Богача хоронят

БОГАЧА ХОРОНЯТ

 
Богача хоронят. . . Катафалк огромный
Еле-еле тащут шесть убогих кляч. . .
Вот, что значит деньги! И к могиле тёмной
Едет всем на диво шестерней богач!
Худоба клячонок скрыта под попоной, —
На попоне блещут яркие щиты: —
Под какой-то странной, пёстрою короной
На щитах сверкают золотом цветы. . .
В треугольных шляпах, в одеяньи  жалком, —
Всё-таки по форме, — что ни говори, —
Факельщиков стая перед катафалком,
Меж собой ругаясь, тащит фонари. . .
Сзади вереницей движутся кареты. . .
Маска сожаленья на лице у всех,
Кто на погребенье получил билеты, —
Но звучит в толпе их задушевный смех. . .
Смех на погребеньи?! Не дивитесь люди!
Слёзы непонятны были богачу, —
Ну и рвутся взрывы хохота из груди, —
Это я сквозь слёзы звонко хохочу. . .

*     *     *
Бедняка хоронят. . . Старенькие дроги
Хромая клячонка не свезёт никак, —
Стала и ни с места середи дороги,
А напротив с пёстрой вывеской кабак. . .
Прислонившись грудью к полусгнившим дрогам,
Приковавши взгляды к гробовой доске,
Женщина стояла в рубище убогом, —
Отдалась бедняжка горю и тоске. . .
Губы что-то шепчут. . . Подойдем поближе. . .
«Пьянствовал покойный с горя на веку,
Умер тоже с горя. . . Только вот, поди  же: —
Надо на кладбище, — лошадь к кабаку». . .
О, как много правды! О, как много смысла!
Сколько горькой шутки в слышанных речах. . .
Надо мною дума чёрная нависла,
И слеза явилась на моих очах,
А за ней другая. . . Полилися слёзы. . .
Их поймет уснувший навсегда бедняк,
Ведь над ним гремели жизненные грозы,
Люди их не знали, знал один кабак.