Смерть Данта
Автор: Муравьев Андрей Николаевич
Смерть Данта.
(Дант, изгнанный из своего отечества Флоренции и до сего скитавшийся по Италии , наконец приютился у Гвидо Полента, владетеля Равенского , которого дочь Франческа Римини, убитая мужем в объятиях любовника, была воспета Дантом, в пятой песни его Ада. Знаменитый певец умер изгнанником, в объятиях
великодушного друга своего Поленты.)
Дант.
Певца-изгнанника последний покровитель ,
Полента! я иду в ту мирную обитель,
Которую давно от бурь себе избрал:
Для гостя твоего последит час настал !
Ты Данта не отверг, ты старцу в утешенье
Скитавшемуся был . . . прими благодаренье:
Да наградит тебя небесный наш Отец!
Полента.
Нет, нет! твоих друзей, божественный певец,
Еще не оставляй! Тебе венки лавровы
Италия плетет; сограждане готовы
Тебя со славою принять в родимый град. . . .
Дант.
Уж поздно! Мертвого они не воскресят!
Приподыми меня, Полента, дай мне руку:
Хочу я воздухом мою развеять муку ….
Веди ослабшего … Я сяду близ окна;
Дорога из него к Флоренции видна. . . .
Вот так; благодарю.
( Садится. )
Полента.
О чем мечтаешь ты?
Дант.
Вы изменили мне, любимые мечты!
( задумывается )
Когда я пел, землей и небом вдохновенный,
Высокий гимн Творцу, был голосом вселенны,
К жестокой родине любовию горел,
И в славе я искал изгнанию предел,
Мечтал поэмою открыть стезю к отчизне
И упокоить там остаток бурной жизни!
Тогда-б в тот светлый храм, где смертный грех омыл
Водой крещения, я в торжестве вступил
И над купелию принял венок мой. . . Где я?
Ах ! я в Равенне! . . .
Полента.
Дант! или во мне злодея
Ты здесь нашел?
Дант.
Прости, мой благородный друг!
Ах! речь невольную, и горе, и недуг
Из сердца вырвали! Нет , нет, мои страданья
Ты облегчил! Прости! Не знаешь ты изгнанья,
И на престоле ты его не испытал;
Я по Италии скитаяся, узнал,
Как солон хлеб чужой и как крута дорога
На чуждое крыльцо. Полента! много, много
Я странником терпел: на старца не сердись.
Полента.
Друзьями вечно быть взаимно мы клялись.
Дант.
Так! ты один мой друг! Флоренция! с тобою
Я узы все расторг; ты адскою враждою,
Непримиримая, всю жизнь меня гнала,
И в ранний , чуждый гроб, бездомного свела. . . .
. . . Ты мне не родина! не признаю тебя!
Не твой певец, не сын! здесь в землю слягу я!
Не погребешь меня! Я мертвою рукою
Твои камень гробовой с моей могилы срою!
Полента! поклянись не выдавать мой прах!
Полента.
Не выдам, Дант.
Дант.
Клянись!
Полента.
Или в моих словах
Ты сомневаешься?
Дант.
Клянись!
Полента.
Клянусь святыней!
Дант.
Но клятва на тебе не на одном; на сыне,
На внуке, правнуках, на роде всем лежит,
И горе племени, когда ей изменишь!
Клянись за весь твой род!
Полента.
Клянусь всесильным Богом!
Дант.
Теперь спокоен я. — Полента! об убогом
Ты в счастьи не забыл, все дал ему, что мог;
Прими-же от певца , от странника, в залог
Признательности, все, что с жизнью оставляю:
Мои творения. Тебе их завещаю!
Сей свиток сохрани ; он с Дантом не умрет,
И скоро вся сюда Италия придет,
Как к свежему ключу, в нем черпать вдохновенья,
И будут ей мои оракулом виденья!
Полента.
О Дант, бессмертный Дант! Ах, ежели знаком
Тебе молений глас, и если этот дом
Приютом был тебе, забвением страданий,
Не отвергай, молю, отцовских заклинаний;
Ты сам отец, о Дант!
Дант.
Что хочешь? говори?
Полента.
Еще ты жив, и вот твой свиток; ах! сотри
Любовь, судьбу и смерть, воспетые тобою,
Франчески дочери!
Дант.
Безумный!
Полента. ( Бросается к ногам его )
Пред тобою
Здесь повергаюсь я , певец , как пред судом
Всего потомства! Дант! ты сжалься над отцом,
Несчастной дочери не разглашай позора ,
Из ада выведи , оставь без приговора!
Она мне стоила столь многих, многих слез;
Когда-б ты знал ее ….
Дант.
Полента! много слез
Я сам пролил в часы подземного свиданья;
Как трупы падают, упал я от рыданья,
Увидя тень ее. Тебе прощаю я
Безумную мольбу: Франческа дочь твоя!
Возстань: иль ты мечтал, я мог без вдохновений
Духовный мир воспеть, и видеть без видений?
Пройти сквозь Ад и Рай, живой в толпе теней,
И мертвый, хладный мир, создать в душе моей?…
Полента — я не бог! Взгляни, я умираю,
Как смертный! Хладный труп: вот все что оставляю;
Но некогда сей труп был духом оживлен
Божественным, был им в святилище введен,
И не мои слова в устах моих гремели.
Когда-б не истину они запечатлели,
Тогда- б страшился жизнь меж теми потерять,
Которые сей век минувшим будут звать.
Полента.
Безмолвствую, о Дант! в слезах благоговею.
Дант.
Но время . . . смерть в очах: а гасну и хладею.
Дан руку мне, сожми; прости, не забывай. . . .
Бог искупитель мой! прими меня в Твой рай….
А. Муравьев.
Московский телеграф 1827