Отрывок из поэмы «Призрак»

ОТРЫВОК ИЗ ПОЭМЫ „ПРИЗРАК“.

 

1.

 

Взошло могучее светило

И сумрак ночи победило;

Лучи, рванувшись на простор,

Высокий кряж Кавказских гор

Устлали золотом багряным

И над клубящимся туманом

Из тьмы таинственно возник,

Подножье скрыв средь горной чащи,

Как будто в воздухе висящий

Мкинвари 1) царственного лик…

Гигант безмолвный и суровый,—

Во дни хаоса диких бурь

Как будто брошенный в лазурь,

Чтобы порвать ее покровы,

И замер там в волшебном сне,

В руке железной Провиденья:-

Окаменелое стремленье

К недостижимой вышине!..

Теперь вершина ледяная

Кипящим золотом сверкая,

Пылала в солнечных лучах

И, в дольний мир вселяя страх,

Со склонов грозно и сурово

Сверкали пламенем вражды

Пустыни снежные и льды:

Как будто ждал титан лишь слова,

Перунов страшного суда,

Чтоб шумно грянуть с тверди синей

На миpa жалкие твердыни

И мир весь в бездну навсегда

Низринуть в лютом упоеньи

И в том неистовом крушеньи –

С ним вместе сгинуть без следа!..

 

 

1)Казбек

 

2.

 

Но так спокойно утро было,

Блистая нужной красотой,

Что страх пред гневною гopoй

Ceбе, лаская, подчинила

Его святая благодать;

И мир, охваченный молчаньем,

Казался полн одним желаньем:

Благоговейно, чутко ждать,

Что скажет неба свод лазурный;

И свод безоблачный, безбурный,

Дыша весельем, с высоты

Струил на мир благоволенье…

Но чарам этой красоты

Не поддались мои сомненья,

В цепях сомнений был мой ум

И недоверчив, и угрюм…

И я внимал с невольной дрожью,

А он шептал злорадно мне:

„Не верь всей этой тишине!

Земля и небо дышут ложью!

Пред взором слабых смертных глаз

Такое утро много раз

Над миром страждущим вставало,

Но в сердца миpa жгучих ран

Та благодать не врачевала!

Все, что ты чувствуешь— обман,

Как сила бренного кумира,

Не знает вечный ропот миpa

Мгновений отдыха и сна!

Испей безмолвие до дна,

Проникни в глубь его объятий:

Тебе откроет мир проклятий

Его немая глубина!..»

 

 

3.

 

Но сладость утра, чрез мгновенье,

Рассеяв облако сомненья,

Мою тоску превозмогла;

Мне вepa светлая дала

Бальзам целебный утешенья,

И тихой радости прилив

Нахлынул на-душу мне властно-

И сердце трепетное страстно,

Былые муки позабыв,

Любовью ожило священной!

Дар неба, свыше совершенный,—

Как пламя яркое во мгле,—

Взошла над скорбию гнетущей

Денница веры всемогущей

В добро и правду на земле!

Она мечты мне окрылила,

И слух, и зренье изощрила—

И вдруг явился предо мной,

В лучах блаженства, чудный рой

Тех жизнерадостных видений,

К которым жажда откровений

Влечет и манит без конца,

Соблазном тайн и сладким страхом,

Полузасыпанные прахом

Людские смертные сердца…

 

 

4.

Печаль.

 

И небо, и земля таинственно молчали…

Светила яркие в лазури беспредельной,

Не ведая забот, приветливо сверкали…

А я изнемогал в когтях своей печали

И в сердца глубине был яд тоски смер­тельной.

То замирало вдруг бессильное дыханье,

То наполняла грудь клокочущая лава—

И разрывалося в ней сердце от страданья,

И жилы, мозг— в огне!.. Мутилося со­знанье…

И слезы капали, как горькая отрава…

Под чуждым небом я лежал над темной бездной,

Нещадно брошенный на жертву злой печали…

А надо мною… там… приветливо сверкали

Светила ярю я в лазури многозвездной…

И небо, и земля таинственно молчали…

 

 

5.

Пахарь.

 

Гой ты, мой верный вол! С тобою мы рабы

Единого ярма, единой злой судьбы.

Она велела нам владеть землею черной,

Ей дань жестокую платить страдой упорной.

Потянем лямку, друг! Вытягивай дружней,

Чтоб, радостей не знав, прийти к пределу дней!

Пласты тяжелые мы взроем за пластами

И потом трудовым, кровавыми слезами,

Мы землю напоим. Не унывай, мой вол!

И я хожу в ярме,— твое не тяжелее.

Как ты, я от земли очей поднять не смею:

Ведь небо у меня похитил произвол!..

И как тебя, земля меня без сожаленья

Работой истомит, с ног свалит и пожрет:

Обоих нас, поверь, она, как жертву, ждет,

Которой смертный час одно лишь даст, — забвенье!..

Ты бессловесен, да! А мне живая речь

Как будто-бы дана?!.. Не сетуй, не завидуй!

Насмешкой злейшею, тягчайшею обидой

Бывает лучший дар! На что мне острый меч,

Тупящийся в тот миг, когда его подъемлю,

В защиту истины, во имя высших прав!

На что нам годен плуг, царапающей землю,

Когда он выпахать не может сорных трав

И с корнем вырвать зло, мешающее всходам!

Предала нет моим страданьям и невзгодам!

Волненьям суждено в людской душе моей,

Возникнув, замирать, — без жалоб, без речей!

Ты не поймешь скорбей того, кому дар слова—

Мученье и позор! Ты не поймешь того,

Кто правду сам в себе поработил сурово.

Подобной пытки гнет ужасней твоего!

Чего-ж ты приуныл? О чем горюешь, милый?

Вытягивай, тащи, покуда хватит силы!

Всю пашню до конца пускай пройдет наш плуг!

Служи товарищу, служи, как верный друг!

Труды твои, поверь, не будут позабыты:

Кормильца накорми,— Бог даст, хоть будем сыты!..

 

 

6.

 

С тех лет невозвратных, родная страна,

С тех пор, как любовью к тебе я сгораю,—

Покоя лишен я, не ведаю сна,

В груди замирает дыханья волна…

Я трепету жизни твоей все внимаю,—

Заря ль побеждает полночную тень,

Иль в сумраке вечера тонет мой день!..

И дума за думой стремится упорно,

Сливаясь потоками, к цели одной;

И чувство, как Божья гроза, животворно,

В измученном сердца кипит непокорно!..

Но верь: я не сетую, край мой родной!

Нет, рад я тому, что вся жизнь, все мгно­венья

Полны этих дум, и любви, и томленья!..

Иное страданье мне горше, больней:

Убийственна дума, сознанье ужасно,

Что я здесь, на лоне отчизны своей,

Где столько заветов, где столько людей,—

Того человека, искал бы напрасно,

Кому бы все помыслы вверить я мог,

Все пламя любви, все потоки тревог!..

 

 

8.

 

В мире все проходит вечной чередою:

Вслед за ночью темной день сияет вновь,

Все, что разрушалось темною враждою,

Снова созидала светлая любовь!..

 

 

9.

 

К чему за слезы вы корите храбреца?!

Железо, ведь, попав под молот кузнеца,

Льет искры жгучих слез, гордыне в назиданье!..

Над жалкими зверьми, велением Творца,

Возвышен человек… слезами состраданья!..

 

 

10.

 

Между честными врагами

Есть невидимые звенья:

Совесть— их посредник вечный

И апостол примиренья!..

 

 

11.

 

Того не назову я витязем прекрасным,

Кто проливает кровь, опасности презрев!

Тот мужествен, пред кем бессилен ярый гнев,

Кто гибнущих спасет, кто милостив к несчастным!..

 

 

12.

 

У мощного копья суровое призванье:

Пить кровь!.. В сравненьи с ним иголочка мала,

Но ей дано свершать немалые дела:

Давать нагому одеянье!

Насилья грубого чуждается Добро:

Того не совершит меч грозный, зака­ленный,—

Что сделает в руке, любовью вдохновлен­ной.

Смиренное перо!..