Муж, каких много
Автор: Аверченко Аркадий Тимофеевич
Аверченко Аркадий Тимофеевич.
Муж, каких много.
Сцена, в 1-ом действии.
Действующие лица:
- Константин Утякин, муж.
- Леночка, его жена.
- Третий.
Будуар жены. При поднятии занавеса жена одна. Она лежит на диване, нервно к чему-то прислушиваясь. Стук в дверь. Жена молчит. Стук сильнее и сильнее.
- Жена (нервно). Ах, кто там ещё?! Войдите. Ну, кто там?
Входит муж.
- Муж. Это я, Леночка, я. Здравствуй, голубь мой светлый… (Делает удивлённое лицо, тянет носом воздух). Леночка! Что это в твоей комнате как будто табачным дымом пахнет?
- Жена. Ничего подобного! Я, как ты знаешь, не курю, откуда же взяться табачному дыму?
- Муж. Да, положим, это верно. Однако что я вижу? На блюдечке для шпилек лежит окурок папиросы?
- Жена. А ведь верно. Окурок. Откуда бы он мог взяться? Ага, понимаю! Я недавно открывала форточку в мою комнату.
- Муж. Гм… Да. Это, конечно, могло быть. Постой, я его выброшу. (Берёт окурок в руку). Однако что за чудеса! Окурок-то ведь с огнём. Ещё не потух.
- Жена. Что ты говоришь?! Гм! А-а, понимаю! Я сейчас зажигала машинку для завивки и бросила непотухшую спичку в блюдечко для шпилек… Спичка, конечно, упала на старый окурок и снова зажгла его.
- Муж (со вздохом облегчения). Ну вот! Как просто… А я смотрю и прямо диву даюсь.
- Жена. Ещё хорошо, что спичка пожара не наделала.
- Муж. Конечно! Не дай Бог. А это… Что это такое?! Вот удивительно: кожаный портсигар! (Берёт его в руки).
- Жена. Вот этот? А ты и не догадываешься, глупенький! Ведь это сюрприз! Я тебе приготовила в подарок.
- Муж (робко). Однако я ведь не курю. Ты знаешь.
- Жена (наивно). Разве? Ну, деньги будешь в нём носить — будто не всё равно?
- Муж (успокаиваясь). Положим. Ну, сердечно тебя благодарю. Не ожидал такого внимания. Дай, поцелую. (Целует).
- Жена. Целуй. Только причёску не растрепли. (Перед зеркалом). Положим, она уже растрёпана…
- Муж (ласково). Каким же это образом она растрепалась?
- Жена. А я искала под кроватью туфли, причёска зацепилась за одеяло, вот она и разлезлась.
- Муж. А зачем же ты сама хлопочешь? Позвала бы горнич… Постой! Меня зовут Константин Михайлович Утякин, а на портсигаре — буква «И».
- Жена. Ну так что же? Твоё имя я поставила.
- Муж (кротко). Матушка! Да какой же я «И»?
- Жена. Очень просто. Тебя как зовут?
- Муж. Константин…
- Жена. Ну вот. Ясно, кажется, как день.
- Муж. Ну?
- Жена. Неужели ты не понимаешь.
- Муж. Ей же, ей! Не понимаю!
- Жена. Ах ты, дитя малое! Всё ему объясни, да объясни… Гм! Ты Константин. Уменьшительное — Костя, Кося, Кися, Ися. Ну вот. Раз ты Ися, значит и нужно — «И».
- Муж. Вот оно что! Я бы не догадался.
- Жена (с ласковым). Глупенький! А ведь так всё просто.
- Муж (смеётся, прохаживаясь по будуару). Леночка!
- Жена. Ну?
- Муж. Я тебе ещё не надоел?
- Жена. Ни капли. А что?
- Муж. Я, извини, хотел тебе только задать один вопрос…
- Жена (нервно). Ну?!
- Муж. Что это там в углу за палка стоит, с серебряным набалдашником?
- Жена. Какая запалка?
- Муж. Нет, не запалка… Я говорю, что это за палка там стоит? В углу… Понимаешь? Не запалка, а просто: палка!
- Жена. А, вот это! Это, голубчик, моя палка.
- Муж (недоверчиво). Ну да! Толкуй! Разве дамы уже стали носить палки?
- Жена. Ах ты, совсем дитя! Какая же дама пойдёт с палкой! Нет, это, видишь ли, не то. Это мне для дома нужна палка.
- Муж. Для дома?..
- Жена. Ну да! Что-нибудь, скажем, завалится за шкаф или за кровать или шнурки от шторы наверху запутаются — как же можно без палки? Там, видишь ли, даже крючок на конце такой сделан.
- Муж. Да, да. И верно. Крючок. Только к чему же серебряный набалдашник? По-моему, это роскошь совершенно излишняя.
- Жена (неожиданно загораясь, энергично). Ну нет, муж! Я на это иначе смотрю. Я смотрю на это так: раз уж покупать вещь, так что б это была вещь, а не дрянь какая-нибудь.
- Муж (прохаживаясь по будуару). Да, конечно. С этой стороны ты права. Но, однако, я боюсь, что ты меня окончательно избалуешь!..
- Жена (закусив губу). Чем?!
- Муж. Да вот эти лакированные ботинки… Вот эти, концы которых выглядывают из под драпировки. Ну, к чему эти подарки? Лакированных, как ты знаешь, я не ношу — лак горячит ногу, да и вообще… Впрочем, не надо дуться. Я тебе всё-таки очень благодарен за этот милый сюрприз. Только не малы ли они будут? Постой-ка, я их… Того… (Подходит к портьере, поднимает край). Здесь и брюки есть, и… Позвольте, молодой человек! Что вам угодно, что вы здесь делаете?
Из-за портьеры выходит молодой человек — Третий, без пиджака, нов шляпе. Пиджак у него перекинуть на руку.
- Третий (смущённо). А-б-а… Мня… А-ба-юа…
- Муж (нетерпеливо). Леночка, кто это такой?
- Жена. Право, не знаю. Первый раз вижу.
- Муж. Что за чудеса такие! Леночка! А, может быть, это вор забрался?
- Жена. Не должно быть. Лицо у него очень интеллигентное. Молодой человек! Вы, вероятно, не туда попали?
- Третий. Ад… Дра… Дра…
- Муж. Что такое — «дра»? В чём дело?
- Третий. А… Здравствуйте.
- Муж. Ну, здравствуйте, хорошо. Леночка! В чём здесь дело… Объясни! Я прямо теряюсь в догадках.
- Жена (раздражённо). А ты думаешь, я что-нибудь понимаю?.. «Объясни» да «объясни»… Что я могла, то объяснила, а это как я объясню? Послушайте, молодой человек! Вы, вероятно, не туда попали?
- Третий (оживляясь). Да… Да! Конечно, не туда.
- Муж. Постой, Леночка, я его сам спрошу. Вы попали не туда?
- Третий (смелея). Да!.. Ну конечно! Чего ж здесь не понять, так просто! Мне нужно было, скажем, туда, а я попал сюда. Так просто, что и говорить, я считаю, не о чем. Подумаешь, какое важное происшествие…
- Муж (в раздумье). Значит, вы здесь по ошибке?
- Третий (теряя терпение). Ах ты, Господи! Говоришь, говоришь им целый час, в горле даже пересохло, а они — ни в зуб толкнуть, ни пальцем пошевелить! Ну можно ли быть таким беспамятным! Вам, собственно, что угодно?
- Муж (заискивающе). Видите, я хотел бы знать, как вы сюда попали.
- Третий. Ну вот! Ну вот! Вы как будто думаете, что мне доставляет большое удовольствие болтаться по незнакомой квартире! Что в ней такого, в вашей квартире! У самого есть, слава Богу! (Ходит в волнении по комнате). Куда да куда! Зачем да зачем — будто сыщик какой полицейский.
- Муж (мягко). Не волнуйтесь…
- Третий (стихая). Я не волнуюсь, но нужно же соблюдать и элементарную деликатность, ей-ей! Даже если я по ошибке попал, и то — другой человек сам постарался бы вывести меня из затруднительного положения, а этот…
- Муж. Ну да… Я, конечно, понимаю. Вы не волнуйтесь, а только… Вы куда же шли?
- Третий. Куда?
Длительная пауза.
- Куда я шёл? К вашей кухарке я шёл в гости, да и заблудился! Я не понимаю, как это можно снимать столько комнат — сам чёрт ногу сломит.
- Муж (лукаво). Так вы шли к кухарке?
- Третий (снова раздражаясь). Я не понимаю — что вас так удивляет? Будто бы кухарка не такая же женщина, как другие?! Будто я не человек! Будто, если в крови горит огонь желанья, так социальные перегородки нужны?! Я, знаете ли протестант! И я — ломаю их! Разрушаю! Крушу, как весенний поток, по пути к морю сокрушающий все ветхие преграды, которые поставлены узкими схоластиками, эксцентриками и трансценденталистами… Вообще, я что хочу, то и делаю — и не вы мне, чёрт возьми, указ!
- Муж (корчась от смеха). К кухарке?!
- Третий. Если вам это не нравится, если это оскорбляет вашу великосветскую натуру…
- Муж. К кухарке?!
- Третий. Да-с, к кухарке! Здесь смеяться нечего, милостивый государь! Сердцу не прикажешь, руби дерево себе по плечу, дарёному коню на роток не накинешь платок, и вообще… Если я здесь лишний, я могу и уйти — пожалуйста! В конце концов, мне эти насмешки и издевательства сытых буржуев смертельно надоели! Прощайте! (Набрасывает себе на плечи пиджак и уходит с чувством собственного достоинства).
Жена стоит молча, опустив голову, рассеянно обрывая кружева своего пеньюара.
- Муж (весело). Убежал, чудак! Леночка, а, Леночка!..
- Жена (нервно). Ну, что тебе ещё?
- Муж. Как тебе это понравится? Что значит молодость, что значит безрассудная голова!.. Недаром поэт сказал: «Любовь слепа». Говорит: «Хожу к кухарке»… Слепа любовь, слепа. Ходит к кухарке, когда у нас на самом деле повар! Гм… Да! Ну, пойдём ужинать. Наволновались мы с тобой, моя голубка, вот как!
Жена, пожав плечами, идёт в соседнюю комнату. По дороге сердито отбрасывает подвернувшийся под ногу стул.
- Так к кухарке, говорит, хожу… А у нас повар. Молодчина тот поэт, который сказал: «Любовь слепа»! Кухарка… (Смеётся). Уморил, чудак. (Постепенно перестаёт смеяться, лицо делается всё серьёзнее и серьёзнее, н нём появляется выражение тоски и большой душевной боли, глядя на публику изменившимися страдальческими глазами, говорит тихо). Не надо смеяться, господа… Право, здесь нет ничего смешного… Иногда — так хочется верить, так хочется…
Занавес.
- 1918 г.
- Источник текста:
- «Современная драматургия», No 3 — 4. 1992 г. С. 233 — 235.