Андалузянка

Но в одной Севилье старой
Так полны наутро храмы
И так пламенно стремятся
Исповедоваться дамы.

А. Майков

 
Андалузская ночь горяча, горяча,
В этом зное и страсть, и бессилье,
Так что даже спадает с крутого плеча
От биения груди мантилья!

И срываю долой с головы я вуаль,
И срываю докучные платья,
И с безумной тоской в благовонную даль,
Вся в огне, простираю объятья…

Обнаженные перси трепещут, горят, —
Чу!.. там слышны аккорды гитары!..
В винограднике чьи-то шаги шелестят
И мигает огонь от сигары:

Это он, мой гидальго, мой рыцарь, мой друг!
Это он — его поступь я чую!
Он придет — и под плащ к нему кинусь я вдруг,
И не будет конца поцелую!

Я люблю под лобзаньем его трепетать
И, как птичка, в объятиях биться,
И под грудь его падать, и с ним замирать,
И в одном наслаждении слиться.

С ним всю ночь напролет не боюсь никого —
Он один хоть с двенадцатью сладит:
Чуть подметил бы кто иль накрыл бы его —
Прямо в бок ему нож так и всадит!

Поцелуев, объятий его сгоряча
Я не чую от бешеной страсти,
Лишь гляжу, как сверкают в глазах два луча, —
И безмолвно покорна их власти!

Но до ночи, весь день, я грустна и больна,
И в истоме всё жду и тоскую,
И в том месте, где он был со мной, у окна,
Даже землю украдкой целую…

И до ночи, весь день, я грустна и больна
И по саду брожу неприветно —
Оттого что мне некому этого сна
По душе рассказать беззаветно:

Ни подруг у меня, ни сестры у меня,
Старый муж только деньги считает,
И ревнует меня, и бранит он меня —
Даже в церковь одну не пускает!

Но урвусь я порой, обману как-нибудь
И уйду к францисканцу-монаху,
И, к решетке склонясь, всё, что чувствует грудь,
С наслажденьем раскрою, без страху!

Расскажу я ему, как была эта ночь
Горяча, как луна загоралась,
Как от мужа из спальни прокралась я прочь,
Как любовнику вся отдавалась.

И мне любо тогда сквозь решетку следить,
Как глаза старика загорятся,
И начнет он молить, чтоб его полюбить,
Полюбить — и грехи все простятся…

Посмеюсь я тайком и, всю душу раскрыв,
От монаха уйду облегченной,
Чтобы с новою ночью и новый порыв
Рвался пылче из груди влюбленной.

 

 
1862