попасть к ней в доверенность — все тоже, что подливать масло к огню… (вслух) Об этом больше ни слова… Заметь, что я тебе прикажу.

 

КЕТТЛИ.

 

Изволь, батюшка.

 

ФРАНЦ.

 

С Рутли никогда не заводи разговоров, слышишь!.. Я так хочу.

 

КЕТТЛИ, равнодушно.

 

Изволь, батюшка.

 

ФРАНЦ.

 

А если он когда подойдет к твоему окошку, не обращай на него внимания.

 

КЕТТЛИ, тоже.

 

Изволь, батюшка.

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Удивительное дело! Она спокойна! (вслух) У тебя есть картинка, которую он тебе подарил… отдай

ее мне.

 

КЕТТЛИ, в замешательстве.

 

Как?.. Ты хочешь…

 

ФРАНЦ.

 

Да; нынче же ввечеру я у тебя ее возьму.

 

КЕТТЛИ.

 

Но это картинка… мой портрет!

 

ФРАНЦ.

 

Твой портрет! Ну так что ж? Я велю списать с него другой, как скоро буду в Цюрихе.

 

КЕТТЛИ.

 

Конечно, батюшка… но другой-то не будетш так похож… мне этот лучше нравится.

 

ФРАНЦ, в сторону.

 

Нет сомнения! Рутли прав. (вслух) Впрочем, если тебе угодно, то его нарисует тот же самый живописец, который и этот нарисовал.

 

КЕТТЛИ, горестно.

 

О! нет… быть не может!

 

ФРАНЦ.

 

Я тебе говорю: этот офицер сегодня сюда приехал.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Что я слышу!

 

ФРАНЦ.

 

Он в последнюю войну быль сильно ранен.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Ранен!

 

ФРАНЦ.

 

Что с тобой. Неужли от этого лоскутка бумаги?.. Кеттли! Кеттли! успокойся!.. Кой чорт! Я не хочу огорчать тебя… Сядь здесь на скамейку.

 

КЕТТЛИ.

 

Нет, батюшка… я пойду к себе.

 

ФРАНЦ.

 

Ты расстроена… побудь лучше на чистом воздухе…

 

КЕТТЛИ.

 

Сейчас ты бранил меня за то, что я худо убрала мои волосы… так я хочу убрать их хорошенько.

 

ФРАНЦ.

 

Слава Богу! стало ты обещаешь мне быть повеселей.

 

КЕТТЛИ.

 

Да, батюшка.

 

Чтоб тебе угодить,

Я не прочь от наряда:

Ты одна мне отрада!

Как тебя не любить!

 

(в сторону)

 

Ах! тогда любовался он мною,

Говорил мне: ты Кеттли мила…

Так пойду ж, и скорей слезы смою…

Сколько их я по нем пролила!..

 

ФРАНЦ.

 

Что ты там?.. что с тобою?

 

КЕТТЛИ.

 

Думаю, как убрать мне себя,

И тайком говорю про тебя:

Если б он полюбовался мною!

 

(в сторону.)

 

Ах если б он полюбовался мною!..

 

КЕТТЛИ и ФРАНЦ, вместе.

 

КЕТТЛИ.

 

Чтоб тебе угодить, и проч.

 

ФРАНЦ.

 

Чтобы мне угодить

Ты не прочь от наряда!

Ты одна мне отрада!

Льзя ль тебя не любить?

 

(Кеттли уходит.)

 

Я знал, что она меня послушается.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ.

 

РУТЛИ, у дверей гостиницы; ФРАНЦ.

 

РУТЛИ.

 

Дядя Франц!.. на одно словечко!..

 

ФРАНЦ.

 

Нет, я больше не знаком ни с тобой, ни с твоею матерью.

 

РУТЛИ.

 

Экой какой! Да ведь на одно только словечко! Сделай же милость! Матушка приготовляет комнаты для Г. Сенвиля и мне лишь выдалась минутка… Пойдем пожалуйста!

 

ФРАНЦ.

 

Ну! пойдем, так и быть. (в сторону) И в самом деле, чем он виноват, что Бог дал ему такую злую матушку? (Уходит с Рутли налево от зрителей, между тем как Сенвиль сходит по горе с правой стороны.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.

 

СЕНВИЛЬ, один.

 

Вот я и опять любуюсь тобою, прелестная Швейцария! Пленительные виды твои и простота нравов твоих жителей, оставили во мне такие приятные воспоминания! Какое обширное поле для наблюдателя и живописца!.. а я смею назвать себя и тем и другим… И почему мне не остаться здесь навсегда? Франция прекрасная сторона, конечно; зато там женщины… женщины!.. я слишком жестоко был обманут ими… тогда, как здесь, по крайней мере… да, я думаю, что уж не поеду отсюда.

 

РОНДО.

 

Милая страна!

Всегда пленяла ты поэта

Видов красотой —

И душ небесной добротой!

Будь ты мне одна

Убежищем от злого света,

Где на все цена,

И где душа так холодна!

 

Бедный человек

У нас весь век

С сумою ходит:

Придет в дом знатных бар —

И гонит вон его Швейцар!

Добрый же Швейцар

Его к себе, как брата, вводит —

И, не как товар,

С ним делит даром Божий дар.

 

Милая страна! и проч.

 

Я. в моей стране

Искал в жене

Прямого счастья:

До свадьбы за два дня

Невеста бросила меня.

Здесь любовь моя

Не встретит ложного участья;

Здесь, уверен я,

Не в моде модные мужья.

 

Милая страна! и проч.

 

Так, решился я

В свои края

Не возвращаться:

Найду здесь тихий кров,

Среди Швейцарии сынов.

Буду здесь здоров,

Не буду более терзаться

От друзей льстецов,

Плутов, кокеток и глупцов.

 

Милая страна! и проч.

 

Но куда девался мой Генрих?.. Я послал его вперед, приготовить мне завтрак, и чувствую, что такая предосторожность была очень кстати. Однако, как подумаешь: сделать полтораста миль в три дни!.. Зато уж я и скакал во весь галоп, уморил три лошади!.. Впрочем, мудрено ли, что я спешил удалиться от коварного света?.. За два дня до свадьбы с обожаемою женщиною, я узнаю, что она… По счастию не я первый, не я последний!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ.

 

СЕНВИЛЬ, КЕТТЛИ.

 

КЕТТЛИ.

 

Это он!.. Ах! как сердце бьется!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Куда это я зашел?.. Мне хотелось остановиться в той самой гостинице, где я жил два года назад… Но с тех пор я немного забыл… Кажется однако ж, что это должно быть тут… А! молоденькая девушка!.. Спрошу у нее. (к Кеттли) Друг мой! Я очень бы желал…

 

КЕТТЛИ.

 

Извольте, сударь: что угодно?

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Как в ней все мило, превосходно!.. Вот прелесть!…

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

…. Он меня узнал!..

Так точно, он меня узнал!..

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Но в ней все детское к несчастью;

В ней сердце холодно, как лед…

И не знакомо с нежной страстью!

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Ах! он меня не узнает!..

Нет, он меня не узнает!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Скажи мне, миленькая, где здесь гостиница Г-жи… как-бишь ее?.. да!.. Г-жи Вернер?

 

КЕТТЛИ.

 

Вот она, сударь.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Спасибо, душенька. (хочет идти).

 

КЕТТЛИ.

 

Так это-то только хотели вы мне сказать?

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Что за милый вопрос!.. (вслух) А что ж ты хочешь, чтоб я тебе сказал?

 

КЕТТЛИ.

 

Да как же-с! Ведь я Кеттли!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Кеттли?.. прекрасное имя… оно к тебе очень пристало… Однако ж я что-то не помню… (идет).

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Ах, Боже мой! он даже забыл, как меня зовут. (вслух) Послушайте…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Что такое?

 

КЕТТЛИ.

 

Неужли вы забыли ту маленькую девочку, которая хаживала с вами, два года тому назад?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ах! и в самом деле!

 

Это ты мой друг?..

 

КЕТТЛИ.

Точно -с, это я.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Кто узнал бы вдруг!

 

КЕТТЛИ.

 

Вспомнили меня?

 

СЕНВИЛЬ и КЕТТЛИ, вместе.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как счастлив я, о друг мой,

Что здесь опять я с тобой!

Я разговор милый твой

Люблю душой!

 

КЕТТЛИ.

 

Как счастлива я судьбой,

Что здесь опять вы со мной!

Я вижу вас пред собой…

Ах, Боже мой!

 

КЕТТЛИ.

 

Вы надолго к нам?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я здесь остаюсь.

 

КЕТТЛИ.

 

Нет! не верю вам!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я тебе божусь.

 

СЕНВИЛЬ и КЕТТЛИ, вместе.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как счастлив я, о друг мой, и проч.

 

КЕТТЛИ.

 

Как счастлива я судьбой, и проч.

 

КЕТТЛИ.

 

Помните… портрет?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как портрет? какой?

 

КЕТТЛИ, вынимая рисунок.

 

Памяти в вас нет!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да!.. списал я твой!

 

СЕНВИЛЬ и КЕТТЛИ, вместе.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как счастлив я, о друг мой,

Что этот труд слабый мой

Тебя пленил так собой —

И был с тобой!

 

КЕТТЛИ.

 

Вот тот портрет дорогой;

Он здесь всегда был со мной!

Как счастлива я судьбой!

Ах, Боже мой!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ну кто бы мог вообразить?.. Я знал тебя резвой девочкой, и вдруг нахожу прелестную девушку!

 

КЕТТЛИ.

 

Да как же это вы меня забыли?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Тогда ты была еще совершенное дитя… А к тому же с тех пор я перенес столько несчастий!

 

КЕТТЛИ.

 

Каких же это несчастий?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Мне изменили.

 

КЕТТЛИ.

 

Кто?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Кто?.. Обыкновенно кто изменяет мужчине.

 

КЕТТЛИ.

 

Без сомнения — друг ваш?

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Какая невинность! (вслух) Нет, Кеттли, не друг; а подруга…

 

КЕТТЛИ.

 

Подруга!.. Вы любили ее?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Обожал!.. И представь себе, накануне нашей свадьбы…

 

КЕТТЛИ.

 

Вы хотели на ней жениться!.. Так вы уж тогда не приехали бы к нам в Швейцарию?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Вероятно… Она меня обманула… предпочла мне другого!.. Не правда-ли, что это больно?

 

КЕТТЛИ.

 

Нет.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как нет?

 

КЕТТЛИ.

 

Когда она могла предпочесть вам другого, так она не стоит быть вашею женою, и того, чтобы вы тужили по ней… Теперь вы можете выбрать себе другую, которая уж вам не изменит.

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Признаюсь, не ожидал такого совета!

 

КЕТТЛИ.

 

Вы были ранены, я слышала?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Точно… Но кто ж тебе это сказал?

 

КЕТТЛИ.

 

О! я все знаю… Теперь вы выздоровели?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Почти…

 

КЕТТЛИ, с радостию.

 

Слава Богу! А у нас воздух такой чистый, свежий; и если вы точно решитесь здесь остаться… то и совсем выздоровеете!

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Удивительное дело! Эта малютка принимает во мне такое участие… А ведь, право, она прехорошенькая!.. Но где же это мой слуга?

 

КЕТТЛИ.

 

Вы, может быть, покушать хотите?.. О! если б вы позволили… Нам было бы очень, очень приятно!

Не откажите! Мы, конечно, люди бедные… кроме хлеба и сливок у нас ничего нет…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Очень рад, милая моя Кеттли… лучше мне ничего и не надобно.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Милая моя Кеттли!.. Ах, как я счастлива! (убегает в свою хижину).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ.

 

СЕНВИЛЬ, один.

 

Она прелестна! Какая невинность! Странно, как это я совсем забыл об ней?.. Правда, четырнадцатилетняя девочка… еще не может оставить в нашей памяти ничего такого… Но теперь… О! теперь большая разница! Я уж смотрю на нее совсем другими глазами… И, кто знает, скоро ли ее забуду!..

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ.

 

ФРАНЦ, РУТЛИ, СЕНВИЛЬ.

 

РУТЛИ.

 

Полно же, дядя Франц, ступай!.. Экой какой! Я тебе говорю, что он славный малый… слуга мне сказывал; а к тому же я и сам знаком с ним отчасти.

 

ФРАНЦ.

 

Не хочу, слышишь ли? не хочу. Стану я терять время на такие искательства!

 

РУТЛИ.

 

Да вот и он тут, как нарочно! (Сенвнлю) Извините, сударь… я-с…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Кто это?

 

РУТЛИ.

 

Это я-с… Рутли-с… Имею честь кланяться.. Знаете-с?.. Еще…

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

В самом деле, я где-то видал эту рожу…

 

РУТЛИ.

 

Точно так-с… Я сын Г-жи Вернер, у которой вы остановились… а это дядя Франц.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Дядя Франц?..

 

РУТЛИ.

 

То есть: мне он не дядя-с… он отец… то есть не мой отец, а отец Кеттли… еще портрет-то вы списывали?.. в ту-пору?.. помните?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ну, Франц, у тебя дочь прелестная! С какою любезностию она пригласила меня на завтрак.

 

РУТЛИ, в сторону.

 

Вот умница! знает, чем задобрить.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Надеюсь, что ты за это не сердишься?

 

ФРАНЦ.

 

Помилуйте, Г-н Капитан! я почту за счастие…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ты, Франц, усы носишь: верно был наш брат военный?

 

ФРАНЦ.

 

Ровно двадцать лет, Г. Капитан, во Французской службе.

 

СЕНВИЛЬ, подавая ему руку.

 

Руку, храбрый мой сослуживец!

 

ФРАНЦ, почтительно.

 

Как можно капралу?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Все равно, без чинов… Руку!

 

Хоть не в одной стране мы родились,

Да шли на бой под теми ж знаменами;

Хоть в первый раз друг с другом мы сошлись,

Но были уж давно друзьями.

Что нужды в том, что ты капрал?

Я прежде сам служил солдатом,

И храбрость вечно уважал:

Здесь воина я нынче повстречал —

И обнимаюсь с ним, как с братом!

 

РУТЛИ.

 

Я это наперед знал. — Мы пришли с дядею Францем попросить вас, Г. Капитан, чтоб вы, эдак, замолвили словцо моей матушке, в пользу Кеттли.

 

ФРАНЦ.

 

Что?.. в пользу моей дочери!..

 

РУТЛИ.

 

Виноват, соврал! — Ведь экой задорный! — В мою пользу, я хотел сказать.

 

ФРАНЦ.

 

Точно, Г. Капитан, речь идет о моей дочери.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Говори, добрый Франц, говори скорей: для Кеттли я рад все сделать!

 

РУТЛИ.

 

Вот в чем дело Г. Капитан… Поговорите матушке, чтоб она позволила мне жениться на Кеттли, за тем, что, вот изволите видеть: она в меня без памяти влюблена… Коротко, да ясно… что тут еще раздобарывать!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как, любезный Франц? Неужели дочь твоя влюбилась в этого дурака?

 

РУТЛИ, в сторону.

 

Дурака!.. вот дурака нашли!

 

ФРАНЦ.

 

Ах, Г. Капитан! Мне уж и самому грустно… и я не понимаю, как это сделалось!..

 

СЕНВИЛЬ, в сторону, с некоторым огорчением.

 

Жаль!… (вслух) А кто ж противится их свадьбе.

 

ФРАНЦ.

 

Я.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ты?

 

РУТЛИ.

 

Э! Нет, Г. Капитан…. Куда ему! Он не такой души человек!… Это все моя матушка, дай ей Бог здоровья!… Он же упрямится лишь из того, что мы богаты, а у него… нет ничего.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Это доказывает, что ты имеешь благородное сердце, любезный Франц; но ни для чего в свете не должно жертвовать счастием своих детей… Скажите, чем я могу быть вам полезен?

 

ФРАНЦ, почтительно взяв его за руку.

 

Благодарю вас, Г. Капитан!.. Но замолчим покуда… сюда идет Кеттли.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ.

 

РУТЛИ, СЕНВИЛЬ, ФРАНЦ, КЕТТЛИ, несет завтрак.

 

КЕТТЛИ.

 

Что я вижу? Батюшка и Г. Сенвиль вместе… Как я рада!

 

КЕТТЛИ, ФРАНЦ и СЕНВИЛЬ, РУТЛИ, вместе.

 

КЕТТЛИ.

 

Ах, когда в груди моей

Сердце билось так ужасно?

Как с тем вместе быть прекрасно,

Кто нам в свете всех милей!

 

ФРАНЦ и СЕНВИЛЬ.

 

Рутли прав — и нам об ней

Говорил он не напрасно:

По глазам я вижу ясно,

Что понравился он ей.

 

РУТЛИ.

 

Страсть свою ко мне, ей, ей.

Хочет скрыть она напрасно:

Это видно, это ясно,

Что я очень нравлюсь ей.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Ах, Боже мой, не обо мне ли

Они вдвоем там говорят?

 

ФРАНЦ, Сенвилю.

 

Смотрите: оба покраснели

И друг на друга не глядят!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да, точно так… что этого яснее?

Что Рутли прав, я догадался вмиг: —

Он ей любим… и я желаю их

Женить как можно поскорее!..

 

КЕТТЛИ.

 

Ах! когда в груди моей, и проч.

 

ФРАНЦ И СЕНВИЛЬ.

 

Рутли прав, и нам об ней… и проч.

 

РУТЛИ.

 

Страсть свою ко мне, ей, ей… и проч.

 

ФРАНЦ.

 

Я оставляю вас с нею: при мне она, может быть, ничего не скажет… Г. Капитан! Это дочь моя… Вот все мое имение! Я вам его поручаю — и ухожу в полной уверенности…

 

СЕНВИЛЬ, пожимая ему руку.

 

Ты во мне не ошибся, добрый Франц!

 

ФРАНЦ.

 

Пойдем, Рутли.

 

РУТЛИ.

 

Г. Капитан! Это дочь его: вот все мое имение! Я вам его поручаю и ухожу в полной… (видя, что Сенвиль не хочет его слушать) Полно! (уходит за Францем.)

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Куда это батюшка пошел вместе с Рутли?

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

 

СЕНВИЛЬ, КЕТТЛИ.

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Вот, например, поручение! Я должен их женить тогда, как сам до сих пор еще не умел жениться.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Прошу покорно! Он говорит сам с собою.

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Жалко, что глупец владеет

Сердцем прелести такой!

 

КЕТТЛИ.

 

Кеттли вам напомнить смеет:

Вы забыли завтрак свой.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Виноват, — забыл, друг мой.

Памяти меня лишает

Пара черных глаз твоих.

 

КЕТТЛИ

 

Если кушать вам мешает

Пара черных глаз моих…

Полноте смотреть на них!

 

(берет его за руку и подводит к столу.)

 

СЕНВИЛЬ.

 

Не смотреть на тебя! Ах! ты требуешь невозможного.

 

КЕТТЛИ.

 

Садитесь… Ах, Боже мой!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Что это? куда ты бежишь?

 

КЕТТЛИ.

 

Стул забыла принести.

Прошу у вас за то прощенья…

 

СЕНВИЛЬ.

 

И полно, милая моя!

К чему такие извиненья?

И на скамейке сяду я.

 

КЕТТЛИ.

 

Нет, беспокоить вас не должно…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Скамейка лучше мне, друг мой:

На стуле сесть двоим не можно,

А тут — могу я сесть с тобой.

 

(ставит скамейку к столу.)

 

Вот так: ты сядешь тут, подле меня.

 

КЕТТЛИ.

 

Извольте… И в самом деде… мы кажется хорошо уселись.

 

СЕИВИЛЬ.

 

Какие густые сливки!.. и хлеб превкусный! (видя, что Кеттли задумалась). О чем ты задумалась?

 

КЕТТЛИ, вздрогнув.

 

Я?.. так… ни о чем.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ни о чем?.. Ты не хочешь мне сказать, (в сторону). Бедняжка!.. Виновата ли она, что сделала такой дурной выбор!.. Сердце не рассуждает… особливо сердце молодой девушки… Однако ж прежде надо совершенно увериться.

 

КЕТЛИ, дергая его за руку.

 

Ну вот: теперь уж вы задумались!

 

СЕНВИЛЬ.

 

О! Я большая разница… мне есть о чем… Я имею самый прекрасный предмет для размышления.

 

КЕТТЛИ.

 

Что ж это за предмет такой?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я думал… о тебе.

 

КЕТЛИ, потупив глаза!

 

Обо мне?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да, о тебе… Я рассуждал сам с собою… Хочешь ли знать, о чем я рассуждал?

 

КЕТТЛИ.

 

О чем? Скажите.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я рассуждал так: Я Кеттли рассказал все мои несчастия, не утаил от нее ничего; а если б, например, вздумалось мне спросить у ней о чем-нибудь, то она верно бы мне не призналась.

 

КЕТТЛИ.

 

Но в чем же мне вам признаваться?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Тебе это больше известно.

 

КЕТТЛИ.

 

Я живу одна, с моим батюшкою… Иногда так… приходят мне в голову мысли…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ну, да: вот эти-то мысли я и хотел бы узнать.

 

КЕТТЛИ.

 

Да как же вам пересказать их? Я сама едва могу их упомнить… они придут, да и пройдут… ничто их не удерживает.. Притом я и не желаю, чтоб они во мне оставались… Кому какая нужда заниматься ими?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Как кому?.. Ах, Кеттли! а я еще надеялся, что ты будешь откровенно со мною говорить!.. Хочешь ли ты откровенно говорить со мною?

 

КЕТТЛИ.

 

Для чего же мне скрываться?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Нет ли такого человека, к кому бы ты, эдак, имела привязанность?

 

КЕТТЛИ, с живостию.

 

Ах, есть!.. (робко) мой батюшка.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Вот! будто это ответ? Ты должна понять, что тут речь идет не о батюшке… Не чувствуешь ли ты к кому нибудь этого особенного расположения… этой нежной склонности… то есть… что называется — любви?

 

КЕТТЛИ.

 

Но…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Это, может быть, такая тайна, которой ты никому не сказываешь?

 

КЕТТЛИ.

 

Ах! нет, сударь: еще нынче поутру я открылась в ней одному моему другу… Но уж за то, кроме этого друга — никто об ней не узнает!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Право!.. Ты меня удивляешь…

 

КЕТТЛИ.

 

Всякой день, С солнечным восходом, я спешу к ней, чтоб разделить с ней тоску мою…

 

Едва лишь день начнет светать,

Уж я спешу к ней на свиданье,

Чтоб тайну сердца ей сказать

И облегчить свое страданье.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Но с кем же ты из всех людей

Так откровенна, друг мой милый?

 

КЕТТЛИ.

 

С покойной матушкой моей,

С ее священною могилой!

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Точно… нет сомнения! (вслух) Кеттли! Ты любишь, я это вижу… Не подумай, чтобы я спрашивал из одного только любопытства: нет, мой друг, нет! Я это делаю с хорошим намерением, и с согласия твоего батюшки.

 

КЕТТЛИ в волнении.

 

Батюшки?

 

СЕНВИЛЬ, с жаром.

 

Да, мой друг, да!.. могу тебя уверить.

 

КЕТТЛИ.

 

Нет, быть не может!.. Батюшка очень меня любит, но он по гордости души никогда б не согласился… Я выбрала гораздо лучше себя…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Разве только по богатству: а иначе кто может сказать!.. (в сторону) Ба! да я, кажется, зачувствовался… забыл, что я лишь только посредник!..

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Ах! я вся дрожу…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Послушай, Кеттли… мы с тобой друзья старинные… вот уж два года, как мы знаем друг друга…

 

КЕТТЛИ.

 

Ваша правда..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ну, так если б я стал просить тебя, чтоб ты позволила мне сделать твое счастие, которое занимает меня гораздо больше, чем ты, может быть, воображаешь: неужели бы ты мне в этом отказала?

 

КЕТТЛИ.

 

Что вы говорите?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я прочел в твоем сердце, друг мой; берусь преодолеть все препятствия, и скоро…

 

КЕТТЛИ.

 

Неужели!..

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ.

 

Г-жа ВЕРНЕР, СЕНВИЛЬ, КЕТТЛИ.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Честь имею поздравить вас с приездом, господин Капитан!

 

КЕТТЛИ, в сторону, с досадою.

 

Ах, Боже мой! Зачем она пришла?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Здравствуйте, госпожа… госпожа Вернер!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Уж целый час, как завтрак вам приготовлен… и я вас ждала, ждала — да уж пошла к вам навстречу.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Благодарю вас; но вы видите: уж я завтракал.

 

Г-ЖА. ВЕРНЕР.

 

Как! вы изволили кушать там?.. Ах, сударь!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Когда приглашают вас так ласково, так мило… то, право, очень трудно отказаться.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Разумеется… Видишь — какая кокетка!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Полноте, полноте Г-жа Вернер!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Недаром велела я сыну своему остерегаться ее силков.

 

КЕТТЛИ.

 

Что вы, сударыня! Да разве я когда разговариваю с вашим сыном?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Полно, Кеттли, оставим притворство! (Г-же Вернер) Ну, да, Г-жа Вернер, она с ним разговаривает: и что же тут худого?

 

КЕТТЛИ.

 

И вы тоже думаете?.. Ах, Боже мой! А я не только с ним разговаривать, даже никогда и не гляжу на него…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Эх, Г-жа Вернер! Будьте поснисходительнее… помилуйте, разве вы сами не были молоды?

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Конечно; только молодые мужчины никогда не гонялись за мною.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Очень верю: зато согласитесь, что вам не было большого труда и бегать от них… Впрочем, я еще хочу поговорить с вами об этих молодых людях… Кеттли!.. Что с тобою?.. Ужели я тебя огорчаю?

 

КЕТТЛИ, плача.

 

Вы думаете, что я кокетка; что я разговариваю с Рутли; даже подтверждаете это его матери… Скорей умру, чем скажу с ним хоть слово! (уходит к себе плача).

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ.

 

Г-жа ВЕРНЕР, СЕНВИЛЬ.

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Бедняжка! Она не смеет признаться в своей любви… любить без надежды!.. Жаль однако ж, что… Ну, да полно думать об этом!.. (Г-же Вернер) Скажите, Г-жа Вернер: за что вы так дурно обращаетесь с этой девочкой…

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ.

 

ТЕ ЖЕ; РУТЛИ, в глубине театра.

 

РУТЛИ, про себя.

 

Покамест дяди Франца здесь нет… Э! Г. Сенвиль с матушкою!.. Послушаю!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ваш сын влюблен в нее как нельзя больше, а я знаю, что и она также его любит.

 

РУТЛИ, в сторону.

 

Что и действительная правда!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Кому вы это говорите? Разве я сама этого не знаю? За то-то я и терпеть ее не могу! Она совершенно вскружила голову моему Рутли!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Послушайте: и не Рутли сошел бы от нее с ума!.. (в сторону) Я это чувствую лучше всех.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Конечно, она не дурна; но вам самим известно, что в супружестве красоты одной мало: у сына моего хорошее состояние, а старый Франц ничего не может дать за своею дочерью.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ах, Г-жа Вернер! Свойственно ли думать так матери? Неужели из денег вы решитесь сделать несчастными, и сына своего и такую добрую, милую девушку?.. Нет, нет, я этому не верю.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

В вашей воле верить и не верить.

 

РУТЛИ, про себя.

 

Ведь экая скряга, ах Ты — Господи!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Не хорошо. Г-жа Вернер! стыдно вам!.. Если Кеттли бедна, зато она дочь почтенного храброго воина… Сколько надо ей приданого, чтоб вы согласились женить на ней вашего Рутли?

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Да если б… тысячки две талеров…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Две тысячи?.. А если б дали за нею четыре тысячи?

 

Г-ЖА. ВЕРНЕР.

 

Ну, тогда… конечно, что…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Когда лишь в том все ваше счастье,

Чтоб умножать казну свою:

Вы дайте им свое согласье,

А я приданое даю.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

О! если так, уж я не постою!

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Судьба меня всех кровных мне лишила,

Я век свой кончу сиротой:

По крайности, пускай, моя могила

Согреется хоть чьей нибудь слезой!

 

РУТЛИ, подбегая.

 

Ах, Г. Капитан!.. Ах, матушка!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Так ты был тут!

 

РУТЛИ.

 

Да-с, я все слышал!.. Ну, матушка, что-с. Согласны ли вы теперь?

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Уж если Г. Капитану так угодно…

 

РУТЛИ.

 

Кеттли! Кеттли! Жена! Поди сюда скорее!

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Миленькая!.. Я воображаю, как она обрадуется!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ.

 

Г-жа ВЕРНЕР, РУТЛИ, КЕТТЛИ, СЕНВИЛЬ.

 

КЕТТЛИ.

 

Это вы, Г. Рутли?.. С чего вам вздумалось звать меня, когда вы сами знаете, что ваша матушка…

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Нет, нет, Кеттли, я виновата перед тобою; прости мне, что я тебя обидела… Теперь у нас дело сладится: пойду только переговорю с твоим отцом.

 

КЕТТЛИ.

 

С батюшкой! О чем же это вы хотите с ним говорить?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Теперь тебе нет уж надобности скрываться, милая Кеттли: теперь уж ты не расстанешься с тем, кого ты так любишь.

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Что это?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я все сделал по твоему желанию.

 

РУТЛИ.

 

Да: теперь уж ты можешь на мне жениться, когда тебе угодно!

 

КЕТТЛИ.

 

Ах, Боже мой! Ну не грешно ли вам, Г. Рутли, смеяться надо мной?

 

РУТЛИ, Г-же Вернер.

 

Эк она в меня врезалась! Даже уж не верит! (к Кеттли) Ты не знаешь: ведь его милость, Г. Капитан, по милости своей… дает тебе в приданое 4000 талеров!..

 

КЕТТЛИ, горестно.

 

Как, сударь!.. вы?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да, милая Кеттли и дай Бог, чтоб такое ничтожное, с моей стороны, пожертвование послужило к твоему счастию!

 

КЕТТЛИ.

 

Приданое!..

 

РУТЛИ, тихо к Кеттли.

 

Не правда ли: он славный малый?

 

КЕТТЛИ.

 

Приданое!.. Вы, вы!.. Г. Сенвиль, даете мне приданое?.. Ах! можно ль быть меня несчастнее!..

 

РУТЛИ, в сторону.

 

Она плачет! Что это значит?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Ты плачешь?.. Как! неужели это тебя опечалило?.. Понять не могу… Милая Кеттли! друг мой! скажи мне…

 

КЕТТЛИ, в сторону.

 

Его милая Кеттли!.. Ах!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Я о тебе, мой друг, старался,

Тебе я счастия желал:

Ужли я чувств твоих не знал?

Ужли в тебе я ошибался?..

Иль, может быть, тебя, мой друг.

Такой подарок оскорбляет?..

Не отвергай моих услуг:

Здесь не богач их предлагает,

А верный друг… твой верный друг!

 

РУТЛИ.

 

Уж истинно, что верный друг!

 

КЕТТЛИ.

 

Нет! С вашим золотом едва-ли

Счастлива будет жизнь моя:

И, если б знали вы меня,

То-б предлагать его не стали!..

И я при всех скажу вам вслух,

Со всей крестьянской простотою:

Я не хочу таких услуг!..

От них бы ввек не знал покою

Ваш верный друг… ваш верный друг.

 

РУТЛИ.

 

Как? Что?.. Ты с ума сошла!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, в сторону.

 

Она отказывается!.. Что за чудо.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Какое благородное сердце!.. Кеттли, милая Кеттли! Ты не принимаешь моего подарка?

 

КЕТТЛИ с благородною гордостию.

 

Нет, сударь!

 

СЕНВИЛЬ.

 

Так ты не Рутли любишь?

 

КЕТТЛИ, потупя глаза.

 

Нет, сударь.

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Что я слышу!

 

Что слышу! — любишь ты не Рутли?

Не он пленил тебя собой?

 

РУТЛИ, в сторону.

 

О, голова моя! ты тут-ли?..

 

КЕТТЛИ.

 

Нет, сударь…

 

РУТЛИ.

 

Нет!

 

СЕНВИЛЬ, в сторону.

 

Ах, Боже мой!

Как! неужли я сам ей нравлюсь?..

Скорей к отцу ее отправлюсь.

Скажу ему!..

 

РУТЛИ.

 

Так с носом я!

 

ВЕРНЕР.

 

О подколодная змея!

 

КЕТТЛИ, РУТЛИ, ВЕРНЕР, СЕНВИЛЬ, вместе.

 

КЕТТЛИ.

 

Как скрыть в груди моей волненье?

Как перенесть мое мученье?..

Невольно слезы льют из глаз.

Лишаюсь сил… Жестокий час!

 

РУТЛИ.

 

Как снесть такое огорченье?

Как описать мое мученье?

Я ей не мил — ну вот-те раз!

Умру скорей, умру сей час!

 

ВЕРНЕР.

 

Я вне себя, я в иступленьи!

Как снесть такое оскорбленье?

Уйду сей час, уйду сей час…

Как можно так дурачить нас?

 

СЕНВИЛЬ.

 

Что слышал я? о, удивленье!

В каком теперь я в восхищенье.

Пойду к отцу ее сейчас…

Ужли судьба счастливит нас!..

 

(После пения Кеттли садится на скамью у своей хижины; вид ее показывает тоску и отчаяние. Сенвиль быстро уходт.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ.

 

Г-жа ВЕРНЕР, РУТЛИ, КЕТТЛИ.

 

РУТЛИ.

 

Так вот, сударыня, какие штучки вы отпускать изволите!.. Хорошо-с! Очень хорошо-с!.. Вы хотите уморить меня… ну что ж: и будет по вашему!

 

КЕТТЛИ, слабым голосом.

 

Нет, Рутли, я никогда этого не желала.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Отказаться от 4000 талеров приданого!.. Где это видано!.. После всех досад и неприятностей, которые любовь ее мне причиняла!

 

КЕТТЛИ.

 

Избавьте меня, сударыня, от ваших упреков: я их ничем не заслужила.

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Как не заслужила?.. А не ты-ли признавалась моему сыну?..

 

КЕТТЛИ.

 

Нет; он знает сам, что я никогда…

 

РУТЛИ.

 

Точно, мне она никогда ни слова не говорила; за то отцу своему она говорила, что влюблена в меня!

 

КЕТТЛИ, быстро.

 

Неправда… я бы тогда обманула батюшку; а я не рождена на это.

 

РУТЛИ.

 

Ой ли?.. так кончено?.. вы меня не любите?..

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Уйдем отсюда… а то я задохнусь от бешенства! — Какая низость и какая нестерпимая обида!

 

РУТЛИ, вне себя.

 

Уйдем!.. уйдем-те, матушка!.. Прощайте-с!.. Я иду домой!.. Счастливо оставаться!.. Придете ко мне, когда дурь-то у вас выйдет из головы!.. Придете!.. ведь я знаю, что в самом-то деле вы не можете жить без меня… да! да! только теперь-то вы нос от меня воротите… а то — дай срок!.. Да уж тогда я не соглашусь… хоть на коленах ползайте!.. Прощайте — с!.. Уйдем-те, матушка!..

 

(оба уходят к себе в дом.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ.

 

СЕНВИЛЬ, ФРАНЦ, КЕТТЛИ.

 

ФРАНЦ, Сенвилю, в глубине сцены.

 

Ах, Г. Капитан! я не найду слов благодарить вас…

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да, любезный Франц, я тебе сказал сущую истину: она не любит Рутли.

 

ФРАНЦ.

 

И вы думаете?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Надеюсь, по крайней мере.

 

ФРАНЦ.

 

Так я выведаю из нее. Спрячтесь покуда. (Сенвиль отходит в сторону.) Кеттли!

 

КЕТТЛИ.

 

Батюшка!..

 

ФРАНЦ, строго.

 

Что значит твое сегодняшнее поведение?

 

КЕТТЛИ.

 

Ах, батюшка! разве я что-нибудь дурное сделала?

 

ФРАНЦ.

 

Ты не приняла пожертвований честного, доброго господина.

 

КЕТТЛИ.

 

Боже мой! неужели я тем его обидела?

 

ФРАНЦ.

 

Что он подумает?.. Притом ты меня обманула.

 

КЕТТЛИ.

 

Обманула? тебя?.. Нет, батюшка!

 

ФРАНЦ.

 

Не говорила-ли ты мне, что любишь Рутли?

 

КЕТТЛИ.

 

Я тебе его не называла.

 

ФРАНЦ.

 

Кеттли! знаешь — ли?..

 

КЕТТЛИ.

 

Батюшка! Батюшка! Теперь-то я имею нужду в твоем снисхождении!..

 

ФРАНЦ.

 

Ты меня пугаешь!.. Говори, друг мой, что такое?

 

КЕТТЛИ.

 

Ты видишь всю тоску мою!..

И я души моей мученье

Перед тобой не потаю…

 

(падая на колени.)

 

Скажи лишь мне свое прощенье…

Сенвиль так добр!.. но дар его

Не приняла я…

 

ФРАНЦ, с беспокойством.

 

Для чего же?..

 

КЕТТЛИ.

 

Ах!.. для того…

 

ФРАНЦ.

 

Ну, что ж?..

 

КЕТТЛИ.

 

Ах!.. для того…

Что он мне сам всего дороже!

 

ФРАНЦ.

 

Возможно-ли!..

 

СЕНВИЛЬ, подходя.

 

Кеттли! Так это правда?.. так я не ошибся!..

 

КЕТТЛИ.

 

Боже мой! Он все слышал!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Да, моя Кеттли!.. я постигаю все мое счастие!.. И так я нашел себе эту подругу, которая умеет любить… подругу, какой никогда найти не надеялся!..

 

КЕТТЛИ.

 

Что он говорит!..

 

ФРАНЦ.

 

Как, Г. Капитан! Ужели вы хотите?..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Пусть рода и чинов тщету

Другие уважают свято

А я за честь себе почту

Быть зятем храброго солдата!

Почтенный Франц, скорей скажи:

«Твоим быть тестем рад я тоже.»..

 

(к ней)

 

А ты, мой друг… мне в том не откажи,

Что мне теперь всего дороже!..

 

(При повторении последних двух стихов, Кеттли обращает к Францу умоляющие взоры; растроганный Франц позволяет ей отдать свою руку Сенвилю).

 

КЕТТЛИ, в восторге.

 

Ах, батюшка!.. Ах, Г. Сенвиль!..

 

ФРАНЦ.

 

Г. Капитан! Сделайте ее счастливою — вот все, чего я желаю! (обнимая их) Дети мои!

 

КЕТТЛИ.

 

Так надежда моя сбылась!..

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ.

 

РУТЛИ, г-жа ВЕРНЕР, КЕТТЛИ, ФРАНЦ, СЕНВИЛЬ.

 

РУТЛИ.

 

Что за ангельская душа!.. Посмотрите, матушка!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Ах, сударь!.. Моя благодарность…

 

СЕНВИЛЬ.

 

И полноте. Г-жа Вернер! К чему тут ваша благодарность? Мы готовимся к свадьбе.

 

РУТЛИ.

 

Боже мой, Господи — к свадьбе!.. Кеттли!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Только ведь к моей свадьбе!

 

Г-ЖА ВЕРНЕР, с презрением.

 

Он женится на Кеттли!.. Признаюсь!..

 

ФРАНЦ.

 

Да, Г-жа Вернер, признайтесь, что люди и познатнее вас не гнушаются нами.

 

РУТЛИ.

 

Он будет ее мужем… Умираю!..

 

(хочет упасть на руки к своей матери; та его отталкивает и он падает наземь.)

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ.

 

ПРЕЖНИЕ, ГЕНРИХ.

 

ГЕНРИХ.

 

Все готово, сударь, к отъезду.

 

СЕЫВИЛЬ.

 

Я остаюсь. — Любезный Франц! мне бы хотелось сегодня же сыграть мою свадьбу.

 

ФРАНЦ.

 

Извольте, Г. Капитан! (слышна ритурнель следующего хора) А вот кстати и добрые наши поселяне

идут с работы!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЕ И ПОСЛЕДНЕЕ.

 

ПРЕЖНИЕ, КРЕСТЬЯНЕ и КРЕСТЬЯНКИ.

 

ХОР.

 

Кончив весело работу,

Мы спешим к своим домам:

Где труды всегда в охоту,

Счастье вечно будет там.

 

СЕНВИЛЬ.

 

Друзья мои! За час я здесь был вашим гостем, а теперь я совершенно принадлежу к вам. Вы видите во мне супруга… счастливого супруга Кеттли!..

 

ВСЕ.

 

Кеттли!..

 

КРЕСТЬЯНИН.

 

А что дядя Франц: Кеттли от нас уедет, или нет?

 

ФРАНЦ.

 

Не знаю: это будет зависеть от ее мужа.

 

ХОР, из Волшебного стрелка.

 

Останьтесь, останьтесь в Швейцарии с нами:

Мы Кеттли и Франца, все любим душой!

И вам точно также мы будем друзьями,

И малый я старый здесь друг вам прямой!

Вечерней порою собравшись толпами

Все будем мы тешить вас песнью родной:

Тра!.. ла!.. ла!..

 

Г-ЖА ВЕРНЕР.

 

Ты, Рутли, теряешь изменницу Кеттли:

Ну что-же!.. Утешься, женись на другой.

 

РУТЛИ.

 

Что пользы мне в этом, женюся я, нет ли:

Ведь сердце-то тянет все к Кеттли одной!..

 

ФРАНЦ.

 

Ты, Рутли, предобрый… скажу лишь в прибавку:

Не много пустенько в головке твоей…

Что ж делать, мой милый, коль дали отставку!

Забудь свое горе и пой веселей:

Тра!.. ла!.. ла!..

 

СЕНВИЛЬ, к Кеттли.

 

Нарочно явлюся я в свете с тобою:

Твоей красотою, я друг мой, горжусь!

 

КЕТТЛИ.

 

Ах! нет, я боюся… с моей простотою

Я в свете неловкой, дурной покажусь!..

 

СЕНВИЛЬ.

 

Дурною, неловкой… нет, Кеттли, едва-ли!

Напротив ты, друг мой, как роза мила!

 

КЕТТЛИ.

 

Ах! если бы тоже и все здесь сказали,

Как рада б, как рада б тогда я была!..

Тра!.. ла!.. ла!..

 

ХОР.

 

Тра!.. ла!.. ла!..

 

 

 

КОНЕЦ.