Мой хутор

МОЙ ХУТОР.

Посв. памяти моего отца, Л. Н. Величко.

 

Под сенью вековых развесистыми дубов

Весь тонет в зелени, в благоуханьях сада,

Дом незатейливый, семьи старинный кров.

Высоких дум полна в нем тихая отрада.

 

Четыре века здесь казацкий крепкий род

Жил в гордой простоте,— и пред нечестьем сильным

Не преклонялся он, был тверд в часы невзгод,

К теснимым жизнию бывал любвеобильным.

 

За веру правую, за родину свою

Свершать кровавый долг бестрепетно шли деды.

Их голос властен был в крушительном бою,

Был тих при дележе, на празднествах победы.

 

А воцарялся мир над золотом степей —

И песни радостно сливалися с работой:

Без гнета власть была, и рабство без цепей,

И строгость мудрою освящена заботой.

 

Портреты дорогих: как явственны черты

Спокойно-сильных душ, как дышат эти лица

Свободой от тревог, от праха суеты!

В углах упрямых губ улыбка чуть змеится.

 

И кажется, что все досель подвластно им:

И этот старый дом, зеркальный пруд огромный,

И усыпальница под дубом вековым,

И нивы, и леса, и яркий луг поемный;

 

Все словно говорит, — и шелестом ветвей,

И тихим плеском вод, и ветра дуновеньем,

И шорохом ночным: „внемли! благоговей!

„Не обезличивай души тупым забвеньем!»

 

„Пусть величавою обвеет простотой

„Тебя былое здесь— и зачерпнешь надолго

„Покоя мощного, и радостной мечтой

Осветишь трудный путь свершаемого долга…»

 

Я внемлю тем речам, задумчиво грустя;

Шумихи новых дней смолкают без значенья…

Мне кажется, что вновь я малое дитя,

Вновь жажду помощи, любви и поученья…

 

Вот памятная мне скамейка у крыльца.

Весенний вечер тих… Листвой трепещет тополь…

И сердце детское мне жжет рассказ отца

Про осажденный Севастополь…

 

 

12 июля 1903 г.

Хутор Вернигоровщина.