Фальшивая тревога, или Не шути огнем, обожжешься

Фальшивая тревога, или Не шути огнем, обожжешься.

 

Комедия в одном действии.

(Сюжет заимствован из старинной комедии.)

 

Действующие лица.

 

Иван Степанович Подзорин.

Ольга Андреевна, жена его.

Наденька, дочь его, от первого брака.

Павел Григорьевич Томский, друг Подзорина.

Сергей Петрович Косицкий.

Слуга.

 

(Комната.)

Явление 1.

 

Подзорин и Томский.

 

Подзорин.

Ну, что мне делать с дочерью, любезный Павел Григорьевич? ведь она и слышать не хочет о твоем племяннике.

 

Томский.

Как быть, насильно мил не будешь.

 

Подзорин.

Вздор, пустяки; она должна быть его женой.

 

Томский.

А я, напротив, первый буду ее от этого отговаривать.

 

Подзорин.

Это почему?

 

Томский.

Потому, что она не может быть счастлива с моим племянником, если он ей не нравится.

 

Подзорин.

Он должен ей нравиться потому, что я этого хочу…. я тебе даю слово.

 

Томский.

Как же можно давать слово в таких делах, без согласия детей.

 

Подзорин.

Я ее принужу.

 

Томский.

Это будет еще неблагоразумнее.

 

Подзорин.

Ну, уж это мое дело. Твой племянник добрый малый, он будет хорошим мужем, а уж за мою дочь я отвечаю, что, после моей жены, она будет самая добродетельная жена в целом городе.

 

Томский.

Почему же после твоей жены?

 

Подзорин.

А потому что такой жены, как моя Ольга Андреевна нет нигде на свете!

 

Томский.

Ого! Не слишком ли это много?

 

Подзорин.

Я за это тебе головой ручаюсь!

 

Томский.

Полно, пожалуйста… Брось ты эту странную привычку: проповедывать о добродетели своей жены. Ты этой излишней похвалой заставляешь завистников присматривать за ее поведением, гораздо строже.

 

Подзорин.

Тем лучше; очень рад…. От этого моя жена еще более заслужит всеобщее уважение. Попробуй перечесть наших знакомых, например, так и обочтешься в расчете.

 

Томский.

Перестань пожалуйста, как тебе нестыдно, я сам уверен в моей жене но никогда не буду превозносить ее добродетель осуждая других, которые, может быть, ничем не хуже ее. К тому-же, брат, ни за кого не ручайся. Есть старинное правило: что тот еще не может похвастать добродетелью, кто честен только потому, что не имел случая к соблазну.

 

Подзорин.

Стара штука, любезный; Пусть-ко сумеет попробовать счастия какой нибудь модный шематон, красавец во всех статьях, сам Аполлон Бельведерский с усами и бакенбардами так моя Ольга Андреевна так его отбреет, что он забудет и думать об ней.

 

Томский.

Ну, это еще дело закрытое.

 

Подзорин.

Право? так и ты, дружище, полагаешь что она мне верна потому, что никто еще не искал ее благосклонности?

 

Томский.

Нет, я этого не говорю…

 

Подзорин.

Но думаешь? Хорошо же… коли дело пошло на спор, я тебе докажу, докажу на деле.

 

Томский.

Чем же это?

 

Подзорин.

Чем?… после узнаешь? теперь мне некогда, надо кое-куда съездить… Ты у меня сегодня обедаешь? Не правда ли?

 

Томский.

Пожалуй.

 

Подзорин.

Приведи, кстати и племянника… сегодня же мы и порешим его женитьбу.

 

Томский.

Зачем-же торопиться… Пожалуйста, не принуждай свою дочь…

 

Подзорин.

Дай мне волю, все будет хорошо.

 

Томский (уходя).

Прощай же… до свидания.

 

Подзорин.

До свидания.

 

 

Явление 2.

 

Подзорин (один).

Каков гусь! моя жена добродетельна потому, что еще не было случая к соблазну! Вот что выдумал! Гм… а что если… в самом деле, это правда? Э! какой вздор! ведь он, небось, уверен в своей жене; от чего же в моей сомневается гм!… Его  жена… его жене под пятьдесят лет; какой же дурак станет ее соблазнять… а моей двадцать два года а мне то уж… того…. Да… большая разница; Решено, сегодня же выкину эту штуку… сегодня же докажу… Кого бы ей подсунуть в соблазнители. Надо приискать и получше и помоложе меня.. Кого-бы?…

 

 

Явление 3.

 

Подзорин, Косицкий и Наденька.

 

Косицкий.

Мое почтение, Иван Степанович!

 

Подзорин.

Чего-же лучше, благо под руку попался; он же франт хоть куда. Здраствуйте, что вас давно не видать?

 

Косицкий.

Помилуйте, я третьего дня имел честь быть у вас…

 

Подзорин.

Да, да, я и забыл… Нам очень приятно вас видеть… милости просим… всегда вам рады… а ты, Надя, приоденься ко к обеду; сегодня у нас будут гости.

 

Наденька.

Гости, папа?

 

Подзорин.

Да, гости, которые тобой очень интересуются, Сергей Петрович вы меня здесь подождите у меня есть до вас дельцо… до свидания (уходит).

 

 

Явление 4.

Косицкий и Наденька.

 

Косицкий.

Ах, как я рад! ваш батюшка меня сегодня так обласкал.

 

Наденька.

Погодите, не торопитесь радоваться. Знаете-ли об каких гостях он говорил?

 

Косицкий.

Неужели это Томский, с своим племянником?

 

Наденька.

— Да, Томский сейчас только ушел отсюда, а папенька целое утро расхваливал мне его племянника.

 

Косицкий.

За чем же вы не признались ему в нашей любви?

 

Наденька.

Я не смела… и к тому же, maman обещалась вступиться в наше горе.

 

Косицкий.

Ах, Наденька, что если вас принудят выйти за этого шута?

 

Наденька.

Ни за что на свете! Даю вам слово что, кроме вас, никто не будет моим мужем.

Косицкий.

Неужели? о! я теперь совершенно счастлив! Наденька, милая Наденька! (целует ее руку.)

 

 

Явление 5.

 

Те же и Ольга Андреевна.

 

Ольга Андреевна.

Прекрасно!

 

Наденька (отбегая от него).

Ай!

 

Ольга Андреевна.

Вы, сударыня, слишком много себе позволяете.

 

Косицкий.

Ах, не сердитесь на нее Ольга Андреевна, я один виноват.

 

Наденька.

Ведь вы не запрещали мне говорить с ним.

 

Ольга Андреевна.

Не запрещала потому, что надеялась на ваше благоразумие…. Что если б, вместо меня, вошел сюда твой отец, и увидел бы это?

 

Наденька.

Ах, maman, простите меня!

 

Ольга Андреевна.

Полно, полно мой друг, успокойся! я сама желаю видеть вас счастливыми, я дала вам слово уговорить мужа и сдержу его, но, до тех пор, будьте осторожны, чтобы не испортить дела.

 

Косицкий.

Но вы слышали Ольга Андреевна что, ее хотят выдать за племянника Томского?

 

Ольга Андреевна.

Разве всегда выходят за тех, кто сватается?

 

Наденька.

Но, папеньке он очень нравится.

 

Ольга Андреевна.

А ты его терпеть не можешь. О вкусах не спорят.

 

Наденька.

Я умру, если меня принудят за него выйти.

 

Косицкий.

Я сам не переживу этого!

 

Ольга Андреевна.

И вы тоже? Прекрасно, уж умирать, так умирать вместе, за компанию, оно веселее…. Полноте! какие еще вы дети… Насильно нынче не выдают замуж, а умирать глупо, когда вы едва жить начали.

 

Косицкий.

Но если вы так добры к нам, Ольга Андреевна, зачем же, до сих пор, не сказали Ивану Степановичу о нашей любви.

 

Ольга Андреевна.

Зачем? затем, что терпение важная добродетель в супружестве; я хочу чтобы вы к нему попривыкли, а мой муж нетерпелив и вспыльчив…. с такими людьми торопливостью ничего не сделаешь.

 

Косицкий.

На вас однех у нас вся надежда?

 

Наденька.

Да, милая maman, помогите нам!

 

Ольга Андреевна.

Тише, тише, вот кажется и он… уйдем отсюда, а вы, Сергей Петрович, постарайтесь угождать ему… поладьте с ним. (уходят).

 

Косицкий.

О каком деле он хочет со мной поговорить…, это очень любопытно.

 

 

Явление 6.

 

Косицкий и Подзорин.

 

Подзорин.

Да, да, этак будет хорошо… А! вы здесь Сергей Петрович…

 

Косицкий.

Вы хотели мне что-то сообщить….

 

Подзорин.

Да-с, есть немножко… Садитесь, садитесь пожалуйста…

 

Косицкий (берет стул).

Он что-то мягко стелет. Я очень рад, если могу быть вам полезным.

 

Подзорин.

О, я уверен к вашей дружбе…. Гм. Скажите пожалуйста, как вы находите мою дочь?

 

Косицкий.

Что-с?

 

Подзорин.

Как она, на ваш взгляд?

 

Косицкий.

Прелестная девица.

 

Подзорин.

Добра, скромна…

 

Косицкий.

Как ангел!

 

Подзорин.

С хорошим приданым.

 

Косицкий.

О, я на это не обращаю внимания.

 

Подзорин.

Ну, нет извините… как-бы красива ни была невеста а приданое, все таки, имеет свою физиономию…

 

Косицкий.

Она сама лучше всякого приданого…

 

Подзорин.

Благодарю вас… И так видите-ли… я нахожу что пора подумать о ее замужестве.

 

Косицкий.

Совершенно справедливо… Кто-же тот счастливец… который…

 

Подзорин.

Постойте, дайте мне кончить… Вас я знаю давно за доброго и честного человека, вас все любят как ловкого и любезного малого.

 

Косицкий.

О помилуйте…

 

Подзорин.

Дочь моя несколько раз хвалила мне вашу скромность, ваш ум…

 

Косицкий.

Помилуйте…

 

Подзорин.

Нечего скромничать, вы душа нашего общества и я выбрал вас…

 

Косицкий.

Меня?

 

Подзорин.

Да, вас, чтоб вы уговорили Наденьку выйти за племянника моего друга Томского.

 

Косицкий.

Боже мой!.. извините Иван Степанович, я совсем неспособен на такую комиссию.

 

Подзорин.

Пожалуйста, я вас прошу, по дружбе ко мне, уговорите ее; вы человек красноречивый она вас послушает.

 

Косицкий.

Но если дочь ваша его не любит?

 

Подзорин.

Если б она его любила, так я-бы и не просил вас ее уговаривать.

 

Косицкий.

Право, ваше поручение, очень щекотливо.

 

Подзорин.

Ну, потешьте меня; что вам это стоит?

 

Косицкий (в сторону).

Хороша потеха… но позвольте сказать вам, если Надежда Ивановна уже любит другого?..

 

Подзорин.

Нет, батюшка, любовь нельзя скрыть я физиономист, я наблюдал за нею, ничего нет похожего… Но, впрочем, это дело не к спеху; там… со временем… а у меня еще есть другая просьба до вас.

 

Косицкий (в сторону).

Ну, чем-то он меня еще порадует.

 

Подзорин.

Скажите пожалуйста, как вы находите мою жену?

 

Косицкий.

Что-с?

 

Подзорин.

Да, что вы об ней скажете?

 

Косицкий.

Что она достойна всякого уважения.

 

Подзорин.

Не правда-ли? Хотите-ли вы мне сделать большое одолжение…

 

Косицкий.

Что он еще затевает…

 

Подзорин.

Вы человек светский, вкрадчивый, ловкий, хороши собой; жена моя всегда с вами очень ласкова…. не смейтесь надо-мной; может быть моя просьба покажется вам капризом, прихотью, сумасбродством… но вы меня очень, очень обяжете…

 

Косицкий.

Позвольте… я вас не понимаю.

 

Подзорин.

Вот два года как я женат…. не было минуты, чтоб мы в чем нибудь с ней повздорили, я уверен в ней, как в самом себе, но знаете… для успокоения, так сказать, своей совести, мне-бы хотелось испытать мою жену.

 

Косицкий.

Испытать! в чем?

 

Подзорин.

Погодите, погодите: вы бываете у нас почти каждый день и это мы употребим в свою пользу… Вы, из дружбы ко мне, должны за нею немножко… поволочиться.

 

Косицкий.

Что вы, что вы! помилуйте!

 

Подзорин.

Да ведь, нарочно… Вы прикиньтесь в нее влюбленным… скажите что вы, собственно, для нее ходили к нам. . .

 

Косицкий.

Ну-с… а потом?

 

Подзорин.

Потом признайтесь ей торжественно в любви…

 

Косицкий.

Ну-с… а потом?

 

Подзорин.

Ну… а потом, потом…. мы увидим, что из этого будет…

 

Косицкий.

Помилуйте, что за шутки! ведь она меня за эту дерзость выгонит из дому!

 

Подзорин.

И прекрасно! я буду очень рад… Этого то мне и надобно…

 

Косицкий.

Покорно вас благодарю… За что-же вы хотите меня одурачить?

 

Подзорин.

Ничего, мы вместе подурачимся.

 

Косицкий.

Вам хорошо; вы муж… но какими-же глазами я после буду на нее смотреть?

 

Подзорин.

Ну, что на это смотреть! Почему-же, из дружбы,  не пожертвовать маленькими неприятностями. Впрочем, я после скажу ей, что это была комедия, и мы все трое посмеемся.

 

Косицкий.

Хорошо-с… Ну, а если она не рассердится за признание?

 

Подзорин.

Как, не рассердится?

 

Косицкий.

Да, если она, на грех, выслушает меня с благосклонностию?

 

Подзорин.

Э, нет! и не думай, и не воображай; она тебя так пугнет, что ты и своих не узнаешь… уж я то ее хорошо знаю с этой стороны… Я уверен, что она никому не позволит забыться перед собою!

 

Косицкий.

В таком случае, зачем-же вы хотите ее испытывать?

 

Подзорин.

Да это не я, это другие не верят, надобно-же их убедить…

 

Косицкий.

За чем-же надобно? По моему, как-бы ни была добродетельна жена, никогда не надо подвергать ее такому опасному испытанию…

 

Подзорин.

Вот хорошо! Большое достоинство быть добродетельной потому только, что не было случая к искушению.

 

Косицкий.

На свете милльоны мужей, которые считают себя совершенно счастливыми, именно потому, что не хотят ревизовать своих жён.

 

Подзорин.

За то их и обманывают на каждом шагу.

 

Косицкий.

Нет, нет! я не могу согласиться на это; как вам угодно…

 

Подзорин.

А! в таком случае, я вас больше не принимаю к себе в дом.

 

Косицкий.

Что вы!

 

Подзорин.

Ей-Богу, не принимаю! Мы с вами рассоримся на всегда… У меня уж такой характер: что я, забрал себе в голову, должно быть исполнено.

 

Косицкий (в сторону).

Нечего делать; из любви к Наденьке надо потешить его сумасбродство. Так и быть; если вы непременно этого хотите… Но как-же это сделать?

 

Подзорин.

А вот как: — Я скажу жене что уеду на целый день, а между тем, спрячусь здесь в кабинете и буду вас подслушивать. Но, сохрани-Бог, если вы ей подадите какой нибудь знак об нашем заговоре… После этого, вы мне и на глаза не показывайтесь. Даете мне честное слово?

 

Косицкий.

Извольте!

 

Подзорин.

Ну вот спасибо! Я сам вам отслужу при случае, если вы когда нибудь женитесь… А, жена идет сюда, уйдите на минуту и потом начинайте атаку.

 

Косицкий.

Ну, признаюсь, хороша комиссия (уходит).

 

Подзорин.

Прекрасно! Это испытание у меня давно лежало на сердце, надо-же в самом деле успокоить себя, надо-же показать завистникам, что у меня такая Жена… каких на свете быть не может.

 

 

Явление 7.

 

Подзорин и Ольга Андреевна.

 

Ольга Андреевна.

Что это значит мой друг? тебе подали коляску… разве ты едешь?..

 

Подзорин.

Да, мой дружечик… Мне очень нужно, встретилось одно важное дело…

 

Ольга Андреевна.

Важное дело?

 

Подзорин.

Очень важное…. для меня…

 

Ольга Андреевна.

А далеко ты отправляешься?

 

Подзорин.

Нет, недалеко.

 

Ольга Андреевна.

А!.. недалеко. — А на долго?

 

Подзорин.

Не знаю, как случится… может быть не ворочусь к обеду…

 

Ольга Андреевна.

Это жаль.

 

Подзорин.

Тебе будет скучно?

 

Ольга Андреевна.

О, нет; но кажется, я видела здесь Сергея Петровича?

 

Подзорин.

Да, он здесь.

 

Ольга Андреевна.

Он будет у нас обедать?

 

Подзорин.

Да, я его просил.

 

Ольга Андреевна.

Какой милый этот Сергей Петрович! он никогда ни в чем нам не отказывает; об чем его ни попроси, все сделает.

 

Подзорин.

Да, он малый услужливый!

 

Ольга Андреевна.

Прекрасный молодой человек, веселый, любезный; с ним целый день не соскучишься… Так ты на целый день уедешь, дружочек?

 

Подзорин (в сторону).

Ого… меня, что-то, ничего не видя, начинает коробить…

 

Ольга Андреевна.

Что? что ты говоришь? Ты ведь не скоро воротишься?

 

Подзорин.

Я постараюсь, как можно скорее…

 

Ольга Андреевна.

За чем-же? Если у тебя важные дела, так не надо ими пренебрегать.

 

Подзорин (в сторону).

Чорт возьми! дело-то кажется плохо! уж не оставить–ли это дурацкое испытание? (садится).

 

Ольга Андреевна.

Что-же ты сел? Коляска давно подана; тебе пора, мой дружочек.

 

Подзорин (вскакивает).

Да… пора, давно пора! Прощай, мой ангел!

 

Ольга Андреевна.

Прощай, до свидания… Ах, кстати! я забыла: у меня есть до тебя просьба.

 

Подзорин.

Что такое?

 

Ольга Андреевна.

Спрячь, пожалуйста, к себе эту коробочку.

 

Подзорин.

Но что-же в ней такое?

 

Ольга Андреевна.

Секрет.

 

Подзорин.

Секрет?

 

Ольга Андреевна.

Да, секрет, который ты узнаешь, когда воротишься; возьми-же ее, запри хоть в это бюро.

 

Подзорин.

За чем-же, именно, я должен спрятать эту коробочку?

 

Ольга Андреевна.

Это уж мой секрет!

 

Подзорин.

Жена не должна иметь от мужа секретов.

 

Ольга Андреевна.

Оттого-то я тебе его и поверила. Спрячь, спрячь ее: женщины очень любопытны…. я боюсь, чтобы не открыть ее прежде времени.

 

Подзорин (рассматривает коробочку.)

Мне ужасно хочется знать, что такое в этой коробочке?

 

Ольга Андреевна.

Полно, полно, какое малодушие… ведь ты не женщина… Ну, вот теперь я покойна… Что-же ты не едешь?

 

Подзорин.

Мне надо еще кое-что сказать Сергею Петровичу.

 

Ольга Андреевна.

А хорошо! я велю его к тебе позвать. Прощай  мой друг… желаю тебе счастливого пути.

 

Подзорин.

Как ты холодно сегодня со мною прощаешься!

 

Ольга Андреевна.

Ах, Боже-мой!.. ведь не в Сибирь-же ты едешь… воротишься когда нибудь…

 

Подзорин.

Но, может быть, я до вечера не приеду…

 

Ольга Андреевна.

Что-же делать!

 

Подзорин.

Может быть, ворочусь завтра поутру!

 

Ольга Андреевна.

Хорошо; как хочешь… Прощай, мой дружочек.

 

Подзорин.

Прощай… до свидания…

 

 

Явление 8.

 

Подзорин (один, ходит по комнате).

Странно! очень странно! Что-же это такое?.. Что-то необыкновенное! Прежде, бывало, придется уехать на два часа, так она просил чтобы скорее воротился, а теперь… чорт возьми! уж играть ли нам нашу комедию… не отказаться-ли? Нет, нет; уж коли родилось подозрение, надо все узнать чтобы после совесть не мучила!

 

 

Явление 9.

 

Подзорин и Косицкий.

 

Подзорин.

А, Сергей Петрович, пора нам приняться за дело… С женой уж я простился… Останьтесь-же здесь; я велю коляске выехать со двора, а сам спрячусь в кабинет.

 

Косицкий.

Но я, право, боюсь…

 

Подзорин.

Смелее, смелее…. удружите мне, пожалуйста… до свидания! я отправлюсь на караул! Ну, что-то будет! (уходит).

 

Косицкий (один).

Сумасшедший человек! как можно придумывать такие нелепости… но нечего делать… Он отец Наденьки, нельзя-же с ним ссориться… Если б, по крайней мере, я успел предупредить ее… да нет, — он оттуда все слышит и видит…. нельзя… К тому-же, я дал ему слово. Впрочем, чего я боюсь: я уверен, что при первом моем слове, она меня разругает на повал… тогда я отворю кабинет, выпущу его на сцену, и пусть он с ней разделывается, как знает! Прекрасно! начну мое объяснение, как можно глупее, чтоб она тотчас-же меня прогнала…

 

Подзорин (из кабинета).

Что вы тут говорите?

 

Косицкий.

Ничего… я твержу свою роль…

 

Подзорин.

Я вам буду суфлировать в случае нужды… Вот и она! Смотрите-же, признавайтесь горячее. (Прячется).

 

Косицкий.

Ну, попался-же я между двух огней.

 

 

Явление 10.

 

Косицкий и Ольга Андреевна.

 

Ольга Андреевна (подходя к окну.)

Мой муж, кажется, уехал?

 

Косицкий.

Да-с, уехал.

 

Ольга Андреевна.

Я этому очень рада.

 

Косицкий.

Вы рады?

 

Подзорин (в кабинете.)

Что? что?.. рада?

 

Ольга Андреевна.

Да, мы так редко бываем с вами вдвоем, Сергей Петрович… Мне многое нужно вам сказать; Садитесь здесь, здесь, подле меня.

 

Косицкий.

Что это значит? Она так весела. Я ни за что не начну, как он там себе хочет… (садится.)

 

Ольга Андреевна.

Вы сегодня что-то очень скучны М-r. Косицкий?

 

Косицкий.

Я, Ольга Андреевна?.. да-с, может быть…. это потому что… Ни за что не начну!

 

Ольга Андреевна.

Вы как будто, рассеяны… Чем-то смущены…

 

Косицкий.

Я-с? нет-с; нисколько. Ах, если б она поняла мои знаки…

 

Ольга Андреевна.

Как вы странно на меня смотрите… точно вы недовольны, что остались со мной наедине.

Косицкий.

— О, нет, помилуйте… как это можно…

 

Ольга Андреевна.

Да подвиньтесь ко мне поближе… вы точно боитесь меня…

 

Подзорин.

Что же он не начинает, варвар!

 

Ольга Андреевна.

Ну, что же вы молчите? Право, можно подумать, что вы дали слово моему мужу…

 

Косицкий (испугавшись).

Как-с?

 

Ольга Андреевна.

Да, дали слово моему мужу, не нарушать моей грусти, во время его отсутствия…. Полноте, пожалуйста; вы видите что я очень весела, гораздо веселее, нежели при нем.

 

Подзорин.

Прекрасно! очень весело это слышать!

 

Ольга Андреевна.

Что? что вы говорите?

 

Косицкий.

Я?.. я… ничего…

 

Ольга Андреевна.

Так скажите же что нибудь? Ваш разговор был всегда так занимателен, остроумен;

 

Косицкий.

О, помилуйте, (молчание.) Сегодня чудесная погода!.. Вы уж гуляли, Ольга Андреевна? Она смеется… в самом деле, какую я пошлость отпустил!

 

Ольга Андреевна, (едва удерживаясь от смеха.)

Надо признаться, что вы сегодня необыкновенно красноречивы. Впрочем, я понимаю настоящую причину вашей рассеянности. Вы всегда притворялись при моем муже веселым, беспечным, чтобы скрыть свое участие к моей судьбе.

 

Косицкий.

Как-с?

 

Ольга Андреевна.

Да, я давно вас поняла.

 

Косицкий.

Поняли? Ничего не понимаю!

 

Ольга Андреевна.

Неравенство лет в супружестве ужасно! Я слишком легкомысленно отдала мою руку человеку, который не может составить моего счастия.

 

Косицкий.

Что я слышу?

 

Подзорин.

Вот тебе раз!

 

Ольга Андреевна.

Я тоже должна была притворятся довольной, счастливой, в то время как, тайная грусть убивала меня.

 

Подзорин.

Ах, убила меня, злодейка!

 

Ольга Андреевна.

Мне нужна была душа, которая-бы сочувствовала моей душе… мне кажется что я…. я нашла ее! (Косицкий, вскакивает). Что с вами?

 

Косицкий.

Кажется, кто-то идет сюда….

 

Ольга Андреевна.

Нет, нет, не бойтесь; нам никто не помешает… Эта робость, боязнь за меня, в эту роковую минуту, все мне высказала. Да, нам скрываться дольше нельзя друг от друга… Мой муж не ревнив, на наше счастье… Он так уверен во мне.

 

Подзорин.

Я не ревнив? да я задыхаюсь от ревности!

 

Ольга Андреевна.

Он теперь так покоен, так счастлив!

 

Подзорин.

Да, да, ужасно счастлив!

 

Ольга Андреевна.

Вы бываете: у нас почти каждый день… Нельзя же чтобы эти частые посещения были без цели… Вы, как человек светский и осторожный, умели отвлечь подозрение: вы притворились влюбленным в Наденьку, она, как дитя, поверила вам и, как дитя, забудет вас… И, разумеется, она-бы не могла составить вашего счастия. К тому-же, у нее есть жених; он довольно глуп, чтобы быть счастливым мужем, а она слишком проста, чтоб желать лучшего.

 

Косицкий (в сторону).

Боже-мой! Что-же это за несчастие!..

 

Ольга Андреевна.

Я даже дала слово Наденьке упросить моего мужа согласиться на вашу свадьбу, но, разумеется, этого никогда не будет… Нет, вы мне слишком дороги, чтоб я решилась вами пожертвовать.

 

Подзорин.

Ах! я-бы желал провалиться сквозь землю!..

 

Ольга Андреевна.

Я долго скрывала мою несчастную склонность, но ваше постоянство меня победило — Да, да, вы меня любите; я в этом уверена!

 

Косицкий.

Боже-мой! кто-бы мог это ожидать! Позвольте, Ольга Андреевна, вы ошибаетесь, право ошибаетесь.

 

Ольга Андреевна.

В чем?

 

Косицкий.

В том что я…. я люблю Надежду Ивановну;

 

Ольга Андреевна.

Как, вы ее любите! ее? и действительно для нее были здесь каждый день?

 

Косицкий.

Для нее-с.

 

Ольга Андреевна.

Не для меня?

 

Косицкий.

Извините, право не для вас!

 

Ольга Андреевна.

О, как я ужасно наказана за свой проступок! Но, послушайте-же; Косицкий, если я точно ошиблась, если вы не разделяете моих чувств, об одной милости прошу вас: откажитесь от Наденьки!.. я не в силах забыть вас, но не могу любить мужа моей падчерицы! Это убьет меня! Если муж мой, со временем, согласится на вашу женитьбу, вы должны отказаться… Вы откажетесь… я требую от вас этой последней жертвы и вы, как честный человек, обязаны это сделать из сострадания ко мне! Все что я вам теперь говорила должно остаться тайной. — Муж мой ничего не знает, не подозревает и не должен ничего знать!..

 

 

Явление 11.

 

Те-же и Подзорин.

 

Подзорин.

Нет, сударыня! Он все знает! все слышал!

 

Ольга Андреевна (садится в креслы).

Ах! я погибла!

 

Подзорин.

Падайте, падайте в обморок, вам теперь больше ничего не остается! Вы и без того так низко упали в моих глазах, что не ждите от меня никакой пощады! Ты любишь. Надиньку, Сергей Петрович, прекрасно! я очень рад! люби ее. — Эй, кто нибудь (слуге). Позови сюда дочь мою. (Косицкому) Я сию-же минуту соединю ее с тобой

 

Косицкий.

Возможно-ли! какое счастие!

 

Подзорин.

Да, да! она твоя, на зло этой изменнице. Пусть она мучится, страдает!… я проклинаю мою любовь к ней! а вас благословляю!… Будьте счастливы! Вот женщины! вот они! Змеиное отродье! О, Боже мой, мог-ли я этого ожидать!

 

 

Явление 12.

 

Те-же и Томский, потом Наденька.

 

Томский.

Что здесь за шум? что случилось?

 

Подзорин.

А, ты пришел кстати! Друг мой, ты был прав! чертовски прав! моя жена….

 

Томский.

Ну?

 

Подзорин.

Ну… она… она… такая-же, как и все!

 

Томский.

Неужели?

 

Подзорин.

Да, я сейчас уверился в ее неверности!

 

Томский.

О, бедный друг мой!

 

Подзорин.

Не жалей меня! По делам вору и мука! Зачем, не спросясь броду, сунулся в воду! Друг мой, извини меня, встретилось важное обстоятельство, по которому я не могу выдать моей дочери за твоего племянника.

 

Томский.

Помилуй, я и сам хотел тебя отговорить от этого.

 

Подзорин.

Ну, так это решено! (входит Наденька). Наденька! поди сюда! Вот твой жених!

 

Наденька.

Как? неужели?

 

Подзорин.

Вот твой муж…. говорю я тебе! На той же недели будет ваша свадьба.

 

Косицкий.

Ах, Иван Степанович!

 

Наденька.

Кому мы обязаны этим счастием?

 

Подзорин.

Кому? моей доброй, милой жене!

 

Наденька.

Ах, маменька, как мы вам благодарны!

 

Ольга Андреевна (встает).

Поздравляю тебя, Наденька… Живите так-же счастливо, как мы жили до сих пор с твоим отцом.

 

Подзорин.

Покорно вас благодарю! Нашли-же вы, чего им пожелать?!

 

Ольга Андреевна.

А разве мы с вами несчастливы? ха, ха, ха!

 

Подзорин.

И вы еще имеете дерзость смеяться мне в глаза?

 

Ольга Андреевна.

Ну, уж, так и быть… я вас прощаю.

 

Подзорин.

Слышите, слышите, она меня прощает! Что-же это за шутка такая?

 

Ольга Андреевна.

Всякой шутке должен быть конец, пора и нам кончить. Откройте-же бюро и возьмите оттуда давешнюю коробочку…

 

Подзорин.

Ну ее к черту!

 

Ольга Андреевна.

Нет, нет, ты дал мне слово открыть, ее когда воротишься.

 

Подзорин.

Но что-же в этой коробочке?

 

Ольга Андреевна.

А вот увидишь.

 

Подзорин (открывая бюро).

Нечего делать! посмотрим. Письмо?!

 

Ольга Андреевна.

Прочтите его, сударь, прочтите в слух, чтоб не было недоразумения.

 

Подзорин (читает).

«Мой друг! я подслушала твой разговор с Сергеем Петровичем и хотела тебе дать урок за твою пошлую недоверчивость; эта шутка имела еще другую цель; заставить тебя согласиться на женитьбу Козицкого с твоей дочерью; они будут счастливы, а ты вперед будешь умнее. (становится на колени.). Оленька! друг мой! виноват! кругом виноват, мой ангел! прости меня за мое дурачество.

 

Ольга Андреевна.

С уговором: чтобы оно было последнее.

 

Подзорин.

О, клянусь тебе, что другу и не другу закажу играть в эту игру! Ну, брат Павел Григорьевич, видишь: я был давеча прав; жена то моя, все таки, выходит – примерная жена!

 

Томский.

Да, однако-ж, ты, кажется, порядочно перетрусился?

 

Подзорин.

Еще-бы! Тебе хорошо, как уж ты перестал бояться за свою жену, а ты поставь-ко себя на мое место.

 

Ольга Андреевна.

Вперед наука! Не шути огнем, обожжешься!

 

Подзорин.

Да, да; мой дружочек; у меня уж начинало загораться в этой части, (показывая на сердце). но, хорошо, что это была только – Фальшивая тревога.

 

(к Публике):

Наказан я, могу сказать,

За глупую мою попытку;

Жену хотел я испытать,

А вытерпеть пришлось мне пытку.

Мой страх, конечно, был пустой,

Теперь другое нас тревожит:

Беда, как суд Ваш роковой

Решенье страшное положит.

И так, ответ у Вас в руках:

Судите, но не слишком строго.

Что если-бы и этот страх

Была Фальшивая тревога! —

 

 

 

КОНЕЦ.