Бронзовые ноги

Автор: Величко Василий Львович

БРОНЗОВЫЕ НОГИ.

Посв. М. В. Стефанович.

 

Вечереет. Шумно на майдане.

По резным балконам персияне

Кофе пьют и курят наргилэ.

Речь ведет о чем-то правоверным

Старый шейх, в тюрбане непомерном,

С тенью думы скорбной на челе;

Вкруг него — косматые папахи…

Там — лежат, раскинувшись во пpaxе,

Точно падаль пьяны, босяки.

Здесь толпа следит за мальчуганом:

Пучеглазым, чувственным армянам

Он на углях жарит шашлыки…

Слыша, крик погонщика тягучий,

То гуськом, то вдруг собравшись кучей,

Там плетутся чинно ишачки,

С рядом башен на истертых спинах:

То черешни желтые в корзинах.

Мусульманки в трепетных чадрах

И в лечаках стройные грузинки

Под гopoй проходят по тропинке

В серной бане, в фресках и коврах;

И туда-ж,- должно быть, на свиданье, —

С гордым видом, точно перл созданья,

В фаэтоне мчится щегольском

Хлыщ армянский с остренькой бородкой,

Модной шляпой, сапогами лодкой

И весьма нахальным кадыком;

И кинто 1), собрат его духовный,

Кинув взор завистливо-греховный,

Показав язык толпе айсор,

Продолжает шумный разговор:

Спорит с ним политиканства пленник,—

Черномазый, стриженый священник,

Потрясая четками в руке…

Огоньки блеснули вдалеке

На горе отшельника-Давида.

Плот мелькнул и скрылся вновь из вида

Под мостом, на бешеной реке…

Вот, нахлынув с блеяньем и шумом,

Перед старым чабаном угрюмым

Чрез майдан стремится баранта…

В небесах уж звезды проступили —

И, сквозь дымку налетевшей ныли,

Свет мерцает смутно, как мечта…

Хабарда 2)! Айсор в телеге тряской:

Блещет конь оранжевой окраской

Челки, груди, бедер и хвоста,

Весь кистями убран прихотливо.

Хабарда! Медлительно — лениво

Тащит пара буйволов арбу —

И на дышле, — месте для возницы,—

Молодой татарин смуглолицый

С резким шрамом на высоком лбу;

С ним — чапар 3) с заряженной вин­товкой;

Дальше… что-то, скрытое циновкой…

На циновке рваной грязь и кровь…

И оттуда бронзовые ноги,

Окровавленные чьи-то ноги,

Точно плети, свесились к дороге…

Хабарда!.. Расступится — и вновь

Занята немолчными разговором

На майдане пестрая толпа…

Лишь кинто, метнув злорадными взором,

Закричали;— «Убитый! Па! па! па!

„Харрашё! Навэрное татарин!..»

Муравейник лишь на миг ошпарен

Любопытства жгучего струей;

Сыплются догадки и вопросы:

— „Где-же обувь? Что-же ноги босы?»

— „Они один убит, или с семьей?»

— „Кто такой? Из шайки Алай-бека?»

— „Просто, зря убили человека!»

— „Тоже скажет! Как-же можно зря?!.

„Верно враг его служили в чапарах!»

— „Да, потом, по правде говоря,

„И сами чорт не разберет в татарах:

„Кто из них пастух, а кто качаг 4)!“

— „И чапар, и пристав не дурак:

„И убьют, и донесут, как надо!

„И медали им дадут в награду!»

— „Все равно: ему конец один,—

Заключил пузатый армянин,—

„Смело бей того, кто безопасней.

„Ва! Татарин! Что их там жалеть?!.»

Басня так слагается за басней…

Хабарда! Резнула воздух плеть,

Прозвучал чапара голос строго…

Вновь толпа отхлынула немного…

В переулке скрылася арба…

Чу! Зурна завыла, завизжала!

В бубны бьют!.. Орава побежала:

Над Курой, в духанчике гульба…

Лишь татары, покосясь угрюмо,

На толпу рабов вина и шума,

Отошли в сторонку и молчат…

И горят огнем недобрым взоры—

И в молчанье горестном звучат

Чьим-то козням грозные укоры…

Скрыл туман поодаль цепь холмов,

Огоньки мерцают из домов,

И небес таинственная бездна

Вся горит, тиха и многозвездна,

Позабыв о ярости громов…

С колокольни древнего Сиона

Льется гул молитвенного звона

И, пленяя зовом Правды слух,

Пламя чувств угасших воскрешает,

И порой… как-будто вопрошает:

— „Кто такой? Разбойник… иль пастух?! »

 

1)Кинто – тифлисский мелкий торговец, циничный уличный тип

2)Хабарда – посторонись, дай дорогу!

3)Чапар – всадник земской стражи

4)Качаг – беглый каторжник, разбойник.