Церковь Грузинской Божией Матери в Москве

Церковь Грузинской Божией Матери в Москве.

 

Прежде всего сделаем общий очерк старинных храмов в первопрестольной столице; зодчество во всех странах и у всех народов являет дух, характеристику их, оно как будто пишет быт народа колоссальными каменными буквами.

В душе русских людей искони преобладает религиозный элемент; поэтому в больших и древних городах наших, особенно в Москве, построено много церквей {Из них многие уже уничтожены, особенно после 1812 г. В XVI ст. в одном Кремле считалось 30 церквей, а во всей Москве 400; можно полагать, что в том числе находились и пределы церковные.}. По отзывам иностранных авторов, при царе Михаиле Федоровиче, т. е. в XVII ст., считалось в Москве до двух тысяч церквей; конечно это количество преувеличено и кажется удивительным и несбыточным, но должно принять во внимание, что встарину всякий знатный и зажиточный человек хотел иметь свою церковь, и потому в то время существовало много домовых церквей. Кроме того, на перекрестках улиц (на распутиях) находились часовни и монастырские подворья. По случаю частых пожаров, страшных казней, в честь упокоения душ своих родичей, также по случаю перенесения из далеких стран св. икон и мощей в Москву, чувствуя угрызение совести или просто по обещанию, в честь своих патронов, в благодарность, за исполнение горячих и слезных молений,— многие строили церкви, разумеется сперва деревянные, небольшие, потом вековечные, каменные {Эти в особенности боярами и царями: например, за изгнание из Москвы поляков, кн. Пожарский соорудил в. Китае городе храм Казанской Б. М., а кн. Трубецкой на Арбате Знамение Б. М. Царь Мих. Фед. в дворцовом селе Рубцове по этому же случаю построил храм во имя Покрова Б. М., а на Тверской св. Пророка Елисея, в память возвращения из Польши родителя своего, митрополита Филарета. Старинный Дом Романовых, на Варварке, также обращен в Знаменский монастырь; царь Алексей Мих. вступление свое на престол ознаменовал сооружением в Огородной слободе церкви св. Харитония, а бракосочетание с Мариею Ильин. Милославскою — храмом св. Петра Вериг на Покровке.}. Патриарх Никон, замечая частые пожары в Москве, уговаривал набожных и богатых людей строить каменные церкви, вследствие чего многие деревянные были сломаны и на месте их выстроены каменные.

После ляхолетья, г. е. после литовско-польского разгрома Москвы, развалины и пепелища ее требовали возрождения, москвитяне нуждались в зодчестве; в то смутное время многие храмы в ней были разграблены, осквернены и сожжены, и так-как в русских зодчих ощущался большой недостаток, то для построек приглашали иностранцев. В XV и XVI столетиях итальянские зодчие, вместо византийского, распространяли в Москве свой стиль (смесь византийского с ломбардским), а в XVII веке новые зодчие перенесли к нам гото-мавританский стиль, который впрочем получил в Москве видоизменение, потому что русские не хотели во всем подчиняться чужеземному вкусу. В то время художественные произведения иностранных зодчих обозначились в храмах и потом в домах.

Сколько ни упразднено и ни перестроено на новый стиль церквей в Москве помянутого века, но и до нашего века уцелели еще некоторые храмы, являющие на себе печать существовавшего в то время византийско-русского зодчества, замечательного но своей оригинальности, вычурности и, в особенности, избытку архитектурных украшений; в этом стиле хотя и удерживалась первоначальная символика, но появилось более изысканности во внешней орнаментовке. Вот общая характеристика тогдашних храмов:

Кровли церквей крыты были чешуйчатым гонтом, завивными черепицами, сизо-беловатым железом и ярко-позолоченою медью, как и некоторые главы церквей, с водруженными на них блестящими крестами, поэтому Москва и названа златоглавою (Москва золотые маковки). Ко входам в церковь пристраивались крыльца, паперти и трапезы на север, двери которых назначались для крестных хождений. В то же время построено было несколько двух-этажных церквей (верхний ярус для летнего служения, а нижний для зимнего). Длинные и узкие окна их с железными переплетами, решетками и запорами мало пропускали света внутрь зданий; зато, вместо дневного света, храмы озарялись блеском неугасимых лампад и свечей. Этот таинственный полумрак производил на душу молившихся глубокое и благоговейное впечатление…

Алтари обыкновенно строили полукругом, с выступом на север; хоры, тогда называвшиеся полатями, устраиваемые в предшествовавшие века, стали уничтожаться; резные из дерева иконостасы, пестроузорчатые, были ярко вызолочены. Звонницы или колокольницы располагались на запад и устраивались отдельно от церквей, с пролетами для колоколов, с отверстиями для звуков и с крышами, подобными короне. Таковые в Москве вычурные храмы суть: св. Никола Большого Креста на Ильинке, Спас за Золотой решеткой в Кремле, Никола во Столпах в Белом городе, Соборный храм с Богоявленском монастырь на Никольской, Успение на Покровке в Белом городе (приведший в восхищение Наполеона, который строго приказал оберегать его от пожаров) — и описываемый мною, замечательный по оригинальности своей, отчетливо изображенный в рисунке пятиглавый храм Грузинской Божией Матери.

Историк Татищев утверждает, что встарину в Москве все церкви были одноглавые и что только патриарх Никон велел сделать на каждой церкви по пяти глав, среднюю принимать за Иисуса Христа, а четырьмя большими означать Евангелистов; другие же полагают, что среднею главою изображался Московский патриарх, а четырьмя остальными патриархи: Александрийский, Антиохийский, Константинопольский и Иерусалимский; впрочем заметим, что еще гораздо прежде Никона в старинных русских городах существовали пятиглавые храмы.

Еще заметим, что все наши храмы изстари бывают с круглыми сводами; иностранные посетители Москвы хотели знать причину того, но не достигли до этого, известно, что языческие храмы (напр. Пантеон в Риме) по большей части имели круглые своды, без сомнения вид небосклона был для них образцом. Католики и лютеране также спрашивали у русских: «для чего в наших храмах не бывает музыки?» «Для того», отвечали им, «что бездушные инструменты не могут славословить Бога и что в Новом Завете совсем не упоминается о музыке». Также изстари русские любили громогласный звон колоколов. Олеарий говорит, что только одно русское ухо может сносить этот звон.

Церковь Грузинской Божией матери придельная, а не главная, при храме св. Живоначальной Троицы, что в Никитниках (у Микитникова двора у мельниц, на Глинищах), между Ильинкою и Варваркою, недалеко от Варварского крестца {Варварка прежде называлась Покровкою, по бывшей здесь церкви Покрова Божией Матери. На этом крестце, близь церкви св. Варвары, за травяным рядом, где собирались разные знахари и знахарки, лечить от напущенных болезней, находились тюрьмы с пыточным застенком, почему полагают и произошла поговорка: пойдем к Варваре на расправу. Там же, близь церкви св. Георгия, находился и Денежный двор.}; она известна более под именем Грузинской Б. М. {Ц. Грузинской Б. М. находится еще в Земляном юроде, Ивановского Сорока. При императоре Александре II-м принесена в Москву грузинская святыня, крест св. Нины. В Москве, в XVIII ст., в Новинском монастыре была игуменьей Имеретинская царевна Нина. С подданством Грузии России населилось в Москве урочище Грузины.}, потому-что в ней находится чудотворный образ Богоматери, привезенный в Москву гостем Степаном Никитниковым в 1629 г. из Персиды; этой иконе, по повелению Московского патриарха Иосифа, сочинена особенная служба и установлено праздновать ей августа 22-го.

Приделы в этом храме суть:

1) св. Никиты великомученика; 2) св. Николая Чудотворца (построенная на иждивение гостя Ив. Лобкова); 3) Иоанна Богослова. Главный храм, как видно из находящейся в ризнице записи, сооружен каменный, в 1628 г. при царе Алек. Мих., иждивением московского гостя Григория Леонтьева сына Никитникова, почему это урочище и называется в Никитниках; еще быть может потому, что эта церковь (т. е. св. Живоначальная Троица) сооружена на месте деревянной, ветхой св. Никиты великомученника.

Жаль, что описываемый мною прекрасный храм находится в глухом Грузинском переулке, сзади городского частного дома, близь пограничной стены, отделяющей Китай город от Белаго. Этот храм и принадлежит к Китаю городу, Китайского Сорока.

С. Любецкий.

 

«Нива», No 43, 1871