Рождественская легенда

Автор: Бекетова Екатерина Андреевна

Рождественская легенда

 

 

I.

Когда-то, на лоне священной земли,

Зеленые ели привольно росли;

У вод Иордана, на склоне скалистом,

Раскинулись пышно в ущельи тенистом,

И гордо, надменно на небо смотрели,

И звучно шептали высокие ели:

«Мы выросли выше деревьев других,

«Мы солнышко видим всех прежде из них;

«Зимою и летом равно зеленеем

«И мертвые листья на землю не сеем,

«Мы сильны и крепки, нам вихрь нипочем –

«Пред бурей вершины зеленой не гнем!»

Их острые иглы так грозно чернели,

Что птички на ветки садиться не смели,

И ветер заигрывать с ними не смел,

Но мимо на крыльях воздушных летел…

В молчаньи суровом, в гордыне надменной,

Они над рекой возвышались священной.

Однажды — чуть в небе заря занялась,

Завеса тумана с реки поднялась —

Под сенью лесной голоса зазвучали,

По гордым стволам топоры застучали,

И люди, что шумной толпою пришли,

Ствол ели могучей с собой унесли…

И дрогнули ели, одна за другой,

И ропот пронесся по части лесной.

Он дальше и дальше, он выше несется,

И вот на вершине горы раздается:

«Царицу лесов от родимых корней

«Зачем оторвали? Что станется с ней?.,»

И смотрят деревья, и видят с горы:

Убранства ветвей, узловатой коры

Холодным железом жестоко лишенный,

Ствол ели погибшей лежал обнаженный,

И люди, собравшись толпою окрест.

Слагали огромный из дерева крест,

Он кончен и в город его унесли,

С таинственной ношей исчезли вдали,

Что сталось потом — рассмотреть не успели

С высокой горы наблюдавшие ели;

Но в час, когда солнце стоит в вышине,

Тот крест увидали внезапно они,

Близь стен городских, средь чернеющих скал,

На месте высоком он грозно стоял;

Еще два креста по бокам возвышались,

Народные волны кругом волновались;

Теснился народ, и кричал, и ревел,

Как бурное море кипел и шумел,

А там, на зловещих крестах роковых.

При ярком сияньи лучей огневых,

Темнели тела ко крестам пригвожденных.

Средь мрачных убийц, за грехи осужденных –

То мира Спаситель безвинно страдал

И смертью позорной за мир умирал!

И вдруг вся земля содрогнулась, стеня…

Померкло сиянье веселого дня;

Златое блистанье дневного светила

Угрюмая ночь беспощадно сменила,

И ужас глубокий весь мир схватил:

То мир Искупивший Свой Дух испустил.

Когда-ж над землею рассеялась тьма,

Казалось — над лесом промчалась зима;

Царицы лесов — горделивые ели,

От ужаса вмиг, как зимой, поседели

И с треском и стоном простерлись во прах —

И мертвый покой воцарился в горах.

 

 

II.

Промчались века.. Возродившись на свет,

Размножились ели, но счастья им нет:

Путь скорбный к могиле они усыпают.

Ветвями своими его устилают,

И точат смолистые слезы они,

И тяжко вздыхают в лесной тишине.

Простил их Господь и проклятье с них снял,

И Ангела с неба к печальным послал;

Им Ангел Господень принес повеленье

Быть символом светлым Христова Рожденья,

Тот праздник великим собой украшать

И детям на радость огнями сиять.

С тех пор, в исполненье Господнего Слова,

Как только наступит Рожденье Христово,

Зеленые ели приносятся в дом

На радость малюток, любимых Христом,

И в пышном убранстве, сияя огнями,

Рождественский день они празднуют с нами.

И к ним милосердны с тех пор Небеса:

Вкруг них раздаются детей голоса,

И радостный смех и младенческий лепет…

И ели в священный повержены трепет,

Ликуют на празднике света и мира,

И славят Рожденье Спасителя мира…

 

 

1884.