Старое старится, молодое растет

СТАРОЕ СТАРИТСЯ, МОЛОДОЕ РАСТЕТ

 

 

КОМЕДИЯ В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

Сюжет заимствован. 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

Владимир Александрович Берестов; — 64 лeт.

Евгений Борисович Залeсов, — его племянник.

Николай Петрович Гардeев.

Надежда Дмитриевна, — жена его.

Любочка, — дочь их.

Степан, — слуга Гардeевых.

Настя, — горничная Гардeевых.

Дeйствие в С.-Петербургe.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

«ПОЗВОЛЬТЕ, СУДАРЫНЯ»..

Комната, выходящая в сад. Налeво камин, направо окно, Боковые двери. Дверь в глубинe. На лeво стол, на право диван.

 

ЯВЛЕНИЕ 1.

ЛЮБА, потом ГАРДЕЕВ.

 

Люба. (Ставит цвeты в вазу на камин.) Как я люблю цвeты! особенно, когда нарвешь их сама, в своем саду.

Гардeев. (Входя в правую дверь.) Любочка! Любок!

Люба. Ах, папа, это ты… как рано поднялся.

Гардeев. Здравствуй, голубчик. (Цeлует ее.) Ты видeла нынче мамашу?

Люба. Видeла, она одeвается.

Гардeев. Она с тобой не говорила?

Люба. Нeт. О чем?

Гардeев. Так вообще, что она нынче в духe?

Люба. Как всегда.

Гардeев. Ну, это плохо.

Люба. Почему?

Гардeев. Вот видишь, голубчик, я вчера был в клубe… Там новых старшин выбирали, и меня, между прочим, выбрали; ну, разумeется, спрыски, — нельзя-же… поужинали, как водится.

Люба. И хороший был ужин?

Гардeев. Еще-бы! У нас повар такой, какого ни в одном клубe нeт.

Люба. А признайся, ты любишь покутить, папа?

Гардeев. Каюсь, голубчик, люблю, ужасно люблю… Кабы ты знала, какой я в молодости был кутила!.. Мнe-бы только в гусарах служить… Ну, разумeется, как женился, — я все это прекратил.

Люба. Уж будто и прекратил?

Гардeев. (Смeясь.) Ну, то есть почти прекратил… но не в том дeло, душа моя; так вот видишь-ли, мамаша мнe строго на строго наказывала, чтоб я к часу был дома.

Люба. А ты когда вернулся?

Гардeев. В тридцать семь минут.

Люба. Второго?

Гардeев. Нeт, четвертого.

Люба. О! Это ты называешь прекратил?

Гардeев. Люба! и ты против меня, Брут ты этакий!.. Слушай-же дальше. Прошел я к себe потихоньку, на цыпочках, даже Степану не велeл идти за собой, — сам, говорю, раздeнусь… Да как то неосторожно наткнулся на кушетку… И что это за глупую моду выдумали, расставлять мебель посреди комнаты, чорт знает.

Люба. Ну, и что-ж?

Гардeев. Ну и застучал, разумeется… Кушетка сдвинулась с мeста… В эту самую минуту из мамашиной спальни раздался голос: «тридцать семь минут четвертого, мы завтра поговорим».

Люба. (Смeясь.) Попался! вот тебя мамаша-то распечет теперь!

Гардeев. Поэтому-то я тебя и спрашиваю, в духe-ли она? Коли не в духe, бeда моя.

 

Смeется.

 

Люба. Ты, кажется, однако не очень трусишь?

Гардeев. Это правда. Вeдь в сущности мамаша добрeйшая женщина; но немножко, знаешь, властолюбива… Она как Людовик XIV. Вeдь тебя, надeюсь, учили в пансионe, кто был Людовик XIV?

Люба. Конечно.

Гардeев. Ну, так вот он всегда говорил: «государство — это я!» А мамаша говорит: «дом — это я»! Чай, тебe тоже достается часто, дурочка, а?

 

Щиплет ее за щеку.

 

Люба. Нeт! Я уж знаю, что она любит, и никогда ей не противорeчу. Она вeдь славная мамаша.

Гардeев. Конечно… Но послушай, Люба, так как мы теперь одни, а это не часто случается, то я хочу поговорите с тобой по секрету.

Люба. Я слушаю, папа.

Гардeев. Этот франтик, с которым мы прошлым лeтом познакомились на дачe. — Нравится тебe?

Люба. Нравится.

Гардeев. И ты за него пошла-бы?

Люба. Отчего-же нeт.

Гардeев. Ну! так я тебe скажу, что он, кажется, намeрен нынче сдeлать тебe предложение. По крайней мeрe, он намекал. Так ты хорошенько подумай об этом. Я знаю, что мамаша твоя рeшила уж эту свадьбу, но если юноша тебe не нравится, то вeдь можно и передeлать.

Люба. Нeт, нeт, папа, очень нравится.

Гардeев. Ну, как знаешь, а то-бы я энергически воспротивился.

Люба. Успокойся, папа, тебe вовсе не нужно будет противиться.

Гардeев. Не нужно? Ну, это по мнe еще лучше… тсс! мамаша!

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

 

ТЕ-ЖЕ и НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА.

 

Люба. (Идя к ней навстрeчу.) Здравствуй, мамаша.

Надежда Дмитриевна. (Цeлуя ее.) Здравствуй. Любочка.

Гардeев. (Женe.) Здравствуй, душа моя.

Надежда Дмитриевна. (Холодно.) Здравствуйте!

Гардeев. (Про себя.) Сердится! 37 минут четвертаго.

Надежда Дмитриевна. (Оглядывая дочь.) Что это такое? голубое платье! Я тебe, кажется, вчера вечером сказала, чтоб ты надeла розовое.

Люба. Да мамаша, я думала…

Надежда Дмитриевна. Что ты думала?!.

Люба. Настя мнe сказала, что голубой цвeт идет в блондинкам…

Надежда Дмитриевна. Настя дура. Никакой цвeт не идет к блондинкам так, как розовый.

Люба. Спроси у папы; он тоже…

Гардeев. (Живо.) Я в этом не знаю толку. (Про себя.) Зачeм она меня путает?

Надежда Дмитриевна. Ступай и надeнь розовое платье.

Люба. Но, мамаша…

Надежда Дмитриевна. (Повелительно.) Я, кажется, сказала ясно.

Люба. Слушаю, мамаша. (Про себя.) Как она ни говори, а к блондинкам идет лучше голубое.

 

Уходит.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 3.

ГАРДЕЕВ и НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА.

 

Гардeев. (Про себя.) «Я, кажется, сказала ясно!» — Она просто величественна… Какой жест! какая поза!

Надежда Дмитриевна. Теперь позвольте поговорить с вами-с. Выбор старшин продолжался довольно долго.

Гардeев. Да; сперва по запискам, потом шарами баллотировали.

Надежда Дмитриевна. А потом ужинали.

Гардeев. И произносили спичи.

Надежда Дмитриевна. До половины четвертого?

Гардeев. Мнe кажется, твои часы идут вперед, душа моя.

Надежда Дмитриевна. Нeт, сударь. Вчера только был часовщик и поставил их.

Гардeев. Этот часовщик всегда пьян, душа моя. Я двадцать раз говорил, что нужно перемeнить его. Вином от него за версту…

Надежда Дмитриевна. Довольно! Вeрны или не вeрны часы мои, но я вас прошу, чтоб вперед этих оргий не было.

Гардeев. Оргий! — точно дворянский клуб дворец какой нибудь Лукреции Борджиа.

Надежда Дмитриевна. Я, кажется, сказала ясно!

Гардeев. Нeт, позволь! Ты отличная женщина; но у тебя есть наклонности к деспотизму, — к тиранству… Ты иногда точно какой нибудь богдыхан: если на твоей дочери голубое платье, ты ей велишь надeть розовое, если у меня панталоны сeрые, ты мнe велишь надeть черные.

Надежда Дмитриевна. Развe все, что касается домашней жизни, не мое дeло?

Гардeев. Панталоны! какая-жe эта домашняя жизнь, душа моя? Или, напримeр; клуб: я, конечно, не сопротивляюсь, я привык к рабству, потому что это продолжается тридцать лeт; но иногда ты уж слишком далёко заходишь.

Надежда Дмитриевна. Скажите, пожалуйста, на что вы жалуетесь? Хозяйство, что-ли, дурно идет?

Гардeев. На счет хозяйства я не говорю; напротив, хозяйство идет отлично.

Надежда Дмитриевна. Случалось-ли когда нибудь, чтобы вам дурно выгладили рубашку? Бывает-ли у вас не убрана комната? Опоздали-ли когда нибудь вам подать кофе? — спрашиваю я вас.

Гардeев. Это все так… Я ни слова против этого… но характер твой…

Надежда Дмитриевна. Что-ж? я капризна, сварлива, кричу, бранюсь?

Гардeев. Нeт, совсeм нeт… но уж если ты забрала что нибудь в голову, то тебя никак не разубeдишь.

Надежда Дмитриевна. Когда я выражаю какое-нибудь мнeние, значит, считаю его справедливым; если-бы я от него отступилась, я была-бы дура.

Гардeев. Хорошо, хорошо; только если-б я поступал точно также, так у нас такой-бы кавардак в домe пошел, что хоть святых вон выноси.

Надежда Дмитриевна. Кто-ж вам мeшает, попробуйте.

Гардeев. Нeт, — слуга покорный, я не желаю пробовать… я люблю спокойствие… споры для меня хуже всего. Вот ты захотeла купить дом, Бог знает, в какой глуши…

Надежда Дмитриевна. Что-ж? — вeдь вы пeшком не ходите, лошади свои есть, — не все-ли равно?.. Я не понимаю квартиры без сада… этот дом замeняет нам дачу… Все-таки экономия.

Гардeев. Но каково-же eздить отсюда в клуб или в театр.

Надежда Дмитриевна. Довольно… Вы нынче, должно быть, встали с лeвой ноги.

 

Звонит в колокольчик.

 

ЯВЛЕНИЕ 4.

ТЕ-ЖЕ, НАСТЯ и СТЕПАН.

 

Степан входит в среднюю дверь, а Настя в лeвую.

Надежда Дмитриевна. Поди сюда, Степан. (Настe.) А ты жди там у дверей.

Гардeев. (Про себя.) Ну, развe это не Людовик XIV-й?

Надежда Дмитриевна. (Степану.) Зачeм ты трогал картину, которая висит в столовой? она висeла прямо, — теперь покривилась.

Степан. Там была паутина, сударыня.

Надежда Дмитриевна. Ну?

Степан. Так я снял ее-с.

Надежда Дмитриевна. Скажите, пожалуйста!.. Кажется, я строго приказывала тебe не трогать картин!

Степан. Но вeдь паутина, сударыня…

Надежда Дмитриевна. Ты должен снимать их, когда я тебe прикажу. Может быть, мнe нравится паутина!.. Развe ты можешь знать мои мысли, или указывать мнe, что надо и что не надо? Смотри, чтоб вперед этого не было… ступай.

Степан. Слушаю, сударыня.

Гардeев. (Про себя.) Вот тебe урок, болван, не смeй стирать пыль.

Надежда Дмитриевна… Что вы говорите?

Гардeев. Я… ничего… Отлично идет у тебя хозяйство.

Надежда Дмитриевна. (Настe.) Подойди. (Настя подходит.) Ты с нeкоторых пор часто бeгаешь со двора.

Настя. Сестра приeхала из Москвы, сударыня.

Надежда Дмитриевна. Сколько ей лeтe?

Настя. Двадцать девять-с.

Надежда Дмитриевна. А тебe?

Настя. Двадцать два-с.

Надежда Дмитриевна. Вам-бы лучше жениться!

Гардeев. Как? на сестрe-то жениться?

Надежда Дмитриевна. Чeм она занимается — эта сестра? (Настя молчит, потупившись.) Ты лучше скажи всю правду… Я не люблю, когда меня обманывают… а не то — можешь идти, куда хочешь.

Настя. Сударыня, я, право…

Надежда Дмитриевна. Вздор, вздор… говори, чeм занимается?

Настя. (Сконфуженно.) Он полотер, сударыня.

Надежда Дмитриевна. Я так и знала.

Гардeев. (Про себя.) Какая удивительная проницательность!.. Отлично, отлично идет хозяйство!

Надежда Дмитриевна. И зачeм это ты вeчно надeваешь это розовое платье?

Настя. Мнe сказали, сударыня, что так как я бeлокурая…

Надежда Дмитриевна. Ах, как глупа! — туда-же франтит. Розовый цвeт не идет к блондинкам.

Гардeев. (Удивленно.) Как!

Надежда Дмитриевна. При том-же, дочь моя в розовом. Ступай и надeнь сейчас голубое, которое я тебe подарила на прошлой недeлe.

Настя. Оно, сударыня…

Надежда Дмитриевна. Без объяснений! Я сказала ясно!

Настя. Слушаю, сударыня.

 

Уходит.

 

ЯВЛЕНИЕ 5.

ГАРДЕЕВ и НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА.

 

Гардeев. Необычайно! Великолeпно! Ты мнe напоминаешь покойного Каратыгина. Мнe иногда кажется, что я женат на Римском Императорe!

Надежда Дмитриевна. Смeйся, сколько угодно; а с этими людьми иначе нельзя. (Смотрит на часы.) Двeнадцать.

Гардeев. Я тебe говорю, что твои часы бeгут вперед.

Надежда Дмитриевна. Как-бы не приeхал Евгений Борисович; он спрашивал меня, буду-ли я дома нынче утром… а я еще в блузe. Пойти, одeться. Если он приeдет, прими его.

Гардeев. Хорошо.

 

Надежда Дмитриевна уходит.

 

ЯВЛЕНИЕ 6.

ГАРДЕЕВ один, потом ЗАЛЕСОВ и БЕРЕСТОВ.

 

Гардeев. Не могу не удивляться административным способностям моей жены… жаль только, что прислуга у нас часто мeняется.

Степан. (Докладывая.) Евгений Борисович и с ними еще какой-то господин-с.

Гардeев. Какой господин?

Степан. Не могу знать-с. Они еще никогда не были… старенький такой-с.

Гардeев. Проси… Кто-бы это был?.. А я думал, что он приeхал дeлать предложение.

Залeсов. (Входит с Берестовым. У Берестова половина лица закрыта кашне.) Позвольте мнe, Николай Петрович, познакомить вас с дядюшкой, Владимиром Александровичем, который только вчера вечером приeхал из за-границы. Я никак не ждал такого сюрприза; дядя ничего не писал мнe…

Гардeев. Ах, очень, очень рад!… Милости просим.

Берестов. (Снимая кашне.) Извините, что я являюсь к вам в таком видe, я страдаю гриппом.

Гардeев. Не церемоньтесь, сдeлайте милость… Надeньте опять.

Берестов. Нeт, нeт… У вас в комнатe тепло… (Передает кашне Залeсову, тот кладет его на кресло.) Боюсь ужасно здeшнего климата…

Гардeев. Да, уж климат у нас, могу сказать… Но все таки поeздка за-границу, конечно, послужила вам в пользу?

Берестов. О да!.. (Вынимает из кармана бонбоньерку и глотает бульдегомы.) Вот, питаюсь бульдегомами… мягчит… не прикажете-ли?

Гардeев. Покорнeйше благодарю. Какая прелестнeйшая у вас бомбоньерка, старинная. Позвольте взглянуть. Я большой аматер до старинных вещей. И что за восхитительная головка нарисована на ней?

Берестов. Это моя-с.

Залeсов. Это дядюшка, когда ему было 28 лeт..

Берестов. Портрет этот писан был по заказу моего отца и достался мнe в наслeдство… вeдь это собственно должна-бы быть табакерка… да-с! как мы мeняемся-то, а? Подите-ка, узнайте меня в этом юношe.

Гардeев. Признаюсь.

Залeсов. Да вeдь вам 65 лeт, дядюшка!

Берестов. Я тогда носил усики… меня называли: le beau Вольдемар.

Гардeев. Ха, ха, ха! И вы одерживали побeды!

Берестов. (Оглядываясь:) Супруги вашей тут нeт?

Гардeев. Нeт.

Берестов. (Конфиденциально.) Эта драма, которую я люблю рассказывать… молодая дeвушка, 15-ти лeт, Стройная, воздушная… (Вздыхает.) Я любил ее.

Залeсов. Ну, заладил теперь.

Гардeев. И она тоже с своей стороны?..

Берестов. О! — самой пламенной; самой страстной любовью. Я просил руки ее. Я был тогда бeдный офицер, и только что начал службу… Отец ее меня выгнал.

Гардeев. Ах, чорт возьми!

Берестов. То есть, учтивым образом попросил больше не посeщать его. Я был в отчаянии. Она назначила мнe послeднее свидание чрез старого камердинера своего отца… одного из тeх вeрных, преданных слуг, которые за 25 рублей готовы надуть своего барина; Но, к несчастию, нас предали… Вдруг я услышал на лeстницe голос отца… «Я погибла»! — вскричала молодая дeвушка. «Я тоже», — произнес вeрный слуга. Оставалось только одно… два этажа… Я не поколебался. Вольдемар никогда не колебался!.. Едва я успeл выскочить, как в меня выстрeлили из ружья.

Гардeев. Ай, ай, ай!

Берестов. Ружье было заряжено солью…. Это больно, но не опасно.

Гардeев. Понимаю.

Залeсов. Бeдный дядюшка!.

Берестов. Как только я оправился и мог сeсть на лошадь, я уeхал на Кавказ… Отец, как я узнал потом, увeрил дочь, что я умер от послeдствий, моей раны.

Гардeев. (Смeясь.) Но, к счастью, у вас только грипп.

Берестов. Гдe-же ваши дамы?

Залeсов. Если позволите, я пойду предупрежу Любовь Николаевну… она, кажется, в саду что-то читает.

Гардeев. Ступайте, я займу вашего дяденьку…

 

Залeсов уходит.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 7.

ГАРДЕЕВ и БЕРЕСТОВ.

 

Берестов. Прекрасный малый! Я отвeчаю вам за него головой… потому что… (Закашливается.) Вот это всегда так, когда я рассказываю… но я люблю рассказывать.

 

Садятся оба на диван.

 

Гардeев. Это у вас дурной кашель… бронхит… надо успокоительного.

Берестов. (Оправившись.) Я попрошу у вас позволения не согласиться с вашим мнeнием… Это раздражение слизистых оболочек… нужно укрeпляющее.

Гардeев. Вы думаете?

Берестов. Бордосское вино и жирный бульон, — вот это полезно.

Гардeев. Это зависит от организма. У меня был грипп, и мнe очень помог солодковый корень.

Берестов. В таком случаe, у вас был не грипп.

Гардeев. Прошу извинения, грипп.

Берестов. И я тоже прошу извинения. Не довольно кашлять для того, чтоб имeть право сказать: у меня грипп; у вас просто был кашель.

Гардeев. Ну, положим. Я не стану спорить,

Берестов. И хорошо сдeлаете. Я изучил этот вопрос.

Гардeев. (Перемeняя разговор.) Очень сожалeю, что я не мог поeхать за-границу с Евгением Борисовичем. Я бы ранeе имeл удовольствие познакомиться с вами.

Берестов. Это я должен сожалeть…

Гардeев. И притом Пиренеи — это такая великолeпная мeстность.

Берестов. Я попрошу у вас позволения не согласиться в вашим мнeнием.

Гардeев. Вы там были?

Берестов. Нeт-с, я никогда там не был; но я себe представляю.

Гардeев. Помилуйте, горы, водопады.

Берестов. Горы! Что такое горы? Я называю их пороком природы. Нужно лeзть к верху или спускаться вниз. Это ужасно утомительно. А водопады! Грязная вода, талый снeг… иногда они даже причиняют страшный беспорядок.

Гардeев. Да; но знаете, все таки живописный пейзаж… это приятно.

Берестов. И никаких живописных пейзажей… Швейцария — это другое дeло. Вот страна! горы, водопады!

Гардeев. Да вeдь вы, кажется, их не любите?

Берестов. Я? Я нахожу их бесподобными в Швейцарии. Потому что Швейцария — это совсeм не то. Какой народ! какие коровы! какой сыр! и Вильгельм Тель, гениальное произведение Россини! Смeйтесь, сколько хотите…

Гардeев. Я не смeюсь.

Берестов. (Вставая.) Смeйтесь, но это гениальная вещь. Не говорите мнe о ваших Пиринеях.

Гардeев. (Тоже вставая.) Я не настаиваю. (Про себя.) Вот дурачина. (Вслух.) Давно вы оставили службу?

Берестов. Двeнадцать лeт… то есть скоро двeнадцать.

Гардeев. Я вот все совeтую Евгению Борисовичу в адвокаты идти… славная профессия, — свободная, независимая.

Берестов. Я попрошу у вас позволения не согласиться с вашим мнeнием.

Гардeев. (Про себя.) Опять.

Берестов. Вeчно заниматься тяжбами, чужими интересами, выслушивать глупых клиентов… видeть, как хнычат женщины, которые хлопочут о разводe с мужьями.

Гардeев. Да, это пожалуй, справедливо. Профессия дeйствительно не хорошая.

Берестов. Я попрошу у вас позволения не согласиться и с этим.

Гардeев. (Удивленный.) Как?

Берестов. Не хорошей профессией называется та, гдe человeк не может быть полезен своему ближнему… Но адвокат, честный адвокат, может оказать значительные услуги обществу… Примирить враждующих, защищать невинных, отстаивать правду. Это прекраснeйшая профессия.

Гардeев. Значит, вы измeняете ваше мнeние.

Берестов. Никогда-с! Если я выразил какое нибудь мнeние, значит, я признаю его справедливым; а если-б я от него отступился, я был-бы дурак.

Гардeев. (Про себя.) Совсeм, как жена моя.

Берестов. Впрочем, государь мой, мы можем быть с вами различных мнeний, но это не должно мeшать взаимному уважению.

Гардeев. О! Конечно! (Про себя.) Когда придет жена, — они выцарапают друг другу глаза.

 

ЯВЛЕНИЕ 8.

ТЕ-ЖЕ, НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА, ЛЮБА и ЗАЛЕСОВ.

Люба и Залeсов входят в среднюю дверь. Надежда Дмитриевна в боковую.

 

Гардeев. Наденька, Люба, — это дядюшка Евгения Борисовича… только что из за-границы. Моя жена и дочь.

Берестов. Цвeток и бутон.

 

Раскланивается.

 

Надежда Дмитриевна. Charmee… Это так любезно с вашей стороны, что вы тотчас-же нас посeтили.

Берестов. О! Madame! Я уже давно желал имeть удовольствие познакомиться с вами… Племянник писал мнe самые восторженные письма о всем вашем семействe… (Любочкe.) и особливо… вы догадаетесь о ком, Mademoiselle..! (Вздыхает.) Но человeк предполагает… а грипп располагает!

 

Люба и Залeсов отходят к камину.

 

Надежда Дмитриевна. Мы живем так далеко — я думаю, вы устали к нам eхать?

Берестов. О, нeт! Какой у вас миленький домик… и с садом! Это в Петербургe такая рeдкость.

Надежда Дмитриевна. Хоть небольшой садик, но все таки воздух чище.

Берестов. Что до меня, то я не понимаю квартиры без сада.

Надежда Дмитриевна. (Мужу.) Вот видишь!.. (Берестову.) Что-же вы не садитесь?

Берестов. (Садясь за диван.) Merci, я не устал.

Гардeев. Нeт, по моему, мы далеконько забрались.

Берестов. Помилуйте, если есть свои лошади, это ровно ничего не значит.

Надежда Дмитриевна. (Мужу.) Вот видишь!

Берестов. (Любe.) Какое у вас прелестное платье, mademoiselle. Розовый цвeт вообще- так идет к блондинкам.

Надежда Дмитриевна, (мужу.) Что я говорила давеча!

Гордeев. (Про себя.) Покамeст ему везет.

Берестов. Я, может быть, кажусь вам невeждой по части дамских туалетов…

Надежда Дмитриевна. О! напротив.

Берестов. Как-бы то ни было, когда я высказываю какое нибудь мнeние, значит, я считаю его справедливым. Если-б я от него отступился, я был-бы глуп.

Надежда Дмитриевна. (В восхищении.) Совсeм, как я! совсeм, как я! (Залeсову.) Что за милый человeк ваш дядюшка! (Берестову.) Но простите меня, вы eхали такую даль, и в жару, а я не предложу вам ничего.

Берестов. Merci, merci! eсть я не хочу, но я чувствую, нeкоторую жажду.

Гардeев. Хотите сельтерской воды или пива… Пиво очень утоляет жажду.

Берестов. Прошу вас извинить меня: пиво не утоляет. Это предрассудок, — думать, что оно утоляет.

Гардeев. Однако-ж я слыхал, что…

Надежда Дмитриевна. Ну, довольно, ты вeчно споришь.

Берестов. Я-бы попросил бульону… Вот это утоляет.

Гардeев. Милости просим в столовую, завтрак накрыт.

Берестов. Благодарю вас.

 

Подает руку Надеждe Дмитриевнe, чтобы вести ее.

 

Надежда Дмитриевна. Я никогда не завтракаю, Я подожду вас здeсь.

Берестов. (Подает руку Любочке.) Mademoiselle!.. (Любочка идет с ним; обращаясь к Залeсову.) Что взял, племянник!.. Эх вы, нынeшняя молодежь! Ротозeй!

 

Гордeев, Любочка, Берестов уходят.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 9.

НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА одна, потом ЗАЛЕСОВ.

 

Надежда Дмитриевна. Но какой очаровательный человeк! И что за манеры!.. Видно сейчас, что долго жил за-границей, и что принадлежит к порядочному обществу. Как приятно будет породниться с таким человeком.

Залeсов. (Входя.) Усадив дядюшку кушать, я вернулся на минуточку к вам. Он просто в восторгe от вас… Говорит, что вы восхитительнeйшая женщина в мирe: ваш ум, ваша любезность, ваши манеры совсeм очаровали его.

Надежда Дмитриевна. (Довольная.) В самом дeлe? А что он говорил о мужe?

Залeсов. Он находит, что Николай Петрович любит слишком спорить.

Надежда Дмитриевна. Ну да, ну да; это правда. Как, однако-же, он умeл сейчас замeтить его недостатки. Удивительная наблюдательность… Что значит свeтский человeк!

Залeсов. Я вот что хотeл сказать вам, Надежда Дмитриевна: для вас уже конечно, не тайна, что я люблю Любовь Николаевну, что она ко мнe тоже расположена. Я намeревался нынче же просить у вас руки ее, но когда объявил об этом дядe, то он вызвался сдeлать это за меня сам, и сказал, что всегда так водилось в порядочном обществe. Он вeдь у меня престранный, пренастойчивый, и во всем придерживается старинной моды. Предупреждаю вас и надeюсь, что вы позволите мнe рассчитывать на ваше согласие… (Цeлует ее руку.) Уж не сердитесь, если он вас немножко промучит… Он любит ужасно распространяться обо всем… вот он.

Надежда Дмитриевна. Будьте спокойны, все уладится, как нельзя лучше. Я уж давно смотрю на вас, как на родного.

 

Залeсов уходит.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 10.

НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА и БЕРЕСТОВ.

 

 

Берестов. (Подходит к Надеждe Дмитриевнe и жмет ей руку.) Ваш повар дeлает бульон мастерски.

Надежда Дмитриевна. В самом дeлe? Вам понравился?

Берестов. Чрезвычайно… Есть нeсколько способов приготовлять бульон; — и этот способ самый лучший… Только в Парижe у Вефура я eл подобный… Mais, pardon, все это для вас нисколько не интересно. Скажите, я не беспокою вас?

Надежда Дмитриевна. Mais non, mais non, садитесь, прошу вас.

Берестов. (Садясь.) Знаете-ли, что я сожалeю только об одном: зачeм я не узнал вас раньше? Я считаю напрасно погибшей всю жизнь, прожитую до встрeчи с вами!

Надежда Дмитриевна. (Конфузясь.) Вы слишком любезны.

Берестов. Я искренний человeк, — вот и все. Хотите-ли вы, чтоб я сказал вам, что меня привело сюда?

Надежда Дмитриевна. Охотно… Я не сомнeваюсь, что мы с вами во всем сойдемся.

Берестов. Я являюсь к вам в качествe дяди… А дядя, вы знаете, часто больше, чeм отец.

Надежда Дмитриевна. О!

Берестов. Что?

Надежда Дмитриевна. Больше, чeм отец! это чересчур!

Берестов. Позвольте, сударыня; я не беру своего слова назад. Я нахожу, что дядю недовольно цeнят в нашем обществe. Я мог бы привести тысячу примeров преданности, самых нeжных попечений… Не говоря уже о дядях из Америки.

Надежда Дмитриевна. (Смeясь.) О!

Берестов. Никто никогда не слыхал об отцe из Америки, между тeм как дядя из Америки…

Надежда Дмитриевна. Оставим Америку. Вы мнe сказали, что дядя иногда больше, чeм отец.

Берестов. Позвольте, сударыня… Я сказал часто больше, нежели отец.

Надежда Дмитриевна. Это почти одно и то же.

Берестов. Позвольте, сударыня… Иногда означает от времени до времени, то есть рeдко, как исключение, тогда как означает — часто. Так я сказал, что дядя часто больше отца.

Надежда Дмитриевна. Я этого не могу допустить.

Берестов. Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. (Про себя.) Фу! Как он надоeдает своим «позвольте, сударыня!»

Берестов. Когда я что нибудь утверждаю, я дeлаю это не на-обум, не легкомысленно: я сначала обдумываю и готов доказать свои слова. Если отец любит сына, заботится о нем, об его воспитании, о его карьерe, он исполняет только; долг, повинуется закону. Но если дядя, который, в сущности не обязан ничего дeлать для племянника, развe только подарить игрушку на Рождество или на Пасху яичко, да и того может, пожалуй, не дарить, коли не захочет… если, говорю я, дядя усыновляет племянника, воспитывает его, опредeляет на службу, и все это добровольно…

Надежда Дмитриевна. Положим; но все-таки…

Берестов. Не прерывайте меня!.. Это благородно! великодушно! прекрасно! и потому я имeю полное основание сказать, что дядя часто больше, нежели отец.

Надежда Дмитриевна. Почему вы не прибавите еще больше, нежели мать?

Берестов. Я не желаю сводить мать с ее пьедестала!

Надежда Дмитриевна. Слава Богу, хоть это.

Берестов. Но, однако же… (Берестов, который с нeкоторого времени ежится, поднимает воротник своего сюртука.) У вас открыто окно!.. Позвольте, сударыня, — у меня еще грипп.

Надежда Дмитриевна. Виновата. Я не замeтила!

Берестов. (Идет и затворяет окно.) Я ничего так не боюсь, как сквозного вeтру… А, у вас шпингалеты?.. По старой модe.

Надежда Дмитриевна. (Вставая). Это по моему удобнeе.

Берестов. Прошу вас извинить меня… Новый механизм гораздо проще…. Хлоп! и готово.

Надежда Дмитриевна. Этот новый механизм очень скоро портится. У меня был. Я велeла опять сдeлать шпингалеты.

Берестов. Совершенно напротив. Шпингалеты портятся. У меня они тоже были Я велeл замeнить их новой системой… Впрочем, шпингалеты, конечно, дешевле.

Надежда Дмитриевна. Вовсе не дешевле.

Берестов. Позвольте, сударыня!.

Надежда Дмитриевна. Опять!

Берестову. Я испытал обe системы, я знаю.

Надежда Дмитриевна. И я тоже.

Берестов. Шпингалеты стоят три цeлковых, а новый прибор пять и даже шесть.

Надежда Дмитриевна. Совершенно напротив: шпингалеты стоят пять.

Берестов. Три.

Надежда Дмитриевна. Я еще вчера заплатила по счету.

Берестов. А племянник мой, у которого я остановился, при мнe платил нынче утром.

Надежда Дмитриевна. Я покажу вам счет.

Берестов. Невозможно!

Надежда Дмитриевна. Когда я вам говорю…

Берестов. Желал-бы взглянуть этот счет.

Надежда Дмитриевна. Сейчас отыщу… Вы увидите, что 6 рублей.

Берестов. Три.

Надежда Дмитриевна. Ну, посмотрим.

 

Уходит поспeшно влeво.

 

 

ЯВЛЕНИЕ ИИ.

БЕРЕСТОВ, потом ЗАЛЕСОВ.

 

Берестов. Вот упрямая баба! Шесть рублей шпингалеты! Никогда, никогда!

Залeсов. (Входя.) Ну, что, дядюшка?

Берестов. А! Это ты… Очень кстати. Скажи, пожалуйста. (Подводит его к окну.) Что стоят шпингалеты?

Залeсов. Что?

Берестов. Вeдь три цeлковых?

Залeсов. Гдe-же Надежда Дмитриевна?

Берестов. Пошла за счетом. Сейчас придет.

Залeсов. За каким счетом?

Берестов. Не с тобой-ли счет, по которому ты нынче при мнe платил?

Залeсов. Да о чем вы мнe говорите?

Берестов. О шпингалетах, о шпингалетах, о шпингалетах. (Ходит быстро по комнатe, потом закашливается.) Вот опять… Волнение мнe положительно вредно.

Вынимает бонбоньерку, глотает будельгом и оставляет бомбоньерку на столe.

Залeсов. Что-же предложенье-то?

Берестов. Какое?

Залeсов. Как какое? Вы хотeли просить за меня руку Любы.

Берестов. Ах, чорт возьми! Начал было, да она заговорила про шпингалеты.

Залeсов. Покорнeйше благодарю!

Берестов. Не беспокойся; как только она придет, сейчас опять начну.

 

 

ЯВЛЕНИЕ 12.

ТЕ-ЖЕ и ГАРДЕЕВ.

 

 

Гардeев. Жены нeт здeсь?

Берестов. Вот муж, — все равно. (Гардeеву.) Милостивый государь! Дядя часто болeе, нежели отец.

Гардeев. Ого!

Берестов. Что-с?

Гардeев. Я ничего-с (Про себя.) Не нужно его сердить.

Берестов. А мнe показалось… (Продолжает.) Милостивый государь, дядя часто болeе, нежели отец, и я, в качествe дяди Евгения, имeю честь просить у вас для него руки вашей дочки.

Залeсов. (Про себя.) Очень хорошо.

Гардeев. Я очень благодарен за честь… Нам весьма лестно… но я бы попросил вас обратиться к женe. Домашние дeла — это по ее части… Вот она кстати.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 13.

ТЕ-ЖЕ и НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА.

 

 

Берестов. (Надеждe Дмитриевнe.) Сударыня! Дядя часто…

Надежда Дмитриевна. Нашла! Извольте посмотрeть, шпингалеты — 5 рублей.

Берестов. Позвольте, сударыня… Это только доказывает, что слесарь вас обкрадывает. Мы вам пришлем своего.

Гардeев. (Про себя.) Что у них там произошло?

Надежда Дмитриевна. Мнe не нужно вашего слесаря!

Залeсов. (Дядe.) Предложенье-то, дядюшка!

Берестов. Помню, помню… Ступай вон.

Залeсов. (Надеждe Дмитриевнe.) Оставляю вас с дядюшкой. Ради Бога, выслушайте его снисходительно.

Надежда Дмитриевна. Для вас, Евгений Борисович, извольте, обeщаю.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 14.

БЕРЕСТОВ, НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА и ГАРДЕЕВ.

 

 

Надежда Дмитриевна. Извольте говорить, я вас слушаю.

Гардeев. (Про себя.) Это очень любопытно.

Берестов. Дядя, сударыня… (С ударением.) Иногда больше, нежели отец; изволите замeтить, я говорю: иногда. Я дeлаю уступку… И потому, как дядя, я имeю честь просить для своего племянника руки Любовь Николаевны.

Надежда Дмитриевна. Мы считаем за честь…

Берестов. Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. (Про себя.) Как? еще! (Вслух.) Что такое-с?

Берестов. Я хотeл только сказать, что это честь для нас.

Надежда Дмитриевна. Для обeих сторон.

Берестов. Не стану говорить вам о характерe племянника, это мой характер.

Надежда Дмитриевна. (Про себя.) К счастию, это неправда.

Берестов. Я ему дарю двадцать пять тысяч. Согласитесь, что для дяди это… По смерти моей он получит втрое.

Надежда Дмитриевна. Прошу вас не думать, чтоб нами руководил интерес…

Берестов. Позвольте, сударыня.

Надежда Дмитриевна. (Вспылив.) Да позвольте же мнe, наконец, сказать слово. Вы ежеминутно повторяете: «позвольте, сударыня, позвольте, сударыня»!

Гардeев. Наденька!

Берестов. Довольно, сударыня! Теперь я не скажу ничего… (Припоминая.) Впрочем, нeт, еще одно слово… Послeднее… Надeюсь, что оно будет принято благосклонно. Независимо от двадцати пяти тысяч, я предлагаю молодым квартиру у меня в домe.

Гардeев. Как?

Надежда Дмитриевна. Что?

Берестов. Со столом, освeщением и отоплением.

Надежда Дмитриевна. Нeт-с, я на это не согласна. Я приготовила им квартиру в своем домe.

Берестов. Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. И желаю, чтоб дочь моя не покидала меня.

Берестов. Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. (Внe себя.) Позвольте, позвольте, позвольте! Это, наконец, нестерпимо! Говорите как нибудь иначе!

 

Проходит мимо Берестова в негодовании.

 

Гардeев. Наденька, душа моя, полно!

Берестов. Спокойствие… Прежде всего спокойствие! Зачeм горячиться? Будем рассуждать хладнокровно. Если дочь ваша уeдет, вам останется муж.

Надежда Дмитриевна. Скажите, пожалуйста!… Муж!

Берестов. Все таки, это кто нибудь!

Гардeев. (Про себя.) Покорнeйше благодарим.

Берестов. Тогда как я совершенно один. У меня только и есть родни, что племянник. И вы, конечно, не удивитесь, что я непремeнно хочу, чтоб он оставался при мнe.

Надежда Дмитриевна. Вы хотите, вы хотите!… а если я не хочу?

Берестов. Но, однако-ж…

Надежда Дмитриевна. Никогда!

Берестов. Позвольте, сударыня!

Надежда Дмитриевна. Не позволю, сударь! Не позволю, не позволю! — Да или нeт, выбирайте.

Берестов. Довольно! (Надeвает свой кашне.) Я еще могу иногда уступить кротости, добротe, грации, — но насилию, деспотизму — никогда!.. На этих условиях я вам не отдаю моего племянника.

Надежда Дмитриевна. Что-ж! постараемся обойтись без него.

Гардeев. (Берестову, который берет свою шляпу.) Как! Вы уeзжаете?

Берестов. Да-с, к сожалeнию, уeзжаю.

Надежда Дмитриевна. Как вам угодно.

Берестов. (Раскланивая с с Надеждой Дмитриевной.) Прошу вас принять, сударыня, увeрение в совершенном моем почтении. (Гардeеву.) Имeю честь кланяться.

 

Уходит.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 15.

ТЕ-ЖЕ, без БЕРЕСТОВА.

 

 

Надежда Дмитриевна. Наконец-то уeхал; совсeм измучил.

Гардeев. Ты уж с ним очень круто, душа моя.

Надежда Дмитриевна. Он способен вывесть из терпeния ангела.

Гардeев. Бeдная молодежь-то чeм виновата? Они так влюблены друг в друга!

Надежда Дмитриевна. Утeшатся!.. Чтоб я породнилась с таким господином? — никогда. Он совсeм расстроит мои нервы… «Позвольте, сударыня! Позвольте, сударыня!» — мумия старая!

 

Уходит рассерженная.

 

Гардeев. (Один.) Так я и знал, что они сцeпятся… Что мнe теперь дeлать с Любочкой?

 

 

ЯВЛЕНИЕ 16.

ГАРДЕЕВ и ЗАЛЕСОВ.

 

 

Залeсов. Ну, что? Гдe-же дядя?

Гардeев. Тютю! Уeхал!

Залeсов. Как? куда?

Гардeев! (Жмет ему руку). Свадьба лопнула, друг мой! Мужайтесь.

Залeсов. Вы шутите? Это невозможно!

Гардeев. Ваш дядя и моя жена не сошлись характерами… Стычка между ними произошла, горячая.

Залeсов. Из за чего?

Гардeев. Так… Из за вашей будущей резиденции, из за шпингалетов, чорт знает, из за чего еще.

Залeсов. Нeт, этого не будет! Я их уломаю.

Гардeев. Ничто не поможет. Жена не хочет и слышать о родствe с таким человeком, как ваш дядя… Он тоже уeхал взбeшенный.

Залeсов. Послушайте… Если они не согласятся… я… я… не знаю, на что рeшусь… Я увезу Любовь Николаевну!

Гардeев. Что ты, что ты… Опомнись, братец!

Залeсов. Увезу, увезу… Ни на что не посмотрю.

Гардeев. Ей Богу?

Залeсов. Клянусь вам!

Гардeев. Зачeм-же ты, братец, мнe.-то, отцу, говоришь об этом?.. Ну, увози там себe, только, чтоб я не знал.

Залeсов. (Крeпко жмет ему руку.) Николай Петрович, — у вас доброе, благородное сердце! Вы не способны быть деспотом, как другие.

Гардeев. Это так, братец, не способен. А знаешь что, Евгений Борисович, ты все таки лучше, прежде чeм увозить-то Любу, съeздил-бы к дядюшкe… авось передумает… уговори его, чтоб он извинился перед женой… Она покорность ужасно как любит.

Залeсов. Еду и привезу его!

Гардeев. Отлично! Давай Бог успeха… (Залeсов уходит.) Люблю эту молодежь, — кипяток! Я сам точно такой-же был до женитьбы!.. Ужасно эта женитьба портит людей.

 

Уходит, напeвая;

 

«Свадьба мнe милeй всего!»

 

 

 
ДeЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

«ДЕЛО ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ»

 

ЯВЛЕНИЕ 1.

НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА и потом ГАРДЕЕВ.

 

 

Надежда Дмитриевна. (Входя и садясь на диван.) До сих пор не могу успокоиться! (Нюхает спирт.) Любочка бeдная плачет, Николай Петрович ходит, как мокрая курица… что-ж мнe дeлать, наконец! Конечно, мнe и самой жаль Любу; но не могу-же я уступить этому несносному старику. Он, пожалуй, и ее станет также тиранить. (Увидав на столe забытую Берестовым бонбоньерку.) Что это такое?.. (Берет и, посмотрeв, вскрикивает.) Боже мой! Этот портрет!.. Откуда он взялся? Это Вольдемар! Да! Это он!..

Гардeев. (Входя.) Какой Вольдемар?

Надежда Дмитриевна. (Сконфуженно.) я не говорила Вольдемар… Я сказала, какая хорошенькая табакерочка.

Гардeев. Нeт, я очень хорошо слышал…

Надежда Дмитриевна. Скажи мнe, чья эта вещица?

Гардeев. Это… моя…

Надежда Дмитриевна. Твоя?

Гардeев. Да, я собираю коллекцию миниатюр. Ты знаешь, я охотник до старинных вещей. Я купил ее недавно на аукционe…

Надежда. Дмитриевна. Какая странная случайность!

Гардeев. Какая?

Надежда Дмитриевна. Ты не знаешь, какое удовольствие ты мнe сдeлал… Эта головка напоминает мнe много, много.

Гардeев. Что-же такое именно?

Надежда Дмитриевна. Ты этого не можешь понять!.. Воспоминания дeтства, и сладостные, и горькие в то же время!.. Уйди, друг мой, я хочу остаться одна. Мнe нужно сосредоточиться…

 

Задумывается.

 

Гардeев. (Про себя.) Нeт! Я понимаю!.. Я все понимаю! эта воздушная стройная дeвушка, о которой рассказывал старик, была она!.. так это из за нее он в окно-то скакнул? — прекрасно! Хорошо, что убрался отсюда… Хоть это было очень давно и между ними ничего такого не происходило, но все таки лучше подальше от соблазну, лучше что убрался. Пускай она считает его умершим!.. А как Евгений его уговорит, да привезет? Скверно!

 

Уходит.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ 2.

НАДЕЖДА ДМИТРИЕВНА одна, потом БЕРЕСТОВ.

 

 

Надежда Дмитриевна. Вот он, с его блeдным, интересным лицом, с маленькими усиками… Благородный молодой человeк! он не испугался выскочить из окна, он погиб жертвой своей преданности! своей любви… бeдный, бeдный друг!

 

Цeлует портрет.

 

Берестов. (Входя в среднюю дверь и не замeчая Надежды Дмитриевны.) Поклялся, что не приeду, а все таки приeхал. Какая досада! должно быть, здeсь оставил бонбоньерку… Я просто буду в отчаянии, если она пропадет! отцовская! (Увидав Надежду Дмитриевну.) Ах! как это неприятно, — мой враг! (Вслух.) Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. Это опять вы… с вашим «позвольте, сударыня».

Берестов. Да-с, я забыл… (Хочет взять у ней из рук бонбоньерку.) Покорно вас благодарю.

Надежда Дмитриевна. Что это значит? Это бонбоньерка моего мужа.

Берестов. Моя-с.

Надежда Дмитриевна. Нeт уж, всe, сударь, в свой черед.

Берестов. Я вам говорю, что это моя. Она с моим портретом.

Надежда Дмитриевна. С вашим?!.. Ха, ха, ха! Это мило! Взгляните на себя в зеркало.

Берестов. Да вeдь мнe было тогда 28 лeт… я носил усики…

Надежда Дмитриевна. (Про себя, смотря на него.) Он? — не может быть!

Берестов. Что с ней такое?

Надежда: Дмитриевна. Да развe ваша фамилия не Залeсов? развe вы не дядя Евгения Борисовича?

Берестов. Дядя, но только со стороны матери… Как? — он представил меня вам и не сказал даже моей фамилии?.. Влюбленные, впрочем, всегда рассeяны. Но, стало быть, он и прежде не называл меня вам и, вeроятно, даже не говорил обо мнe, — вот это неблагодарно с его стороны.

Надежда Дмитриевна. (В волнении.) Нeт, нeт… он часто говорил о вас, но всегда называл вас просто дядя Владимир Александрович… И я думала, что вы тоже Залeсов.

Берестов. Я Берестов.

Надежда Дмитриевна. Может-ли это быть?.. Я не вeрю.

Берестов. Но позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. Отвeчайте, отвeчайте сейчас, что было в ночь на 23-е августа?

Берестов. О какой именно ночи вы говорите?… О той, когда я выскочил в окно?

Надежда Дмитриевна. Услышав голос папаши, который входил по лeстницe.

Берестов. (Удавленный.) Папаши!

Надежда Дмитриевна. (Восторженно.) Вольдемар!

Берестов. Надина!

Бросаются друг к другу в объятия.

Надежда Дмитриевна. Это вы? Боже! Но выстрeл из ружья? Я думала, что вас убили.

Берестов. (По секрету.) Нeт, только посолили!

Надежда Дмитриевна. Дайте мнe посмотрeть на вас, Вольдемар.

Берестов. И мнe на вас, Дина!

 

Берут друг друга за руки и любуются один другим.

 

Надежда Дмитриевна. (Про себя.) Как он возмужал.

Берестов. (Про себя.) Как, однако-ж, она разбухла! и когда я подумаю, что я выскочил в окно из за этой толстой барыни!

Надежда Дмитриевна. Но что-же было с вами? гдe вы странствовали?

Берестов. Сперва на Кавказe, потом вышел в отставку, жил за-границей.

Надежда Дмитриевна. И остались холостяком?

Берестов. Совершеннeйшим.

Надежда Дмитриевна. Вы не хотeли отдать вашего сердца другой!.. Это благородно. Merci.

 

Жмет ему руку.

 

Берестов. Не за что… (Про себя.) Растолстeла, а все такая-же романическая!

Надежда Дмитриевна. Я часто, часто думала о вас… В первое время, когда бывало произносили ваше имя, я плакала, краснeла.

Берестов. И у меня тоже при имени Надины сильно стучало сердце. (Естественно.) Как это все глупо-то, Господи!

Надежда Дмитриевна. Что-о?

Берестов. То есть, я хочу сказать, как мы слабы были.

Надежда Дмитриевна. (Интимно, взяв его под руку.) Помните, вечер у губернатора?

Берестов. Еще-бы не помнить!

Надежда Дмитриевна. Когда я вошла в гостиную, вы сидeли за фортепиано и пeли.

Берестов. Тогда я пeл, теперь кашляю.

Надежда Дмитриевна. Какой у вас был очаровательный голос!

Берестов. Что было, того уж нeт.

Надежда Дмитриевна. Я помню, вы пeли «Талисман».

Берестов. Поет:

«От измeны, от забвенья,

«От сердечных новых ран,

«От… (Забывает слова и доканчивает годовом.)

«Сохранит мой талисман»!

Нынче уж таких романсов композиторы не пишут. Вкус, поэзия — все это пропало!

Надежда Дмитриевна. Это был ваш триумф. На мнe было бeлое платье и на головe розы.

Берестов. Бeлые розы; я их как теперь вижу.

Надежда Дмитриевна. (В восторг.) Он помнит.

Берестов. Мнe помнится даже, что я вас поцeловал… в угловой комнатe, когда вы пришли туда поправить перед трюмо прическу…

Надежда Дмитриевна (Живо.) Нeт, этого не было.

Берестов. Тогда я не говорил: «позвольте, сударыня…» а шел прямо!.. Преграды для меня не существовали.

Надежда Дмитриевна. (Смeясь.) Какой вы были шалун.

Берестов. Но согласитесь, что тогдашняя молодежь была любезнeе нынeшней.

Надежда Дмитриевна. О, конечно! какое сравнение! Нынeшние — накрахмаленные, солидные, скучные… не танцуют, а прохаживаются.

Берестов. У них точно собачья старость!.. Жизни, души, огня нeт! Как мы-то отплясывали… мазурку бывало.

Надежда Дмитриевна. Вы в особенности… Но больше всего я любила, когда вы дeлали solo в пятой фигурe, — это было даже трогательно.

Берестов. Вeдь мы па дeлали… а теперь что! У вас balance выходило прелестно, и потом эти jetes battus. С вас рисовать надо было!.. какая ножка у вас была крошечная! Я думаю, теперь все забыли!

Надежда Дмитриевна. (Смeясь.) Не совсeм. Смотрите, так-ли?..

 

Начинает танцевать, Берестов подпeвает.

 

Берестов. (Про себя.) Ничего, ножки-то еще не дурны.

Надежда Дмитриевна. Вольдемар?

Берестов. Надина!

Надежда Дмитриевна. А что, если-б я вышла, за вас, были-бы мы счастливы?

Берестов. (Нерeшительно.) Гм!

Надежда Дмитриевна. Откровенно — положа руку на сердце?

Берестов. Откровенно? Пожалуй, мы-бы не сошлись характерами.

Надежда Дмитриевна. Это правда. Вы очень упрямы.

Берестов. А вы-то? еще хуже.

Надежда Дмитриевна. У меня сильная воля.

Берестов. Которая стоит двух! у меня такая-же. Представьте-же себe, что-бы это было: четыре воли в супружествe? Мы-бы тарелками друг в друга швыряли.

Надежда Дмитриевна. Да. Пожалуй, мы не созданы друг для друга.

Берестов. Я тоже думаю.

Надежда Дмитриевна. Но теперь нам остается дружба.

Берестов. Искренняя дружба, с маленьким уголочком в сердцe для вспоминания, что никогда не мeшает… Я буду часто видeться с вами… Мы будем вспоминать о губернаторском балe.

Надежда Дмитриевна. С условием: не говорите вы больше «позвольте, сударыня», «у меня грипп».

Берестов. (Забывшись.) Позвольте…

Надежда Джитриевна. Ну вот опять…

Берестов. Обeщаюсь! клянусь!

 

Берет ее за руку.

 

 

 

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ.

ТЕ-ЖЕ и ЗАЛЕСОВ, потом ГАРДЕЕВ и ЛЮБА.

 

 

Залeсов. (Увидав дядю.) Вот он, — а я его ищу по всему городу.

Гардeев. (Входя с Любой.) Не плакать, будь тверда… авось удастся… (Увидав Берестова.) Видишь, он воротился!

Берестов. Ну, друзья, все улажено.

Гардeев, Люба и Залeсов. Как?!

Надежда Дмитриевна. Да, мы согласились.

Гардeев. Неужели? (Про себя.) Узнали-ли они друг друга?

Надежда Дмитриевна. Через двe недeли свадьба — и вы будете жить у вашего дядюшки… а я буду eздить к вам всякий день.

Берестов. Нeт, я не согласен.

Надежда Дмитриевна. (Идет к нему.) Я так хочу.

Берестов. А я не хочу. Я хочу, чтоб молодые жили здeсь у родителей.

Люба (Про себя.) Они опять поссорятся!.. (Вслух.) Это можно примирить.

Надежда Дмитриевна. Как?

Люба. Пускай дядюшка… (Опомнившись.) Пускай Владимир Александрович поселится у вас…

Гардeев, (Живо.) Нeт, нeт, нeт.

Надежда Дмитриевна. Это невозможно.

Берестов. Невозможно, ни под каким видом.

Люба. Так вот как: полгода мы будем гостить у вас, а полгода вы у нас.

Берестов. Это пожалуй.

Надежда Дмитриевна. На это и я согласна.

Берестов. Я знал, что все устроится,

Гардeев. А все таки, это меня беспокоит!

Берестов. (Гардeеву.) А вы знаете, та молоденькая дeвушка, из-за которой я выскочил в окно…

Гардeев. Ну?

Берестов. Я ее нашел. Это жена ваша.

Гардeев. (Про себя.) Узнали друг друга.

Берестов. Потолстeла немножко!

Гардeев. Я надeюсь, милостивый государь, что вы, как благородный человeк…

Берестов. Да вы взгляните на нас! (Показывая на Надежду Дмитриевну.) 52 года! (На себя.) 64! Двоим-то нам 116 лeт! Шутка-ли!

Гардeев. И то правда! (Про себя.) Какой я, в самом дeлe, дурак!

Берестов. Да, батюшка! Старое старится — (Показывая на Любу и Залeсова.) Молодое растет и цвeтет.

Степан. (Входя.) Кушать готово.

Надежда Дмитриевна. (Берестову.) Вы извольте оставаться, я вас не пущу.

Берестов. Позвольте, сударыня…

Надежда Дмитриевна. Опять?

Берестов. Предложить вам руку.

 

Ведет ее к столу.